Фанатка (гет)

Можете вы плясать быстрее, чем Белый клоун, или кричать громче, чем сам господин Главный Фокусник и все гостиные «родственники»? Если можете, то, пожалуй, добьётесь своего.

Рэй Брэдбери "451 по Фаренгейту".

Она бесшумно подходит к дому. Темнеет, но на скамейке можно различить силуэт.

— Ты все это время ждал тут?

— Я прикинул, что рассудок, скорее всего, вернется к тебе ближе к вечеру, — насмешливый голос в темноте. — И возвращался со съемок и решил подождать тебя здесь.

— Что мне делать, Том? — голос Гермионы звучит безжизненно.

— Завтра выходной, свожу тебя в одно место. Роулинг велела отвезти тебя туда.

— Что за место?

— Ничего, что могло бы дать нам зацепку, но, возможно, поможет тебе понять кое-что. Поможет нам понять.

— Хорошо, — Гермиона кивает. — И Том…— она поднимает голову, чтобы встретить его глаза, но в полумраке видит лишь очертания его лица. — «Прости меня…И спасибо.

Том молчит, медленно поднимается со скамейки, приближается и берет ее лицо в свои ладони.

— Принимать помощь не стыдно. Ты ничего мне за это не должна. Я это ради себя, не ради тебя делаю.

Гермиона усмехается.

— Неужели?

Том улыбается в ответ, не отнимая рук от ее лица и любуясь ею. Затем, словно опомнившись, неловко кашляет и отодвигается от нее.

— Я в понедельник уезжаю на съемки снова, помнишь? Справишься без меня?

Его голос звучит неуверенно.

Гермиона деловито кивает.

— Я уже собрала все, что может тебе понадобиться! В Шотландии сейчас заморозки! Не уверена, возможно, те брюки, что я положила, буду тесноваты, чтобы поддеть под них тепло-белье...

— Термо-белье, — заливается смехом Том. Гермиона уже знает, что это от смущения. — С ума сойти, Гермиона, меня даже мама никогда так не собирала. Спасибо тебе.

— Брось, ерунда, — смущенно отмахивается Гермиона. — Вот ребята никогда за такие вещи не благодарили. Рон еще и поворчит вместо благодарности.

Снова виснет неловкая пауза, как всегда, когда она, забывшись, вспоминает прошлую жизнь. Том не верит, для него это каждый раз звучит как бред. И все же он не бросает ее, даже оставляет ей квартиру в Лондоне, когда уезжает на съемки. Обычно он терпеливо ее выслушивает, не подает вида, что ему все это неприятно, но у него это плохо выходит. В обычной жизни ему не удается играть. Он искренен в компании, на интервью, с незнакомыми людьми, ему все равно, с кем он. Том знает прекрасно, что если покривит душой, люди сразу почувствуют фальшь — поэтому его лицо и сердце всегда открыты, заходи без стука. Он не умеет задвигать засов.

— Откуда узнала про погоду? Неужели в библиотеке нашла прогноз погоды?

Он любит над ней подшучивать, а у нее сердце трепыхается, как птичка, когда он вот так по-доброму шутит с ней.

— Нет, — сияет Гермиона и с гордостью прибавляет. — Загуглила.

И Том снова покатывается со смеху.

* * *

На выходе из автобуса Том предложил руку сперва степенной пожилой леди, затем Гермионе и Эмме, которые даже не заметили этого жеста, увлечённые беседой. Гермиона раскраснелась, ее глаза оживлённо блестели, а волосы смешно топорщились после взаимодействия с синтетической тканью спинки сиденья, очевидно. Ее это мало волновало, она лишь время от времени заправляла за ухо непослушные волосы, внимая Эмме, которая горячо ей что-то втолковывала. Том прислушался к их разговору.

— Совершенно согласна, права не могут распределяться в соответствии со способностями или возможностями живых существ, иначе мы попросту скатываемся до животного уровня!

— Прости, Эмма, но ты сейчас дискриминировала животных, — деликатно поправила Гермиона, и они с Эммой обменялись понимающими взглядами.

— Конечно, — поправилась Эмма, — я хотела сказать, не скатываемся, а принимаем курс животного мира, что, конечно, само по себе не плохо, но не соответствует курсу, избранному цивилизацией.

— Именно! Дискриминировать людей по расовому признаку — это такое Средневековье...

— Прости, Мэган, — остановила ее жестом Эмма, — не соглашусь с тобой, ты этой фразой немного дискриминируешь Средневековье...

Гермиона охнула и хлопнула себя ладонью по губам.

— Ты совершенно права, Эмма! Средневековье — такой же этап развития человечества, как любой другой, необходимо с уважением подходить к людям той эпохи со свойственными ей ограниченными возможностями и интеллектуальными и физическими! Но что я пытаюсь сказать, мои друзья часто доказывают мне, что ущемленные классы довольны своим положением и что я не вправе ущемлять их права самостоятельно решать, что для них хорошо, а что плохо!

— О, мы, активисты, постоянно с этим сталкиваемся! Я считаю, мы не можем ориентироваться здесь на частное восприятие, возможны ведь различные психические отклонения! У кого-то стокгольмский синдром, у кого синдром выученной беспомощности!

— Получается, мы сомневаемся в адекватности их суждений? Где же тогда пролегает граница между нарушением прав и свобод личности и психологической экспертизой? Не будет ли такое суждение авторитарным и патерналистским?

Том почувствовал, что плывет и перестает улавливать суть разговора. Что занимало его теперь , так это мимика и жестикуляция, делавшая двух таких непохожих друг на друга девчонок практически близнецами. Том мог чувствовать, как тянутся они друг к другу, жадно впитывают каждое слово, как рады найти, наконец, среди средних умов человека, который понимает. И пусть для Тома их щебетание звучало как трель, и ему смешно было наблюдать за их одинаковыми ужимками и попыткой говорить ещё заумнее, чем собеседница, он вдруг понял, что Эмма с Гермионой вовсе не так отличаются друг от друга, как ему показалось сначала. Если представить на миг, что Гермиона действительно вдруг вышла бы из книжки, она бы нашла общий язык с Эммой так же легко, как эта его мечтательная фанатка, вообразившая себя Гермионой. Наверно, глубоко внутри Эмма тоже была в какой-то мере Гермионой. Пришла ли она на пробы изначально ею или настолько срослась со своим персонажем, но в Эмме было много от Гермионы. И во всем реальном мире не нашлось человека, кроме его новой знакомой, который сказал бы ей так же восторженно "Ты тоже?".

Том поманил их за собой и процессия из четырех человек, возглавляемая Драко Малфоем, который ушел намного вперед, пересекла шоссе, сопровождаемая возмущенным бибиканием машин, — светофор Драко категорически игнорировал. Они остановилась перед невысоким зданием, вывеска которого гласила "Waterstones. Книжный магазин". Гермиона торопливо подскочила к двери и дернула за ручку, словно опасалась, что ровно в шесть сам по себе щелкнет невидимый засов, и они внутрь не попадут. Дверь, однако легко поддалась, и они по очереди зашли в магазин.

Внутри оказалось неожиданно шумно, несмотря на то, что до закрытия оставалось десять минут. Среди стеллажей с книгами повсюду мелькали люди разных возрастов, обряженные в мантии, бархатные плащи, венки из листьев, остроконечные шляпы и уши с заостренными концами.

Эмма обреченно повернулась к Тому и, картинно распахнув и без того выразительные глаза, выдохнула:

— Том, что делать? Надо бежать!

— Вы бегите, а я куплю книгу, — решительно двинулась к прилавку Гермиона. Было ясно, что она была непоколебима, как асфальтный каток, но Том и Драко синхронно ринулись, чтобы остановить ее, так что мгновение спустя все трое предстали перед кассиром. Краем глаза Том заметил, что на витрине почему-то выставлены напитки и сэндвичи. Наверно, чтобы читатели, уставшие от долгого чтения, могли здесь подкрепиться и посидеть за столиками, соседствовавшими со стеллажами. Том снова взглянул на продавца. Бедный парень, раскрыв рот, смотрел только на Тома и издавал какие-то нечленораздельные звуки.

— Вы... Вы... Вы приглашенный гость? — выговорил он, наконец, подкрепляя мысль указующим жестом чуть подрагивавшей руки.

Том мягко улыбнулся и покачал головой. Ему всегда становилось неловко, когда его узнавали, включался какой-то комплекс самозванца. Парень был немногим старше его, а смотрел с таким восхищением, будто увидел как минимум обладателя Оскара.

— Мы просто за книгой. Буду благодарен, если сохраните конфиденциальность, — понизив голос, пояснил он, усиленно отворачиваясь от основной толпы и пытаясь укрыться за неширокими плечами Драко.

— Это же Том Фелон! — воздух прорезал истошный крик и секунду спустя их облепила колоритная компания эльфов, волшебников и вампиров, протягивавших к ним книги, блокноты и другие сподручные материалы в ожидании автографов. Эмме темные очки помогли еще меньше, чем Тому шапочка, и им пришлось потратить еще двадцать минут, чтобы сфотографироваться со всеми желающими. Толпа, однако не рассеялась и после. Не сводя завороженного взгляда с Тома, одна из девочек лет тринадцати протянула:

— Я, кажется, вас еще в автобусе заметила. Вы приехали к нам на квиз по Гарри Поттеру, да?

Том узнал в ней одну из фанаток, что сидели за ними в автобусе, и обрадовался ей, как старой знакомой.

— Нет, милая...

Голос Тома потонул в восторженном гомоне, и спустя несколько минут не успев даже опомниться, они оказались за отдельным столиком. Столиков в зале помещалось всего пять, за каждым сидело пять-шесть человек, и каждый из участников имел какую-то атрибутику из "Гарри Поттера" в одежде. Одна девочка даже прихватила с собой игрушку в виде совы. Консультант объяснил, что участники должны выбрать человека, который будет записывать ответы. По окончании тура листочки сдаются, и подсчитываются текущие баллы каждой команды.

— Умоляю вас, мы заплатим вам все что у нас есть! — шептал он. — Наши гости решили, что это мы вас пригласили, мы не можем разбить их сердца!

— А могу я сперва купить у вас книгу "Гарри Поттер и Дары Смерти"? — озабоченно хмурилась Гермиона, обшаривая взглядом стеллажи. Том поразился ее целеустремленности. В этом шуме и гомоне он успел забыть не только, зачем они пришли в магазин, но и какого рожна они вообще потащились в Глостер.

— Чтобы вы могли подсмотреть ответ? — лукаво подмигнул ей кассир. — Это будет нечестно по отношению к другим участникам!

— Действительно нечестно! — с готовностью подхватил Том и, бросив на Эмму извиняющийся взгляд, кивнул, — Думаю, на полчаса мы сможем остаться. Обещаю, всего полчаса!

Он умильно улыбнулся расстроенной Эмме и сгреб ее в охапку, ободряюще похлопывая по руке.

Эмма слабо улыбнулась, но Гермиону ответ не удовлетворил.

— Я не собираюсь подглядывать, мне это не нужно! Продайте мне книгу!

Но продавец был уже далеко и консультировал другие команды.

— Немыслимо, какой еще квиз по Гарри Поттеру? — кипела от возмущения Гермиона. — Какого рода навыки они хотят проверить? Умение совать нос в чужие дела?

— Нервничаешь, а, Мэган? — ухмыльнулся Малфой, сидевший справа от нее. — Боишься, всплывут какие-нибудь пикантные подробности?

Гермиона вместе со стулом отодвинулась от Драко, едва не впечатавшись в Тома, сидевшего по левую руку.

— Уверена, о тебе мы сегодня тоже много нового узнаем... — мстительно сверкнула глазами Гермиона, но споткнулась на полуслове, поймав на себе недоуменный взгляд Эммы.

— Просто... Мы могли бы куда интереснее провести вместе время, не правда ли? — поправилась Гермиона. — Подышать свежим воздухом, посетить музеи...

Том засмеялся и покачал головой.

— О да, это именно то, чем мы планировали заняться в Глостере!

Он подмигнул Эмме. Та рассмеялась, но почти тут же напустила на себя строгий вид и, спокойно поправив волосы, произнесла степенно:

— Вообще-то я составила бы компанию Гермионе, если бы представилась такая возможность. Я пошла тогда с вами в паб только потому что других мероприятий не предвиделось.

Она ласково обратилась к Гермионе.

— Музей — это отличная идея, милая, сегодня все закрыто. Маленький городок, сама понимаешь...

Гермиона смотрела сквозь нее и вряд ли понимала даже то, что это обращаются к ней. Том знал, что все ее мысли заняты книгой, и это только укрепляло его в намерении от чтения ее уберечь. Такую нездоровую фиксацию на предмете ни в коем случае нельзя поощрять. В очередной раз посетовав, что он затеял поход в Глостер с людьми, которые нуждаются в помощи специалиста, а не его, дилетантской, он вслушался в слова ведущего, который озвучивал правила квиза.

— Итак, приступим к вопросам, — завершил вступительную часть ведущий. — Вопрос первый, у вас тридцать секунд:

— Как расшифровывается ГАВНЭ?

— Гражданская Ассоциация Восстановления Независимости Эльфов — оттарабанила Гермиона прежде, чем кто-либо успел открыть рот.

— Помедленнее, я записываю, — пробормотал Том, торопливо фиксируя ответ. Его каракули никуда не годились, и неизвестно, поймет ли ведущий хоть слово, но он предпочел вызваться записывать ответы, нежели обнаружить свое полнейшее неведение по части содержания "Гарри Поттера".

— Кто был капитаном команды Слизерин, когда Драко присоединился ловцом на втором курсе?

— О, это я знаю, — оживился Том и одновременно с Малфоем выпалил: — Маркус Флинт. Они переглянулись и тут же неловко развели взгляды. Том в очередной раз подумал, что названный "Малфой" знает, похоже, содержание книг не хуже Гермионы.

— Какого цвета было платье Гермионы во время Июльского бала?

— Сиреневое! — выпалила Эмма.

— Голубое! — одновременно произнесли Драко и Гермиона и переглянулись.

— Красное!

Это был Том со своей извиняющейся улыбкой, переводивший растерянный взгляд с Гермионы на Эмму.

— В фильме точно был сиреневый, — заверила Эмма и прибавила с ноткой тщеславия в голосе, — не могу же я забыть самое важное платье в моей жизни.

— Оно точно было голубое, — воскликнула Гермиона и бросила мельком на Малфоя любопытный взгляд. — Даже Дра...Джон запомнил...

В ее тоне тоже без тщеславия не обошлось. Том снова смерил Драко внимательным взглядом, но его лицо оставалось непроницаемым. Он не смотрел ни на одного из них, его взгляд рассеянно бродил по лицам людей в зале. Тому даже показалось, он знает, о чем он думает. Эта мысль мелькнула в первую секунду, когда их усадили за этот стол. Все эти люди собрались здесь, чтобы проверить свои познания о мире, который даже не существует. Чего ради? Почему они жались друг к другу, цеплялись за свои брелочки и кулончики, кутались в мантии, словно прятались от внешнего мира. Разве мир не принимал их? Они выглядели как нормальные ребята, многим из них было за двадцать, время кутить и прожигать молодость, а они собирались в книжном магазине, как будто нашли единственное место, где им тепло. Не в клубе, не на дискотеке, не на футбольном поле, не на скейт-площадке, как Том, а здесь в этом книжном магазинчике среди озаренных мягким желтым светом книжных стеллажей. Том совсем не понимал этого, и, может, потому и уговорил остальных остаться? Чтобы найти, наконец, разгадку.

— Какой патронус у Драко Малфоя?

Эмма с надеждой обернулась к Тому, а тот к Малфою. Драко отвлекся от созерцания и, нахмурившись, прослушал вопрос еще раз, прежде чем ответить мрачно:

— У него нет патронуса.

— Как так? — удивились все, кроме Гермионы.

— Пожиратели... не могут вызывать патронус. Так, Драко? — она заглянула Драко в глаза испытующим взглядом, словно пытаясь понять, права ли на его счет.

— Почему? — искренне удивился Том. — Патронус — это тот, который огнем плюется, я правильно помню?

По красноречивым взглядам, обращенным на него, Том понял, что неправильно и, смущенно улыбнувшись, поднял руки в знак защиты.

— Записываю! Записываю ваши ответы. Малфой, какой ответ?

Драко бросил на него вскользь небрежный взгляд и неуверенно посмотрел на Гермиону. Рукой он машинально теребил свитер в районе предплечья.

— Патронус проходят на седьмом курсе, а в Хогвартсе на седьмом году "Защиту от темных искусств" убрали.

Том так понял, что его новый знакомец и сам не знал, но признаться в этом не решался. Гермиону его ответ, похоже, тоже не удовлетворил, и она продолжала сверлить его недоверчивым взглядом.

* * *

Гермиона металась во сне. Вот уже полчаса Драко наблюдал, как она спит, прислонившись к косяку, готовый в любую секунду отпрянуть и притвориться, что только вошел, если Гермиона вдруг откроет глаза. Сердце колотилось неровно, голова начинала раскалываться, но он не двигался с места, не в силах покинуть комнату или хотя бы отвести взгляд. Больше возможности не представится, только за ней спящей он мог беспрепятственно наблюдать не опасаясь, что она заметит.

Во сне ее лицо больше не казалось окаменевшим, в нем проступали привычные миловидные черты: бледные губы с ярко выраженными уголками, маленький носик с приятным контуром, темные пушистые ресницы — единственное яркое пятно на бледном болезненном лице. Одна рука спокойно лежала на одеяле вдоль тела и была настолько бледной, что Драко боролся с искушением спрятать исхудавшую ладонь с выступающими косточками в своих руках, чтобы кровь хоть немного прилила к ней. Другая рука покоилась на груди и мерно вздымалась от спокойного глубокого дыхания, отчего Драко и сам приходил в странно умиротворенное состояние.

Сон Грейнджер, однако, явно был неспокойный. Она периодически дергалась, мотала головой, шептала что-то, но Драко не решался приблизиться, чтобы различить слова. Внезапный хлопок аппарации заставил его вздрогнуть от неожиданности, и он напустился на Ала, едва не опрокинувшего поднос, который сжимал в маленьких лапках.

— Сколько раз тебе говорить не врываться в спальню при помощи аппарации! — прошипел он, стараясь не разбудить Гермиону.

— Но сэр, это спальня домовиков, — робко возразил Ал, не решаясь взглянуть на хозяина.

Драко осекся и несколько раз нервно пригладил и без того идеально уложенные волосы, стараясь скрыть смущение.

— Какая разница! В этом доме запрещено аппарировать, поэтому здесь нанесено антиаппарационное заклинание. Почему оно на вас не действует, кстати? — заинтересовался вдруг он.

— Альбус больше не посмеет, если хозяин прикажет, — склонил голову Ал, но голос звучал чуть суховато. Он поднял на Драко свои огромные добродушные глаза, и Малфой вдруг к своему удивлению обнаружил в них обиду.

— Отвечай на вопрос! — Драко грубо вырвал из его рук поднос и бесшумно поставил его на единственный стол в этой каморке.

— Эльфам доступна более древняя магия, чем волшебникам, — с достоинством ответил Ал. — Некоторые заклинания, которые маги придумали гораздо позже, против домовых эльфов бесполезны.

Драко медленно повернулся к нему.

— Не хочешь ли ты сказать, — угрожающе протянул он, — что домовики в чем-то превосходят чистокровных волшебников?

Ал бросил молниеносный взгляд на Гермиону, что не укрылось от Драко.

— Я всего лишь ответил на ваш вопрос, сэр.

— Я?

Драко окончательно растерялся. Он ни разу не слышал, чтобы кто-то из домовиков говорил о себе в первом лице. Слабое подозрение шевельнулось в нем, и он тоже устремил взгляд на спящую Гермиону.

— Откуда у Грейнджер матрас? — жестко спросил Драко.

— Сэр?

Эльф едва заметно дрожал, но выражение его детского личика оставалось решительным.

— Матрас на кровати Грейнджер. Она спала без матраса, как и вы, когда появился матрас?

— Вы приказали...

Драко резко мотнул головой.

— Когда я принес ее, он уже был. Отвечай, это ты достал ей матрас?

Ал, потупившись, молча кивнул.

— Зачем? — навис над ним Драко.

Ножки Ала подкосились, и он осел на пол, но голову поднял и умоляюще взглянул на Драко.

— Она хорошая девушка, сэр. Заботилась об Альбусе, хорошо говорила с ним. Она совсем не похожа на грязнокровок, о которых рассказывал Шэбби. Мисс все время стонала во сне, не могла спать, и Альбус подумал, что это из-за матраса. Альбус не выдал себя, магглорожденная не знает, кто его принес.

— Магглорожденная, — как-то обреченно произнес Драко. — Значит ты все это время покрывал ее?

— Нет! — глаза Ала расширились от ужаса. — Альбус верой и правдой служит своим хозяевам, он ни слова не сказал мисс о вашем плане, сэр.

— Но ты разговаривал с ней?

— Только пару раз, — уши домовика поникли, и кончики слегка потянулись друг к другу, словно эльф желал скрыть лицо за этой завесой.

— Выходит, и тебе доверять нельзя, — с досадой выплюнул Драко, снова запуская пальцы в волосы.

Эльф сжался, словно ожидая удара.

Драко лихорадочно думал. Неужели наивная Грейнджер поделилась всем, что не доверила ему, с непутевым Алом? Что если он передал информацию отцу? Что если по этой причине Люциус больше не хотел держать Грейнджер в своем доме? Давно все выведал, а ему не сказал.

Драко охватил неконтролируемый гнев и обида на отца. Он сгреб в охапку домовика и, подняв над головой, свирепо прорычал, уже не заботясь о сне Гермионы.

— Что ты сказал отцу?

Ал тоненько заскулил.

— Я спросил тебя, предатель, что именно ты рассказал отцу?

Ал замотал головой, и по его щекам потекли огромные размером с теннисный шарик слезы. Драко вздрогнул от прикосновения на своем плече и, выпустив Ала от неожиданности, обернулся. Сзади вплотную к нему стояла Гермиона, спокойно взиравшая на него снизу вверх. Она проследила взглядом за Алом и, едва заметно кивнув ему, снова встретила горящий от возмущения взгляд Драко. Послышался хлопок аппарации, и они в комнате остались одни.

— Это за дело, — начал было Драко и резко захлопнул рот, соображая, с чего это вдруг он оправдывается.

— Если у тебя есть вопросы, задай их мне.

Драко невольно прошелся взглядом по ее свободной рубашке и остановился на босых ступнях, впечатанных в каменный пол.

— Так просто? И ты на них ответишь? — усмехнулся Драко и вновь посмотрел на нее в упор. Впервые за долгое время он мог питаться растерянностью, промелькнувшей в ее глазах.

— Я ничего не сказала твоему отцу, — едва слышно обронила она и задумалась. Ее губы оставались чуть распахнутыми, и у Драко вдруг закружилась голова. Ему стоило немалых усилий отодвинуться от Гермионы и схватиться за ручку двери, как за древко метлы во время падения.

— Он пытал тебя? — сухо спросил Драко и сурово сжал челюсти в ожидании ответа.

Гермиона повела плечом, потревожив локон, покоившийся на нем, отчего сердце снова екнуло. Драко посильнее впился в скользкую дверную ручку.

— Думаю, он пытался убить меня с помощью Круцио. Едва ли он ожидал, что в таком состоянии я буду способна поведать ему что-то, — губы Гермионы дрогнули в кривой усмешке.

Резная ручка жалобно всхлипнула.

— Почему ты не рассказала?

Брови Гермионы удивлённо взлетели, и Драко резко уставился в пол, стараясь унять дыхание.

— Как тебе удалось что-то утаить, в таком случае? — быстро поправился он.

Гермиона взглянула на него насмешливо и произнесла слегка раздраженно, постучав указательным пальцем по виску:

— Да потому что я не знаю ничего о крестражах, Малфой. Кроме того, что они есть.

Драко скривился.

— Ты постоянно это твердишь.

— Потому что это правда, — вновь усмехнулась Гермиона и, повернувшись к нему спиной, с любопытством направилась к подносу на столе. — Что тут у нас? Огурчики? — с непривычным воодушевлением воскликнула она и, схватив один, с наслаждением вгрызлась зубами в хрустящую мякоть.

За пару шагов преодолев расстояние между ними, Драко с силой развернул ее к себе. Огурец выпал из ее рук и покатился в угол по щербатому полу.

— Грейнджер, идиотка, он же может быть отравленным! — заорал на нее Драко.

Гермиона слегка опешила и, высвободившись из его хватки, медленно опустилась на корточки и, подобрав с пола огурец, снова жадно впилась в него зубами.

— А почему тебя это заботит? — небрежно спросила она похрумкивая и окинула его подозрительным взглядом.

Опомнившись, Драко отступил на шаг, не способный, впрочем, отвести взгляд от огурца, постепенно, исчезавшего у нее во рту.

— А тебя это не заботит? — пораженно выдохнул он.

Гермиона улыбнулась и, порывшись в блюде, довольно подкинула в руке томат.

— Больше нет, — причмокнула она, всасываясь в мякоть.

Решив, что после пыток ее рассудок помутился, Драко почел за лучшее не спорить, хотя готов был подхватить ее в любой момент, если станет плохо.

— Ты и отцу сказала, что ничего не знаешь о крестражах? — осторожно спросил Драко.

Гермиона забралась на кровать с ногами, обнажив костлявые коленки и слегка поджимая пальцы, словно отогревая их. Ступни были почти черными от въевшейся пыли и грязи.

— С такими людьми, как твой отец, я не разговариваю.

Драко подавил в себе волну гнева и внешне спокойно спросил:

— А со мной разговариваешь?

Гермиона внимательно посмотрела на него своим прозрачным уставшим и очень взрослым взглядом, и Драко почувствовал, как кровь отливает от лица.

— С тобой разговариваю, как видишь, — коротко ответила она.

Драко пытливо вглядывался в ее лицо, но оно оставалось непроницаемым.

— Альбус ничего не говорил мне, а я ему.

— Тебе не удастся провести меня. Он стал дерзить мне. Держу пари, твое дурное влияние!

Гермиона выглядела довольной.

— Я рада, что у него появляется чувство собственного достоинства. Но мы не говорили о крестражах. И даже если бы говорили, он бы не выдал. Я ему доверяю.

— Поэтому ты стала принимать пищу из чужих рук? — проницательно заметил Драко, нащупывая стул и опускаясь напротив.

Гермиона качнула головой.

— Нет, не поэтому.

— Отец убьет тебя, если решил, ты же это понимаешь? — с трудом сдерживая волнение, выпалил Драко.

Гермиона прикончила помидор и вскинула на него пытливый взгляд. После еды она странным образом похорошела, щеки порозовели, и глаза стали ярче.

— Ну и убьет. Тебе-то что?

— Я должен знать все о крестражах! Расскажешь — и отправляйся на все четыре стороны, даже на тот свет!

Гермиона хмыкнула.

— Ты и отправишь?

Драко не нашелся что ответить. Язык застрял где-то в горле, потому что на самом деле, он допускал эту возможность.

—Ты хотел что-то? — Гермиона кивнула на свёрток, который Драко судорожно сжимал в руках.

— Альбус оставил, — соврал он. — Твоя новая одежда. Простое маггловское платье, как твое. В мантии ходят только волшебники, поэтому тебе мантия не положена, — не удержался он от колкости.

Гермиона понятливо кивнула, принимая свёрток.

— Боишься, что буду выделяться среди эльфов, — хмыкнула она. — Спасибо, — сухо прибавила она и взглянула на Драко в упор, словно искала в его глазах что-то.

— Что ты на меня так смотришь? От того платья уже разило за километр. Ты хоть иногда моешься? — брезгливо поморщился он, чтобы она не заметила растерянность на его лице.

Гермиона хмыкнула.

— Конечно, в специально оборудованной душевой для домовиков, — съязвила она.

— Дождевой? — удивлённо переспросил Драко.

Гермиона вдруг совершенно неожиданно рассмеялась. От смеха у ее глаз собирались добрые морщинки. В комнате как будто стало на градус теплее.

— Душ, Малфой. Это специальный прибор, из которого идёт вода в виде сильного ливня.

Драко покачал головой.

— Вечно придумают что-то эти магглы. Неужели нельзя просто наколдовать ливень с помощью Агуаменти?

— Нельзя, — Гермиона устало смотрела на него в упор, облокотившись на колени и впечатав босые ступни в пол. — Если лишён возможности колдовать.

Драко не выдержал ее прямого взгляда.

— Я договорюсь с отцом, можешь пока не работать, — буркнул он. — Но только при условии, что будешь оставаться в постели. Завалишься опять где-нибудь, нам не надо, чтобы ты снова марала полы своей грязной кровью.

— Я уже в порядке, — запротестовала Гермиона, вновь пропустив выпад мимо ушей.

— Сотрясение мозга не исцелить магией, — перебил Драко. — Постельный режим неделя. Ослушаешься — прикажу запереть тебя в подвале. Вокруг поместья оборотни ошиваются — почуют твою кровь — раздерут как овцу.

Гермиона молча слушала и все сверлила Драко недоверчивым взглядом.

— Такая трогательная забота, — обронила она.

Драко вальяжно отвалился на спинку стула.

— Тебе придется отправиться со мной на поиски крестражей, хочешь ты того или нет, — мрачно выплюнул он и внутренне сжался, ожидая бурной реакции. Гермиона, однако, отнюдь не выглядела огорошенной. — Ты должна быть в форме. И чем меньше будешь мозолить глаза отцу, тем лучше. Кажется, ты начинаешь его раздражать.

— Тогда действительно не стоит волновать мистера Малфоя, — только и ответила она в нарочито сочувственной манере, разглаживая складки пухового одеяла, на котором сидела.

— В остроумии с домовиками упражняйся, мне некогда. — Драко энергично поднялся на ноги, аккуратно расправляя подол мантии. — Я бы на твоём месте набирался сил, скоро отчаливаем. Путь предстоит долгий, насколько я понимаю.

Гермиона по-прежнему ничего на это не отвечала. Драко ожидал, что она начнет брыкаться, отнекиваться как обычно, но она даже не возразила. И почему он сразу не пошел ва-банк? Сколько времени потратил впустую за уговорами, когда можно было добиться своего так просто. Но раньше он не осмелился бы на этот шаг. Действовать втайне от отца, гнуть свою линию — раньше это казалось невозможным. Теперь у него просто не оставалось выбора, он больше не мог играть в старую добрую игру "авось само как-то разрешится". Либо он втайне уведет Гермиону из поместья, либо отец или Волдеморт ее убьют. Возможно, именно поэтому Грейнджер больше не отказывалась идти с ним. Попросту струсила. Поняла, наконец, что на ее условиях играть никто не станет.

Покинув комнату Гермионы, Драко остановился в коридоре и щелкнул пальцами. Раздался хлопок апарации, но на сей раз Малфой не стал ругать эльфа.

— Купи на рынке обувь домовикам, в вашей могиле ледяной пол. И для Грейнджер захвати заодно. Скажешь, что твоя инициатива. И ни слова, что это я тебе приказал, понял? Ты понял?

Эльф радостно кивнул и, щёлкнув пальцами, пропал из виду.

* * *

— Итак, победила команда "Ваза Люциуса"! Победитель получает возможность пообщаться с актерами, исполнившими роль Драко и Гермионы в "Гарри Поттере". Остальных прошу цивилизованно покинуть помещение через задний двор. Увидимся с вами ровно через неделю в то же время.

Фанаты с сожалением покидали магазин, бросая прощальный взгляд через плечо на Эмму и на Тома, которые, насколько уловила Гермиона краем уха, оживленно выясняли отношения с продавцом.

— Видите ли, мы не рассчитывали, что нам придется остаться на встречу с командой-победителем. Это совершенно невозможно, об этом речи не шло.

— Потому что я был уверен, что командой-победителем окажетесь вы! — всплеснул руками продавец, глядя на Тома своими честными голубыми глазами. — Пожалуйста, это всего пятнадцать минут.

— Мы и так задержались на квиз, нам пора.

— Только продайте сперва мне седьмую книгу, — напомнила Гермиона, и Том резко поменялся в лице.

— С другой стороны, не хочется обижать команду-победителя, может, найдем еще пятнадцать минут, что думаешь, Эм?

Эмма кивнула и ласково улыбнулась команде фанатов, неловко топтавшихся за их спинами.

— Мне очень интересно поболтать с нашими зрителями! Если ребята не против, я бы осталась, — она вопросительно взглянула на Драко, но тот был увлечен видом из окна и на немой вопрос никак не отреагировал. Спустя пару минут они снова сидели за столом. Продавец поставил стакан чая перед каждым из них и удалился в подсобку, чтобы оставить их наедине.

Гермиона оглядела присутствующих. Это были девочки и мальчики разных возрастов — от тринадцати до двадцати пяти лет на вид. На нее они внимания не обращали — все их внимание было приковано к Тому и Эмме, что позволяло Гермионе беспардонно пялиться на них во все глаза.

— Итак, милые, почему вам так нравится поттериана? — спросил Том, когда они перезнакомились.

На дежурный вопрос никому не хотелось отвечать искренне, поэтому каждый промямлил что-то короткое и малозначимое, пока очередь не дошла до черноволосой девушки лет четырнадцати в очках.

— Я чувствую себя в Хогвартсе как дома. Наверно, как для Гарри, Хогвартс стал мне настоящим домом. Знаете, иногда мечтаю однажды зарыться в «Гарри Поттера» и больше не возвращаться. Жизнь — скучная штука. В книгах гораздо интереснее.

Послышался презрительный смешок.

— В волшебном мире поувлекательнее будет, не так ли? — из-за плеча бросил Драко, оторвавшись от вида из окна. — Сплошное веселье...

Фанатка поняла его по-своему.

— Я знаю, что и там люди работают, учатся. Не каждый же день приключения. Но там все, даже зло имеет какой-то смысл. А здесь? Какой во всем этом смысл?

— Смысл? — безжизненно отозвался Драко.

Гермиона внимательно наблюдала за ним, и тревога все больше овладевала ею. Они не виделись все летние каникулы и пару месяцев в начале учебного года, которые им пришлось провести в бегах. Она знала, что он продолжал все это время выполнять мелкие поручения Волдеморта и, возможно, был свидетелем его зверских расправ. Но даже если предположить, что Малфой многое успел пережить, не могут в человеке произойти столь кардинальные перемены за такой короткий срок. Казалось, в нем иссякла вся жизнь. Он с отвращением смотрел на людей, окружавших его, на сытую мирную жизнь, которую они проживали. Гермиона знала этот взгляд, ее и саму порой тошнило. Так смотрит на жизнь в тылу человек, который только вернулся с фронта. Там на войне люди умирают в муках, убивают и спасают друг друга ценой собственной жизни, а здесь люди проедают и пропивают свое время в ресторанах за праздными квизами и пустыми разговорами. Там каждая минута — это драгоценная возможность вдохнуть еще немного воздуха, сделать живительный глоток воды, а здесь людям жизнь наскучила, и минуты эти никому не нужны. Все это было понятно ей, скитавшейся вместе с Гарри с тех пор как погиб Дамблдор, но почему те же чувства испытывал Малфой? Он должен был провести последние месяцы в Хогвартсе в относительной безопасности — почему смотрел так, словно побывал в самом горниле войны? Или война за время ее отсутствия приняла новые обороты? Но что тогда с Гарри и Роном? Действительно ли Малфой ничего не знал об их судьбе или умело лгал, притворяясь, что ничего не знает?

— С чего ты решила, что в реальной жизни нет смысла? — Том переключил внимание фанатки на себя, и девушка с готовностью отвлеклась от Малфоя.

— Вот смотрите... Каждый день я прихожу со школы в пустую квартиру. Что меня там ждет?

— Что тебя там ждет? — насторожился Том.

— Нет, не подумайте, дома все в порядке, просто я иногда не осознаю, зачем прихожу домой, зачем ухожу из дома. Куда иду? Понимаете? — она с надеждой обвела взглядом присутствующих. — Воображаемый мир — это все, что есть в моей жизни настоящего.

— Может, просто сменить школу? — предложил Том сочувственно, за что был награжден суровыми взглядами Гермионы и Эммы.

— Ты пробовала говорить об этом с родителями? — заботливо обратилась к ней Эмма.

Девочка мотнула головой.

— Я не всем могу делиться с ними. Многие вещи они не поймут. Да и не хочу. "Гарри Поттер", — это мое убежище, понимаешь? Только в мире волшебства я чувствую себя в безопасности.

— Тебе грозит опасность? — осторожно поинтересовался Том.

— Мне грозит суицид, — в этой пряничной уютной атмосфере книжного магазина голос девушки прозвучал так жутко, что все присутствующие невольно вздрогнули. Даже Драко обернулся и бросил на нее заинтересованный взгляд. — Меня зачем-то произвели на свет и требуют за это благодарности, но чем этот свет так прекрасен, объяснить забыли. А по их постным лицам особо не поймёшь.

— Поэтому ты прячешься в волшебном мире, — эхом отозвалась Гермиона, поражённая атмосферой, которая повисла между ними. Она была готова биться об заклад, что все это ощутили: маски сброшены. Актеры больше не разыгрывали из себя великодушных знаменитостей, а девочки восторженных фанаток. Просто люди сидели за потрепанным столиком захудалого глостерского книжного и разговаривали. У них не было возраста, фамилии и статуса. Просто люди встретились чтобы поговорить.

Странным образом, Гермиона понимала эту девушку лучше остальных, потому что оказалась в схожем положении. Без волшебства, без Хогвартса, в который могла бы даже и не попасть, будь ее родители менее лояльны. Что делала бы она в мире магглов, если бы письмо из Хогвартса так и не достигло адресата? Она, организм которой, казалось, на восемьдесят процентов состоит не из воды, а из волшебства? Неужели, как эти девочки, она бы ходила обряженная в маскарадную мантию, гоняясь за призрачными образами из волшебного мира? Неужели это и ждет их с Драко, если они не найдут выход из этой вселенной?

— Только здесь я чувствую себя дома, — девушка обвела благодарным взглядом друзей из своей команды.

— Да в Глостере больше и заняться нечем, — перебила другая фанатка постарше с длинными прямыми волосами и добрыми карими глазами. Она казалась самой приземленной из них и слушала подругу со скептической усмешкой на губах. — Лично я здесь ради творчества. Я, если честно, книги не читала, только фильмы смотрела. Вы классные! — она одарила Эмму и Тома восторженной улыбкой.

— Ради творчества? — заинтересовалась Эмма. — Какого рода?

— Фанфики, конечно!

— Что такое фанфики? — громко прошептала Гермиона в ухо Тому. Тот, забавно поморщившись, почесался и приблизился губами к ее уху.

— Это продолжение книги, которое придумывают читатели.

Гермиона снова перевела взгляд на фанатку. Яснее не стало, но подробнее расспросить Тома не было возможности. Девушка с надеждой обводила взглядом присутствующих.

— На самом деле, я как раз и хотела поделиться своим творчеством с поклонниками книг о Гарри Поттере, но раз сегодня вы с нами, могу показать и вам свою работу.

Гермиона оживилась. Это был шанс разобраться, что за продолжение к их истории пишут фанаты.

С доброжелательной улыбкой она кивнула и приняла мобильный телефон. В очередной раз Гермиона поразилась, сколько информации помещалось в такой маленькой коробочке. Это было похоже не ее бисерный ридикюль, в который благодаря заклятию невидимого расширению помещалось столько всякой всячины. В этом мире заклятие не работали, но маглы как будто овладели иной, даже более совершенной магией.

Гермиона вошла в зал, — торжественно прочитала Гермиона. Эмма кивком подбодрила взволнованного автора, стиснувшую руки, лежавшие на столе, так сильно, что побелели костяшки пальцев. — На ней было чёрное короткое платье с разрезом настолько высоким, что было заметно черную подвязку на бедре....

Гермиона резко смолкла и ещё раз прошлась глазами по тексту, недоуменно вскинув брови, затем торопливо перелистнула несколько страниц. Взгляд выхватил новые строчки, которые она благоразумно не стала зачитывать вслух:

— Я могу и приревновать тебя к Потти, — пробурчал Драко, прижимая Гермиону к себе.

Гермиона бросила молниеносный взгляд в сторону Малфоя. Тот продолжал стоять у окна, отвернувшись, и явно думал о чем-то своем.

— Ты пахнешь цитрусом, — промурлыкала Гермиона, водя пальчиком по щеке Драко.

Гермиона резко перевернула телефон экраном вниз и возмущенно уставилась на автора.

— Как вы можете выдумывать небылицы о частной жизни... частной жизни сказочного персонажа, — простонала Гермиона и, обессиленно облокотившись на стол, закрыла лицо рукой. Подняв голову, она обнаружила, что Малфой очнулся от своих размышлений и заглядывает ей через плечо.

— Ну-ка интересно, что ты там такое вычитала, — он с любопытством потянул руку к телефону, но Гермиона с размаха пригвоздила его ладонь к столу и спрятала телефон за спиной. Счастье еще, что он понятия не имеет, что такое подвязки, и ничего не понял из строчки, которую она озвучила. Ее взгляд выхватил Тома, которого уже практически не было видно, так как туловище практически ушло под стол от смеха.

— Не нахожу ничего смешного! — рявкнула Гермиона. Том издал короткий всхлип, и, утирая слезы, выпрямился на стуле, словно опомнившись.

— Простите, — крякнул он, виновато оглядывая творцов. Эмма возмущенно сверкнула глазами на Тома и, мягко пожав руку автора рукописи, растерянно взиравшего на Гермиону, доверительно обратилась к ней.

— Это прекрасно, что вы поделились с нами вашим творчеством. Очень важно проживать свои чувства и эмоции, творчество прекрасный способ!

— Что это? — слегка брезгливо спросила Гермиона, возвращая телефон. — Этого не было в книге, это просто невозможно!

Автор шедевра была явно задета ее реакцией, поэтому отвечала неохотно:

— В мире нет ничего невозможного, — наставительно сказала она. — Я так вижу своего персонажа. Вы кто, Джоанн Роулинг, чтобы судить, что возможно, а что невозможно в этой истории?

"Я чертова Гермиона Грейнджер, чтобы судить!" — чуть было не завопила Гермиона, но вовремя прикусила язык. Призвав на помощь все свое самообладание, она спросила чуть вежливее:

— Вы так видите исходя из чего? Из книги? В книге было что-то подобное? — напряженно спросила она, стараясь не замечать на себе недоуменного взгляда Малфоя.

— Книги я не читала, — передернула плечами автор, — но в фильме была между ними какая-то искра... — она обворожительно улыбнулась Тому.

Гермиона выдохнула почему-то с облегчением. Даже странно, чего она испугалась? Уж ей-то прекрасно известно как никому, что уж с кем с кем, а с Малфоем бы она в жизни не связалась, даже если бы в книгах было записано обратное.

— Зачем вы пишете истории, которых не было? — слегка раздраженно спросила Гермиона, обводя взглядом толпу фанатов. — Почему именно про ме...Гермиону? Других персонажей нет в этих книгах?

— Мы тут в большинстве своем драмионщики собрались как-то, — помявшись, ответила долговязая девушка лет семнадцати.

— Драми... Что?

— Драмиона. Вы разве не знаете? Это очень известный пейринг!

Гермиона обратила на Тома вопросительный взгляд.

— Направление в фанфикшн, посвященное Драко и Гермионе, — его губы чуть дрогнули. — То, что ты только что прочла, и есть драмиона, милая.