Наследницы (джен)

Быть скромным младшим братом своей великолепной сестры — серьёзное испытание, но Том не жаловался. Ему не раз приходила в голову мысль, что Анни что-то чересчур много внимания (и симпатий) уделяет вся страна, но он знал и то, какой ценой это внимание покупается. Это сейчас пока они с Анни дети, но постепенно Анни перестаёт принадлежать самой себе — и всё больше нужна стране. Особенно это стало заметно с того момента, как у неё открылась магия.

Родители и друзья до сих пор ждали, что у Тома тоже пробудятся магические способности, но он знал, что если это случится — ещё неизвестно, будет ли он сам этому рад. По какой-то негласной традиции Волшебной страны любой чародей просто обязан был стать правителем какой-либо из её стран. И дело было тут не в тщеславии самого чародея (точнее, не всегда в нём), и далеко не всегда в излишней восторженности и почёте со стороны простого народа. Те, кто был умнее других, понимали, что это продиктовано ещё и соображениями о благополучии этого самого народа, потому что чародей, если он любил своих подданных, легче мог защитить их в случае опасности, чем простой человек. Хотя, в истории хватало примеров, когда защищать народ не помешало бы скорее от такого правителя. И не только вопросы безопасности тут играли роль: чародей мог оказывать любую существенную помощь своим подданным с помощью магии. Ну и вообще, чародею управлять страной проще, чем обычному человеку.

Том всё это понимал. Пусть ему ещё даже нет одиннадцати (вот-вот день рождения), но он многое осознавал не хуже взрослых. И то, что Анни теперь всю жизнь будет носить бремя золотой короны на голове, он тоже знал. Её жизнь будет принадлежать другим. От неё будут зависеть тысячи людей, со всеми их проблемами, бедами, капризами, неурядицами, спорами. Она должна будет постоянно думать, как сделать их жизнь лучше. Не свою жизнь, а их. На свою у неё, конечно, останется время и силы, но… много ли? Теперь вся её жизнь будет уложена в жёсткие рамки. Расписание на день, на неделю. Планы на месяц, на год. Чёткий распорядок.

И ведь из всех правителей Волшебной страны Анни придётся труднее всех. Остальные были и будут просто правителями, а она — будущая Хранительница Волшебной страны. И хотя сейчас вроде бы никакие страшные опасности не предвидятся, но в любом случае Анни, когда вырастет и наденет корону, будет должна курировать все остальные страны тоже, помимо того, что останется единственной правительницей Изумрудного города.

Ещё неизвестно, какие у неё помощники окажутся. Понятное дело, что Том будет среди них. Он ведь её брат. Но он попросту не сможет, даже если очень захочет, вникнуть во все её дела и взять большую их часть на себя. Многое будет ему непонятно и неподвластно. В той же магии… Если у него она так и не пробудится.

И вся жизнь Анни всегда будет основываться на чувстве долга, на ответственности, правильности и прочих расчётах. Хорошо, хоть замуж её не выдадут по расчёту. И Тома тоже по расчёту не женят. Во-первых, в Волшебной стране немного проблематично устраивать династические браки, учитывая, что тут всего пять стран, и не во всех есть наследники по крови (Том с Анни в Изумрудном городе, малыши Рольф и Роберт в Жёлтой стране — и всё). А во-вторых, Аларм с Элли никогда бы не додумались принуждать своих детей к подобному. Семья без любви для них обоих немыслима. Да и какой тут может предполагаться династический брак, когда родители — одна бывшая фермерша, другой сын ловчего, охотника на шестилапых? Если бы Анни или Том выбрали себе пару даже из самых низов общества, но достойную по своим личным качествам, то ни Аларм, ни Элли бы и не думали возражать. Наверное. В семье пока об этом не говорили. Рано ещё.

Том осознавал и свой долг перед Волшебной страной. Аларм был Белым Рыцарем — Том должен был унаследовать этот титул, а вместе с ним — и непревзойдённый уровень боевой подготовки, великолепные знания истории Волшебной страны и всех её войн, ну и знания военной стратегии и тактики самых различных вариантов боя. Аларм не раз вдалбливал в головы своих детей и не только своих, что воин — это не захватчик, а защитник, и Том это впитывал: настоящий рыцарь никогда не обидит слабого, беззащитного и безоружного, и не нападёт на того, кто сам ни на кого не нападал. Воин — это одновременно и очень нужная профессия, и очень ненужная, говорил Аларм. Воин должен защищать — но лучше бы, чтобы защищать было не от кого, чтобы не было нападающих. И Том с этим был отчасти согласен. Отчасти — потому что подвигов всё-таки хотелось. Может быть, ему никогда не придётся сражаться в поединке со злым колдуном. Может быть, ему никогда не придётся вести за собой народ в бой. Том знал, что всё равно должен быть готов к этому, и где-то в глубине души ждал, что когда-нибудь ему придётся быть героем — и он будет этим гордиться. Раз его отец — герой, то и ему стоит быть не хуже!

Но зацикливаться на одном только воинском искусстве тоже не следует — и Том успешно взрастил в себе любовь к приключениям, путешествиям и исследованиям. Любознательность у него вообще была повышенная, и в детстве он куда больше, чем Анни, доставал всех окружающих многочисленными вопросами «почему?» и «как?». Он был наблюдательным и дотошным, дай ему волю — интересовался бы всем сразу, но на всё сразу не хватало бы времени — и он позволял себе жить жизнью вполне обыкновенного мальчишки. Нельзя сказать, чтобы он любил учиться — но он любил узнавать новое, когда ему этого самому хотелось, поэтому он мог за неделю прочесть весь учебник природоведения за свой класс, а потом ещё и на практике что-нибудь исследовать. Его интересовала и механика, и нередко он пропадал неделями в Фиолетовом дворце, хвостиком ходя за мастерами и пристраиваясь в каком-нибудь цеху, где следил за работой неотрывно и задавал тыщу вопросов, если только находился желающий на них отвечать. В Голубой стране он донимал фермеров-Жевунов расспросами, как они выращивают то или другое и каковы свойства того или иного растения. И даже в Пещере, куда Аларм его брал с собой несколько раз, залез однажды в шахту, чем перепугал и самих рудокопов, и Аларма, который его с трудом нашёл (впрочем, ругать не стал). «Если я не стану воином или магом, я стану изобретателем», — решил однажды Том, хотя твёрдо следовать своей мечте пока не очень получалось — всё время что-то отвлекало. Абсолютно нормальное явление для мальчика, которому вот-вот исполнится одиннадцать лет.

Ничего, вот когда ему будет двенадцать… Может, у него магия проснётся в двенадцать лет? Мальчики взрослеют позже девочек.

Сколько бы он ни убеждал себя, что магия — не только благо, но и тяжкое бремя, всё-таки в глубине души завидовал Анни — тем более что в последнее время она, словно нарочно, всё больше выпячивала свои магические умения. Вот даже в играх… Которые, кстати, и впрямь стали теперь реже в их компании, словно вслед за Анни сразу многие осознали, что они стали слишком взрослыми для пряток и догонялок. Разве что самые маленькие ещё всех тормошили — малышка Юна, Шен, Марифа… Хотя компания собиралась по-прежнему — хотя бы просто поболтать, да и по делу — на тренировки, например.

Сейчас вот ещё на день рождения Тома должны были собраться среди прочих гостей.

Подарки — среди них и книги, и безделушки, и новый шикарный конструктор из Фиолетовой страны (из различных металлических деталек можно собрать столько всяких разных штук!). И набор письменных принадлежностей — от Страшилы. И магическая шкатулка от мамы — кроме Тома, никто не откроет. И новый лук со стрелами от отца — взамен старого, который для Тома уже слишком лёгкий. И куча открыток от друзей — милые картинки, вот эту Юна точно сама рисовала. И ещё какие-то самоделки от них же — дорог не подарок, а внимание. Сладости. Том с удовольствием перебирал всю эту груду и не сразу понял, что чего-то не хватает. Не то чтобы он вёл строгий учёт, но странно просто… Точно, от Анни ничего нет. Том пожал плечами с улыбкой. Наверное, сестра готовит сюрприз. Интересно, что она ему подарит? Что-то магическое или вполне обыкновенное?

Эта мысль сразу вылетела из головы, потому что Тома окружили друзья, началось веселье, и он не вспоминал об отсутствующем подарке Анни до тех пор, пока она сама не появилась — с изрядным опозданием, когда компания друзей уже села за стол с тортом и лимонадом — всё как положено на днях рождения. Сейчас торт, потом игры, потом, если девочки захотят — танцы, хотя Том обошёлся бы и без них, но гостей надо уважать… Тем более что гостей немало. Даже из Фиолетовой страны, из Королевского приюта, трое ребят приехали — вместе с Весой, конечно. Том был им рад, с этими ребятами он дружил.

Анни появилась, изящно впорхнув в залу, поцеловала брата в щёку, со словами «поздравляю с днём рождения!» вручила ему перевязанный атласной лентой свёрток и села на место. Под бурное любопытство собравшихся Том с интересом стал разворачивать обёртку. Внезапно в зале стало темно, девочки завизжали.

— Спокойно! — попыталась перекричать всех Элли. — Пожалуйста, не пугайтесь! Сейчас всё будет в порядке!

И вдруг испуганные визги сменились восхищёнными возгласами: под потолок прямо из свёртка в руках Тома взлетел мини-фейерверк, сложившись в слова: «с днём рождения». Искры от букв превращались в блёстки, осыпав всех собравшихся. Дети подпрыгивали, размахивали руками, с радостным смехом пытаясь поймать эти блёстки, кто-то кричал «ура!». Наконец фейерверк кончился, и снова стало светло.

Анни сидела довольная и улыбалась.

— Здорово! — оценил Том. — Спасибо, Анни!

— Не за что, — кивнула она. Том заглянул в свёрток. Больше там ничего не было.

Хм, ну ладно. В их семье как-то было принято дарить подарок, который у тебя надолго останется. Ну хотя бы на несколько дней, если это, допустим, цветы или торт. Подарок Анни оказался рекордсменом по краткости — пшик, и нету. Обижаться? Да ну, зачем же. Пусть подарок и кончился в один момент, зато запомнился.

Элли же в тревоге бросила дочери:

— Между прочим, могла бы и предупредить! А если бы фейерверк в лицо кому-нибудь влетел?

— Не влетел бы, — самоуверенно заявила Анни. — Я же его заколдовала.

Внесли торт со свечками — традиция Большого мира, которую в Волшебной стране не знали, но успешно перенимали от Элли и её семьи: а что, весело и безобидно. Загадать желание, пусть даже оно и не сбудется…

— Ну же, Том, что ты загадаешь? — крикнула Марифа.

— Ты что, забыла? Нельзя говорить, а то не сбудется, — одёрнул её Ровенор. Том зажмурился. Что же загадать? Понятно, что это всего лишь игра… Хотя, если у тебя родители — маги, причём мама умеет читать мысли, может быть, желание действительно сбудется. А может быть, и нет. Ведь не всё в этой жизни может выполнить мама. И папа тоже. И вообще кто бы то ни было…

Может, пожелать, чтобы магия всё-таки появилась?

Или пожелать стать великим воином-героем?

Или проще: пожелать успешно окончить учебный год. И чтобы папа взял в поход, самый интересный поход в его жизни. Чтобы там были и опасности, и приключения, и он все их преодолел и победил. Да, пожалуй, это подойдёт.

«Хочу поход с опасностями и приключениями!» — подумал Том. Открыл глаза и дунул на свечи.

Свечи не задувались. Более того, их пламя как будто дразнило Тома, уклоняясь от его дыхания и снова поднимаясь. Он дул, пока хватило воздуха, а потом поднял глаза на Анни и по её лукавому лицу понял:

— Анни! — возмущённо воскликнул он. — Ты что, колдуешь?

— Ладно, извини, я пошутила, — безмятежно засмеялась Анни и отвернулась.

— Давай снова! — подбодрили его Винет и Юна. Том вздохнул: наверняка желание уже «испорчено». Но задуть свечи на этот раз получилось.

Однако Анни словно нарочно взялась портить ему день рождения. То есть не то чтобы портить… Так, мелко пакостить. Очень мелко. Она шутила и смеялась, и то и дело использовала магию — как показалось Тому, демонстративно. Особенно это стало заметно, когда начали играть.

Поначалу хотели выйти в парк, но нарядные девочки запротестовали, и пришлось ограничиться домашними играми. Хотя обидно никому не было: например, дворец располагал к такой простой и незамысловатой игре, как прятки, даже в пределах нескольких комнат хватало укромных уголков. Водящим выбрали Тома — как именинника, и он очень скоро понял, что Анни ему подсказывает, потому что шторы, за которыми прятались ребята, начинали качаться при его приближении, а мебель — поскрипывать, даже если на неё никто не опирался. И хотя Анни играла на его стороне и даже сама поддалась, когда он её нашёл, Том этого не стерпел:

— Тебя же просили не использовать магию в играх!

— Да что там такого, подумаешь, — фыркнула Анни.

— Вот и подумай! Или не играй с нами вообще, — твёрдо сказал Том. Ему было очень неприятно ссориться с Анни, когда у него самого вообще-то праздник, но честность превыше всего!

— Ла-адно, — протянула Анни. К счастью, прятки вскоре надоели (особенно всё тем же нарядным девочкам — оказалось, что половина из них вляпались в пыль и паутину), и, чинно рассевшись на диванчике, принялись за другую игру — «Передай глухому». Игра заключалась в том, что одно и то же слово шёпотом передавалось по цепочке, и только последний участник называл его вслух — и зачастую оно оказывалось совсем не тем, что было изначально. В этом, собственно, и был весь смысл веселья.

Едва начали играть, как Том рассердился:

— Анни, ты опять?

Анни невинно поморгала. Но факт был налицо: шёпот Тенефа был отчётливо слышен на весь зал, что было невозможно в естественных условиях.

— Так, Анни! — напустился Том на сестру. — Ты нам портишь всю игру! Ты исключена! Выходи из ряда!

Анни неохотно поднялась с диванчика. И, пока все остальные играли, она смотрела в окно со скучающим видом — но никуда не уходила. Созерцать её обиженную спину никому не нравилось, и игра опять быстро кончилась.

— Давайте танцевать, — потребовала Мила. — Вот как раз Анни нам создаст музыку! — она дружелюбно улыбнулась принцессе.

— Я не умею, — сказала Анни.

— Не умеешь? — удивилась Мила. — Разве ты не можешь сделать так, чтобы музыка звучала сама по себе?

— Не могу, — подтвердила Анни. — Ну разве что если встану рядом с клавесином…

— А где клавесин? Пойдёмте туда!

Клавесин нашёлся в другом зале — а также небольшой ансамбль музыкантов, которых специально пригласили и которые только ждали, когда их позовут. Всё-таки Том был принцем… Девочки оживились, засуетились, кто-то бросился назад, ища зеркало, чтобы поправить бантик на платье или в причёске. Смешно, подумал Том: только что им было всё равно, как они выглядят, а для танцев обязательно надо выглядеть идеально…

На первый танец он пригласил Нелу, которая впервые оказалась во дворце и поэтому только и делала, что с любопытством вертела головой во все стороны, хотя и вела себя робко и неуверенно; но танцевала она старательно, хотя и не очень умело. Анни танцевала с Ровенором, и партнёр непрерывно спотыкался. Анни это страшно веселило, и она громко хохотала каждый раз — так, что все на неё оглядывались с удивлением. Наконец Ровенор, весь красный от смущения и расстройства, отошёл, его место занял Тенеф и точно так же начал спотыкаться. Когда Анни расхохоталась в очередной раз, Том остановился и взмахом руки попросил музыкантов прерваться.

— Анни, можно тебя на пару слов?

Он вывел её из зала. Анни была безмятежна и хихикала. Том остановился:

— Вот что ты творишь? — сердито спросил он.

— А что я творю?

— Из-за тебя ребята спотыкаются. Ты опять колдуешь?

— Мне просто весело, — заявила Анни, разведя руками. — Могу я повеселиться? Тем более что у нас праздник.

— Праздник, во-первых, не у нас, а у меня, — хмуро сказал Том. Хотя, кажется, это было впервые в жизни, когда он полностью присвоил праздник себе. Обычно они с Анни искренне считали дни рождения друг друга общими праздниками и веселились на равных. Но сейчас он просто вынужден… Анни уж очень вызывающе себя ведёт. — А во-вторых, странное у тебя веселье. Ты только и делаешь, что приносишь всем неприятности.

— Ну и пожалуйста, — фыркнула Анни с неожиданной резкостью. — Если тебе не нравится, я могу вообще уйти.

— Я не говорю, что ты должна уйти, — Том попытался как-то спасти положение. Только ссоры с Анни ему сейчас не хватало. Ещё и взрослые, как нарочно, оставили детей одних, решили, что те уже самостоятельные… Дети-то самостоятельные, но вот Анни сейчас бы не помешало приструнить кому постарше. — Просто веди себя прилично.

— Прили-ично! — протяжно передразнила его Анни. — Это значит — ужасно скучно. Тоже мне, праздник.

Том с удивлением смотрел на неё:

— Тебе что, приличия уже кажутся скучными? Анни, да что с тобой?

— Ничего, — вздёрнула нос Анни. — Иди к своим скучным приличным гостям. Если совсем заскучаете, позовёте меня.

И она, развернувшись, зашагала по коридору. Том ошарашенно смотрел ей вслед. Это вот что сейчас было?

— Анни, ты что? — окликнул он её. Но Анни только досадливо махнула рукой и ускорила шаг.

Что за абсурд происходит?

Том вернулся к гостям — роль хозяина праздника надо доиграть до конца, даже если родная сестра с тобой поссорилась и демонстративно сбежала. Хорошо ещё, что у него хватило ума ссориться не при гостях…

— А где Анни? — встретил его вопросом Астерий.

— Ушла, — развёл руками Том. — Так что дальше мы без неё.

— Что, пошли первые взбрыки переходного возраста? — Астерий посмотрел на дверь, словно вслед Анни. Со всей рассудительностью тринадцатилетнего, умудрённого жизненным опытом, сказал Тому: — Да, если уж так дело пошло, то только держись…

— А что, этот переходный возраст так плох? — поморщился Том.

— Ну да… Просыпается желание самостоятельности, понимаешь ли, — пояснил Астерий. — А с ним и разные глупости. Это мой папа так говорит, когда я что-нибудь вытворю.

Том задумался, потом решительно тряхнул головой:

— Да ну! Наша Анни не такая. Не будет у неё никаких глупостей. Просто… Ну, случайно как-то так получилось. Пошли к девчонкам, пока они сами нас не задёргали.

Вечером, после праздника, Том постучался в дверь Анни, но она не ответила.

А потом он обнаружил, что пропала шкатулка, которую ему подарила Элли. Куда она могла деться? Том перерыл два раза всю ту кучу подарков, которую принесли в его комнату, и ещё раз обежал все залы, где бывали сегодня гости и он сам, но шкатулки так и не нашёл.

Пожаловаться родителям? Да ну, сама найдётся.