After Homecoming (гет)

Питер обнял ее крепче, растерявшись от того, как под его ладонями ее лопатки начали мелко вздрагивать. Он осторожно погладил ее по спине, успокаивая, и поцеловал Мишель во влажную щеку, стирая слезы пальцами.

— Что случилось? — обеспокоенно заглянул Питер ей в лицо.

Все ещё всхлипывая, Мишель, заикаясь, рассказала ему обо всем, что произошло, и снова уткнулась лбом в его плечо. Рядом с Питером ей сразу стало легче, потому что теперь было с кем разделить свой груз.

— Прости… что я тебя гружу своими проблемами.

Она крепко прижалась к нему, ухватившись пальцами за его кофту на спине, точно маленькая коала, и продолжая судорожно всхлипывать, пыталась прийти в себя.

— Я знаю, что они уже завтра помирятся, и все у них будет окей, но я так устала от этого. Неужели они не понимают, что я все слышу?

— Не извиняйся, — Питер обнял ее снова и дотронулся до буйных завитков волос, поглаживая и мягко перебирая их. — Верю, — тихо шепнул он. — Мне кажется, они просто в пылу ссоры ничего не замечают. Не думаю, что им специально плевать, — он взял лицо Мишель в ладони и поцеловал ее в покрасневший распухший нос, отчаянно не зная, как успокаивать плачущих девушек.

Он говорил очень мягко и тихо, пытаясь её утешить, и ей рядом с ним стало спокойно, а от поцелуя в нос она даже попыталась улыбнуться.

— Мне… хххочется… ввверить… что… они… не ссспециа-а-ально, — сказала Мишель, но голос плохо её слушался. — Я… н-н-не х-х-хочу т-т-туда идти, — она посмотрела на Питера опухшими от слез глазами, думая, что не сможет сегодня уснуть, если ей придется вернуться в свою комнату.

Ей было совершенно плевать на то, как она выглядела, но какая-то часть её понимала, что это может стать переломным моментом в её зарождающихся отношениях с Питером. Если он готов быть рядом с ней не только ради поцелуев за школой, но и в моменты, подобные этим, то он действительно человек, на которого можно положиться.

— А что, если твоя мама тебя хватится? — он аккуратно гладил Мишель по щекам, вытирая новые соленые дорожки. — Я понимаю, но… Ей и так сейчас не очень, наверное. Давай хоть записку напишем? Что ты пошла на вечеринку с ночевкой, там, или еще что?

С надеждой посмотрев на Питера, она кивнула. Проплакав несколько часов, Мишель уже плохо соображала. Голову будто обложили ватой, мысли еле ворочались, и слезы начинали отдавать болью в висках. Ей было плевать, куда идти, лишь бы найти где-то угол, откуда она больше не будет слышать их криков, забиться туда и спокойно уснуть. Питер пулей взлетел по пожарной лестнице и бросил на кровать записку, криво нацарапанную Мишель, и вновь спустился к ней.

— Идем, — обнял он ее. — Нам на фиолетовую ветку. Поезда пока ходят.

Он легко поцеловал ЭмДжей в скулу:

— Все будет хорошо, — Питер очень надеялся, что не несет глупейшую чушь, но ему хотелось развеселить Мишель хоть немного.

Когда они добрались до его дома, Паркер запоздало подумал — Мэй его убьет, но вслух сказал другое, примотав Мишель паутиной:

— Держись крепче.

Мишель очень устала, поэтому по дороге она ничего не говорила, лишь прижималась к Питеру, когда он обнимал её, и устало улыбалась на его поцелуи и шутки.

Когда они добрались до его дома, она собрала оставшиеся силы и сказала:

— Спасибо тебе, — и коротко чмокнула его в губы, потому что из-за слез у неё заложило нос.

Затем Мишель послушно обняла Питера. Питер аккуратно, стараясь не шуметь, открыл окно, сделал ей знак, что можно забираться, и сам залез следом. Включив настольную лампу, он увидел на столе тарелку с сэндвичами и сок. В квартире было тихо — это значило, что Мэй уже спала.

— Раздевайся, здесь тепло, — шепнул Питер, инстинктивно стараясь не шуметь. — Ты голодная? — он поставил еду на тумбочку перед кроватью, глядя, как закрываются у Мишель глаза.

Будь Мишель в нормальном состоянии, она бы с любопытством осмотрелась, но она засыпала на ходу, поэтому, едва завидев кровать, она села на нижний ярус. Послушавшись совета Питера, ЭмДжей стянула с себя толстовку, оставшись в футболке и джинсах. На предложение поесть она помотала головой — говорить не было сил, но отпила немного сока из стакана — в горле смертельно пересохло.

Чуть приподняв руку, она протянула ее в сторону Питера, показывая, что он ей нужен. Глаза ЭмДжей уже слипались, и она понимала, что, скорее всего заснёт, как только коснется головой подушки. Сев рядом и обняв Мишель, Питер не ожидал, что она крепко обхватит его, укладывая рядом с собой, обвивая руками, как плюшевую игрушку. Сердце то билось, как загнанное, то замирало, когда она затихла, устроив голову на его груди, чуть слышно посапывая.

От объятий Мишель было тепло, и, прижав ее к себе, порядком уставший от суматошного дня Питер почувствовал, что тоже засыпает, и не стал сопротивляться.

Первое, что Мишель обнаружила, проснувшись утром, было то, что её голова лежит совсем не на подушке. Судорожно пытаясь вспомнить, что было вчера, она поняла, что спала не в своей комнате. Совладав с испугом и вспомнив вчерашний вечер, она чуть приподнялась и пощекотала спящего рядом с ней Питера по носу.

Увидев его реакцию, она тихо хихикнула. А затем шепотом спросила:

— А твоя тётя не будет ругаться, что ты спишь с какой-то незнакомой девочкой? Кстати, доброе утро. И спасибо.

Фыркнув, он еле удержался, чтобы не чихнуть на Мишель.

— Для меня — вполне знакомой, — Питер рассмеялся, стараясь скрыть свое смущение, но его уши все равно предательски покраснели. — Доброе утро. Я сейчас.

Аккуратно выбравшись из объятий Мишель, Питер порадовался, что вчера так и не успел переодеться в пижаму, оставшись в джинсах, и выскользнул за дверь, стараясь как можно тише прошмыгнуть в ванную.

— Стажировка, значит, — прозвучал голос тети со спины. Питер замер и обернулся. — Симпатичная. Ты ее в комнате держать собираешься, — отпила она кофе, — или она тоже в окна лазит? — откровенно потешалась Мэй.

После ухода Питера Мишель поняла, что ей тоже пора вставать. Первым делом она решила осмотреться в комнате, поскольку вчера ей было совсем не до этого. Обитель Человека-Паука была довольно скромной, но уютной и более или менее чистой, насколько вообще может быть чистой комната пятнадцатилетнего мальчишки. Скорее всего, такое впечатление создавалось, потому что у Питера, в принципе, было не очень много вещей. Бардак царил, в основном, на рабочем столе, за которым Питер занимался, но в остальном все было довольно чисто и аккуратно.

Услышав за стеной женский голос, Мишель напряглась, но поняла, что прятаться бесполезно. Тетя Питера уже знала, что она здесь, и нужно было выйти и познакомиться с ней.

Взявшись за ручку двери, она почувствовала, как колотится сердце. Её пугало даже не столько знакомство с тетей Питера, сколько перспектива того, что она расскажет маме — а мама непременно устроит ей головомойку, даже не узнав, что они с Питером всего лишь поспали в обнимку. Взрослые никогда не хотят ни в чем разбираться, считая себя истиной в последней инстанции.

— Здравствуйте, миссис Паркер, — она неловко улыбнулась. — Я Мишель.

— Привет, Мишель, — тетя, отставив кружку на столик, подошла к девушке. — Зови меня Мэй. Я буду ждать вас за завтраком, — подмигнула она Питеру и скрылась в кухне.

Питер чуть виновато посмотрел на ЭмДжей и пожал плечами.

— Как мы выяснили, не будет, — тихо ответил он на ее вопрос, заданный немного ранее.

Паркер чувствовал себя растерянным — он впервые оказался в подобной ситуации и отчаянно пытался понять, как себя правильно вести.

— Это так неловко, — тихо сказала ему Мишель, чуть глуповато улыбаясь от общего идиотизма ситуации. — Она думает, что мы… Ну, ты понимаешь… А мы же не… Мы просто спали, — Мишель было сложно припомнить, когда в последний раз она так смущалась.

— Я так не думаю, — покачал головой Питер. — Скорее всего, она увидела нас, когда заглянула утром в комнату, проверить, все ли со мной окей. А мы просто лежали в обнимку, да еще и одетые.

Он подошел ближе и погладил ее по красной щеке.

Мишель удивляло то, как спокойно отреагировала Мэй, увидев её. Если бы её мама увидела Питера, выходящего из её спальни, то Паркер бы из окна уже летел.

— Кстати, у тебя очень спокойная тетя, — усмехнулась Мишель.

— Не переживай так, — коснулся он пылающей кожи губами и усмехнулся: — Ну, как тебе сказать… спокойная… просто повода нет. А так она может быть очень взрывной, — Питер взял ее за руку, ободряюще сжав ладонь, и повел в сторону кухни.

Успокоив ЭмДжей, Питер чмокнул ее в щеку, и она улыбнулась. Паркер взял её за руку, и она переплела их пальцы. У неё были холодные руки, потому что она все ещё переживала, что о прошлой ночи может узнать мама.

— Я хотела сначала умыться. После вчерашнего я на чучело похожа, — Мишель не пошла с ним на кухню и попросила показать, где находится ванная.

— Поделишься? — спросила Мэй, увидев в дверях племянника — одного.

— Мишель позвонила мне после стажировки, я только-только вышел из лаборатории, — не стал юлить Питер, садясь за стол. — Я тебе сразу же написал тогда. Попросила встретиться. У нее небольшие проблемы дома, она не хотела там оставаться. Было уже поздно шляться по улицам, да и костюма у меня не было — только паутинометы с собой, а ЭмДжей от усталости была никакая, да и я, если честно. Ну и… — развел он руками, — вот.

Говорить правду было на удивление спокойно и легко, особенно учитывая, что в этой правде не было ничего плохого.

Мэй улыбнулась в ответ на рассказ племянника, вспомнив, как Бенджамин однажды привел ее ночевать в дом родителей, когда они, загулявшись, опоздали на последний поезд в Бронкс, где был ее кампус.

— Мишель милая, — погладила она руку Питера и подмигнула: — Это для меня не сюрприз, я видела вас вчера в школьном дворе.

Умывшись и немного пригладив волосы, Мишель глянула на себя в зеркало. Решив, что выглядит более или менее приемлемо, она вернулась к Паркерам.

Узнав, что Мэй, оказывается, уже видела их вместе, Мишель снова смутилась.

— Мэм, а можно вас попросить не говорить об этом моей матери? — осторожно начала ЭмДжей. — Она не одобрит, если узнает, что я гуляю с мальчиком. Мягко говоря.

Мишель виновато посмотрела на Питера.

— Она просто не знает, какой Питер хороший. Но она и слушать не захочет.

— И в голову бы не пришло, дорогая, — успокоила ее Мэй. — Не переживай на этот счет. Ты ведь ее предупредила, что ушла? Может быть, тебе лучше позвонить ей? Думаю, она волнуется. Но сначала вам нужно поесть, — она поставила перед ними тарелки с омлетом и тостами.

— Я оставила ей записку, — улыбнулась Мишель.

Ей сложно было понять, как и почему Питер и Мэй так хорошо к ней относятся. Она всегда считала, что, кроме мамы, у неё никого нет. Но теперь Питер стал частью её жизни. И у него замечательная тетя.

— Спасибо, — тихо поблагодарила она Мэй, садясь за стол. Горячий завтрак был как раз кстати.

— Это хорошо, — кивнула Мэй, наливая себе еще кофе. — Тебе есть, чему поучиться у Мишель, — ткнула она Питера, объяснив: — Он запросто может пропасть на сутки, ни ответа, ни привета, а я тут изводись, — сказала она прежде, чем осознала, что нечаянно коснулась тайны Питера, и немного виновато посмотрела на племянника: — Она ведь знает, я правильно поняла?

Питер уткнулся в стакан с соком и смущенно кивнул.

— Питер! Ты правда так поступаешь? — удивилась Мишель.

Мэй выглядела, как очень прогрессивная тетя, такая, которая бы отпустила на любую вечеринку, только предупреди её.

— Да, я в курсе, — ответила Мишель на последний вопрос тети и смутилась, как и Питер, вспомнив, как она раскрыла его секрет.

— Ой, накинулись с двух сторон! — насмешливо фыркнул тот. — Я всегда предупреждаю, когда у меня есть такая возможность. Правда, — добавил он, глядя на Мишель. — На пароме тогда у меня ее не было, — это уже было адресовано тете.

— Ладно тебе, не ворчи, — отмахнулась Мэй от него. — Значит, вы учитесь вместе. Много у вас совместных занятий?

— Довольно много, на самом деле. Испанский, физкультура, химия, физика, математика. На искусство ты не ходишь, — она задумчиво показала на Питера пальцем, надеясь, что он продолжит список.  — Кстати, зря не ходишь. Там весело.

Задумавшись, девушка замолчала и стала возить вилкой между кусочками омлета.

— Точно! Ещё команда по декатлону. Было ещё несколько кружков, но теперь у Питера есть дела поважнее, — фыркнула она беззлобно.

— Действительно, на драму мог бы и походить, — кивнула Мэй. — К слову, Питер отлично танцует. Я до сих пор горжусь, что записала его в свое время на балет, как бы ни возмущался Бенджамин.

— Мэ-э-эй, — расстроенно протянул Питер, не ожидавший такой подставы. — И да, кстати, ты забыла литературу и историю, и кучу прочего. Куда еще драма-то?

— Нет, Мэй, я не на драму хожу, на рисование, — улыбнулась Мишель. — Кружок драмы закрыли в прошлом году.

— А, у нас это был объединенный блок, — пояснила Мэй.

Мишель повернулась к Питеру:

— Балет?! Танцуешь? — без тени насмешки удивилась она. — Сэр, а мы вообще знакомы? — насмешливо поинтересовалась она, приподняв бровь. — Почему ты мне не рассказывал? Это же круто! — она пихнула его в плечо привычным жестом.

— Танцевал, — откликнулся Питер, бросив на Мишель удивленный взгляд. — В прошлом году бросил, ради учебы, — слукавил он.

На деле же Питер оставил занятия, скорее, из-за того, как резко и сильно изменилось его тело. Он уже не мог управлять им в танце так же, как и до укуса, и начал ошибаться. Будучи временами весьма неуклюжим в повседневной жизни — особенно задумавшись, он мог сосредоточиться и тогда владел своим телом очень хорошо — навык остался.

Поблагодарив Мэй за завтрак, Питер увел Мишель обратно в комнату, пока тетя не проболталась ей еще о чем-нибудь. Мишель только и успела, что сказать Мэй «спасибо» — за все, не только за завтрак.

— Ну, все… Теперь ты просто обязан показать мне, как ты танцуешь, — улыбнулась Мишель, когда они остались наедине.

Она легонько ткнула его пальцем в живот и села в кресло за рабочим столом.

— Я жду, мистер Барышников, — ЭмДжей пересела так, чтобы опереться руками на спинку, и положила подбородок на руки.

Она решила блеснуть знаниями перед Питером и назвать его именем одного из самых известных артистов балета и балетмейстеров. Ей безумно хотелось увидеть, как Питер двигается, поэтому она была чуть напористее, чем обычно, хотя и понимала, что с чужими хобби нужно быть деликатнее. Сама Мишель вряд ли дала бы кому-то посмотреть свой скетчбук, если бы её так настойчиво просили. Ну, только если Питеру — чтобы сразу же умереть от стыда из-за количества его портретов в нем.

— Ну, ты точно считаешь меня клоуном в трико, — фыркнул Питер слегка обиженно. — Тут не очень-то много места, и я в джинсах, и давно не занимался… — замялся он, чувствуя себя до ужаса глупо. — Поэтому…

Паркер вышел на середину своей небольщой комнаты и, поставив руки, исполнил затяжную серию фуэте, в конце которой легко вспрыгнул и встал в стойку.

— Давай, принцесса, я знаю, что ты все можешь, — подначивала его девушка.

Она следила за Питером с открытым ртом. И, когда он закончил, она еле совладала с собой и выдавила:

— Да… да как ты это делаешь вообще?! Это… это очень круто.

Питер пожал плечами — для него все это было уже на автомате:

— Мне страшно представить, что бы ты со мной сделала, реши я посмотреть твои рисунки. Ты не расстаешься с альбомом. Что в нем? — он сел на стол рядом с ней и пропустил между пальцев ее кудряшку.

Она улыбнулась оттого, что он играл с её волосами, но, услышав его вопрос, помрачнела и ответила:

— Не думаю, что тебе понравится, если ты увидишь мой альбом. До Леонардо Да Винчи мне далековато. И, кстати, сейчас альбома при мне нет.

«К счастью!» — добавила она мысленно.

— Ты знаешь, я никогда не видела таких кроватей вживую, только в кино. Всегда было интересно, каково там на втором этаже? — она перевела разговор на другую тему, встала со стула и забралась на верхний ярус, где лежал один матрас. — А зачем тебе двухъярусная кровать? Для Нэда?

— Ну так и я — не Барышников, — ответил Питер.

Он подошел к ней, положив на верхний ярус руки.

— А кровать — да, Нед одно время часто у меня оставался, — уцепился за подсказку Питер — не говорить же ей, что кровать предложили им с тетей бесплатно, когда его собственная просто развалилась от старости.

Он глядел на Мишель, сидящую наверху, и тут ему в голову пришла идея:

— Знаешь, а я раньше очень боялся высоты, — улыбнулся Питер, взбираясь по стене.

Он залез на потолок и подобрался ближе к Мишель, пока не завис над ней, и тогда, свесив голову вниз напротив нее, поцеловал.

— Ну, может быть, однажды я вам покажу свой скетчбук, мистер… Паркер, — ей хотелось снова пошутить, но шутка вышла двусмысленная.

Питер подошел к ней, и она улыбнулась.

— Вечеринки с ночевкой — наверное, это круто. У меня их никогда не было, если не считать вчерашнее, — она фыркнула. — Но едва ли это можно назвать вечеринкой.

ЭмДжей с любопытством наблюдала за тем, как Питер взбирается по стене, гадая, когда она к этому привыкнет, и не зная, что же он задумал. Но все стало очевидно, когда он залез на потолок. От его поцелуев по-прежнему перехватывало дыхание и быстрее билось сердце. А уж целоваться с тем, кто свисает с потолка, было и вовсе чем-то необыкновенным.

— Надеюсь, что ты не свалишься на меня, — рассмеялась Мишель, держа его лицо в своих ладонях. А затем снова поцеловала его.

— Не свалюсь, — шепнул Питер, задевая ее кончик носа своим и отвечая на поцелуй.

Он хотел сделать так давно, с того самого момента, когда в такой же позе завис перед Лиз, только вот теперь ему было радостно от того, что ничего не получилось, потому что тогда с Мишель все было бы не так ново и ярко. Впрочем, с ней не может быть не ярко — это Питер слишком явно чувствовал, и даже не чутьем, а кожей — она сама по себе была как фейерверк: непредсказуемая, порывистая, иногда резкая, иногда очень ласковая, и этот контраст безумно ему нравился.

Пока они целовались, руки Мишель изучали голову парня. Она лохматила его волосы, оглаживала отчаянно розовеющие уши и линию челюсти. Когда воздуха стало не хватать, она, наконец, оторвалась от него и посмотрела в его глаза.

— Спускайся. Пожалуйста. Долго висеть вниз головой вредно.

Ожидая, пока тот соизволит спуститься с небес на землю, Мишель откинулась назад, легла и довольно улыбнулась. Мишель думала о том, что отношения — чертовски запутанная штука, но, кажется, они стоят того. Особенно, когда в них есть поцелуи и поддержка. Это крутые штуки. Питер был мягким и добрым, а в жизни ЭмДжей как раз этого не хватало. Он кивнул и, аккуратно спустившись, вытянулся рядом с ней.

Когда Мишель касалась его, все внутри замирало от восторга, вместе с дыханием. Он притянул ее к себе за талию и, словно инстинктивно, навис над Мишель, не разрывая поцелуя.

В Мишель проснулась привычная грубоватая дерзость пополам с мизантропией и, оторвавшись от Питера, но все ещё смотря на его губы, она усмехнулась и сказала:

— Интересно, сколько девчонок выцарапали бы мне глаза, узнай они, что я целовалась с Человеком-Пауком?

Увидев реакцию Питера, она довольно прищурилась и снова чмокнула его в губы.

— Расслабься. Я никому не скажу. И, кстати, Питер Паркер мне нравится куда больше, чем Человек-Паук, — она кивнула, подтверждая свои слова. — Мистер Всезнайка, мистер Выпендрежник, мистер… Барышников, — Мишель откровенно веселилась, подавая Питеру смешанные сигналы. Она дразнила его, но одновременно с этим нежно гладила по лицу и волосам. — Прости. Ты такой милый, когда дуешься.

— Приятно слышать, мисс… Шантажистка, — прищурился Питер, глядя в темные шкодные глаза, незаметно пробираясь руками под футболку.

Остановившись в районе ее талии, он, победно ухмыльнувшись, принялся ее щекотать, по-прежнему нависая сверху, не давая вывернуться и избежать возмездия. Почувствовав его теплые ладони под футболкой, Мишель сначала судорожно вздохнула от неожиданности, но потом поняла, что это даже приятно. Пока этот маленький засранец не начал щекотаться, не иначе как шестым чувством узнав, что Мишель очень чувствительна к щекотке. Она её не боялась, но начинала совершенно искренне хохотать даже от самых легких прикосновений.

Основательно просмеявшись, Мишель заработала себе икоту.

— Вечно — ик! — одно — ик! — и тоже — ик! — попыталась проворчать она, но снова рассмеялась. Вот так, смеясь и икая, она смотрела на Питера и вдруг сказала:

— Мне — ик! — очень — ик! — хоро -ик! — шо — ик! с тобой.

В попытке прогнать икоту она задержала дыхание, надув щеки.

Теперь пришел черед Питера тихо смеяться от одного взгляда на надутые щеки Мишель — она выглядела как милый маленький кудрявый хомяк. От ее слов потеплело внутри, и Питер признался:

— И мне. Очень, — он взял ее лицо в ладони, нежно поглаживая.

Выдохнув, Мишель перестала икать и заулыбалась в ответ на нежные прикосновения Питера.

— Я знаю, что это тупо — читать про такое в интернете… — неуверенно начала она.

— Я уже даже не помню, как это называется. Поцелуй бабочки, вроде. Только не смейся, пожалуйста, мне кажется, что это должно быть приятно, — оправдывалась Мишель, толком не сказав, что собирается сделать.

А затем она осторожно взяла его за правое запястье, положила его ладонь себе на глаза и пощекотала ее своими ресницами.

— Я… я знаю, что это тупо, — засмеялась она, всё ещё лёжа с закрытыми его рукой глазами.

— Нет, — тихо, словно боясь спугнуть, ответил Питер. — Не тупо. Приятно…

От легких прикосновений ее длинных ресниц к его коже по телу пробежал будто табун мурашек. Он и подумать не мог о том, что даже самые простые ее касания могут так на него действовать, но чем чаще и смелее она это делала, тем сильнее Питер в этом убеждался.

Мягко прихватив ее губы, он, тихо радуясь, что Мишель не смотрит, и от ее взгляда его не накроет очередная волна смущения, Питер оставил легкий поцелуй на виске и прижался губами к шее.

Узнав, что Питеру понравилась её маленькая авантюра, она счастливо улыбнулась. И, конечно, Питер не упустил шанса воспользоваться свободой действий и оставил совершенно бесстыжий, но очень приятный поцелуй на ее шее, который заставил Мишель удивлённо приоткрыть рот.

Сердце уже давно стучало, как бешеное, и ЭмДжей перестала обращать на него внимание. Ей хотелось, чтобы это мгновение длилось вечно. Между ними происходило что-то совершенно новое для них обоих, и это чувство не хотелось терять. Но и заходить слишком далеко тоже не хотелось. Мишель нравилась та нежная невинность, что царила между ними. На большее она была пока не готова.

Скользя губами по шее ЭмДжей, Питер почувствовал, что на волоске от того, чтобы зайти еще дальше, и оторвался от мягкой, теплой, чуть пахнущей цветами и фруктами кожи.

Он лег рядом, прикрывая глаза и восстанавливая дыхание. Вернув себе самообладание, Питер переплел свои пальцы с тонкими пальцами Мишель и посмотрел ей в глаза.

Видимо, Питер чувствовал то же самое, что не могло не радовать Мишель. Она взяла его за руку и сказала:

— Мне кажется, что я могла бы так лежать хоть целую вечность.

Но это было невозможно. Их маленькая вечность уже подходила к концу — Мишель пора было ехать домой.

— Да, — погладил ее большой палец своим Питер. — Только вот ты маме так и не позвонила. Кажется, мне скоро нужно возвращать принцессу обратно в башню, — округлил он глаза.

Улыбнувшись, она села, а затем снова наклонилась к Питеру и поцеловала его.

— Я доеду до дома сама, не волнуйся.

В заднем кармане её джинсов покоились свёрнутые в трубочку десятки — как раз на случай таких прогулок. Правда, обычно она ограничивалась прогулками по своему району.

Мишель осторожно слезла с кровати так, чтобы не придавить при этом Питера, но успела немного его пощекотать.

— Ты против того, чтобы я тебя проводил? — спрыгнул следом за ней Питер.

Мишель помотала головой. Провести весьма неприятную поездку в метро рядом с Питером — это была чудесная перспектива.

— Не против. Просто мне жалко тебя, что ты будешь так далеко тащиться. А ещё… Я боюсь, что моя мама увидит нас вместе в окно, — призналась она и неловко улыбнулась. — Она думает, что я маленькая и глупая, что мне ещё рано… общаться с мальчиками.

— Ерунда, — отмахнулся Питер. — Я буду рад провести с тобой еще хоть немного времени.

Услышав второй ее довод, судя по всему, куда более веский, чем первый, он нахмурился:

— Она отпускает тебя на загородные вечеринки, но не хочет, чтобы ты с кем-то встречалась? Это странно. Если хочешь, мы попрощаемся раньше, чем подойдем к твоему дому — благо сейчас день… Но лучше было бы нам с тобой подумать, как сделать так, чтобы она перестала беспокоиться на этот счет.

Мишель подошла к Питеру, обняла его и уткнулась в плечо.

— Я тогда сказала ей, что Лиз устраивает девичник.

Она погладила его по спине и добавила:

— Я тоже буду рада ещё побыть с тобой.

* * *

Питер чуть покачивался в вагоне метро, прижимая к себе Мишель, уютно обнимающую его, и понимал, что эта суббота, похоже, одна из лучших в его жизни.

Он проводил ЭмДжей до перекрестка у дома и остановился, чтобы поцеловать. Едва он коснулся ее губ, как громкое, возмущенное «Мишель!» заставило их отпрянуть друг от друга.