Дионис Снейп и эликсир жизни (джен)

Всю ночь Диониса мучили дурные мысли. Почему его папа разделял идеи о значимости чистоты крови? И что случилось затем? Неужели он отказался от этого наваждения тогда, когда понял, что влюблён в маму? Ведь она никак не могла восхищаться теми, кто с презрением относился ко всему магловскому… А что пытался втолковать вчера Нокс? Он говорил о какой-то злой вещи? И при чём здесь шкатулка и зеркало? Может быть, он имел в виду обычный антиквариат? Нет. Очевидно, что о нём не шепчутся в глубине подземелья. К тому же Тео прекрасно понял, что подслушанная ими беседа касается Тёмных искусств, хотя и не объяснил, что именно она значит. И почему им не удалось ничего выяснить о трёхцветной реторте? Неужели она настолько редкая, что о ней нельзя прочитать в школьной библиотеке?

Подавив рвущийся вопль отчаяния, Дионис откинул одеяло под ноги и, призвав к себе пергамент и перо с чернилами, начал наскоро писать папе письмо. Строчки, появляющиеся из-под сумрака, поскольку все спали, то набирались горкой, то сыпались в яму. Они спешили за мыслями обладателя и поэтому нередко сбивались в грязный ком клякс. Выругавшись, Дионис решил, что перепишет всё утром, когда станет светлее и все уйдут завтракать. Так у него будет время сосредоточиться.

Однако его план быстро разрушился.

Так как наступила суббота, никто не собирался бежать в Большой зал, предпочитая поваляться в постели. Вдруг в их спальне раздался странный шум, похожий на щелчок по стеклу. Испугавшись, Дионис остался лежать. Но когда он всё же отважился раздвинуть полог, то первым делом заметил, как к кровати Тео — она находилась почти что напротив его — крадутся четверо слизеринцев, удерживая что-то в руках.

— С днём рождения, принц Тео! — с беззлобной улыбкой крикнул Малфой. Его волосы ещё не были уложены гелем, поэтому чудно пушились в разные стороны. — Давай уже поднимайся, соня! Весь праздник проспишь.

Из-под полога показались знакомые кудряшки, а потом зазвенел тихий смех.

— Вы в самом деле его попросили?!

— Думаешь, что это было так сложно? — наигранно изумился Малфой и сел на край кровати приятеля. — Он всегда рад мне услужить.

Дионис видел, как Малфой и остальные — Забини, Крэбб и Гойл — протянули Тео огромный и сверкающий серебром торт. Сверху его украшали белоснежные звёзды, а по бокам свисал жирный крем.

— Спасибо большое, — зевнул именинник и, зачерпнув сладость пальцем, немедленно отправил её себе в рот.

— Жаль, что мы не можем пойти в Хогсмид, чтобы отпраздновать, — огорчился Забини и поместил что-то ему в ладонь. — Зато я надеюсь, что это сможет поднять тебе настроение.

Тео повертел какую-то коробочку, похожую на бархатистый футляр, и, бегло оценив её содержимое, тут же затараторил:

— Ого, Блейз, как это круто! Спасибо огромное! Я думал, что их выпустят только весной… Невероятно! Как у тебя получилось?

— Один из братьев маминой тётки работает ювелирным мастером при «Мадам Малкин». Он давно занимается двойными перстнями, так что он был счастлив помочь, — разъяснил Забини. — Они нагревательные. Но могут отгонять и жар, если ты пожелаешь.

Смеясь и передавая друзьям посмотреть подарок поближе, Тео окончательно развеселился и перестал постоянно зевать. Дионис же, задернув полог так, чтобы скрыться, обиженно зарылся под одеяло. Ему было противно слушать бесконечные поздравления, но выбор был невелик. Поэтому он оставался в постели до тех пор, пока почти все слизеринцы не ушли в Большой зал.

— Эй, Снейп, — окликнул его Льюис, когда Дионис чуть было не ушёл в ванную комнату. — В следующий раз постарайся не пачкать мою тумбу, ладно?

Дионис оглянулся и замер: за ним тянулась тёмно-синяя полоса.

— Если так хочется писать по ночам, то пользуйся непроливаемыми чернилами.

Взмахом волшебной палочки Льюис привёл спальню в порядок и тотчас скрылся за дверью, откуда уже начали доноситься разные голоса. Тщательно умывшись и рассудив, что у него есть нечто гораздо важнее завтрака, Дионис сел за письмо.

Вчерашние каракули он безжалостно скомкал — всё равно пользы от них никакой. Но и новые мысли тоже упрямились. Нужно было срочно что-то решать. Так, в письме ни разу не было упомянуто о «чистоте» и пресловутых «Тёмных искусствах». О подобных вещах лучше разговаривать лично, а вот выяснить, для чего раньше предназначалась реторта, — дело, пожалуй, намного практичнее. Может, тогда и с Мартином будет проще найти общий язык, ведь ребята опасались, что он не захочет ни о чём им рассказывать. Проверив всё несколько раз, Дионис наконец выдохнул и сложил пергамент в конверт.

По пути в Большой зал его всячески изъедали сомнения: как он может сесть рядом с Тео, если того уже окружили друзья? Да и к тому же всё утро Дионис пролежал в постели, прячась от назойливых и недоверчивых лиц. Но ведь сегодня особенный день, и он сам пообещал провести его в обществе высокомерных мальчишек. Обречённо выдохнув, он стал искать Тео среди остальных.

Тот оказался совсем близко. Погружённый в чтение нескольких писем, он почти не заметил Диониса, но как только Крэбб уронил что-то в тарелку, тут же крикнул:

— Эй, привет! Иди к нам!

Преодолев неловкое чувство тревоги, Дионис направился прямо к ним.

— Доброе утро, — вполне спокойно произнёс он, отчего Малфой сжал зубы. — Надеюсь, что я не опоздал с поздравлением?

— Не опоздал, — радостно пропел Тео и хлопнул по скамье возле себя. — Мы как раз читаем бабушкину открытку. Кстати, — он начал рыться в образовавшейся куче, — твоя мама прислала сову быстрее всех.

— Правда? — удивился Дионис. И как она узнала о дне рождения его нового друга, если он ничего о нём не писал?

— Ага. У неё такой классный почерк! А ещё она оставила много разных рисунков на полях, видишь? Здорово, да?

— По-моему, они выглядят… — надменно начал Малфой, но почему-то осёкся, — обыкновенно.

— А я считаю, что они милые, — равнодушно поделился Забини, отрезая кусок черничного пирога.

— Похожи на осьминогов, — беззлобно ухмыльнулся Гойл, — или чудных рыб.

— Это ладошки! — запротестовал Тео, смеясь. — А ты как думаешь, Дионис?

Он протянул ему зелёный лист, от которого разносился знакомый аромат дома. Привычные завитки теперь располагались по центру, и всё письмо было усеяно крохотными рисунками. Присмотревшись, Дионис ответил с улыбкой:

— Это точно совы. И их точно нарисовала Селена.

— Серьёзно?!

— Ага. Она давно удлиняет им хвосты так.

— Селена — твоя сестра? — поинтересовался Забини.

— Да, — Дионис уже насторожился, опасаясь услышать очередное оскорбление и в то же время придумывая защиту. — А что?

— Ничего, — пожал плечами Забини и аккуратно отломил кусок пирога вилкой. — Наверное, тяжело быть не единственным ребёнком в семье.

— Почему же?

— Родители не умеют любить одинаково. Все об этом прекрасно знают. Поэтому в наших кругах редко встретишь тех, у кого много детей.

— И вы их презираете? — недовольно спросил Дионис.

— Нисколько, — отчеканил Малфой. — Блейз же имел в виду чистокровных волшебников.

Решив не поддаваться издёвке, Дионис разумно ввернул:

— А как же Стормхеллы? Они же родные братья, причём чище десятков других.

— Мы и не говорили, что среди наших такого никогда не бывает, — возмутился Малфой.

— Тогда как же хорошо, что мы с ними похожи. Они, определённо, смогут меня понять.

Как кстати мимо них прошёл Нокс, дружелюбно подмигнув кому-то в толпе первокурсников, однако Дионис не сомневался, что это приветствие было адресовано именно ему. Вчерашний разговор, подслушанный в коридоре, до сих пор вызывал в нём смятение. Неужели Нокс искренне желал кому-то зла или — даже думать об этом было противно — смерти? Дионис не верил и оправдывал старшекурсника нелепыми отговорками. Все ошибаются — Дионис сам тому отличный пример! Да и вдруг эта неизвестная шкатулка вовсе не так опасна, как он подумал? Ну конечно! Разве сейчас в Хогвартсе может учиться тот, кто действительно способен на дурные поступки? Слегка успокоившись, Дионис наконец кивнул Ноксу, хотя того давно загородили сновавшие из стороны в сторону гриффиндорцы.

— Я кое-что придумал, — внезапно заявил Тео. — Встретимся у Северной башни через час?

— Как скажешь, — ответил Малфой и стал собираться. Вслед за ним заторопились и остальные, несмотря на желание Гойла доесть пятый тост с шоколадом и фруктами.

Когда четвёрка слизеринцев скрылась из виду, Дионис застенчиво вымолвил:

— С днём рождения, Тео! Прости, что не поздравил тебя раньше.

— Забудь, — счастливо отмахнулся тот. — Я рад, что ты всё-таки присоединился к нам.

— Я не мог поступить иначе… Насчёт подарка…

— Ты же говорил, что ничего не подготовил? — изумился Тео, раскачивая какое-то письмо в ладони. — Получается, что ты всё это время прятал сюрприз?

— В смысле? — Дионис изогнул брови.

— Твоя мама написала, что выслала для меня подарок на прошлой неделе и что сова должна была доставить его в ближайшие дни. Мне так неудобно. Я же ничего не просил…

Дионис неуверенно сглотнул, стараясь скрыть настоящее замешательство. Он был убеждён, что не писал родителям о сегодняшнем празднике, но, оказывается, они не только позаботились о том, чтобы отправить его другу письмо, но и купили ему что-то в подарок. И почему они ничего не сказали? Чувствуя себя хуже некуда, Дионис постарался быть честным:

— Тео, я пока не получил от них…

В это мгновение, словно по волшебству самой судьбы-благодетельницы, в Большой зал влетела сова. В клюве она несла ярко-фиолетовую коробочку и, снизившись до стола Слизерина, осторожно уронила её в руки Диониса. Отыскав самодельный подшив с именем Тео, он передал её своему другу:

— Это тебе. Ещё раз с днём рождения!

Бережно развязав широкую ленту, Тео заглянул внутрь, отчего его лицо вмиг озарило сияние.

— Как ты узнал? — тихо спросил он.

— О чём именно?

— О маяке Гелиоса!

С помощью волшебной палочки Тео вытащил из коробки остроконечную башенку, вершина которой горела огнём. Дионис ни разу не видел подобного чуда. Подарок опоясывали разные камни, и от него исходил робкий жар. По невнимательности его можно было бы принять за обыкновенный конструктор, так сильно любимый маглами, но пыль колдовства, едва уловимую от огня башенки, ни за что нельзя было спутать с чем-то иным.

— Я… я же говорил о нём только бабушке. И... — Тео не мог подобрать верных слов. — Спасибо огромное! Спасибо! Я обязательно напишу твоей маме!

— Пожалуйста, — смутился Дионис. Ему было странно принимать похвалу. Он ничего не приготовил для друга, а его родители сделали даже больше, чем следовало.

От этих мыслей Дионис очень расстроился, но Тео не позволил ему долго грустить:

— Показать, что он умеет?

Не дождавшись кивка или мыка, именинник взял в руки волшебную палочку и отчётливо произнёс:

— Ducosol!

Пламя башенки съёжилось в клуб, а затем разлилось одной тонкой линией, стремящейся будто бы проткнуть потолок.

— Этот свет используют как ориентир, чтобы определить, куда нужно идти.

— А разве нельзя применить какое-то заклинание? — непонимающе свёл брови Дионис. — Я уверен, что оно существует, его просто нужно где-то найти.

— Нет, — усмехнулся Тео и плавным движением ладони спрятал лучик в кулак. — Заклинание отыскать можно, но оно действует лишь как указатель. А маяк Гелиоса намного полезнее. Его свет ведёт к другому источнику света и помогает выбраться из темноты.

Огладив одно из окошечек, Тео заставил огонь задремать. Хоть теперь он и теплился маленькой капелькой, его желание разодрать потолок Большого зала явно стало ослабевать.

— Ты её боишься? — предположил Дионис.

— Немного. А ты?

— Нет. В темноте ведь нет ничего страшного.

— Хотел бы я тоже так думать, — выдохнул Тео и вдруг спросил. — Ты умеешь играть в «Летушку»?

— Спрашиваешь! — повеселев, воскликнул Дионис с притворной гордостью. Он был уверен, что с достоинством сможет одолеть любого врага.

— Отлично! Тогда я надеюсь, что ты не будешь против, если я выберу тебя в свою команду?

— Ну разумеется!

Северную башню обдувал мягкий холод, будто бы кто-то призвал его из-под земли. Кругом стояла тишина, порой прерываемая совиными писками, а редкие ученики, кутаясь в длинный шарф, наблюдали за снегопадом. Малфой и остальные слизеринцы, которых Тео пригласил в это место, уже с нетерпением их поджидали. Поэтому, едва завидев знакомые силуэты, они спешно выступили вперёд.

— Наконец-то! — обрадовался Крэбб. — Тут так скучно!

— Хватит ныть, Винс, — Забини кротко его упрекнул, а потом обратился к Тео. — Какие идеи? Ты что-то принёс?

— Ага, — ответил тот и достал из кармана два шарика. — Сыграем? Нас как раз шестеро, так что разделимся на две команды.

Малфой одарил Диониса презрительным взглядом, явно надеясь занять команду противника.

— А чтобы было ещё интереснее, то давайте загадаем желание тем, кто проиграет, — добавил Тео, забираясь к шкафам.

Лица Малфоя и Забини проявили внимание.

— Совершенно любое? — серые глаза, в которых мелькала щекотливая заводь, немного сузились.

— Ну да, — безропотно поддакнул Тео, не понимая, почему его друзей столь сильно заинтриговало его предложение. — Вы согласны?

— Конечно, — ухмыльнулся Малфой и вскинул голову.

Разбиться на команды было нетрудно: Тео — на правах именинника — выбрал Диониса и пыхтящего Гойла. Тот так умолял дать ему шанс, что отказывать было бы глупо.

«Летушка» представляет собой игру с двумя железными шариками. Каждой команде необходимо удерживать по одному шарику в воздухе. Для этого нужно подстраиваться под течение ветра и аккуратными движениями заставлять летушку — так называют шарик — зависнуть. У команды, которой спустя двойной круг летушка окажется выше другой, побеждает.

По вердикту жребия, которым послужил один сикль, команда Малфоя должна была начать тур. Вращая шарик восьмёрками, точно ажурными бантиками, Забини остановил его над своим лбом. Затем вышел Малфой и, надменно сжав щёки, попробовал поднять его стрелочкой. Шарик послушно бежал за его пальцами и остановился там, где ему приказали. Но когда вышел Крэбб, то не сумел продержать его и секунды — тотчас послышался звон железа об пол.

— Здорово, Винс! — недовольно пробурчал Малфой. — Что за растяпа!

— Извини, Драко, — прохрипел тот и опустил плечи.

— У вас неплохо получилось! — воодушевлённо произнёс Тео, игнорируя досаду друзей. — Теперь наша очередь. Дионис, хочешь быть первым?

— Давай лучше ты, — уступил тот. — Я пока посмотрю.

Тактика Тео была абсолютно другой — он не стал задирать летушку сразу. Обводя её воображаемым водоворотом, он остановил её чуть ниже локтя, чтобы следующий игрок смог свободно взять её в руку. Удовлетворившись своим результатом, Тео передал ход Гойлу, который словно того и ждал. Шарик оказался в его потной ладошке и немного проехал назад.

— Спасибо, Грег, — пошутил Малфой, — хоть кто-то нам помогает.

Занервничав, Гойл отпустил летушку, и та с грохотом укатилась под шкаф.

— Начнём заново, — счастливо заключил Тео и призвал потеряшку при помощи палочки. Казалось, он был ни капельки не расстроен, что им не удалось так легко победить. — Дионис, ты пока ни разу не пробовал.

Выступать против было бессмысленно, поэтому Дионис молча вышел вперёд. Получив шарик и немножко раскатав его в ладони, он решил ничего не выдумывать и повторил движение, ранее принадлежавшее Тео. Однако кисть Диониса отличалась лучшей гибкостью, и его водоворот завершился немного выше.

— Давай, Грег, у тебя всё получится! — поддержал друга Тео. — Иди. Я буду последним.

Поскольку Гойлу не хотелось опять всё испортить, он лишь дотронулся до шарика и почти тут же его отпустил. К счастью, ничего не разрушилось, но и ход оказался без пользы. Испугавшись потрясти воздух простым дыханием, Гойл вернулся на место.

Настала очередь Тео. Он неторопливо подошёл к летушке и что-то старательно напевал себе под нос. В какой-то момент его песню прервала хитрая усмешка, после чего его пальцы потянулись к заветному шарику. Аккуратно схватив его, чтобы не прекратить полёт, Тео стал медленно вести руку по кругу, превращая водоворот в подобие циферблата, просевшего набекрень. Наконец летушка остановилась напротив его глаз, отчего тот искренне улыбнулся.

— Недурно, — прошептал Забини, оценивая работу соперников.

Несмотря на озноб Крэбба, которому в этот раз позволили расположить шарик первым, команда Малфоя тоже не оплошала и заставила летушку замереть почти рядом с чужой.

— Вы специально? — фальшиво поддел друзей Тео. — Они же столкнутся!

— Значит, нужно быть осторожнее, — заметил Малфой с ухмылкой и вдруг предложил. — А пусть Снейп вновь начинает, после того как выступит Блейз.

— Мы можем и сами решить, кому стоит начать, — огрызнулся Дионис. Его понемногу начала раздражать игра.

— Да ладно вам, — попытался успокоить их Тео. — Дионис, хочешь быть после меня?

— Нет. Всё в порядке. Я справлюсь.

Как и было условлено, новый круг был за Блейзом. Зацепив шарик указательным пальцем, он заставил его едва снизиться, но потом, расписав воздух пружинкой, изящно остановил кисть чуть повыше. Движения Забини были слишком отточены, поэтому Дионис хорошо понимал: если он сам не сумеет поднять летушку, то вряд ли это сможет сделать кто-то другой. Поэтому, выйдя вперёд, он неспешно стал думать.

Дотронуться до шарика было опасно, толкнуть его вверх — разрушить всё в пух и прах. Но как же тогда его обмануть, если любое прикосновение ведёт к негативу? Так и не найдя лучший выход, Дионис просто-напросто вздумал немного схитрить.

Набрав в лёгкие холодный воздух, он встал так, чтобы их летушка оказалась прямо над его ртом, а затем, когда она перестала подрагивать, осторожно подул на неё. Поддавшись невидимой силе, шарик поднялся на дюйм.

— У тебя получилось! — воскликнул Тео и вскоре увидел, как летушка соперников завертелась и рухнула на пол. — Мы победили!

— Так нечестно! — вмиг запротестовал Малфой. — Снейп тронул наш шар!

— Неправда! — Дионис был готов защищаться. — Я ничего не трогал.

— Из-за тебя наша летушка упала!

— Она упала потому, что не удержалась. Похоже, вы проиграли.

На мгновение Дионису показалось, что Малфой стал вынимать волшебную палочку, но тот лишь одёрнул мантию и скудно пробормотал:

— Ладно.

— Тео, ты не обидишься, если мы с ребятами пойдём в подземелье? — спросил Забини, закрывая друга по команде плечом. — Придумаешь желание — скажешь. Не думай, что мы об этом забыли.

— Всё нормально? — обеспокоился Тео.

— Да. Не волнуйся. Драко немного устал.

Голос Забини был очень ровным, однако Дионис прекрасно понял: тому хотелось быстрее покинуть Северную башню, чтобы Малфой прекратил злиться.

— Хорошо, — кивнул Тео. — Спасибо, что поиграли.

— Ерунда. Встретимся позже.

Затем неразлучная четвёрка, несмотря на колкий взгляд, направленный в одну точку, поспешила к винтовой лестнице и скрылась за сквозным поворотом.

— Чем хочешь заняться? — спросил Дионис, наблюдая за другом, чьё настроение сменилось печалью. — Может, погуляем у озера?

— Мне всё равно, — сказал тот вовсе не грубо.

— Ты расстроился из-за Малфоя? — Дионис решил не кривляться. Зачем отрицать очевидные вещи, если о них можно спокойно поговорить?

— Я думал, что он изменился, — Тео забрался на каменный выступ и подтянул колени к себе. — Он неплохой человек, но так же нельзя.

— Что ты имеешь в виду?

Тео пришлось немного подвинуться, чтобы освободить место рядом.

— Ему нравится общаться только с теми, у кого… у кого чистая кровь. А ещё он любит, когда его считают главным. Поэтому он всегда ходит вместе с Винсом и Грегом. Они замечательные, но иногда не умеют постоять за себя, — он склонил голову и стал смотреть на занесённый шёлковой метелью пейзаж.

О том, как поддержать именинника, чтобы тот не впал в бесконечную грусть, Дионис не знал. Обычно Тео напоминал ему солнце или весёлого клоуна, у которого никогда не бывает проблем и жизнь — сахарно-великолепная сказка. Но теперь, когда в воздухе стоял ком тоски, которую можно было бы даже потрогать, Дионис совсем растерялся.

— Ты не обязан дружить с тем, чьи идеи тебе не близки, — сказал он, надеясь, что его мысль не прозвучала цинично. — Малфой — придурок, если не понимает, что сила волшебника не зависит от знатного рода.

Однако Тео ничего не ответил, продолжая гипнотизировать лес.

— Может, спустимся в холл? — Дионис перевёл тему. — Там наверняка намного теплее. Да и обед уже скоро.

— Не хочу. Мне и тут хорошо. Я не обижусь, если ты оставишь меня здесь. Правда.

Шумно выдохнув, Дионис опустил руки. Ему показалось, что он сделал всё правильно.

— Ладно. Тогда не буду мешать. Встретимся, как тебе станет лучше.

С тяжёлым сердцем поглядев ещё раз на Тео, упорно рассматривающего зиму за окном, он отправился вниз, чтобы наконец-то согреться.

Хогвартс лениво спал под колыбель ветра, и в коридорах почти не было учеников. Кое-где хохотали призраки, а герои живых картин с удовольствием посещали соседние рамы, чтобы хоть с кем-нибудь обсудить свежие сплетни. Дионис мирно шагал по этажам, не имея цели и не зная пути. Он до сих пор сомневался, верно ли поступил, что оставил Тео грустить в такой день без поддержки, однако отступать было поздно — он всё испробовал и всё было напрасно.

Почему Малфой настолько глуп? Как можно презирать человека за то, в какой семье он появился на свет? Мама Диониса, например, родилась в семье маглов, но его папа влюбился в неё, несмотря на позор. Наверное, мистеру Снейпу было совершенно плевать на пресловутых друзей, и Дионис мог позавидовать его храбрости. Отказаться от всех и переехать в район маглов, кому нет никакого дела до магии и волшебства! Зато теперь каждое утро для папы особенное — мама рядом и с ней всё прекрасно.

Неожиданно Дионис споткнулся и едва не расшиб себе лоб. Обернувшись, он не заметил ничего странного, хотя ногу пронзила острая боль.

— Осторожнее, юноша, — из стены вылетело привидение с тонкой шпагой в руках. — Вы можете ненароком пораниться. Вы заблудились?

— Нет, сэр, — вежливо ответил Дионис.

— Тогда я советую вам подняться. И ведите себя благоразумнее. Вы разве не помните речь директора?

— О чём именно вы говорите?

Брови призрака выразительно описали дугу, а затем вновь опустились, после чего он пояснил:

— Юноша, за вами находится коридор, куда ученикам школы строго-настрого запрещено приближаться.

— А вы знаете, что там такое? — полюбопытствовал Дионис, отряхивая штаны.

— Может, и знаю, но не имею права хоть что-нибудь вам рассказать.

— Извините, я не хотел выпытывать чужие секреты.

Его слова произвели на привидение приятное впечатление, отчего тот поспешно представился:

— Меня зовут сэр Николас де Мимси. Уже несколько веков я слежу за башней Гриффиндора. Но вы, насколько я вижу, принадлежите знамёнам Слизерина?

— Верно, сэр, — Дионис кивнул. — Вы ладите с Кровавым Бароном?

— Ха! — брезгливо усмехнулся сэр Николас. — Если бы я только мог выселять ненужных гостей из этого замка, я бы с удовольствием воспользовался своим положением. Кровавый Барон — ужасный зануда.

Тон призрака развеселил Диониса, и он продолжил с ним разговор:

— Почему же?

— С ним невозможно спорить! Вот представьте: вас уже сотню лет изводят вечной скукой, от которой невозможно избавиться! К тому же эти отвратительнейшие строчки стихов. Безобразие!

— Вам не нравится поэзия?

— Отнюдь! — запротестовал призрак и поправил усы. — Поэзия — залог всего мира искусства. Но ведь для неё должен существовать и разумный предел!

— Наверное, — пожал плечами Дионис и услышал какой-то звон.

— Уходите немедленно, — посоветовал сэр Николас. — Если вы, конечно же, не желаете провести наказание вместе с мистером Филчем.

— А он уже рядом? — испугался Дионис.

— Пока ещё нет, но предполагаю, что он вот-вот явится.

Взлетев к потолку, привидение тотчас исчезло, однако вслед ему раздалось глухое мяуканье. Опасаясь столкнуться с ним лицом к лицу, Дионис стал придумывать план.

Возвращаться той же дорогой — слишком рискованно, идти в неизвестную темноту — ничуть не лучше. Но если в ней будет возможность скрыться… Когда за мяуканьем послышались чьи-то шаги, Дионис, стиснув зубы от страха, всё-таки решился бежать.

Как нарочно, в глубине запретного коридора не было ни одной развилки. Повсюду кружил аромат старых факелов и тлела изрядная паутина, словно противная сладкая вата, которая потеряла свой вкус. Заметив вдали огромную дверь, Дионис притаился. Может, стоит её открыть? Его рассудок плавился под натиском разных мыслей и, в конце концов не выдержав их потока, Дионис подбежал прямо к двери.

Его дыхание сквозило горечью и огнём, а на лбу выступили капельки пота. Если его обнаружат! Нет, он должен что-нибудь сделать. Хоть что-нибудь! Мяуканье, казалось, лизало его уши, точно шёпот воображаемого палача, но, когда до Диониса дошёл лай, раздаваемый прямо за дверью, он был готов лишиться сознания.

Там держали собаку? Но вряд ли животное могло быть столь громким… Что же тогда? Не желая ничего знать, Дионис, раздвинув плат паутины, забрался в неё и стал ждать.

Спустя пару минут он увидел красный отсвет кошачьих глаз, который начал подбираться всё ближе. Каждый миг превращался в подобие казни, и вскоре миссис Норрис добралась до его ног. Загадочно мяукнув, она расцарапала нижний слой паутины и уже приготовилась прыгнуть на чужие колени, как из-за двери вновь раздался пронзительный лай. Взбрыкнув, кошка зашипела и помчалась к хозяину.

— Что такое, миссис Норрис? — голос мистера Филча был совсем далеко. — Опять эта дурная псина пугает мою дорогую кошечку, да? Проклятый цербер! Пойдём, милая, поищем нарушителей ночью.

Только после того, как шаги старика растворило немалое расстояние, Дионис набрался смелости и стал выбираться наружу.

Всю дорогу до подземелья он думал о том, что услышал. Неужели в Хогвартсе прятали настоящего цербера? Но для чего? Школу охраняли мощнейшие чары, значит, этот зверь никак не мог защищать всех от беды. К тому же его держали внутри замка, а не снаружи. Тогда, может, эту тварь зачем-то растили? И скрывали здесь от любопытных зевак. Но странно, что этим занимаются в школе, ведь родители рассказывали, что за магическими зверями нужен особый уход. Нет, очевидно, что цербер связан с какой-то тайной, но как догадаться с какой?

Добравшись до спальни, Дионис тут же направился в ванную комнату, почти что не обращая внимания на косые взгляды по сторонам. Он понимал, что, вероятно, привлекает любопытных зевак, но никак на них не реагировал.

Когда он предстал перед зеркалом, то даже не удивился: в его волосах роился вихрь паутины, а полы мантии усеяла пыль. Умывшись и очистив одежду, Дионис решил дописать письмо папе, поэтому после ванной он сразу схватил лист и перо.

Строчки летели неразрывной цепочкой, иногда переходя на дикий бег, но на самом деле прошло довольно много времени, когда они, подсохнув, наконец оказались в конверте, а после — и в клюве послушной совы.

Возвращаясь в замок протоптанной дорогой, Дионис впервые вспомнил о Тео. Тот так и не появился в гостиной до вечера, продолжая, вероятно, грустить. Но сегодня же его день рождения! И надо срочно ему всё рассказать!

Небо постепенно кутало одеяло ночи, отчего в подземелье, окружённом кромешной идиллией, становилось гораздо мрачнее. Из-за снега луна потерялась, а деревья клонил томный сон. Северная башня, как и днём, уже дремала под вьюгу, а Тео, облепив всё тот же выступ, устало смотрел в потолок.

— Я так рад, что ты здесь! — запыхавшись, воскликнул Дионис. — Я знаю, что ты ещё расстроен, но ты просто обязан меня выслушать, — без лишних разговоров он залез к другу. — В школе пря…

— Спасибо, что ты пришёл, — перебил его Тео и протянул ему тарелку с утренним тортом. — Будешь?

— Откуда ты его взял? — изумился Дионис.

— Домовик помог. Я съел уже два куска, но веселее не стало. Думаешь, я безнадёжен?

— Что за глупости?!

— Раньше торт всегда поднимал мне настроение, а сейчас он такой холодный…

— Конечно! Просидеть тут весь день вместо кресла с камином, — усмехнулся Дионис и стал черпать ложкой сливочный крем. — Хотя это всё-таки лучше, чем проторчать в запретном коридоре, скрываясь от Филча, да?

В глазах Тео замерло восхищение.

— Ты… что? Как ты туда попал?

— Пока я немного занят, — намеренно растягивая слова и не прекращая жевать, манерничал Дионис. — Не могу говорить, когда ем.

— Но так нельзя!

— Почему это?

— Я же хочу всё узнать, — упрекнул друга Тео, вмиг забыв о тоске. — Ты сбежал от Филча?

— Угу.

— И он тебя не поймал?

— Угу.

— И ты что-то видел?

— Угу.

— Потрясно…

Быстро умяв свой кусок, Дионис рассказал Тео о цербере, миссис Норрис и Филче.

— Но зачем в школе цербер? — спросил тот, когда Дионис умолк. — Ему же нужно где-то гулять…

— Наверняка его держат в замке для устрашения. Но для кого? И почему именно в том коридоре?

— Не знаю. Но уверен, что он очень славный.

За обсуждением милой собачки ребята скоротали время до вечера, а когда расползлась тёмная ночь, то решили: неважно, для чего она обитает в замке, главное — ненароком не попасть в её цепкие лапы.