Прячась под масками - 1: Многоликие, или Книга воспоминаний (джен)

( — — — )

...Несмотря ни на что, еле слышный хлопок аппарации во дворе стал для них полной неожиданностью.

— Лили... иди к Гарри.

Джеймс, бросив взгляд на жену, направился к двери, крепко сжимая в руке волшебную палочку...

...Из коридора послышался шум.

— Лили, хватай Гарри и беги! Это он! Беги! Быстрее! Я задержу его...

...Холодный смех... Глухой удар тела о деревянный пол... Дверь в комнату с грохотом открылась. Лили всхлипнула.

— Только не Гарри, пожалуйста, не надо!

— Отойди прочь, глупая девчонка... Прочь...

— Пожалуйста, только не Гарри... Убей лучше меня, меня...

* * *

Спустя несколько минут после того, как один из многочисленных странных приборов на его столе начал безумно вращаться и издавать пронзительный звон, Альбус ворвался в собственный кабинет, и, бросив один короткий взгляд в сторону прибора, смертельно побледнел и бросился к камину.

...В воздух взвилось зелёное пламя, и через мгновение он уже выходил из камина, находящегося за границами антиаппарационных щитов Хогвартса. Хлопок — и он стоит у дома Поттеров в Годриковой долине.

Но было уже слишком поздно... В полуразрушенном доме он нашёл лишь два мёртвых тела, мантию самого тёмного волшебника последних лет и испуганного ребёнка со шрамом-молнией на лбу...

* * *

В Малфой-Мэноре Люциус, проснувшись от вспышки боли в руке, шокировано наблюдал, как бледнеет Чёрная Метка. Он отвёл неверящий взгляд от знака лишь тогда, когда комната озарилась ещё одним огоньком Lumos — Нарцисса вернулась в спальню после очередной попытки уложить спать бесконечно плачущего Драко.

— Люциус? Что случилось?...

— Его нет... Тёмного Лорда... больше нет... — он снова и снова переводил взгляд с взволнованного лица жены на еле видимую теперь Чёрную Метку.

— Но как?...

— Думаю, мы узнаем об этом утром...

* * *

...Убедившись, что палочка его Господина надёжно спрятана, Питер в очередной раз испуганно осмотрелся и аппарировал в самый центр Лондона.

* * *

...Вызвав на место трагедии Аластора и попросив его позаботиться обо всём остальном — в том числе о прессе, снятии Чар Доверия с дома Лонгботтомов и поисках Сириуса — нужно было разобраться, как именно всё произошло — Альбус осторожно поднял на руки уснувшего ребёнка, и аппарировал на окраину Хогсмида. Нужно было передать мальчика в Больничное крыло для осмотра и подумать, что делать дальше...

* * *

— ...Поппи, его никто не должен увидеть. Ты понимаешь?...

— Конечно, Альбус... Бедный малыш...

— Я зайду за ним позже. — Альбус кивнул на прощание и, бросив ещё один взгляд на ребёнка, покинул Больничное крыло.

* * *

''...Если я всё понял правильно... Лили дала сыну такую надёжную защиту, какой я и представить себе не мог... Пока мальчик будет называть своим домом тот, где обитают кровные родственники его матери, Волдеморт не причинит ему вреда — если... то есть, когда вернётся, конечно... И не важно, что скажет Минерва...''

* * *

— ...Неужели вы... Неужели вы имеете в виду тех, кто живёт здесь?! — вскрикнула профессор МакГонагалл, тыча пальцем в сторону дома номер четыре. — Директор, при всём уважении, вы этого не сделаете! Я наблюдала за ними целый день. Вы не найдёте другой парочки, которая была бы так непохожа на нас. И у них есть сын — я видела, как мать везла его в коляске, а он пинал её ногами и орал, требуя, чтобы ему купили конфету. И вы хотите, чтобы Гарри Поттер оказался здесь?!...

— Для него это лучшее место, — твёрдо ответил Дамблдор. — Когда он повзрослеет, его тётя и дядя смогут всё ему рассказать. Я написал им письмо.

— Письмо? — очень тихо переспросила профессор МакГонагалл. — Помилуйте, Альбус, неужели вы на самом деле думаете, что сможете объяснить в письме всё, что случилось? Эти люди никогда не поймут Гарри! Он станет знаменитостью, даже легендой — я не удивлюсь, если сегодняшний день войдёт в историю как день Гарри Поттера! О нём напишут книги, каждый ребёнок в мире будет знать его имя!

— Совершенно верно, — согласился Дамблдор, очень серьёзно глядя на профессора поверх своих затемнённых очков. — И этого будет достаточно для того, чтобы вскружить голову любому мальчику: стать знаменитым прежде, чем он научится ходить и говорить! Он даже не будет помнить, что именно его прославило! Неужели вы не видите, насколько лучше для него самого, если он будет жить здесь, далеко от нашего мира, до тех пор, пока не вырастет и будет в состоянии справиться со своей славой?

Женщина поспешно открыла рот, чтобы сказать что-то резкое, но, передумав, сделала глубокий вдох и перевела дыхание.

— Да... Да, конечно, вы правы...

Профессор МакГонагалл склонилась над свёрнутыми одеялами. Внутри лежал крепко спящий маленький мальчик. Через несколько мгновений Дамблдор перешагнул через невысокий забор и подошёл к крыльцу. Он бережно опустил Гарри на порог, достал из кармана мантии письмо, сунул его в одеяло и вернулся к поджидавшей его женщине. Целую минуту они стояли и неотрывно смотрели на маленький свёрток — профессор МакГонагалл яростно моргала глазами, а сияние, всегда исходившее от глаз Дамблдора, сейчас померкло.

— Что ж, — произнёс на прощанье Дамблдор. — Вот и всё. Больше нам здесь нечего делать. Нам лучше уйти и присоединиться к празднующим. Надеюсь увидеть вас в самое ближайшее время, профессор МакГонагалл, — произнёс Дамблдор и склонил голову. Профессор МакГонагалл вместо ответа лишь высморкалась.

Дамблдор повернулся и пошёл вниз по улице. На углу он остановился и вытащил из кармана свою серебряную зажигалку. Он щёлкнул ею всего один раз, и двенадцать фонарей снова загорелись как ни в чём не бывало, так что вся Тисовая улица осветилась оранжевым светом. В этом свете Дамблдор заметил полосатую кошку, заворачивающую за угол на другом конце улицы. А потом посмотрел на свёрток, лежащий на пороге дома номер четыре.

— Удачи тебе, Гарри, — прошептал он, повернулся на каблуках и исчез, шурша мантией.

Ветер, налетевший на Тисовую улицу, шевелил аккуратно подстриженные кусты, ухоженная улица тихо спала под чернильным небом, и казалось, что если где-то и могут происходить загадочные вещи, то уж никак не здесь. Гарри Поттер ворочался во сне в своих одеялах. Маленькая ручка нащупала письмо и стиснула его. Он продолжал спать, не зная о том, что он особенный, о том, что стал знаменитостью... Не знал, что в это самое время, люди, тайно либо открыто собиравшиеся по всей стране, чтобы отметить праздник, поднимали бокалы и произносили шёпотом или во весь голос:

— За Гарри Поттера — за мальчика, который выжил!...