Грязный Гарри и Узники Азкабана (джен)

После истории с Хуч Гойл целую неделю подкалывал Гарри:

— Не понимаю, почему ты ее не раздул? Я этого так ждал...

Кстати, выяснилось и то, что Гарри и Нотт рассудили вернее Гермионы. На ближайшем после тоннельного скандала уроке ЗОТИ профессор Люпин (или Злей, кому как больше нравится) попросил Гарри остаться после занятия и долго извинялся.

Он выглядел очень расстроенным поведением Джеймса Поттера, и Гарри ему поверил.

Кроме того, с каждым днем приближался долгожданный урок о Патронусах, о чем профессор Люпин не уставал напоминать.

— У нас мало времени на изучение, и некоторые вещи стоит подготовить заранее. Патронуса можно вызвать с помощью самого светлого, сильного воспоминания, — в конце каждого урока повторял профессор Люпин. — Подумайте заранее, что это за воспоминание у вас. Представьте себе, потренируйтесь. Выберите свои лучшие воспоминания для этого урока и вооружитесь ими!

Предложение профессора вызвало бурные дебаты. Его обсуждали на переменах и в факультетских гостиных, за обедом и перед ужином.

Меньшинство взяло точку зрения, выраженную Дином Томасом:

— А зачем к чему-то готовиться? Мы уже всё сделали. Боггартов мы уже выгоняли, самое смешное воспоминание имеем.

— Самое смешное и самое светлое — разные вещи, — возражала ученая Гермиона. — Чтобы выгнать боггарта, достаточно просто посмеяться. Чтобы прогнать дементора, надо приложить много светлых сил и стараний, это не каждый взрослый может сразу! А боггарта прогонит и ребенок. Надо иметь очень сильное воспоминание, и оно необязательно будет смешное! Главное, чтобы оно было позитивным. Вот что самое позитивное, что было у вас в жизни?

— Шоколадный кекс, — сказал потом, на собрании Содружества Грязного Гарри Гойл.

— Ты не понял. Это как раз не считается.

— Много ты знаешь! У каждого свои светлые воспоминания, — обиделся толстяк. — Когда мне плохо, я всегда ем шоколадный кекс, и мне становится хорошо.

Действительно, у всех были разные лучшие воспоминания в жизни...

— Когда папе повысили зарплату, — сказал Рон.

— Когда я впервые полетел на метле, — сказал маглорожденный Дин Томас.

— Когда, это... Мой дедушка, а ему уже двести лет, недавно здорово заболел, и все перепугались. Думали, что он не выздоровеет, даже в больницу отправили... А он выздоровел! — сказал Кребб.

— Когда папа передумал разводиться с мамой, — прошептала Лаванда Браун.

— Однажды, мне было лет десять, я увидел в задачнике задачу и решил ее. И никто не поверил, что я ее решил, потому что считалось, что эта задача не имеет решения. Я с ними три дня спорил, а потом сел и доказал, что она решаема при определенных параметрах. Неделю сидел, но доказал! Это было здорово! — вспомнил Нотт.

— Когда Гарри поцеловал меня, — шепотом призналась Гермиона.

— Когда папу оправдали, — сказал Малфой — Он долго был под следствием как бывший Пожиратель смерти, ему грозил Азкабан. А Визенгамот его всё-таки оправдал.

— Когда у меня впервые получилось колдовать, — сказал Невилл Лонгботтом.

— А какое у тебя самое светлое воспоминание, Гарри?

«А какое у тебя самое светлое воспоминание, Гарри?»

Ложась спать поздно вечером, до знаменитого урока оставалось два дня, Гарри перебирал в голове все услышанные признания.

Он искал ответ у себя и не мог найти. Светлые воспоминания... Гарри сомневался, что они у него есть.

Нет, он согласен с Невиллом, что колдовать здорово, и с Дином, что летать очень круто, и особенно с Тедди Ноттом — пожалуй, с Тедди больше всех. Он тоже любил учиться и открывать что-то новое, он уже пробовал сочинять самодельные заклинания и решать нерешаемые задачи.

Здорово, но чтобы совсем уж светло и лучше не бывает?

Он же видел, какие лица были у товарищей, когда они говорили о своих лучших воспоминаниях. Они действительно светились изнутри — нет, у него совсем не то.

А что у него? Вот так получилось, что он не влюблен, как Гермиона, и у него нет детства с шоколадными кексами, как у Гойла, и нет воспоминаний о любимой семье, как у Лаванды, Малфоя или Кребба. И при слове «дом» он вспоминает Дурслей, а при слове «родители» — леденящий хохот Волдеморта и зеленые вспышки...

С такими воспоминаниями о самом сокровенном лучше повеситься.

Но, против всякой логики, вешаться он не собирается и чувствует себя прекрасно! Он собирается жить дальше, он полон сил и намерен победить всех врагов. И жизнь будет прекрасна!

Да, пусть рядом смертельная опасность и Волдеморт, разбросанный в виде крестражей по всему миру, и в любую минуту эти крестражи могут породить полчища Квирреллов, и живут они на грани войны... И со стороны кажется, что любой, задавленный такими мыслями и таким как у него прошлым, должен сразу отравиться.

А он с этим живет, бодро и здорово! И чувствует, что здорово колдовать, и летать, и решать задачи, и бороться с врагами, и насолить им, как только можно.

Гарри почувствовал, что нащупал важную мысль.

Вот оно! Сильное и светлое!

Сейчас, в общем, всё плохо, но он знает, что победит Волдеморта. И тогда всё будет хорошо! Он знает, что обязательно победит всех врагов, он должен победить! И мир без Волдеморта будет прекрасен. И его ждет лучшее будущее на свете!

Вот!

Гарри не выдержал и вскочил с кровати.

— У меня есть цель, — сказал Гарри.

Цель, то, что не дает скатиться с пути! То, что дает силы. Его победа! Надежда... нет, вера. Уверенность. Он уверен, что победит, он верит в будущее!

К троллям прошлое с его воспоминаниями, пусть другие утешаются прошлым! А он утешается будущим.

Самым лучшим будущим. Он будет великим человеком, ученым, уважаемым и достойным! У него будет свой дом, и он заработает деньги, и будет жена и куча детей. И они будут жить долго и счастливо. А Волдеморты и дементоры пусть катятся на помойку! Все змеи будут растоптаны!

Гарри грезил и верил. Ему казалось, что он сейчас полетит без метлы, что в нем растет огромная сила!

Не колеблясь больше, он схватил палочку, взмахнул ею и крикнул:

— Экспекто Патронум!

Из палочки выбросило ослепительно сияющего серебряного мангуста. От него лилось такое мощное сияние, что Гарри было больно смотреть.

Мангуст в три прыжка пересек комнату и выпрыгнул в окно!

Гарри подскочил к окну, глядя на сияющую точку — в темноте мангуст скакал, как путеводная звезда.

Удивительно, но пространство после него становилось светлее! Дементоры разбегались, шарахались, как зачумленные.

Только что черное, почти непроницаемое небо теперь зияло светлыми брешами, в которых виднелись облака и звезды!

Мангуст проскакал в Запретный лес и исчез за деревьями.

Дементоры постепенно исчезали тоже!

Гарри не верил своим глазам.

Они оставили свои посты, они убегали из Хогвартса!

— Я это сделал, — сказал Гарри себе. — Я и не такое способен.

У Волдеморта, бедняги, нет шансов.

Утром весь Хогвартс только и говорил, что о школьнике, который ночью создал сверхПатронус и разогнал сто дементоров.

Говорили об очередном подвиге Мальчика-Который-Выжил. Гарри чувствовал себя так, что все его мечты и вправду сбываются.

Правда, дементоры в Хог вернулись, но это были уже новые дементоры. Всезнайка Малфой узнал от своего папы, что все бывшие на ночном посту наотрез отказались возвращаться и вообще попросили больничный лист, поскольку получили тяжелую производственную травму!

Гарри радовался от души. Это было бальзамом на рану — дело в том, что ночью он так заигрался в Патронуса, что не заметил, как за его спиной проснулась Чудовищная книга и попыталась сгрызть его метлу.

Метла отбилась, да еще и добавила своего, и оба противника тяжело пострадали.

Ночью Гарри мало что мог сделать для обоих раненых, наскоро наложил пару лечебных заклятий и завалился спать; утром он приятно удивился: метла выглядела гораздо лучше, порезы на ней были затянуты чем-то вроде древесного сока.

Она казалось не такой растрепанной, а даже слегка приглаженной. И несколько затейливых колтунов расплелись сами собой...

В общем, метла к утру оклемалась и активно занималась самолечением.

Гарри поставил в план выучить несколько плотничьих и чинящих заклинаний, рекомендованных для ухода за метлой, и купить в лавке стройтоваров полировку и жидкий клей.

Чудовищная книга выглядела хуже. От столкновения с любимой дочерью фирмы «Нимбус», натренированной на все случаи жизни, бедняга сильно пострадала.

Утром книга лежала, забившись в угол спальни, и поскуливала.

Гарри потратил полчаса, выковыривая из нее древесные занозы и колючки!

Впрочем, книга не удержалась, когда Гарри переносил ее мимо метлы на стол, и плюнула в сторону противницы огрызком страницы.

Огрызок не долетел. Метла сухо и презрительно щелкнула прутьями, словно усмехнулась.

Побоявшись оставить недругов наедине, Гарри пришлось весь день таскать Чудовищную книгу с собой в портфеле...

Зато он переживал день своей славы. После завтрака целая толпа остановила его в коридоре, требуя, чтобы он вызвал Патронуса.

Такие же группы болельщиков донимали Гарри до вечера, и он вызывал мангуста еще пять раз.

Зато потренировался!

Причем, Гарри был уверен, что в толпе болельщиков один раз стоял профессор Злей и был явно восхищен; потом Гарри сказали, что среди наблюдателей видели и других профессоров и даже директора Дамблдора, который смеялся в бороду!

— Вот так-то! Припечатаем всех, Гарри может! Смерть Мародерам! — в восторге, но крайне неудачно заорал Кребб.

Неудачно, потому что Малфой утверждал, что мадам Хуч стояла рядом и всё слышала.

А с завтрашнего дня у всех курсов начались внепрограммные занятия по дементорам!

Первым по расписанию на завтра шел пятый курс Гриффиндор-Слизерин, за ним — третий курс Пуффендуй-Когтевран, за ним — менее интересные классы, которых Гарри не запомнил, и наконец после обеда — третьеклассники Гриффиндор-Слизерин.

Пятый курс заинтересовал Гарри потому, что там учились близнецы Уизли, и они могли бы рассказать много интересного.

Действительно, их занятие прошло удачно, и их Патронусов — пару мартышек-близнецов — потом целый день ловили по замку. Как выразилась маглорожденная старшекурсница с Пуффендуя, чей отец был капитаном дальнего плавания, мартышка на корабле — это аврал, а две мартышки в замке — это отстой.

Мартышек поймали чудом, когда они за ужином пытались подложить навозную бомбу под директорское кресло в Большом зале. Неудавшихся террористов извели без снисхождения, а профессор Традери еще и проворчала:

— Вот к чему приводит необдуманное усложнение школьной программы!

С другой стороны, профессор имела личный зуб на мартышек, которые заклеили цементом двери ее кабинета. Профессора утешало то, что директору Дамблдору пришлось еще хуже, потому что мартышки облили патокой лестницу, ведущую в директорскую башню, и как только директор ступил на лестницу, он поскользнулся и проехался на ней сверху вниз.

Причем, за директором вслед проехался и его посетитель, с которым директор в то время имел секретное совещание, а посетителем был Фадж, Министр магии.

— По десять баллов Гриффиндору за обоих Патронусов Уизли, — в утешение сказал профессор Злей. — Создать телесного, управляющего вещами Патронуса — это большое достижение!

— Но держать под контролем своих Патронусов Уизли пока не умеют, — сурово сказала Традери. — Учите их, раз уж начали, пока они не разнесли весь замок!

Второй урок, Когтевран и Пуффендуй, интересовал Гарри потому, что там училась сестра Парвати Патил, и Парвати непременно узнает от Падмы последние новости.

Парвати не подвела: после урока она выложила всем откровения Падмы.

— Не бойтесь заранее. Патронуса на самом деле вызвать легко, на курсе Падмы половина справилась, — добросовестно докладывала Парвати. — Нас застращали, а когда доходит до дела, там всё просто. Как с боггартами. Но Патронусы такие смешные... Салли-Энн Перкс маглорожденная, так у нее получился Микки-Маус. Профессор сказал, что нормально, сейчас все дети ур-ба-ни-зи-ро-ва-ны, на них комиксы и кино влияет больше, чем живая природа. Они ее, бедняги, только по телевизору и видят... Что за кошмар быть маглом.

— А какой Патронус у Падмы? — спросила Лаванда.

— Павлин. Красавец просто. Он на уроке распустил хвост, и все залюбовались.

— А потом он запел, и все заткнули уши, — шепотом сказал Дилан Маклагген, у которого приятель учился на Пуффендуе.

Грязный Гарри сдержал улыбку: он видел павлинов раньше и слышал их прелестные голоса. Павлинов разводили в Малфой-мэноре, где он однажды провел лето.

Гаррин дядя Вернон продавал дрели, и Гарри считал, что павлины и дрели составили бы отличный музыкальный дуэт.

— Маклагген, ты невежа, — отрезала Парвати.

— Чем открывать пасть на других, сам бы попробовал!

Маклагген заткнулся.

— Он не может, — добила Парвати. — Вот и выпендривается. Зато Гарри может! Гарри, покажешь нам?

Гарри послушно показал.

Мангуст обскакал гостиную вокруг онемевших и восхищенных зрителей.

Отчаянный стон проводил его из угла комнаты: Колин Криви как никогда жалел о недоступной видеокамере.

— Снейп, но как ты это делаешь? Что ты такое вспоминаешь? — спросил Маклагген.

Гарри улыбнулся:

— Ничего. Я смотрю на себя в зеркало и говорю: «Я самый крутой, самый красивый и самый богатый. И пусть сдохнут все мои враги!»

— Чушь какая, — сказал Маклагген.

Подумал и добавил:

— Про тебя это, извини, полная чушь, но если про других...

— Про себя любимого, — хмыкнула Парвати.

— А я такой и есть.

— Кому чушь, а вообще это называется аутотренинг, — лениво просветил Грязный Гарри.

Маклагген подошел к большому зеркалу и долго любовался.

— Экспекто Патронум!

Из его палочки вывалился... нет, плюхнулся на пол здоровый толстый индюк.

Все заржали.

— Профессор Макгонагалл говорила, что Патронус — это самое близкое к вашей сути животное. И ты точно как индюк! Глупый, надутый и смешной! — заявила Лаванда.

— Индюки летать не умеют.

— Ты тоже, Дилан. За тебя метла летает. А на метле любой индюк полетит, — сказала Гермиона Грейнджер.

Урок Защиты прошел примерно так, как и предсказывала Парвати.

В начале урока профессор Злей тоже почтил Гарри: попросил выйти перед всеми и вызвать Патронуса, да еще дал десять очков.

Потом стали стараться остальные.

У Гермионы получилось раньше всех, и у нее была самка мангуста.

У Пэнси Паркинсон не получилось создать Патронуса вообще.

Микки-Маусов не было ни у кого. Зато у Дина Томаса была Зато у Дина Томаса была пантера Багира из мультфильма «Книга джунглей».

—Неудивительно. Ведь Патронус — это отражение вашего сознания. Какие картинки оно рисует, таким Патронус и будет, — объяснил профессор Злей. — Сейчас мало кто из школьников, к сожалению, представляет себе настоящую пантеру. Ее могли видеть только в зоопарке. Поэтому вместо пантеры вы представляете себе знакомого героя из мультфильма, ведь его вы видите каждый день!

— Маглы каждый день смотрят телевизор? — удивилась Парвати.

— И по многу часов, — вздохнул профессор.

— Ужасно.

— От магловского прогресса, увы, не уйдешь. Мне уже предлагали включить в учебную программу Темных существ, заводящихся в магловской технике: гремлинов, например...

— А лучший Патронус, по-моему, — это василиск. Дементор как глянет, так обомрёт! — сказал Гойл.

Малфой застонал:

— Ты хоть слушал профессора?! Дементоры слепы!!! Нужен им твой василиск. Они ничего не видят!