Грязный Гарри и Узники Азкабана (джен)

Летние каникулы. Как много в этом звуке для сердца школьника слилось!

Как Гарри был счастлив наступлению каникул! И тому, что добрался до них живым…

Нет, права в чем-то тетя Петунья: Хогвартс — опасное место.

После целого школьного года в компании маньяка-убийцы и его ручного василиска Гарри слегка пересмотрел свое мнение о Хогвартсе. И заодно о Дурслях.

Целый год под колпаком Чудовища Слизерина и его милого хозяина, когда вся школа тряслась от страха, наглядно показал, что Дурсли с их чуланом и придирками — милейшие люди.

Их требования вполне терпимы. А претензии даже в чем-то обоснованы.

После василиска Гарри чувствовал себя в силах выдержать что угодно.

Он ехал к Дурслям в самом приподнятом настроении духа, и смотрел на лица давно не виденных родственников с глубоким умилением. В любом случае, если ему что-то не понравится, всегда можно спросить, как дела у инспектора по правам несовершеннолетних.

Дурсли встретили Гарри на пороге — мрачно, как обычно.

Дядя сразу потребовал Гаррин чемодан, чтобы запереть до конца каникул в гараж. Клетку с совой удалось отстоять — дядя представлял, сколько грязи сова разведет в гараже, и согласился, что лучше ей пачкать комнату Гарри.

И тут глаз дяди остановился на сюрпризе — на внушительном свертке, из которого торчала полированная рукоятка; дядя прекрасно помнил, что когда Гарри уезжал от них летом, никакого свертка не было. А тут новый неприятный сюрприз… Огромный и неуклюжий предмет, который Гарри вместе с чемоданом и совой удерживал с трудом.

— Что это? — подозрительно спросил дядя.

Гарри невинно сморгнул. Сверток величиной с самого Гарри вряд ли остался бы Дурслями незамеченным, и он заранее подготовился к долгому разговору.

— Это метла, дядюшка, — ангельским голосом сказал Гарри.

Тетя сдавленно охнула, Дадли ничего не понял, а дядя нахмурился:

— Метла? Это еще зачем?.. Да ладно, я в твои школьные заморочки вникать не собираюсь. Тащи в гараж вместе со всем добром, и дело с концом!

— В гараж? Зачем, дядя? — мягко спросил Гарри. — Это метла, просто метла, и ничего волшебного. Ею пол метут.

— Не знаю, что вы там, волшебники, с ней делаете! — взвизгнул дядя. — В гараж, и кончен разговор!

— Мы ею подметаем, — объяснил Гарри. — Как и вы. А что еще можно с ней делать?! Не летать же на ней.

Дадли захохотал.

— Вернон, я точно помню, что у моей сестры тоже была эта штука, — сдавленным голосом сказала тетя. — Я точно помню.

— Конечно, была! Метлы есть у каждого уважающего себя человека, — кивнул Гарри. — Чистота в доме — залог здоровья.

Дядя покачал головой:

— Раз ты так прикипел к этой метле — значит, дело нечисто.

— Конечно, нечисто, — согласился Гарри. — Уборка дома всё равно ляжет на меня, так ведь? Вот я и решил купить себе удобную метлу. Она очень хороша, я лучшую модель взял!

Дядя развернул сверток и осмотрел содержимое очень тщательно.

— Лупу принести? — услужливо спросил Гарри.

— Действительно, метла, — вынес вердикт дядя.

— Отличная метла, — прибавил Гарри. — Фирменная, с гарантией. Видите, фирменное тиснение на рукоятке? Прутик к прутику подбирали, ручная сборка.

— Не нравится мне всё это, — сказал дядя. — Какой дурак потратит столько денег на метлу?! Полированная! С гравировкой! Вы бы ее еще стразами украсили.

— Со стразами была, но это слишком дорого, — признался Гарри.

Дядя вздохнул и решил:

— Пусть остается.

Так начались его долгожданные каникулы.

Гарри без сожалений проводил чемодан в гараж — так даже лучше, от греха подальше. А то палочка под рукой — такой соблазн…

А он вовсе не хотел, чтобы за колдовство на каникулах его исключили из школы. Как ни опасен Хогвартс, а остальные школы еще хуже! Приняли, значит, надо доучиться.

И потом, есть же беспалочковая магия.

Красивая блестящая метла заняла видное место в доме.

Гарри утверждал, что она метет лучше, чем обычная метла, и был прав. Этой метлой пол убирался быстрее и чище!

Но убирать ею мог только Гарри. Дядя Вернон обходил метлу за километр, потому что выяснилось, что пока он осматривал ее, он посадил себе глубокую занозу. Дядя почему-то решил, что метла это сделала нарочно.

Дадли через неделю споткнулся о нее и потянул связку, а тетя к метле вообще не притронулась. Она сказала Гарри гениальную фразу:

— Мне не нравится, как метла на меня смотрит.

Тем не менее, метла подметала пол очень чисто, и Дурслей это устраивало.

Инспектор по делам опеки пришел навестить Гарри через неделю после его приезда, и с тех пор Дурслей всё в Гарри устраивало еще больше.

Друзья Гарри писали ему всё лето, и по его просьбе писали магловской почтой — так что Дурсли вообще были счастливы.

В августе ожидался визит сестры Вернона тети Мардж, ее очень ждали, и жизнь была прекрасна.

Дела у Гарриных друзей тоже шли прекрасно.

Гермиона писала, что Дамблдор ездил в Азкабан и готовит петицию о прекращении дела против профессора Поттера и его друзей. Дело шло медленно, в лучшем случае их освободят в конце ноября.

Рон писал, что Хагрид прислал всей их семье кусачие книги, что Хагрида утвердили в должности профессора ухода за магическими существами и уже в этом году все будут у него заниматься. По этим книгам. Если до сентября книга их не съест.

Драко писал, что министр сказал его папе, что Поттер с компанией сели надолго, а Дамблдор — старый дурак.

Гермиона писала, что Гарри может, как в прошлом году, приехать к ним в июле, она договорилась с родителями. А потом семья Гермионы ждала гостей — в августе к ним собирался приехать коллега папы по бизнесу, богатый французский стоматолог. И родители, особенно мама, настаивали, чтобы Гермиона была с гостями очень любезна. Грейнджеры собирались заключить с французом крупную сделку!

Мама Гермионы считала, что она может быть очень полезна, поскольку у француза есть сын Гермиониного возраста. Гермионе следовало развлекать его.

«Мама даже подарила мне его фотографию, — с отвращением писала Гермиона. — Такой сладко-красивый и прилизанный тип, просто ужас! А мама помешалась на сделке и заставляет меня учить французский…»

В июле, буквально за день до предполагаемого приезда Гарри к Грейнджерам, от Гермионы пришло отчаянное письмо. Поездка сорвалась. Мама Гермионы напутала с датами, французы приезжали вместо Гарри! Комнаты, приготовленные гостям, отходили французам, для Гарри места уже не было.

Гарри втайне усмехнулся.

Да, жизнь была прекрасна!

Кусачие книги получили все, кроме Гарри. Гарри подозревал, что Хагрид пришлет ее ему в дар на День рождения — и морально готовился.

Впечатления от книг читатели слали самые восторженные! Рон писал, что Фред и Джордж весь комплект отправили в сад, гонять садовых гномов.

Драко потешался, что книга сожрала полотенце Добби и сам эльф чудом спасся.

Тедди Нотт занялся научным исследованием, как эту прелесть приручить, и ежедневно кормил сырым мясом.

Гермионе мама сделала внушение, что никакая книга не должна мешать гостям, и бедняжка ежедневно делала книге укол от бешенства. Книга уколов почему-то очень боялась.

Но с мнением о гостях и о том, чем их можно запугать, мама Гермионы сильно ошиблась!

С первого дня, как богатый компаньон и его прилизанный сын приехали, Гермиона докладывала Гарри обстановку. И письма ее веселели с каждым днем!

Хотя ей приходилось почти весь день проводить с противным красавцем, на радость родителей обеих сторон, это испытание обернулось благом. Прилизанный хлыщ оказался приличным человеком. Он признался, что его мама тоже настаивала на ухаживании за Гермионой, и он послушно согласился, чтобы не разочаровать маму. Но у него во Франции, как у Гермионы, остался любимый человек, и сердце его безнадежно занято!!! Поэтому они могут спокойно проводить время вместе, угождая родителям, с общими целями притворяться влюбленными. Чтобы родители от них наконец отстали!!!

Товарищи по несчастью быстро нашли общий язык. Они отлично проводили время. Гермиона целыми часами рассказывала красавцу о Гарри, а красавец ей — о своей девушке.

Гермиона так осмелела, что призналась гостю, что она ведьма. Он пришел в восторг!

Он не успокоился, пока не пересмотрел все учебники Гермионы, пытался примерить ее мантию и просил покатать его как-нибудь на метле.

Они даже вместе стали делать заданные на лето сочинения по истории магии!

Прилизанный радовался как ребенок, что картинки в книгах Гермионы живые, и даже просил купить пару волшебных книг для него, на память. Он так огорчился, что это делать запрещено…

А когда Чудовищная книга о чудовищах отхватила у красавца рукав рубашки, а гадюка с пятой страницы учебника парселтанга чуть не вцепилась в палец, он вынес решение, что заставит папу заключить сделку только с родителями Гермионы. Никогда еще у них не было таких интересных партнеров!

В общем, контракт с французами подписали успешно.

На День рождения Гарри Дурсли подарили ему новые часы и красивый, но невкусный торт.

Хагрид прислал свою чудовищную книгу, и Гарри укротил ее хитрым способом — отваром успокаивающих трав, рецепт которого выдумал он сам и страшно этим гордился.

Рецепт подействовал. Хотя книга после лошадиной дозы отвара громко храпела.

На следующий день после столь удачной апробации Гермиона прислала Гарри «Ежедневный пророк», на первой полосе которого было аршинными буквами написано:

РАЗЫСКИВАЮТСЯ

ЗА ВОЗНАГРАЖДЕНИЕ

ВНИМАНИЕ ВСЕМ!!!

ОПАСНЫЕ ПРЕСТУПНИКИ СБЕЖАЛИ ИЗ АЗКАБАНА

МИНИСТЕРСТВО МАГИИ ОБЕЩАЕТ ОРДЕН МЕРЛИНА КАЖДОМУ, КТО ВИДЕЛ ИЛИ СЛЫШАЛ…

И так далее.

Под заголовками на Гарри смотрело красивое лицо его любимого преподавателя Джеймса Поттера, а также незнакомые, но не менее выразительные рожи Сириуса Блэка и Ремуса Люпина.

Беззаботное лето кончилось.

Статья под колдографиями гласила, что впервые за историю Азкабана из этой тюрьмы произошел побег и охранники Азкабана в ярости.

Они лично поклялись найти и вернуть заключенных. Хотя для поимки будут задействованы все силы и средства, включая магловскую полицию. (В чем Гарри убедился тем же вечером, просмотрев с Дурслями выпуск последних магловских новостей.)

На ноги поднят аврорат и Интермагпол, предупреждена таможня, если беглецам приспичит пересечь чью-либо государственную границу.

Самое смешное, как писал автор полосы, это то, что, что знаменитый Альбус Дамблдор до последнего момента был уверен в невиновности заключенных и готовил документы на их освобождение. Теперь о невиновности или освобождении не может быть и речи! Массовый дерзкий побег тянет на пожизненное заключение, а сопротивление аресту — на поцелуй дементора…

Идиоты, подумал Гарри, глядя на знакомые лица в выпуске вечерних новостей.

Нетерпеливые идиоты. Дамблдор уже готовил бумаги, и он бы непременно их освободил, но идиотам не хватило терпения подождать…

А теперь им светит высшая мера. За одно то, что сбежавшие — опаснейшая банда, содержащая оборотня. Все зельевары, готовящие Волчье зелье, дружно отрицали, что к ним в последнее время обращались люди с заданными приметами или что были кражи запасов зелья с их складов. То есть, оборотень в банде гуляет без лекарств, и он смертельно опасен. Беглецам теперь никогда не опровергнуть обвинение, что оборотень по полнолуниям нападал на людей…

Как попало в струю письмо Кребба — на День рождения его консервативного дедушки Гойл подарил юбиляру магловскую детективную книжку, очень смешную. «Самые глупые преступники Америки.»

Дедушка читал ее взахлеб и наслаждался, крича, что такие идиоты бывают только среди маглов.

Увы, он ошибался!

Например, в книге рассказывалось про человека, получившего небольшой срок. Он сел в камеру и с первого дня начал готовить побег. Он готовил его 88 дней, на 89-й он бежал, а на 90-й его должны были освободить законно… Но великий преступник придумал себе, как видите, приключение. Его быстро поймали и снова отправили в тюрьму. За побег из мест заключения он получил теперь еще полтора года.

Как же это напоминало подвиг Мародеров…

Гарри вспомнил, как Пэнси Паркинсон кричала перед каникулами, что запрещает своему Драко общаться с гриффиндорцами. Все гриффиндорцы — сумасшедшие идиоты, они рискуют головой и не думают о последствиях. Разумные люди должны держаться от этой компании подальше!

Гарри от всей души согласился с Паркинсон.

Под конец передачи из телевизора дядя Вернон сказал:

— Преступники преступниками, а Мардж всё же приедет. Не думаю, что эта новость о беглых бандитах ее остановит.

— Конечно, — кивнула тетя. — И потом, у нее же собака. Мардж прекрасно защищена. Когда она приезжает?

— В четверг.

Беззаботное лето кончилось…

«И потом, у нее же собака. Мардж прекрасно защищена.»

— Мардж первоклассно дрессирует своих собак, — добавил дядя. — Они настоящие сторожа. Все окрестные собачники присылают Мардж своих псов на выучку!

Это была правда.

— Правда, Злыдень немного староват, но когда-то от него даже медведи бегали, — сказал Вернон. — Мардж рассказывала, что Злыдень так облаял медведя в зоопарке, что тот со страху спрятался в берлогу.

Злыдень? Милый старичок Злыдень?

У Гарри отлегло от сердца. Он-то думал, что тетя привезет молодую и здоровую собаку, с которой придется повозиться. Ведь у тетиных собак была милая привычка облаивать, кусать и загонять на дерево всё, что попадется им по дороге — прямо как у Чудовищной книги Хагрида. Перевоспитывать этих собак было просто необходимо для блага общества! Тем более, эти собаки всегда с первого взгляда невзлюбливали Грязного Гарри. И приходилось давать им урок хороших манер. Как когда-то со Злыднем, когда тот был юн и полон сил, и считал себя непобедимым — пока на пути его не встретился Мальчик-Который-И-Не-Таких-Укладывал-Одним-Чихом …

Интересно, помнит ли старичок Злыдень малыша Гарри или придется освежить его память?

В любом случае, выход есть всегда. Можно поговорить с псом на парселтанге, это всегда действует успокаивающе. Что на людей, что на собак!

Можно влить псу в поилку свежеизобретенный раствор…

Можно метлу на него напустить…

А можно — Чудовищную книгу. Интересно, кто кого перелает?

— Значит, Мардж все же приедет? Несмотря на эту ужасную банду Мародеров? — переспросила тетя.

— Приедет, не сомневайся, — подтвердил дядя. — Мародеры… Подходящее название для банды! Совершенно разбойничьи рожи. Особенно этот, который Ремус… Нет, Сириус.

Гарри подумал про себя, почему магловский диктор не предупредил, что у банды есть ручной волк?

— А имена-то какие чудные! — продолжал дядя. — Прямо как у этих… у ненормальных…

— Может, это клички? — быстро спросил Гарри.

— Может, — согласился дядя.

И дядя не ошибся.

На следующей неделе тетя Мардж действительно приехала.

Тетя Мардж и ее старый бульдог Злыдень!

Сколько воспоминаний они пробудили в детской душе…

Когда Злыдень загонял малыша Гарри на дерево, Гарри было шесть лет. Сейчас ему двенадцать… Сколько же теперь годков Злыдню? Неужели он еще в строю, старый пес?

Это достойно уважения!

И сразу вслед за тем Гарри убедился, что Злыдень более чем достоин уважения.

Еще подходя к садовой калитке, тетя Мардж громогласно приветствовала Дурслей, а Злыдень воспитанно гавкнул.

И увидел Гарри.

Как оказалось, напраслину возводил мальчик на собачью память! Память у Злыдня было отличная. Несмотря на то, что последний раз пес видел Гарри шесть лет назад, он его вспомнил и молча развернулся на поводке. Тихо и твердо он потащил тетю Мардж обратно к вокзалу.

Уникально умная и сообразительная собака сделала единственную ошибку. Она не учла, что тетя Мардж глупее ее.

Тетя дернула поводок и прикрикнула:

— Злыдень, сидеть! Куда? Сиди спокойно!

Злыдень попытался возражать и боролся за свое мнение до последнего. Но с женщиной, тем более с хозяйкой, не спорят! Он уступил.

— Вот затем я его сюда и взяла, — тяжело пробасила тетя Мардж. — Психоз у него, уже шестой год. Он вашего поганца Гарри боится. Я даже к психиатру его водила!

— Какой кошмар! — воскликнула тетя Петунья.

— Психиатр и посоветовал привезти его сюда. Клин клином вышибают, — сказала Мардж. — Пусть поживет здесь и научится преодолевать свой страх. Иначе так и сойдет в могилу психом.

Злыдень молча посмотрел на хозяйку и оставил при себе мнение, кто из них на самом деле псих.

— Пошли, песик!

Тетя позволила взять у себя чемоданы и проводить в дом. Там она тяжело уселась в кресло и приняла у Петуньи полную чашку чая… И так как она выпустила поводок Злыдня, пес молнией юркнул обратно за порог и окопался в саду, изобретая там себе конуру из травы. В дом возвращаться он решительно отказался.

Сердце у Гарри было все-таки доброе.

Преисполнившись симпатии к умной собаке, Гарри пытался разными способами протянуть псу трубку мира. Он носил Злыдню бифштексы и теплые подстилки, подливал свежей воды в миску и произносил благонамеренные речи.

Пес вежливо слушал, но подношения Гарри твердо отвергал. Как истинный член семейства Дурсль, он не желал иметь ничего общего с этой проклятой магией!

Так что и визит тети Мардж доказал, что жизнь прекрасна. По-прежнему прекрасна!

Визит тети оказался лучше, чем Гарри предполагал.

И он не мешал наслаждаться последним месяцем каникул.

И всё было бы хорошо, и визит Мардж тоже подходил к концу, но увы… жизнь снова напомнила Гарри, что нельзя расслабляться. Рано радоваться, надо всегда быть бдительным… Вот ни одного спокойного лета не было у мальчика! Несправедливо…

Это случилось в последний вечер пребывания Мардж в дурслевском доме.

Вся семья, включая Гарри и тетю, мирно сидела в гостиной и пила вечерний чай.

Скрип и повизгивание за дверью сначала никто не услышал…

Но чуткое ухо тети Мардж не дремало.

— Злыдень, — сказала она с удовлетворением. — Попросился-таки в дом! Наконец-то! Преодолел страх, умница моя…

— Я открою, — сказал дядя Вернон и вышел в прихожую.

Поскребывание собакой двери усилилось, она учуяла дядю и затявкала погромче.

Дядя крикнул, что открывает, щелкнул замок… И дядя дико заорал.

Все вскочили со стульев. Тетя Петунья уронила чайник. Злыдень пронесся сквозь открытую дверь и забился под стол гостиной.

Дядя очнулся, захлопнул замок и вбежал следом.

Вид у него был дикий.

— Звони на живодерню, Петунья, звони в Службу спасения и в полицию! Быстро! — рявкнул дядя. — Звони, я пока пойду за двустволкой.

— Что там? — закричала тетя.

— Там ЭТО! — туманно ответил дядя и исчез.

— Что «это»? — пропищал вслед Дадли.

Дядя уже рылся в чулане, глее действительно некогда было спрятано охотничье ружье…

— Я хочу посмотреть, — решительно заявил Дадли и приник к окну гостиной.

Дадли заорал следующим.

За ним к окну подбежали обе тети…

— Вернон, спокойно! Я с ним справлюсь! — гаркнула тетя Мардж, глядя в темный сад. — Не надейся на полицию, она еще когда подъедет… Мы успеем справиться сами! Давай мне двустволку и ремень… Сеть у тебя найдется?

Дядя еще громче загрохотал в чулане.

Тетя Петунья уже несла бронежилет.

— Ватник, тут лучше ватник, — сказал Мардж. — И т тоже возьми что-нибудь… Оружие еще есть?

— У меня есть бейсбольная бита! — заявил Дадли.

— Сойдет! Ну что, пошли?

Злыдень скулил из-под стола. Он даже позволил Гарри погладить себя по загривку.

Гарри без малейшего любопытства смотрел, как куда-то собираются Дурсли, вооружаются до зубов и выскакивают в темноту, запирая за собой дверь. О чем говорили Дурсли и кого они собрались ловить, Гарри не касалось. Всё-таки хогвартская закалка, год в компании с Волдемортом и еще год с василиском что-то значат! Гарри даже не встал из-за стола. Он продолжал спокойно пить чай.

Дурсли за стенами дома воинственно кричали, гремели и бегали.

Пусть развлекаются. Не одному же Гарри, честно говоря, иметь приключения?

Гарри допил чай и неспешно вышел в кухню помыть посуду.

Он еще и гренку по дороге съел. И вернулся в гостиную.

Дурсли в саду кричали, что прочесали весь сад, но никого не могут найти!

Гарри поднял глаза и понял почему.

В середине гостиной прямо перед ним стояла… собака Баскервилей.

Злыдень под столом лежал в обмороке.

Гарри замер.

Гигантский, лохматый черный пес с горящими глазами стоял посреди комнаты и в упор смотрел на Гарри.

Пес был величиной с теленка. Он оскалил пасть, и оттуда на ковер Дурслей падала слюна.

Он зарычал и сделал навстречу Гарри один шаг.

В первую секунду Гарри вспомнил, что его палочка покоится в запертом гараже.

Во вторую — что он всё равно не успел бы ее достать… Он даже до метлы добежать не успел бы.

Гарри зажмурился и сконцентрировался.

В следующую секунду с чудовищным псом случилось чудо.

Пес стал разбухать на глазах!

Изумленный, он раскрыл пасть, но не издал ни звука. Гарри даже показалось, что он смотрит на волшебника осмысленно и очень обиженно!

Пса раздувало, как воздушный шар. Через минуту он уже не смог удержаться на земле и воспарил.

Злыдень под столом очнулся и громко завыл. Гарри, наоборот, хотелось истерически смеяться.

Жуткий пес, как детский шарик, парил под потолком, стукаясь о люстру.

Гарри молча распахнул дверь — в окно бы мегашарик всё равно не влез.

Нежно направляя шаропса метлой, Гарри вымел его из дома.

Шарик немедленно взял курс в открытое небо и поднимался над домом Дурслей всё выше и выше… Гарри, обняв метлу, следил за ним, задрав голову.

Дикий вопль Дурслей из глубины сада показал, что они тоже его увидели.

Шарик взмывал, относимый ветром куда-то на Луну, а Гарри любовался ночным небом и дышал полной грудью чистым воздухом..

Кусты зашевелились, и всклокоченные Дурсли вышли на крыльцо.

— Это и был ваш монстр, дядя? — небрежно спросил Гарри. — Как видите, я его выгнал.

Дядя тяжело дышал и молчал.

— Ничего особенного. Обычная собака, — мягко добавил Гарри. — Как вы и говорили, тетя. Никакой полиции — мы сами справились.

— Уважаемые жители графства Суррей! Прослушайте небольшое объявление. Служба надзора за бездомными животными напоминает, что если к вам случайно забрела бездомная собака, не паникуйте и не пытайтесь выгнать ее самостоятельно. Немедленно свяжитесь с нами, запритесь дома и ждите приезда наших специалистов. Проверьте, все ли члены семьи находятся с вами в доме в безопасности. Наша служба предупреждает, что в южных районах графства замечены большие черные собаки или даже волки. Ни в коем случае не разрешайте детям играть или приближаться к бездомной собаке…

— Предупредили после дождичка в четверг, спасибо, — буркнул дядя Вернон и выключил радио. — Проснулись! Когда мы этих собак выгоняли сутки назад…

— Вернон, они говорят, что были еще и волки?! — дрожащим голосом произнесла тетя.

— Волки! А медведей гризли не хочешь? А диких лосей? — проворчал дядя. — У них волки, у нас волшебники. Нам-то чего бояться.

— У них волки дикие, а у нас волшебник домашний! — пошутил Дадли. — Па, ну правда, мы же легко отделались.

«Это верно,» — подумал Грязный Гарри.

Мы легко отделались — и магловская пресса наконец-то соизволила предупредить о волках. Хотя в смысле Гарри легко отделаться значило совсем не то, что имел в виду его кузен Дадли.

Вторые сутки Гарри сидел на нервах, ожидая за свой фокус с надуванием песико-шарика крупных неприятностей.

С одной стороны, ему было строго запрещено колдовать на каникулах, да еще в магловском районе.

С другой стороны, маглов, когда он колдовал, поблизости не было и его безобразия никто не видел. Он зачаровал песика в пустом доме, все Дурсли были снаружи. Единственным свидетелем его колдовства был Злыдень, и хотя Злыдень являлся стопроцентным маглом, но его мнение в расчет не бралось, потому что он был собакой.

За колдовство на глазах магловской собаки еще никого не наказывали. Хотя потрясение, пережитое собакой, было точно таким же, как потрясение магла-человека… Но, к счастью, магическое общество Британии было страшно консервативно и права собак не рассматривало. Злыдень не имел никаких компенсаций за свой моральный ущерб! Несправедливо? Но такова жизнь…

И вообще, всё Гаррино преступление можно свести к самозащите. Или еще благороднее — к защите бедных маглов Дурслей, на которых эта собака чуть не напала! Он маглов спасал, его не из школы исключить, а орден должны дать…

Тем не менее, в тот же вечер Гарри послал отчаянное письмо директору Дамблдору.

Дамблдор ответил, что всё под контролем, Гарри не поверил — но был не прав. Прошли сутки, но никаких санкций за его самоуправство пока не последовало.

Дамблдор с Гарри больше не связывался.

Зато с разных сторон, но одновременно вышли на связь Рон Уизли и Драко Малфой.

Всё-таки родственники в Министерстве — великий источник информации!

— Снейп, ты идиот, — без предисловий начал Драко. — Настоящий гриффиндорец… А я-то считал тебя слизеринцем! Беру свои слова назад.

— Гарри совершил подвиг, он без палочки вышвырнул эту собаку! — возразил Рон.

— А надо было вызвать наряд авроров и посидеть спокойно! — отрезал Малфой.

— Ага, сам бы и посидел с этой собачкой. Показал бы нам пример. Жаль, тебя там не было…

— Меня там не было, а Снейп там был и пролетел мимо Ордена Мерлина и награды в миллион золотых, — с достоинством сказал Драко.

У Рона отвисла челюсть.

— Снейп, так умеешь поступать только ты. Один шанс в жизни, и почти реальный, и подвиг уже сделан — но шанс ты упустил, — вздохнул Малфой. — Если бы собаку поймали, ты был бы миллионером. Что, ума не хватило в аврорат сову послать?

— Я послал Дамблдору, — хмуро сказал Гарри.

— Нашел кому. Теперь не удивляюсь, что авроры эту собаку упустили! Дамблдор и постарался.

— Я ничего не понял, — неприязненно заметил Рон.

— В общем, папа сам слышал, как министр скандалил. Это провал года. Твоя собака, Снейп, был Сириус Блэк!

— Что? — спросил Гарри.

— Авроры навели Распознающие чары — ну вроде тех, что у нас на Хогвартсе были. Сделали фоторобот. Эта твоя собака была Сириус Блэк. Представляешь, как они забегали?! Прочесали весь Суррей, всю ночь летали по небу! Небо проехали в мелкую гребенку. А собаку не нашли! Предполагается, что сообщники успели спустить ее и расколдовать. А ты, Снейп, идиот.

— Это я уже слышал.

— Вот почему они в новостях про волков заговорили, — ахнул Рон.

— Авроры еще не теряют надежды найти банду где-то поблизости. Хотя аппарировать они могли куда угодно, хоть в Ирландию!

«И вот почему со вчерашнего дня на улицах нашей деревушки рябит от полицейских, а портреты разыскиваемых развешаны на каждом столбе,» — подумал Гарри.

— Так что тебя никто не привлечет к ответственности. Ты чуть не поймал Сириуса Блэка, в одиночку, тебя в Министерстве вообще героем считают, — мрачно заключил Малфой. — Мало им Волдеморта. Теперь ты и Сириуса Блэка победил…

— А завидовать, Малфой, вредно для здоровья., — весело сказал Рон.

— Это кому мне завидовать, этому идиоту?!

— И врать тоже нехорошо…

Малфой обиженно развернулся к камину.

— Про то, что ты герой, в одиночку справился с настоящим чудовищем, я сам слышал от папы, — заметил Рон. — Об этом всё Министерство говорит. А вот дальше не очень хорошо. Папа слышал, что банду Сириуса Блэка ищут теперь здесь, и просил тебя предупредить. Там совсем плохо, его искать хотят дементоры…

Гарри не поверил своим ушам.

-Дементоры?! Здесь? Кто их пустит в магловский район?

— Вот большинство тоже возражает против этого, и министр тоже, — сказала спина Драко Малфоя из камина. — А они упорные. Они своего добьются — не в этом, так в другом. Они вообще-то подозревают, что это Дамблдор к побегу Мародеров руку приложил, и грозятся, если в другом месте беглецов не найдут, отправиться в Хогвартс!

— Я тоже слышал. Мой папа страшно возмущался, — подтвердил Рон. — Он сказал, что тогда меня в школу не пустит.

— Они с самого начала подозревали Дамблдора. А когда ты сказал, Снейп, что связался с ним и собаку не нашли, ты просто подтвердил мои подозрения, — вздохнул Малфой. — Дементоры считают, что Дамблдор укрывает преступников. Они думают, что он их спрячет в Хогвартсе.

— И дементоры собираются весь год караулить Хогвартс, — закончил Рон.

— Пока беглецов не найдут.

Дементоры в Хогвартсе! Что ж, похоже, что предстоит еще один веселый учебный год.

— Это полный идиотизм — предполагать, что теперь, когда дементоры собрались патрулировать Хогвартс, туда беглецы и направятся, — сказал Гарри.

— Снейп, а они в любом случае могут выйти на связь с Дамблдором. Вот дементоры и караулят его.

— Неужели им больше негде спрятаться, только в Хогвартсе?

— Папа говорит, что у Блэков вообще-то есть страшно защищенный фамильный особняк в Лондоне, на нем такие заклятия, что никто их не взломает, — заметил Малфой. — Не знаю, почему Блэк не спрятался там. Может, его магия дома не пускает, его же когда-то прокляли и лишили наследства.

— Вот и послали бы дементоров в Лондон.

— Шутишь?! Министерство магии тоже в Лондоне! Так оно и позволит дементорам портить себе воздух! Проще к троллям на кулички в Шотландию…

— В детскую школу.

Все трое вздохнули.

— Малфой, ты же через каждое слово вставляешь, что у тебя папаша в Министерстве, лучший друг министра! Так пусть он повлияет, чтобы дементоров в Хогвартсе не было! — сказал Рон.

— Он пытался…

— Пусть лучше пытается!

— Да у тебя у самого папаша в Министерстве! Кто бы говорил! — огрызнулся Малфой.

До конца каникул Дамблдор на связь так и не вышел. Это было плохо.

До конца каникул Сириуса Блэка так и не поймали. Это тоже было нехорошо.

Гермиона пожаловалась, что рассказала маме об очередном подвиге Гарри, чтобы повысить в глазах мамы его репутацию, а вышло наоборот! Миссис Грейнджер насупилась как Пэнси Паркинсон и заявила, что запрещает своей дочери дружить с Гарри, потому что этот мальчик просто притягивает к себе неприятности! С ним общаться опасно.

Почти перед Первым сентября написал Драко Малфой. Во-первых, Дамблдор совершил чудо и нашел замену всем выбывшим в прошлом году преподавателям. Ставки профессора ухода за магическими существами, тренера полетов и мастера ЗОТИ были укомплектованы. Если про нового учителя зоологии все знали, то спортивный тренер и мастер Защиты были величинами неизвестными.

Особенно всех интересовало последнее назначение.

Драко писал, что никто в здравом уме в магической Британии не возьмется за проклятую должность, но Дамблдор умудрился найти кандидата. Правда, иностранца, из далекой России. Какой-то профессор Злодеус Злей. Что ж, все русские — сумасшедшие…

И главное, зная, что дементоры могут угрожать детям, Дамблдор настоял, чтобы один из преподавателей сопровождал школьников в поезде! Теперь за безопасность можно быть спокойными...

Первое сентября наступило — к радости или к печали. Хуже всего, что к неожиданности… Но Грязный Гарри привык, что с ним это случается постоянно. Еще как постоянно, если посторонние люди вроде Паркинсон и миссис Грейнджер — и те это замечают…

На перроне лондонского вокзала действительно стоял взрослый. Очень бледный и нездоровый мужчина лет тридцати, незнакомый Гарри. Староста Перси Уизли шепнул, что это их новый преподаватель ЗОТИ, тот самый русский.

Правда, ничего русского в нем Гарри не заметил, но он и не знал, чего искать.

Ученики зашли в вагоны, сопровождающий вскочил последним. Никаких дементоров и прочих неприятностей в помине не было.

Поезд тронулся.

Гарри, Гермиона, Рон и четверо слизеринцев собрались в одном купе.

То есть, семерым было бы тесновато; но Кребб не заходил, он стоял на стреме в коридоре, а Гойл комфортно улегся на багажную полку, как в своем очередном магловском детективе. Дело в том, пояснил Гойл, что Пэнси запретила Драко Малфою встречаться с гриффиндорцами и очень следит за этим, так что Кребб караулит. Если он завидит Пэнси, он покашляет, и Малфой спрячется.

Пэнси пока не было, зато по вагону прошел русский профессор и проверил, что все на местах.

— Здорово, — задумчиво сказал Рон, глядя на пробегающие в окне поля и рощи. — Профессора Поттера так и не поймали. Надеюсь, он спрячется… Он был хорошим тренером.

При этом Рон рассеяно гладил маленькую сову на своей ладони. Гарри заметил клетку с новой совой еще на перроне.

— Видите его? Это Сычик, — сказал Рон. — Мне буквально вчера прислали, какая-то странная птица вроде павлина… Принесла посылку и письмо.

Рон протянул друзьям письмо, и сердце Гарри пропустило удар. Он узнал почерк, да и содержание устраняло все сомнения.

«Привет, Рон! Прости за крысу. Признаю, что ты лишился ее по моей вине, и прилагаю извинение. Надеюсь, оно тебя утешит! Д.П.»

— Это… это какое-то лихачество — посылать такое письмо! Его же могли выследить! — воскликнула Гермиона. — Не понимаю, ну как можно так рисковать, и зачем?! Он нарочно хочет попасться?!

— Нет, он просто хотел загладить вину, — пожал плечами Рон.

— Такими темпами чудо, что он еще на свободе, — хмыкнул Малфой. — Можно сказать, что это не его вина, а авроров.

— А я считаю, что он должен был что-то прислать и Гарри, — заявила Гермиона. — Он должен был извиниться, его Сириус Блэк Гарри до смерти перепугал!

— По идее, извиняться должен Сириус Блэк, — усмехнулся Гарри.

Из коридора раздался громкий кашель.

Малфой оперативно вымелся из купе и побежал к туалету.

— В следующий раз спроси разрешения у Пэнси съесть с нами пару шоколадок! — крикнула вслед Гермиона.

И тут поезд резко остановился.

Тишина, сменившая мерный стук колес, была оглушительной. И очень странной…

На часах Гарри была середина дня, но за окном быстро сгустилась тьма. В вагоне автоматически зажглись вечерние лампочки…

Гарри поежился от дикого порыва холода.

Нотт со стуком закрыл окно, оно тут же оледенело.

Гойл пошуршал на багажной полке и раздал всем теплые мантии.

— Эт-то они, — стуча зубами, сказал Рон. — Д-дементоры…

— Всё-таки пришли.

Гойл и Нотт переглянулись и дружно крикнули, подняв палочки:

— Протего хоррибилис!

По вагону слово прокатилось эхо: это заклинание и другие, похожие, слышались отовсюду. Двери вагонов звучно запирались.

— Неплохо бы вам научить и нас этому заклятию, — заметил Гарри.

— А ты не знал? Надо же. Снейп и Грейнджер чего-то не знают! — заржал Гойл.

— Протего хоррибилис. Лучшая защита от нападения ужасов и страхов, — сказал Нотт. — Запоминайте. Сейчас взмах палочкой покажу.

— А ты его откуда знаешь?

— А откуда его знают все, у кого родственники сидели в Азкабане?

— Понятно. Извини.

— А я читала про дементоров. Я читала, что лучшая защита от них — Экспекто Патронум, но его накладывать могут только взрослые, — сказала Гермиона, кутаясь в мантию.

— Пять баллов Гриффиндору. Следующим шагом догадайся, почему мы тогда используем не Патронус, а Протего.

— Потому что его могут наколдовать дети? — мрачно предположила Гермиона.

Нотт не ответил, и разговор прервался.

Десять минут ничего не происходило.

На одиннадцатой минуте дверь купе открылась, как будто задвижка была воображаемой.

Все подняли палочки — и Гарри попытался, чувствуя страшную, нарастающую тяжесть в груди.

В приоткрытую дверь просунулась фигура в черном капюшоне.

Гарри плохо помнил, что было дальше.

У него с каждой секундой тяжелело внутри.

Он словно выпал из реальности, он снова был в прошлом — в том кошмаре с Волдемортом, где убили его родителей, в кошмаре, который, как он надеялся, с изгнанием хоркрукса больше никогда не повторится…

«— Лили, хватай ребенка и беги! — кричит мужчина.

— Я тебя с ним не брошу!

— Делай, что говорят! Это не Хвост!

Хвост неожиданно улыбается звериной улыбкой.

— Я рад, Северус, что ты меня узнал, — говорит он с шипением.»

Гарри снова видит две зеленые вспышки, родители его падают…

И он, выронив палочку, падает вместе с ними.

Что-то теплое.

И мокрое.

Теплеет… с каждой минутой.

Шуршит под ухом…

Он не упал с сиденья, его кто-то держит.

Жизнь возвращалась к Гарри медленно, но верно.

Очень скоро он понял, что полулежит на полу, а держит его Гермиона. Гермиона обнимает его обеими руками и прижимает к себе, Гермиона не дает ему упасть и согревает своим теплом…

Гермиона дышит ему в ухо, у нее колотится сердце, и она плачет.

— Я не отдам тебя никаким дементорам… Я им покажу… Не сдавайся. Я не дам тебе умереть!

А дементор шипит в коридоре, ему слишком жарко рядом с Гермионой, и он отступил.

— Гарри открыл глаза! — выдыхает Гермиона. — Очнулся!

— Ну, Грейнджер, ты его сделала. Теперь он на тебе точно женится. Никуда не денется, ты ему жизнь спасла, — комментирует голос Гойла.

Раздаются шаги, по глазам ударяет белая вспышка и в купе влетает серебристый волк.

От волка исходит тепло, как от батареи. Гарри согревается и оживает окончательно.

Волк разворачивается и теснит дементора к выходу.

— Патронус… Вот тебе Патронус, Грейнджер, как ты и хотела, — замечает Нотт.

У дверей купе стоит русский профессор и направляет волка.

Дементор с последним шипом исчезает.

Профессор заходит в купе.

— Как ты? — он наклоняется над Гарри. — Ты Гарри Снейп, правильно? Способен вставать? Сьешь шоколад.

Остаток пути Гарри провел весьма комфортно.

Его с одной стороны поддерживала Гермиона, с другой — на его коленях до самого Хогвартса ехал Гермионин кот. Хозяйка кота настояла на этом — согласно ее обширным познаниям, присутствие кота на коленях стабилизирует давление и снимает стресс, а также придает приятное живое тепло.

Кроме того, ее кот необычный, в зоомагазине уверили, что это низл. Волшебный кот, способный отгонять злые чары и защищать хозяина. Как сочла Гермиона, для Гарри такой кот — то, что доктор прописал.

История появления кота у Гермионы была занимательной.

Дело в том, что Гермиона решила завести себе зверушку — по примеру всех своих друзей, у которых что-нибудь волшебное да было. Гермиона по примеру Гарри решила купить себе сову. Пошла в магазин, увидела этого кота и пропала. А уверения продавщицы в его волшебно-защитной сущности добили покупательницу окончательно…

Теперь кот сидел на Гарри и старательно оправдывал свое предназначение. Правда, как признался Гарри сам себе, если бы котик весил поменьше — скажем, на пару килограммов, — было бы только лучше!

После нападения дементора в купе Гарри на самых законных основаниях вернулись все его друзья со Слизерина в полном составе. Драко Малфой, которому Пэнси не смогла отказать в такой почтенной миссии, взял на себя альтернативный метод лечения, а именно шоколад.

Драко скупил бы всех шоколадных лягушек у продавщицы в поезде, если бы не отказался сам Гарри. Он не очень любил сладости. Да еще Гермиона поддержала его, что неумеренное потребление сладостей вредно для здоровья, а шоколад — яд для зубов.

Поэтому вместо шоколада Драко принес под голову Гарри подушку Пэнси, и Гермионин кот уже продрал ее когтями.

— Подъезжаем, — сказала Пэнси, заходя в купе. — Драко, ты собираешься переодеваться в мантию?.. А, Грейнджер. Какая необычная сова у тебя! Честное слово, вы, городские, слишком наивные для зоомагазина. Тебя облапошили, это не сова! Вот если бы у тебя было поместье в деревне, как у меня, если бы ты постоянно жила на природе… Ты бы не попалась. Это не сова, это кот.

Гермиона задохнулась от возмущения.

— Кто знает, Пэнси, — примирительно заметил Гарри. — Это хитрый кот, как говорят, он умеет много фокусов, в отличие от обычных котов. Может, он и почту будет носить не хуже совы?

Профессор Злей надзирал и за выгрузкой школьников на платформу.

Он проводил учеников из поезда, обошел все вагоны, а сам вышел последним. Учитывая, что на платформе с первой же минуты прибытия дежурил Хагрид, сопровождение у школьников было достойное.

И всё равно кто-то умудрился колдовать, и профессор Злей с Хагридом вовремя не заметили. Кто-то превратил породистую, благородную кошку Пэнси Паркинсон в крокодильчика. Пэнси заметила это, выгружая багаж — и всю дорогу пыталась расколдовать несчастное животное обратно.

Крокодильчик мяукал, но не поддавался, и Пэнси в конце концов пришлось пожаловаться профессору Злею.

Профессор тут же вернул кошке первоначальный облик, но потом что-то сказал Пэнси наедине, и что-то неприятное; лицо Пэнси стало красным, он никому и никогда не призналась, какой урок ей дали, но потом долго распространялась на тему профессора Злея.

— Он кажется скромным и вежливым, а на самом деле он злой, противный и несправедливый! — сказала Пэнси. — И очень язвительный.

Однако, Пэнси в этом не повезло — ее никто не слушал.

Ученики молча таращились на ночное хогсмидское небо, где реяли дементоры…

Малфой указал вдаль — где виднелся замок Хогвартс. Над ним небо шевелилось и было почти непроницаемо черным.

— Добро пожаловать в родной Азкабан… Какая знакомая картина, парни? — хрипло сказал Тедди Нотт и засмеялся.

Гермиона пылко воскликнула:

— Действительно, ну какое они имеют право! Сторожат нас, как будто… У нас не тюрьма!

— Честное слово, лучше было в прошлом году, с аврорами, — уныло заметил Рон.

— Да, почему они не могли вызвать авроров? Только эти чудовища нам подходят?!

— Да твоими молитвами, Грейнджер, — усмехнулся Нотт. — Разве не нашими усилиями авроры провалили расследование в прошлом году? Они упустили Пожирателя смерти, им теперь не доверяют. А на дементоров все надеются, от них никто не убегал.

— А мне казалось, от них только что сбежали трое, — огрызнулась Гермиона.

— Вот видишь, как замечательно? Теперь мы знаем, что не надо впадать в уныние, потому что даже от дементоров можно сбежать, — примирительно заметил Гарри. — Будет чем заняться в этом году.

— В этом году, Снейп, мы по большей части будем заниматься тем, как сохранить рассудок и жизнь в нашей теплой компании, — мрачно заявил Малфой, глядя, как тени дементоров скользят по хогвартскому озеру.

Все замолчали. Грег Гойл тоже посмотрел в озеро и очень некстати процитировал:

— «Если рассудок и жизнь дороги вам, держитесь подальше от торфяных болот.»

Это окончательно заморозило желание разговаривать…

Грязный Гарри слушал, как стучат копыта тестралов и скрипят телеги, и вдруг поймал себя на том, что ждет: когда же завоет Собака Баскервилей.

Это было бы… очень уместно.

Профессор Макгонагалл с серебряной кошкой в руках встречала гостей у входа в замок.

Кошка светилась в темноте — и было видно, что дементорам ее свет не нравится. Гермиона шепнула, что это и есть тот самый знаменитый «патронус», магия высшего уровня, отгоняющая дементоров.

Кот Гермионы высунулся из ее рук при виде Патронуса и громко мяукнул. Призрачная кошка моргнула и наморщила усы.

— Проходите в замок. Не задерживайтесь, — отрывисто приказала заместительница директора.

Год обещал быть невеселым.

Зато в Большом зале было тепло и вкусно, как всегда.

Настроение у всех поднялось, но Гарри заметил, что на десерт всем выдали плитку шоколада.

— Теперь ее будут давать каждый раз… За каждой едой, понимаешь? — спросил Перси Уизли.

Пэнси Паркинсон громко сказала:

— Шоколадная диета очень вредная.

— Смотри, даже учителя его лопают! — восхитился Рон.

На его глазах Хагриду и профессору Злею выдали по огромной плитке «за вредность». Ведь они сопровождали учеников всю дорогу от станции…

Гарри смотрел на учительский стол уже давно — ему и без шоколада было интересно. За столом нашлись новые лица.

Словно поймав его взгляд, профессор Дамблдор встал и начал речь.

Профессор предостерег всех от дементоров.

Дементоры заявились сюда надолго, и если не поймают Блэка, то поужинают учениками — к этому сводилась его речь.

Хотя директор заверил, что учителя сделают всё возможное, чтобы учеников спасти.

Кроме того, директор представил всем перемены в учительском составе.

Хагрида и Злодеуса Злея Гарри уже знал, а Полеты в этом году взялась вести некая женщина Роланда Хуч.

Решительная и мужеподобная, она Гарри сразу не понравилось. Но его это не касалось — с полетами у него, хвала Мерлину, было всё закончено!

Мадам Хуч сидела рядом со Злеем и дружелюбно чокалась с ним. Или новички решили сразу познакомиться, чтобы не потеряться в чужом коллективе, или они были знакомы раньше…

Профессор Фламель сидел за Дамблдором с каменным лицом. Гарри не видел такого злого выражения у него раньше. Видимо, профессор тоже не ждал от нового года ничего хорошего.

Покончив с ужином, дети разошлись по факультетам.

Джордж Уизли громко объявил:

— Да что с вами такое?! Подумаешь, дементоры… Мы дома, и давайте веселиться!

Он устроил на весь вечер до отбоя бои без правил с Чудовищными книгами, причем на деньги.

Гарри выиграл на своей книге пять галеонов и почти пришел в себя.

Да и остальные ожили…

Перед отбоем Гарри потрясло невероятное чудо.

В этом году многое случалось впервые — и впервые староста Перси, с круглыми глазами, доложил, что к дверям факультета пришел профессор Фламель и спрашивает Снейпа!

Профессор Фламель никогда не покидал своих подземелий.

Хогвартс рушит традиции одну за другой…

В руках профессора Фламеля был бокал.

— Я узнал, что на вас в поезде напали дементоры, — холодно сказал профессор. — Выпейте это. Завтра утром повторите. Если понадобится, подойдете ко мне за следующей дозой.

— Спасибо, — искренне сказал Гарри.

По запаху он узнал мощное успокаивающее.

— Вы так потрудились ради меня, профессор… Прибавилось вам работы!

— Это точно. Прибавилось мне работы в этом году, — загадочно ответил профессор.

Имел он в виду необходимость варить стратегические запасы антидементорского зелья или что другое, осталось неизвестным.

Гарри лег спать с мыслью, что надо дементорами надо заняться всерьез. Ноттово заклинание не действует, надо бы что-то помощнее… Зелье каке-нибудь спросить у Фламеля или заклинание… Вроде Патронуса… Интересно, могут ли школьники создать Патронус, если очень нужно, хотя всё равно нельзя?..

И он уснул.

На следующее утро всем раздали индивидуальные расписания, и многострадальный учебный год наконец-то начался.

Расписание третьего курса, на который теперь перешел Гарри, было интересным. Гарри возлагал на него много надежд.

Третий курс был шагом вперед по сравнению с предыдущими — начиная с этого года, в учебную программу добавлялись занятия, которые — самое главное! — ученик выбирал себе сам.

Перед летними каникулами в прошлом году всем раздали список, и каждый отметил то, что ему интересно.

Названия курсов были незнакомые и очень вкусные. Нумерология, древние руны, прорицания, уход за магическими существами, магловедение…

Выбирать можно было что угодно и сколько угодно! Это же факультативы.

Вот Дилан Маклагген, воспользовавшись этим, не выбрал ничего. Он сказал, что основной программы ему и так хватает, а всё свободное время планировал посвятить квиддичу. Бывший тренер Поттер своими заверениями, что Дилан способен претендовать на место в национальной сборной, вскружил ему голову…

А с другой стороны, ходили слухи, что Дилану просто повезло. У него декан добрый — а то Оливер Риверс со Слизерина тоже ничего не написал, так деканша обрабатывала его три часа, и он записался на три курса.

Грязный Гарри смотрел на список предметов и размышлял.

Он вырос у маглов, суть и названия курсов для него ничего не значили. Разве что пойти в библиотеку и прочитать предварительно, что о чем? Не выбирать же вслепую…

Гарри пошел в библиотеку и сделал выбор.

Нумерология, руны и уход. Прорицания выглядели заманчиво, но тут Гарри повезло столкнуться с их преподавательницей, профессором Трелони. Профессор Трелони провела в библиотеке незабываемые десять минут, которые вычеркнули прорицания из списка Гарри раз и навсегда.

Правда, с Гарри в это время был Рон, и на него профессор оказала прямо обратное воздействие. Рон сказал, что это учительница его мечты — ей можно домашние задания не делать и экзамен сдать на халяву!

Еще можно было поступить как Гермиона, которая ужасную проблему выбора решила по-грейнджеровски кардинально: записалась на все курсы подряд.

Гарри не поленился посмотреть расписание тогдашнего третьего курса и нашел, что это девять уроков в день.

Нереально. Даже для волшебника.

Гермиона, однако, не передумала — и сейчас, на своем первом в этом году школьном завтраке, потрясала расписанием из девяти ежедневных уроков.

Вид у Гермионы был гордый. Как ее ни отговаривали, она твердо решила поставить рекорд — если в магическом мире есть своя Книга Рекордов.

В библиотеке Гермиона прочла, что все курсы разом за историю Хогвартса выбрало двадцать человек, а в нынешнем столетии — вообще никого!

Гермиона чувствовала себя победительницей.

Гарри честно сказал, что девять уроков в день — это настоящее мужество. Настоящее гриффиндорство.

— Это нереально, — отрезал там же за завтраком Рон. — По расписанию твои курсы идут в одно и тоже время. Ну и зачем ты записалась, раз не можешь на них ходить?

— Будет ходить на всех по очереди, — ядовито сказал Малфой со своего стола.

— И пропускать все по очереди…

Малфой кивнул на стол Пуффендуя. Там с несчастнейшим видом восседали Сьюзен Боунс и Салли-Энн Перкс, которые в прошлом году повторили подвиг Гермионы и записались на всё.

Как истинные пуффендуйки, они не боялись тяжелой работы!

Но их деканша разочаровала их — по причине, которую назвал Малфой. Потому, что одновременное посещение всех курсов было физически невозможно.

Рыдающие ученицы, обманутые в своих лучших надеждах, удовольствовались малостью — всем, что посетить было реально. У них получилось по семь уроков в день — не девять, но тоже нормально!

Гермиона посмотрела на пуффендуек снисходительно.

— Спасибо за сочувствие, но я прекрасно справлюсь с расписанием. Я все обсудила с профессором Макгонагалл.

— И как ты справишься? У тебя прямо сейчас по расписанию одновременно три урока. Магловедение, прорицания и нумерология. Все в девять!

— Спасибо, Рон. Я знаю свое расписание не хуже тебя, — безмятежно отозвалась рекордсменка. — Я говорю, что у меня всё улажено.

— Ну-ну…

Гарри нагнулся к Рону и прошептал:

— Вот сейчас и выясним. Посмотрим, куда она пойдет — не на три предмета же сразу!

— Гарри, ты собираешься на нумерологию? Не пора уже идти? — властно позвала Гермиона и встала из-за стола. — Давай, пойдем вместе.

— А я иду на прорицания, — успел шепнуть Рон.

— Удачи!

— Да, вот и разобрались…

Разборка, однако, усложнилась.

Встретившись после нумерологии с Роном, Гарри услышал, что Гермиона на прорицаниях была. С начала урока до конца.

А Гарри готов был поклясться, что она просидела рядом с ним всю нумерологию, не двигаясь с места!

— Теперь стоит найти кого-то с магловедения, чтобы проверить окончательно, — сказал Гарри.

— Кажется, Невилл туда записался…

— Туда Кребб и Гойл записались, вот умора! — объявил Малфой. — Вот до чего доводит чтение магловских детективов.

Гойл страшно покраснел и выдавил:

— А чё, урок прикольный.

— И Грейнджер у нас была. Даже заработала пять баллов за принцип работы фелетона, — сказал Кребб.

— Телефона, болван!

— Болваном я был, когда за компанию с тобой на этот кретинский курс записался…

— А Невилл был на прорицаниях, — сказал Рон.

— На магловедении вообще никого с вашего Гриффиндора не было, — откровенно весело заявил Гойл. — Мы со Слизерина были, с Пуффендуя два человека и четыре с Когтеврана. А с Гриффиндора никого! Мы все обалдели. И ведь наша преподша в прошлом году была вашим деканом, она так разозлилась!

— Я не понимаю. Грейнджер была на нумерологии, я же видел! Сидела рядом со Снейпом. И Нотт может подтвердить, — возмутился Малфой.

— Похоже, Грейнджер вляпалась в большую проблему, — сказал Нотт. — С применением незаконных технологий.

— Она говорит, что Макгонагалл всё одобрила!

— А еще она говорит, что домовым эльфам надо платить зарплату.

— Кстати, Рон, и как тебе прорицания? — спросил Гарри.

Рон бодро ответил:

— Полное идиотство. Эта Трелони смотрит так драматично и спрашивает: «А на вашем курсе есть знаменитый Гарри Снейп? Я его здесь не вижу.» — Мы ей отвечаем, что на нашем. А она заявляет: «Передайте ему, пожалуйста, что вчера я специально гадала на него, и у него такая несчастливая судьба! Ему грозит смерть от страшного врага, и еще он должен опасаться большой черной собаки.» — Мы так ржали! Грейнджер прямо сказала: гениальный вывод, это предсказание каждый день висит на главной странице «Ежедневного пророка», с тех пор, как Сириус Блэк сбежал…

— Спасибо, Рон, передай от меня профессору Трелони полное почтение, — угрюмо ответил Гарри. — Надо же, даже на курс не пошел, а всё равно она меня достала!

— Сам передай. У нас вторая пара прорицаний завтра.

— Я не могу, а вдруг я к тому времени уже умру?

Рон заржал.

— А мне она предсказала, что я женюсь на грязнокровке и буду иметь шестеро детей.

— Поздравляю. Но я к тому времени уже умру и твоей свадьбы не увижу…

— А Патил — что надо опасаться рыжих, и Браун — что 16 октября случится то, чего она боится больше всего.

— В общем, полный бред, как и ожидалось, — заключил Гарри.

Интересное на этот день не кончилось. Первой парой после обеда стоял еще один новый предмет — Уход за магическими существами.

Скажем честно: когда Гарри записывался на этот предмет, он еще не знал, что его будет вести Хагрид.

Но скандальное назначение ничего не изменило. Любимым предметом Грязного Гарри было Зельеварение (и все кругом, как сговорившись, дружно утверждали, что это у него семейное) — а первейшей базой для зельеварения являются травология и зоология. Кто бы их ни вел.

Так что Гарри, после сытного обеда (от шоколадного десерта он твердо отказался), накинул уличную мантию и отправился вместе со всеми на опушку Запретного леса, где проводились занятия.

По расписанию, Уход они совмещали со слизеринцами.

Дружная стайка учеников шла в Лес — некоторые вели с собой на поводке Чудовищные книги, украшенные намордниками.

— Грейнджер! — вскликнула Паркинсон. — И ты с нами!

— Здравствуй, Пэнси, — буркнула Гермиона.

— Ты очень правильно сделала, что взяла этот курс. После того досадного провала с совой, которая оказалась кошкой, это лучшее решение. Я сама, кажется, советовала тебе это в поезде… Ты правильно поступила, что последовала моему совету. Учи этот курс, и через год тебя никто не сможет обмануть!

— Твоими молитвами, дорогая Пэнси! — сказала Гермиона. — А что ты болтаешь насчет кошки?

— Кстати, где твоя кошка, Грейнджер? Я ее все утро не видела.

— Моя кошка? — переспросила Гермиона.

— Ну, Живодер… Живорыб… Как там его? Живоглот, — сказала Пэнси.

Гермиона улыбнулась нежно-нежно.

— Пэнси, дорогая, я так не хотела начинать этот разговор… У меня нет никакой кошки. Я молчала, потому что ты похвалялась своими знаниями перед целой толпой, назвала себя специалистом… Неудобно было тебя поправлять. Ты обозналась, у меня не кошка, а низл. Низлы немного похожи на кошек, и невежды их часто путают.

Паркинсон позеленела.

— Ничего, профессор Хагрид обязательно разъяснит тебе разницу между кошкой и низлом, — утешила Гермиона. — Ты тоже очень правильно взяла курс Ухода за волшебными существами, Пэнси!

Пэнси не ответила.

Дорогие читатели, забегая вперед, я прошу вас очень посочувствовать Пэнси!

Дело в том, что Пэнси задала уместнейший вопрос о том, где пребывал этим утром Живоглот. Открою вам тайну: он пребывал там же, где благороднейшая и чистопородная кошка самой Пэнси, наслаждаясь ее обществом.

И в назначенный срок, два месяца спустя, этот счастливый союз увенчается рождением трех рыжих беспородных котят со сплюснутыми мордами. Это будет страшным ударом для помешанной на чистокровности Пэнси.

Свой первый урок Ухода за магическими существами Хагрид провел впечатляюще.

Темой урока стали гипоогрифы.

Опасные, гордые, огромные — в глазах тринадцатилетних детей они выглядели огромными, как дом! И взобраться на них верхом некоторые не могли, пока их не подсаживали рослые одноклассники…

Потому что целью урока было: сесть на гиппогрифа и совершить учебный полет.

— Всю жизнь мечтал кататься на гиппогрифе, — проворчал Драко Малфой. Его гиппогриф чуть не клюнул.

— А гиппогриф мечтал тем более, — добавил Нотт.

Грязный Гарри к полету на гиппогрифе отнесся сначала с недоверием — был же у него печальный опыт с метлой, — а затем, когда всё получилось и гиппогриф понес его в небо — с восторгом!

Гарри очень любил летать.

Летать на гиппогрифе было совсем не так, как на метле.

Гиппогриф рассекал воздух с мощной силой и свистом, гиппогриф таранил небо как самолет. И управлять им было тоже как управлять гигантской, тяжелой летающей машиной.

Но это был полет — и это было прекрасно.

Хагрид не ограничивал пространство полета, и ученики разлетелись над Хогвартсом кто куда горазд. Умники Кребб и Гойл на своих гиппогрифах подрулили к одной из школьных башен и сорвали урок истории магии, поскольку весь класс бросил перья и собрался у окон. А профессор Бинс невозмутимо продолжал лекцию в никуда своим скрипучим голосом. Таких мелочей, как отсутствие учеников, он не замечал уже лет триста.

Кто-то рванул на гиппогрифе в Хогсмид, кто-то кружил над квиддичным полем…

Гарри облетел Хогвартс целиком. Пролетел над озером, над лесом, собирался подобраться к замку…

И тогда сверху, абсолютно бесшумно и неожиданно, на него легла тень.

Гарри вздрогнул, за секунду он промерз до костей.

Он поднял голову и увидел парящего над ним дементора.

Дементор плавно спускался к Гарри, протягивая вперед рукава.

Гарри показалось, что из-под капюшона дементора раздается нечеловеческий вопль.

Гиппогрифу дементор не понравился сразу.

Рявкнув, гиппогриф ударил крыльями и понесся прочь — Гарри не ожидал, что он умеет летать так быстро.

То, что гиппогрифы летают быстрее дементоров, было узнать приятно.

Дементор спокойно скользил за ними.

В ушах Гарри нарастал звон, голова тяжелела…

Кажется, дементоры на него плохо действуют.

Негнущимися губами Гарри прошептал Приклеивающее заклятие, впечатавшее его в тело гиппогрифа — свалиться с него, теряя сознание, в планы Гарри не входило.

Тем более, валиться в озеро или на Стрые кроны деревьев…

— Разворачивайся к Лесу. Обратно, к Хагриду! — сказал Гарри.

Гиппогриф снова рявкнул — и, к счастью наездника, развернулся.

Он знает свое дело, это хорошо...

Гиппогриф уверенно доставлял бесчувственное тело всадника Хагриду.

Гарри этого уже не замечал.

Только теплое тело, к которому он прижался, и ощущение бьющего птичьего сердца прямо под ухом держало его от окончательного обморока.

Краем сознания Гарри осознал, что гиппогриф садится, в теле отдался толчок при приземлении.

Гарри прошептал Отклеивающее заклинание — и наконец-то упал.

Мокро.

Х-х-холодно, и пахнет свежей травой…

Кажется, над ухом что-то вздыхает, и лес шумит.

Сознание вернулось.

Грязный Гарри открывает глаза — и тут же смаргивает обратно.

Оказывается, прямо в глаза ему, не мигая, уставился сизый гиппогриф, который спас его жизнь, почти склонившись над ним в густой траве. И чудовищный клюв, одним ударом способный пробить череп, маячит в полуметре от длинного носа.

Гиппогриф ласково клюет Гарри в ухо и издает рев.

Кажется, он так и лежит на школьной полянке…

В ту же минуту трава шуршит, и на Гарри кидается Гермиона, рыдающая; она кричит кому-то:

— Гарри очнулся! Всё! Хагрид, не надо больше воды!

— А мож, плеснуть еще, для острастки? Больно хорошо подействовало, — гудит над Гарри голос Хагрида.

Гарри приоткрывает глаз: он весь мокрый и лежит в луже… нет, в ведре воды.

Гермиона замечает его взгляд и поясняет:

— Мы пытались привести тебя в чувство, и Хагрид… Он решил использовать воду. Он сказал, что это всегда действует.

Гарри видит, как Хагрид направляется к ним со вторым ведром воды и быстро говорит:

— Спасибо, не надо. Я очнулся.

— Так и ладушки, — радостно заключает Хагрид и ставит ведро перед гиппогрифом.

Зверь изящно наклоняет голову в ведро, отвернувшись от Гарри, и он может наконец-то спокойно вздохнуть.

— Я думаю, Гарри тоже надо что-то выпить, — говорит Гермиона.

— И лучше что-нибудь горячее…

Гермиона осушает его взмахом палочки.

На поляне больше никого нет: он, она, Хагрид и гиппогриф.

— Рон и Невилл полетели за директором, — докладывает Гермиона. — Но хорошо, что ты очнулся раньше.

Директор, прибывший очень скоро на пегом гиппогрифе, тоже так считает.

Гарри дается склянка с приветом от профессора Фламеля и освобождение от уроков на весь день.

— Что ж, я думал, что предусмотрел все меры безопасности, но я ошибся, — замечает директор. — Сегодня же объявлю за ужином, что на всех занятиях вне стен замка в обязательном порядке должен присутствовать волшебник с палочкой, способный вызвать Патронуса.

— А если бы ты взял шоколад за обедом, то ничего бы не было, — вредно говорит Рон.

— Шоколад тут ни при чем.

— Ага. Нас почему-то дементоры не тронули.

— Он невкусный.

— Лекарства всегда невкусные.

Гарри, однако, делает свои выводы из происшествия и до конца дня закрывается в библиотеке — в поисках мощного противоядия от дементоров.

Когда он вечером возвращается в свою гостиную, перед ним все расступаются, и впереди его уже шествует легенда.

Гарри слышит три разных версии своего сегодняшнего подвига, которых объединяет одно — на него, по рассказам очевидцев, напала сотня дементоров, и он потерял сознание. Но не растерялся! Всё так же без сознания, он умело управлял гиппогрифом и удрал от дементоров, делая фигуры высшего пилотажа и мертвую петлю.

Без сознания он сел на землю, прокричал: «Все ложись! Дементоры близко!» — и отключился; а когда прилетел директор и вернул его в чувство, он совершенно не помнил своих подвигов.

Потом доставляют «Вечерний пророк», и настроение Гарри поднимается окончательно.

На главной странице он видит свою физиономию и смачную статью знаменитой Риты Скитер «Новый подвиг Мальчика-Со-Шрамом. Дементоры нападают на учеников Хогвартса прямо на уроке».

«За последний месяц все кому не лень высказывались о животрепещущей теме пребывания дементоров в Хогвартсе. Эта самая осуждаемая инициатива Министерства магии уже на второй день школьного года привела к ужасным последствиям, и противники реформы вправе вскричать: «Мы же предупреждали!»

Напомню, что за два дня начавшегося учебного года дементоры нападали на детей дважды…»

— После таких статей смещают правительство, — сказал Гарри.

Рон добавил:

— Малфой передал, что написал своему папе. Они будут ругаться с министром. Наверное, дементоров из школы уберут!

— Еще Малфой передавал, что у их седьмого курса был урок ЗОТИ и профессор Злей — противный крючкотвор и придира, — добросовестно передала Гермиона.

— Ничего, нам с преподавателями ЗОТИ всегда не везет, — весело сказал Гарри.

Ничто на свете не могло омрачить его после статьи Скитер.

— А у нас его урок завтра.

— Ничего, прорвемся.

Гарри не сдержался и перечитал свой любимый абзац творения Скитер:

«И самое главное, что даже сторонники привлечения дементоров к полиции не могут внятно обосновать причины их пребывания в Хогвартсе. Якобы дементоры ловят знаменитых Мародеров, бежавших летом из Азкабана, — хотя напоминаю, что обвинение против Мародеров рассыпалось буквально в процессе следствия и никем не доказано, что мы тратим нервы, время и бюджетные деньги на поиск подлинных преступников.

Но это не главное.

Главное, что никто так и не видел Мародеров в Хогвартсе, а последний раз их достоверно видели в Суррее, в тысяче километров от Хогвартса. Где Мародеры сейчас на самом деле? Дорогой Министр магии, возможно ли, что они наслаждаются покоем где-нибудь в Африке, пока доблестные ваши дементоры ловят их в Шотландии?

— Я считаю дело Мародеров сфальсифицированным, а работу аврората — крайне неудовлетворительной, — сказала мадам Амелия Боунс, заместитель начальника Отдела внутреннего порядка. — Я считаю недопустимым присутствие дементоров в детской школе.

— Но если наши противники правы и Мародеры действительно там?

— Моя племянница сейчас учится в Хогвартсе, — поведала мадам Боунс, — и если у меня есть выбор, кого ей опасаться — Мародеров или дементоров, то я выбираю Мародеров!»

— Кстати, у нашего седьмого курса сегодня был урок ЗОТИ, — сказал Перси Уизли. — Превосходный учитель этот Злей, просто профессионал. Наконец-то нам повезло с преподавателем!

Этой ночью Гарри прекрасно выспался, хотя в середине ночи он, как и весь замок, был разбужен громким скандалом.

Вся община привидений Хогвартса столпилась перед замком, бригада дементоров парила рядом с ними, и между кланами шла генеральная драка.

На битву привидений и дементоров выбежали посмотреть даже обитатели Запретного леса.

— А я думал, привидения боятся дементоров. Они же тоже души, и всё такое, — прошептал Симус Финниган.

— Как видишь, нет, — заметил Грязный Гарри, наблюдая, как Кровавый Барон и Безголовый Ник размахивают мечами, а седовласая колдунья с пятого этажа проклинает дементоров своей призрачной палочкой.

К сожалению, окончания битвы школьники не дождались: директор Дамблдор в ночном колпаке и халате вышел на порог и призвал воюющие стороны выяснить отношения в другом месте, где-нибудь подальше от школы.

Призраки и демонические стражи послушно поднялись в воздух и унеслись в сторону Хогсмида, на радость тамошним спящим обывателям.

Остаток ночи после этого многим снились развеселые сны!

Школьник охотно делились ими друг с другом перед завтраком — и смотрели на учительский стол, ибо преподаватели тоже были в необычно приподнятом настроении.

Рита Скитер не подвела: в утреннем «Пророке» ночные игрища дементоров были описаны достойно.

Рита снабдила статью горячим интервью с большим чином из Отдела министерских финансов, семья которого проживала в Хогсмиде. Он «отлично» выспался в эту ночь, и интервью дал самое трогательное.

Читая статью, Гермиона сияла.

— Еще немного таких происшествий, и Министра просто вынудят убрать дементоров отсюда!

— Я видела Плаксу Миртл. Она говорит, что они веселились до утра и весь Хогсмид на уши поставили, — сказала Лаванда Браун. — Причем, их с дементорами намеренно стравили! Кто-то наврал дементорам, что призраки собираются выкурить их из Хогвартса черной магией, и кто-то наврал призракам, что дементоры сговорились этой ночью их съесть.

— Интересно, кто это был? — спросила Лаванду Парвати.

— Жаль, что не я, — тихо сказал Гарри сам себе. — Идея гениальная.

Он посмотрел на директора Дамблдора, и ему показалось, что Дамблдор ему подмигнул.

В таком настроении третий курс Гриффиндора и Слизерина пришел на урок Защиты от Темных Сил, который отныне и до момента, когда Темное заклятье Волдеморта одолеет его, вел профессор Злей.

Профессор Злей Гарри понравился.

Профессор провел очень интересный урок, правда на наболевшую для всех тему страхов.

Он выбрал для урока тему боггарта.

Учитель был мягок и вежлив, объяснял очень доходчиво, вызвал Гарри и Гермиону по теории и еще пятерых гриффиндорцев для практики; они тренировали защиту от боггарта. Невилла Лонгботтома он вызвал даже дважды.

Было страшно интересно воочию наблюдать за чужими страхами — когда еще такое увидишь?! Когда еще твои одноклассники всуе выдадут, кто чего боится. И чего только не боятся люди…

Невилл, например, боялся собственной бабушки.

Профессор Злей очень смешно помог Невиллу бороться с его страхами!

Глядя, как расцветает лицо Невилла, которого никто и никогда не хвалил, или лицо Рона Уизли, которому тоже редко доставались баллы, Гарри решил, что профессор Злей — лучший учитель ЗОТИ, и Перси прав.

Увидев Невилла второй раз, боггарт лопнул, профессор Злей объявил, что урок окончен и каждому, кто боролся с боггартом, дается пять очков. А Невиллу, который боролся дважды, — десять. Гарри вообще понравилось, что новый профессор всех учеников зовет не по фамилии, а по имени: Гарри, Гермиона, Невилл, Рон, Симус, Парвати! Даже профессор Макгонагалл так не делала.

Но если все думали, что урок закончился...

К изумлению Гарри, Теодор Нотт поднял руку. Гарри давно не видел столько злобы в его глазах.

— Да, мистер Нотт? — ласково спросил профессор.

— Я хотел спросить, профессор: на этом тема боггартов закончена?

— Да. Думаю, так, — кивнул профессор. — На следующем уроке начнем водяных.

— Простите, сэр, но в течение урока не все успели потренироваться с боггартом, — сказал Нотт. — Он быстро лопнул, и мы не смогли отточить заклинание. Можно, вы нас уведомите, когда найдете другого боггарта, и дадите с ним потренироваться?

В классе настала тишина.

Профессор Злей, однако, совсем не рассердился.

— Вы правы, мистер Нотт. Это была моя ошибка, — сказал он и виновато улыбнулся. — Конечно, на боггарте должны потренироваться все. Я обещаю на следующем уроке дать всем оставшимся возможность сразиться с боггартом! А новую тему начнем через урок. Когда у нас урок, в среду?

— Послезавтра, сэр, — сказал Нотт.

— Отлично. Я думаю, до послезавтра я найду другого боггарта. В старых замках их всегда полно!

— Спасибо, сэр. Больше вопросов не имею, — сказал Нотт и сел.

— Нотт, ты чего? Чего ты взъелся, Злей же прекрасный учитель? — не выдержал Рон.

— Конечно, прекрасный. Гриффиндор за один урок заработал сорок очков. Жаль, что Слизерин — ноль.

— Ну и что, — не уступал Рон. — И раньше такое бывало.

— Конечно. Нас еще староста вчера предупредил. Он никогда не вызывает слизеринцев и не дает им баллы. Только гриффиндорцев — и даже по два раза, если надо!

— Это случайность! — возмутился Рон.

— Ну да, он случайно сегодня спрашивал только гриффиндорцев, да? А мы сидим и смотрим, как вы тренируетесь — ах, как жаль, на слизеринцев боггарта не хватило, он лопнул!

— И когда он задавал вопросы, наши поднятые руки он почему-то проигнорировал, — зло добавил Малфой. — Грейнджер и Снейп пусть отвечают, а нам нельзя?

— Да вы взбесились просто, — сказал Рон, — напридумывали на человека!

— А что тебя он назвал Роном, и всех остальных гриффов — тоже по имени, а Теодора назвал «мистер Нотт», мы тоже придумали?

— Как будто Теодор позволил бы назвать себя «Тедди» — он бы убил Злея на месте, — упрямо сказал Рон.

Профессор Злей сдержал слово.

Весь следующий урок школьники, которым не выпало счастья испугаться в прошлый раз, восполняли пробел на боггарте, которого очень удачно обнаружила мадам Пинс в одном из книжных шкафов библиотеки.

Пятнадцать учеников выстроились в очередь перед шкафом, каждому прошедшему тренинг профессор начислял по пять баллов, и жизнь была прекрасна.

Пять школьников, отличившихся в прошлый раз, могли не приходить на этот урок, но не удержались. Ведь посмотреть, кто чего боится, так интересно!

Лаванда Браун боялась оборотней.

Дафна Гринграсс боялась пауков — и поразила этим в самое сердце Рона Уизли. Он сам боялся пауков и не подозревал, что у него есть единомышленники — то есть, единофобники.

Блез Забини боялся дементоров. Профессор Злей сразу сказал, что в этом году урожай на дементорофобию, в каждой параллели находится такой боггарт. Блез с удовольствием признал, что привык иметь всё самое модное — в том числе, самую модную фобию.

Миллисента Булстрод боялась хеллоуинских тыкв — у ее тыквы и вправду была очень страшная рожа! Миллисента превратила тыкву в яблочный пирог и попыталась съесть.

Гарри с интересом ждал результата: вкусная ли иллюзия пирога из боггарта?

Милли выплюнула кусок с отвращением — и он тут же прирос обратно к пирогу.

За Миллисентой шел Теодор Нотт.

К общему удивлению, яблочный пирог не изменился! Он ни во что не превратился — потому что Теодор с детства боялся яблочных пирогов. Когда-то он ими сильно отравился, и с тех пор считал яблочный пирог плохой приметой. Если такие пироги попадались ему на школьном столе, Теодор сразу предрекал, что сегодня получит неуд или свалится с метлы…

Гарри подумал, какая ирония, что одна и та же вещь для кого-то служит страхом, а для другого — наоборот, защитой от страха!

За Тедди шла Гермиона, и своим боггартом изрядно напугала всех.

Вместо мирного яблочного пирога на полу лежал … он сам, Гарри!

Гарри никогда не видел себя со стороны, но иллюзия была полной.

Его двойник был мертв — или хуже того, он лежал серый, с бессмысленным лицом… Так на картинках в учебнике рисуют жертву дементоров.

— Вот так ты в поезде и выглядел, приятель, — сказал Гарри на ухо Рон. — То еще было зрелище.

Профессор Злей тем временем уже подходил к Гермионе и небольшой толпе, с ужасом глазевшей на лежащий труп…

Гарри опередил профессора.

— Гермиона, — сказал Гарри и взял ее за руку. — Я жив, я здесь. Это только страх.

— Да, правда, — выдохнула Гермиона и взмахнула палочкой. — Ридикулюс! Сгинь, нечистая сила! Я тебя не боюсь.

Труп ожил — вскочил и засмеялся.

— Я просто пошутил, а все поверили! — заявил «труп», и профессор Злей отпустил Гермиону и пригласил следующего.

Следующим был Гарри.

Ему было интересно, во что превратится боггарт… Но результата он не ожидал.

Его боггарт был еще круче, чем боггарт Гермионы.

Его мать, Лили, на глазах всего класса падает, озаренная зеленой вспышкой.

Через мгновение боггарт превращается в его отца — и всё повторяется…

И тут Гарри вдруг и сразу понял Гермиону, которая стояла над своим боггартом, даже не пытаясь бороться. Он тоже не мог придумать сейчас ничего смешного.

— Три трупа за урок — это слишком, — мягко говорит профессор Злей и отодвигает Гарри.

Боггарт неожиданно превращается в полную луну, профессор спокойно произносит «Ридикулюс» — боггарт сдается.

— Гарри, ничего страшного, — дружески успокаивает Гойл. — У Малфоя тоже ничего не получилось.

Боггарт Малфоя — бальзамированная голова эльфа с оскаленными зубами — тоже впечатлял.

— Ничего страшного, — кивает Гарри.

— И вообще гордиться надо, у нашей параллели самые крутые боггарты! Три трупа, две отрезанных головы, оборотни, дементоры… У Пуффендуя-Когтеврана и близко такого не было, они такой чуши боятся! Мышей, змей, темноты… Совсем дети, прикинь?

— Мне бы такого боггарта, — завистливо вздыхает Гарри.

«Кстати, у нашего учителя какой боггарт интересный. Лунатик он, что ли?»

— Значит, профессор Злей сказал, что у многих в этом году фобия на дементоров. Это можно как-нибудь использовать? — жадно спрашивает Малфой.

— А ты уверен, что сам Злей еще не использовал? — фыркает Нотт.

— Ну, если мы сдублируем жалобу, хуже не будет…

Дело в том, что с той минуты, как директор Дамблдор подмигнул Гарри, Гарри открыл кампанию по выживанию дементоров из замка и призвал на помощь своих друзей.

Они были рады помочь — да и остальные школьники не дремали.

«Ежедневный пророк» продолжал печатать чудесные статьи, и ясно было, администрация школы к этой деятельности относится одобрительно. И даже помогает по мере сил.

Школьники решили, что они не хуже — и раз понятно, что от них требуется, то почему бы не поддержать благое дело?

Война с дементорами набирала обороты.

Дети заваливали деканов жалобами на то, как ужасно дементоры портят им жизнь.

Дети писали, что им снятся кошмары; что они чувствуют припадки дикого страха и тоски; что они не могут сосредоточиться на уроках, роняют ингредиенты и падают с метлы.

Старший курс Равенкло написал, что дементоры сорвали им курсовую работу. Ученики выращивали опытные образцы животных и растений, но под воздействием дементоров подопытные их вянут и хиреют…

Дементоры были теперь виноваты во всем: что скисло молоко и не поднялось дрожжевое тесто; что почтовые совы потеряли бодрость и запаздывают с почтой; что в день первого квиддичного матча сезона пошел дикий ливень, и матч был сорван.

Дементоры были виноваты, что у учителей плохое настроение и они снимают со студентов баллы.

Деканы факультетов написали в газету, что боятся в этом году отпускать детей по субботам в Хогсмид — а вдруг по дороге на них нападут дементоры!

Много шуму наделала история с Колином Криви и его фотокамерой. Тем самым Колином Криви, что в прошлом году пытался сделать уникальный снимок василиска в анфас, и если бы взгляд чудища не засветил камеру, то он получил бы Снимок века…

В этом году, увидев дементоров, Колин решил взять реванш.

Он собрался сфотографировать дементора без капюшона, дементора в лицо — и действительно подошел к нему вплотную с камерой. Профессор Стебль застала пару в тот момент, когда дементор чуть не обнял Колина для поцелуя, и только объектив камеры разделял их.

Стебль отогнала дементора и отправила горе-журналиста в больничное крыло. У Колина действительно нашли нервный срыв — но увы, истинной причиной его было то, что сенсационный кадр опять сорвался.

А счастье было так близко!

Во избежание, профессор Макгонагалл отняла у Колина камеру и заперла в школьном сейфе.

Дементоры продержались еще три дня.

Апофеоз настал в тот момент, когда Парвати Патил застала в женской уборной Страшный Заговор: Плакса Миртл, староста Слизерина и Перси Уизли уговаривали Пенелопу Кристалл лжесвидетельствовать.

Перси утверждал, что он всё лето рылся в законах и если Пенни сделает ЭТО, то дементоров вышвырнут с треском, это верняк!

Староста Слизерина жалела, что не может сама участвовать, потому что спальни Слизерина находятся в подземелье, а не в башне.

Собственно, Пенелопу склоняли заявить, что она пережила сильный моральный шок… потому что дементоры подглядывали за ней в ее комнате!

Пенелопа отказалась наотрез.

В итоге заговорщики подкупили капитаншу квиддичной сборной Когтеврана, донос полетел в Министерство, и через час дементоры были отозваны.

Пенелопа сказала, что это низко и она разрывает помолвку с Перси.

Жизнь без дементоров…

Никто не верил, что дементоры действительно уйдут, и когда в класс Гарри вбежал потрясенный профессор Флитвик с криком, что они отлетают — это можно увидеть из окна прямо сейчас! — всё равно, ученики смотрели за отлетом дементоров и не верили своим глазам.

Они боролись за это, конечно, но всё-таки поверить в победу…

Это нелегко.

В честь этого профессор Флитвик даже отменил урок. Да он всё равно опоздал на свою лекцию на полчаса…

Жизнь без дементоров.

В то, что дементоров больше в школе нет, хогвартцы стали верить примерно на третий день.

Когда дементоры и на пятый день не вернулись, началось ликование.

На этот же пятый день Гарри в полной мере осознал, что когда они все дружно врали о потере трудоспособности, плохом сне и угнетении внимания, то они врали правду. Только сейчас, когда дементоров в школе больше не было, он понял, как они сильно влияли на него.

Без дементоров по-другому жилось, спалось, дышалось!

Гарри в полную силу пожалел узников Азкабана — теперь он представил, каково им живется круглый год.

А на шестой день была суббота, и весь курс сговорился завалиться в Хогсмид и отпраздновать освобождение.

Сова на хвосте принесла сплетню, что и учителя собираются погулять по-крупному в баре мадам Розмерты!

Гарри прошелся по Хогсмиду, впервые в жизни перебрал сливочного пива и сразу расплатился за это. На станции Хогсмид он увидел большую черную собаку. Она ловила свой хвост и скакала по платформе.

Гарри поклялся больше не пить — ему стало плохо. По-настоящему.

Он чувствовал, как радость оставляет его, как снова тяжелеет внутри…

Ему показалось, что даже небо снова темнеет.

Он с трудом добрел до кафе, где сидели его друзья. Радость на их лицах тоже померкла.

— Гарри, — тихо сказала Гермиона и взяла его за руку. — Сириуса Блэка только что видели в Хогсмиде.

— Собачий сын! — с чувством выругался Рон.

— Гарри, его видели, и много свидетелей. От этого уже не отмахнешься. Гарри… Дементоры только что вернулись.

— И больше их не никто не выгонит, — сообщил Нотт. — Теперь они в своем праве.

— Я тоже в своем праве, — отрезала Гермиона. — Проклятый Блэк! Что ему здесь надо?! только-только вздохнули свободно… Не надо дементоров, я сама готова его убить, если встречу.

Следующая неделя прошла в Хогвартсе очень тихо.

Гарри даже казалось, что теперь, когда он прожил пять дней без дементоров, терпеть их стало тяжелее, чем раньше.

Казалось, что их больше, что они давят сильнее… Но Гарри знал, что это не более чем причуды психологии. Возвращаться к плохому прежнему всегда труднее, чем начинать плохое новое. Но надо заставить себя не обращать внимания, потому что это ощущение временное, и оно само скоро пройдет… Раньше справлялись с дементорами, и теперь справимся.

Теперь, кстати, у замка была система защитников.

Конечно, небо без дементоров было светлее, но под нынешним пасмурным небом Хогвартс включил свой собственный круглосуточный свет.

Патронусы — защитники всего персонала Хогвартса и самоделки некоторых старшеклассников — днем и ночью скакали по территории. Скакали, летали, ползли, плавали… Мычали, рычали, свистели и гавкали.

Пришлось привыкнуть жить в волшебном зоопарке.

Фениксы Дамблдора, кошки Макгонагалл, тюльпаны Стебль, дельфины Традери, совы Фламеля, рыси, стрекозы, кабаны, нюхлеры… И не только в самом замке — разумеется, и на отрытом воздухе! Волки профессора Злея сопровождали учеников в Хогсмид, гордые олени мадам Хуч надзирали все квиддичные матчи.

Самый действенный Патронус Хогвартса, по мнению Гарри, был у Хагрида. Гигантский паук, при виде которого разбегались не только дементоры, но и добрая половина учеников.

Гарри и Гермиона даже просидели вечер в библиотеке, разбирая, может ли маг сменить форму своему Патронусу — и долго убеждали Хагрида сделать это. Хотя бы, переделать из паука в гиппогрифа…

Увы, Хагрид не смог. Он, всё-таки, имел три класса образования и сломанную палочку! Формально он вообще не имел права колдовать. Фактически на нарушение этого запрета все смотрели сквозь пальцы, ибо Хагрид в преступлении, за которое его осудили, был невиновен. Но колдовать искуснее он от этого не стал… Патронус, Высшая магия, это дело серьезное.

Вот профессор Флитвик менял форму своего Патронуса каждый день. Вчера был жираф, сегодня — колибри… Но на то он и Мастер Чар.

Гарри и члены его Содружества бились несколько дней подряд, пытаясь трансформировать Хагридова Патронуса. Они потерпели неудачу — но как знать? Ведь при этом они смотрели, как Хагрид его вызывает, получали полезный опыт.

С тех пор как дементоры вернулись в школу, Гарри твердо решил научиться вызывать Патронуса — да и выбор был невелик. Или лопать профилактический шоколад, который Гарри видеть уже не мог, или научиться отгонять дементоров.

Да, Патронус не входит в школьную программу; но разве в школьную программу входило присутствие в школе дементоров?

Проблема была скорее с наставниками. Кто готов научить малолеток искусству Патронуса?

Знакомые старшеклассники не подходили. Как назло, все они заимели проблемы, и учиться у них было нечему! Перси Уизли, лучший ученик и лауреат тринадцати СОВ, умел вызывать Патронуса… пока Пенелопа не вернула ему обручальное кольцо. Теперь он не мог вызвать даже дым! Утешало только то, что Пенелопа — тоже…

Умела вызывать Патронуса Кальпурния Берк с Когтевран, но она приходилась кузиной Пэнси Паркинсон. А Пэнси оставалась ходячей головной болью Содружества.

Дело в том, что после знаменитого урока о боггартах Пэнси и Малфой поссорились, и Малфой тоже вернул Пэнси данное однажды слово жениться.

Кузина Пэнси стояла за нее горой, и на ее помощь полагаться не приходилось.

Дело было в боггарте Пэнси.

На уроке, при всем честном народе выяснилось, что боггартом Пэнси является она сама. Вернее, неприкаянная она в старости, высохшая старая дева с надменным и злым лицом…

Кто бы знал, что больше всего на свете Пэнси боится одиночества?

После этого Малфой заявил, что Пэнси разоблачена! Теперь ясно, что она не любит его, а просто боится за себя. Она обручилась с ним по расчету!

Напрасно Гермиона язвила, что Драко сам некогда хотел старорежимную девицу, и Пэнси в этом смысле просто идеальна. Где еще в конце двадцатого века Малфой найдет девушку, которая больше всего боится не выйти замуж?!

— В этом всё и дело! — обиженно отвечал Малфой. — Она боится остаться старой девой, а я тут ни при чем! Вот был бы у нее боггарт как у тебя, что я лежу больной и проклятый, и было бы видно, что она боится за меня.

Драко порвал с разоблаченной Пэнси, и ходил с тех пор надутый.

А Пэнси каждый день рыдала в туалете — ходили такие слухи.

В общем, вернулись дементоры, все влюбленные пары поссорились, и настало уныние.

Как будто бед было мало, в конце месяца уроки ЗОТИ отменили, потому что заболел профессор Злей.

Вместо ЗОТИ поставили Зельеварение, которое невозмутимый профессор Фламель обещал вернуть Злею при первой возможности.

Тони Гольдштейн с Когтеврана видел даже, как профессор Фламель относил больному Злею лекарство. Жутко пахнущий бокал, из которого прямо дымилось!!!

Как считал Гарри, глядя в окна на полную луну, болезнь Злея совсем неудивительна. Не зря у него был такой боггарт.

Действительно, как только прошли дни полнолуния, профессор выздоровел.

Из Хогмида постоянно шли слухи о Сириусе Блэке.

Очевидцы рассказывали, как страшная черная собака сидела в баре «Свиная башка», хлестала огневиски и читала газету.

Очевидцы рассказывали, как черная псина садилась в поезд 13.50 до Паддингтона и облаяла кондуктора, не желавшего принять у нее билет.

Очевидцы передавали, как адский пёс покупал в аптеке средство от блох.

Да что там деревенские жители, когда на квиддичном матче Гриффиндор-Пуффендуй Гарри показали пса прямо на трибуне! Он преспокойно сидел между болельщиков и смотрел матч.

Оставалось совершенно непонятным, как же этого пса видели все, кроме дементоров, потому что дементоры были единственными, кто собаку так и не поймал.

Тогда Гермиона Грейнджер очень разозлилась.

Ей казалось, собака специально дразнит окружающих и треплет им нервы, чтобы поиграть с огнем!

Мнение Гермионы о Сириусе Блэке явно упало ниже некуда, и она больше не жалела невиновного, как в прошлом году.

Видимо, фокусы Блэка ее достали.

Да еще она взялась перечитывать пресловутую биографию «Сириус Блэк: чернее некуда?» от Риты Скитер.

Это чтение не прибавляло симпатии к главному герою. Скорее, наоборот…

Гермиона взялась за книгу, чтобы узнать как можно больше о Сириусе Блэке и понять, что ему надо в Хогвартсе и Хогсмиде — по ее собственным словам. Но побочным эффектом от чтения стало много нелестных слов в адрес вышеуказанного Блэка.

— «Сириус Блэк с самого начала пытался восстановить Лили Эванс против Северуса Снейпа и прекратить их дружбу,» — вслух читала Гермиона. — «Как настоящий друг Джеймса Поттера, влюбленного в Лили, он сделал всё возможное, чтобы отвратить сердце Лили от соперника Джеймса и настроить благосклонно к ухаживаниям Поттера…» Сводник!

— Что ты, верный друг, — ухмыльнулся Кребб.

— Сводник, — отрезала Гермиона. — Вот как это называется!

И захлопнула книгу.

— Какая всё-таки молодец твоя мама, Гарри, что она не поддалась! Что она вышла за своего любимого человека, сколько бы его в ее глазах не чернили!

— Молодец, — поддакнул Кребб.

— Страшно подумать, что было бы, если бы она уступила…

— Как что? Вышла бы за Джеймса Поттера, — заметил Нотт.

— И Гарри бы не было…

— Но я есть, — сказал Гарри.

— А был бы… Гарри Поттер! — захохотал Кребб.

— Хотел бы я на это поглядеть, — промолвил Нотт. — Гарри Поттер.

— Он был бы похож на профессора Поттера, — решил Гойл.

— Какой ужас.

— Гарри, представь: ты — лохматый придурок в очках.

— Лучше лохматый придурок без очков, как сейчас, — признался Гарри.

— Ты не придурок. Ты очень умный человек, — негромко сказал Нотт.

— Спасибо.

— А Гарри Поттер тоже был бы умным! — возразил Рон. — Профессор Поттер не дурак.

— Ну да, он еще глупее…

— Зато он настоящий друг!

— Смотря к кому, — нежно пропел Малфой. — Слизеринцев он ненавидит просто трогательно. Спорим, что если бы Гарри был Поттером, никого из нас бы здесь не было?

— А я был бы? — задумчиво спросил Рон.

— Тут написано, что Джеймс Поттер издевался над нищим Снейпом. Значит, не было бы.

— Зато он дружил с бедным Петтигрю!

— Та еще дружба. Петтигрю его предал. Петтигрю страшно завидовал богатству и популярности Поттера. Он сам хотел быть капитаном квиддичной команды…

— Малфой, заткнись! Рон, к тебе всё это не относится. Ты не предатель, — сказал Гермиона. — Ты прекрасный друг.

— Между прочим, моя сестра уже третий год сохнет по Гарри, а вы все не обращаете внимания. А я и то молчу! — отрезал Рон.

— Джинни по мне сохнет? — растерянно спросил Гарри.

— Все по тебе сохнут! Самые красивые девчонки школы! Гермиона, Лавгуд и Чанг с Когтеврана, Джинни туда же… Не понимаю, что они все в тебе нашли…

— Кто такая Лавгуд? — удивился Гарри.

— А, она на одном курсе с Джинни. Они подружки, только о тебе и треплются.

— А Чанг ты приплел зря, она девушка Диггори с Пуффендуя, — важно уведомил Малфой. — Они даже собираются пожениться. Но ты прав, она красавица.

— И очень хорошо, что она собирается замуж за Диггори, — грозно сказал Гермиона. — Желаю им счастья. А если она сохнет по Гарри… Пусть только попробует, я ее так заколдую…

Профессор Злей болел точно, как часы.

Он отметился при следующем полнолунии, и при послеследующем, и при идущем за ними…

Профессор исчезал при первых признаках полнолуния и появлялся на второй день новой луны. По нему можно было сверять астрономические часы.

Настоящий лунатик, как и было сказано.

Сириуса Блэка все видели, но так и не поймали.

Но не по его вине — Сириус, надо отдать ему должное, сделал для поимки всё возможное!

В одну прекрасную ночь он имел наглость появиться в Хогвартсе — и сделал из своего визита грандиозный дебош.

Итак, однажды ночью весь Хогвартс проснулся от дикого шума. Визжали женские голоса, кричали привидения, гремели доспехи, Пивз жизнерадостно уронил шкаф…

Образ Полной Дамы с портрета у гостиной Гриффиндора голосил громче всех.

Когда все проснулись и перепугались основательно, выяснилось следующее.

Полная Дама мирно сидела в своем портрете, как вдруг она увидела в коридоре Сириуса Блэка.

Дама закричала.

Скажу сразу, что Блэку это не понравилось.

Он подошел к портрету и в очень невежливых выражениях попросил Даму заткнуться.

Услышав ругань и угрозы, Дама перепугалась окончательно и заголосила громче.

То ли Сириус Блэк любил тишину, как и большинство беглых преступников, вломившихся в чужой дом, то ли он имел личное предубеждение против визжащих женщин на портретах, но только Сириус совершил роковую ошибку. Он вытащил нож, приставил к горлу Дамы и посоветовал ей в последний раз заткнуться по-хорошему.

В женской психологии он разбирался плохо.

Ни одна женщина не замолчит, если пригрозить ей ножом, да еще со словами: «Заткни пасть, старая карга»!

Разумеется, тогда Дама завизжала так, что перебудила ползамка.

Блэк пришел в ярость и искромсал ее портрет в клочья. Дама еле успела сбежать в другую раму — и она уж обскакала весь замок, будя всех и громко голося!

Блэк, увидев это, бросил портрет и тоже куда-то скрылся.

Остаток ночи по замку ловили Блэка. Не нашли.

— Он совершенно сумасшедший! — рассказывала Дама. — Когда я закричала, глаза у него стали совсем безумными, он вытащил огромный нож…

Блэка не нашли в Хогвартсе, не нашли и в Хогсмиде. Хогсмид оповестили сразу, и поселок тоже провел веселенькую ночь!

Обыватели Хогсмида по достоинству оценили известие, что рядом бродит маньяк с ножом, с безумными глазами.

— Министр магии теперь настаивает, чтобы в коридорах Хогвартса дежурили авроры, раз мы дементоров внутрь не пускаем, — доложил Малфой за завтраком.

— Давно пора, — сказала Гермиона.

— А еще я спать хочу, — закончил Малфой и зевнул.

— Не ты один…

— А самое интересное, что раз Блэк здесь, то и прочие Мародеры где-то рядом, — решил Рон.

— Только их нам не хватало. Тут и одного Блэка слишком много!

— Но никого же не нашли, — заметил Гарри.

— Правда, ну где они прячутся?

Кто мог ответить Рону?

Тишина была ему ответом.

Все встали и отправились на урок трансфигурации — именно им на этот раз замещали Защиту от Темных Искусств.

— Жалко, что профессор Злей всё время болеет, — пожаловался Рон.

Профессора Злея любили многие: он, в отличие от Макгонагалл или Фламеля, замещавших его теперь, щедро раздавал похвалы и баллы и никогда не задавал домашних заданий. Все двоечники школы были влюблены в него — только у Злея они получали хорошие отметки.

— Когда уже он выздоровеет?

— Когда выздоровеет? Есть у кого-то с собой календарь полнолуний? — ухмыльнулся Нотт.

Гарри хмыкнул в ответ. Приятно было узнать, что отлучки профессора с календарем сверяет не он один.

— Не смешно, — отрезал Рон.

— А никто и не смеется. Я даже больше, Уизли: я по этому календарю предскажу, когда профессор заболеет в следующий раз.

— Предсказатель у нас — профессор Трелони, — проворчал Рон. — Хочешь занять ее место?

— Нет, — вежливо отказался Теодор, — не хочу.

— А что, она предсказала разве что-то дельное?

— Да не знаю. Девчонки говорят, что да. Когда что-то случается, они всегда подгоняют это под ее предсказания, — пожаловался Рон.

— Хороший способ.

— Вот перед каникулами Трелони выгнала Гермиону, и Патил тут же говорит: а вы это предсказывали, вы еще на первом занятии сказали, что перед Новым годом нас кто-то навсегда покинет. И Трелони сразу: да, да, я всегда это знала, молодец, деточка…

— Лучше бы она предсказала, когда поймают Сириуса Блэка, — фыркнул Гарри. — Или где он прячется.

— А ее спрашивали. И она говорит знаете что? «Всеведущее Око не зрит по приказу»!

— Ну понятно. Когда надо, так Око не зрит, — заключил Гарри.

Урок трансфигурации тоже прошел на уровне. Профессор Макгонагалл, явно намекая на горячую тему Сириуса Блэка, начала цикл лекций про анимагию.

Рассказывала она великолепно, независимо от того, как провела нынешнюю ночь; а Гарри знал, что все преподаватели не смыкали глаз до утра.

Правда, с заверением профессора, что стать анимагами очень тяжело и это редкое искусство, мало кто согласился. (Не согласился внутри себя — кто же осмелится спорить с профессором вслух!)

Тем не менее, Софи Роупер сплетничала, что на ее родном Когтевране разработки-самоделки по анимагии очень популярны, и она сама пробовала превращаться в кого-нибудь. Пока на их факультете ни у кого не получилось, но работа продолжается!

Трансфигурация закончилась предсказуемо:

— Домашнее задание: эссе на три фута об отличии анимагов от превращенных насильно, коротенький пергамент о сути полианимагии и первые пять задач по задачнику трансфигурации в теме «Анимагия», страница 203… Нечего ныть! — прикрикнула профессор. — Задачи простейшие, там делать нечего, только формулы подставлять! На этом урок закончен, с Булстрод и Лонгботтома по пять баллов за то, что спали на уроке.

— Как будто они виноваты, что спали, — возмутился Рон. — Лучше бы с Сириуса Блэка эти баллы сняли!

— Сняли бы, да где его найти…

— Надо найти троих, — сказала Гермиона. — Блэка, Поттера и Люпина. Рон прав, они всё делали вместе.

— Ты целую книжку о них прочла, — проворчал Кребб. — И что, много узнала? Помогло искать?

— Я еще не дочитала, но уже узнала много полезного, — с достоинством заявила Гермиона.

— Ну-ну, поделись, — подзадорил Малфой.

— И не забывай ни одной мелочи. В расследованиях детективов мелочи — самое главное, — важно сказал Гойл.

— Они дружили с первого курса. Они всегда держались вместе и жили рядом. Их было четверо, сразу образовалась банда. Банда звалась Мародерами, члены ее имели клички Лунатик, Сохатый, Бродяга и Хвост. Лунатик — Люпин, Сохатый — Поттер, Бродяга — Блэк и Хвост — Петтигрю, — начала Гермиона.

— И Лунатик — потому что Люпин — оборотень, Бродяга — потому что Блэк — пес, а Хвост — потому что Петтигрю — крыса, — зевнул Малфой. — Это мы всё знаем.

— А почему Поттер — Сохатый?

— Видели мы однажды Патронус профессора Поттера, — задумчиво сказал Гарри. — Такой шикарный большой олень, помнишь, Рон?

— Ну да, олень — Сохатый, — кивнула Гермиона. — И знаешь, наверное, он тоже был анимагом. Они же все были.

— Шикарный олень, — вздохнул Рон и посмотрел на слизеринцев. — Жаль, вы не видели.

— Ну, у Хуч примерно такой же, — вставил Гарри.

— Да, кстати.

— Когда вы перестанете меня перебивать, я продолжу, — ледяным тоном сказала Гермиона.

— Извиняемся!

— Так вот, Лунатик был оборотнем, и поэтому… — Гермиона рассказывала прекрасно, но Гарри всё это знал, потому что он тоже читал книгу Скитер.

Поэтому он быстро перестал слушать — и потом, его так клонило в сон… Сквозь дрему мозг выхватывал отдельные слова: «Лунатик», «Бродяга», «Сохатый»… опять «Лунатик»… и опять «Лунатик»…

Слишком много в этом деле Лунатиков, сонно подумал Гарри. Там Лунатик, и у нас Лунатик. Этот профессор Злей, который тоже болеет по полнолуниям… Нет, много кто болеет по полнолуниям, это в магии время очень подозрительное: оборотни, проклятые, просто лунозависимые… Интересно, а профессор Злей — кто? Патронус у него — волк, боггарт — полная луна… Скорее всего, он оборотень…

Гарри зевнул. Оборотней они еще не проходили, поэтому знал он об оборотнях крайне мало. Что оборотни боятся изделий из осины и серебра, что оборотни должны соблюдать усиленную гигиену, чтобы не заразить никого. Например, отдельную посуду и столовые приборы…

Были ли у профессора Злея свои ложки, ножи и тарелки? Гарри не помнил. Приборы раскладывали на столах до того, как он заходил в зал. Но однажды на уроке профессор Злей захотел пить и наколдовал себе кубок с водой. Гарри запомнилось, что кубок после себя он отмывал тщательно, не обычными чистящими заклинаниями.

Использовал ли профессор серебряные приборы или осиновые вещи? Гм, он казался очень бедным, и у него не было ничего серебряного. А вот осиновое… У кого в школе осиновая волшебная палочка? Надо узнать… Кажется, у Лаванды Браун была осиновая? И как профессор Злей к ней относился? Близко не подходил, поэтому не узнать, отшатывался ли он от нее…

Но вообще странно. Оборотень, который так тяжело переносит полнолуние, болеет по нескольку дней — редкость. Раньше оборотням приходилось туго, они долго мучились, но лет десять назад открыли замечательное лекарство — Волчьелычье зелье, и оно значительно облегчает состояние больного. А профессор Фламель — один из лучших зельеваров мира, он прекрасно умеет варить это зелье. По идее, при постоянном приеме зелья Злей должен вставать здоровым уже через несколько часов после полной луны, и утром полнолуния он уже должен быть способен вести уроки. Да и до полнолуния он должен быть бодрым, здоровым… Только в самый пик полнолуния он будет действительно болен. А тут — несколько дней… Странно. Видимо, индивидуальные особенности организма Злея сказались…

— И когда наступало полнолуние и Лунатик болел, лежа в Визжащей Хижине, друзья всегда поддерживали его, приходили к нему, — в это время говорила Гермиона. — Они гуляли с ним всю ночь.

Ну вот, сейчас полнолуние. Профессор Злей болен. Да еще в замок заявился Сириус Блэк… Ночью. В полнолуние. К кому это он? Интересно.

Что еще есть на профессора Злея? У него мало друзей, правда. Хотя его все любят, дружит он, кажется, только с мадам Хуч. Девчонки распускали романтические сплетни, как сильно это пара дружит… Одна даже болтала, что видела, как Хуч и Злей гуляют вне замка в очень неурочное время…

Лучшие друзья. А у Хуч Патронус профессора Поттера.

И Гарри сразу проснулся.

Гермиона в это время говорила:

— Мародеры постоянно обижали слизеринцев и стравливали их с гриффиндорцами. Даже Люпин, который был самым неконфликтным и мягким из них, так поступал…

Всё сходится? Профессор Поттер тоже сохранил свое Мародерство двадцать лет спустя. Как Гарри пожалел, то не интересовался подробностями тренировок разных факультетов у мадам Хуч… Но это восполнимо.

Или нет. То, что он подозревает, просто немыслимо. Это случайные совпадения! Но как же их много, этих совпадений…

А профессор Фламель — великий зельевар. Оборотное зелье ему приготовить — пара пустяков.

Кстати, а как Оборотное зелье сочетается с Волчьелычным?

— Прости, что я прерываю тебя, Гермиона, — громко сказал Гарри. — Но такой теоретический вопрос: если оборотень принимает Волчьелычье зелье, он легко переносит ежемесячные трансформации. А если он принимает каждый день еще и Оборотное зелье? Само по себе Оборотное переносится нормально, хотя оно представляет нагрузку на организм. ведь это тоже насильственная трансформация, ничуть не хуже трансформации оборотня. А если сочетать их вместе? Организм же будет перегружен?

Настала пауза.

— Организм и так истощен превращениями в кого-то, а тут каждый месяц его ждет трансформация в оборотня.

— Я думаю, трансформации не сочетаются, — быстро сказал Нотт. — Я думаю, в дни полнолуний Оборотное зелье пить нельзя.

— А если оборотень вынужден его пить? Если он должен скрывать свою личность?

— Тогда в дни полнолуний ему лучше запереться дома и никого к себе не пускать! — хохотнул Гойл.

— Провести взаперти всю фазу полнолуния, так?

Наступила новая пауза.

На лицах друзей Гарри отражались разные мысли.

— Я не понимаю, что Гарри хочет сказать, — напряженно сказал Рон. — Что профессор Злей — оборотень? И он выдает себя за другого?

— Не просто оборотень, а тот самый оборотень, — поправил Нотт.

— Тот самый?

— Первого сентября тоже было полнолуние. А профессор Злей весь день бегал, — возразила Гермиона.

— Но выглядел он ужасно.

— Но он работал, и на следующий день он вел уроки.

— Но предположим, что тогда он выпил оборотное зелье в первый раз, всего один прием. Организм еще не был истощен постоянными трансформациями, — заметил Нотт. — Он выпил зелье первого же сентября, и он надеялся, что сможет продержаться. А потом понял, что это было ошибкой, и на следующее полнолуние уже не повторял опыт. Просто заперся у себя на всю фазу, до новой луны.

— Это невозможно! — крикнул Рон.

— Почему?

— Такой примерно опыт с оборотнем в Хогвартсе уже был, и с этим же самым оборотнем, — пожал плечами Гарри. — Тридцать лет назад.

— Это невозможно! Мародеров все ищут, и дементоры торчат здесь. Как это — разместить Люпина прямо в замке, под носом у дементоров… Так нагло…

— А у Хуч и у Поттера Патронусы одинаковые, — уронил Гарри.

— Нет, даже не думай. Это уж слишком, профессор Дамблдор не смог бы.

— За что я уважаю профессора Дамблдора, так это за то, что для него нет ничего невозможного, — усмехнулся Грязный Гарри.

После разоблачения Мародеров у Гарри возникли неожиданные сложности с Креббом. Кребб начинал глупо хихикать, как только видел мадам Хуч.

Он хихикал в Большом зале, в коридорах, на стадионе — везде, как только видел ее. Его не остановил даже Малфой, который пригрозил проклясть Кребба в следующий раз, когда он начнет гоготать. Кребб не испугался, а почему-то страшно обрадовался.

К сожалению, Гарри понимал его. Он сам считал мадам Хуч лучшей шуткой профессора Дамблдора и признавал, что из Джеймса Поттера вышла шикарная тренерша.

В остальном поводов для смеха было мало: дементоры по-прежнему сканировали замок, выходить наружу можно было только со взрослым, умеющим создавать Патронуса, задавали учителя выше крыши и вообще, до летних каникул оставалось еще слишком много месяцев! А учебный год, признаться честно, всем уже надоел. Жаль, что время нельзя поторопить.

Профессор Макгонагалл всерьез взялась за тему анимагов, а это была самая сложная тема года. Объяснений профессора уже никто не понимал, на каждом уроке ученики переспрашивали или задавали вопросы. Вот как сегодня:

— Профессор Макгонагалл, скажите, а можно предугадать свою анимагическую форму?

Профессор кашлянула.

— Хороший вопрос, мисс Дэвис. Большинство исследователей считают что можно. Вы превращаетесь в наиболее близкое вам по духу животное, в — можно сказать — свое животное «я», свое самовыражение в данной форме. Несомненно, предпочтения в животном мире вы имели гораздо раньше и уже представляли себя в виде кого-либо. Или в той или иной области магии вас уже представляло некое животное… Профессор Лоренс, например, считал, что ваша анимагическая форма в 65% случаев совпадает с формой вашего Патронуса.

Рон Уизли позеленел.

Во-первых, потому, что к основному курсу теперь прибавится еще одна теория, этого самого Лоренса, как будто без нее материала было мало! А во-вторых, Гарри понял, что бедняга Рон снова вспомнил Патронус Хагрида.

Гарри представил Патронуса себе и порадовался, что Хагрид — не анимаг.

Хотя, 65% — это половина, а не все сто. Надо бы почитать Лоренса, при каких условиях Патронус у испытуемых совпадал с анимагической оболочкой!

А то Патронусы у волшебников бывают самые невероятные.

Вот у Стебль Патронус — тюльпан! Значит, она будет анимагом-цветком?

А у его отца Патронус — лань. Гермиона нашла в библиотеке большой справочник по Ордену феникса, там указывались даже формы Патронусов участников. И у его отца с матерью были одинаковые Патронусы (Гермиона сказала, что это очень хорошо. Гарри тоже читал в книгах, что это значит, они очень любили друг друга.)

Но представить отца — сурового и нелюдимого на вид человека — в виде трепетной лани?..

Нет, анимагия и Патронусы не настолько связаны.

Гарри чешет палочкой за ухом (дурная привычка, за которую на Когтевране, например, со студентов снимают баллы — «так можно заколдовать себя случайно!») и задумывается о форме своего Патронуса.

Патронус возвращает к дементорам.

Дементоры возвращают к Блэку.

Его так и не поймали.

Теперь, как утверждает коллективный разум школы, поймать его гораздо легче. После происшествия с ножом Блэк потерял симпатии почтенной публики, и многие не прочь позвать на помощь при его виде.

Странно то, что теперь Блэка никто не видит. Наверное, он тоже почувствовал, что пришло время лечь на дно.

Лечь на дно — куда?

И как?

— Блэк как-то проходил в Хогвартс, — делился сомнениями с прочими Гарри. — Мимо всей охраны и мимо дементоров.

— Дамблдор его покрывал, — немедленно реагирует Рон.

— Когда Блэка застукала Полная Дама, у него были секунды, чтобы скрыться. И его нигде не нашли.

— Найдут его, когда поисками руководил Дамблдор! — фыркает Рон.

— Возможно, пока учителя всю ночь бегали и искали его, он тихо отсиживался в директорском кабинете, — кивает Малфой.

— Или в кабинете Злея.

— Или Хуч.

— Но он много раз появлялся в Хогвартсе непонятно как, и так же мгновенно исчезал, — замечает Гарри. — Не думаю, что он прячется в Хогвартсе. Он просто знает, как незаметно сюда пройти.

— Да зачем ему прятаться в Хогвартсе? Он зайдет в любой кабинет — того же Дамблдора, или Хуч, или Злея, — а там камин. Бросай Летучий порошок, и окажешься где-нибудь в Лапландии! — возражает Тедди Нотт.

— Министр магии предупредил, что за каминами теперь следят, — сказал Малфой. — Не надо было резать невинным дам.

— Значит, он прячется здесь.

— Или в Хогсмиде. В основном, его видели в Хогсмиде, — дополняет Гарри.

— Хогсмид весь прочесали, и его не нашли.

— А весь прочесали? — спроси Гарри. — Много ли дементоры знают о Хогсмиде?

— Все постройки, все здания, все окрестности. Будь уверен, — отрезал Нотт.

— А это всё, что есть в Хогсмиде?

— А что еще?

— Я думаю, что Блэк может быстро перебегать из Хогсмид в Хогвартс и обратно, и при этом в полной безопасности. И я думаю, что он в сам замок может проникать так же и удирать оттуда. И эти ходы никто не вздумал проверять, а Блэк мог сидеть там, пока его ищут снаружи, — сказал Гарри. — Я думаю, что есть тайные ходы — подземные или что-то в этом роде — между Хогвартсом и Хогсмидом, и Блэк их знает. И пользуется ими.

— Конечно, есть! Мы все такой ход знаем, — заметила Гермиона. — Гремучая Ива.

Гарри кивнул. В книге Риты Скитер этому тоннелю уделялось достойное место.

— Я же рассказывала вчера, что под Гремучей Ивой есть тоннель до Хогсмида, до Визжащей хижины, — с укором напомнила Гермиона.

— Спасибо, я помню. Но я думаю, этот тоннель — не единственный, — сказал Гарри. — Когда Блэк удирал от Полной Дамы, он исчез прямо из замка. В самом Хогвартсе есть подземные ходы до Хогсмида, я имею в виду.

— А очень возможно, — кивнула Гермиона. — Хогвартс — замок старый, ему тысяча лет; Хогсмиду столько же; времена тогда были горячие, Хогвартс не зря укрепляли от набегов всеми доступными способами. Во всех старых замках той поры есть подземные ходы до ближайшей деревни и обратно, чтобы спасаться от вражеских набегов — да и тайные ходы в другие места есть обязательно. Надо будет перечитать «Историю Хогвартса» — да и план Хогвартса тех времен я надеюсь найти…

Идея Гермионы была глубокая. В ней заинтересовались все, потому что всем хотелось найти пути в Хогсмид, минующие дементоров!

Гермиона перерыла библиотеку в поисках старых планов Хогвартса и Хогсмида, Тедди Нотт пришел к старшине Хогсмида как студент, пишущий эссе по истории деревни, и вернулся с грудой материала.

Испробовали и третий путь — кто-то должен был принести себя в жертву профессору Бинсу, заявив свою горячую любовь к истории Хогвартса и желание написать подробный реферат на эту тему. Профессор Бинс знал историю как никто и мог навести на массу полезных источников. (Если вы могли дотерпеться до этого после трехчасовой лекции самого скучного вида.) Сообщество отправило Кребба как невольно провинившегося. Ведь своим подозрительным хихиканием он срывал компании всю конспирацию!

Самую подробную карту Гермиона тайно скопировала на большой лист пергамента, и на карту скрупулезно наносились все новые сведения.

Было выявлено семь тайных ходов до Хогсмида, включая уже известную Гремучую Иву.

И принято решение немедленно их всех испробовать!

Каждый по очереди…

Так романтично идти по пустынному вечернему Хогвартсу, по длинному тайному ходу…

— … а в одном из них на середине окажется Сириус Блэк… — продолжил Малфой.

— Ну и что? Главное — не визжать, — беззаботно сказала Гермиона.

— Главное, что с нами Снейп. Если что, он раздует Блэка и выпустит в небеса, — гоготнул Гойл.

На том и договорились. Самый аппетитный ход — из каменной статуи горбатой ведьмы до подвалов магазина в Хогсмиде — решили испробовать завтра вечером.

Первый блин, как известно, комом. А первая проба секретного тоннеля?

История тоннеля со статуей была очень интересна.

Профессор Бинс рассказал Креббу, что этот тоннель был построен пятьсот лет назад тогдашним учителем древних рун, который был заговорщиком и мошенником. По тоннелю в нужный час должны были пройти его сообщники, чтобы украсть все драгоценности Хогвартса и перенести в безопасное место.

Кражу обнаружили только потому, что после преступления злоумышленник исчез, и его больше никогда не нашли. Но и похищенные им ценности — тоже…

Пропавший клад ищут до сих пор.

Однако, как ни прелестна была эта история, наши следопыты искали совсем другое — и приступили к операции.

Во-первых, подозрительные школьники сначала проверили статую на наличие всяких заклятий. Вдруг светлая идея проверить тайные ходы в Хогвартсе пришла в голову не им одним?

Никаких следов магии не обнаружилось, и Рон немедленно огрызнулся:

— А по идее, ход должны были запечатать. Еще летом. Еще когда начали баррикадировать замок от Сириуса Блэка! О ем думали авроры и Министерство?! Нет, с таким правительством я не удивляюсь, что страна идет к гоблинам!

— У Рона сегодня печаль, — страшным голосом поведала Гермиона. — Ему, бедняжке, профессор Трелони предсказала какую-то гадость, и он весь день не в себе! А я еще в декабре бросила этот дурацкий курс, и ни о чем не жалею.

— Наверное, я тоже брошу, — хмуро сказал Рон. — Достало!

— А что тебе предсказали?

— Не предпринимать сегодня ничего рискованного и опасаться Пятнистого Барни, — ответил Рон.

— Чушь какая-то.

— А кто такой Пятнистый Барни? — спросил Гойл.

— Если бы я знал, нечего было бы опасаться, — отрезал Рон.

Все посмеялись и открыли горб каменой старухи, который и был лазом в тоннель.

Сразу пришлось увеличивать горб статуи, поскольку Кребб и Гойл туда не лезли.

Гарри подумал, что придется делать, если и ход окажется узким, но внутри лаза оказалось очень просторно.

Старинные заговорщики знали толк в лазах!

Тоннель был сделан на совесть, очень добротно. Очевидно, мошенники соображали в кражах и тайных ходах как настоящие мастера своего дела.

Довольно длинный (все-таки, прямо из замка в Хогсмид, это два километра!), пустой и очень уютный, тоннель исследователям понравился. Это была чудесная прогулка.

Осталось самое интересное — куда он приведет.

По расчетам Гермионы, тоннель заканчивался под одним из зданий Хогсмида — под зданием он и был построен пятьсот лет назад, и здание это, конечно, снесли, но на его месте стояло новое.

Как полагали детективы, это будет магазин — снесенное здание стояло примерно там, где сейчас располагались две лавки: «Сладкое королевство» и аптека.

Но что сделали с тайным ходом при перестройке участка новые владельцы, пока оставалось неизвестным… Поиски могли упереться в глухую стену, если с той стороны лаз замуровали.

Рон первым дошел до конца тоннеля и нашел там крышку люка, ведущего наверх.

Крышку проверили. От заклятий она была чиста.

Рон вздохнул и поднял ее — и крышка легко поднялась, явив исследователям обширный склад со всеми сладостями на свете. Он сиял и благоухал перед сыщикам как награда.

— Подвал «Сладкого королевства», — сразу определил Гойл.

Рон вылез первым.

За ним подтянулись остальные и стали осматриваться.

Со стороны «Сладкого королевства» вход в тоннель представлял собой обычный люк обычной крышкой, неотличимый от других подполов склада магазина.

Гарри принюхался к ближайшему ящику кокосовой стружки — и тогда увидел препятствие.

Это была собака.

Нет, не большая и черная!

Маленькая и белая, точнее, беспородно-пятнистая.

Она появилась на лестнице, ведущей из подвала в магазин — видимо, почуяла незваных гостей.

И прежде чем Гарри поднял палочку, она открыла пасть и издала вой, который слышали в Бирмингеме.

— Сматываемся, — лаконично сказал Гарри и полез обратно в люк.

Собака, продолжая выть, с места в карьер совершила великолепный прыжок и вцепилась в Рона Уизли сзади.

Собака замолчала, зато Рон взвыл.

Кребб решил помочь: поднял палочку на собаку и крикнул:

— Замри!

Лучше бы он промахнулся, подумал Гарри. Кребб выбрал неудачное заклинание.

Кребб не промахнулся, и собака замерла в своей позиции, сжав челюсти и повиснув на Роне мертвым грузом.

Сверху уже гремели ботинки хозяев магазина и слышались громкие голоса.

— Фините инкантатем, — вздохнул Гарри.

Собака невольно вздрогнула и разжала челюсти.

— Рон, Гарри, быстрее! — крикнула Гермиона. Все, кроме них двоих, уже были в люке.

Гарри прыгнул, а Рон еще успел сказать вслед собаке:

— Зараза!

И тоже рухнул вниз.

Крышку люка быстро закрыли, собака немедленно прыгнула на нее и залаяла, указывая недогадливым хозяевам, где и кого надо искать.

Детективы накладывали на крышку все известные им Запирающие заклинания, одно за другим.

Крышку люка уже дергали стой стороны.

— Сидеть, Барни! Хорошая работа! — гремел сверху мужской голос.

— Джин, ну что там? — спрашивал громкий женский.

— Не знаю, Лиз, они заперлись изнутри!

— Джин, а если это Блэк?! Немедленно зови дементоров! — взвизгнула хозяйка магазина.

— Да не думаю, Лиз. Опять ребятишки повадились таскать сладости из подвала, — пробасил хозяин.

— Ну никакого сладу с ними нет! Воры проклятые! Сколько ни заклинай крышку люка, все равно пролезут! — возмутилась дама.

— Да, я уж думал, что нашел заклятие, которое они не снимут… Значит, ошибся, — философски заключил ее муж. — Завтра вызову Пита и лаз замуруют. Хватит.

— Давно пора! — одобрила Лиз, и хозяева ушли.

Собака продолжала лаять на люк, пока Джин не прикрикнул:

— За мной, Барни!

И пес наконец убрался.

— Хорошенькое приключение, — стуча зубами, сказал Рон. — Еле выбрались.

— А ты немедленно пойдешь к мадам Помфри.

— Еще чего!

— Ты спятил?! Тебя укусила собака, ты можешь заразиться тролль знает чем! От бешенства до заражения крови! — рявкнула Гермиона. — Ты пойдешь к Помфри немедленно!

— И что я ей скажу, что воровал сладости в Хогсмиде?

— Скажи, что тебя укусила мандрагора, — предложил Гарри.

Компания рысью добежала до Хогвартса, Рона проводили в Больничное крыло.

Мадам Помфри невозмутимо выслушала, что Рона укусил Клык, добрейший пес Хагрида; поклеп на самую безобидную собаку Британии дети возвели с тяжелым сердцем, но других псов в Хогвартсе не было, и эту пришлось принести в жертву.

Рону сделали прививки, промыли рану и оставили в больнице на всю ночь.

— Зато мы узнали нечто полезное. Блэк здесь был, — сказал Нотт. — Вы слышали, что сказал хозяин магазина? Что он запечатал крышку люка, но когда мы пришли, она была открыта. Кто-то взламывал люк до нас.

— И пока мы всю ночь искали Блэка в Хогвартсе, он сидел в подвале «Сладкого королевства» и уплетал финики, — хмыкнул Кребб.

Нотт улыбнулся:

— Может быть!

— Итак, сегодня мы заканчиваем с гриндилоу и переходим к красным колпакам. Да, я проверил ваши контрольные по гриндилоу, все написали хорошо, все молодцы. Только, Невилл, когда ты писал, что гриндилоу живут в колодцах, ты же имел в виду не гриндилоу, а их ближайших родственниц Колодезных Пег? Ты просто описался, да? Я так и понял. И не снизил за это балл. Так что с гриндилоу успешно покончено, и теперь… Да, Теодор?

— Простите, сэр, — вежливо спросил Нотт. — Я хотел бы знать, есть ли в учебных планах на этот год тема дементоров?

Профессор Злей задумался.

— Спасибо, Теодор, я всё понимаю. Я сам думал над этим вопросом, и не раз… Формально дементоров проходят на шестом курсе, но в наших чрезвычайных обстоятельствах вполне уместно включить их в программу всех курсов, с первого до последнего. Я уже обращался по этому вопросу к профессору Дамблдору, и он дал мне добро. Мы посвятим дементорам дополнительный урок — я планировал, как раз после красных колпаков. Колпаки очень похожи на гриндилоу, которых вы так хорошо усвоили, так что эту тему можно пройти побыстрее и один урок выгадать. Да и вообще тема колпаков — легкая… Да, Теодор?

— Один урок, сэр? — переспросил Тедди.

— Да, думаю, что одного будет достаточно.

— Сэр, но заклинания защиты от дементоров очень сложные. Я не думаю, что их все усвоят за один урок, — сказал Нотт.

Профессор Злей вздохнул.

— Когда мы дойдем до дементоров, я обязательно поговорю об этом. Дело в том, что эффективной защиты от дементоров для детей не существует. Их может защитить только взрослый, владеющий определенным уровнем магии. Лучшие защитные заклинания от дементоров — Патронус, Протего хоррибилис — требуют значительных магических сил и детям недоступны.

— Но дементоры всё равно здесь, и нам надо защищаться! Они уже полгода тут торчат! — громко заявила Парвати Патил. — Я считаю, нам надо попробовать.

— Я видела, что многие старшеклассники могут вызвать Патронуса, — вступила Лаванда Браун. — Чем мы хуже, действительно?

— Я попытаюсь… Но будьте готовы, что у вас не получится, — сдался профессор. — И не печальтесь по этому поводу, в вашем возрасте неудача нормальна. Это очень сложная магия.

— Даже попугая можно научить китайскому языку! — объявила Парвати, и на этом диспут был закончен.

Профессор Злей снова вздохнул и потер рукой лоб.

— Ну что ж, начинам тему красных колпаков. Я планирую посвятить ей три урока вместо пяти, и оставшееся время мы возьмем под дементоров. Учтите, вы сами настояли на этом, поэтому быстро записывайте признаки колпаков. Чтобы уложиться по времени в три часа, нам придется очень поторопиться…

— Йес, мы победили! — блаженно сказала Гермиона.

В чем-то победили, а в чем-то проиграли. Закон жизни.

После происшествия с Пятнистым Барни Драко Малфой значительно охладел к плану исследования тоннелей — напомню, их теперь осталось шесть.

— Зачем вообще этим заниматься? Чтобы выследить Блэка, никуда ходить не надо. Здесь же Люпин и Поттер, он обязательно с ними свяжется. Надо только за ними проследить, — сетовал Малфой.

— Знаешь, Поттеру и Люпину может не понравиться, что за ними следят, — заметил Гарри.

— И мы не ловим Блэка. Мы пишем реферат по истории Хогвартса, — благонравно заявил Нотт. — Изучаем строение замка.

— Изучаете всех окрестных сторожевых собак! — огрызнулся Малфой.

— Поверь мне, Драко, собака — это еще не самое страшное, — нежно заметил Нотт.

Малфой представил себе нечто страшнее собаки и содрогнулся.

Его подозрения сбылись в следующих двух тоннелях.

Попасть туда оказалось нелегко, на эти ходы поставил сигнальные звонки Филч. Звонки были магловскими, самыми простыми: как только кто-то пытался залезть в лаз, сверху начинала выть сирена.

Ее затыкали простейшим Силенцио.

Угроза была в другом: в тоннелях обнаружились следы человека. В первом исследователи нашли скелет утки, следы каши и капли сока — Гойл профессионально опознал в них позавчерашний обед.

Во втором нашли линялую собачью шерсть черного цвета.

— Блэк здесь был, — шепотом сказал Рон.

При выходе из тоннеля номер два Содружество наткнулось на неожиданную засаду из Филча и Миссис Норрис, которые как-то нашли, что лаз взломали и сигнализацию испортили, и жаждали мести.

Компания сбежала от мстителей чудом, и Миссис Норрис гналась за ними по коридорам еще полэтажа.

Малфой долго расписывал, как бы они выглядели перед мадам Помфри, укушенные кошкой завхоза!

После этого было решено проследить за оставшимися выходами, во избежание неприятностей.

Как выяснилось, под наблюдением Филча находилось еще два хода, а следующий за ними был завален, и его требовалось расчистить — если требовалось.

Ход выглядел заброшенным, и очевидно, что Блэк его не открывал.

При обсуждении, стоит ли заниматься тяжелой землекопной работой по расчистке заваленного хода, Малфой решительно объявил, что с него хватит. Собак он насмотрелся достаточно, и кошек тоже!

По секрету Гойл передал, почему Малфой нервничает.

Дело в том, что в детективной лавке, постоянным клиентом которой был Гойл, продавец отчаялся искать для него всё новые книги. Всё-таки, для ребенка детектив подобрать трудно.

И тогда продавца озарило: он спросил, читал ли Гойл Марка Твена?

Так в слизеринской спальне поселились «Приключения Тома Сойера» — и Гойлу они так понравились, что он настоятельно рекомендовал книгу всем. В том числе Малфою.

И Малфой прочитал всё, и как дитя испугался Индейца Джо.

Кажется, призрак страшного индейца мерещился Малфою в подземных тоннелях…

Или он считал, что Сириус Блэк с кровавым ножом и безумными глазами ничем от Индейца не отличается.

И встретить его в тоннеле Малфою не хотелось!

На следующий день Грязный Гарри вляпался в историю.

Связанную с тоннелями.

Дело было просто: Гарри проходил проторенной дорожкой в библиотеку, и в пустом коридоре второго этажа его внимание привлекло нечто необычайное.

В стене коридора зияла дыра, а за ней четко просматривался какой-то длинный темный ход!

Тренированный взгляд Гарри сразу опознал новый тоннель.

Это было странно: Гарри четко помнил, что раньше в этой стене ничего не было.

Ничего, сколько бы он ни проходил здесь! И вдруг чудо?

Тоннель, не обозначенный ни на одной карте.

Здорово. И как вовремя он появился. Откуда он взялся и кто его открыл?

Гарри покараулил у черной дыры входа, но никого не поймал.

Гарри рискнул даже сунуть нос в дыру — только нос, не более. Ведь Хогвартс полон сюрпризов, лестницы там меняют направление и число ступенек, в стенах обнаруживаются тайные комнаты… Может, и этот проход открывается только по вторникам, в начале марта, и только на двадцать минут — а кто не успел, тот останется запертым внутри вечно?

И может, внутри сидит какой-нибудь василиск.

В общем, Гарри мельком проверил внутренность лаза. Ничего подозрительного. Никаких проклятий тоже не чувствуется.

Если бы время не поджимало, стоило бы здесь подежурить… Но от Древних Рун в 15.00 никто его не освобождал.

Гарри решил после уроков проверить данные о тайном ходе в библиотеке, и если данные будут обнадеживающими, исследовать его.

Библиотека утверждала, что лаз почтенный и легальный. Он не вел в Хогсмид, он был небольшим и проводил со второго на восьмой этаж.

Назавтра Гарри вернулся в коридор, нашел стену обманчиво глухой и решил, что пора бы попробовать внутрь пройти.

Как учила «Топология Хогвартса», Гарри произнес:

— Тархун, откройся!

Стена загудела, и явился вход.

Гарри в последний раз проверил его и вошел.

— Тархун, закройся!

Пол под ногами Гарри задрожал, и стена встала на место.

Проход он исследовал быстро — но возвращаясь, налетел на кого-то, чуть не сбив его с ног.

Вот это сюрприз.

В тоннеле кто-то был! Кто-то зашел туда после Гарри...

Кто-то выругался грубым мужским голосом, и по весу он был явно взрослый.

Гарри поднял палочку и отскочил.

— Люмос! — рявкнул «конкурент». — Какого тролля!.. Кто здесь?

Свет воссиял, и противники увидели друг друга.

Позже Гарри оправдывался, что всё дальнейшее могло случиться по-другому, если бы его собеседник повел себя иначе.

Но увы, история не знает сослагательного наклонения (или пока что Гарри не знает способов обратить историю вспять.)

Собеседник Гарри присмотрелся получше и узнал его. Лицо его исказилось.

— Ты! — рявкнул он. — Снейп! Опять ты!

Гарри тоже уже узнал его. И это был не Сириус Блэк. Перед Гарри стояла мадам Хуч.

— Здравствуйте, профессор, — вежливо сказал Гарри.

Профессора его кротость не смягчила.

— Снейп! Так и знал, что это будешь ты! Ну почему тебе везде надо сунуть свой нос?! — проревела профессорша басом.

Вот тогда Гарри всё и надоело. Он наставил палочку на Хуч и сказал:

— Игра окончена, профессор Поттер.

— Я так и знал что ты всё испортишь! Весь в папашу, он тоже вечно вынюхивал и выслеживал! Жить людям не давал! — ответил профессор. — Ну почему тебе больше всех надо?!

— Вы не поверите, сэр, но я здесь не против вас. Я здесь за тем же, за чем и вы: прячусь от дементоров, — примирительно заметил мальчик.

— Вот так я и поверил. Да вы всей компанией ходите за нами по следам, все наши ходы облазили! Бродяга давно вас вынюхал! «Прячусь»! Вшестером! Будешь отрицать, что вас было шестеро?

— Увы, но буду. Я здесь один. Можете проверить хоть на сыворотке правды, — сказал Гарри.

— Что я буду проверять — как будто я не знаю, с кем ты водишься с первого класса! Малфой, Нотт, Кребб, Гойл… Пожиратели смерти! Не возражай, я знаю, что они здесь с тобой были! — упорствовал тренер. — Весь в папашу, слизеринца… Точно… Он тоже всегда шлялся с этой компанией. Кто бы мог подумать, что сын Лили Эванс будет дружить с этой шпаной! Гриффиндорец. Да ты гриффиндорец только по названию! Позорище…

— Эта шпана уже три года помогает мне бороться против Сами-Знаете-Кого, — спокойно сказал Гарри.

— Угу… А еще она спит и видит, как бы вернуть меня в Азкабан! Малфой умрет от счастья… Вот и тебя успели завербовать… Да тебя и завербовывать не надо, ты сам в первых рядах стараться будешь… Не возражать! — рыкнула Хуч. — Я помню твою довольную рожу, когда меня арестовывали. Думаешь, я не заметил?

— А какого чертова тролля вы вообще в этом году вернулись в Хогвартс, сэр? Вот это был полный идиотизм! — не выдержал Гарри.

Грудь мадам Хуч бурно вздымалась от гнева.

— Да как ты обращаешься к преподавателю! «Чертова тролля»! Ты ничего не понимаешь, это был великолепный план. Сам Дамблдор его придумал. Не тебе судить… И у нас бы всё удалось, никто ничего не заметил, если бы не ты!

— Ну да, никто не заметил, как профессор Люпин пропускает каждое полнолуние, — хмыкнул Гарри.

Хуч шумно выдохнула.

— Снейп, чего ты хочешь? Что тебе надо? Так счастлив посадить людей в Азкабан? Сириус отсидел по ложному обвинению двенадцать лет, а тебе всё мало? И Люпина тебе не жаль? А он тяжело болен… Да вы и так его застращали на уроках, он сам рассказывал…

— Я не собираюсь доносить на вас. Как вы поняли, наверное, я уже давно вас опознал и давно мог бы это сделать, если бы захотел, — раздельно проговорил Гарри.

Хуч немного помолчала.

— Видите, я же не нападаю на вас. И я один, — сказал Гарри снова.

— Двадцать баллов с Гриффиндора за неуважение к преподавателю и двадцать за нахождение в неположенном месте, — надменно заявила Хуч. — И по двадцать с каждого из вашей компании. Опускай палочку, Снейп, и дай пройти. И чтобы больше я тебя здесь не видел.

— Да, мэм, — вежливо сказал Гарри.

Хуч поперхнулась и прошла мимо.

Затем она обернулась и бросила:

— И брось скверную привычку шпионить, это может плохо кончиться.

— Он тебе угрожал? Я не ослышалась, Гарри? — свирепо спросила Гермиона. — Нет, мы этого так не оставим.

— И что ты сделаешь?

— Я немедленно пойду к Дамблдору!

— Так Дамблдор их и покрывает, — хохотнул Кребб.

— Я думаю, он уже в курсе. Снейп побежал докладывать нам, а Поттер — Дамблдору, — решил Малфой.

— Поттер мне сам сказал, что это был план Дамблдора, — подтвердил Гарри.

— Отлично. Значит, сразу к министру!

— По-моему, лучше пойти к профессору Люпину. Он выглядит разумным человеком, с ним можно договориться по-хорошему, — предложил Нотт.

— Ни с кем из этой компании нельзя договориться по-хорошему! — отрезала Гермиона.

— Я тоже за профессора Люпина, — сказал Гарри.

— Ты не понимаешь. Он член их шайки. Они всё решают вместе!

— И что они решат, в самом деле? Будут вести себя осмотрительнее, раз они на прицеле, и это нам и нужно.

— Или наоборот. Они угрожали тебе, Гарри. Ты в опасности, понимаешь?

— Всю жизнь мне кто-то угрожает, — философски сказал Гарри. — Я привык. И что они могут мне сделать? Люпин — нормальный человек, Поттера я знаю уже три года. Покричит и успокоится, он всегда так себя ведет. Ничего он не замышляет, он просто разговаривать иначе не умеет. Его угрозы несерьезны.

— У Полной Дамы спроси! — возразила Гермиона.

— Гарри прав, профессор Поттер не способен причинить вред ученику, — поддержал Рон.

— Рон, ты помнишь его, каким он был до Азкабана. А сейчас он сидел в тюрьме, и сбежал оттуда. Он изменился!

— Да если бы он изменился, Дамблдор не пустил бы его в школу! Дамблдор, что бы вы ни думали, не позволит работать в школе людям, которые опасны для учеников!

— Да неужели? То-то мы весь год бегаем то от Квиррелла, то от василиска…

— Поттер и компания — другое дело. Они и так на грани ареста. Им самим выгодно быть осторожными, не делать глупостей. Если они навредят школьнику, их казнят на месте! Кому это надо? Надо им попадаться?

— Гарри, вот именно! Они пойдут на всё, на что угодно, лишь бы избежать ареста! Они же знают, что арест — это смертный приговор! — не уступала Гермиона. — Они опасны.

Разговор зашел в тупик.

— В любом случае, операция «Тоннели» закончена, — заключил Гарри. — Успешно.

Малфой вздохнул с облегчением.

И уж совсем некстати выступил Кребб:

— Слушайте, это… Сменим тему? Вот: котят никому не нужно? От Пэнсиной кошки. Пэнси их в субботу будет раздавать…

После истории с Хуч Гойл целую неделю подкалывал Гарри:

— Не понимаю, почему ты ее не раздул? Я этого так ждал...

Кстати, выяснилось и то, что Гарри и Нотт рассудили вернее Гермионы. На ближайшем после тоннельного скандала уроке ЗОТИ профессор Люпин (или Злей, кому как больше нравится) попросил Гарри остаться после занятия и долго извинялся.

Он выглядел очень расстроенным поведением Джеймса Поттера, и Гарри ему поверил.

Кроме того, с каждым днем приближался долгожданный урок о Патронусах, о чем профессор Люпин не уставал напоминать.

— У нас мало времени на изучение, и некоторые вещи стоит подготовить заранее. Патронуса можно вызвать с помощью самого светлого, сильного воспоминания, — в конце каждого урока повторял профессор Люпин. — Подумайте заранее, что это за воспоминание у вас. Представьте себе, потренируйтесь. Выберите свои лучшие воспоминания для этого урока и вооружитесь ими!

Предложение профессора вызвало бурные дебаты. Его обсуждали на переменах и в факультетских гостиных, за обедом и перед ужином.

Меньшинство взяло точку зрения, выраженную Дином Томасом:

— А зачем к чему-то готовиться? Мы уже всё сделали. Боггартов мы уже выгоняли, самое смешное воспоминание имеем.

— Самое смешное и самое светлое — разные вещи, — возражала ученая Гермиона. — Чтобы выгнать боггарта, достаточно просто посмеяться. Чтобы прогнать дементора, надо приложить много светлых сил и стараний, это не каждый взрослый может сразу! А боггарта прогонит и ребенок. Надо иметь очень сильное воспоминание, и оно необязательно будет смешное! Главное, чтобы оно было позитивным. Вот что самое позитивное, что было у вас в жизни?

— Шоколадный кекс, — сказал потом, на собрании Содружества Грязного Гарри Гойл.

— Ты не понял. Это как раз не считается.

— Много ты знаешь! У каждого свои светлые воспоминания, — обиделся толстяк. — Когда мне плохо, я всегда ем шоколадный кекс, и мне становится хорошо.

Действительно, у всех были разные лучшие воспоминания в жизни...

— Когда папе повысили зарплату, — сказал Рон.

— Когда я впервые полетел на метле, — сказал маглорожденный Дин Томас.

— Когда, это... Мой дедушка, а ему уже двести лет, недавно здорово заболел, и все перепугались. Думали, что он не выздоровеет, даже в больницу отправили... А он выздоровел! — сказал Кребб.

— Когда папа передумал разводиться с мамой, — прошептала Лаванда Браун.

— Однажды, мне было лет десять, я увидел в задачнике задачу и решил ее. И никто не поверил, что я ее решил, потому что считалось, что эта задача не имеет решения. Я с ними три дня спорил, а потом сел и доказал, что она решаема при определенных параметрах. Неделю сидел, но доказал! Это было здорово! — вспомнил Нотт.

— Когда Гарри поцеловал меня, — шепотом призналась Гермиона.

— Когда папу оправдали, — сказал Малфой — Он долго был под следствием как бывший Пожиратель смерти, ему грозил Азкабан. А Визенгамот его всё-таки оправдал.

— Когда у меня впервые получилось колдовать, — сказал Невилл Лонгботтом.

— А какое у тебя самое светлое воспоминание, Гарри?

«А какое у тебя самое светлое воспоминание, Гарри?»

Ложась спать поздно вечером, до знаменитого урока оставалось два дня, Гарри перебирал в голове все услышанные признания.

Он искал ответ у себя и не мог найти. Светлые воспоминания... Гарри сомневался, что они у него есть.

Нет, он согласен с Невиллом, что колдовать здорово, и с Дином, что летать очень круто, и особенно с Тедди Ноттом — пожалуй, с Тедди больше всех. Он тоже любил учиться и открывать что-то новое, он уже пробовал сочинять самодельные заклинания и решать нерешаемые задачи.

Здорово, но чтобы совсем уж светло и лучше не бывает?

Он же видел, какие лица были у товарищей, когда они говорили о своих лучших воспоминаниях. Они действительно светились изнутри — нет, у него совсем не то.

А что у него? Вот так получилось, что он не влюблен, как Гермиона, и у него нет детства с шоколадными кексами, как у Гойла, и нет воспоминаний о любимой семье, как у Лаванды, Малфоя или Кребба. И при слове «дом» он вспоминает Дурслей, а при слове «родители» — леденящий хохот Волдеморта и зеленые вспышки...

С такими воспоминаниями о самом сокровенном лучше повеситься.

Но, против всякой логики, вешаться он не собирается и чувствует себя прекрасно! Он собирается жить дальше, он полон сил и намерен победить всех врагов. И жизнь будет прекрасна!

Да, пусть рядом смертельная опасность и Волдеморт, разбросанный в виде крестражей по всему миру, и в любую минуту эти крестражи могут породить полчища Квирреллов, и живут они на грани войны... И со стороны кажется, что любой, задавленный такими мыслями и таким как у него прошлым, должен сразу отравиться.

А он с этим живет, бодро и здорово! И чувствует, что здорово колдовать, и летать, и решать задачи, и бороться с врагами, и насолить им, как только можно.

Гарри почувствовал, что нащупал важную мысль.

Вот оно! Сильное и светлое!

Сейчас, в общем, всё плохо, но он знает, что победит Волдеморта. И тогда всё будет хорошо! Он знает, что обязательно победит всех врагов, он должен победить! И мир без Волдеморта будет прекрасен. И его ждет лучшее будущее на свете!

Вот!

Гарри не выдержал и вскочил с кровати.

— У меня есть цель, — сказал Гарри.

Цель, то, что не дает скатиться с пути! То, что дает силы. Его победа! Надежда... нет, вера. Уверенность. Он уверен, что победит, он верит в будущее!

К троллям прошлое с его воспоминаниями, пусть другие утешаются прошлым! А он утешается будущим.

Самым лучшим будущим. Он будет великим человеком, ученым, уважаемым и достойным! У него будет свой дом, и он заработает деньги, и будет жена и куча детей. И они будут жить долго и счастливо. А Волдеморты и дементоры пусть катятся на помойку! Все змеи будут растоптаны!

Гарри грезил и верил. Ему казалось, что он сейчас полетит без метлы, что в нем растет огромная сила!

Не колеблясь больше, он схватил палочку, взмахнул ею и крикнул:

— Экспекто Патронум!

Из палочки выбросило ослепительно сияющего серебряного мангуста. От него лилось такое мощное сияние, что Гарри было больно смотреть.

Мангуст в три прыжка пересек комнату и выпрыгнул в окно!

Гарри подскочил к окну, глядя на сияющую точку — в темноте мангуст скакал, как путеводная звезда.

Удивительно, но пространство после него становилось светлее! Дементоры разбегались, шарахались, как зачумленные.

Только что черное, почти непроницаемое небо теперь зияло светлыми брешами, в которых виднелись облака и звезды!

Мангуст проскакал в Запретный лес и исчез за деревьями.

Дементоры постепенно исчезали тоже!

Гарри не верил своим глазам.

Они оставили свои посты, они убегали из Хогвартса!

— Я это сделал, — сказал Гарри себе. — Я и не такое способен.

У Волдеморта, бедняги, нет шансов.

Утром весь Хогвартс только и говорил, что о школьнике, который ночью создал сверхПатронус и разогнал сто дементоров.

Говорили об очередном подвиге Мальчика-Который-Выжил. Гарри чувствовал себя так, что все его мечты и вправду сбываются.

Правда, дементоры в Хог вернулись, но это были уже новые дементоры. Всезнайка Малфой узнал от своего папы, что все бывшие на ночном посту наотрез отказались возвращаться и вообще попросили больничный лист, поскольку получили тяжелую производственную травму!

Гарри радовался от души. Это было бальзамом на рану — дело в том, что ночью он так заигрался в Патронуса, что не заметил, как за его спиной проснулась Чудовищная книга и попыталась сгрызть его метлу.

Метла отбилась, да еще и добавила своего, и оба противника тяжело пострадали.

Ночью Гарри мало что мог сделать для обоих раненых, наскоро наложил пару лечебных заклятий и завалился спать; утром он приятно удивился: метла выглядела гораздо лучше, порезы на ней были затянуты чем-то вроде древесного сока.

Она казалось не такой растрепанной, а даже слегка приглаженной. И несколько затейливых колтунов расплелись сами собой...

В общем, метла к утру оклемалась и активно занималась самолечением.

Гарри поставил в план выучить несколько плотничьих и чинящих заклинаний, рекомендованных для ухода за метлой, и купить в лавке стройтоваров полировку и жидкий клей.

Чудовищная книга выглядела хуже. От столкновения с любимой дочерью фирмы «Нимбус», натренированной на все случаи жизни, бедняга сильно пострадала.

Утром книга лежала, забившись в угол спальни, и поскуливала.

Гарри потратил полчаса, выковыривая из нее древесные занозы и колючки!

Впрочем, книга не удержалась, когда Гарри переносил ее мимо метлы на стол, и плюнула в сторону противницы огрызком страницы.

Огрызок не долетел. Метла сухо и презрительно щелкнула прутьями, словно усмехнулась.

Побоявшись оставить недругов наедине, Гарри пришлось весь день таскать Чудовищную книгу с собой в портфеле...

Зато он переживал день своей славы. После завтрака целая толпа остановила его в коридоре, требуя, чтобы он вызвал Патронуса.

Такие же группы болельщиков донимали Гарри до вечера, и он вызывал мангуста еще пять раз.

Зато потренировался!

Причем, Гарри был уверен, что в толпе болельщиков один раз стоял профессор Злей и был явно восхищен; потом Гарри сказали, что среди наблюдателей видели и других профессоров и даже директора Дамблдора, который смеялся в бороду!

— Вот так-то! Припечатаем всех, Гарри может! Смерть Мародерам! — в восторге, но крайне неудачно заорал Кребб.

Неудачно, потому что Малфой утверждал, что мадам Хуч стояла рядом и всё слышала.

А с завтрашнего дня у всех курсов начались внепрограммные занятия по дементорам!

Первым по расписанию на завтра шел пятый курс Гриффиндор-Слизерин, за ним — третий курс Пуффендуй-Когтевран, за ним — менее интересные классы, которых Гарри не запомнил, и наконец после обеда — третьеклассники Гриффиндор-Слизерин.

Пятый курс заинтересовал Гарри потому, что там учились близнецы Уизли, и они могли бы рассказать много интересного.

Действительно, их занятие прошло удачно, и их Патронусов — пару мартышек-близнецов — потом целый день ловили по замку. Как выразилась маглорожденная старшекурсница с Пуффендуя, чей отец был капитаном дальнего плавания, мартышка на корабле — это аврал, а две мартышки в замке — это отстой.

Мартышек поймали чудом, когда они за ужином пытались подложить навозную бомбу под директорское кресло в Большом зале. Неудавшихся террористов извели без снисхождения, а профессор Традери еще и проворчала:

— Вот к чему приводит необдуманное усложнение школьной программы!

С другой стороны, профессор имела личный зуб на мартышек, которые заклеили цементом двери ее кабинета. Профессора утешало то, что директору Дамблдору пришлось еще хуже, потому что мартышки облили патокой лестницу, ведущую в директорскую башню, и как только директор ступил на лестницу, он поскользнулся и проехался на ней сверху вниз.

Причем, за директором вслед проехался и его посетитель, с которым директор в то время имел секретное совещание, а посетителем был Фадж, Министр магии.

— По десять баллов Гриффиндору за обоих Патронусов Уизли, — в утешение сказал профессор Злей. — Создать телесного, управляющего вещами Патронуса — это большое достижение!

— Но держать под контролем своих Патронусов Уизли пока не умеют, — сурово сказала Традери. — Учите их, раз уж начали, пока они не разнесли весь замок!

Второй урок, Когтевран и Пуффендуй, интересовал Гарри потому, что там училась сестра Парвати Патил, и Парвати непременно узнает от Падмы последние новости.

Парвати не подвела: после урока она выложила всем откровения Падмы.

— Не бойтесь заранее. Патронуса на самом деле вызвать легко, на курсе Падмы половина справилась, — добросовестно докладывала Парвати. — Нас застращали, а когда доходит до дела, там всё просто. Как с боггартами. Но Патронусы такие смешные... Салли-Энн Перкс маглорожденная, так у нее получился Микки-Маус. Профессор сказал, что нормально, сейчас все дети ур-ба-ни-зи-ро-ва-ны, на них комиксы и кино влияет больше, чем живая природа. Они ее, бедняги, только по телевизору и видят... Что за кошмар быть маглом.

— А какой Патронус у Падмы? — спросила Лаванда.

— Павлин. Красавец просто. Он на уроке распустил хвост, и все залюбовались.

— А потом он запел, и все заткнули уши, — шепотом сказал Дилан Маклагген, у которого приятель учился на Пуффендуе.

Грязный Гарри сдержал улыбку: он видел павлинов раньше и слышал их прелестные голоса. Павлинов разводили в Малфой-мэноре, где он однажды провел лето.

Гаррин дядя Вернон продавал дрели, и Гарри считал, что павлины и дрели составили бы отличный музыкальный дуэт.

— Маклагген, ты невежа, — отрезала Парвати.

— Чем открывать пасть на других, сам бы попробовал!

Маклагген заткнулся.

— Он не может, — добила Парвати. — Вот и выпендривается. Зато Гарри может! Гарри, покажешь нам?

Гарри послушно показал.

Мангуст обскакал гостиную вокруг онемевших и восхищенных зрителей.

Отчаянный стон проводил его из угла комнаты: Колин Криви как никогда жалел о недоступной видеокамере.

— Снейп, но как ты это делаешь? Что ты такое вспоминаешь? — спросил Маклагген.

Гарри улыбнулся:

— Ничего. Я смотрю на себя в зеркало и говорю: «Я самый крутой, самый красивый и самый богатый. И пусть сдохнут все мои враги!»

— Чушь какая, — сказал Маклагген.

Подумал и добавил:

— Про тебя это, извини, полная чушь, но если про других...

— Про себя любимого, — хмыкнула Парвати.

— А я такой и есть.

— Кому чушь, а вообще это называется аутотренинг, — лениво просветил Грязный Гарри.

Маклагген подошел к большому зеркалу и долго любовался.

— Экспекто Патронум!

Из его палочки вывалился... нет, плюхнулся на пол здоровый толстый индюк.

Все заржали.

— Профессор Макгонагалл говорила, что Патронус — это самое близкое к вашей сути животное. И ты точно как индюк! Глупый, надутый и смешной! — заявила Лаванда.

— Индюки летать не умеют.

— Ты тоже, Дилан. За тебя метла летает. А на метле любой индюк полетит, — сказала Гермиона Грейнджер.

Урок Защиты прошел примерно так, как и предсказывала Парвати.

В начале урока профессор Злей тоже почтил Гарри: попросил выйти перед всеми и вызвать Патронуса, да еще дал десять очков.

Потом стали стараться остальные.

У Гермионы получилось раньше всех, и у нее была самка мангуста.

У Пэнси Паркинсон не получилось создать Патронуса вообще.

Микки-Маусов не было ни у кого. Зато у Дина Томаса была Зато у Дина Томаса была пантера Багира из мультфильма «Книга джунглей».

—Неудивительно. Ведь Патронус — это отражение вашего сознания. Какие картинки оно рисует, таким Патронус и будет, — объяснил профессор Злей. — Сейчас мало кто из школьников, к сожалению, представляет себе настоящую пантеру. Ее могли видеть только в зоопарке. Поэтому вместо пантеры вы представляете себе знакомого героя из мультфильма, ведь его вы видите каждый день!

— Маглы каждый день смотрят телевизор? — удивилась Парвати.

— И по многу часов, — вздохнул профессор.

— Ужасно.

— От магловского прогресса, увы, не уйдешь. Мне уже предлагали включить в учебную программу Темных существ, заводящихся в магловской технике: гремлинов, например...

— А лучший Патронус, по-моему, — это василиск. Дементор как глянет, так обомрёт! — сказал Гойл.

Малфой застонал:

— Ты хоть слушал профессора?! Дементоры слепы!!! Нужен им твой василиск. Они ничего не видят!

С приближением весны прогулки в Хогсмид становились всё привлекательнее.Чем теплее была погода — а она теплела теперь не по дням, а по часам, — чем больше солнца светило в день, тем приятнее для Грязного Гарри было провести в деревушке каждую субботу. Зимой, например, гораздо лучше сиделось по субботам в замке, в теплой библиотеке...

Но теперь со страшной силой хотелось гулять!

Гулять по поселку, гулять по Хогвартсу...

Гулять по Запретному лесу.

Даже дементоры не могли Гарри помешать — и мало кому они теперь грозил вообще, когда большинство овладело-таки искусством вызова Патронуса. Методисты из Министерства магии, утверждавшие обратное, были посрамлены. Гермиона Грейнджер не отказала себе в удовольствии известить про этот казус мисс Скитер, анонимным письмом.

В следующем номере «Пророка» Рита всласть поиздевалась над министерским Отделом образования и его программами. Она втиснула в текст великолепный кадр Гарриного мангуста — и как она ухитрилась его достать?! Мангуст ослепительно сиял с газетной страницы, и Рита спрашивала, почему его видят все, кроме чиновников от образования?

В общем, в эту дивную и теплую весеннюю субботу Гарри намеревался провести Хогсмиде целый день.

Он дошел до деревни пешком и самым длинным путем — с крюком мимо всего Хогвартса, мимо знаменитой Дракучей Ивы, где однажды чуть не погиб его отец. Когда-то, когда он был ненамного старше самого Гарри.

Ива Гарри не интересовала совершенно, и он пошел дальше...

В Хогсмиде он, во-первых, посидел в кафе с Гермионой, во-вторых, отдал Чудовищную книгу мастеру-переплетчику (благодаря Чудовищным книгам, у этого доброго человека было много работы в текущем году!), побеседовал по душам с зельеваром-аптекарем и купил свежий корм для совы.

Самоотверженный Рон взялся доставить все покупки в их комнату в Хогвартсе, потому что ему уже гулять наскучило, и Гарри отпустил его, очень довольный. Порожняком бродить по деревне было гораздо приятнее.

Хогсмид, милый Хогсмид!

Вот «Сладкое королевство», где по-прежнему бдит верный Барни; со времен неудачной попытки взлома он облаивает злоумышленников всякий раз, как они входят в его магазин.

Рона это нервирует, а Гарри смеется.

Вот книжный киоск при почте — не лондонского размаха магазин, конечно, но что-то в нем есть; вот «Дервиш и Бэнглз», тамошний плотник — мастер на все руки, он знает больше ремонтных заклинаний, чем все профессора их школы, вместе взятые. И гордится этим. Сколько раз он чинил то, что высокоученые люди признавали безнадежно испорченным...

Вот и Визжащая хижина.

Сегодня у Хижины зевак нет, да и что там делать? Просто старый запертый сарай, где двадцать лет назад прятался оборотень. Правда, как говорят, злая аура осталась у Хижины до сих пор, но волшебная палочка утверждает обратное!

Ничего в этой Хижине нет, даже волшебства. Даже его следов.За весь год Гарри ни разу не подходил к Хижине, и тем более не был внутри.

Впрочем, там никто не был — говорят, что Хижина заперта...Гарри лениво взмахнул палочкой и проверил.

Открыто.

Даже тут, оболтусы, обманули! Нельзя верить слухам, сто раз убеждался...

— Аллохомора!

Дверь с жалобным скрипом отворилась — и чуть не выпала от ветхости при этом.

Безобразие, настолько не следить за домом! В конце концов, достопримечательность. А скоро сама развалится от дряхлости.

И несет из дверей самым старым запахом, никто не убирает несчастный дом. Кажется, его так эти двадцать лет и не открывали ни разу.Гарри поморщился. Из-за двери внутренность Хижины выглядела жалко: темно, грязно, ветхо... Даже зайти страшно. Вдруг Хижина развалится от его шагов?Гарри сам не заметил, как вошел.

Вот как, значит, выглядит место, где чуть не убили его отца...Очень похоже на то, по атмосфере. Зловещее место.

А во и знаменитая лестница вниз, в подземный этаж, за которым будет восьмой хогвартский тоннель...Гарри с сомнением оглядел старую лестницу и рискнул спуститься.

Прошел пару шагов по нижней комнате, заглянул в темный тоннель и поднялся обратно.

Гарри подошел к входной двери — странно вроде, она прикрыта, а он не помнит, чтобы ее закрывал.Подергал ручку. И обнаружил сюрприз: дверь не только прикрыта, она еще и заперта.

— Аллохомора!

Ноль внимания.

— Аперир!

Ноль внимания.

— Детегер!

Ноль внимания.

Интересно...

Гарри попытался выбить заколоченные окна Хижины.

Не поддались.

Гарри вздохнул и спустился по лестнице. Видимо, судьба ему — возвращаться в Хогвартс по тоннелям!Тоннель был длинный и противный, но Гарри дошел его до конца. До ствола Дракучей Ивы, должно быть — так же тоннель заканчивался снаружи?

Каково было на самом деле, Гарри не узнал. Второй выход из тоннеля тоже был заперт.

За следующие четыре часа Гарри попробовал все ему известные Отпирающие заклинания и даже придумал свое новое. Двери не отперлась.

Теперь в Хижине было совсем темно, и за забитыми окнами ее, по расчетам Гарри, должны были наступить сумерки.

Бегать туда-обратно по тоннелю и до бесконечности подниматься-спускаться по лестнице ему надоело.

С одной стороны, в Хижине всё-таки была продавленная кровать, на которую он уже прикладывался отдыхать, а с другой — скоро настанет ночь, и его хватятся. Должны же заметить его отсутствие, поднять тревогу!

Какой бы шутник его ни запер, в школе вычислят, что он не вернулся из Хогсмида, и будут его искать.

И найдут.

Главное, палочка при нем, а остальное пустяки...

За эти четыре часа Гарри успел призвать палочкой ужин из ближайшего кафе, так что голодным он не был. Только сердитым.

И уставшим.

И раздраженным, потому что больше всего на свете Гарри не выносил именно пустое сидение на одном месте. Зря потерянный день, потерянный вечер... Кто-то за это здорово заплатит!!!

В Хижине стало совсем черно. Гарри злился, но как ни странно, что-то в этом приключении было привычное. Из детства, что ли — ведь он привык быть запертым в чулане у Дурслей? Там было точно так же. И темно, и грязно, и противно, и холодно... Гарри растянулся на кровати и не заметил, как уснул.

... Странно как-то, подумал Гарри, просыпаясь.

Где Дурсли? Раньше чулан был поменьше, и окон там не было, и кроватей не водилось...

Он проморгался и всё вспомнил.

Он в Хогвартсе, его заперли в Визжащей хижине. А у Дурслей он уже три года, слава Мерлину, спит на нормальной кровати в нормальной комнате!

Он в запертой Хижине, и он сидит в ней уже... Интересно, который час?

Ручные часы показали полтретьего ночи. Отличное время.

Зато он выспался.

Гарри зевнул и попытался снова вскрыть замки.

Бесполезно.

С одной стороны, чары на дверях, окнах, стенах этой Хижины изначально предполагались самыми крепкими. Ведь Хижина строилась для оборотня, и чтобы он не выскочил наружу.

Хижина рассчитывалась на то, что сильный зверь будет часами биться в ней, выламываясь изнутри, и она должна была выдержать.

Заклинания на Хижину не пожалели. Только тот, кто их знал, мог отпереть ее — как Дамблдор, медсестра и Ремус Люпин; а потом Люпин доверил эти заклинания своим дружкам, чтобы они могли навещать его.

Увы, в учебниках Отпирающие заклятия Визжащей хижины не приводились, и кто бы ни активизировал Хижину, Гарри их не знал и снять не мог.

Оставалось снова лечь спать и ждать освобождения...

Гарри зевнул и повернулся.

И шестым чувством почуял, что в Хижине еще кто-то есть. В темноте было не видно, и кто-то затаился... Гарри это не понравилось.

Через секунду что-то заставило его слететь с кровати — и в тот же момент на кровать прыгнуло тяжелое тело.

Гарри, не задумываясь, швырнул в кровать Ступефай и понесся к двери.

С кровати спрыгнули, дико зарычав — Гарри успел откатиться, но брючину его вспорол острый коготь.

Гарри швырнул на звук стоящий рядом стул — кто-то, рыча, перемахнул через стул и снова едва не достал его.

Но Гарри уже был у двери на лестницу.

Он выскочил, захлопнул дверь и тут же налег на нее, задрожавшую от броска изнутри тяжелого тела.

Гарри накладывал на дверь все ему известные Запирающие чары, а в дверь бились, царапали ее жуткими когтями и рычали.

Весело: то отпирать, то запирать... И всё в один день.

Зверь изнутри ударил дверь, и она чуть не рухнула.Гарри решил бежать, пока его заклинания сдерживают запоры — и он чувствовал, что долго они не выдержат.

Надо бежать к тому концу тоннеля, что остался, и надеяться, что он открыт.

Гарри наложил вторую порцию чар и побежал.

Ему не повезло. Ива была заперта.

Гарри пытался ее отпереть, пока не выбился из сил. И тогда он понял, что страшно устал.

Он лежал у запертого выхода, и свобода была так близка...Тоннель вздрогнул от рычания: дверь на лестницу вниз разлетелась в щепки.

Гарри попытался встать и побежать куда-нибудь, но голова кружилась, и сил уже не было.

Он попытался отползти, чувствуя, как вздрагивает дно тоннеля от прыжков зверя.

Он поднял палочку, послал в зверя очередное заклятие.

Вблизи это был огромный и совершенно безумный на вид серый волк.

Волк оказался сильнее заклятия. Он поднял лапу и ударил Гарри по голове.

Это было последним, что Гарри запомнил.

— Смотрите, он очнулся!

— Он очнулся, у него дергаются веки!

— Мадам Помфри!!! Мадам Помфри-и-и-и!!!

«Так, — подумал Гарри. — Я очнулся... Я очнулся?»

И вранье, никакие веки у меня не дергаются! Я просто лежу, закрыв глаза.

Кажется, на кровати... Но запах вокруг мне нравится. Это однозначно не чертова Хижина, это Хогвартс, Больничное крыло. И что я здесь делаю?..

Шаги. Голоса: Гермионы, это она звала Помфри; дежурной медсестры, которая отвечала Гермионе, что он очнулся; вдали голос Помфри:

— Отлично, я немедленно извещаю директора Дамблдора.

— И Министра, — это вторая медсестра.

— А Министр пусть сам о себе позаботится, авроров тут достаточно. Впрочем, он сидит вместе с Дамблдором, так что послание он всё равно получит.

Министр?! Министр здесь? И авроры?..

Еще шаги — и по закрытым глазам бьет ослепительной вспышкой.

Тут же визг Помфри:

— Мисс Скитер! Откуда вы взялись? Кто вам позволил фотографировать?

Бодрый голос Скитер:

— Мадам, желаете эксклюзивное интервью для экстренного номера «Пророка»? Это правда, что мальчик отделался от оборотня без единой царапины? Как его состояние, когда он выйдет из шока? Это вы были медсестрой двадцать лет назад, когда оборотень напал на Северуса Снейпа? Не видите ли вы определенное сходство...

Скитер неожиданно прерывают. Снова вспышка, запах горелой пленки и плавленого металла. Скитер кричит:

— Проклятая девчонка, что ты наделала?! Ты сломала мой фотоаппарат!

Довольный голос Гермионы:

— Простите, мэм, я нечаянно!

Гарри открывает глаза.

Он лежит на койке в школьной больничной палате. Над ним стоят разгневанная Помфри, Скитер с дымящимся фотоаппаратом и Гермиона — бледная, с запавшими глазами от бессонной ночи.

За дверью кто-то топает, он слышит голос Министра:

— Я правильно понял, что мальчик очнулся? Я могу войти?

Долготерпение медсестры на этом кончается.

— Нет, вы можете выйти! — рявкает она. — Вы все, и вы тоже, мисс Скитер! Очистите палату, больной нуждается в полном покое!

На глазах Гарри Помфри выгоняет всех из палаты, выходит сама и запирает дверь.

За дверью начинается занимательная перебранка.

Гарри это не интересует, поскольку пустая палата тяжело вздыхает и Гермиониным голосом спрашивает:

— Ты спишь? Дать тебе воды?

— Я в порядке, — отвечает Гарри.

— Иллюмос!

Из пустоты возникла Гермиона.

— Как ты себя чувствуешь? Ты можешь сейчас говорить?

Гарри потер лоб:

— Голова кружится, и больше ничего. Я действительно выбрался от оборотня без единой царапины?

— Не сомневайся! — горячо сказала Гермиона. — Это Помфри проверила сразу. Он тебя не тронул, тебе страшно повезло: ни одного укуса. Ты вообще чудом выжил, Гарри, помощь пришла в последний момент! Но она успела, и это главное.

— Она?

— Он. Профессор Поттер. Это он тебя нашел, и он едва успел, и он сам еле отбился от оборотня... Главное, что ты не пострадал. А в остальном... В остальном, Гарри, всё очень нехорошо.

— Расскажи, — предлагает Гарри.

— Это будет долгий разговор, ты чувствуешь себя в силах?

— Я попробую.

Гермиона шумно выдыхает:

— Хорошо. Тогда я начну сначала.

В общем, вчера ты поднял страшный переполох, Гарри, поднял на ноги Министра и аврорат!

Когда ты не вернулся из Хогсмида, мы все перепугались. Мы ждали тебя до вечера, но тебя всё не было, и тебя целый день никто не видел.

Тогда мы бросились тебя искать: обежали Хогвартс, проверили наши тоннели, мальчики по тоннелю с пятого этажа вернулись в Хогсмид и поискали там, но не нашли ничего!

Мы совсем испугались, ведь я помнила, как профессор Поттер тебе угрожал. В общем, мы пошли к Макгонагалл и она объявила общую тревогу, и тогда весь Хогвартс начал тебя искать. Все учителя, все взрослые... А Рон пошел к мадам Хуч и Злею и закатил им скандал. Он прямо кричал на них: «Где Гарри? Что вы с ним сделали?»

Они ничего не понимали, и они действительно ничего не знали о тебе — тогда... Но это я расскажу потом.

Кстати, они тоже участвовали в поисках, Хуч взяла метлу и облетела вместе со Злеем Запретный лес. Они его прочесывали весь вечер, вернулись чуть не в полночь!

Так вот... О чем я?

— Хуч и Злей облетели Запретный лес, — подсказал Гарри.

— Да, и они очень старались! Гарри, они как узнали, что ты пропал, так и полетели, даже не ужинали! Они вообще с обеда ничего в рот не брали, только искали тебя!

— И нашли.

— Нет, — сказала Гермиона. — Не так быстро.

В общем, мы прочесали Хогвартс и Хогсмид и ничего не нашли. Тогда Дамблдор решил, что тебя могли украсть, например, приспешники Сам-Знаешь-Кого — они же охотятся на тебя до сих пор. Ведь ты не давал о себе знать весь вечер, а если бы ты мог, ты бы обязательно связался с нами! Вдруг тебя перевезли в Лондон или еще куда-то? Дамблдор связался с Министром и авроратом и дал добро на общенародный розыск. Министр сразу приехал сюда.

Тогда уже и дементорам разрешили подключиться...

Кстати, а почему ты с нами не связывался?

Гарри поперхнулся.

— Ну да, я специально вас держал в неведении! Я сто раз пытался дать сигнал из это Хижины, так она блокирует всё волшебство извне! Мне удалось привлечь в нее еду, а больше ничего не получалось. Да если бы я мог...

— А почему ты не послал к нам Патронуса?

— И что бы вы с ним делали?

— Он бы сказал нам, где ты.

— Сказал? Патронусы, что ли, умеют говорить?

— А ты не знал?

— Теперь знаю...

Наступила небольшая пауза.

— Так, на чем я остановилась?

— На аврорате и дементорах.

— Да, и тут тоже случилась закавыка: Министр сразу вызвал на связь Начальника Отдела правопорядка, мистера Крауча, и не смог с ним связаться. Он пытался всю ночь, и до сих пор пытается, но мистер Крауч не отвечает! Это было очень подозрительно, мы окончательно запутались. Теперь мы знаем, конечно, что это не имеет отношения к тебе, Гарри, но тогда же не знали!

Так вот, мы запутались и не знали, что делать.

А была уже глубокая ночь...

И вот тогда, нам теперь всё рассказали сами профессор Поттер и Люпин, так вот... Тогда с ними связался Сириус Блэк и спросил, что творится. Они ему рассказали и выяснилось, что это он тебя запер!

Он очень удивился, что поднялся такой шум, он этого не ожидал. Он заверил, что с тобой всё в порядке, ты сидишь запертый в Визжащей Хижине. Он им даже Карту показал, где всё подтвердилось.

Представляешь, у Блэка с самого начала была Карта Хогвартса — такая же, как мы составляли. Даже лучше, на ней отмечен каждый человек и показано, где он находится.

Теперь понятно, почему мы Блэка никак не могли поймать: он же видел на Карте, кто за ним охотится и где находится, и легко мог уйти от любой погони! И все ходы в Хогсмид там отмечены, так что он по этой Карте туда и убегал...

— Подожди, — остановил Гарри и потер лоб. — Блэк меня запер. Зачем?

Гермиона страдальчески пригладила виски:

— Гарри, я не знаю. Он и сам не знает, по-моему! Я не понимаю его, просто не понимаю, честно тебе скажу. У него спрашивали, зачем он тебя запер, и он ответил, что ты ему надоел, всё время следишь и вынюхиваешь, и ведь тебя предупреждали, чтобы ты перестал. А ты всё равно полез в тоннель! И он решил тебя проучить.

Он решил, что будет здорово, если он тебя запрет в этой Хижине и ты там просидишь ночь, что к утру ты потеряешь желание докучать ему еще когда-нибудь. Он же собака, он следил за тобой в Хогсмиде и видел, как ты зашел в Хижину. Как только ты отвернулся, он ее запер.

А потом запер и второй выход.

— Ничего не понимаю, — признался Гарри.

От долгой болтовни Гермионы болела голова, да и чувствовал он себя не лучшим образом.

Но то, что Гермиона рассказала про Блэка, не укладывалось в его голове.

Просто запер! В шутку! Потому что ему это показалось прикольным! Не думая о последствиях...

Нет, умом Блэка не понять. Даже Волдеморта понять легче, Волдеморт всегда поступает логично.

— Итак, Блэк признался Поттеру и Люпину, где ты, и Люпин схватился за голову: два часа ночи! Ребенок уже половину суток как заперт в Хижине! — и побежал тебя вытаскивать.

Поттер и Блэк его отговаривали, ведь он так и не передохнул с самого обеда, так и не брал врот ни крошки, но он не послушал их и сбежал. А после его ухода Поттер сообразил, что Люпин не ел ничего, даже не пил свое лекарство! А ведь сегодня полнолуние.

Но они так замотались, что забыли об этом...

Поэтому Поттер выбежал вслед за Люпином, открыл тоннель за Дракучей Ивой и спас тебя. И сам еле жив остался. Вот так.

Гермиона взяла стакан воды.

Гарри не отказался и от своей порции.

— Сколько сейчас времени?

— Уже утро, Гарри. Ты был без сознания всю ночь. Сейчас полдевятого утра. Полдевятого.

При этом Гермиона всхлипнула.

— Профессор Поттер не пострадал?

Гермиона помолчала.

— Это еще одна долгая история, Гарри. Ты уверен, что хочешь ее знать?

— С ним что-то не так?

— Он здоров и легко отделался, он не раз защищался от этого оборотня. Но ты понимаешь, какой скандал поднялся, когда он притащил тебя сюда! Ведь министр и авроры уже здесь. Его, Люпина, Блэка сразу арестовали. Они сидят под арестом в кабинете профессора Флитвика... — Голос Гермионы упал. — И ждут Поцелуя дементора.

— Как это?

— Их бы казнили еще ночью, но не могли без подписи мистера Крауча, а его всё еще нет, и Дамблдор бился за них всю ночь... В общем, их казнят.

— Казнят, — повторил Гарри.

— Ты не рад?

— Я не знаю.

«Я обязан жизнью профессору Поттеру. Как и мой отец. Он спас жизнь мне и моему отцу, а теперь его казнят.»

— Блэка мне не жаль. Блэк свое заслужил, — сказал Гарри вслух. — Но Поттер спас мне жизнь.

— Гарри, я не собираюсь защищать Сириуса Блэка, но он не хотел тебе ничего плохого. Он не заслужил смерти! — возразила Гермиона.

— Он еще летом пытался убить меня!

— Наоборот! Это было ужасное недоразумение... Его об этом спрашивали. На самом деле он хотел тебя спасти! Он узнал от Поттера, как над тобой издеваются Дурсли, и решил прийти и напугать их, проучить их! А ты его так встретил...

— Защитить меня, надо же...

— Гарри, пока ты спал, мы всю ночь тем и занимались, что допрашивали Мародеров. Обо всем. И поговорили с ними по душам... Жаль, что мы не сделали этого раньше. Я, конечно, осуждаю их за всё, что они сделали, но они не так уж виноваты! Они приводят хорошие оправдания. Они на самом деле не преступники, и вовсе не плохие люди... Тот же Блэк, он настоящий друг! Он так защищал своих друзей... Они рассказали, например, что когда они сбежали из тюрьмы, то Люпин надеялся укрыть их у оборотней. И оборотни согласились, но с тайной целью: они ночью напали на Поттера и попытались съесть. Помнишь наш разговор про анимагическую форму? Мы догадались, что форма профессора Поттера — олень. И волкам это показалось живым деликатесом. Люпин и Блэк еле отбили друга — они вдвоем против двадцати оборотней!

— Как трогательно.

— Их дружба, их преданность друг другу действительно трогательна! — воскликнула Гермиона.

— Зачем они поперлись в Хогвартс?

Гермиона вздохнула:

— Они могли этого не делать. Дамблдор предлагал им сидеть в защищенном особняке Блэка — помнишь, мы о нем говорили? Там бы их никто не достал. Но они воспротивились: как это, три взрослых активных человека должны сидеть взаперти! Они хотели работать. Не хотели сидеть бездельниками и нахлебниками на чужой шее... И тогда Дамблдор предложил им работать в Хогвартсе.

Он считал, что сможет защитить их от дементоров...

— И Блэка тоже?

Гермиона запнулась:

— С Блэком сложнее. Дамблдор был против, чтобы он появлялся в Хогвартсе, он настаивал, чтобы Блэк сидел в своем особняке на Гриммо. Взаперти. Но Блэку стало там просто скучно!

— Скучно, — тупо повторил Гарри.

— Да, скучно. Особенно когда его друзья уехали в Хогвартс и он остался в доме совершенно один. Он не выдержал и сбежал. При первой возможности он побежал навестить друзей, как только услышал, что дементоры убрались из Хогвартса.

— И он даже не подумал, что благодаря ему они вернутся?

— Я считаю, он вообще не думал об этом, Гарри. Просто радовался встрече с друзьями, свободе...

«Оборотень треснул по голове меня, а не Блэка. А по рассказу Гермионы кажется, что наоборот, » — подумал Гарри. — «Хотя, если Блэк с детства знал оборотня и получал от него по башке каждое полнолуние, то его поведение неудивительно.»

— Зачем вообще Мародерам работать? Разве Блэк не миллионер?

— Они не хотели, чтобы он их содержал! И потом, Люпин всю жизнь мечтал работать в школе. Знаешь, это мечта всей его жизни. И неосуществимая, ведь оборотням запрещено работать в детских учреждениях. А Люпин всегда хотел быть учителем. И когда Дамблдор ему это предложил... Никто не в силах был его удержать...

— Но в школе он ходил в обносках.

— Гарри, у Люпина никогда не было денег. Он же оборотень.

— А почему Блэк ему не дал?

Гермиона задумалась.

— Знаешь, я понимаю Блэка. Всё-таки Люпин и Поттер позволили посадить его, невиновного, в Азкабан, и не верили, когда он доказывал свою невиновность. И не навещали его в Азкабане. Я думаю, он обиделся. Но он имел право, признай, Гарри!

— И это называется «трогательная дружба»?

— Какая теперь разница... В любом случае, их скоро казнят.

— Когда?

— В девять. Через полчаса.

Гарри чувствовал себя ужасно. Но сейчас он рассердился на Гермиону по-настоящему:

— Через полчаса! И мы тратим время на разговоры?!

— А что ты можешь сделать?

— Мы должны требовать помилования! Тащи Министра сюда, я поговорю с ним.

— Это бесполезно, Гарри. Дамблдор уговаривал его всю ночь.

— Надо что-то сделать, — угрюмо сказал Гарри.

— Ты уверен? Ты действительно хочешь их спасти?

Гарри поморщился:

— Абсолютно не хочу, но Поттер спас мне жизнь! Его не должны казнить из-за меня. Я ему должен, тролль подери, я должен его спасти!

— Это хорошо, — кивнула Гермиона. — Знаешь, у меня была целая ночь, чтобы поговорить с ними, познакомиться поближе... Знаешь, они совсем не плохие люди, по сути. Если присмотреться к ним. Я очень рада, что ты хочешь их спасти, потому что я тоже этого хочу!

— Тогда о чем мы болтаем? Тратим время, когда его и так не осталось...

Гермиона таинственно улыбнулась.

— Доверься мне, Гарри. Как раз со временем проблем не будет — времени у нас сколько хочешь, хоть вся эта ночь!

— Не понимаю.

Гермиона вытащила из воротника своего платья изящный кулон с часами.

— Это хроноворот. Знаешь, что это такое, Гарри?

— «И главное, что вас никто не должен видеть»! — передразнил Гойл, громко зевнув.

— Там семеро охранников перед кабинетом, по одному на каждого. Иначе бы мы вас не разбудили. Нам вдвоем с Гарри не справиться, — оправдывалась Гермиона.

— Ага, это после того, как Гарри один вырубил сто дементоров? Рассказывай сказки...

— Лучше поторопись, Грег, — сказал Гарри.

— Да ладно, встаю... Оцени мой подвиг! Неблагодарный ты гриффиндорец, Снейп: то вчера по твоей милости легли спать в три часа ночи, а теперь ты нас будишь — в полвосьмого утра!

— Утешайся тем, что мы с Гермионой встали в шесть.

... Полчаса — на кражу самых сильных Бодрящих и Укрепляющих зелий из неприкосновенного запаса Помфри, полчаса — на то, чтобы они подействовали.

Полчаса на разведку перед кабинетом Флитвика и на составление плана побега.

Полчаса на подъем дружной компании, которая совсем не хотела просыпаться — тем более, узнав, ради чего их подняли!

— Я согласен, Грейнджер. С одним условием: когда мы выполним свою часть плана, ты дашь нам хроноворот и заведешь примерно на сутки... Чтобы мы могли сутки отоспаться, и ни одна зараза не мешала! — заявил Малфой и вздохнул, глядя на разъяренное лицо Гермионы:

— Да шучу я, шучу...

— Сейчас все по моей команде применят Делюмос. Напоминаю, что когда захотите стать видимыми, скажете Иллюмос, но это подождет до конца операции, — вместо ответа объявила Гермиона, глядя на часы. — У нас час до девяти. Накладывайте Бесшумность на обувь и идемте к кабинету. Там рассредотачиваемся, каждый выбирает своего охранника и вырубает. По моему сигналу, все одновременно. После этого взламываем дверь и выпускаем заключенных. Всё понятно?

— Грейнджер, что ты делаешь на Гриффиндоре? Тебе бы в Академию спецназа, — зевнул Гойл.

— И помните, что вы нас здесь не видели.

— Конечно, не видели. Потому что нас самих здесь нет! На самом деле мы сейчас спокойно спим в своей спальне, и горе тому, кто в этом усомнится, — усмехнулся Нотт.

... Стоя над семью оглушенными охранниками в пустом утреннем коридоре, Рон Уизли завороженно пробормотал:

— Я не мог этого сделать. Это не я. Я вырубил аврора!

— А я мечтал это сделать всю свою жизнь, — осклабился Кребб и пнул «своего» охранника ногой.

— Кребб, без самодеятельности! Так, всем отойти, сейчас пальнем в замок. Дальше мы вчетвером заходим, а Рон, Малфой и Нотт остаются на часах.

— А эти, которые внутри, хоть знают, что мы их спасаем?

— Рон, за кого ты нас принимаешь?! Конечно, знают. Я послала им Патронуса с сообщением еще в семь утра.

— А мы в семь утра спали... Последние золотые минутки сна. А потом завтрак и полный рабочий день, — пожаловался Кребб. — Спать хочу.

— Да отоспишься до конца года! Сам подумай: Полеты и ЗОТИ накрылись, сколько свободных уроков теперь будет!

— Малфой, ты дурак, — сказала Гермиона. — Палочки на дверь, начали!

... Неожиданные трудности возникли внутри.

Дело было в профессоре Люпине: он решительно не давал себя спасать. Он твердил, что с радостью посмотрит, как друзья убегают, но сам останется ждать Поцелуя дементора, потому что он заслужил.

Люпин повторял, что правы были все, кто запрещал ему работать в школе, что он чуть не стал убийцей и согласен понести наказание.

Если бы не то, что свое покаяние он подгадал не к месту и не ко времени, его бы послушали с удовольствием, но увы — сейчас ни времени, ни желания заниматься Люпиным у слушателей не было.

Поэтому, когда профессор в третий раз извинялся перед Гарри за ночное происшествие, Джеймс Поттер тихо и деликатно подошел сзади и «отключил» его профессиональным спортивным приемом. Так последнее препятствие к спасению было устранено.

Поэтому, пять минут спустя в розовое предрассветное небо над Хогвартсом поднимались три крайне недовольных пузатых воздушных шарика, и Грег Гойл улюлюкал им вслед.

Грязный Гарри смотрел, как шарики уплывают вдаль, навстречу гаснущей Утренней звезде.

— Пусть у них всё будет в порядке, — прошептала Гермиона.

— Пусть, — согласился Гарри.

Он считал, что с талантами Мародеров вляпаться в историю пожелание Гермионы просто невыполнимо... Но он надеялся, что хотя бы первые полчаса побега Мародеры не наделают глупостей. А дальше, когда они будут за пределами Хогвартса, то пусть хоть на квиддич-турнир дементоров вызывают, ему уже плевать!

И забегая вперед, скажу, что Гарри весь день ждал, что Мародеров всё-таки поймают. И только к вечеру, когда сам Министр признался публично в своем провале, он поверил, что Мародеры действительно сбежали.

— Мы это сделали, — выдохнула Гермиона.

— Грейнджер, там один аврор пошевелился, пришлось ему добавить, — доложил из-за двери Нотт.

— Ты молодец. Так... Теперь очищаем территорию, восстанавливаем дверь, будим охрану и расходимся по спальням.

— Отпечатки палочек, главное, не забудь стереть, — сказал Гойл.

— Грег, не беспокойся. Я знаю это заклинание.

— Охрану я сам разбужу, им надо память подправить, — заметил Гарри. — Я сам это сделаю.

Способности Гарри к влезанию в чужие мозги и управлению чужой памятью ему передались от отца, который считался в этом великим специалистом. И многие, кому довелось столкнуться с Гарри, подтверждали это — как тот же Джеймс Поттер. Подтверждали бы — если бы помнили...

— Гарри, и речи быть не может. Ты очень много сил потратил сегодня, не перенапрягайся. Мы и без тебя прекрасно справимся, — отрезала Гермиона.

— Грейнджер, я хочу с тобой ограбить банк, — сонно объявил Малфой.

В четверть девятого стерильно вычищенный кабинет Флитвика был заперт и пуст, и его бдительно охраняли бравые авроры.

Рон Уизли храпел в гриффиндорской спальне, Малфой и его друзья — в слизеринской.

А Гарри и Гермиона, невидимые, влетели в открытую палату Больничного крыла — ровно в тот момент, когда мадам Помфри приказала:

— Вы все, очистите палату! Больной нуждается в покое!

И заперла за ними дверь.

...

— Наконец-то они... то есть мы... убрались.

— Наконец-то?

— Гарри, не издевайся! Я была просто ужасна, я болтала без перерыва. Я думала, это никогда не кончится! И как ты всё это терпел, да еще больной... Ты просто ангел.

Гарри хмыкнул. Оказывается, Гермионе очень полезно было взглянуть на себя со стороны.

— Ложись, пока можно.

— Да в девять опять вставать.

— Ложись и спи! Я не дам тебя беспокоить. Или тебе что-то принести?

Ответить Гарри не успел.

За запертой дверью палаты затопали и подергали ручку.

— Да, я вижу, что вы закрыли мальчика, и очень правильно сделали, — прогудел голос министра.

— Кажется, я единственная, кто еще помнит, как поступать правильно! — рыкнула Помфри.

— Я распоряжусь выставить у палаты охрану. Теперь, когда эти ужасные злодеи опять сбежали, мальчику грозит опасность...

— Мальчику постоянно грозит опасность, и что самое интересное, так это, что когда на него всё-таки нападают, ваша охрана всегда спит глубоким сном! — отрезала медсестра.

— Мадам, мы принимаем все меры...

— Над вашими мерами моя кошка смеется! Целый год терпели мы этих жутких дементоров, и что? Блэк преспокойно ошивался в Хогвартсе! И где они были, когда негодяй запер мальчика?

— Мы поймаем бандитов до захода солнца!

— Вы их поймаете! Да вы никогда не могли их поймать. О чем я думала — полагаться на дементоров, когда эти Мародеры уже сбегали от них! И теперь сбежали. В который раз.

— Мадам, мы подняли на ноги все силы. Школа с этого дня будет находиться под усиленной охраной...

— Раньше я молчала, но теперь не буду. Раз ваши дурацкие Мародеры сбежали из Хогвартса, извольте немедленно снять охрану и катиться отсюда на все четыре стороны! — заявила Помфри. — Дементоры ни минуты больше в школе не останутся — и директор Дамблдор вам это подтвердит! Да кому они нужны, собственно — только и могли, что детей пугать. Уберите их — в интересах того же Гарри Снейпа! Без дементоров его выздоровление пойдет гораздо быстрее.

— И ты хотела, чтобы я проспал такой чудный разговор? — спросил Гарри Гермиону.

Помфри щелкнула ключом и заглянула в палату:

— Мистер Снейп, если вы чувствуете себя в силах, я разрешаю вам спуститься к завтраку. Вам будет полезно поесть — и чем сытнее, тем лучше!

Завтрак, по мнению Гарри, удался.

Ни Рон, ни четверка слизеринцев завтракать не вышли — даже Кребб и Гойл, что случилось с ними впервые за три прошедших года.

Зато все, кто заставил себя проснуться, были морально вознаграждены приказом Министра о снятии поста дементоров с Хогвартса. Министр подписал приказ прямо за накрытым столом.

Рядом с ним сидел давно искомый мистер Крауч, доставивший ночью Министерству столько неприятностей; по мнению Гарри, выглядел он очень бледно и странно, словно зомби.

Крауч только что нашелся — то есть, наконец-то ответил на призывы Фаджа. Как он объяснил, у него ночью случился обморок, и он до утра не приходил в сознание.

Гарри это объяснение показалось ничего не объясняющим, но Крауч другого не давал.

За завтраком бесед было только о побеге Мародеров.

— Мерлин мой, что теперь будет! Это ужасно! — повторяла Парвати Патил. — Ведь профессор Трелони это и предсказала вчера! Если ее пророчество сбудется...

— Не, только не оно! — ахнула поклонница Трелони с Когтеврана. — Возрождение Темного Лорда, это ужасно!

Гарри заставил свой мозг включиться. При словах «Темный Лорд» даже дремлющая за столом Гермиона подняла голову.

— Возрождение Темного Лорда? Кто это сказал?

— Это предсказала профессор Трелони! Вчера, мы все свидетели! — сказала Парвати.

— Что она предсказала?

Парвати наморщила лоб.

— Что верный слуга сбежит, и Темный лорд возродится... Как-то так...

— Кто-нибудь помнит точно?

— Я помню! — крикнул на весь зал Колин Криви. Он лучился от счастья. — Я всё записал!

Он поднялся со стула — все взоры обратились к нему.

Колин торжественно водрузил на тарелку диктофон и щелкнул кнопку записи.

— Я потерял видеокамеру, но мне подарили диктофон на Новый год! — гордо сказал Колин и нажал на Пуск.

По залу поплыл утробный, низкий, монотонный голос, в котором с трудом угадывалось авторство Сивиллы Трелони:

— Темный Лорд одинок и брошен друзьями, покинут последователями. Его слуга провел в заточении двенадцать лет. Сегодня вечером, до наступления полуночи, слуга обретет свободу и выйдет в путь, чтобы воссоединиться с господином. С поддержкой верного слуги Темный Лорд воспрянет вновь, еще более великим и ужасным, чем когда-либо доселе. Вечером... до полуночи... слуга... отправится... на воссоединение... с господином...

Настала долгая пауза.

Замерли вилки даже за учительским столом.

— Вчера днем мы зашли к профессору Трелони, спросить о домашнем задании, — негромко рассказала Парвати. — Мы нашли ее в обмороке на полу... вернее, в каком-то странном припадке... Как будто ей овладевал высший дух, какой-то экстаз... Мы побежали обратно и позвали на помощь. Естественно, сбежалась целая толпа, но Помфри выгнала всех посторонних. Удивительно, как Колин ухитрился остаться!

— Действительно. Колин, как ты попал к Трелони, ты же не третьекурсник? — спросила Лаванда.

— Этот папарацци всюду пролезет! — прошипела когтевранка.

Колин пережил час своей славы — ему не удалось заснять дементора и сфотографировать василиска, но он записал важное пророчество! Его запись скопировал сам министр.

Только профессор Трелони терла рукой лоб, потому что она действительно была не в себе и абсолютно не помнила, что напророчила.

— Неужели я сказала, что Сами-Знаете-Кто возродится? Я не могла! Это ужасно! — твердила она.

— Будем надеяться, Сивилла, что этого не случится, — вздохнул Дамблдор.

Гарри тоже потер лоб, где красовался знаменитый шрам в виде молнии.

— Это случится. Я знаю, — сказал он.