Severus' Dreams (джен)

Аппарация Поттера принесла их прямиком к границе владений Хогвартса. Мужчина опустил Тима обратно на ноги, и они прошли через открытые главные ворота. Но вместо того, чтобы направиться по аккуратно расчищенной дороге к замку, Поттер повел их вправо, к замерзшему озеру.

С трепетным ужасом Северус догадался, куда именно они направлялись.

Ему, конечно же, не удалось посетить похороны Альбуса. Да и не то чтобы ему сильно этого хотелось — ничто не могло облегчить горе Северуса из-за потери (самоубийства? убийства из сострадания?) друга и наставника. После захвата Министерства и снятия с него всех обвинений в убийстве Дамблдора, Северус мог бы отправиться к гробнице, чтобы выразить свое уважение. Едва ли кто-то стал бы задавать ему вопросы из-за этого. Те, кто верил в глупую пропаганду “Пророка”, не увидели бы в этом ничего плохого, а сам Темный лорд предположил бы, что он пошел туда позлорадствовать. Но Северус так и не воспользовался этой возможностью.

Когда его сделали директором Хогвартса, ему удавалось даже не смотреть в сторону могилы Альбуса. К счастью, ее не было видно из окна директорского кабинета, и чтобы увидеть ее нужно было бы целенаправленно свернуть с его обычного пути. А этого он никогда не делал. Честно сказать, это место со временем начало вселять в него ужас.

Хватало и того, что портрет Альбуса висел в кабинете, зачарованный так, чтобы и дальше передавать ему инструкции и советы. Северус дважды за день подумывал о том, чтобы его сжечь.

А теперь Поттер намеревался отвести их к этому проклятому месту. Если бы он мог, то уперся бы пятками в землю и отказался бы идти дальше, представив все как детскую истерику. Но, к его ужасу, хотя Тим безошибочно почувствовал его ужас и отвращение к этому месту, он крепко держал под контролем и свое тело, и их магию. Ребенок хотел отправиться туда, куда вел его папа.

Северус наконец-то определился с ответами на свои вопросы “что” и “где”: как он и подозревал, его прокляли и отправили в ад.

Естественно, его персональный ад не мог обойтись без чертова Гарри Поттера, проживающего свой счастливый конец истории прямо у него на глазах. Северус не мог понять, как он мог чувствовать, что внутри него все распадается на отдельные фрагменты, если в действительности внутри него ничего не было. Он не мог даже испытать облегчения, отдавшись во власть истерики.

Тим глубоко вздохнул и всхлипнул.

Шагавший рядом с ним мужчина резко перевел на него взгляд.

— Ты в порядке? — тихо спросил он.

Мальчик кивнул. Он потянулся и взял Поттера за руку. Этот контакт успокоил тело, которое Северус делил с мальчиком, что все равно никак не отразилось на его душевных страданиях.

Они неторопливо двигались сквозь снег вперед. Снегопад закончился, и утренние облака расступились, позволив зимнему полуденному солнцу осветить окрестности, хотя здесь все равно было холоднее. Поттер достал палочку и небольшими взмахами принялся прокладывать дорожку в снегу, избавив их от необходимости продираться сквозь сугробы до самого озера. А еще он самую малость поднял температуру окружавших их согревающих чар.

Почему-то Северуса вновь удивила эта неочевидная демонстрация навыков Поттера. Поттер, которого он помнил, никак не мог совладать с невербальными заклинаниями и не удосуживался озаботиться удобством других людей. Но его согревающие и снегорасчищающие чары были в стиле Лили: ничего кричащего и впечатляющего, зато выполнены хорошо и без видимых усилий. Северус чувствовал крепкий контроль Поттера над согревающими чарами, поднявший температуру лишь на пару градусов. В снегу под взмахами палочки появлялась ровная тропинка, комфортная как раз для прогулки вдвоем. В действительности подобные заклинания были довольно замысловатыми и сложными в изучении, если у человека не хватало должного терпения. Северус предполагал, что — особенно учитывая выбранную им профессию аврора — Поттер был склонен к большой впечатляющей магии, а не к маленьким домашним заклинаниям, на которых обычно специализировались домохозяйки, целители и зельевары.

Поттер напевал себе под нос странную простенькую мелодию — детскую колыбельную. Кажется, он и сам не замечал, что делает это. Тим мелодию, очевидно, знал, потому что и сам начал ее напевать. И это ребенок и их тело тоже сочли успокаивающим.

Северус резко оборвал эту мысль. Это было не “их тело”, а тело мальчика, а он был в нем лишь пассажиром. Северус мысленно содрогнулся, вспомнив о Темном лорде и о том, что происходило с Квиреллом. Неужели Северус тоже в конечном итоге начнет торчать из затылка ребенка? Он вновь содрогнулся.

Его дрожь передалась телу Тима, и Поттер вновь опустил руку на плечо мальчика.

— Вот мы и пришли, — тихо сказал он.

Перед ними из снега возвышались две массивные гробницы. Одна принадлежала Альбусу и была изготовлена из чистейшего белого мрамора, а примерно футах в двадцати от нее стояла точно такая же гробница из черного мрамора. Северус гадал, кем был этот павший герой. Возможно, Шеклболт? Во время войны он возглавлял довольно большое и удивительно (по крайней мере, для Пожирателей смерти) успешное движение сопротивления.

Между могил виднелась высокая широкоплечая фигура Хагрида, расчищавшего снег.

— Привет, Хагрид, — жизнерадостно окликнул его Поттер.

Гигант обернулся, и его лицо озарилось улыбкой.

— Гарри! Не думал, что увижу тебя раньше Рождества. — Взгляд великана переместился на мальчика: — Здорова, Тим.

Хагрид не изменился совершенно, насколько видел Северус. Лишь, возможно, его волос местами коснулась седина, а улыбчивые морщинки стали чуть глубже.

Поттер дружелюбно улыбнулся и пожал плечами.

— Просто решил выказать уважение чуточку раньше.

Тим серьезно кивнул.

— Мы ходили на могилу моих мамы и Наны, чтобы отнести цветы.

Улыбка Хагрида стала грустной и сочувствующей.

— Да, в это время всегда скучаешь по людям, — он протянул руку и похлопал Гарри по плечу. — Ну, я вас одних оставлю, — его голос был добрым и мягким. — Если вы зайдете ко мне на чашечку, то я поставлю чайник, — полувеликан говорил так, словно это было частью ритуала Поттера. Скорее всего, так оно и было — Хагрид всегда был неисчерпаемым источником поддержки для всех, кому она была нужда. Он обращался с теми, кому нанесли душевную рану, с той же заботой, что и со своими ручными монстрами, какими бы резкими, язвительными и обозленными люди ни были.

Хагрид был одним из тех, кто внимательно наблюдал за Северусом во время его бытности директором.

— Спасибо, но, думаю, после этого нам пора будет возвращаться домой, — Поттер глянул на мальчика. — Тим лишь пару дней, как встал с кровати.

Хагрид кивнул.

— Слышал, ты предотвратил взрыв на уроке зельеварения, — сказал он, гордо улыбнувшись ребенку.

Тим пожал плечами.

— Я не помню.

Гигант похлопал Тима по плечу с гораздо большей аккуратностью, чем Поттера до того.

— Ну, ничего, такое бывает, если хорошенько встряхнуть мозги, — он чуть хитро ухмыльнулся. — Заставь своего папу рассказать тебе парочку историй. Он свои мозги растрясал не раз.

Поттер чуть покраснел и послал Хагриду слегка укоризненный взгляд.

— Не надо ему подсказывать, у него и своих безумных идей хватает.

Хагрид лишь рассмеялся.

— Насчет других спорить не стану. Они пошли в Уизли. А этот вот… он больше в тебя, — Хагрид задумчиво замолчал. — Разве что его не ловили за ночными дуэлями и беготней за троллями, — он подмигнул Гарри и помахал им обоим, а затем развернулся и направился в сторону своего дома.

У Северуса никак не укладывалось в голове, как этого тихого, прилежного мальчика можно было сравнивать с Поттером.

— Как я могу быть на тебя похожим? — тихо спросил Тим, но затем заговорил громче. — Я ведь на самом деле не… — он умолк, и Северус услышал лишь мысленное окончание фразы: ”Я на самом деле не твой сын”.

Поттер, похоже, тоже услышал эту мысль, а может быть, эта тема просто поднималась не в первый раз. Он опустил взгляд на Тима, и в уголке его рта притаилась легкая улыбка. Он опустился на колено прямо перед Тимом, чтобы заглянуть мальчику в глаза.

— Тимоти Риз Доусон Поттер, — тихо сказал он, беря ребенка за руки, — ты мой сын, и неважно, как ты им стал. То, кого ты любишь и кто любит тебя, гораздо важнее того, чья кровь течет по твоим венам.

Поттер по-прежнему не боялся демонстрировать свои чувства. Его глаза были полны гордости и любови. Отец Северуса никогда так на него не смотрел. Эйлин любила своего сына, но никогда не пыталась ни рукой, ни палочкой защитить его от вспыльчивого нрава Тобиаса. Она и сама была настолько угнетена дурным обращением мужа, что Северусу не раз приходилось самому заботиться о ней.

Единственным человеком, в чьих глазах Северус видел этот теплый свет, была Лили, пока он все не испортил.

— Люди говорят, что настоящий Поттер бы никогда не попал в Слизерин, — прошептал Тим. Эта мысль уже давно закрадывалась в его голову, беспокоя куда больше постороннего существа, обитавшего на задворках его разума.

Поттер улыбнулся одним уголком рта.

— Ну, они точно совершенно не знают, о чем говорят. Распределяющая шляпа очень хотела отправить меня в Слизерин.

— Да ладно, — воскликнул потрясенный Тим. Северус гадал, были ли слова мужчины правдой или же он все выдумал, чтобы подбодрить ребенка.

— Да, мне пришлось ее отговаривать. Сказал ей, чтобы отправила меня куда угодно, но только не туда, — улыбка Поттера была искренней. — Понимаешь, тогда я знал о Слизерене только то, что там учился Волдеморт. А еще я познакомился с кое-кем, кто был уверен, что его распределят на Слизерен, и мне он очень не понравился. С другой стороны, я только встретил твоего дядю Рона, а вся его семья была в Гриффиндоре.

— О.

Поттер снова улыбнулся с непонятным сожалением на лице.

— Шляпа говорила мне, что я могу стать великим и что Слизерин поможет мне в этом. Я не послушал, и она отправила меня в Гриффиндор. В то время я радовался тому, что не попал на факультет Снейпа. Я часто задаюсь вопросом, что бы случилось в противном случае. Уверен, это бы обернулось катастрофой, хотя, возможно, все сложилось бы по-другому, — он пожал плечами и встал, посмотрев в сторону черной могилы. — Люди сложные существа.

С этим Северус был согласен.

Внимание мальчика привлек плоский серый камень между гробницами.

— Что это? — спросил он.

Северус мог лишь предположить, что студенты не часто приходили сюда, раз Тим, похоже, ничего не знал об этом месте.

Камень представлял из себя сплющенный обелиск примерно в два раза выше Поттера, на котором был выгравирован список имен. Расположены имена были без очевидного для Северуса порядка, хотя он знал их все. Большинство имен принадлежало тем, кто учился на шестом-седьмом курсе в то время, когда Северус был директором, другие же — членам Ордена феникса.

Поттер подошел к камню и пробежал пальцами по именам Ремуса Люпина и Нимфадоры Тонкс-Люпин.

— Это имена тех, кто погиб в Битве при Хогвартсе, — тихо сказал Поттер.

Тим подошел к нему, уставившись на имена. Северус примерно прикинул, что в этом списке было порядка пятидесяти-шестидесяти имен. Следующее имя, которого коснулся Поттер, принадлежало Фреду Уизли.

При виде этих имен Северус содрогнулся, и дрожь эта передалась телу ребенка.

Поттер встрепенулся, словно вырывая себя из непростых воспоминаний.

— Но я привел тебя сюда не за этим, — он отвернулся от обелиска в сторону черной гробницы.

На табличке, прикрепленной к одной из ее сторон, было выгравировано:

Северус Тобиас Снейп

Январь 1959 — Май 1998

“В истинном золоте блеска нет”

— Я знаю это стихотворение! — радостно воскликнул Тим. (1)

Поттер кивнул, на его лице вновь появилась грустная улыбка.

— Да, его предложила твоя тетя Гермиона. Оно подходит. — Поттер вновь достал волшебную палочку (Северус даже не заметил, что он ее убирал). Пара взмахов, и в его руках появился наколдованный будет красно-желтых лилейников, который он опустил на приступку гробницы. Яркие цветы резко контрастировали с черным камнем и белым снегом. — Он был, наверное, самым сложным человеком, которого мне доводилось встречать.

Северус был не просо изумлен, происходящее потрясло его до глубины души.

Поттер же продолжал:

— После войны мы похоронили его рядом с Дамблдором, потому что он сделал для нас очень много. О половине того, что он совершил, мы никогда и не узнаем.

Тим пощупал карман куртки в поисках волшебной палочки.

— Мама рассказала, что он спас ее от чего-то ужасного.

Поттер кивнул, его лицо помрачнело.

— Он спас не только ее. А еще он создал зелье, исцеляющее от Круциатуса. Я многим ему обязан, — он вновь обнял сына одной рукой.

— О нем говорят так, словно… словно был не очень добрым.

— Хороший не значит добрый, — ответил Поттер. — Это как с Мэри… она сделала все, что смогла, но она была… — он умолк, пытаясь подобрать нужные слова.

— Наркоманкой, — спокойно подсказал ребенок. Северус вздрогнул, в его разуме возникли сцены из кошмаров мальчика.

Помолчав, Поттер вздохнул.

— Да. А Снейп был… ну, о нем можно было сказать много чего. По большей части неприятного. Но в конечном итоге всю его жизнь определили те люди, которых он любил. Волдеморт пал благодаря Снейпу. Если бы не он… ну… думаю, никого бы из нас тут не было.

— Если бы не он, мне бы не стало лучше, верно? — тихо спросил мальчик.

Поттер медленно покачал головой.

— Не думаю, что кто-то, кроме него, мог бы изобрести это зелье. Спроси Невилла о том, как Снейп крал у всех носовые платки. Мы считаем, что к концу войны он поил этим зельем половину школы.

Поттер говорил о зелье ”Слезы”. Северус действительно воровал чужие платки, чтобы собирать слезы горя. Мерлин знает, их всегда хватало.

— Пойдем, нам пора. Твоя мама говорила нам не опаздывать, — наконец сказал Поттер.

Он взмахнул палочкой, наколдовывая точно такой же букет, что он положил у черной могилы, и опустил его на гробницу Альбуса. Он вел себя тихо, хотя Северус был уверен, что Поттер поведает ребенку ”Сказания об Альбусе Дамблдоре”. Но вместо этого они молча направились обратно по той же дорожке, которой пришли.

(1) Цитата на могиле:

All that is gold does not glitter,

Not all those who wander are lost;

The old that is strong does not wither,

Deep roots are not reached by the frost.

From the ashes a fire shall be woken,

A light from the shadows shall spring;

Renewed shall be blade that was broken,

The crownless again shall be king

В истинном золоте блеска нет,

Не каждый странник забыт;

Не каждый слабеет под гнетом лет —

Корни земля хранит.

Зола обратится огнем опять,

В сумраке луч сверкнет,

Клинок вернется на рукоять,

Корону Король обретет!

(Дж.Р.Р. Толкиен, “Властелин колец”, пер. Гриншпун)

п/п: Из тех переводов, что я нашла в сети, этот мне ближе всего, поскольку соблюдены все отсылки. Я бы глянула в свой печатный талмуд, но он, к сожалению, за пару тысяч километров от меня.