Dear Order (джен)

После последнего письма Гарри война между "Защитниками Верблюда", "Антиверблюжьим Движением" и "Религиозными Бурундуками" потеряла значение для людей, вовлеченных в конфронтацию. Гермиона вдруг вспомнила, что она все это время пренебрегала своим домашним заданием на каникулы, а потому решила с утра пораньше собственноручно положить этому конец.

В результате Элмер был сопровожден в запертую комнату двумя этажами ниже (или выше) спальни Северуса, Кингсли был выдан большой поднос сэндвичей с сыром, чтобы сгладить его разочарование "окончанием веселья", как выразился чернокожий аврор, а Северуса заверили, что Элмер ни при каких обстоятельствах не сумеет сбежать (Дамблдор и Грюм лично заколдовывали помещение).

Жизнь на Гриммаулд Плейс вошла в привычное русло и там и оставалась до следующего утра, за час или около того до обеда.

Северус сидел на кухне и пил кофе, когда Грюм подошел и грузно уселся в кресле напротив.

Через несколько мгновений тишины Северус со вздохом посмотрел на аврора, встретившись с серьезным взглядом ветерана, и изогнул бровь.

— Да?

— Тебе ничего не кажется странным, Снейп?

— Что, прости? — моргнул зельевар.

— Поттер в доме.

— Что за чушь, Грюм? Мальчишка не может здесь находиться без нашего ведома. Мы бы его уже давно заметили.

Грюм тряхнул головой и ударил кулаком по столу.

— Люпин на днях обмолвился словечком, будто ты подозревал, что мальчишка находится за дверьми, ведущими в подвал! — прорычал он.

Северус вздохнул.

— Ты же не можешь верить всему, что болтает Ремус? Все это не соответствует действительности.

Грюм что-то пробурчал и мгновеньем позже вышел из кухни.

Северус должен был бы догадаться, что это не конец.

На следующий день Грюм решил убедить старших мальчиков Уизли, а также Тонкс и даже Минерву, что Гарри прячется где-то в стенах особняка.

Фред и Джордж, краем уха услышавшие его гневные тирады, решили со слов Грюма, что Гарри скрывается между стен, и принялись стучать в стену, выкрикивая его имя. Не нужно быть пророком, чтобы понять, что ответа они не получили.

Рон пытался приложить руку к поискам, хоть и сомневался в их успехе, но Гермиона помешала его отлыниванию от выполнения домашнего задания, втащив за ухо обратно на кухню.

Еще одним человеком, оказавшимся вовлеченным в поиски, оказался Кингсли. Он признался бывшему "Чайному Клубу", что пускай и не верит в домыслы Грюма, но ему не хватает приключений и веселья со времен Верблюжьего конфликта.

Кингсли сообщил "Чайному Клубу" (а также пяти школьникам, делавшим уроки за кухонным столом), что подозревает, что что-то случилось с волшебным глазом Грюма, иначе при его работоспособности поиски потеряли бы всякий смысл.

Альбуса весьма забавляли его подозрения.

Вечером Молли накрыла на стол. Все хмуро поглощали пищу. Северус демонстративно поставил свой поднос на стопку эссе по зельям. Гермиона, обеспокоенная сохранностью своего эссе, забыла на время о еде.

Букля влетела в открытое окно и изящно приземлилась на спинку пустовавшего кресла. Сова обвела присутствующих подчеркнуто резким взглядом, словно спрашивая, почему, собственно, никто еще не забрал письмо, и где, кстати, ее ужин?

Невилл, среагировав первым, встал и забрал у совы письмо, отплатив остатками своего ужина. Сова оценивающе взглянула на него и благодарственно ухнула, прежде чем приступить к трапезе. Невилл вернулся на свое место и начал читать:

“Дорогой Орден,

и снова здравствуйте. Это я, Гарри. Возможно, вы помните меня по письму, пропитанному лавандовым маслом”...

Ремус фыркнул.

— Как я мог это забыть?

— Кстати, Ремус, у тебя аллергия на лаванду или что-то другое? — полюбопытствовала Тонкс.

— Не совсем, — пожав плечами, ответил Ремус. — Все дело в том, что, будучи оборотнем, я обладаю очень чувствительным обонянием, и от резких запахов я начинаю чихать. А лаванда является возбудителем, что этот гаденыш прекрасно знает.

Невилл прочистил горло и, немного нервничая, продолжил чтение:

...“или по прошлому, которое было неприлично длинным. Сегодня я почувствовал необходимость напомнить вам, что я всё еще жив. На самом деле, благодаря своеобразному таланту моего морщерогого кизляка, обернувшего вспять попытку неудавшейся некромантии, я больше не зомбированный скунс”.

— Хвала небесам, — пошутил Артур.

“Если вам интересно, то Букля вытащила меня со дна бездонной ямы Хуберта как раз в канун дня рождения. Я должен чем-то ее заполнить.

Сообщу вам также совершенно не связанную со сказанным ранее новость. Вот уже несколько дней прошло с тех пор, как я не видел Дадли.

С любовью, Гарри”.

Как обычно, на несколько мгновений после завершения чтения воцарилась тишина, нарушаемая Буклей, разделывавшейся с курицей.

Минерва окончательно разрушила молчание вырвавшимся вздохом.

— Альбус, может быть, одному из нас следует проверить, не сбросил ли Гарри своего кузена в бездонную яму?

— Минерва, я уверен, что Гарри и его кузен в полной безопасности, — покачал головой директор.

— Если мальчик на дне ямы, тогда вы его вытащите, — зловеще произнесла женщина.

— Очень хорошо, моя дорогая.