Песня о любви к апокалипсису (гет)

Ранее:

— Как ты можешь перестать думать об этом, когда маховик времени всегда с тобой? Я предлагаю отказаться от ускоренной программы и вернуть маховик МакГонагалл. Я бы поступила именно так. Ты сейчас подвержена посттравматическому стрессу, тебе необходим перерыв. Отдых. Правда.

* * *

14 декабря 1998 год.

Гермиона не готовилась к этому экзамену. Ни один из ингредиентов на столе ей не знаком. Странное, сверкающее полуночно-голубое зелье пузырится в котле. Никаких зацепок, никаких мыслей. Никакие инструкции чудесным образом не появляются перед ней. Все остальные студенты усердно работают, срезая корень пушистого фиолетового цветка и посыпая белой пылью свои зелья. Даже Невилл — когда он снова начал посещать Зелья? — знает, что делать.

Снейп патрулирует проходы. Он наблюдает за её движениями, стоя рядом. В этом нет ничего неприличного, но Гермиона пристально поглядывает на других студентов, убеждаясь, что они не смотрят.

— Кто-нибудь увидит, — шепчет она.

— Увидит что?

Его голос такой низкий. Чуть громче, чем его дыхание возле её уха. Она хочет погрузиться в этот звук целиком и полностью. Её всегда очаровывал тембр Северуса — наверняка Гермиона с лёгкостью смогла бы повторить по памяти его монолог о Тёмных искусствах.

— Хочешь, чтобы я остановился? — спрашивает он.

Она качает головой. Он не подходит ближе, но ему и не нужно этого делать. Гермиона может чувствовать всё, что чувствует он. Волна за волной — его желание вливается в неё, почти как физическое прикосновение. Как будто он просунул руку ей под юбку, и теперь его пальцы умело кружат по внутренней стороне её бедра.

Сжав бёдра вместе, Гермиона закрывает глаза. Экзамена больше не существует. Её дыхание учащается, становится прерывистым. Слишком громко. Кто-нибудь услышит, но она не может остановиться. Вцепившись в край стола, девушка подавляет всхлип.

Как это возможно? Как он может превратить её в дрожащее месиво, даже не прикасаясь? Последняя вспышка желания пульсирует в ней, освобождая стон и тем самым превращая всё остальное в белый шум.

Гермиона просыпается с ощущением пережитых во сне чувств, горящих где-то внизу живота. Застонав, она утыкается лицом в подушку.

Снейп, скорее всего, чувствует это. Его эмоции слишком ровные и спокойные — как будто он изо всех сил пытается притвориться, что ничего только что не произошло. Может быть, он спит, но в один из случаев, когда Гермиона почувствовала что-то подобное от него поздно ночью, она проснулась. Лицо пылает. «Пожалуйста, пожалуйста, не думай, не придавай значения этому сну». Если он всё-таки услышит её мысли и чувства, Грейнджер сделает всё возможное, чтобы починить Выручай-комнату и закрыться в ней, словно отшельник, — лишь бы больше никогда не встречаться с ним лицом к лицу.

Не в силах заснуть, она решает отправиться на очередную ночную прогулку. Слишком беззаботные эмоции Снейпа появляются из-за тёмного угла. Конечно, сейчас Гермиона столкнётся с ним. Как всегда. Так ей и надо: не приняв мер предосторожности и не сверившись заранее с Картой Мародёров.

— Здравствуйте, сэр, — говорит она. Если он может притвориться, что ничего не произошло, то это под силу и ей. Гермиона отгоняет мысли о том, что Снейп преподаёт у неё Зелья. Боги. Как теперь нормально, без всяких ненужных фантазий, посещать его занятия?

Снейп кивает.

— Мисс Грейнджер. Разве вы не должны сейчас находиться у себя в спальне?

Нет. Кровать — это место, где обычно снятся сны, и она пока не собирается туда возвращаться.

— Не могу уснуть. Как обычно, — пожимает плечами Гермиона, шагая рядом с ним. — Сэр? Как вы думаете, повредит ли будущим карьерным перспективам ведьмы, если, гипотетически, она поступит в маггловский университет?

— Гипотетически, — протягивает Северус, — я бы сказал любой ведьме, рассматривающей такой вариант событий, что маггловские вещи имеют некоторую ценность.

— Конечно, имеют, но это не совсем то, что я имела в виду.

— Что эта гипотетическая ведьма думает о маггловском университете?

— Я думала об этом с тех пор, как узнала, что Министерство может переводить баллы СОВ и ТРИТОН на уровни «GCSE» и «A» (*). Я хочу быть причастной к тому миру, в котором жили мои родители. С тех пор, как мне исполнилось одиннадцать, я практически не жила рядом с магглами. И я до сих пор виню себя, что не дала родителям возможности узнать меня — новую — как следует, после Хогвартса. Не думаю, что, погрузившись в их мир, я решу эту проблему, но это поможет мне хотя бы капельку почувствовать себя немного ближе к ним.

Снейп кивает.

— Что ж, гипотетическая ведьма, а какой карьерный путь вы бы в таком случае избрали?

— Часть меня мечтает писать учебники по Маггловедению — правильные, которые регулярно обновляются. Маггловедение, как таковое, должно быть включено в обязательную школьную программу студентов. Должны организовываться школьные поездки — причём на постоянной основе — в мир магглов. Чтобы дети сами, своими глазами, могли увидеть их мир и понять, что эти люди — ничем не хуже чистокровных волшебников. У них такие же потребности, эмоции и желания. О, и Маггловедению должен обучать магглорождённый человек. Не знаю, может быть, я могла бы предложить свою кандидатуру. Посмотрим…

— В таком случае поступление в маггловский университет будет самым логичным вариантом. — Поворачивая за угол, он бросает на неё косой взгляд. — Я согласен с вашей оценкой того, что должна включать в себя учебная программа по изучению магглов, хотя и не понимаю, почему вы решили преподавать, когда перед вами открыто множество иных карьерных путей. Мистер Фоули, похоже, твёрдо намерен провести весь год на отработках. В принципе, я готов позволить вам взять это бремя на себя, если вы вдруг захотите понять, что такое — быть учителем.

— Как великодушно с вашей стороны, — отвечает Гермиона невозмутимым голосом.

В это время ночи в коридорах жутко тихо. Ещё несколько лет назад приглушённый звук шагов Снейпа мог бы довести Гермиону до инфаркта — сигнал, что её вот-вот поймают, — но сейчас этот размеренный ритм почему-то даже успокаивает. Когда они проходят мимо бывшей Выручай-комнаты, она проводит пальцами по исцарапанной каменной стене.

— Я знаю, что ещё слишком рано говорить об этом, — начинает Грейнджер, — но как считаете, ваши занятия вообще идут студентам на пользу?

— Трудно сказать. Если бы вы спросили мистера Фоули, он, скорее всего, сказал бы вам, что это отличное место для тестирования продуктов из магазина Джорджа Уизли.

Маленький засранец. Кто бы как ни относился к этому предмету, среди слизеринцев было бы гораздо больше сочувствующих Тёмному Лорду и Пожирателям, будь на месте главы дома этот напыщенный, льстивый Гораций Слизнорт.

От Снейпа исходит намёк на удивление вперемешку с благодарностью. Слышал ли он эту мысль? Переживать не стоит: есть вещи и похуже, которые он может услышать.

Северус останавливается, наклоняет голову набок и внимательно смотрит вперёд. Его плечи расслабляются, как только в поле их зрения появляется Живоглот — в луче лунного света. С урчащим мурлыканьем он трётся сначала о ноги Гермионы, а затем Снейпа.

— Ваш фамильяр постоянно меня преследует, — фыркает Северус.

— Он очень настойчив, — наклонившись, Гермиона берёт кота на руки и утыкается лицом в его пушистый мех. — Вы когда-нибудь делали что-то, чтобы приблизиться хотя бы чуть-чуть к миру магглов?

Малейший намёк на ностальгию окрашивает эмоции Снейпа — настолько тонкий, что Гермиона почти не замечает этого.

— В первые годы учёбы в Хогвартсе, во время школьных каникул, я слушал маггловскую музыку, — медленно отвечает он. — Между первой и второй магическими войнами я научился водить машину. Обязанность постоянно находиться в роли шпиона не подарило мне времени и возможности на что-то большее.

Но Гермиона хочет большего, чем просто научиться вождению и слушать маггловские песни. Она хочет делать всё, по чему так скучает.

* * *

20 декабря 1998 год.

— Могу я тебя кое о чём спросить? — произносит Гермиона.

Лаванда переворачивается на бок, её прозрачный локоть проваливается сквозь матрас. С задёрнутыми занавесками, закрывающими вид на соседние кровати, Гермиона почти может поверить, что они снова соседки по общежитию. Вероятно, неправильно с её стороны притворяться, что Лаванда жива, и если они спустятся вниз, то найдут Гарри и Рона в общей комнате.

Мерлин, как Гермиона скучает по своим мальчишкам. Гарри часто пишет ей, но она уже сто лет ничего не слышала о Роне. Ей необходимо связаться с ним. В той, другой временной линии у них состоялся разговор, в котором Уизли просил её почаще навещать Лондон — письма писать он не умеет. Но он мог бы, чёрт возьми, приложить к этому хоть какие-то усилия!

— Конечно, — улыбается Лаванда. — О чём угодно спрашивай. Я — открытая книга.

— Почему ты стала призраком?

— Ох, — шепчет Лаванда. — Я… Хм-м. Я не боялась смерти или того, что ждёт меня после, но… Я была так чертовски молода. Впереди меня ждало ещё так много дел, которые я хотела сделать… Не то чтобы я могу сделать большую часть этого сейчас, но… — она пожимает плечами. — Вероятно, то же самое произошло и с другими призраками после битвы. Мы ведь были просто детьми.

— Были, — Гермиона с трудом сглатывает, пытаясь унять жжение в глазах. — Мне жаль.

Лаванда одаривает её лукавой улыбкой.

— Эй, по крайней мере, ты наконец-то получила пользу от моей дружбы, верно?

— Верно, — хихикает Гермиона.

Внезапная приливная волна тревоги-гнева-беспокойства от Снейпа заставляет Гермиону, задыхаясь, сесть. Грудь сдавливает. В сопровождении Лаванды она спешит вниз, на завтрак в Большой зал. Что с ним не так? Не похоже на его обычное раздражение. Он в ярости, встревожен — Гермиона изо всех сил пытается расслышать свои собственные мысли сквозь этот шум.

Ворвавшись в Большой зал, Гермиона ищет Снейпа. Как обычно, выражение его лица ничего не показывает. И, о боже, должно быть, именно так Гарри чувствовал себя в свой первый день в Хогвартсе. Почти все смотрят на неё. Разговоры прекращаются.

К ней спешат Невилл, Джинни и Луна: их лица соответствуют эмоциям Снейпа.

— Муффлиато, — бросает Джинни. — Гермиона, клянусь, мы ничего никому не говорили. Я клянусь. Я не знаю, кто это сделал, но это были не мы.

— Не сказали чего? — спрашивает Гермиона. Как будто она не понимает в чём дело. Это может быть только одно.

Невилл протягивает экземпляр «Пророка», и вот она — здесь, на фотографии. Прямо на первой полосе — входит в класс Зелий, прижимая книги к груди и глядя на доску. На Снейпа. Гермиона понятия не имеет, кто сделал этот снимок; и ничего в голову даже не приходит. Не с таким кричащим заголовком.

«Грейнджер и Снейп: родственные души».

(*) — «GCSE» и «A» — GCSE расшифровывается как General Certificate of Secondary Education, в переводе на русский — общий сертификат среднего образования. Несмотря на название, под этим термином понимается не только выпускной школьный экзамен, но и двухлетняя программа подготовки к нему. A-Level — это значительно более продвинутый уровень обучения, чем GSCE. От выбора курсов A-Level во многом зависит набор университетских программ, на которые можно поступить.