Немёртвый (джен)

В гвардию меня вернули в звании полковника и с должностными обязанностями комиссара, прибавив мне бумажной работы. Военный комиссариат, узнав, что я теперь являюсь его частью, встретил меня какими-то особенно подозрительными ухмылками. А когда я повесил свой портрет у себя в кабинете, ухмылки стали только шире. Магистрат дружно передёрнуло.

— Итак. — Талрок, председатель Комиссариата, положил перед собой свою копию бумаг, которую я доставил в Некросити из Епархии. — Главный вопрос на повестке дня: что делать с разжалованным майором Паскалем, который сейчас содержится в казематах?

— Восстановить в звании и отдать мне в помощники, — тут же отозвался я, перебирая бумаги перед собой, намереваясь досконально изучить, а не просто бегло просмотреть, как это было в архиве Епархии. Судьба Паскаля после того, как мы расстались в конюшнях, была мне неизвестна. Я не видел его в гарнизоне, хоть и сам прибыл туда совсем недавно. Я провел в руках реставраторов почти неделю, пока мне вычищали грудную клетку, удаляя оттуда остатки сердца и часть лёгких, так что теперь я был не слишком довольным обладателем ещё одного шрама на теле.

— Не сомневался, что вы это скажете, Тако, — усмехнулся он.

— Виктор, — поправил я его. — Меня зовут Виктор.

После того, что случилось в столице, прежнее имя неприятно резало слух. Не был я никаким Тако, не был простым набором букв, слепо придуманным для меня эскулапом. Я был Виктором — отцом Лили, бывшим рыцарем Света и нынешним полковником армии Тьмы.

— Пусть будет Виктор, — кивнул Талрок. — Итак, вы настаиваете, чтобы Паскаля передали под ваше начало. Почему?

— Он прекрасная боевая единица. Исполнительный, дисциплинированный, обучаемый, прекрасно владеет оружием, увлекается изучением стратегии и тактики, способен к анализу и построению верных выводов, не перечит приказам и не задаёт лишних вопросов.

— Он уже работал под вашим началом, — заметила Настурция. — Вы уже тогда знали, что он тоже бывший рыцарь?

Я покачал головой.

— Я знал про медальон, но не более. Меня мало интересует, кому конкретно из дышащих он хочет перерезать глотку, мстя за свою смерть, до тех пор, пока он идеально следует приказам и режет глотки тем, на кого я укажу.

Настурция кивнула, принимая такой ответ.

— У меня нет возражений.

— Возражения будут у Магистрата, — заметил Аквитар, который, как и Настурция, преподавал в Академии. Его специализацией было мастерство скрытности, и он уделял максимум внимания подразделению разведки: его составу, оснащению, возможностям и результативности. Настурция, как мастер боевых искусств, курировала подразделение защитников. А я теперь отвечал за гвардию, забрав эту должность у Талрока, который теперь отвечал за нас всех.

— У них всегда есть возражения, основанные на воде, которая плещется в их головах. Своими растворами с ног до головы пропитались, — буркнул Тезис. Под его началом был убойный отдел — внутренние войска, которые официально отслеживали тех немёртвых, кто был в шаге от того, чтобы превратиться в нежить, и, собственно, производили их убой. Неофициально его подразделение следило за Высшим Магистратом и действиями отдельных некромантов (эскулапов, реставраторов, хирургов и прочих), выискивая среди них мятежников, готовых поколебать трон. Тело Проклятого Короля уже давно было не лучшим, отчего появлялось всё больше желающих занять его место и побыстрее. С моральной точки зрения это было естественным, но наличие такого органа говорило о том, что Проклятый Король всё ещё хотел жить, несмотря на своё плачевное состояние.

— Вы не считаете опасным ставить рядом сразу двух бывших рыцарей Света? — с улыбкой поинтересовалась у меня Оливия, секретарь Комиссариата. Оливия тоже работала с подразделением разведки, но сугубо в практическом смысле. Для неё собиралась вся доступная пресса дышащих и их переписка, которую удавалось перехватить. Подразделение Оливии всё сортировало, изучало и искало важные сведения для прогнозирования ситуации и построения военной стратегии.

— Не считаю, — ответил я, возвращая ей улыбку.

Покинув совещание, я сразу направился в казематы с приказом об освобождении и восстановлении в должности Паскаля, подписанным мною собственноручно.

— Я же говорил, что выше по званию, — ухмыльнулся я, когда Паскаль смерил меня внимательным взглядом. Он поджал губы, кивнул и больше никак не отреагировал на своё освобождение. — Медальон можешь больше не прятать.

— Как вам удалось добиться для меня оправдательного приговора? — спросил он.

— Так же как и для себя, — ответил я, не вдаваясь в подробности. Я знал, что между нами не будет прежнего взаимопонимания, но полагал, что мы сумеем достичь его снова. — Виктор, — представился я, протягивая ему руку для пожатия, как если бы мы были не знакомы.

Он посмотрел на меня непонимающе, потом вскинул брови и опустил взгляд на протянутую руку.

— Паскаль, — пожал он её. — Я… не хочу прежнее имя. Я больше не имею на него права.

— Только если ты сам так решил, — согласился я. Он кивнул. Ну, Паскаль так Паскаль. Почему бы и нет, если оно ему подходит? Кроме того, я уже привык называть его именно так.

Через пару дней Оливия принесла прекрасные новости: Епархия, разумеется, заметила проникновение в архив и приготовила ответный удар. К нашим границам двигалось войско рыцарей.

— Точное количество боевых единиц пока неизвестно, но не меньше пяти тысяч, — проинформировала она.

— Пять тысяч? — севшим голосом переспросила Настурция. — Нам не хватит ресурса для защиты. В защите сейчас не больше двух тысяч единиц. Но если сорву всех с места, то мы лишимся патрулей и защиты от нежити, которая бродит по лесам и регулярно истребляется.

— А что с боевыми машинами? — спросил Талрок.

— Пятьдесят катапульт готовы выдвинуться по первому приказу, ещё около тридцати можем успеть собрать из того, что есть в мастерских, но не больше. Тараны, я так думаю, нам будут не нужны, — отчитался Назар, отвечающий за обеспечение и машинерию. — Мечи, кинжалы, луки, копья — это в избытке. Даже в переизбытке, я бы сказал. Касательно транспорта: мы уже делали запрос в Магистрат много раз на новую поставку коней модели торнадо, но они до сих пор возятся.

— Аквитар?

— Что: Аквитар? Разведчики в открытом бою бесполезны, так что давайте без экзотических экспериментов, — отозвался он и красноречиво покосился в мою сторону, показывая, что не забыл, как я обошёлся с ними в прошлый раз.

— Виктор? — Очередь дошла до меня, и я поднял голову. Пока остальные говорили, я быстро делал пометки на карте, отмечая там и сообщаемые данные, и свои собственные мысли.

— Надо объединять гвардию и защитников — так мы получим почти три с половиной тысячи единиц. Патрулирование границ частично на себя возьмёт разведка, нападения нежити отдать полностью под юрисдикцию убойного отдела. И нужно вызывать на фронт некромантов.

— Ага, так они и придут, — фыркнул Тезис.

— Не придут — сами загоним, — пообещал я. — Если наши силы разобьют, то им тоже не поздоровится. Немёртвых объективно всегда было меньше, чем дышащих. Поэтому подниматься надо всем вместе.

Ещё несколько часов мы совещались и занимались реорганизацией армии, а после с приблизительным планом будущей стратегии отправились к Королю. Высший Магистрат уже присутствовал в зале, явно ожидая от нас требования присоединиться и готовясь выставить свои аргументы в противовес. Так и получилось. Стоило Талроку зачитать план, зал наполнился шумом.

— Это немыслимо, — воскликнул Дорион, настроенный больше всех против Комиссариата из-за моего присутствия в составе. — Мы не солдаты, чтобы бегать против рыцарей с мечом наперевес.

— От вас и не требуется, хотя если кто-то пожелает покинуть лаборатории и присоединиться к армии, мы примем их, — спокойно ответил я ему. — Нам нужны искатели, чтобы оперативно уносить с поля боя раненых и покалеченных, реставраторы, чтобы прямо там чинить немёртвых, эскулапы возьмут на себя обязанность разбирать рыцарей на месте на запчасти, а…

— Рыцари не подходят на запчасти, — тут же презрительно вставил Николас, заменивший в Магистрате Матильду.

— А алхимики должны до начала военных действий выделить мутаген в крови дышащих и создать его летучий аналог, чтобы заразить рыцарей, — закончил я, игнорируя его выкрик. — Тогда их тела будут нам подходить.

— Предлагаете отравить их? — спросил Маэстро.

— И отравить тоже, — улыбнулся я. — Наши катапульты бьют на расстояние пятисот метров. Необходимо разработать заряды, наполненные газами, ядами и кислотами, которые могли бы разрываться при ударе о землю или о противника. Но в приоритете не просто вывести их из боя, а именно заразить, чтобы обеспечить нас запчастями. Кроме того, — обратился я к Королю, — я хочу задействовать тех немёртвых, которые заняты бытовой работой, чтобы наладить качественное сообщение между фронтом и тылом.

— Немыслимо, — фыркнул Дорион. — Они же абсолютно бесполезны.

— Можете сами управлять телегой и кататься туда-обратно, если хотите, я не возражаю. — Я бросил на Дориона такой же неприязненный взгляд, каким он не стеснялся награждать меня. — Кстати, о транспорте: что с торнадо, которые Военный Комиссариат запрашивает у вас уже второй месяц?

— Ничего, — дерзко ответил Николас. — У нас не хватает материалов.

— Искатели находятся под управлением Магистрата, так что если у вас не хватает материалов, то это результат вашей же неэффективной работы. — Я снова посмотрел на Дориона, который как раз отвечал за подразделение ищеек. — Решите этот вопрос сегодня же.

— Вы о себе слишком высокого мнения, Виктор, если позволяете себе говорить в таком тоне с Магистратом, — спокойно заметил Карвиус, испытующе глядя на меня.

— Нет, — возразил я, — я высокого мнения о противнике. Думаю, Епархия несколько оскорблена нашим вмешательством в архив и решила собрать все силы, чтобы разбить нас одним ударом, так что не думаю, что пять тысяч, которые уже движутся сюда, — это предел. Будут ещё.

— Сколько? — спросил Король, впервые нарушивший молчание.

— Я бы ждал в три раза больше и готовился соответствующе. Но эта цифра тоже не предел.

Магистрат изменился в лице.

— У нас есть шансы? — если Король и был обеспокоен моим прогнозом, виду он не подал.

— Да.

Немёртвые никогда не ходили под знамёнами, и не было никакого символа, которым бы они были объединены. Дышащие любили толковать о Тьме, однако на немёртвых землях хоть и существовал культ, но он был довольно непопулярным, созданным, скорее, в противовес Ордену Света. Армия Тьмы называлась так, но от самой Тьмы, как от некоего религиозного проявления, внутри неё не было ничего. Поэтому я приказал создать для нас знамя: чёрное полотно с ярко-синей лилией на нём — Лили. Я не знаю, как бы она восприняла тот факт, что я собирался идти в бой с её символом на своём знамени. Мне казалось, что она была бы рада… так или иначе, я не мог найти покой рядом с ней до тех пор, пока не отомщу своим убийцам, которых теперь считал и её убийцами тоже. Ведь не случись со мной беды, то и она была бы в порядке. «Я отомщу им всем за нас», — с этой мыслью я засыпал и просыпался.

— Это не имеет смысла, — снова вмешался Дорион, который, как и все присутствующие, сразу догадался, почему на предложенном мною знамени была именно лилия, а не любой другой цветок или предмет. — Немёртвым не нужен символ, тем более такой.

— Вообще-то нужен, — задумчиво возразил ему Маэстро вместо меня. — Это для вас он ничего не значит, а для дышащих, которые его увидят, он будет иметь огромное значение. Это не просто возможность объединить нас под единым знаменем, это также способ деморализовать врага, который не ждёт увидеть слаженное структурированное общество, так похожее на его собственное. Они держат нас за безмозглых бесчувственных животных, а им навстречу выйдут люди, пусть и несколько иные.

— Именно, — подтвердил я. Маэстро объяснил мою задумку лучше, чем смог бы я сам.

— Я против лилии. — Дорион сложил руки на груди, и я посмотрел на Короля, ожидая его решения и не желая вступать в пустую перепалку. Сейчас у меня хватало дел и без пустых споров.

— Пусть будет лилия, — разрешил Король, и Дорион скрипнул зубами.

— Но где мы возьмём столько материалов? Ведь потребуется создать и обмундирование, не так ли? — воскликнул он.

— Если вы не справляетесь с вашими искателями, то просто можете передать их кому-то другому, — дружелюбно порекомендовал я.

— Вы действительно собираетесь их всех заразить? — Паскаль пришёл ко мне, когда я был в своём кабинете в одиночестве и составлял новые стратегии на тот или иной случай. Я отложил перо. Так.

— Садись, — я указал ему на стул. Он сел, и я принялся обрисовывать ему весь наш расклад. В общих чертах он и так его знал, но не знал про мутаген. Рассказав, как собираюсь защищаться, я пошёл дальше и объяснил, как бы нападал на месте Ордена, чтобы наверняка уничтожить немёртвых. — Я бы начал с сепарации общества: вырезал бы подчистую всех дышащих, кто уже заражён мутагеном. Да, определённый их процент поднялся бы, но только что проснувшегося немёртвого убить гораздо легче, чем того, кто уже попал сюда и прошёл переподготовку в Академии. Потом взял бы немёртвых в окружение и подождал бы пару лет, ненавязчиво закидывая их обычными огненными снарядами. Уже в течение первых двух месяцев это бы сократило их численность процентов на двадцать, а темпы их производства на все пятьдесят. К концу второго года осады вместо организованного общества немёртвых осталась бы только жалкая нежить, кишащая по оврагам. И тогда, нейтрализовав разум врага, я бы напал на него всеми силами сразу, когда бы он меньше всего этого от меня ждал и когда это было бы для меня максимально выгодно. Скажем, поздней весной или ранним летом, когда ещё достаточно сыро по утрам, а днём уже жарко. Немёртвым или нежити не требуется сон и отдых, но вода и жара, которые будут вредить им, на половину суток выведут их из активных боевых действий и ускорят развитие некроза. Без притока новых немёртвых, поскольку мы отмыли общество кровью, и доступных запчастей, потому что вокруг одни стерильные рыцари, ещё за пару месяцев прицельных атак можно избавиться от проблемы немёртвых на-все-гда.

— Тогда почему они этого ещё не сделали? — глухо спросил Паскаль, нахмурившись и не глядя на меня.

— Потому что первый пункт плана: сепарация общества. Заражено примерно тридцать или сорок процентов дышащих. В пересчёте на живых людей — это довольно много. И все эти люди — чьи-то друзья или дальние родственники. Епархия знает, что если подпишет подобный приказ, то не устоит во главе «сил Света», священников очень быстро причислят к тёмным силам, если они позволят себе слишком сильно запачкать руки. Поэтому они избрали путь меньшего зла. Но если они боятся провести сепарацию общества, то её не боюсь провести я. При этом, я даже никого не убью, заметь. Просто полностью исключу существование чистых носителей.

Паскаль задумчиво кивнул, но я видел, что это не всё, что его интересует.

— Ричард, — позвал я его, и он вздрогнул. — Сейчас уже почти ночь. Через час, когда конюшенные уйдут на пересменку, можешь брать коня и валить к Ордену и ко всем рыцарям. Можешь даже пересказать им всё, что здесь происходило и происходит, включая то, что я только что рассказал тебе. Мне плевать.

— И вы просто так меня отпустите? — Его губы скривились в усмешке недоверия.

— Да. Вали. Но если ты встретишься мне на поле боя — ты знаешь, что будет.

— И всё-таки: почему вы мне помогаете?

— Я тебе не помогаю. Пора бы уже уяснить.

Паскаль покачал головой, явно не поверив, но не в силах разгадать мои мотивы.

— Я хочу увидеть семью, — прошептал он, прикасаясь к груди, где, как я догадался, висел медальон. — Думать больше ни о чём не могу.

— Мне плевать, — напомнил я, не став его отговаривать, посвящать в историю Матильды или свою собственную. Я сам ни на мгновение не усомнился в том, что должен делать, когда Матильда попыталась остановить меня, и был уверен, что то же самое касается и Паскаля. Отпустив его из кабинета, я тут же поднялся и отправился к Аквитару в академию.

— Мне нужен лучший разведчик, — сразу перешёл я к делу, выдернув его с лекции. — Немедленно. Паскаль скоро выезжает. По его словам: повидать семью, но, возможно предаст нас. Нужно сесть ему на хвост, снарядите разведчика пятью птицами для связи, одна из которых должна быть с белой лентой на лапе. Пусть присылает отчёты, как только будут появляться сведения: куда пошёл, что делает, с кем встречается и о чём говорит. Птицу с белой лентой пусть отпускает, только если случится что-то серьёзное и сам разведчик окажется в опасности. Если Паскаль не предаст, но будет ранен, пусть свяжет его и притащит обратно.

— Разведчики не искатели, чтобы таскать кого попало,— напомнил мне Аквитар, нахмурившись.

— Ну, да, — хмыкнул я. — А я так и представляю, как с такой просьбой подхожу к Дориону.

Настала очередь хмыкать Аквитару. Как я заметил, Дориона не любил не только я, но и вообще никто в Комиссариате.

— А если этот Паскаль нас предаст, что с ним делать? — спросил он.

— Ничего, — я покачал головой. — Орден сам за нас всё сделает. Кроме того, Паскаль не знает, на какой стадии разработки находится мутаген и капсулы для него, зато, если расскажет про наши планы Ордену, то заставит их понервничать и приостановить стремительное наступление до выяснения обстоятельств. Так что это будет даже на руку и выиграет нам немного времени, пусть мы и потеряем эффект неожиданности. Возможно, так будет даже лучше.

Аквитар кивнул, показывая, что отдаст соответствующий приказ, а я ушёл составлять новые планы, опирающиеся на вероятность существование предателя.