Драконья кровь (джен)

25 Заката солнца 4Е 201

Ущербный месяц глядел в обнаженный провал окна, темные перекрестия металлических решеток отливали синевой в его тусклом свете, а белые от снега отроги скал вдали походили на кости. Лабиринтиан дышал морозом и стылой древностью, по его улицам бродили призраки ушедших времен и стелился белесый туман, в котором скрывались снежные тролли, а земля выпила столько крови, что тяжелый запах смерти пропитал каждый камень древнего города.

За первый день пути они пересекли едва ли треть огромного города. BROMJUNAaR — древняя столица Скайрима, ныне носящая имя Лабиринтиан, расположилась на горном перевале, растянувшись в длину от степных предгорий Вайтрана до болот Морфала.

Пурга застала их на второй день перехода через мертвый город, налетела внезапно, преградила путь стеной льда и снега, и заставила искать укрытие от своих морозных завываний в первом же целом строении. К ночи она улеглась, но выходить на темные улицы Лабиринтиана было не самым разумным решением.

Лидия, вся взмокшая и перемазанная кровью, разделывала убитого тролля. Холод её совсем не тревожил, лишь разрумянил щеки и разогнал в жилах горячую нордскую кровь. В котле над костром кипел чечевичный суп с травами и куском вчерашней оленины. Следовало признать, что готовить Лидия умела не хуже, чем обращаться с топором и луком.

Лютик и Верный — рыжий мерин Лидии, которого Вендир про себя звал Проглотом — стояли во внешнем зале и тихо дремали рядом со входом. За стенами дома иногда слышался хруст снега, рев очередного тролля, скрежет костей и тяжелые влажные удары с которыми металл вгрызается в плоть. После битв Лидия выходила наружу и втаскивала внутрь очередную троллью тушу, которую убил Хейв. Вендир показал ей как нужно правильно доставать жир и теперь сидел у огня, укутавшись во все шкуры разом и отогревая насквозь промерзшие конечности.

Они провели на могильнике у предгорий больше недели, прежде чем Вендир смог создать уменьшенную копию костяного колосса. Материала было много, но выбрать из костей достаточно крепкие было сложно, затем, пока они вымачивались в особых настойках, пришлось наведаться в бандитское логово в дне пути на восток и пополнить запас черных камней душ. Сам ритуал занял оставшиеся дни и высосал последние силы, причем большую часть времени Вендир раздумывал, как можно уменьшить размеры мертвеца, который обычно превышает два человеческих роста, и при этом не потерять в эффективности.

И теперь, смотря на свое создание, Вендир мог с гордостью признать, что оно поистине великолепно. Сотни костей переплелись, сложились в высокую и широкоплечую фигуру, в сотню раз более сильную и стойкую, чем любой из обычных скелетов. В груди, за плотной броней ребер хранился черный камень душ, поддерживающий в этом существе подобие жизни. Голый череп мертвеца был спрятан за забралом шлема, а твердое и безжизненное тело скрыли стальные доспехи главаря бандитов. В руки он получил двуручный молот, один удар которого мог раскрошить череп мамонта. Издалека получившийся монстр напоминал человека невероятного роста, возможно даже с примесью крови великанов. Лидия полностью одобрила внешний вид мертвеца и дала ему имя Хейв.

С этого момента костяной колосс присоединился к их небольшому отряду, став идеальным спутником. Скромные запасы провизии не тратил, на холод и роль носильщика не жаловался, лидерство Вендира не оспаривал и ночами с бдительностью сторожевой собаки охранял покой хозяина.

Вендир плотнее завернулся в шкуры, ближе протянул озябшие ноги к костру и хлебал ромашковый чай, сам себе больше напоминая меховой кочан капусты, чем уважаемого мастера некромантии. Напротив него полукругом расположился каменный монумент с пятью безликими фигурами, а подле него лежал безголовый скелет с ножом между ребер. Помимо хорошего орочьего кинжала, которым Лидия теперь разделывала тушу тролля, у мертвеца при себе была записка, что сохранилась не иначе как чудом.

«На первый взгляд, работёнка была проще некуда. Мы с Гроз занимались такими вещами тысячу раз. Какому-то идиоту-бретонцу нужна охрана для перехода через горы. Отлично. Лёгкие денежки»

Сначала Вендир подумал об очередных самонадеянных путешественниках, которые полезли в самое пекло, даже не предположив, какие опасности могут оказаться на их пути.

«Понятное дело, он всю дорогу достаёт нас этой своей проклятой маской. То-то смеху было, когда Гроз её с него сорвала и нацепила на себя — а он стал грозиться, что нам не заплатит. Да только места там не такие, чтобы в одиночку гулять, это он быстро сообразил и больше глупостей не болтал.

В общем, добираемся мы до места, там он роется в каких-то бумажках, что-то бормочет себе под нос — как будто не мы с Гроз десяток вонючих троллей пришибли, чтобы его сюда дотащить, — а потом, без всякого предупреждения, р-раз. Надел на себя маску и исчез. Только что я его придушить мог одной левой, как вдруг его и след простыл».

А вот это было уже интересно. Маска может действовать в зависимости от слова-активатора, волевого усилия или иного внешнего воздействия, но как бы ни пытался Вендир понять, что именно заставило человека исчезнуть, поверхностный осмотр никакой информации не давал. Маска на эти вопросы не отвечала, лишь едва заметно переливалась золотыми искрами неизвестных чар, испускала странное тепло и манила себя примерить. Пока Вендир успешно боролся с искушением, но с каждой секундой все больше склонялся к решению надеть странный артефакт.

«Сидели мы там с Гроз и голову ломали, что же делать. Потом она барахло стала собирать, чтобы домой возвращаться, — и тут он оп-па, возвращается, с маской в руке. Умоляет нас не уходить, просит подождать, мол, он нам за это и платит. Потом опять маску на физиономию натягивает и пропадает. Я и раньше плащи-невидимки видел, но тут другое — я пару раз кулаком туда ткнул, пусто. Ни во что не попал».

Возможно ли, что эта маска способна перемещать своего носителя в пространстве? Вполне вероятно, и тут возникает предположение, что у маски есть привязка к определенной территории, за пределами которой её будет невозможно использовать. Если вспомнить, что этот неизвестный исследователь так стремился в Лабиринтиан, то можно сделать вывод, что маска может работать только в пределах городских стен. Остается только один вопрос, куда она переносит?

«Затем он опять появляется, говорит, что ему нужно ещё время. Что-то там ему надо понять про другие маски — и опять пропадает. Это было вчера, и мне уже надоело сидеть тут, маяться дурью и самому себе письма писать. На рассвете мы двинем домой, и клянусь Азурой, если он вернётся, я его ножом ткну, чтобы больше никуда не сбежал. Мы с него мёртвого больше добычи возьмём, чем он нам живой заплатит. Но маску брать не станем. Пусть валяется тут и гниёт, вместе с ним и с троллями».

Вот именно из-за таких ситуаций Вендир и решил ещё много лет назад сам обеспечивать собственную защиту в научных походах, а не полагаться на силу и эфемерную совесть наемников. Эта пара — орчанка и данмер, судя по оговоркам — оказалась ещё более глупой, чем он предполагал, они даже не предположили, что их наниматель вполне мог не брать лишнюю тяжесть в дорогу, а оставить все деньги в городе. Но если отбросить, всю эту ситуацию и сосредоточится на фактах, то можно выявить пару интересных моментов. Например, упоминание других масок. Но в любом случае единственным способом выяснить секрет маски было надеть её.

Вендир посмотрел на огонь, на Лидию, мурлычущую под нос очередную народную песню из своего богатого репертуара, надел маску и исчез, чтобы оказаться там же где он был изначально.

Святилище странным образом изменилось. Исчезли все следы разрухи и запустения, давно истлевшие гобелены заняли места на стенах, в жаровнях горело яркое пламя, а на постаменте прибавилось ещё три безликие фигуры. Он прислушался, и понял, что никогда прежде ему не приходилось слышать такой оглушающей тишины. Огонь в жаровнях пылал, как обычно, пыль кружилась в воздухе, но облака в круглых окнах остановились, а острые треугольники птиц в небе замерли прямо в воздухе. Прошлое ли это? Будущее ли? Или безвременье, подчиненное воле одного лишь Аури-Эля? Вендир попытался коснуться двери и выйти наружу, но странная сила, невидимой стеной встала перед ним, отгораживая весь остальной мир от его взгляда.

Он вернулся к изучению комнаты, но все сундуки, вазы и полки были пусты. Единственной вещью, на которую наткнулся его взгляд был стенд с фигурами. Под каждой из восьми безликих постаментов было выгравировано имя.

VOLSUNG, VOKUN, OTAR, MOROKEi, RAhGOT, NahKRiiN, HEVNORaaK, KROSIS.

Ужас, Тень, Безумие, Слава, Ярость, Возмездие, Жестокость, Скорбь.

Каждое из этих имен отзывалось в памяти Вендира — MirMULNir — коленопреклоненными фигурами, чьи лица скрывали девять металлических масок. Воспоминаниями не его жизни, но жизни дракона, которого он поглотил.

Он поднял взгляд и отнял ладони от пульсирующих висков. Масок должно быть восемь, по числу драконьих жрецов. И ни одна из них не сделана из дерева.

Нет, больше ничего здесь он не найдет. Пора возвращаться.

Прежде чем он успел отнять маску от лица, мир изменился, вернувшись к своему прежнему состоянию. Разве что Лидия бросила тролля, обнажила топор и теперь с сосредоточенным видом бродила по помещению, пытаясь дозваться своего тана. Она рефлекторно отскочила, когда он появился прямо перед её носом, чуть не раскроив ему при этом череп. Когда она немного успокоилась, Вендир занял место у костра и начал рассказ.

* * *

29 Заката солнца 4Е 201

Главной и единственной морфальской таверной были «Верески», которыми управляла редгардка средних лет по имени Джонна. В ней уставшим путникам и пришлось остановиться. Свободных комнат было много, поэтому разместиться удалось без проблем.

Из немногочисленных постояльцев большая часть которых были нордами выделялся только орк Лурбук. Этот самозваный бард успешно издевался над любыми понятиями о чувстве прекрасного. Закончилось его последнее выступление двумя сражениями с раздраженной и уставшей Лидией, которую подобное надругательство над музыкой окончательно доконало. Первым было состязанием в музыке, вторым — обычная драка на кулаках. Оба раза хускарл показывала себя с лучшей стороны, избавив себя и Вендира от ужасающих завываний орка.

В первый же вечер после прибытия в город, распаковки вещей и знаменательного мордобоя, Вендир поинтересовался у хозяйки таверны:

— В городе есть люди, хорошо знающие болота? Мне и моим спутникам нужен проводник.

Женщина отвлеклась от глубокомысленного созерцания своих немногочисленных постояльцев, улыбнулась и ответила, точно ждала, когда с неё кто-нибудь заговорит:

— Лами, наша городская травница, там часто бывает, но далеко в топь не уходит. Йорген, её муж очень уж за неё боится. Есть ещё Тоннир, но как пропала его жена Лалетта он больше не может рисковать своей жизнью. Один ведь в семье остался, а на нем его мальчишка… Ещё Хроггар… — Она замолкла, отвела взгляд и пробормотала: — Зря я упомянула его. Забудь. Можешь считать, что из тех кого я знаю нет почти никого. А знаю я почти всех, кто остался в городе.

— Остался?

Вендир вспомнил, что улицы действительно показались ему на удивление безлюдными. Морфал мало походил на столицу владения, скорее на большую деревню, некогда бывшую городом.

— Раньше Морфал был гораздо больше, но из-за имперской политики Идгрод в Братья бури ушла почти треть горожан, — Джонна понизила голос. — Ещё столько же стало легионерами. Многие из тех кто остался это старики, дети и больные. Есть конечно взрослые и крепкие мужчины и женщины, но их слишком мало по сравнению с прежним числом. Многие говорят, что наш город прокляли, — она достала тряпку и начала вытирать стойку от пивных разводов. — Сначала эта ужасная гражданская война. Месяца два назад во время сезона дождей сгнил фундамент у храма Аркея и он ушел в болото вместе с Залом мертвых, всеми прихожанами и жрецами. Затем драконы. Ты видел нашу городскую стену?

— Её же нет, — удивился Вендир.

— Вот именно, — женщина горько улыбнулась. — Одна из этих летучих бестий спалила городскую стену вместе с конюшней, храмом Джулианоса и половиной рынка, так что мы остались без защиты, торговли, лошадей и покровительства последнего бога. Ещё и ярл едва может справляться с собственными видениями. Теперь и этот ужасный пожар…

— Пожар? — Вендир вспомнил запах гари, что донес до него ветер при входе в город. — Что случилось?

— Сгорел дом Хроггара, — ответила женщина после продолжительной паузы. Поднятая тема её совсем не радовала, но она все же начала говорить. — Так жаль его жену и ребенка. Их крики перебудили полгорода. Большинство горожан теперь даже не приближаются к пепелищу — боятся этого проклятого места.

— И что же в этом месте такого проклятого? — он скрыл усмешку. Суеверия нордов порой его немало забавляли.

— Странные звуки. Соседи слышали женский плач и детское пение, — хриплый голос женщины превратился в беспокойный шепот. — А один из мальчишек заглянул ночью внутрь и теперь клянется, что видел призрака. Я просила Фалиона, моего брата, он придворный маг, посмотреть, что там, но он ничего не нашел. Наверно потому что был день.

«Призраки чаще всего остаются на земле из-за насильственной смерти или прямого магического воздействия. При несчастных случаях они продолжают существовать крайне редко».

— И как начался пожар? Было в нем что-нибудь необычное?

— Необычное? Хроггар утверждает, что огонь пошел от очага. А некоторые говорят, что Хроггар сам поджег дом.

— И ради чего человек мог пожертвовать женой и ребенком?

— Ради другой женщины. — Лицо Джонны исказилось в гримасе отвращения, следующую фразу она процедила сквозь зубы: — Теперь он живет с Алвой. И переехал он к ней на следующий день после пожара. — Женщина добавила в голос яда: — Как-то неправильно съезжаться новой любовью через день после того как твоя семья сгорела заживо.

— И, само собой, они не могут доказать, что он их убил.

— Конечно нет, — Джонна фыркнула, — но наш ярл хочет знать наверняка, виновен ли он. Возможно, даже заплатит, если удастся что-то выяснить.

— А выдать проводника через болота ярл может?

Вендир попытался ухватиться за эту возможность. Аргонианские топи научили его не лезть в болота в одиночку, последствия подобной дурости могут быть довольно чреваты. А Хьялмарк на одну половину состоит из болот, незамерзающих даже зимой, а на вторую из тундры.

Женщина пожала плечами в ответ.

— Об этом придется говорить уже не со мной, а с самой Идгрод.

Лидия сидела у очага и наигрывала незнакомую мелодию. За соседним столиком сидел норд в тяжелой броне и пил уже вторую бутылку меда. Джонна сказала, что он является хускарлом ярла. Из теней к нему неслышно подошла девушка в легком золотистом платье, улыбнулась и положила тонкую бледную ладонь на его плечо.

— Угостишь девушку выпивкой?

— А что Хроггар скажет, если узнает, что я с тобой пью? — огрызнулся он.

— Забудь о Хроггаре, — девушка прогнулась в спине и положила другую ладонь на собственное бедро. — Он всё время уставший. Мне нужен кто-то с огнём в крови.

— И это после всего, что он для тебя сделал. Ты должна быть ему верна.

Он грубо сбросил её руку со своего плеча и вернулся к выпивке. Алва, а это могла быть только она, плохо контролировала собственное лицо, поэтому ярость поражения можно было заметить, даже не прилагая никаких усилий. Она резко выпрямилась и подошла к стойке.

— Джонна, налей мне вина.

Редгардка достала бутылку «Алто» и кубок. Вендир выяснил, что это вино местного производства, делается из винограда Джазби, растущего среди вулканических долин, недалеко от пещеры Великого древа. По пути обратно в Вайтран, ещё до начала сезона дождей, он собрал немало этого винограда для исследования. Вкус у того был довольно неплох, а алхимические свойства и того лучше. Повышение и регенерация магических сил хорошо ценятся в зельях. Однако при варке местные криворукие виноделы лишили напиток не только этих полезных эффектов, но даже вкуса.

«А ведь можно попробовать сделать собственное вино. Да, когда настанет весна, закончатся ремонтные работы в доме Теплых ветров можно будет заказать партию винограда и пару дубовых бочек».

Пока Вендир раздумывал о планах на будущее, Алва выгадала момент, когда Джонна отвлечется, и пододвинулась ближе.

— Привет, я раньше не видела тебя в Морфале, — произнесла она с придыханием. — Ты наемник? Или быть может странствующий волшебник?

Вендир ответил безразличным взглядом. Человеческое женщины его мало привлекали, а такие змеи как эта и подавно. Хотя было в ней что-то странное. Он внимательно смотрел на девушку перед собой, но не мог понять, что заставляет его нервы натягиваться до предела. Присмотрелся внимательнее к ней, к себе…

Магическое влияние. Совсем слабое, как у волшебника-недоучки.

«Да она пытается наложить на меня соблазняющие чары».

Привлекать лишнее внимание скандалом совсем не хотелось, особенно в городе, где к магам относятся с большим предубеждением, но и со всей этой странной ситуацией следовало что-то делать. Вендир быстро перевел тему.

— А разве моя жизнь должна вызывать интерес у замужней женщины?

— Мы с Хроггаром просто живем вместе. Жрец Мары не решился нас обручить так скоро.

— Неужели? Так значит все эти разговоры, что он поджёг свой дом из-за любви к тебя просто сплетни?

И вновь Алва с трудом смогла сдержать повторное разочарование.

— Разумеется. Люди много болтают. У большей их части слишком длинные языки, — она послала уничижающий взгляд Джонне, а затем вновь расплылась в приторной улыбке. — Но знаешь, я рада верить в такую преданность Хроггара.

— А в твою верность ему верить не приходится. Да, Алва? — Джонна подошла ближе и поставила перед Вендиром тарелку жареных угрей. Некоторое время они боролись взглядами, прежде чем Алва кинула на стойку пару медных монет и встала.

— Я пожалуй пойду. Приятного пребывания в Морфале.

Она шла по главному залу к входной двери, пока большая часть завсегдатаев таверны провожала её заинтересованными взглядами.

* * *

30 Заката солнца 4Е 201

Следующим утром перед походом к ярлу, Вендир проинструктировал Джонну:

— Сэр Хейв будет находиться в комнате. Оставьте еду на столе и не пытайтесь с ним заговорить. Он странствующий рыцарь, который дал обет молчания. Великая война изуродовала его, поэтому он не снимает шлема и доспехов при посторонних. Прошу не вынуждайте его нарушать клятву или показывать тело.

Всю эту историю Вендир придумал, чтобы как-то объяснить странное поведение Хейва. И она, судя по реакции хозяйки таверны, вполне исчерпывающе отвечала на все вопросы посторонних.

На улице светило необычайно яркое солнце. У столба с фонарем стоял нордский мальчишка и громко считал:

— Двадцать восемь, двадцать девять, тридцать. Кто не спрятался, я не виноват!

Он огляделся, в поисках друзей, как внезапно его взгляд натолкнулся на Вендира. Мальчик разглядывал его некоторое время, а затем неожиданно сказал:

— Ты отличаешься от других, верно? Ты не как все. Во всём Скайриме больше нет таких, как ты.

Вендир и Лидия удивленно переглянулись.

— О чем ты говоришь, мальчик?

— Кровь. Она у тебя как у них, — он показал пальцем в небо. — Как у драконов.

— Откуда?.. С чего ты так решил?

— Я иногда вижу… вещи. Теряюсь, не понимаю толком куда иду, и я… я не здесь. Как моя мать. Она не знает почему, но у неё бывают видения. Горм думает, у меня мозги набекрень. Вслух он так не скажет, но я-то знаю. Может, он прав?

— Мне так не кажется, — Вендир сощурился и откинул капюшон, чтобы мальчишка мог видеть его лицо. — Что ещё видишь?

— Я видел Хельги на пожарище. Она прогнала меня из дома, сказала, что не будет со мной играть. Потому что там с ней есть кто-то ещё. Кто-то очень плохой. Но мне никто не верит. А ещё…

— Йорик! Ну, ты будешь нас искать, или нет?!

Издалека донесся высокий детский голос, и из кустов показалась недовольная голова маленькой девочки. Мальчишка сразу же рванул с места в её сторону с победным воплем.

— Ага! Попалась!

— Так нечестно! Я сама выглянула!

Вендир вновь переглянулся со своим хускарлом. Они оба думали об одном. Что за безумный город? К Йорику, что в это время выяснял отношения со своей подружкой подошла высокая худая девушка с глубокими тенями под глазами. Она сказала ему что-то, получила ответ и с ужасом посмотрела на Вендира. Несколько мгновений спустя она уже стояла перед ним, оправдываясь за слова мальчика.

— Не обращайте на Йорика внимания. Он не сумасшедший, это не так. Просто он иногда говорит всё, что приходит в голову.

— Разве я говорил, что он сумасшедший?

— Я… Так почти все говорят. Мой брат… чувствительный. Ему трудно на чем-то долго сосредоточиться, — девушка закусила губу и окончила разговор. — Прошу прощения, но мне надо идти.

— Можно один вопрос?

— Да, — она растеряно захлопала длинными пушистыми ресницами.

— Кто такая Хельги? Ваш брат упомянул её имя.

— Это дочка Хроггара, — лицо девушки исказилось болью. — Они были хорошими друзьями. И теперь он рассказывает всем, что видел её призрак несколько дней назад. — Она вновь откланялась. — И снова извините, если мой брат доставил вам беспокойство.

Вендир и Лидия проводили девушку недоуменными взглядами и направились в сторону длинного дома ярла. По пути Лидия понизила голос и спросила:

— Мой тан, вы знаете, что с мальчиком? Он же назвал вас… — Она вспомнила о конспирации и прошептала: — Драконорожденным. Значит он и правда что-то видит?

— Редко у кого бывает такой дар. Но многие называют его проклятьем. Мальчик склонен к школе мистицизма…

— Мистицизм? Я не слышала о такой.

— После Кризиса Обливиона и распада Гильдии магов, эта школа была официально упразднена Синодом и Коллегией Шепчущих на территории Империи, а её заклинания распределены между школам изменения, колдовства и даже восстановления. Сейчас о ней помнят лишь маги Алинора, ортодоксальные волшебники Хай Рока, немногочисленные члены данмерского дома Телванни и псиджики с острова Артеум. Последние и создали мистицизм ещё в Первой эре. Эта школа оперирует магическими силами и границами в обход структуры и ограничений физического мира. Многие считают, что она наиболее сложна в понимании и, не в последнюю очередь, в освоении.

— Хм-м, — многозначительно протянула Лидия, чтобы затем признаться. — Извините, мой тан. Я почти ничего не поняла, кроме того, что мистицизм очень сложен и его не используют в Империи.

«Надо будет рассказать ей немного больше о магии. Подобное невежество просто недопустимо. А ещё можно попросить Данику или кого-нибудь из иных жрецов обучить Лидию нескольким слабым заклинаниям восстановления. В её случае это будет довольно полезно».

— Хорошо, не зацикливайся на этом. Итак, мальчик склонен к школе мистицизма, учителей которой в Скайриме почти не осталось…

— А вы знаете её?

— Не так хорошо, как хотелось бы, но лучше, чем многие из ныне живущие магов людей… Я опять отвлекся, — он помассировал переносицу, вспоминая на чем остановил своей рассказ. — Точно, мальчик. Он не может контролировать свою силу. И никто не может его научить. С годами все эта ситуация будет усугубляться, пока он окончательно не погрузится в мир собственных видений.

Разговор стих, пока они переходили по мосту самого подозрительного вида. Казалось ещё шаг и полусгнившие доски переломятся прямо под их ногами.

— Мой отец некогда состоял в Гильдии магов в Сиродиле. Помню, он рассказывал об одном мастере мистицизма. Босмерка… Как же её имя… — Вендир остановился не дойдя пары шагов до главной лестницы дома ярла. — А-а, забудь, нам это не важно. Она уже давно должна быть мертва. Я упоминаю её в первую очередь из-за схожей проблемы. Её дар также передался по наследству, из-за чего ей приходилось носить артефакт, который помогал ей разделять настоящий мир и мир видений.

— А такой артефакт можно сделать?

— Разумеется. Но сначала нужно найти мастера, который одинаково хорошо будет знать как школу зачарования, так и мистицизма. У Гильдии магов такие были. Есть ли подобные личности у Синода или Коллегии магов? Сомневаюсь. Можно, конечно, сделать специальные зелья, но они будут лишь подавлять дар, а не помогут взять его под контроль. К тому же, с каждым годом дозировку придется увеличивать, а их эффективность будет снижаться. Итог тебе известен, — Вендир толкнул входную дверь и вошел внутрь. — Я ответил на твои вопросы?

— Да, мой тан, — Лидия коротко поклонилась и умолкла.

Главный зал Морфала, темный и сырой, ярко контрастировал с залом в Драконьем Пределе, где могли поместиться сотни пирующих. Ярл сидела на троне, что больше напоминал просто огромный стул. Тело престарелой женщины скрывали меха, но ни одного украшения или атрибута власти она не носила.

Хускарл, знакомый по вчерашнему вечеру в трактире, мало обратил внимания на новые лица. Вендир по привычке не взял с собой никакого оружия, кроме собственной магии, а Лидия оставила свой любимый топор в комнате под присмотром Хейва, но спрятала орочий кинжал глубоко под дубленкой.

Первые несколько минут их диалога состояли из дежурных приветствий и пустых любезностей. После этой обязательной программы диалог перешел в более конструктивное русло. Женщина подтвердила, все, что говорила прежде Джонна про все слухи и недомолвки. Ярл Идгрод кивнула и согласилась выделить нужного человека и достойную плату, если будет доказана виновность или невиновность Хроггара.

* * *

1 Вечерней звезды 4Е 201

Первая зимняя ночь выдалась ясной и холодной. Ледяной мокрый ветер нес облака между Массером и Секундой. Первый казался зеленым в неверном болотном воздухе. Горелый остов здания виднелся подле самого холма. Лидия никак не выказывала страха. Длительное соседство с мертвецами всех форм, размеров и степеней разложения заставило её пересмотреть свой взгляд на то, чего действительно стоит бояться. Хейв тихо, насколько это вообще было возможно для существа его размеров, ступал следом.

Призрачная девочка стояла у очага и тихо напевала себе под нос. При виде Вендира она радостно воскликнула:

— Кто там? Папа, это ты?

Однако, разглядев незнакомое лицо ближе, она прекратила петь и стала выглядеть скорее испуганной.

— Кто ты? Папа говорит, что мне нельзя разговаривать с незнакомцами.

— Нет, я друг, — Вендир опустился на одно колено, становясь на один уровень с мертвой девочкой. — Расскажи, что случилось в твоем доме?

— Я проснулась от дыма, — девочка отставила ногу в сторону и начала давить угли пяткой. — Было очень жарко, мне стало страшно, и я спряталась. Потом стало холодно и темно. И мне больше не страшно. Но мне грустно одной. Ты со мной поиграешь?

— А тогда ты скажешь, кто поджег твой дом? — он задал ответный вопрос.

— Ладно! — ребенок быстро согласился. — Давай сыграем в прятки. Если ты найдешь меня, я все тебе расскажу. Только будь аккуратнее. Сейчас ночь. Другая тоже играет, а она выходит только ночью.

— Какая другая? Кто она?

Лидия обнажила топор и теперь внимательно осматривала грядки и огороды, укрытые глубокими сугробами.

— Я не могу сказать. Она может услышать. Она совсем близко, — Хельги сбивчиво зашептала. — Если ты отыщешь меня раньше, я все расскажу.

А затем исчезла.

— Что будем делать?

— Пойдем в единственное место где может находиться призрак. У собственной могилы.

* * *

Наполовину вырытый гроб торчал из мерзлой свежевскопанной земли. Женская фигура в легком платье не по погоде держала в руках лопату, но при виде трех незнакомцев отбросила её, вытащила нож и безмолвно накинулась на Лидию. Красивые некогда черты лица заострились, а глаза горели голодным желтым огнем.

— Вампир!

В ответ на этот крик женщина использовала слабое огненное заклинание. Сражалась она плохо, как человек, никогда прежде не бравший в руки меч, а магией занявшийся не более недели назад. Лидия отвлекла на себя её внимание, а Вендир и Хейв отрубили вампирше обе руки. Раны, способные убить человека, лишь заставили женщину истошно заорать. Простым стальным мечом этот финт провести не удалось бы, но вот призывным, имеющим все свойства дейдрического — вполне.

Хейв сжал женщину в тиски своими огромными руками, и как бы она не вырывалась, мертвая хватка не разжалась бы ни за что. Он же и вырвал вампирше все четыре клыка. Кровь полилась из её рта по подбородку, пачкая белоснежную кожу, платье и латы скелета. Вендир полоснул женщину по бедру и сбрызнул рану парой капель зелья паралича. Вампирша сразу же застыла, видимо была слабая и голодная, и Лидия смогла спокойно связать её ноги. Вязать узлы у неё получалось на удивление хорошо, точно она провела большую часть жизни не в горах, а на морском судне.

За всем этим действом с немалым интересом наблюдала радостная Хельги.

— Вы нашли меня! Лалетта, — назвала она имя вампирши, — тоже пыталась меня найти, но я рада, что вы нашли меня раньше. Лалетте велели сжечь мамочку и меня, но она не захотела. Она хотела играть со мной всегда-всегда. Она поцеловала меня в шейку, и мне стало так холодно, что огонь даже не обжигал. Лалетта думала, что сможет взять меня к себе, но не смогла. Я сгорела.

«Вот значит, как. Вампирша захотела получить себе ребенка, даже не подумав, что за жизнь его ждет. Разум вырастет, но тело навечно останется детским».

— А ты можешь рассказать все это ярлу и горожанам? — спросила Лидия. — Они с удовольствием послушают тебя.

— Но я так устала. Я хочу поспать, — захныкал мертвый ребенок.

— Я волшебник и могу дать тебе силы, — Вендир улыбнулся и протянул Хельги руку. — Ты сможешь попрощаться с друзьями и своим отцом, прежде чем снова захочешь спать. Только не говори им, что это я тебе помог, хорошо? В вашем городе волшебников не очень любят.

— Ладно. Вы трое хорошие. А ты похож на меня! — она показала пальцем на Хейва. — Только большой и всё время молчишь.

Хельги доверчиво протянула свою маленькую призрачную ладошку и Вендир аккуратно сжал её. Заклинание воскрешения легко окутало девочку, придав ей сил и заставив вновь смеяться.