Пока идёт дождь (гет)

Утюжок для волос мигал красным огоньком, предупреждая, что уже достаточно нагрелся до максимальной температуры. От прикосновения горячих пластин к волосам над головой поднималась тонкая прозрачная струйка дыма — испаряющаяся влага покидала прядку, позволяя ей быть более податливой. На часах уже пятнадцать минут пятого, а на такую укладку времени уйдёт где-то часа полтора. И я уже пожалела, что всё это затеяла.

А действительно, для чего я это делаю? Хочу понравиться группке сбежавших из лаборатории черепашек? Оценят ли они это? Да и нужна ли их оценка вообще? Но внутренне мне казалось, что так правильно. Интересно, а Рафаэлю сильно по голове прилетело, когда он рассказал обо мне? Они наверняка скрываются от людей, чтобы те от страху не померли при виде таких здоровяков, да ещё и вооружённых. Кто знает, что в голову придёт очеловеченному животному? Встреча с людьми могла закончиться смертью — и неизвестно, смертью какой из сторон…

Анализируя все произошедшие со мной события и признание Рафаэля, теперь я понимаю многие поступки этого мутанта и его взгляды на некоторые вещи. Равнодушность при виде полумёртвого Дэвида, кровожадность, с которой он ломал руку одному из напавших на меня бандитов. Его резкость и злоба к окружающим. Ведь если ты животное, то тобой управляют инстинкты, а не разум…

Правда расставила всё на свои места. Теперь неизвестное стало ясным, как божий день. И его необычная внешность, и его мировоззрение, поступки, реакции. Я так хотела узнать как можно больше о нём, услышать рассказ о его жизни, но такая истина ударила меня обухом по голове, срывая с лица розовые очки, открывая глаза на многие вещи. И чем больше я осознавала это и приходила в себя, тем сильнее разрасталось ужасное, гложущее меня чувство — разочарование. Но почему? Что изменилось? Он уже давно перестал быть для меня внеземным путешественником, и этому, признаться честно, я даже обрадовалась, так как далёкий космос пугал меня. Что же случилось сейчас? Неужели осознание того, что он не человек, меня так встрепенуло?

Если подумать, ведь он стал говорящим огромным мутантом, умеющим размышлять, рассуждать и строить связную логичную речь. Его поступки мотивированы желанием помочь людям, но он животное. Его действия направлены к определённой цели, они продуманы, но он животное. Его эмоции полностью отражают мои, мы стали словно зеркало друг друга, но он животное… Животное, которое живёт инстинктом, а не разумом. Но я не могу так сказать о Рафаэле, не могу. И когда логика сталкивается с доводами сердца, я бессильна в этой борьбе. Что теперь мне делать?

А разве я должна что-то делать? Ведь ничего сверхъестественного не произошло. Ну и что, что он не марсианин и не супергерой. Он ведь всё равно остаётся моим другом, с которым мне приятно находиться рядом. Но теперь всё во мне — все мысли, чувства, желания, — всё это вызывает сомнения. Размышляет ли он как человек? Возможно, если их разум под действием мутагена стал более развитым — так, что они научились выполнять сложные задачи, такие как читать, писать, строить мысли и речь, — то значит, их склонность к обучению росла. Разумные существа расположены к копированию тех, с кем они живут. Несмотря на то, что они жили под землёй, всё равно человеческое общество сказалось на их воспитании, а значит, они считывали поведение людей и поступали так же. А значит, они всего лишь копируют нас, потому что общество является шаблоном для них. А значит все действия, которые бы ни совершал Рафаэль, всего лишь копия, потому что так правильно, потому что так научились…

Но разве мы делаем не так же? Разве человек не занимается тем, что зачастую копирует шаблон поведения, подстраивается под стандарты общества? Навязанные нам эталоны красоты, мода, еда, стиль жизни. Мы только и занимаемся тем, что копируем друг друга, даже в том, как следует чувствовать и проявлять эти чувства. Рафаэль отличался от стереотипного поведения, однако теперь я не знаю, чем это объяснить: его животной сущностью или же нежеланием подстраиваться под определённые рамки?

Зачем он приходит каждый вечер ко мне, если на самом деле не одинок и даже не несчастен? Зачем следит за мной в те дни, когда я еду к тёте? А может, я его приручила? Любое животное можно приручить. Помнится, я как-то прикормила енота, живущего на заднем дворе нашего дома, и он стал ко мне ласковым и доверчивым, как собачка. Неужели так и с Рафаэлем? Наготовила ему всяких блюд, привадила ужинать здесь, и получила взамен животную преданность. Личного сторожевого пса…

Ну разве я не сошла с ума? Все мои мысли — скомканный бумажный лист. И я не могу теперь понять, как правильно нужно мыслить, не могу определить для себя свои следующие действия. Я опустела и снова наполнилась, но вот только радость сменилась тягостным переживанием. Ещё сутки назад я с плохо скрываемым волнением ожидала Рафаэля у себя в гостях, и эта эйфория была не похоже ни на что другое в моей жизни. Сладкое предвкушение, клокочущая радость внутри. Мне было спокойно рядом с ним, мне было весело, по-домашнему уютно и трепетно от того, что это моя личная тайна. Тайна на нас двоих. И что эти совместные минуты не принадлежали никому, кроме нас. Что-то чарующе запретное и оттого такое желанное. Мне было искренне жаль бедного солдатика, вынужденного стать изгоем. Я ощущала себя особенной рядом с ним, его единственной светлой полосой в жизни (как бы самонадеянно это ни звучало). Но что же я получила? Нет никакого солдата, нет никакого одинокого мутанта. Есть двухметровая говорящая черепаха с семьёй в канализации.

От осознания правды хотелось выть в прямом смысле. Мои домыслы, мои фантазии разбились в пух и прах, и я склонилась над осколками и вижу своё расплывчатое отражение в них. Оно смеётся надо мной, злобно скалится. Но я не хочу, я сопротивляюсь. Не может такого быть. Не может вот так всё кончиться. В конце концов, Рафаэль не изменился. Он такой же, и будет таким же. Эта правда не сделала его иным. Но может, я ушла в свои фантазии слишком далеко? Надумала себе того, чего и не было? Возможно, в самой глубине души я хотела ему понравиться, хотела, чтобы у него была симпатия ко мне. Где-то на подсознании я ловила себя на этой мысли, хотя, впрочем, может это свойственно всем представительницам женского пола. А сейчас? Возможно, он уже не симпатизирующий мне мутант, а прирученное животное… Как же мне понять это?

Последняя прядка была выпрямлена, и моя копна волос уменьшилась в объёме раза в три как минимум. Ну вот хоть на человека стала похожа — ухоженного и причёсанного, — а то всё как гнездонесец ходила, хоть птиц приманивай и яйца собирай. Но от такого долгого издевательства над волосами руки быстро затекают, поэтому балую себя нарядным видом я нечасто. А сейчас просто так чувствовала, просто хотела привести себя в порядок, даже не знаю почему. Ведь это не собеседование, просто встреча с семьёй Рафаэля — остальными мутировавшими лабораторными объектами, — так может, никто и не оценит мой внешний вид. А может, наоборот, будут сканировать меня с головы до ног. Кто их знает, этих черепах?..

После макияжа по всем стандартам нынешней моды пришло время для выбора одежды. В платье не пойдёшь — холодно там, наверное. Как задует под подол, потом опять валяться с простудой. Да и вообще, в чём обычно ходят в канализацию? В спецовке? Может, мне стоит скафандр на себя нацепить с баллоном воздуха, а то там внизу представляю какое благовоние. Такое, что даже после проветривания Рафаэль ещё долго благовоняет. Тогда надеть, что не жалко. А что не жалко? Всё жалко… Спортивный костюм был уж совсем мне ни к макияжу, ни к причёске, дождевик — тем более. Остановилась на джинсах и свитере, который из более-менее свободного превратился в приталенный за последнее время (хватить жрать, Рокси!) — если там реально холодрыга, так хоть не простужусь. Любимые серёжки-кольца, подаренные тётушкой. Она-то думала, что я ими Дэвида охмурять буду, а тут… семейку подземных черепах.

Интересно, а они такие же, как Рафаэль? Большие и суровые парни? Если у них ещё и характер схожий, то вообще труба. Помнится, в первые наши встречи не всё было гладко. Но у меня для таких чудиков одно оружие — тортик. Если уж Рафаэлю нравится моя стряпня, то и им, может, тоже прокатит.

Оглядывая себя в зеркало, я подумала, когда в последний раз так наряжалась? Даже на свиданке с Дэвидом я по поводу внешнего вида сильно не заморачивалась, ну, а про встречи с моим ночным другом вообще молчу. Да и в целом, когда у тебя по три подработки за день, то уже не до наведения парадно-боевого образа. Ну пусть если не родственников Рафаэля порадую, так хоть саму себя.

Как по волшебству, в комнату вваливается зелёный чудик и как обычно без стука. Он не проходит в комнату, а стоит на пороге и подозрительно молчит. Я оборачиваюсь, и в ту же секунду острый взгляд просто пронзает меня своим недовольством. Руки сложены на груди, повязка опять в складочках.

— Привет, — голос дрогнул, но не от грозного вида Рафаэля, а от волнения. Уже пришло время, пора спуститься вниз. А что меня там ждёт? Вдруг там очередные маньяки? Маньяки-черепахи… И сбежать будет некуда. Может, вообще не надо было всё это затевать?

— Что у тебя с волосами? — пройдясь по мне пристальным взглядом, спросил Рафаэль, недоумевающе вертя головой, и я рефлекторно прикоснулась к гладким прядям.

— Просто выпрямила, — пожав плечами, ответила я, накручивая кончик локона на палец. Теперь мало того, что волосы стали менее объёмными, так ещё и удлинились, что не могло меня не радовать.

— А я думал, от страха поредели, — тоже мне, джентльмен. Я недовольно оскалилась, но говорить ничего не стала. Да уж, это тебе не Дэвид, тут дифирамбов не дождёшься.

Я подошла к пуфику, стоящему возле балконной двери, и взяла с него сумочку. Рафаэль внимательно следил за мной, и этот тяжёлый взгляд лёг на меня неподъёмными грузом. Он не шевелился, всё всматривался в меня, особенно когда я подошла к нему ближе.

— Намулевалась, будто на свидание собралась, — презрительно кинул мутант, искривляя линию губ. Ну совсем обнаглел! Он наклонился близко к моему лицу, прищуренно вглядываясь мне в глаза. — А что у тебя с ресницами? Гормональный скачок?

— Что ты несёшь? — не выдержала я, отводя взгляд от этого грубияна. Вот всё желание быть красивой отбил. Может, я и правда переборщила?

— Ничего себе, как давануло их! Глаза так заволосатели, что их почти из-за ресниц не видно…

— Лучше бы вообще молчал! — крикнула я, психанув на Рафаэля, и от злости повернулась к нему спиной и скрестила руки на груди. Тоже мне, ловелас хренов, знающий, что девушке сказать. «Комплименты» так и прут. Я тут, понимаешь ли, стараюсь, хочу быть приятной на вид для его семейки бездомных домашних питомцев, а он ещё и со своими замечаниями. Накладные ресницы ему, видите ли, не нравятся! — Сейчас вообще никуда не пойду, понял?

На удивление, эти слова в ту же секунду смирили Рафаэля, возвращая в него вменяемую личность. Краем глаза я видела, как он протянул руку, но не стал касаться моего плеча, а просто на секунду задержал ладонь надо мной, но затем сжал её в кулак и опустил обратно.

— Ладно, я не хотел обидеть, — его спокойный и действительно сожалеющий тон голоса смягчили меня, и я повернулась боком к нему. А что можно было ожидать от него? Возможно, я слишком по-человечески мыслю, а такие понятия к нему неприменимы? Кажется, что мы вернулись в начало нашей с ним истории, когда он был всего лишь марсианским гражданином.

— Что, правда так страшно? — хотя его мнение я слышать не хотела: не желала расстраиваться ещё больше.

— Не так уж и страшно, — пожимая плечами, ответил Рафаэль, а я была близка к тому, чтобы врезать по наглой морде. — Я никогда не видел тебя такой разодетой. Могла бы и не стараться так для моих братьев. Нашла для кого наряжаться, — пробубнил напоследок мутант, недовольно поморщив нос.

Ладно, будем считать, что так он выдавил из себя подобие комплимента. Стало не по себе — уже пора идти, а мне тревожно. И кажется, Рафаэлю тоже. Интересно, что он чувствует сейчас? Страх (показывать мне ещё несколько таких же чудиков, возможно, неловко)? Или же волнение, что ему придётся показать своё жилище — вдруг там всё слишком печально? Хотя, для меня это не имеет значения. Я же не собираюсь этот кусок канализации приватизировать.

— Готова? — наконец спросил Рафаэль и, получив кивок в ответ, сделал шаг ко мне, уже собираясь наклониться и протянуть руки. Я отшатнулась назад.

— Что ты делаешь? — в янтарном взгляде читалось непонимание, а затем разочарование. Рафаэль быстро опустил руки, сжимая ладони в кулаки, и отшатнулся от меня. Думает, я его боюсь? — Ты же не собираешься меня через балкон… с десятого этажа до низу… я этого не выдержу.

Рафаэль улыбнулся, резко выпуская воздух из носа — неужели я настолько смешна?

— Ладно, спустись на лифте. Я буду ждать тебя за углом.

И он испарился, словно и не было его вовсе. Так, надо собраться с мыслями, забыть о всех своих надуманных тревогах и сосредоточиться. Тортик, аккуратно упакованный, уже в руках, и пора топать вниз. Я ещё раз посмотрела на себя в зеркальном отражении от стен лифта — на удивление, сегодня даже я сама довольна своим видом, и мне плевать на то, что думает об этом Рафаэль. Но я всё ещё думаю, что он человек, ловлю себя на мысли, что забываю, кто действительно этот мутант такой. Его повадки, действия, мышление… Я не могу просто убрать из головы фрагмент памяти и вставить туда новый. Мои мысли похожи на крепкие сплетения толстых верёвок, и очень трудно вынуть из такого каната одну тонкую нить и заменить её новой. Всё переплетено и скручено. Рафаэль разумное существо, но не человек, и никогда не был таким. «Эволюционировал» от черепахи к… кому? Черепахе прямоходящей?

Холодный воздух, так жадно вдыхаемый мной, взбодрил мои расшатанные нервы и успокоил разыгравшуюся фантазию, иначе она бы завела меня в такие дебри, что самой мне бы уже не выбраться. Я зашла за угол дома — помнится, отсюда Рафаэль караулил меня и Дэвида. Только зачем? Из любопытства? Вряд ли я стала чем-то новым для него, он ведь сам говорил, что среди людей у них есть знакомые, а значит, я не первая и не единственная. И опять всё не так, как я думала…

— Это ещё что? — пробасил строгий голос из темноты. Чем он опять недоволен?

— Это торт. Решила угостить твою семью, — я протянула его Рафаэлю, но он не стал у меня его забирать. Вот тоже мне. В ответ услышала лишь недовольное цоканье.

— Ладно, идём.

Я последовала за голосом, пытаясь держаться как можно ближе к Рафаэлю. Под ногами — что-то противно-склизкое и вонючее. У меня даже возникла мысль, что придётся кроссовки выбросить, а то мыть их не хватит выдержки. Только бы не упасть в эту чачу, а то с моей ногой такое может влёгкую случиться.

— Ну ты где? — послышался голос уже немного дальше, и я ускорила шаг. Не знала, что за углом моего дома такие непролазные мусорные дебри. Или от страха мне кажется всё уж слишком преувеличенным? Быстрыми шагами приближалась буквально на ощупь, и склизкая масса под моими хромающими ногами стала разрастаться и ползти, а вместе с ней и я. И уцепиться было не за что: в руках торт, вокруг темно, хоть глаз выколи, да и моё неустойчивое положение не позволяло держать равновесие. Я уже была близка к медленному падению, соскальзыванию на грязный асфальт, и потихоньку скатывалась вниз и чувствовала, как от напряжения начинает ныть больная лодыжка, даже несмотря на парочку обезболивающих пилюль. Рафаэль оказался как раз вовремя рядом, подхватив меня под локоть. И как он здесь передвигается? Он хоть что-нибудь видит?

Я непроизвольно зашипела от неприятных ощущений в ноге. Представляю, что если бы не таблетки, то болела бы в разы больше.

— Опять нога? — заинтересованно спросил мутант, но я не могла ничего ответить — просто схватилась за его локоть. — Вот горе луковое!

В ту же секунду я оказалась у него на руках — нам предстояло пролезть через канализационное отверстие в земле, от которого веяло холодом и смрадом.

— Это необязательно, — неловко запротестовала, хотя переть против такого танка бесполезно.

— Ты с такой ногой не пройдёшь. К тому же, вряд ли тебе понравится марать подошвы в таком месте.

Неприятная дрожь пробежалась по моей коже, когда мы склонились над канализационным люком, и я прижала контейнер с тортом как можно ближе к себе, будто он был спасательным кругом. У меня было отторжение от этого места, всеми фибрами своей души я не хотела спускаться туда. Но заставила себя пересилить и пройти этот путь.

— Страшно? — прозвучал тихий вопрос над головой. Кажется, что он спрашивал это не только у меня, но и у самого себя.

— Есть немного, — честно ответила я, и почувствовала, будто ужасно устала. Да так и есть — я очень устала. Рафаэль глубоко вздохнул и спрыгнул вниз.

Под землёй было не так темно, как я думала — даже удивлена, что в канализации есть, пусть и совсем тусклое, но освещение. Не очень часто, но хоть не совсем кромешная тьма. Запах был не такой противный, как я себе представляла, думая об этом месте — видимо, здесь проходит водопровод, а широкие ходы сделаны для обслуживающих компаний. Ну не так уж и страшно, как казалось на первый взгляд.

На каменном полу — влажная грязь. И мне стало не по себе при мысли, что Рафаэль топает босыми ногами. А потом этими ногами топчет мой ковёр… и эта грязь из канализации у меня в квартире… Вот и не зря ему тазик с водой.

— Не размахивай руками, — сказал мутант. — Некоторые проходы очень узкие, можешь пораниться.

Да я вообще не шевелюсь, замерла, скукожилась вся, стараясь втянуться в пределы его объятий. Шея затекла, положила голову на твёрдую грудь — его сердце бухает как подорванное. И моё тоже. Странно, а внешне он кажется абсолютно спокойным.

— Ты мне ничего не рассказал про свою семью, — вдруг вспомнила я. А ведь действительно, совсем ничего. Так вот без подготовки совсем нельзя.

— А что говорить? Сама всё увидишь.

— Ну хоть имена. Как они вообще отреагировали на всё это? Вы же не каждый день с новыми людьми видитесь, правда? Это, наверное, весьма волнительное событие.

Рафаэль молчал какое-то время — видимо, вся ситуация для него ещё сложнее, чем для меня. Интересно, а он сам рассказал им про меня? Пусть я его знаю не много, но насколько могу судить по характеру, вряд ли он бы сдался самостоятельно. Значит застукали… Ему, наверное, нехило попало. Может, никто и не хочет особо меня там видеть? Может, я являюсь опасностью? Хотя, о чём это я? Какая из Роксаны опасность?..

— Нас четверо: Лео, Донни, Майки и я. Лео у нас типа главный. Донни умный, а Майки заноза в заднице… — Рафаэль недовольно фыркнул при упоминании последнего. — Ты только не пугайся, они нормальные ребята. Даже бывают адекватными.

Ладно, будем надеяться, что всё пройдёт хорошо, хотя я даже не могла представить и малую долю того, что меня там ожидало. Я прекрасно устроилась на руках Рафаэля — кажется, что это были не руки, а жёсткое сидение в автобусе. Так легко он держал меня, что даже я сама поверила, что не такая уж и толстая. В его руках я была не я — моя картонная копия, тонкая и лёгкая.

— Тебе не тяжело? — решила спросить, так как не хочется быть в тягость. В принципе, я могу доковылять и сама, только долго будет.

— Что? — кажется, он реально не понял вопроса.

— Ну, я не тяжёлая? — молчание, а затем истерический смех.

— Ты издеваешься? Да у меня гриф от штанги раза в два тяжелее тебя.

Хорошо, что здесь темно и что Рафаэль смотрит вперёд, потому что свою довольную улыбку я сдержать не смогла — ну хоть для кого-то я маленькая, хрупкая девушка. Наверняка покраснела, как переспелый помидор, но ничего не могла поделать. Даже готова была от радости обнять мутанта, но время и место неподходящее, да я и так у него на руках. Хоть в такие моменты можно ощутить себя изящной стройняшкой.

Мы подошли к краю — дальше дорога уходила в разные стороны, и казалось бы, он выберет лево или право, но я и подумать не могла, что мы ринемся в, по-видимому, сливную широкую трубу напротив. Рафаэль опрокинулся на панцирь, придавил меня плотно к груди, следя, чтобы мои конечности не бултыхались где-то за периметром его тела, и мы покатились по воде вниз, так стремительно, что я не сдержалась и закричала. То ли от страха, то ли от ощущения американских горок. Всё сразу навалилось, эмоции уже били через край. И хоть так появилась возможность выпустить пар. Интересно, а вода, которая брызгает мне в лицо, чистая? Или это сточные потоки? Фу, мне было противно об этом думать, поэтому я понадеялась, что Рафаэль достаточно чистоплотен, чтобы не валяться не понять в чём.

Мы выскочили из трубы, и Рафаэль сразу подскочил на ноги, продолжая свой путь так же неспешно, будто не было этого аттракциона. Впереди круглое закрытое отверстие. Мутант поставил меня на ноги и стал крутить колесо на крышке. Кажется, словно попала в фантастический фильм по космос. А я не зря его за пришельца приняла, что-то внегалактическое в этом всём есть.

Люк открыт, рука указывает путь внутрь, по-джентельменски пропускает первой. И я пролезаю внутрь, перелажу через перекладину и оказываюсь в большом просторном помещении. Такое странное чувство, будто попала в страну чудес, куда привёл меня милый кролик Рафаэль. Такой диссонанс коридоров, где мы только что шастали, и этим местом. Откуда здесь такие высокие потолки? Видимо, какой-то стыковочный блок. Я прошла дальше — хромающей походкой сделала пару шагов, и обалдела. Здесь было так ярко, так светло от всех этих гирлянд и разноцветных вывесок. И практически отсутствовал ожидаемый запах — только сырость слегка от прохладного воздуха. Такого я совсем не ожидала увидеть. Даже близко мои мысли не были к этому. Это настоящая огромная квартира — шикарные апартаменты. Даже круче, чем мои собственные. Сбежавшие подопытные черепахи живут лучше среднестатистического нью-йоркца. Даже есть чему позавидовать.

Я сделала шаг вперёд — Рафаэль поравнялся со мной, — как резко из ниоткуда перед нами появился другой мутант — видимо, один из братьев. Его лицо казалось непроницаемым, суровый взгляд тщательно сканировал всю меня с головы до ног, и я клянусь, из этих голубых глаз вылетали острые холодные сосульки прямо в меня, я даже ощутила, как кожа покрывается тонким слоем инея. Это не к добру… Ой как не к добру… Я инстинктивно прижалась к Рафаэлю плечом, и острый взгляд просканировал это, настороженно прищурился, и чем больше въедался в меня, тем сильнее я вжималась в Рафаэля. И чем сильнее вжималась, тем сильнее щурились голубые глаза. За спиной опасно сверкали рукояти мечей, руки сложены на груди в закрытой позе. Я ему явно не нравлюсь…

— Это Лео, — сказал Рафаэль, не смотря на меня, а так же настороженно глядя на брата. Значит, это главарь банды подземных мутантов. Любопытно. И понятно, почему он так всматривается, недоверчиво пробегает по мне взглядом.

— Роксана, — я даже не узнала свой голос. Тихий, глухой, почти потерявший свой естественный тембр. Даже при первой встрече с Рафаэлем я не была такой. Этот Лео будто подчинял одним взглядом, и мне уже не хотелось его лишний раз огорчать и разочаровывать. Откуда во мне проявилась склонность к покорности?.. Этот ледяной взгляд парализовывал, гипнотизировал.

— Пусти меня, я хочу первый… — кричал другой, слегка истерический, но весёлый голос где-то из глубин помещения.

— Майки. Майки! — окрикивал другой, и топот ног шумно разлетелся вокруг нас.

Передо мной оказался ещё один, ростом поменьше, с широченной улыбкой на лице, такой, что казалось, ещё чуть-чуть, и уголки губ сойдутся, а верхняя часть головы отделится от остальной части и улетит. Глаза — тоже лёд, но другой. Пламенный, яркий, сверкающий. Он склонился ко мне, помахал рукой, собирался сказать что-то, как сзади в него врезался бегущий последний мутант, запыхавшийся от быстрого бега.

— Извините, — прикладывая руку к боку то ли от боли, то ли от стремительного появления. — Я пытался сдержать его до последнего.

Возникла секундная тишина — тишина, в которой три пары глаз с нескрываемым любопытством, а некоторые даже с восторгом, вперились в меня, прилипли ко мне. Изучающе сканировали с головы до ног — кто-то с плохо скрываемым холодом внутри, кто-то с лучистой радостью. От такого напора я даже пошатнулась и рефлекторно схватилась за ладонь Рафаэля, словно он был моим спасением от ледяного-янтарного океана, в котором сейчас меня топили. Ледяные радостные — загорелись, вспыхнули восторгом, смотря на сплетение наших с Рафаэлем рук. Ну что же, вот и я. Вы же хотели меня увидеть. И я вас, наверное, тоже.

Я неловко махнула рукой, отцепившись от своего сопроводителя, но продолжая вжиматься в его панцирь сбоку.

— Привет! Тортика не хотите?