Десятая любовь Гермионы Грейнджер (гет)

Сочельник 2000 года Мия и Панси встречали в небольшом доме, который когда-то принадлежал Краму, но достался Мие вместе с акциями английской квиддичной команды. Коттедж располагался в элитном магическом квартале. Паркинсон, прибыв в новое жилище подруги, тихо присвистнула.

— Грейнджер, а ты умеешь выбирать мужей! Знаешь, за такой домик сестры Гринграсс бы уже глотки друг другу перегрызли. Он же в самом шикарнейшем месте магического Лондона!

Гриффиндорка криво усмехнулась.

— Пэнс, я была бы готова отдать и этот дом, и все остальное, лишь бы не случилось то, что случилось.

Панси с серьезным выражением лица посмотрела на нее:

— Слушай, милая, не хотела тебя обидеть. Я, между прочим, пытаюсь найти хоть какие-то плюсы от твоего положения. Конечно, я бы и врагу не пожелала пережить такое. Собственно, я и не пожелала, — сказала Паркинсон, а уголок рта Гермионы дернулся.

— Вот, видишь, ты уже почти смеешься. Только посмотри на себя: мы тебя откормили, приодели, сделали свободной птицей. Все, не порть мне вечер, я хочу отдохнуть от тяжких трудов по созданию нового человека.

С этими словами Панси подошла к столу, открыла шампанское, разлила его по бокалам, отдала один Гермионе, а со вторым плюхнулась на диван.

— Давай просто хорошо проведем вечер. Все-таки завтра Рождество.

— Кстати об этом. Почему ты проводишь этот день со мной? — спросила Гермиона.

После произошедшего она побывала у родителей в Австралии, но с Гарри и Роном видеться не хотелось. Несмотря на то, что они не были виноваты в том, что случилось, Гермиона на них немного обижалась. Ведь, как и сказала Панси, ребята не слишком заботились о том, что их подруга вышла замуж в чужой стране и ни разу за долгое время их не навестила. Впрочем, они тоже не рвались к ней приехать. А вот Панси её практически не покидала. Они хорошо общались и Гермиона была жутко благодарна — одиночество теперь её несколько пугало, но все-таки Рождество — семейный праздник.

Панси замялась, Гермиона впервые видела, как у слизеринки покраснели щеки.

— Я, мм… Грейнджер. Умеешь ты задавать неловкие вопросы, фух. В общем, мои родители после войны погибли — на них напала группа неизвестных, — произнесла она, как бы стесняясь. После её слов неловко себя почувствовала уже Гермиона.

— О, прости, Пэнс, я не знала, прости. Мне очень жаль. Кто это сделал? — спросила она.

Паркинсон покачала головой?

— Я не знаю, их не нашли. Собственно, это была одна из причин, по которой я пошла в Аврорат. Когда-нибудь я найду этих уродов и лично отдам их дементорам.

Гермиона не нашла, что ответить. Они немного помолчали. А потом гриффиндорка решила рассказать Панси, какое разочарование постигло её, когда она мечтала стать видным политиком в МагБритании

Интересно, что Паркинсон рассказу ничуть не удивилась. Более того, к концу повествования она хитро улыбалась.

— И вот я блестяще сдала ЖАБА, отучилась в Академии, но совершенно не представляю, что теперь буду делать. Как теперь жить? Я хочу работать, но все, что предлагает мне Магическая Британия — быть клерком в Министерстве, преподавать или чем-то торговать. Это кошмар какой-то. Что ты улыбаешься?! — Гермиона кинула в подругу подушкой. — Я тут, между прочим, серьезные вещи тебе рассказываю.

— О, милая, не волнуйся, у тети Панси уже есть шикарный план…

План Панси был не столько шикарным, сколько очень и очень амбициозным. Именно она ранее посоветовала Гермионе попросить у Виктора Крама отдать акции английской квиддичной команды. Паркинсон предлагала девушке «отделить свои политические амбиции от официальной работы».

— Ты займешься тем, для чего училась. Это будет прекрасной маскировкой для твоей политической карьеры.

— И чем же?

— Грейнджер, мне казалось, что ты умная девушка. Ты станешь магическим адвокатом, конечно. Деньги возьмем из твоего «наследства» от Крама. Сделаешь фирму, наймешь людей, будешь трудиться.

— Хм, ну, это мысль, после всей этой истории я как раз раздумывала над тем, как сильно магглорожденные девушки нуждаются в помощи. Таких как я может быть не одна и не две.

— Я тебе больше скажу, даже чистокровным девушкам развод дается нелегко. А ведь мы с твоими мозгами и моими связями могли бы в будущем наладить целую сеть: защита, временное жилье, поиск свидетелей, компромата. И мне профит будет — раскрываемость преступлений повысится, меня быстрее будут продвигать по службе.

— Это, это… это просто замечательно, Пэнс, правда! — Гермиона впервые за долгое время широко и искренне улыбалась. На периферии мозга маячила ещё одна мысль, она уловила её за хвост. — Стой, ты говорила ещё что-то о политической карьере. Но это же невозможно! В МагБритании грязнокровные женщины не могут быть у власти.

Панси Паркинсон коварно улыбнулась:

— Ну что ты, Грейнджер. Очень даже могут.

* * *

Так Мия Грей стала не только вторым именем, но и личным политическим проектом Гермионы Грейнджер.

Для начала они с Панси разработали универсальный стиль «красивой пустоголовой куклы», чтобы мужчины рядом чувствовали свое превосходство. Затем за воплощением этого имиджа они обратились к уже ставшему известным дизайнеру — Рональду Уизли.

Конечно, парень был не рад бесплатно пахать на подругу, но опрометчиво данная клятва не позволила ему отказать. Правда, Рональд при этом сильно обиделся на Гермиону. Но после всего случившегося девушке было настолько наплевать, что она просто переступила через дружбу с Уизли-младшим ради своей цели.

Дальше Мия навестила второго своего друга. Гарри Поттер был рад ей, она не рассказала, что случилось, но он заметил, что она изменилась. Не одобрил её друг и появление Панси Паркинсон в её жизни, но согласился помочь, если у нее «возникнут неприятности» медицинского характера. Он также согласился поставлять девушке необходимые зелья (иногда запрещенные).

Гермиона, на правах лучшей подруги, взяла с Гарри клятву, что тот будет ей «братом», которого у нее никогда не было. Сентиментальный Поттер посчитал, что девушка не оправилась после войны и дал таковую. Так девушка могла, при правильно подобранной формулировке, о чем-то попросить Гарри (и он не смог бы ей отказать) или что-то ему запретить. Клятву подсказала Панси. Все складывалось достаточно удачно.

— Схема такая, Грейнджер. Мы находим молодого богатого и влиятельного мага, ты его очаровываешь, привязываешь к себе намертво, выходишь за него замуж — да-да, не смотри так на меня, это обязательно — а затем разводишься и забираешь у него половину состояния. Я помогаю с «очаровываешь» и «привязываешь», а ты отвечаешь за часть «разводишься», — рассуждала Панси.

— Но Пэнс, если мы будем везде применять эту схему, то вскоре я наживу себе уйму врагов. Причем влиятельных, — усомнилась в плане Гермиона.

— Да, это проблема, — согласилась Пэнс. — Но не убивать же их, в самом деле. Погорим, как пить дать. Значит, нужно будет сделать так, чтобы они продолжали тебя любить и после развода, не злились и не ерепенились. Понимаешь? Как ты это сделала с Крамом?

— Ну с Крамом получилось просто, — объяснила девушка. — Он же был влюблен в меня и так. Я оставила ему только лучшие воспоминания о нашей совместной жизни, плюс новая «я» его очаровала — в общем, его чувства удвоились. Поскольку негатив я удалила, он просто «поплыл».

— Это ж замечательно! Вот тебе и план, — ухмыльнулась Паркинсон. — Заинтересовать, влюбить, устроить встряску с негативом, а потом стереть все плохое и снова влюбить. Получится двойной удар и ву а ля — они и после развода пускают по тебе слюни.

— Хм, ну, план рабочий. Единственное, что меня расстраивает — придется спать с кем попало, — сморщила нос Гермиона.

— Ооо, Грейнджер. Погоди, мы тебе таких красавчиков подбирать будем, что как бы тебе самой не влюбиться, — рассмеялась Пэнс.

После долгих обсуждений стратегии, девушки выбрали первую «жертву». Вторым мужем Мии Грей должен был стать Кормак Маклагген. Гермионе было нужно увеличить свое влияние увеличить в спортивной сфере. Просто квиддичная команда (причем не лучшая) — это несерьезно для большой политики.

Кормак подходил по многим параметрам. Во-первых, у него в активе было несколько квиддичных команд за границей, а, во вторых, благодаря семейным связям, Маклагген занимал пост начальника Отдела магического спорта. При этом он был очень и очень «горячим», как, смеясь, указала Панси в «досье». А ещё у Гермионы были к Кормаку свои счеты. Она не забыла, как тот поспорил на нее с Макмилланом. Самое время было заплатить по счетам.