Наследницы (джен)

Стелла снова живёт в своём любимом уголке — на берегу моря, которое сейчас называют Средиземным. Не океан, конечно, но ей нравится здешний климат, так что возвращается она сюда уже не первый раз за всю свою земную жизнь, и даже, пожалуй, не десятый. Хотя в последние сотни лет тут рядом обосновались религиозники, но это даже забавно — она, фея, под боком главной резиденции тех, кто фей считает нечистью…

А у неё тут целый замок на скале над морем — небольшой, уютный, красивый. Сейчас она временно снова в роли знатной дамы, а окружающим представилась потомком самой себя — мол, её прапра…бабушка именно в этом замке и жила. Люди верят, почему б не верить. Из тех, кто её застал тут в прошлый раз, никого уже в живых не осталось, да и память почти стёрлась… Аналогичных резиденций у неё несколько — в разных странах; сейчас поживёт тут лет двадцать-тридцать и отправится во Францию — там наверняка уже бросили слагать легенды о заколдованном замке с чудовищами, розами и красавицами-принцессами. Нет, Стелла ничего не заколдовывала — это всё человеческая фантазия постаралась. Любопытные сказки получились, кстати.

Стелла усмехается, глядя на собственные портреты — их тут три, и все разных эпох. На них она в разных нарядах — соответствующих моде того времени, — и не очень похожа на саму себя. Да и портреты уже подпортились от времени, что ещё сильнее уменьшает сходство. Это и правильно. Можно выдавать за портреты каких-нибудь прапрабабушек. А то кто-нибудь бы удивился, начал бы что-нибудь подозревать… Впрочем, портреты — это тоже дань времени и тому положению в обществе, которое она сейчас изображает.

Стелла гуляет по берегу моря. За те десятки лет, что она тут не появлялась, берег не слишком изменился. Ну то есть не в тех масштабах, которые она могла бы назвать изменениями. Уж ей-то есть с чем сравнить…

Море, как всегда, успокаивает. Стелла любит сидеть тут на камнях и смотреть вдаль. Туда, где облака соприкасаются с водой. В такие моменты не хочется думать вообще ни о чём — и она позволяет себе не думать…

Она возвращается в замок и осматривает сад, который устроила тут ещё несколько сотен лет назад. Разумеется, сад не выдерживает её долгих отъездов и каждый раз превращается в дикий лес, но это и хорошо — ещё не хватало, чтобы кто-то заинтересовался её цветами. Нет, ей не жалко было бы подарить людям несколько саженцев или семян, но такие шикарные цветы могут вызвать подозрение…

Естественно, самые особенные цветы Стелла вообще в саду не выращивает — только на своём балконе, куда никого не пускает. Незачем людям знать, что её белые гвоздики способны подарить любому, кто вдохнёт их аромат, вечную молодость. Нет, Стелле не жалко было бы одарить кого угодно таким даром, но… Это рискованно.

И не только потому, что кто-то может за это побить её камнями, потащить на костёр или ещё каким-нибудь образом захотеть казнить. Просто будет очень опасно, если такой дар достанется кому-нибудь нехорошему. А риск обязательно будет…

Жаль, что Стелла не может не выращивать эти цветы. Смешно и грустно: она действительно не может от них избавиться. Цветы с магическим ароматом всегда возникают там, где живёт она. Единственное, что она может — контролировать их рост и прятать от чужих глаз.

Собственно, это необязательно должны быть белые гвоздики. Если бы она посадила тут алые розы, то аромат вечной юности несли бы в себе эти розы. Но Стелла уже привыкла ассоциировать этот дар именно с белыми гвоздиками. Алые розы для неё имеют другие ассоциации…

Нет, не те, что приняты сейчас у людей — якобы алая роза символизирует пылкую любовь. Нет, для неё это скорее знак верной помощи. Ведь когда-то император Морефей прислал ей именно розу…

Стелла прогоняет воспоминания. Всё равно от них никакого толку, только душу травить. Иногда ей хочется вовсе забыть своё прошлое. Забыть Баккара, забыть Мир Облаков. В конце концов, уже почти десять тысяч лет прошло — вполне можно всё это забыть и жить новой, человеческой жизнью. Жаль, что она не может жить без магии. Такова природа феи из Мира Облаков: откажешься от магии — умрёшь.

А умирать пока не хочется.

И забывать прошлое тоже на самом деле не хочется, сколько бы грусти оно ни навевало. Ведь только благодаря тому, что случилось с нею в прошлом, она в настоящем такая, какая есть. Она не хотела бы быть другой…

Что ж, обустройство на новом-старом месте: нанять слуг (она же играет роль знатной дамы…), совершить несколько визитов по соседям, обязательно ходить в церковь — хотя чем дальше, тем эта обязанность становится более скучной и даже раздражающей. Стелла уже подумывает, что зря, наверное, приехала сюда именно сейчас. Надо было бы всё-таки переждать этот всплеск народной религиозности где-нибудь в других краях, ведь не может же он продолжаться бесконечно. Сколько всяких религий она уже пережила от их зарождения и до того, как они исчезали необратимо. Некоторые из них человечество уже и забыло… А её жизнь длиннее, чем религии.

К ней приезжают гости. Стелла называет себя молодой вдовой и ведёт себя соответствующе — так меньше вопросов, почему она одна. Ещё одно изрядно надоевшее обстоятельство — некоторые пытаются к ней свататься, приходится отказывать — ну не по душе ей эти люди… Не может она за них выйти замуж! И не потому, что они люди. Просто никто из них Стелле не нравится как жених…

Жених у неё один. Принц Баккар.

Среди этой череды гостей очередной визит не вызывал бы никакого удивления, если бы не личность гостьи.

Она явилась одна, явно издалека; это не знатная дама, не монахиня, не просительница и не паломница, докладывают Стелле недавно нанятые слуги. И вообще непонятно, что ей надо. Стеллу, впрочем, никак не смущает недоумение слуг — она принимает всех и всегда лично разбирается, что посетителю от неё нужно.

Гостья выглядит необычно. Явно не европейка — невысокая, узковатые глаза, чёрные гладкие волосы. Азиатка? Нет, скорее откуда-то с далёкого севера — меховое платье расшито какими-то любопытными узорами. Возраст не угадывается — не молода, но и не стара. Взгляд внимательный, осторожный и уверенный.

И по этому сочетанию осторожности и уверенности Стелла внезапно догадывается: гостья — чародейка.

Догадка сначала пугает — с добрыми ли намерениями к ней пришла эта незнакомка? Может, она сторонница тех ведьм-предательниц? Но нет, зла в гостье не чувствуется.

Посетительница склоняет голову, не опуская глаз:

— Меня зовут Виллина.

— Добро пожаловать, — настороженно кивает Стелла.

— Я знаю, тебя зовут Стеллой, и ты фея, — прямо продолжает гостья, всё так же не отводя внимательных глаз. Речь у неё с лёгким акцентом, но грамотная по местным меркам — хотя за это, скорее всего, спасибо магии. — Я тоже волшебница. Я знаю о тебе, о Мире Облаков, о Волшебной стране, Торне и магах Тьмы. Я многое знаю.

— Откуда? — только и может спросить Стелла.

Виллина поднимает правую руку ладонью вверх и почему-то дует на неё. Стелла не успевает удивиться — в руках новой знакомой оказывается огромная тяжёлая книга. Такая тяжёлая, что гостье приходится тут же повернуться, чтобы положить книгу на кресло. Но листать руками её не приходится — страницы переворачиваются, повинуясь одному только взгляду владелицы.

А владелица, прищурившись, бормочет, всматриваясь в страницы, проговаривая чуть ли не по слогам:

— А… агрес-сия… Ар-те-факт… Б… барь-ер… бу-ду-щее… Д… деле-ние… Ж… Жёл-тая…

Стелла чувствует уважение к своей новой знакомой, и одновременно не может удержаться от снисходительной улыбки — чародейка, обладающая мощнейшим уровнем магической силы (это Стелле стало ясно, когда та достала из ниоткуда свою книгу — неслабая такая энергетическая волна пронеслась, любая фея почувствует), не слишком-то хорошо умеет читать.

Виллина, видимо, тоже это понимает, и ей неловко демонстрировать свои слабости. Тем не менее, она продолжает с усилием ковылять по алфавиту:

— И… Изум-руд… О — облачко. Ты умеешь летать на облачках? — оборачивается она к Стелле. Та с лёгким удивлением кивает:

— Да, умею.

Виллина кивает и снова поворачивается к своей книге:

— П — Пакир. Тебе о чём-нибудь говорит это имя? — вновь отвлекается она. Стелла с недоумением пожимает плечами:

— Ни о чём.

— Странно. Тут сказано, что это сильный тёмный маг, — с неудовольствием отмечает Виллина. Стелла подходит ближе:

— Где сказано? Кто писал эту книгу?

— Очевидно, Торн, великий чародей, — Виллина пожимает плечами. — Но она волшебная. В ней всё меняется в ответ на мои вопросы. А иногда и без вопросов — просто выдаёт неожиданно какую-то новую информацию. Я училась магии по ней, — просто признаётся она. — Хотя, мне кажется, эта книга сама по себе даёт силы…

Стелла осторожно протягивает руку и касается страниц. Неожиданно захлёстывает тепло — и чувство, будто она действительно встретила кого-то давно знакомого, близкого друга. Она, разумеется, понимает, что это всего лишь книга. Не сам её учитель. Но это — действительно его творение… Уникальное по своей магической сути. Книга-артефакт, с собственной энергией, собственным волшебством. Даже, можно сказать, с собственным сознанием, если это слово применимо к неодушевлённой вещи. Торн написал её давно. Наверное, ещё до того, как остался в Волшебной стране, навсегда покинув Большой мир. Но такие мощные магические артефакты не имеют срока давности и никогда не стареют.

Стелла смотрит в книгу. Шрифт в ней такой крупный, что на огромной странице помещается буквально несколько фраз. Сейчас на развороте можно прочитать про какого-то тёмного мага Пакира. И про ведьм.

— Ведьмы из Большого мира отдадут Волшебную страну подземному магу, тёмному чародею Пакиру, если их не остановят добрые волшебницы… — читает Стелла вслух и хмурится. — А что случилось?

— Тебе придётся лететь со мной в Волшебную страну, — говорит Виллина спокойно и буднично.

Стелла шарахается:

— Мне? Нет, только не я!

— Других нет, — пожимает плечами Виллина. — Ты же видишь — здесь написано «волшебницы». Не одна. Но сейчас в Большом мире остались только ты и я. И две ведьмы. Двое на двое — не так уж плохо, — она усмехается. Стелла ошарашенно смотрит на неё:

— И я должна лететь в Волшебную страну, чтобы…

— Спасти её, — спокойно договаривает Виллина. — И я тоже. Чем скорее мы отправимся, тем лучше, так что… — она переворачивает страницу. — Т — те-ле-пор-тация. Я ею владею. А ты нет, — это не вопрос, а утверждение, которое Стелла, увы, не может оспорить. — Значит, — Виллина снова переворачивает страницу, — Ч — час. У тебя час, чтобы закончить здесь все дела. Потом мы отправляемся. Полетим на облачке — телепортироваться вместе с тобой я не смогу.

Стелла молчит — слишком она ошарашена. Виллина не обманывает — Стелла это чувствует и безоговорочно ей верит. К тому же, собственно, о ведьмах и Пакире, кем бы он ни был, говорит не сама Виллина, а книга, которую создал когда-то учитель Стеллы. А ему она тем более верит.

— У меня есть выбор? — наконец произносит она. Виллина пожимает плечами:

— Выбор всегда есть. Но мне было бы странно, если бы ты оставила страну, созданную твоим учителем, на растерзание тёмным волшебникам, — строго добавляет она. — Сколько ты ещё собираешься в Большом мире сидеть?

Стелле становится неловко. Виллина, конечно же, права.

Просто действительно очень волнительно лететь в ту страну, которую столько тысяч лет избегала. Волнительно до испуга. Стелла нервно кусает губы.

— А твоя книга что-нибудь знает о Баккаре? — наконец спрашивает она. Имя даётся с трудом — она так давно не произносила его вслух… Ей даже неловко. Что сейчас подумает о ней Виллина? И она торопливо спешит добавить, словно оправдываясь: — Это был такой тёмный маг… — называть Баккара тёмным магом тоже почему-то получается с трудом. Слишком ярко в памяти воскресают золотистые сны о прошлом, в которых он — светлый принц…

Виллина невозмутимо поворачивается к книге. Страницы послушно раскрываются в новом месте.

«Полностью подчинившийся Тьме обречён на гибель», — проявляются строки на белом листе. Виллина добавляет:

— Сейчас тёмным магом книга всегда называет Пакира. Никакого Баккара она не упоминает.

Стелла заторможенно кивает.

А чего она ждала? Что Баккар жив? Но разве она не боится его до сих пор? Она же из-за него так стремилась держаться подальше от Волшебной страны. Разве она не предполагала, пусть и с грустью, что его тоже когда-нибудь победит какой-нибудь другой самонадеянный рыцарь и станет новым тёмным магом? Вот, видимо, так всё и случилось.

Почему же так грустно, почему вдруг сердце затопила тоска?

Наверное, потому что она верила до конца, что Баккар вернётся к Свету… А теперь надежды нет…

— Так ты летишь? — строго спрашивает Виллина, возвращая её из душевных терзаний в реальность.

— Да, конечно, — кивает Стелла, не особо задумываясь над тем, что говорит. Теперь уже всё равно.

Баккара больше нет, а Волшебной стране и впрямь нужна помощь. И конечно, Стелла окажет её. Ведь нужно же остановить злых ведьм.

С Виллиной завязывается дружеский диалог уже по пути, на летающем облачке.

— Как ты научилась магии? Ты ведь человек…

— Нашла книгу, стало любопытно, — Виллина отвечает чуть ворчливо — или прячет за ворчанием смущение. — Оказалось, что книга магическая.

— Торн бросил магическую книгу где попало? — недоумевает Стелла.

— Вовсе нет, — Виллина смотрит строго. — Он её специально оставил.

— Для тебя? — усмехается Стелла.

— Для того, кто найдёт. Ему нужен был чародей происхождением именно из Большого мира.

— Зачем? — тут уже Стелла очень сильно удивляется.

Виллина долго объясняет про статус Хранителя Волшебной страны: да, это должен быть человек обязательно из Большого мира, знакомый со всеми опасностями, которые могут причинить невежественные, злые и жадные люди Волшебной стране. Ну, чтобы понимать, от кого её надо охранять.

— А я думала, от злых магов, — снова удивляется Стелла.

— От них тоже. Но от магов защитить проще, чем от людей. От мага знаешь, чего ждать. От людей… Сама представь.

Стелла соглашается. Да уж, если только о существовании Волшебной страны узнают все те, кто затевал крестовые походы или насаждал ту или иную религию каким-нибудь «еретикам» или «отсталым народам»… Под предлогом того же религиозного просвещения они сотрут Волшебную страну с лица земли в погоне за её богатствами — их и непреодолимые горы с пустыней не остановят. И неважно даже, под флагом какой религии они будут это делать.

И конечно, Торн был прав: коренной житель Волшебной страны, всю жизнь благополучно проживший в её замкнутом мирке, даже не подозревает о том, что могут придумать люди в Большом мире.

— К сожалению, я тоже не лучшая кандидатура, — огорчённо признаётся Виллина. — Я, конечно, жила среди людей, но не тех людей… Я мало знаю о Большом мире. Как ты заметила, я даже плохо умею читать, — честно заявляет она.

— Кстати, а почему? — осторожно интересуется Стелла.

— Слишком поздно научилась, нет привычки. Да и читаю я мало. Только эту книгу, — Виллина поднимает правую ладонь и, подумав немного, снова её опускает. И смеётся: — Знала бы ты, как сложно мне было вообще понять, чего эта книга от меня хочет. Самой книге пришлось меня учить читать.

— И ты решила стать волшебницей?

— Решила… Сначала картинки рассматривала — книга мне показывала. Потом подумала — я тоже так хочу! А потом уже начала читать… Подозреваю, что, если бы книга не почувствовала во мне это желание — она бы так и осталась для меня просто книгой с красивыми картинками.

— А я не могу стать Хранительницей? — ревниво спрашивает Стелла. В конце концов, как-то странно получается: её, фею Мира Облаков, обойдёт по силе и статусу какая-то странная человеческая женщина. Даже не очень образованная. — Я же лучше знаю Большой мир.

Виллина долго смотрит на неё. Внимательно, словно изучает. Потом качает головой:

— Не можешь.

— Почему? Я слабее? — Стелла не возмущается, ей действительно любопытно.

Виллина вместо ответа снова достаёт свою волшебную книгу. Приходится положить её на облачко, и обе волшебницы наклоняются над страницами.

«Хранительница будет сдерживать Тёмного мага, но только светлая фея его остановит», — написано там крупными буквами. Виллина хмыкает:

— О, как интересно. Видишь, у тебя просто другая роль.

Стелла вглядывается в строки до тех пор, пока Виллина не дует на книгу, и та не исчезает в её ладони.

Они летят следом за солнцем — и всё же намного медленнее, и день сменяется ночью, а потом снова днём. Виллина относится ко всему спокойно и философски — наверное, у неё с помощью магической книги время рассчитано до минуты. Ночью она невозмутимо ложится на облачко и спит так безмятежно, как будто они и не торопятся спасать Волшебную страну.

Стелла, может быть, и волновалась бы, но счастливо отвлекается — всю ночь любуется звёздами над океаном, а потом — рассветными лучами солнца. Она любит рассвет…

Виллина, проснувшись, первым делом открывает свою волшебную книгу и что-то там вычитывает, беззвучно шевеля губами. Кивает самой себе, убирает книгу и сообщает:

— Летим верно, с курса не сбились, так что скоро будем на месте. Не опоздаем.

Стелла смотрит вперёд и первой замечает жёлтые пески пустыни и смутные пики гор сразу за ними. И вдруг даже горло перехватывает от волнения, становится трудно дышать.

Она могла бы оказаться в этой стране почти десять тысяч лет назад. Страна, которую создавали её друзья. Страна, в которой они остались. Может, она встретит кого-нибудь, кто их знал?

Или даже — ну а вдруг чудо случится! — кого-то из них?

Сердце колотится как бешеное.

Виллина же явно думает о другом. Внимательно всматривается своими вечно прищуренными глазами вперёд и вдруг восклицает:

— Вон она! А вон вторая, — и указывает куда-то в сторону.

Стелла не сразу понимает, куда смотреть. Ах да, это, видимо, те самые ведьмы, которым они должны помешать. Одна уже над самыми горами, другая ещё далеко.

— Артефакты в качестве полётных средств, — комментирует Виллина. — Не самое удачное решение.

Стелла кивает. Действительно, если с артефактом что-то случится или его попросту не окажется под рукой — ведьма будет лишена транспорта. Умение создавать летающие облачка куда надёжнее. Ещё надёжнее, разумеется, телепортация.

Они следят, куда снизилась первая ведьма, и направляются за ней. Вторая мчится туда же одновременно с ними — но Стелла не может сдержать иронической улыбки, глядя, что ведьма летит… на старом зонтике. Ну хотя, почему бы и нет. Полётный артефакт можно наколдовать из чего угодно.

Улыбка у неё пропадает, когда она видит, что надето на голове у этой самой ведьмы на зонтике. Этот предмет она не видела почти десять тысяч лет, но вряд ли забудет его когда-нибудь. Её собственный серебряный обруч невидимости!

Снова учащается дыхание и сердце колотится. Виллина взглядывает на неё и, видимо, понимает, в чём дело.

— Ничего она с ним не сделает, — уверенно объявляет она. И Стелла верит.

— А башмачки тоже у неё? — взволнованно задаётся она вопросом. И тут же сама себя опровергает: — Да нет, были бы у неё — она бы ими воспользовалась, а не летала бы на зонтике.

Виллина по-прежнему невозмутима. Её выдержке можно, наверное, позавидовать. Что это, просто качество характера такое? Или уверенность и спокойствие имеют веское основание, описанное на очередной странице волшебной книги?

На полянке посреди леса стоит первая ведьмочка — очень сердитая, с помелом в руках — на нём она и прилетела. Облачко и летающий зонтик касаются земли одновременно.

— Это моя страна! — визжит ведьма на поляне. — Я первая явилась сюда!

— Сестричка! — наигранно восклицает вторая. — Давненько не виделись!

— Прочь отсюда! — замахивается на неё помелом первая.

— Ещё чего! — заслоняется зонтиком вторая. А Стелла смотрит на ноги первой и видит серебряные башмачки.

И испытывает недоумение. Если у ведьмы — её башмачки, то почему она летает на помеле? Не знает об их свойствах?

Ведьмы называют друг друга сёстрами, но когда-то Баккар отдал оба артефакта одной своей приспешнице. Наверное, это её потомки, и у каждой по одному магическому предмету. Логично. Но такое впечатление, будто они не знают, что с ними делать.

А Виллина всё с тем же невозмутимым выражением лица уже разворачивает свою волшебную книгу, и ведьмы замирают, уставясь на неё. В глазах их даже нечто, похожее на уважение. А может, это зависть? Виллина одним только этим жестом продемонстрировала уровень своей силы — им наверняка до него как до звёзд.

— Бастинда, — бросает взгляд Виллина на ведьму с зонтиком, переворачивает страничку, — и Гингема, — взгляд на ведьму с помелом. Обе настороженно кивают. — Зачем вы явились в Волшебную страну?

— А что? Тут вон как хорошо, а в Большом мире житья не стало, — заявляет Бастинда, видимо, снова собравшаяся с наглостью.

— А ещё говорят, тут где-то спрятаны мощные магические книги, — не менее уверенно подхватывает Гингема. — Мне они пригодятся.

— Тебе! — тут же фыркает Бастинда. — Ишь чего захотела! Я их первая найду!

— Вот именно, — негромко замечает Виллина, и этим негромким замечанием умудряется перекричать визгливый голос ведьмочки. — Книги ещё надо найти… И сумеете ли вы использовать их во благо?

— А это уже не твоё дело, — огрызается Гингема. — Тебя вообще сюда никто не звал!

— Да! Убирайтесь! А то вам придётся плохо! — Бастинда, кривляясь, перехватывает зонтик как шпагу. Виллина снова перелистывает страничку.

— В — Война… Хотите воевать? — усмехается она и поднимает взгляд на ведьмочек. — Давайте!

«Плохая идея, — молнией проносится мысль у Стеллы. — Даже если Виллина очень сильна — у этой Гингемы серебряные башмачки, мощнейший защитный артефакт и аккумулятор магической энергии…». И пока ведьмы переглядываются между собой, она поспешно вмешивается:

— А по-моему, страна достаточно велика, и нам всем хватит в ней места. Можно жить в разных уголках и не мешать друг другу.

Под пристальным взглядом Виллины ведьмы снова нехотя переглядываются.

— Ладно, — бурчит Гингема. — Но я останусь тут! А вы ищите себе другие места, как хотите.

— Ну уж нет! — Бастинда, похоже, согласна объединяться с сестрой только против кого-то, но чуть дело касается их междоусобных делишек — тут она не может не поскандалить. — Давайте бросим жребий! Эй ты, с книжкой! Раз ты самая умная, то скажи, как тут проще всего страну поделить?

Любопытство даже пересиливает враждебность — все четверо с интересом топчутся возле книги, втроём заглядывают через плечо Виллине. А на страницах уже разворачивается карта Волшебной страны с названиями областей.

— Внутри Волшебной страны расположены несколько более маленьких стран, названных соответственно своему цвету, — размеренно объясняет Виллина. — Вот Розовая — на юге, Жёлтая — на севере, Фиолетовая на востоке, Голубая на западе — мы сейчас находимся именно в ней. А в центре — Зелёная. Кроме того, здесь есть Подземная страна, но туда я идти настоятельно не рекомендую.

— Да больно надо, — фыркает Бастинда. — Я сюда на солнышке греться прилетела, а не в сырости киснуть…

— Потому что на тебе проклятие, ха-ха-ха, — тут же язвительно дразнит её Гингема. — На тебя же, кажется, смертельно обиделся какой-то шотландский граф за то, что ты превратила его в мычащее привидение? Ах да, ты же хотела отнять у него всё имущество! Так что он обиделся вдвойне…

— А на тебя — какой-то французский король? — парирует Бастинда. — Разгадал в тебе ведьму и чуть не сжёг в твоём же собственном замке. То-то ты летела из Европы, сверкая пятками!

— Зато на здоровье не жалуюсь, — высокомерно отвечает Гингема. — А тебе теперь даже умываться нельзя! То-то ты зонтик с собой таскаешь. Боишься дождичка! А я как раз люблю повелевать дождями! — она с злорадной усмешкой потирает руки.

— Тяните жребий, — хладнокровно прерывает их склоку Виллина. В руке у неё уже невесть каким образом оказались свёрнутые в трубочки маленькие листочки бумаги.

Гингема выхватывает первая.

— Голубая страна! — объявляет она торжествующе, взмахивая бумажкой. — Всё-таки она моя!

Стелла не удивляется — наверняка серебряные башмачки усилили ведьмовскую интуицию, вот Гингема и вытянула желаемое.

— Розовая, — смотрит она в свой листочек и улыбается. Розовый цвет её по жизни сопровождает. Что ж, отлично.

— Фиолетовая, — кривится Бастинда и тут же торжествующе смотрит в сторону Гингемы: — Ну зато подальше от тебя — хоть рожу твою видеть не буду!

— Значит, мне остаётся Жёлтая, — кивает Виллина.

— А Зелёная? — озадачивается Гингема.

— Оставим её свободной, — говорит Виллина так, что ясно — это не просто предложение, а что-то близкое к приказу. Не поспоришь. — Она будет разделять наши владения.

— Как я рада, — презрительно морщится Гингема. Виллина закрывает книгу, но не убирает её.

— Кроме того, — продолжает она всё тем же спокойно-приказным тоном, — давайте договоримся о следующем. Никто из нас не будет покидать свою страну, а если и придётся — то только по большой необходимости и очень ненадолго. И никто из нас не будет насылать колдовство в чужую страну.

Ведьмы переглядываются недоверчиво.

— А кто нарушит договор, тому что? — вскидывает голову Гингема.

— Тому война, — коротко, но ёмко отвечает Виллина. Гингема морщится, но кивает:

— Ладно… Я согласна.

— Согласна, — кивает и Стелла.

— Согласна, — кривится Бастинда.

— А теперь все вон из моей страны, чтоб я вас тут больше не видела, — окрысивается Гингема. Виллина усмехается, убирая книгу. Кивает Стелле:

— До свидания, — кивает остальным: — А за вами я буду следить.

— Такого уговора не было! — взвизгивает Бастинда. Виллина сдерживает улыбку:

— Я буду следить, чтобы вам не пришло в голову совершить большое зло. И учтите — если захотите кого-то погубить, то и я вас не пожалею…

Она создаёт летающее облачко — Гингема с Бастиндой только глазами на это хлопают, завистливыми глазами. Виллина кивает Стелле — они улетают вдвоём. Через минуту с полянки взвивается и летающий зонтик — он уносит на восток страны Бастинду.

— Они бы и так не решились воевать, — говорит Виллина. — Они же сразу струсили.

— Я зря вмешалась? — смущается Стелла.

— Нет, ты всё сделала правильно. Спасибо. Главное, что им не пришло в голову сунуться в Подземную страну, — признаётся она с явным облегчением. — Хорошо, что они не стали со мной спорить.

— Но разве мы не должны были выгнать их из Волшебной страны?

— Выгонишь их… — усмехается Виллина. — Нет, это было бы невозможно. Но пока я здесь — пока мы с тобой здесь — мы сможем хотя бы сдержать их злобу и глупость.

— У них мои артефакты, — наконец говорит Стелла о том, что её больше всего взволновало.

— Я знаю, — спокойно отзывается Виллина. — Не беспокойся, когда-нибудь они попадут и в добрые руки. А отбирать их сейчас… — она разводит руками.

— Башмачки можно только хитростью отобрать, — вздыхает Стелла. — У них функция защиты владельца. Странно только, что Гингема на них не телепортировалась.

— За поколения секреты башмачков подзабылись, — объясняет Виллина. — Думаю, о защитной функции она тоже не знает. Ну, мне пора к себе. Как-нибудь навещу тебя в Розовой стране. Так что до встречи, — она улыбается и поднимает руку в знак прощания.

— До встречи, — только и успевает сказать Стелла, как Виллина исчезает, растворившись во вспышке бледно-золотистых искорок.

Вот так, значит.

Что ж, летим в Розовую страну искать там себе новый дом.

Стелла впервые оглядывается по сторонам на Волшебную страну. Здесь прекрасно и совсем не страшно.

У неё обязательно тут будет много друзей. Новых или старых, уже неважно. Здесь ей, фее, даже дышится легче — воздух пропитан магией, такой знакомой, почти родной. Возникает уверенность, что тут она обязательно станет счастлива. И почему, в самом деле, она так долго сюда не летела?

Обязательно станет счастлива. Здесь так красиво, спокойно и безопасно, так светло и легко.

Да, а что там Виллина про Подземную страну говорила?

Ведь именно Подземную страну создал Баккар… Для того, чтобы поселить там чудовищ, в которых он превратил бывших жителей Мира Облаков…

Стелла вздрагивает. Интересно, что Виллина вообще знает о Подземной стране? Ну, это неважно. Стелла сама разберётся. Она найдёт своих бывших соотечественников!

Снова накатывают воспоминания — такой неожиданно крутой волной, что больно дышать. Она найдёт. Она узнает хоть что-нибудь о Баккаре, о Торне с Мариэллой, о Морефее, о Мирте и Элиодоре, о Лорилине, обо всех бывших жителях Мира Облаков, кого она знала и кто должен быть здесь — или был здесь. Она всё узнает, как бы больно это ни было.

Она будет счастлива в Волшебной стране, но будет ли это счастье абсолютно безоблачным, без малейшей грусти? Наверное, такого не бывает…

Розовая страна очаровательна, и её жители тоже. Стелла и забыла, каково это — не бояться людей, не бояться представиться им феей, не ждать от них подвоха. Болтуны как дети — шумные, весёлые, и да, конечно, действительно болтливые. Стелла не уверена, что сможет долго выдержать их болтовню, но она для того и поселилась в отдалении от их домов. Хотя они всё равно постоянно вокруг неё крутятся — особенно детям интересно пообщаться с феей. А она их и не прогоняет. Пусть они и надоедливые порой, но ужасно милые…

Стелле давно не жилось так легко. Можно свободно творить магию, она вокруг и повсюду, её можно черпать из воздуха и возвращать в него стократно. Как будто раньше она не жила, а еле дышала, а теперь — она чувствует себя такой свободной и сильной, что порой хочется взлететь без облачков. Фантазия, конечно — летать она не умеет. Просто чувства такие.

Правда, есть и ещё кое-что, что её пугает и настораживает в первый же день.

Вернее, в первую же ночь.

Это снова сны. Сны о Баккаре и Мире Облаков.

Они давно уже ей не снились — и вдруг приходят так ярко, как будто внезапно в тёмной комнате распахнули ставни и впустили ослепляющие солнечные лучи. Баккар в них как живой… Впрочем, а какой он ещё может быть в её снах? Он бежит ей навстречу, что-то говорит — Стелла просыпается и не может вспомнить; снова засыпает — и видит его глаза: он смотрит так, будто не верит, что это она, испуганно и радостно одновременно. «Ириния…» — шепчет он, и Стелла снова испуганно просыпается, и шёпот её прежнего имени ещё долго звучит у неё в голове.

Днём она быстро забывает об этих снах — ночью они приходят снова. Баккар в них — то прежний светлый принц из Мира Облаков, то предстаёт уже в образе Тёмного мага, каким помнит его Стелла — и эти сны её ещё больше пугают, она просыпается в ужасе и запрещает себе спать. Она фея — обойдётся и без сна (правда, ненадолго и с трудом…). Но потом, выругав себя за трусость — ведь это всего лишь сны! — и даже позволив себе немного поплакать, потому что очень больно за Баккара, который так и погиб Тёмным магом, — она засыпает снова. «Ты же погиб», — шепчет она в лицо тёмному Баккару, и он… всё-таки исчезает.

И снова светлый день — и снова Стелла старается забыть об этих пугающих снах. Ведь теперь в её жизни слишком много интересного…

В стране есть свой правитель — Стелла явилась к нему, чтобы представиться. Выразили друг другу уважение и признательность — и снова непривычное чувство: здесь не надо скрываться, здесь не будут ни в чём дурном подозревать. Здесь ты имеешь полное право быть феей — и тебя за это не только не сожгут на костре, но ещё и будут относиться с почтением и восхищением. Сам правитель будет подавать пример. Волшебники здесь ценятся.

Через правителя Стелла и собирается начать поиски близких. Если они здесь — она их найдёт.

Правитель рассказывает, что раньше в Волшебной стране было много фей и чародеев, но потом они все куда-то постепенно исчезли. Сохранились легенды и о самых различных и удивительных магических артефактах, но сами артефакты давно уже никто не находил. Стелла уверена, что они не могли никуда потеряться — просто действительно скрылись где-то в тайниках, ждут, когда их кто-нибудь найдёт… А ещё в стране хватает всяких необычных и загадочных мест — может быть, там что-то осталось от прежних чародеев? Может, Стелла со своей магией сможет там что-то почувствовать? Некоторые из этих мест Болтуны обходят стороной — слишком уж они странные для местных простодушных жителей. А другие выглядят вполне мирными и обыкновенными, но все знают, что там что-то необычное творится иногда…

Словом, правитель Болтунов рад, что в Розовой стране теперь будет своя фея!

Стелла тоже рада.

Ей дорог каждый уголок Розовой страны — раз уж по Договору Фей ей досталось ни больше, ни меньше. Конечно, она любит и всю Волшебную, но по тому же Договору ей нельзя покидать ту страну, в которой она поселилась — и её это не слишком огорчает: здесь ведь так замечательно и чудесно. Интересно, а как идут дела у остальных волшебниц? Что там у Виллины? Не натворили ли бед Гингема с Бастиндой? Впрочем, об этой парочке сестричек, несмотря на всю досаду за принадлежащие теперь им башмачки и обруч, Стелла долго не думает — у неё других дел хватает, да и жизнь у неё сейчас слишком хороша для тревог и беспокойств. Вот только найти бы старых друзей… Хоть что-то узнать о них!

Она даже начинает воплощать свою мечту — пытается создать собственный первый артефакт: всевидящее зеркало, такое было когда-то у Морефея. Раньше у неё не было такой возможности, но здесь, в Волшебной стране, где магия разлита в воздухе — только бери и используй во благо, — здесь всё должно получиться… И когда она создаст это зеркало — она наверняка сможет найти кого-то, кого знала раньше… Не могли же тут погибнуть все!

Не в таком раю…

Хотя, тут были и войны, и битвы. И весьма кровопролитные — даже если судить по рассказам Болтунов, которые в принципе неохотно говорят о таких вещах. Им больше нравится болтать на какие-нибудь абсолютно мирные и весёлые темы, а вовсе не про войны прошлых веков. Впрочем, в правительственном дворце Стелла находит неплохую библиотеку, в том числе с трудами по истории. Большинство книг написаны, конечно, от руки. Надо бы тут рассказать о книгопечатании, которое уже появилось в Большом мире. Жаль, что Болтуны — не механики. Механики — Мигуны, а им в качестве волшебницы досталась склочная Бастинда. Маловероятно, что она с ними будет делиться какими-нибудь полезными знаниями.

Интересно, а что у Виллины за народ?

Виллина навещает её вскоре и неожиданно. Просто появляется в саду как ни в чём не бывало (да, конечно, у Стеллы и здесь тут же появился сад — пока маленький, зато уютный).

— Как дела?

Стелла ей рада. Они долго обмениваются впечатлениями и новостями. В северной Жёлтой стране, где оказалась Виллина, абсолютно нет населения. Было раньше, но сейчас нет. Стеллу это изумляет, но Виллина ничуть не огорчена таким положением дел — ей нравится жить в одиночестве.

— Я наконец-то начала больше читать, — делится Виллина. — Узнала много интересного об истории этой страны и хочу узнать ещё больше.

Стелла жадно внимает её рассказам: Виллина действительно многое узнала за то время, пока Стелла знакомилась с Болтунами и обустраивалась. Последняя война между магами Света и Тьмы здесь была около пятисот лет назад, тогда же и Жёлтая страна опустела (а впрочем, тогда она ещё и Жёлтой не называлась — деление на разноцветные области произошло чуть позже). Где-то в Фиолетовой стране спрятан меч чародея Торна, предназначенный очередному Белому Рыцарю для победы над Тёмным колдуном. А сам колдун сидит, запертый магией Торна в Подземелье… А ещё где-то спрятаны три волшебные книги Торна, но где — не знает даже самая умная книга на свете, книга, принадлежащая самой Виллине. Возможно, артефакты и чародейские книги защищены от магического обнаружения.

— Это сделано специально для того, чтобы злые колдуны не имели преимущества при поисках, — поясняет Виллина. — Правда, они вполне могут отыскать их обычным, немагическим путём. Бастинда уже какой-то артефакт нашла — теперь ей подчиняются мощные летающие твари под названием Летучие Обезьяны. Впрочем, ненадолго — у артефакта всего три желания. Ну, а Гингема пока затаилась. Запугала Жевунов и сидит себе, дань с них собирает пиявками и лягушками…

— Чем? — изумляется Стелла.

— Ещё пауками и мышами. Они решили, что она их ест. А она и рада — пускай, мол, боятся.

— Ну, если она во Франции жила, то, может, лягушек она действительно ест… — усмехается Стелла. — Остальное вряд ли.

— За её кухней я не слежу, — смеётся Виллина. — Хотя мышей, конечно, мне жалко, они здесь разумные… Даже больше того — у них есть свои короли и даже, кажется, где-то есть мышиная фея, но я с ней пока не знакома.

— Мышиная фея? — Стелла настораживается.

— Да, тебе уже говорили, что раньше тут было много фей и волшебников?

— Говорили… А что с ними случилось? Погибли в войне?

— Не все… Но многие, к сожалению, — Виллина вздыхает. — Волшебная страна почти перестала быть волшебной — мы вовремя сюда явились. Наша задача теперь — сохранить в ней магию, пока здесь снова не появятся чародеи уже свои, коренные. Но, — она серьёзно поднимает палец, — и спешить с этим не надо. Они появятся обязательно, но своим путём и в своё время. Главное, чтоб они были добрыми, вот что меня больше всего заботит, — хмуро добавляет она.

— А что тот злой колдун в Подземелье? — спрашивает Стелла. Виллина качает головой:

— Пока что не даёт о себе знать… И к счастью. Очень хочу верить, что Торн действительно его запер там как следует. Странно, что только запер, а не уничтожил.

Стелла вздрагивает.

— Наверное, если можно было не убивать — Торн не захотел убивать… — говорит она. И уточняет: — Так пятьсот лет назад Торн ещё был здесь жив?

— Да нет, пятьсот лет назад Пакир уже под землёй сидел немало времени. Они с Торном ещё в первую магическую войну схлестнулись, вскоре после основания Волшебной страны, — отмахивается Виллина. — А потом Пакир наверх только войска выпускал. Ну, а им тут давали отпор.

— А Торн?

Виллина долго думает, прежде чем ответить. Так долго, что Стелла не выдерживает:

— Я поняла. Он давно погиб.

— Сходи-ка ты на Калиновый холм, — вдруг советует Виллина. — Это вроде бы недалеко отсюда.

— Калиновый холм? — удивляется Стелла. — А что там такого?

— Сходи и узнаешь. А мне пора, — Виллина выглядывает в окно. — Надо выполнять собственный Договор, — улыбается она. — Я уже у тебя целый час просидела. В следующий раз ещё поговорим, — она поднимает руку на прощание и, как в прошлый раз, исчезает во вспышке искорок.

Калиновый холм, значит. Это действительно не очень далеко. Стелла решает отправиться туда завтра.

А ночью ей снова снится сон. И снова там Баккар.

— Здравствуй, Ириния, — шепчет он.

— Я Стелла! — восклицает она в отчаянии. И вдруг проваливается в сон ещё глубже — в какой-то совершенно особенный, пугающий своей реалистичностью сон…

— Здравствуй, Ириния.

— Я Стелла, — упрямо повторяет она. Но перед ней не Баккар. Кто-то… странный, она не может его узнать. У него хищное и мрачное лицо, немного уставшее, колючий пронзительный взгляд.

И всё-таки это — именно Баккар. Она чувствует это, несмотря на абсолютно чужую внешность.

— Ты всё-таки пришла сюда, — говорит он. — Я так долго ждал… Я думал, что ты уже не придёшь.

Голос у него негромкий… и вот как раз голос очень похож на Баккара. На того, тёмного Баккара, разумеется. Почти десять тысяч лет Стелла помнила этот голос.

Странное впечатление: как будто он ей рад. Впрочем, почему странное? Так и должно быть, разве нет? Он же должен быть ей рад? Но ощущение, будто он и в самом деле не ожидал её появления. Не ожидал — а она пришла, и он рад… Искреннее и незамысловатое чувство, и ничего, кроме него. Никакого двойного дна, никакой опасности. Можно было бы назвать это чувство светлым, если только это применимо к той тёмной сущности, в которую сейчас превратился Баккар…

— Ты же умер, — произносит Стелла, запинаясь. Баккар улыбается:

— Кто тебе сказал?

— Книга Виллины сказала, что ты погиб… А вместо тебя тёмным магом стал какой-то Пакир, — неуверенно вспоминает Стелла. Баккар усмехается — и Стелла испуганно вспоминает эту усмешку Баккара-Тёмного мага:

— Что-то не то сказала та книга. Ты уверена, что правильно её поняла?

— А что не так? — Стелла напрягается, как струна. Ей внезапно становится очень страшно.

— Пакир — это я, — мягко произносит Баккар. И смеётся.

А Стелла вскрикивает и просыпается. Просыпается от этого ужасного, нереального в своей реальности сна, который снова перевернул всю её жизнь, такую радостную и счастливую в последние несколько дней.

А на спине резкой болью взрывается давно забытый старый шрам.