Как твои дела? (гет)

«Удивительно, как бежит время.

Изменилась ли я? Изменилась. Поняла, что всё, что мы имеем в жизни, получаем недаром... Что нужно ставить невыполнимые задачи, а потом брать высоту, какой бы недосягаемой она не была... Что изменяться нужно не ради кого-то, а для себя самой. Что я — Екатерина Пушкарёва — личность! Не просто дочь, верная подруга, помощник президента и чья-то любовница. Я могу и буду управлять своей жизнью самостоятельно. А ещё я сделаю всё, чтобы моя малышка выросла счастливой. Ведь она уже подарила мне счастье, ещё до своего рождения. Вот честно-честно, не знаю, была ли я так же счастлива хоть однажды в своей жизни? В детстве? Когда влюбилась в Дениса? Или с Андреем? Андрей... Можно влюбиться в мечту, а потом понять, что любишь ты не Мистера Совершенство, а… Он раздавил меня, растоптал, изменил мою спокойную и вполне предсказуемую жизнь. Насколько я могу доверять ему? Юлиана, лучшая на свете начальница, говорит, что людям нужно давать шанс. Малиновский с обычной ехидной усмешкой сказал мне при случайной встрече неделю назад: «Лучше бы вы вышли за Жданова замуж, Катенька, чем так... Он успокоился бы уже». Я ему не ответила, а он отшатнулся, заглянув мне в глаза. В этом я не изменилась: мне всё еще сложно простить не только Андрея — их обоих. Я понимаю теперь их страх, беспомощность и ощущение, когда всё уплывает из твоих рук, и ты стараешься найти любую возможность, любой способ, чтобы удержать, чтобы сохранить то, чему ты посвятил жизнь... Но это очень, очень, очень больно, когда этим способом являешься ты сама.

Сразу после нашего объяснения несколько месяцев назад, Андрей настоял на встрече с моими родителями. Папа кричал на молчавшего Жданова до тех пор, пока мама решительно не заявила, что здоровье дочери и внучки ей «дороже всех представлений о чести или других мужских глупостях». Папа притих, но ненадолго. Мама махнула на него рукой и увела меня в мою комнату, а Андрей с удивившей меня покорностью остался выслушивать всё, что папа говорил...

С тех пор дома у нас всё застыло, как будто в ожидании. Хотя почему «как будто»? Я жду, родители ждут вместе со мной.

Папа время от времени начинает твердить, что ребёнку нужен отец, но тогда мама выставляет меня из кухни. Я слышу, что она сердито начинает что-то выговаривать папе, но слов обычно не разбираю, не хочу.

Вчера позвонила Маргарита Рудольфовна и говорила со мной так, как будто я — не Катя, непонятная девочка из каморки, нарушившая её планы на счастье сына, но как будто она действительно ждёт внучку, и переживает, беспокоится, совсем, как моя мама… после этого разговора осталось странное чувство. Странное, но приятное.

Андрей звонит почти каждый вечер, встречаемся мы реже, но слишком часто, слишком — для моего спокойствия. Я не знаю, действительно ли я ему нужна или эти полгода он рядом, потому, что я жду ребенка. Он часто повторяет, что готов жениться хоть сейчас, хоть через час. И при этом так сверкает очками, что понять, смеется он или говорит всерьез, я не могу.

И мне все еще сложно думать, когда он рядом — сложно думать о чём-либо вообще.

Кроме него...»