Фанатка (гет)

Могло быть и хуже: твой враг мог стать твоим другом.

Станислав Ежи Лец

Драко вновь и вновь перечитывал стихотворение, но не мог ухватить суть. Дядюшка оказался талантливым переводчиком, но даже в его интерпретации текст нельзя было понять без ключа. Драко надеялся, что подсказка таится в последних строфах, но и в них не нашел ничего интересного. Очередные завывания на тему жизни и смерти, которые, насколько он понял, имеют равную власть над обеими реками. Что это за реки и как они могут быть связаны с крестражами, Драко не знал. Впервые он пожалел, что упорно игнорировал занятия по Прорицаниям, иначе сейчас, по крайней мере, сумел бы перевести дурацкие метафоры а-ля Трелони на современный английский. Но он не мог ничего изменить. Приходилось лишь перечитывать текст бесчисленное количество раз, чтобы уловить суть в этом потоке бессмыслицы.

Если бы не подпись Регулуса Блэка, Драко, скорее всего, просто захлопнул бы книгу, но интерес известного в их семье авантюриста не мог быть случайным. Скорее всего, именно он заколдовал книгу, которая так заинтересовала Грейнджер, и Драко обязан был понять, зачем. Он мало что знал о покойном дядюшке — в семействе Блэк это была запретная тема. Да и Люциус с неохотой вспоминал о двух выжженных именах на семейном древе жены. Однако из коротких отрывочных разговоров он успел составить некоторое представление о Регулусе Блэке. Хитрый, ловкий слизеринец — Драко было известно, что он осмелился бросить вызов самому Темному Лорду, хотя он не знал подробностей. Если Регулусу понадобилась книга из семейной библиотеки, то, несомненно, не просто так. И уж точно не просто так ею заинтересовалась Грейнджер.

Драко вышел из спальни, продолжая в задумчивости разглядывать древние руны в потрепанной древней книге. Его внимание полностью захватил текст стихотворения, поэтому он не сразу заметил в стороне Грейнджер, сидевшую на коленях с тряпкой в руках и с тревогой взиравшую снизу вверх на книгу, которую он держал в руках.

Вздрогнув от неожиданности, Драко едва не повернул обратно, но в последний момент передумал — это было бы, по меньшей мере, глупо. Он просто пойдет по коридору. Ничего не скажет. Пусть Грейнджер сжимается от страха — не он. И Драко шагнул вперед. Никогда этот коридор не казался ему таким длинным. Он шел достаточно быстро, чтобы скорее одолеть эту дурацкую воронку, все больше затягивавшую его. Но проходя мимо Грейнджер, он все-таки не выдержал и взглянул на нее, отчего непроизвольно замедлил шаг.

Она уже на него не смотрела, лишь медленно и сосредоточенно драила пол. Педантичная Грейнджер даже коридор мыла старательно, пытаясь попасть тряпкой в каждую щель. Драко полагал, что ей, должно быть, неприятно, что он видит ее такой, но остановился не для того, чтобы поглумиться. Он стоял, не в силах сдвинуться с места, завороженный ее движениями. Словно в замедленной съемке он видел, как ходят плечи под мешковатым платьем, а на бледные щеки опускатся сухие кольца волос, которые она время от времени нервно убирала от лица тыльной стороной ладони. Огрубевшие руки блестели от воды в сумрачном свете канделябров. Драко смотрел на ее руки и не мог отвести от них глаз. Усеянные гусиными лапками, с обломанными ногтями, они вдруг показались ему воплощением первозданной красоты. Вся ее жалкая фигурка с острыми лопатками, выпиравшими через платье, неожиданно вызвали в нем не привычное раздражение, а подобие горечи. Он не испытывал к ней ни симпатии, ни жалости, это не было и похотью, потому что в Грейнджер не осталось ничего от девушки — настолько изнуренным выглядело ее тело. Лишь чуждое ему чувство уважения внезапно шевельнулось в душе и нежеланная нежность, которую он едва ли испытывал даже к матери, когда был ребенком. Грейнджер выглядела родной. Словно она стала его единственным близким человеком в этом доме за эти месяцы, хотя едва ли обмолвилась с ним парой слов.

Он смотрел на нее пару секунд, не больше, но, видимо, достаточно долго, чтобы Гермиона все-таки подняла голову.

В ее взгляде не было ни страха, ни ненависти, скорее, она смотрела на него с вызовом, но затем выражение лица сменилось. Драко не смог бы сказать, что именно мелькнуло в ее глазах, но она определенно что-то искала в его лице, не смея отвести взгляд. Драко и сам не мог прервать зрительный контакт. Тело цепенело и отказывалось слушаться. Мысль о том, что нужно идти дальше, пульсировала в мозгу, но ноги словно приросли к земле. Они напряженно смотрели друг на друга, и каждый искал в лице другого что-то свое. Грейнджер, возможно, прикидывала, станет ли он снова допрашивать ее, а Драко пытался найти повод остаться. Он не собирался заговаривать с ней — ведь твердо решил оставить ее, предоставив Алу шпионить за ней. Он не мог и не хотел больше разговаривать с Грейнджер — слишком боялся влияния, которое на него оказывали эти беседы.

Наконец, он сумел совладать с собой и отвел взгляд первым. Мгновение — и Драко стал медленно удаляться по коридору.

* * *

Гермиона нашла Малфоя во внутреннем дворике глостерского собора. Он сидел полулежа на скамейке, сложив руки на груди и вытянув на опрятный газон длинные ноги, обтянутые джинсами. Сзади было не видно, дремлет ли он. Впрочем, она была так зла, что ее это не интересовало.

— Малфой!

— Грейнджер? А я надеялся, что хорошо спрятался.

Малой сонно потянулся и шумно зевнул.

— Малфой, у тебя совершенно нет совести!

— Будут еще новости? А что не осталась смотреть на Фелона? — насмешливо полюбопытствовал Драко, с ленцой поворачиваясь к ней и опираясь подбородком на спинку скамейки.

Гермиона смутилась на миг, но тут же перешла в нападение:

— Не меняй тему! Что ты сделал с Томом сегодня утром?

— А, — Драко томно вздохнул. — Прибегал жаловаться мамочке.

— Он просто поделился! Ему-то твоя проделка пришлась по вкусу! Но ты? — Гермиона обошла скамейку и встала напротив, сложив руки на груди. —Ты мне обещал! Скажи, какие у меня теперь есть причины не послать тебя к дементорам и не оставить в этом времени?

Драко, до сих пор слушавший вполуха, внезапно вскинул взгляд на нее и насмешливо переспросил:

— Оставить меня в этом времени?

— Пока что мы сотрудничаем, — пояснила Гермиона и нервно заправила за ухо волосы. Пожалуй, она слишком преувеличивала свою значимость. До сих пор от нее было мало толку. — Но если выкинешь еще что-то в этом роде, будешь искать выход самостоятельно! Тебе понятно?

— Как можно? — протянул Драко, продолжая гипнотизировать ее взглядом, и, вдруг поморщившись, почесал нос. — Я очень дорожу нашим… Сотрудничеством.

— Это был предсказуемый сарказм, — скривилась Гермиона. — Мог бы соригинальничать и молча принять к сведению.

— Не стремлюсь казаться оригинальным. Переходи к делу. Зачем пришла на самом деле?

Гермиону пару мгновений смотрела на него в возмущении, пытаясь подобрать достаточно остроумный ответ, затем вдруг передумала, как-то сникла и безвольно рухнула на скамейку рядом с Драко.

— Не могу уже смотреть на это.

Драко понимающе кивнул.

— Что за сцена?

— Урок зельеварения, помнишь? — Гермиона смущённо покосилась на него, теребя рукав рубашки. — Когда проходили любовное зелье.

На осунувшемся лице Драко солнечным зайчиком проступила усмешка.

— Это когда ты всем про аромат своего зелья поведала?

Пару мгновений Гермиона озадаченно смотрела на него, пораженная, что он держит в голове такие мелочи, затем чуть съехала со скамейки, сложила руки на груди и нахохлилась.

— Начинается, — буркнула она.

— Запах свежескошенной травы, нового пергамента, и... — Драко повернул к ней довольную физиономию. — Что там третье?

— Не твое дело! — огрызнулась Гермиона. — Я, кажется, просила, перестань так смотреть на меня!

Драко опомнился и резко отвел взгляд, словно его застали на месте преступления, но, чуть подумав, снова покосился на нее и дерзко улыбнулся.

— А то что?

— Что ты все высматриваешь, я не пойму?

— Веснушки, — просто ответил Драко. — Не видел их у тебя.

Гермиона инстинктивно поднесла ладонь к лицу, скрывая нос. Пару мгновений она смотрела на него не отрываясь. Драко спокойно выдержал ее взгляд.

— Ты какой-то странный, — заключила она и, выпрямившись, слегка отодвинулась от него. — Точно что-то задумал.

Драко засмеялся. Если бы в этом мире действовала магия, Гермиона подумала бы, что это кто-то другой под действием Оборотного Зелья. Оставшись с ней наедине, Малфой не каменел больше, не становился острым и угловатым. Не видела она прежде у него такого свободного счастливого смеха. Он не поджимал больше губы, не сдерживал улыбку, и поза была расслабленной и открытой. В то же время вид у него был по-прежнему изможденный. Он выглядел так, будто жил на хлебе и воде месяцами. И без того заостренное лицо осунулось, бледные щеки впали, под глазами синяки, отчего сами глаза имели выражение усталой снисходительности. Этот человек не имел ничего общего с заносчивым инфантильным подростком, которого она знала. И мучительно хотелось докопаться до причины этих перемен.

Драко повернулся в ее сторону и все с той же снисходительной усмешкой уставился на пылающее решимостью лицо.

— Что я задумал?

Гермиона пыталась держаться уверенно и так же властно, как привыкла, но у нее не получалось. Непривычное поведение Малфоя выбивало из колеи, и звуки выходили изо рта какие-то дерганные, чересчур звонкие.

— Не знаю. Подлизываешься ко мне и к Эмме. Тебе явно что-то нужно от нас.

— Кровь девственницы.

— Или магглорожденной? Ты меня не проведешь, Малфой! Говори, что задумал.

— Жертвоприношение, — подхватил Драко с совершенно серьезным выражением лица. — Древний обряд друидов. Нужно запечь с яблоками двенадцать магглорожденных девственниц в Вальпургиеву ночь, и воздавшему хвалу богам позволят вернуться в свой мир.

Гермиона выдавила притворную улыбочку.

— Остроумно до луны и обратно! Я серьёзно, зачем клеишься к Эмме?

— Ревнуешь?

Малфой вальяжно развалился на скамейке, и как бы случайно его рука оказалась на спинке за ее спиной. Пальцами он слегка касался ее, отчего по спине ползли мурашки. Первым порывом было вскочить на ноги или отодвинуться еще дальше, но Гермиону вдруг взяла досада. Она знала, что Малфой специально так делает, чтобы лишить ее равновесия. Пересилив себя, она снова с видимым спокойствием отвалилась на спинку скамейки.

— Ты знаешь, о чем я!

— Я не знаю, о чем ты, — передразнил ее Драко. — Сдалась мне твоя Эмма...

— Значит просто нашел того, кто проведет тебя в Глостер? Зачем тебе в город?

Малфой не отвечал, молча изучая ее лицо, словно и не слушал. Гермиона застыла в неестественной позе, призывая все свое самообладание, чтобы выдержать Малфоя на таком близком расстоянии от себя. Не то чтобы от него воняло или он как-то намеренно жался к ней, но даже слегка ощущать его дыхание на своей щеке было неприятно, как если бы это было дыхание Фенрира или другого Пожирателя. Малфой по-прежнему источал угрозу, даже если они временно действовали сообща. К тому же, это был совершенно чужой человек, даром, они учились в одной школе. Пощечину дать — это запросто, но сидеть с ним вразвалочку так же свободно, как с Роном или Гарри, отчего-то не выходило.

— Ты ведь не станешь гулять с нами, — Гермиона упрямо гнула свою линию, стараясь не обращать внимание на его пристальный взгляд. — Либо сбежишь от нас один, либо уведешь с собой Эмму под шумок, — продолжала она, с ужасом осознавая, что сама же лишает себя малейшей возможности проследить за Драко.

Пару мгновений Драко продолжал смотреть на нее оценивающе, словно прикидывая что-то в уме. Наконец, очнулся и, поморщившись, помотал головой, словно отгоняя навязчивое видение.

— Грейнджер, довольно нести чушь, не хочу даже вникать. Скажи лучше, мне тут в руки попал один текст...

Драко безуспешно пытался разгладить на колене измятый листок, который выудил из кармана джинсов. Его движения были нервными и излишними, словно он специально тянул время, раздумывая, стоит ли продолжать. Наконец, он поднял голову и встретил любопытный взгляд Гермионы.

— Пока не вернулись туда, — неохотно пояснил он, выделяя последнее слово, — хочу кое-что узнать.

Гермиона, чуть помедлив, кивнула и немного придвинулась к нему, внимая.

Драко, казалось, сокращение дистанции решимости не придало, однако он почти сразу совладал с собой и продолжил в привычно небрежной ленивой манере.

— По поводу этой Роулинг хотел спросить… — он замолчал, подбирая слова. — Ты говорила, в книгах и в фильмах все события волшебного мира переданы с точностью. Ей каким-то образом стали известны события из жизни каждого из нас, если я правильно понял…

Драко бросил уточняющий взгляд на Гермиону. Та торопливо кивнула.

— А насколько детально переданы… детали? — решился, наконец, он и протянул ей листок, который сохранил после репетиции сцены с Эммой в глостерском соборе.

Гермиона в недоумении бросила мимолетный взгляд на листок, который протягивал Драко. Медленно взяла у него листок, и взгляд привычным отработанным движением заскользил по строчкам. Гермиона оторвалась от чтения и снова встретила прямой внимательный взгляд Драко.

— Все до последнего слова, — сказала она с тревогой и прибавила подозрительно: — А почему ты спрашиваешь?

Драко словно не услышал вопроса.

— Значит ты действительно заступалась за меня перед Поттером? — выдохнул он со странной смесью недоверия и волнения в лице.

Гермиона равнодушно передернула плечами.

— Не заступалась. Просто была уверена, что ты не Пожиратель.

— Почему? — коротко обронил Драко, откидываясь на спинку скамейки и глядя куда-то перед собой.

Гермиона задумчиво приглаживала кроссовком желтоватую траву идеально выстриженного газона.

— На тот момент мне казалось, что ты на такое не способен.

— А теперь? — напряженно спросил Драко, глядя куда-то перед собой.

— А теперь я не знаю, — Гермиона снова внимательно вглядывалась в острые черты его лица, ярко выделявшиеся на фоне жемчужно-серого неба. Она снова отрицательно покачала головой и сказала очень серьезно. — Я просто не знаю, на что ты способен, Драко. Враг ты мне или друг. Я больше не понимаю.

* * *

Загремело железное ведро. Всплеск воды. Шлепок — и мокрая тряпка с брызгами упала на пол. У Гермионы не было сил выжимать ее — безумно болели суставы пальцев. Она села на колени, и стала размазывать влажную жижу по кристально чистому мраморному полу.

Гермиона долго сопротивлялась. Она согласилась помогать домовикам на кухне, вытирала пыль в библиотеке, даже работала в прачечной время от времени, хотя от ее помощи было так мало толку, что эльфы предпочитали обходиться без нее. Гермиона старалась, потому что сама когда-то ратовала за то, чтобы разделить с домовиками их участь, она искренне желала хоть чем-то помочь им.

Только мыть полы она отказывалась наотрез. Ее постоянно теребили домовики, но до этого она опуститься не могла. В свете унижений последних месяцев чувство собственного достоинства болезненно обострилось, и почему-то последней каплей стал именно этот, в общем, сущий пустяк. В ее измученном затуманенном сознании ясно отпечаталась мысль, что для того, чтобы мыть полы, нужно встать на колени.

Все же ей пришлось согласиться и на это, эльфы были настойчивы, да и вещей, которые по-настоящему могли задеть ее, становилось все меньше. Гермиона Грейнджер преклоняла колени, но внутренний стержень сломить не могло ничто. Почти полчаса с особым ожесточением Малфой-старший пытал ее, но так и не добился от нее ни слова. Она не боялась умереть, а он больше не боялся убить ее. Гермиона без труда прочитала это в его отрешенном лице и плотно стиснутых губах с поднятыми уголками. В блеклых скучных глазах не было ненависти, это была просто его работа — так избавляется от тараканов служба дезинсекции. Она угрожала безопасности и стабильности положения его семьи, а толку от нее никакого. Рано или поздно он убьет ее, и Гермиона была к этому готова. Главное, чтобы он не сделал это раньше, чем она окончательно спланирует свое возвращение.

Гермиона собрала грязь с пола и, поморщившись, выжала тряпку в ведро. В последнее время, она и без пыток чувствовала себя очень плохо. Несмотря на то, что лето все больше вступало в свои права, солнечный свет не мог придать ей достаточно сил, которые могли дать здоровый сон и питательная пища. Домовики по-прежнему будили ни свет, ни заря, а рано уснуть она не могла. Каждую ночь Гермиона долго ворочалась, преследуемая воспоминаниями и жуткими образами, которое услужливо предлагало ей воображение, чтобы, в конце концов, впасть в полузабытье за пару часов до рассвета. Едой домовиков тоже не баловали — в основном, крупы да в последнее время овощи, благодаря раннему в этом году лету. Другую же еду и питье Гермиона не принимала — слишком хорошо знала Малфоев. Ей постоянно приходилось играть с ними в кошки-мышки, и это тоже выматывало.

За несколько месяцев, проведенных в поместье Малфоев, Гермиона действительно изменилась до неузнаваемости. Когда-то чуть тесное платье болталось на ней, как на вешалке, щеки впали и приобрели желтовато-бледный оттенок. Веснушки, которые раньше вопреки ее воле придавали лицу чуть задорное выражение, исчезли — зиму ей пришлось провести в стенах поместья, так как у нее не было даже обуви, чтобы выйти на снег. Внешний вид, однако, мало беспокоил ее — большие опасения вызывало самочувствие. Мышцы перестало ломить спустя неделю после того как она попала в плен, но появились симптомы, которые лишали ее работоспособности: тошнота, сонливость, а главное, постоянные головокружения. Возможно, именно эта крайняя истощенность и позволяла ей столько времени выносить пытки — она жила как в тумане. Ей не было страшно, потому что даже боли она почти не чувствовала. Но пытки ослабляли здоровье окончательно, и она чувствовала, что ей остается недолго.

Гермиона схватила ведро и поднялась на ноги, чтобы перенести его на другой участок пола. Снова головокружение. Она подождала, пока пол перестанет уплывать перед глазами, и осторожно опустилась на колени. Вновь послышался шлепок, но он не заглушил шагов, которые раздались в коридоре. Гермиона мрачно уставилась на мокрую тряпку и решительно провела по полу влажную полосу, не поднимая взгляда. Ей было все равно, кто это, хотя версий могло быть лишь две — шаги были мужскими. Она упрямо прожигала взглядом половую тряпку, потому что поднять взгляд на человека, который проходил мимо, означало бы посмотреть на него снизу вверх. Она прикусила нижнюю губу и стала с остервенением драить холодный мрамор. Шаги чуть замедлились, Гермиона машинально подняла голову и почувствовала, как сердце испуганно ухает вниз. Малфой-младший держал книгу с пророчеством.

С секунду Гермиона просто разглядывала его, судорожно раздумывая, удалось ли ему расколдовать текст, затем просто скользнула равнодушным взглядом по длинной фигуре, возвышавшейся над ней, и вновь упрямо посмотрела ему в лицо. Они не пересекались уже очень давно, ей даже стало казаться, что он намеренно избегает ее. В глазах Малфоя мелькнул странный отблеск, значение которого Гермиона не могла понять, и, поколебавшись, он продолжил свое неспешное шествие. Гермиона с остервенением принялась драить раскол в плитке, пытаясь отогнать навязчивое видение, но не выдержала и, бросив тряпку, медленно поднялась с колен. Какое-то время она так и стояла, провожая взглядом его спину. Походка и изящество его движений казались знакомыми до щемящей боли в груди.

Она никогда их не сравнивала. Никогда ей даже и в голову не приходило проводить между ними параллель. Но сейчас, когда он смотрел на нее так долго, упиваясь, должно быть, ее унижением, этот взгляд напомнил ей о нем. Гермиона отвернулась, чтобы взять ведро и перенести в другое место. Она снова нечаянно бросила взгляд на Малфоя и снова застыла. Ведро оттягивало руку, но она не замечала, до рези в глазах всматриваясь в удалявшуюся фигуру. Казалось, под ее пристальным взглядом Драко должен был обернуться, но он упрямо продолжал свой ход. Гермиона, однако, не отворачивалась. Она продолжала всматриваться до рези в глазах, чувствуя, как силуэт снова принимает расплывчатые формы. Должно быть, ей нельзя было так пристально смотреть в одну точку, потому что снова закружилась голова. Драко давно свернул за поворот, и глухой звук упавшего оземь тела не достиг его слуха. Оглушительно загрохотало опрокинутое ведро. Мутная вода медленно растекалась по белому кафелю, смешиваясь с кровью.

«Знай, я не оставлю тебя, слышишь? Мы обязательно что-то придумаем, я обещаю!»

Короткий всхлип, и гулкие шаги по коридору. Том уходит, отмеряя каждый шаг ударом барабана перед казнью, а она смотрит ему в спину, запоминая его легкую изящную походку и неестественно прямую осанку.

* * *

— Все в сборе?

— Ждём Эмму. Она предупредила, что опаздывает.

Гермиона с досадой крякнула, поглядывая на часы. В маленьких городках магазины закрываются рано, а она надеялась воспользоваться прогулкой в Глостер и приобрести книгу уже сегодня.

— Ты нашел книжный поблизости?

— Десять минут ходьбы отсюда, не волнуйся, Гермиона, все успеем.

Том успокаивающе потрепал ее по плечу, отчего волнение действительно немного улеглось, и мышцы расслабились. Гермиона взглянула на него с благодарностью и слегка потерялась в ласковых голубых глазах. С трудом отстранившись, она украдкой окинула его взглядом: он успел переодеться в джинсы и просторный черный свитер, так что они с Драко теперь выглядели почти одинаково.

— Мы куда-то торопимся? — процедил Малфой.

Он стоял натянутый как струна, стиснул зубы и поглядывал куда-то в сторону. Большие пальцы в карманах джинсов, а остальные нервно отбивали какой-то ритм. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке, но Гермиона не могла определить, то ли тоже не успевал куда-то, то ли была иная причина.

— Если что, ещё не поздно зайти в туалет.

Том с усмешкой указал Малфою на кабинки, стоявшие поодаль.

Драко мгновение сверлил его угрюмым взглядом, затем рука его машинально потянулась к рукаву и вдруг застыла на полпути. Он вновь засунул руку в карман джинсов и процедил язвительно:

— Меня подташнивает, но думаю, протяну ещё немного в твоем обществе.

— Малфой, прекрати! — возмутилась Гермиона, но Том остановил ее жестом.

— Гермиона хочет купить седьмую книгу, — примирительно сказал он.

Малфой бросил на Гермиону встревоженный взгляд.

— Зачем тебе книга?

— Я же тебе объясняла, Малфой! — устало вздохнула Гермиона, кутаясь в ветровку, которую захватила из номера. К вечеру ветер становился прохладнее. — Седьмая книга, в которой записано наше будущее. Она уже написана. Мне нужно ее прочесть.

— Тебе не нужно ее прочесть ее, — вкрадчиво произнес Драко, нависая над ней.

Их взгляды упрямо скрестились.

— Я осознаю все риски. Но в книге может крыться подсказка, почему из мира исчезла магия.

— Поддерживаю Драко, — вмешался Том, бросая одобрительный взгляд на Малфоя. — Я тоже считаю, что знакомиться с книгой опрометчиво.

Драко не удостоил его ответного взгляда и вцепился одной рукой в плечо Гермионы.

— Ты не должна читать эту книгу.

— Эй, полегче.

Том деликатно, но настойчиво встал между ними, и Драко пришлось разжать руку.

— Давайте решим вопрос цивилизованно, — Том предупреждающе смотрел на Малфоя. — Я отведу вас в книжный, а потом решим, будем ли читать ее. Пойдет?

Драко пристально вглядывался в лицо Тома, пытаясь понять, что за игру он ведёт.

— Простите за опоздание!

Они резко расступились и обернулись на звук. Гермиона на миг залюбовалась Эммой. Она тоже надела свитер, но он был яркий и полосатый и так необыкновенно шел к ее просторным темным брюкам, что она выглядела как модель. Образ дополняла шапочка и темные очки. Гермиона уже знала, зачем они, хотя ей показалось, что в такую промозглую погоду они привлекают больше внимания, чем их отсутствие. Том, поглядев на Эмму, хлопнул себя по голове.

— Надо было мне тоже очки захватить.

— Ничего, мы же поедем на машине, — успокоила его Эмма, положив руку ему на предплечье. Том помялся.

— Вообще-то я думал прогуляться, — виновато покосился он на нее. — Здесь наверняка трудно с парковкой.

Эмма кивнула.

— Ты совершенно прав! Тогда держи, — она лёгким движением стянула с себя шапочку и протянула Тому.

У Гермионы тоскливо сжалось сердце. В этом жесте было столько доверия и привычности, за ним скрывалась многолетняя дружба и не один пуд соли, съеденный вместе, она это сразу поняла. Бывает между людьми тонкая душевная связь, продиктованная не мотивом, не личным интересом или желанием, а общим прошлым и испытаниями, пережитыми вместе. Такая связь была у нее с Гарри и Роном, такая же у Тома с Эммой. Друг — это тот, кто напомнит тебе слова твоей песни, когда ты забыл мотив.

Гермиона взглянула пытливо на Драко, брезгливо взиравшего на шапочку Эммы. Наверно, есть люди, не способные на связь такого рода. Бывают люди, которые попросту не умеют петь.

* * *

— Здесь кто-нибудь есть? Ал! Шэбби! Быстро сюда!

«Говорят, когда кто-то в мире произносит «я не верю, что феи есть», где-то умирает чья-нибудь фея…»

Гермиона поднимает голову, чтобы встретить взгляд Тома, но в свете сумерек видит лишь очертания его лица.

«Это я-то фея?» — Гермиона улыбается. — «Скорее, гаргулья».

«Просто знай, что я никогда так не скажу», — твердо повторяет Том.— «Я не дам тебе умереть».

— Я не дам тебе умереть, слышишь? — врезался в голову резкий неприятный голос.

Гермиона слышала. Она чувствовала, как кто-то ее теребит и зовет, но не могла и не хотела оставлять свой сон. Ей хотелось еще раз ухватить ласковый голос Тома, и она изо всех сил сопротивлялась голосу, звавшему ее извне.

— Грейнджер, к дементорам, открой глаза, тебе говорят! Ты слышишь? Открой…

— Сэр, — словно сквозь пелену доносилось до нее. — Стоит перенести грязнокровку в нашу комнату…

— Я сам знаю что делать… да, перенесите ее. Да не так, тупицы. Вы же уроните ее! Отойдите, я сам…

Гермиона почувствовала, как ее тело отрывается от земли. Под лопатками и под коленями ее крепко придерживали чьи-то руки, но прислушиваться к внешним ощущениям не хотелось. Нужно вернуться снова в свой сон и почувствовать, как он берет ее за руку.

«Уже поздно, завтра рано вставать. Тебе нужно выспаться».

Гермиону снова мягко засасывало в глубины сознания. Она физически стремилась туда, в вязкое, но спокойное небытие.

«Выспаться…».

— Открой глаза, Грейнджер!

Этот резкий голос вызывал раздражение. Она была слишком измучена, слишком долго изнуряла себя телесно и душевно — хотелось просто закрыть глаза и уснуть.

«Спи… спи…».

Гермиона вновь погрузилась в глубокий обморок.

* * *

Драко в недоумении наблюдал за тем, как Эмма и Фелон, осторожно озираясь и помогая друг другу, выходят на шумную улицу. За ними плелась озадаченная Грейнджер.

— Что это с ними? — присоседившись, одними губами спросил Драко.

— Они же знаменитости. Прячутся от журналистов.

Драко присвистнул и посмотрел парочке вслед с некоторым одобрением.

— Они приобрели известность благодаря нам с тобой, Грейнджер, — подтолкнул он локтем в бок Гермиону.

— Или, точнее, мы благодаря им, — хмыкнула Гермиона.

Они выходили на Уэст-Сайд-Роуд, оставляя позади заметенную сухими листьями дорожку и симпатичные двухэтажные домики из красного кирпича. Теперь они парами шли вдоль шумной дороги — вчетвером на тротуаре не помещались. Гермиона шла, провожая рассеянным взглядом блестящие гладкие чудища, пролетавшие мимо. Драко и прежде встречал маггловские драндулеты, чего стоила хотя бы развалюха Артура Уизли, но в его время они были больше похожи на смешных жуков, а не на гибких изящных драконов, как эти.

— И что будешь делать, когда прочитаешь седьмую книгу? Если не найдешь никакой зацепки? И встреча с Роулинг не поможет? — первым нарушил молчание он.

— Попробую найти Нору без магии, а потом можно попробовать твое поместье.

Драко криво усмехнулся.

— А дальше?

— Проверю Кинг- Кросс в новом семестре. Я уже была, там но мы оба знаем, что платформа открывается к началу учебы.

— Дальше?

— Можно попробовать связаться с волшебниками других стран. Не пропали же волшебники во всем мире. Вдруг это только Англии касается?

Драко усмехнулся и сказал неожиданно одобрительно.

— У тебя, кажется, на все случаи жизни есть план, да Грейнджер?

— Прекрати это, — процедила Гермиона, глядя прямо перед собой.

Глаза Драко искрились от едва сдерживаемого смеха. Ему нравилось дразнить Грейнджер.

— Ладно, извини, — покорно пробормотал Драко, и его рука скользнула на ее талию. — Я специально.

Гермиона резко отпрянула, едва не вылетев на дорогу, и, обретя равновесие, со всей силы пихнула его в бок обеими руками.

— Это вовсе не смешно, я могла попасть под машину! — прошипела она.

Драко задыхался от хохота, пока Гермиона, ускорив шаг, поравнялась с Томом и Эммой и принялась с преувеличенным интересом расспрашивать их о чем-то. Наконец, они добрались до места.

— Магазин христианской литературы? Ты издеваешься?

Гермиона в ярости повернулась к Фелону.

Это была тесная лавочка с потертыми обоями и такой концентрацией пыли, что Драко почувствовал резь в глазах и в носу. Книги там тоже были, впрочем, так что в чем проблема он не понял. Но на Фелона, растекавшегося как воск под взглядом разгневанной Гермионы он готов был смотреть вечно.

— Клянусь, я не знал...

— Не клянись, сын мой, — прошамкала беззубым ртом служительница-монашка за кассой. — Ни небом, ни землей, ни головою твоею не клянись, потому что не можешь ни одного волоса сделать белым или черным.

— Простите, сестра, — обронил Том, вежливо кивнув ей, и продолжил, — Гермиона, я понятия не имею, какого черт...

— Не поминай нечистого, — снова пресек его строгий голос из-за кассы.

Том медленно повернулся к ней и с трудом выдавил покорную улыбку.

— Грешен, матушка, — процедил он сквозь зубы. — Боже, этот разговор обещает быть трудным, — вздохнул он и тут же снова поймал на себе осуждающий взгляд монашки. — Ну что? — не выдержал Том.

— Не поминай Имя Господа Бога твоего напрасно, — вновь прошамкала старушка наставительно.

— Простите.

Том сделал глубокий вдох и отвёл Гермиону в сторону.

— Я понятия не имел, что эта книжная лавка христианская! — делая круглые глаза произнес он.

Гермиона переводила разъяренный взгляд с Драко на Тома.

— Вы что, меня за дуру держите? Я сразу поняла, что вы не позволите мне попасть в магазин сегодня!

— Я-то тут причем? — поразился Драко. — Иду куда скажут.

Том бросил на него мимолетный укоризненный взгляд и снова повернулся Гермионе.

— Я просто нашел ближайший к собору магазин. Мне в голову не могло прийти, что он религиозный.

Гермиона тяжело дышала, переводя с Тома на Драко все еще недоверчивый взгляд.

— Ну и что же нам делать теперь? Половина шестого!

— Мы ещё успеем в другой магазин, — обрадовался Том, глядя в какую-то плоскую штуку. — Это одна остановка отсюда. Возьмём автобус — и будем там через пять минут.

— Автобус, Том? — встревоженно переспросила Эмма. — Тебя могут узнать.

— Ну значит узнают, — пожал плечами Том и просто улыбнулся. — Я люблю общаться с фанатами.

* * *

Плеск. Сквозь отрезвляющую боль Гермиона чувствовала, как по волосам и по шее стекает теплая вода, затем ее снова засасывало в подсознание.

Том и Гермиона стоят на борту речного трамвайчика, облокотившись о перила и вглядываясь в мутную серую воду. Гермиона кутается в толстовку. Идея Тома прекрасная, но непрактичная. На дворе поздняя осень, и от реки веет холодом.

Чьи-то маленькие ручонки цепко держали ее за руки и за плечи, пока к затылку то и дело прижималась грубая ткань, вызывая новую вспышку боли. Тело пронизывало озноб, руки бессмысленно хватали воздух, надеясь нащупать теплое покрывало.

"Надень", — Том снимает с себя легкую куртку и накидывает ей на плечи. Гермиона кутается в нее, как в плед.

"Сам замерзнешь", — она указывает на его тонкую серую водолазку с V-образным вырезом.

Том смеется и качает головой.

Гермиона улыбается в ответ и отворачивается к реке, наблюдая, как едва заметные волны плещутся у нее под ногами.

— Вы что, не видите, ей холодно, идиоты? Накиньте покрывало! Ал, принеси одеяло из моей комнаты!

— Да, господин.

Снова плеск воды и обжигающая боль, стекающая с водой по шее.

"Не думай об этом пока".

Гермиона поворачивается к Тому, удивленная тем, что он знает, чем заняты ее мысли.

"Как не думать, Том, прошло три месяца. Не могу поверить, что застряла здесь навсегда".

"Может, пора... Осесть?".

"Не могу! Нет!".

Гермиона мотает головой.

— Нет, — бормочет она, пока маленькие ручки стягивают с нее одежду. Становится ещё холоднее, по телу проходит новая волна дрожи.

"Конечно, я устроюсь на работу... Не хочу быть тебе обузой. Спасибо, что помог с документами".

"Я не о том. Живи сколько нужно, я все равно на квартире редко бываю...

— Живи, Грейнджер, давай же, только попробуй умереть!

На нее пахнуло человеческим теплом, смешанным с запахом пота и волшебного одеколона. Совсем близко она ощущала склоненное над собой человеческое лицо.

"Я не имею права советовать, но тебе нужно сделать выбор... Иначе не будет жизни ни в том, ни в этом мире...".

Кто-то настойчиво теребил ее, натягивал и прижимал плотнее одеяло, затем снова будил ее, не давая уйти в забытье.

— Нет, ты не можешь так просто уйти! Грейнджер! Живо бери себя в руки и очнись. Слышишь?

"Слышишь?"

Том смотрит с жалостью, и от этого хочется вопить. Он по-прежнему не верит ей, не верит в нее.

"Мне нет жизни в этом мире, понимаешь, Том? Я не отсюда"

"Я это знаю. Но жить тебе придется здесь. По законам этого мира, и они жестоки".

— Оставьте ее. Ей нужен покой.

— Вы остаётесь здесь, хозяин?

— С каких пор я должен держать отчёт перед обезьянами, Шэбби? Прочь! Чтобы зелье было готово через пятнадцать минут, тебе ясно?

Гермиона упрямо стискивает зубы.

"Не придется. Я найду способ. Я всегда находила".

"Так было в твоём мире"

"В любом. В любом мире я найду способ все изменить. Ты читал книгу, Том! У меня просто нет другого выбора, понимаешь? Нет выбора у меня!"

Она с болью смотрит на Тома, пытаясь сказать ему глазами все то, что не может выразить словами.

Том вздыхает и устремляет взгляд на горизонт.

"Понимаю"

— Не понимаю, — шелестит голос над ней. Волосы, спадавшие на лицо, убирали со лба чьи-то пальцы, едва скользнув по щеке. — Почему ты потеряла сознание, Грейнджер? Что он делал с тобой?

"Что с тобой делать, Гермиона Грейнджер?"

Том улыбается и, приблизившись, нежно убирает непослушные волосы, которые взметает ветер. — Придется поиграть ещё в Гарри Поттера. Как я тебя оставлю? Я за тебя теперь в ответе.

— Я это так не оставлю, Грейнджер. Клянусь, мой отец ответит за это.

* * *

Забравшись в автобус, Драко заметил, что Грейнджер норовит сесть рядом с Фелоном, поэтому, одарив попутно Гермиону очаровательной издевательской ухмылкой, протиснулся вперед по коридору и плюхнулся на место рядом с ним сам. Эмма и Гермиона расположились перед ними.

— А ты-то почему против? — спросил Том, когда автобус тронулся.

Драко лениво повернул голову и, не глядя на него, переспросил:

— Против чего?

— Чтобы она читала эту книгу. Ты сам читал ее?

Драко отвернулся к окну и мрачно обронил, глядя прямо перед собой:

— Нет.

Том недоверчиво усмехнулся.

— Ну конечно. Есть идеи, как не дать купить ей книгу?

Драко пожал плечами.

— Не давай ей денег.

— Уже дал, — вздохнул Том.

Драко снова повернулся к нему и на сей раз внимательно посмотрел на него.

— Ты ведь специально ее не туда завел, — усмехнулся он.

Том ответил ему такой же хитрой ухмылкой.

— Конечно, специально. Хотел сперва обсудить это с тобой.

Драко с интересом взглянул на него.

— Со мной?

— Ты знаешь ее дольше меня.

Том повернулся к нему всем корпусом и встревоженно посмотрел в упор.

— Ты знаком с ее родными? Был у нее дома?

Драко взгляд не отводил.

— А тебе зачем?

— Беспокоюсь за нее.

— Не беспокойся. Она в порядке. И чем меньше будешь беспокоиться о ней, тем больше она будет в порядке.

— Сам сможешь отвезти ее домой?

Драко не ответил. Он снова прижался затылком к сиденью и прикрыл глаза.

Внезапно они услышали за спиной два звонких девичьих голоса.

— Не знаю, я не люблю Гарри Поттера...

— Да ты что! А мне так нравится! Гарри такой симпатичный... Когда-нибудь я выйду за него замуж!

Драко открыл глаза и, переглянувшись с Томом, обернулся. Позади, тесно прижавшись друг к другу, шептались две девчонки лет четырнадцати на вид. Одна из них была полненькой брюнеткой с уютным прищуром умных глаз, увеличенных стеклами очков, у другой были каштановые волосы, крупные черты лица, и она была явно высокой. Драко вновь обменялся с Томом красноречивым взглядом, и они почти синхронно отвернулись.

— Нет, Гарри Поттер — это не интересно! Да мне и актер не нравится. Вот Драко Малфой — это мое!

Драко вскинул брови и с триумфом посмотрел на Тома, слушавшего тот же диалог едва сдерживая смех.

— Ну да, Драко понятно, — неожиданно поддержала вторая. — Он такой красивый, высокий, мускулистый...

Драко и Том снова переглянулись, затем с сомнением покосились на свои плечи.

— Да, Драко красивый. И храбрый. Знаешь, я читала одну работу. Он там половину Сассекса раскидал. Оборотни, вампиры — одной левой их уложил.

Малфой слегка приосанился, но, заметив на себе насмешливый взгляд Тома, снова недовольно насупился.

— И верный. Помнишь как в "Искушённых любовью": "Я приду за тобой, даже если для этого понадобится уничтожить весь клан Моровски".

Том и Драко в недоумении переглянулись. Про Моровски — это что-то новенькое.

— А какой галантный. Помнишь как Драко ей завтрак в постель принес в "Твой всегда"?

— Это же мой любимый момент! Как жаль, что в книгу это не вошло. Мне так хотелось, чтобы они остались вместе с Гермионой. А помнишь, — голос одной из девчонок понизился до интимного шепота. Драко пришлось напрячь слух, чтобы разобрать ее взволнованную сбивчивую речь:

— А помнишь... Как они с Гермионой делали ЭТО прямо на кухне у Панси...?

Драко поперхнулся и закашлялся. Девушки как по команде смолкли. Том щедро и от души хлопал Драко по спине.

* * *

«Я ухожу».

Том тяжело вздыхает.

«Куда?»

Насмешка в его голосе задевает Гермиону.

«В лес. Я явно попала сюда через какой-то портал. Возможно, он все еще открыт».

«Собираешься обойти весь лес?» — кротко спрашивает он, взглядом уговаривая не делать глупостей.

«Только место, где я упала. Я смогу найти".

«Портал может быть не на земле. Ты же упала — значит он находится в воздухе».

Гермиона поднимается с кресла и бросает через плечо оскорбленно.

«Прекрати разговаривать со мной так, будто веришь мне».

«Я и верю».

«Я этого не понимаю, Том. Либо веришь, либо нет, либо лжешь, либо нет! Ты не можешь и верить, и не верить одновременно».

Том внимательно смотрит на нее, думая о чем-то своем.

«Я ухожу», — повторяет Гермиона и делает нерешительный шаг к двери.

«В лес?» — снова спрашивает Том. Понимает, что она повторила, чтобы он остановил ее.

«В город. Не хочу тебя обременять. У меня уже есть план...».

«Гермиона, ты не можешь уйти», — тихо говорит Том, прибивая ее к земле взглядом спокойных голубых глаз. — «Где ты будешь ночевать, что ты будешь есть? Найди работу сперва, встань на ноги».

Гермиона передергивает плечами.

«Я не могу быть вечно у тебя на попечении. Что-нибудь придумаю".

«Гермиона», — снова окликает Том. Он начинает нервничать.

Гермиона в ожидании смотрит на него.

«Ты так просто уйдешь?»

Гермиона впервые видит на его лице такое равнодушное выражение. По нему нельзя ничего прочесть.

«А меня что-то держит?»

Гермиона смотрит на Тома в упор.

"Тебе виднее"— ровно отвечает он.

Гермиона разводит руками.

" Раз мне виднее, значит я ухожу".

«Гермиона, стой!».

Том за пару секунд преодолевает расстояние между ними и силой поворачивает ее к себе. Гермиона цепенеет, завороженная его близостью. Теперь она видит его лицо отчетливо: оно детское и беззащитное — равнодушная маска спала. Он смотрит на нее с болью, и грустью, которая всегда стояла у него в глазах, но теперь заметнее, окрашивая светло-голубые глаза в более темный, почти синий оттенок. Он тяжело дышит, отчего голос звучит прерывисто.

«Ты не можешь уйти! Лондон опасен, и ты не волшебница! Тебе свернут шею первой же ночью!».

Гермиона вздрагивает от того, как грубо и искренне звучат его слова, но услышать хочет не это.

«Я справлюсь».

Том отпускает ее, отступая на шаг.

«И мы больше не увидимся?» — его голос снова звучит ровно и спокойно.

«Чего ты от меня хочешь, Том? Я так или иначе не могу остаться! Гарри и Рон остались одни — они погибнут, они, может, умирают в этот самый момент, понимаешь?

Она в отчаянии смотрит на него. Он молчит и не смотрит в ответ.

«Когда-нибудь мне все равно придется уйти. Лучше раньше, чем слишком поздно».

Том вскидывает на нее спокойный усталый взгляд.

«А если не найдешь выход?».

Гермиона какое-то время разглядывает его, чуть прищурившись, словно видит впервые.

Дышать становилось труднее, какой-то резкий запах прошиб нос, пробираясь к самому мозгу.

«Ты мне не веришь, Том. Ты просто мне не веришь. Ты не поймешь!»

— Пей, Грейнджер, давай же.

Ее губы силой разомкнули каким-то плоским предметом, и она почувствовала, как во рту разливается противная горькая жидкость.

Резко развернувшись на каблуках, она стремительно покидает квартиру Тома.

"Только не Веритасерум!".

Снова настойчивое вторжение — и ей пришлось сглотнуть.

Гермиона вдруг резко приподнялась на локтях и, задыхаясь, оглядела безумным взглядом помещение. Заметив Малфоя, она ощупала свежую ночную рубашку на себе.

— Кто меня переодел? Ты? — она обратила на него горящий возмущением взгляд.

— Расслабься, Грейнджер, домовики переодевали. А постельное белье стелил Альбус. Неужели я стану такими вещами заниматься?

Драко фыркнул нарочито пренебрежительно.

Гермиона стала значительно спокойнее.

— Что тебе нужно? Пришел хороший следователь?

— Что? — Драко поморщился.

— Твой отец, кажется, намерен меня убить. Ты решил попытать счастья напоследок? Думаешь, растаю и все тебе расскажу?

Драко помрачнел.

— Отец не убьет тебя. Это просто угрозы.

— Конечно, убьет, и мы оба это знаем, — горько усмехнулась Гермиона, поигрывая уголком пухового одеяла. Вдруг она посмотрела на него более осмысленно.

— Это что? Твое одеяло?

— Ал притащил. Очень просил за тебя.

Гермиона мгновение смотрела на него насмешливым испытующим взглядом, затем передернув плечами, скинула одеяло и опустила ноги с кровати.

Драко испуганно дернулся, чтобы остановить ее, что не укрылось от Гермионы.

— А ночная рубашка? Нарциссы?

Гермиона брезгливо схватила кружевной край подола и вскинула на Драко вопросительный взгляд. Драко, с трудом оторвав взгляд от ее бледных коленок, скривился в усмешке и обронил нарочито лениво.

— Вряд ли моя.

Гермиона инстинктивно натянула подол, скрывая ноги.

— Выйди. Мне нужно переодеться.

— С ума сошла?

Гермиона бросила на Драко повелительный взгляд. Тот смутился.

— Будешь размазывать кровь по всему поместью? У тебя сотрясение мозга.

Гермиона нервным движением попыталась коснуться головы, но затылок отозвался резкой болью.

— Не удивлюсь, если ты проломила себе череп, — мрачно прибавил Драко, проследив за ее движениями.

— Как это вышло? — в недоумении пробормотала Гермиона. Затем вновь посмотрела на Малфоя.

— Что ты здесь делаешь?

— Уже ухожу, — Драко сделал движение, чтобы уйти.

— Нет.

В голосе Гермионы скользнула просительная интонация.

Драко замер.

— Почему помогаешь мне? — глухо спросила Гермиона, шаря взглядом по полу и ощупывая пальцами ног холодный пол в поисках обуви.

— Хочу, чтобы это закончилось, — глухо отозвался Драко.

Гермиона резко вскинула голову и , поморщившись, сдавила лоб, чтобы унять боль в затылке.

— Что именно?

— Нынешний... Политический строй, — уклончиво ответил Драко, взглядом давая понять, что не может говорить прямо.

— Ах политический строй, — усмехнулась Гермиона и вдруг с досадой прибавила: — Где мои туфли?

— На помойке. Там же одежда.

Драко был лаконичен.

— Я отправил эльфа купить новые.

Гермиона удивлённо вскинула брови, затем, помедлив, снова спрятала ноги под одеяло и с облегчением откинулась на подушку.

— Спасибо, — коротко ответила она, не зная, что еще сказать.

— Не за что. Это не ради тебя. Они воняли, — совсем по-детски выпалил Драко и тут же смолк, мысленно ругая себя за дурацкую отговорку.

Гермиона не слышала его, казалось, она снова проваливалась в полудрёму. Драко бесшумно прошел к двери, и рука уже лежала на ручке двери, когда Гермиона снова подала голос.

— На что ты готов, чтобы убрать Волдеморта?

— На все, — не задумываясь выпалил Драко.

Гермиона открыла глаза и приподнялась на локтях, пытливо разглядывая его, словно впервые видит.

— И даже на убийство?

Драко неловко помялся, затем мотнул головой.

— Ради спасения своих близких я готов на все, — твердо сказал он, стараясь не встречаться с ней взглядом.

Гермиона изучала ещё пару мгновений его лицо, затем снова откинулась на подушку и закрыла глаза.

— Думаю, ты ошибаешься, Малфой, — пробормотала она и тут же отключилась. Драко помедлил немного, но убедившись, что Гермиона его не слышит, проглотил свой вопрос и бесшумно покинул комнату.