Когда смотришь сердцем (гет)

Сон не шел. Ему вообще редко удавалось заснуть быстро, но сегодня с этим было совсем тяжко. Мысли роились в голове, и она уже гудела как улей. Уже два стакана огневиски — и никакой реакции. Как будто он пил воду. Даже просто лежать не получалось. Хотелось движения, резкости, драйва. Если бы не эта долбаная слепота, он бы сейчас несся верхом мили две, загоняя себя и коня, чтобы ветер вынес из головы все дурацкие мысли, которые роятся там, жужжат, не дают расслабиться. Он любил такую скачку так же, как и полеты. Только тут под тобой такое же живое, как ты сам, существо, и вы сливаетесь вместе в едином порыве унестись подальше от всего, пока в тебе не остается ничего, кроме свободы… Сегодня за обедом он сам нарвался на эту ее шуточку с придыханием, а теперь в голове эти слова то гремели, то слышались едва-едва. Это наверняка все потому, что он давно нормально не общался с девушками, не говоря уже про секс. О, дружище Блейз, где ты? Почему-то Забини всегда легко удавался флирт. А вот Драко все это не заводило. Как она сказала — толпа поклонниц? Что-то он не помнит за собой такого в школе. Это у него там такая репутация была? Ха, интересно, с чьей легкой руки. На самом деле его никто не волновал. Вообще никто. Ну, приходили к нему в спальню девушки, было дело, но это были какие-то случайные встречи «для здоровья», как говаривал Забини, и ему было даже как-то противно заниматься с ними сексом и ничего к ним не чувствовать. Ледяной принц Слизерина… ледяной… Так почему его сегодня так зацепили ее слова? Тело никак не успокоится, даже после ледяного душа. Нервы, блин…

Драко вышел из комнаты. Интересно, она спит? Конечно, спит, уже поздно. Наверное, час или два ночи. А он все это время мерил шагами свою комнату.

Он уже хорошо научился обращаться с тростью, так что спокойно вышел в сад. Розы еще цвели, и ночной прохладный воздух, пропитанный их прощальным ароматом, приятно холодил грудь. Драко тихонько шел по аллее, успокаиваясь. Бежать куда-то, как в комнате, уже не хотелось. Хотелось просто дышать, наслаждаться тишиной. А еще очень хотелось увидеть окно ее комнаты. Он даже поднял голову. Но, конечно, ничего не увидел. Ничего. Как же давила его эта темнота. Сначала он еще пытался вызвать в памяти краски — красоту природы, лица людей, страницы любимых книг. Но со временем эти воспоминания как будто стерлись, и он почти не мог представить себе розы в своем саду или поляну цветов, или маму… Все расплывалось, темнота постепенно и в памяти занимала все больше места. Это было жутко, но что он мог с этим сделать?

Сбоку послышался шорох, и он замер, направляя в ту сторону палочку, прислушиваясь.

Гермиона сидела на скамейке в парке, закутавшись в плед и наслаждаясь тишиной. Ей не спалось, и она решила, что освежить голову не помешает. Но никак не ожидала встретить тут Драко, а потому решила, что просто посидит тихо и, может, он ее не заметит. Пройдет дальше, а она вернется в свою комнату. И надо было, чтобы какая-то ночная бабочка так некстати решила, что ее теплый плед краше роз? Гермиона дернулась от неожиданности, и он сразу замер, прислушиваясь, и направив почти на нее свою палочку. Интересно, если она замрет — он пойдет к ней или дальше? Но бабочка решила вернуться и пришлось шевелиться снова — не терпеть же порхание этого наглого насекомого чуть ли не у себя на носу.

— Малфой, опусти, пожалуйста, палочку, — тихо попросила она. — Я тут просто воюю с бабочками в твоем саду.

— Бабочки среди ночи, Грейнджер? Может, это пикси?

— Ну, конечно, я же не отличаю пикси от бабочки, вот глупая! — в голосе слышалась улыбка.

Он подошел к скамейке. Она подвинулась.

— Присядешь?

— Даже не знаю. Если у тебя тут боевые действия в самом разгаре — не хотелось бы попасть под горячую руку.

Она хихикнула.

— Я их отвлеку, а ты садись пока.

Гермиона создала светящийся шарик и запустила его вглубь аллеи, глядя, как несколько бабочек почти сразу устремились за светом.

Он присел. Повисла неловкая пауза, потом Гермиона решительно вздохнула, как будто собиралась прыгнуть в холодную воду, и спросила:

— Малфой, могу я брать книги в твоей библиотеке? Я слышала, что у тебя тут она не уступает хогвартской, а я… мне надо… — она замялась.

— Ну да. Гриффиндорская заучка просто не может без своих любимых книжек? Это как наркотик для тебя, да?

Тихий усталый вздох.

— Как с тобой бывает тяжело. Почему ты не можешь говорить, как… Неужели это так важно — все время обзываться, подначивать, грубить?

Странно. Захотелось извиниться. Да ну, еще чего! Он у себя дома и будет вести себя, как ему хочется. Тем более, ничего такого он и не сказал, все, как и в школе…

— А я разве не веду себя как вежливый и гостеприимный хозяин? Да я вообще тебе грубого слова не сказал… Почти. По сравнению со школой.

— Да, по сравнению со школой ты, конечно, сама вежливость, но мы ведь уже не дети, Малфой. Может, стоит и вести себя по-взрослому?

Судя по голосу, она сидела совсем рядом, и он нащупал ее руку, обхватил за плечи и резко привлек к себе.

— А по-взрослому — это как? — голос резко стал хриплым.

Она уперлась ладошками в его грудь. Почувствовала запах огневиски.

— Не надо, Малфой. Ты пьян. Я пойду. Отпусти.

В голосе легкая паника и непонимание. А что тут понимать? Хотя он и сам не очень понимает, что делает и зачем.

— Куда? Мы же не договорили.

— Спать. Я хочу спать. И я не хочу с тобой разговаривать, когда ты такой.

— Какой? И это твоя работа, между прочим.

— Не посреди ночи! — возмущенно.

— Ты не ответила. Какой это я — такой?

— Пьяный.

— Я не пьян!

— Ну, да. Пусти! — уже злится.

— Ладно, ладно, — Драко слегка ослабил хватку. — Только не уходи. Я же не смогу один найти дорогу в дом. Ты же не бросишь слепого? — очень жалостливо, просительно. Состроив уморительную мордашку и брови домиком. С мамой всегда проходил этот номер.

Фыркнула. Значит, получилось! Драко не хотелось ссориться сейчас. Он медленно убрал руки, выпустил ее, напрягся — вдруг сейчас вскочит…

— Почему-то я тебе не верю.

Не ушла. Только отодвинулась немного на скамейке.

— Как будто ты не гулял тут ни разу с тех пор, как… — она замялась.

— Как ослеп? Называй вещи своими именами. Меня это не задевает. Правда.

— Просто я еще не привыкла. И не хочу причинять тебе боль.

— Нет, правда? А раньше, помнится, ты не очень-то выбирала слова.

— Я просто отвечала тебе на твои. Разве я хоть раз первая начала?

— Да, это верно. Я просто ужасная скотина, да?

— Есть немного, — в голосе улыбка — это значит, что точно не убежит. Хорошо! Расхотелось бродить тут одному. Лучше просто поговорить.

— Книги можешь брать, конечно. Завтра домовик покажет тебе библиотеку, только смотри, не заблудись там, а то мне придется нанимать еще и сыщиков, чтобы разыскать свою сиделку.

— Спасибо, — судя по голосу — она улыбается.

— А если серьезно — зачем тебе? Просто книжки или КНИЖКИ? — Драко сделал страшные глаза. — Не учиться же ты собралась? Там есть, кстати, книги по очень темной магии, так что ты поосторожнее.

— Если серьезно, то я хотела поискать что-то о твоем случае. Я все время летом думала об этом, но не было ни времени, ни библиотеки, чтобы порыться как следует в книгах. Но сейчас ты натолкнул меня на отличную мысль. Я же думала, что поеду в этом году в Хогвартс, и купила все необходимые учебники. Так кто мешает мне поучиться тут? Конечно, все я не смогу освоить сама, но частично… — она явно уже была в предвкушении. — И ты будешь учиться вместе со мной!

— ЧТО?! НЕТ!

— Да! Мы будем учиться вместе. Я же все равно должна тебе читать, беседы вести и все такое — так почему нет? Подумай сам! Я не буду ни смеяться, ни жалеть тебя и поблажек, кстати, давать тоже не буду. Учебники я тебе буду читать, а учиться новым заклятиям и что там у нас еще будет — будешь самостоятельно, а я — следить, чтобы ты не взорвал дом и не превратил меня в… в какую-то мерзость.

— Да кто тебе сказал, что я хочу доучиваться этот год? Зачем оно мне нужно?

— Еще как нужно! И потом, Малфой, неужели ты допустишь, чтобы у потомка твоих предков было неоконченное образование? — в ее голосе явно слышалась издевка.

— Это удар ниже пояса, Грейнджер! Мне уже прямо сейчас захотелось превратить тебя в лягушку! Нет, в сороконожку!

— Фу, гадость! — она рассмеялась. — Ничего, у тебя еще будет время выбрать. А теперь пойдем в дом, — она дотронулась до его руки и тут же обхватила ее двумя руками, согревая в ладонях ледяные пальцы, — Ты с ума сошел? Ведь ледяной же!

 — Все нормально, — Драко вдруг почувствовал, что действительно здорово продрог, что его даже потряхивает. Это, наверное, огневиски выходит. — Я не замерз.

— Ага, уже вон зубы стучат! Я не стану давать тебе поблажек в учебе, если ты заболеешь, не надейся. Я буду приходить к тебе в комнату, отпаивать бодроперцовым зельем и читать тебе главы из школьных учебников, учти!

— Это самая страшная угроза из всех, что я слышал! — попытавшись усмехнуться, он действительно четко услышал, как его зубы выбивают дробь от холода.

Гермиона накинула на Драко половинку пледа, и он чуть не замурлыкал, когда нагретая ее телом ткань укрыла его спину и плечи, всунула ему край пледа в руку, сжимавшую трость, и взяла за вторую:

— Я поведу, а ты держи плед, чтобы он не упал.

Драко кивнул. Боялся, что голос выдаст его волнение. Ее ладошка была такой маленькой и теплой, она обжигала пальцы. Он еще никогда не чувствовал себя таким неуверенным слепым котенком. Хотелось идти так подольше, но вот уже ступеньки, холл…

— Где твоя комната?

Пришлось остановиться, выпуская ее руку, и она тут же закутала его в плед как в шаль, чему он только обрадовался. Они пошли на второй этаж, у своей комнаты он остановился.

— Спокойной ночи, — она пошла дальше.

— Грейнджер!

Остановилась. Наверное, обернулась.

— Что?

Такой спокойный голос.

— Тебе понравилась твоя комната? Потому что если нет, то я могу…

— О, она замечательная! Меня все устраивает, но все равно — спасибо, что спросил.

— Тогда ладно. Спокойной ночи.

— Спокойной.

Он зашел к себе и присел на кровать, медленно раздеваясь. Какое странное состояние. Тихого покоя. Тишины. Боясь спугнуть его, он тихонько скользнул под одеяло, сунув плед под щеку, уткнувшись в него носом, вдыхая аромат летних цветов и чего-то еще… горьковатого… жасмина… Закрыл глаза. И уснул.

Ему снова снился ее запах.