Неприкасаемый (джен)

— Я написала Ищейке, что мы возвращаемся. Она рада. Говорит, мелкий клюет носом, но настырно ждет тебя.

Развалившись на пассажирском сидении рядом со Спичкой, испачкав, конечно же футболку, но стараясь не сделать того же с обшивкой, я сдавленно хмыкнул. С одной стороны, было до непривычного приятно, что где-то обо мне волнуются и ждут. С другой — совершенно не хотелось добавлять Гласу новых поводов для переживаний своим помятым видом.

И уж тем более добытой информацией.

Даже не знаю, какая из новостей меня самого сильнее всего ошарашила: внезапное появление на сцене этого театра абсурда правительственного пса Сонма или истинная цель экспериментов над ихором.

Искусственное Схождение. В голове не укладывалось.

— Не представляю, кому в своем уме захочется такое повторить, — озвучила мои мысли Спичка.

— Повторить не удастся…

— Я знаю, — взволнованно перебила меня она. — То место, его же больше не существует, мы все видели, как оно разрушалось. Просто… Зачем?

Я с интересом взглянул на Спичку. Она хмурилась, не отрывая пристального взгляда от дороги, и нервно сжимала перевязанными ладонями руль. Несложно было догадаться, что и для нее момент обретения способностей обернулся трагедией.

— Будешь говорить Фейну? — вдруг спросила она.

— А ты? — от неожиданности я задал вопрос куда прямее, чем хотелось бы.

— Знаешь, Фейн мужик надежный, но… — Спичка тяжело выдохнула и ненадолго умолкла, по всей видимости, подбирая слова. — Но я не уверена, как он отреагирует на такую новость. Все же Институт — его детище, которому он посвятил столько лет своей жизни, и…

Спичка бегло взглянула на меня, и снова в машине повисла затянувшаяся тишина.

— Говори, как есть, я пойму, — постарался как можно участливее сказать я.

— Фейн все еще верит, что ихор можно передать по наследству, — на выдохе произнесла Спичка. — Что наша эра не закончится, едва начавшись, что у неприкасаемых есть будущее.

— Причем непременно светлое, — не удержался я.

Прыснув, Спичка снова коротко посмотрела на меня, но в этот раз с улыбкой.

— Да, — кивнула она и, вновь посерьезнев, продолжила: — В лечебном корпусе Института есть родильное отделение. Любая неприкасаемая может обратиться туда и получить именно ту помощь, которая требуется. Уверена, ты прекрасно понимаешь, что не все наши способности совместимы с таким сложным деликатным действом. Может погибнуть и мать, и младенец, и персонал. Поэтому в обычных роддомах нам и не рады.

Нам нигде не рады.

Но перебивать я не стал.

— В нашей клинике, благодаря налаженной работе, на свет появилось немало здоровых детей, но ни у одного из них не было ни капли ихора в крови.

— Думаешь, что Фейн решит использовать лабораторию, чтобы это исправить?

— Честно, не хочу так думать. Эта лаборатория, эти люди, — окончательно помрачнев, Спичка сокрушенно помотала головой. — Судя по тому, что я сегодня услышала, они совершенно не понимают, что делают. Не понимает, к сожалению, и Фейн. Он старается нам помогать, но он не знает, что это такое — быть нами. Не знает, какой судьбы желает этим детям. Может, конечно, я себя накручиваю и сильно ошибаюсь — а я хочу ошибаться, правда, — но пока я бы не стала ему говорить.

— Значит, не будем, — согласился я, донельзя довольный этим единодушием. Чем меньше людей, тем более таких мутных, как Фейн, заинтересуется наработками лаборатории, тем мне спокойнее. — По крайней мере, пока не поймем, с чем имеем дело: с новой катастрофой или чьей-то больной фантазией.

— С ума сойти, — со смешком вздохнула Спичка. — Ты только подписал контракт с Институтом, а я уже подговариваю тебя укрывать информацию.

— Я еще не подписал. Не успел. Но подпишу, — ответил я сразу на все немые вопросы, которые читались во взгляде Спички. — Пока что я нуждаюсь в этих стенах.

— Глас нуждается в этих стенах, — мягко добавила она.

— Да, — согласился я и, тяжело вздохнув, полез за сигаретой в карман. — Спасибо.

— Разве я что-то сделала?

— Ты здорово помогла, — искренне ответил я, прикуривая. — И отлично держалась с Севером.

— Это с испуга, — засмеялась Спичка. — И вообще, я брала пример с тебя. Над тобой вон какая гора мяса стоит, а ты весь такой невозмутимый и общаешься с ним, как с идиотом.

— Я тоже с испуга, — не удержался от нервного смеха и я, за что тут же получил возмущение от моих намятых боков. — Ох.

— Тебе ничего не сломали? — обеспокоенно спросила Спичка.

— Не уверен. — Со сдавленным стоном я попытался пересесть поудобнее. Получилось неважно.

— Знаешь, что… — Спичка подхватила с приборной панели свой телефон и, набрав номер, прижала к уху. — Привет! Дежуришь или разбудила? О, прости. Ну раз ты все равно проснулся, можешь забежать в центр минут через двадцать? Нет, не мне. Спасибо.

— Знаю, что? — нетерпеливо спросил я, когда она повесила трубку.

— Не только у Севера есть неприкасаемые медики. Может, не такие способные, но помочь могут.

— О, кстати об этом. Эта девочка так на тебя смотрела. Вы знакомы?

— Нет, в первый раз ее видела, — не без смущения ответила Спичка. — Но мне кажется, она чувствует, когда у кого-то что-то болит.

— Если она не кайфует с этого, мне ее жаль, — фыркнул я. Чувствовать травмы всех бойцов Севера, как по мне, сомнительное удовольствием. — И почему ты так решила?

— Когда ты был внизу, она сказала, что могла бы унять твою боль, но не станет этого делать.

— Справедливо, — протянул я, глубоко затягиваясь. — Зачем ей портить боссу удовольствие.

— А потом предложила помочь мне, но я отказалась. Глупо, да?

Я внимательно взглянул на свою спутницу. Она вновь с беспокойством сжимала обшивку руля, изредка косясь на меня. Похоже, зря я считал, что она могла бы шпионить для Фейна. Только не с таким ворохом неприкрытых комплексов.

— Тебя беспокоят ожоги? — аккуратно спросил я.

— Скорее, фантомные боли, — пожала плечами Спичка. — Сами ожоги, я говорила, заживают быстро.

— Понял. Ну, по своему опыту могу сказать, что глупо было бы при первой же встрече попасть в долг к окружению такого, как Север. Так что ты все правильно сделала, — постарался я ее успокоить. А потушив окурок и немного подумав, добавил: — Но если у нас с ним наладится дело, помощь этой девочки можно будет использовать в качестве платы.

— Ты правда хочешь иметь с ним дело? — нахмурилась Спичка.

— У него больше шансов получить наводку на новое местоположение лаборатории. Так что да, в этом вопросе я его не обманул: как только он получает подобную информацию, я ее проверяю.

Но я твердо был уверен, что если снова найду материал, больше я не стану себя сдерживать и уничтожу его. Ни моя пробирка, ни новые не должны попасть не в те руки.

Спичка одобрительно кивнула, а затем смущенно улыбнулась, но промолчала. В машине вновь воцарила тишина, но в этот раз понимающая, легкая от непривычно прозрачного общения. Так мы и добрались до Института. Быстрее, чем предполагала Спичка, но когда она провела меня по тускло освещенной территории к лечебному корпусу и затащила в один из светлых кабинетов, похожий на типичный уголок травматолога, ее приятель нас уже ждал.

— Спектр, — представился лобастый мужик лет сорока, протягивая мне руку в белой, как и его халат, перчатке.

— Мор, — ответил я на рукопожатие.

— Присаживайся, Мор.

Я уселся на указанный стул, осматриваясь и прислушиваясь к тому, что происходило вокруг. Больница как больница, по крайней мере именно такими я их запомнил из детства, когда в последний раз посещал нормальное, не подпольное лечебное заведение. Не особо, но все же оживленная. Где-то из недр тихого, как и положено в столь позднее время, коридора раздавался размеренный перестук клавиатуры регистратора, а мимо приоткрытой двери кабинета несколько раз проскочила медсестра — судя по необычной форме ушей, неприкасаемая — со стопкой папок и различной утварью.

— Ты теперь у нас работаешь, Мор? — спросил Спектр, устраиваясь напротив за столом с включенным компьютером. — Могу я сразу завести тебе карточку?

Предложение завести на меня хоть что-то тут же отозвалось острым желанием встать и уйти, но я лишь согласно кивнул. Уверен, он мог и не спрашивать, все равно вся необходимая информация доберется до Фейна.

Пока Спектр колдовал за монитором, возле меня возникла Спичка с ватными тампонами и пластырем.

— Давай-ка это поправим, — сказала она, поймав свободной рукой мое лицо. — Не дергайся.

— Да, босс.

Спичка широко улыбнулась и тут же чем-то прижгла мою разбитую бровь.

Я пошипел для формальности, но покорно дождался, когда меня приведут в какой-никакой порядок, настырно держа в голове мысли о Гласе. Лучше уж думать о том, как смягчить углы для мальчишки, чем бестолково разбивать свою голову о них. У меня снова не было ни малейшей идеи, куда двигаться дальше. Все зацепки, которые я получил от Хвата, я отработал, а те, что дал Север, — не моего уровня. Так что мне ничего не оставалось, кроме как снова ждать. Информацию от Севера. Информацию от Кречета. Работу от Фейна.

— Итак. — Спектр поднялся из-за стола и несколько раз обошел вокруг моего стула. Я едва удержался от того, чтобы не покрутиться вслед за его изучающим взглядом. — Вижу несколько гематом, но переломов и трещин нет.

— Рентгеновское зрение? — Несмотря на жуткую усталость, где-то глубоко в душе мой внутренний подросток пришел в неописуемый восторг.

— Вроде того, — усмехнулся Спектр, направляясь к припрятанному в углу аптечному шкафу.

— И с такой способностью ты выбрал медицину? — невежливо, но я не смог с собой ничего поделать.

— Ну, она не настолько мощная, чтобы у меня был большой выбор. Бетон мне уже не по зубам. И, поверь, я этому рад.

— Верю, — хмыкнул я. Но тем не менее еще одну ячейку в мысленном бинго неприкасаемых я с удовлетворением закрыл.

— Я выдам тебе пару препаратов, а ты заглянешь ко мне послезавтра. Если гематомы не рассосутся, сделаем в тебе несколько проколов. А заодно и возьму кровь на анализ, чтобы заполнить карточку.

С этими словами Спектр вручил мне пачку таблеток и мазь.

— Спасибо, док, — поблагодарил я, чувствуя себя немного растерянно.

Да, раньше я редко получал по своей вертлявой морде, но еще реже я мог рассчитывать на что-то, хоть немного действенней перекиси и пластыря. Даже у Своры, в рядах которой имелся свой медик, бытовало мнение, что мужик выжил — мужик молодец, свободен. В основном, конечно, из-за того, что ихор многих из нас сделал крепче. Но все же многих, а не всех. И пусть меня выкручивало от одной мысли вот так позволить собрать свои данные, было крайне удивительно оказаться в нормальных условиях, получить помощь без оглядки на род деятельности. Это что-то на человеческом. Это что-то не про нас. Но мне, признаться, нравилось. Еще больше из-за того, что Глас будет привыкать именно к такому отношению.

Тьфу, зараза, не сглазь, Мор.

Попрощавшись с приятелем Спички, мы выбрались из лечебного корпуса, в который я решил все же вернуться в назначенное время. Не столько из-за внутренних травм, сколько из-за любопытства осмотреть это учреждение днем.

По дороге к жилому сектору я незаметно для себя ускорился, но Спичка не возражала и не отставала. Зашли в холл и поднялись на второй этаж мы в полной тишине, но не успел я отпереть замок, как из приоткрытой двери выскользнула Ищейка, вытолкнув меня обратно в коридор.

— Тсс, уснул-таки, — прошептала она. — На диване, но я принесла одеяло из чьей-то комнаты и накрыла его. Пусть сп… Ого! — Ищейка вылупилась на меня. — Смотрю, у вас там было весело. Удалось что-то узнать?

Поймав на себе вопросительный взгляд Спички, я неуверенно пожал плечами. Ее подруга, ей лучше знать.

— Я расскажу, — сказала Спичка одновременно и мне, и Ищейке, утявая последнюю за локоть в сторону лестницы. — Доброй ночи, Мор.

— Доброй, — согласно кивнул я. — Еще раз спасибо. И тебе.

Ищейка лишь отмахнулась от меня и поспешила за Спичкой.

А я как можно тише зашел в апартаменты и, убедившись, что Глас мирно сопит на диване, сразу же проскочил в свою комнату. Выяснилось, что одеяло Ищейка взяла с моей кровати, но сил на бытовые ритуалы все равно не осталось, так что я разулся и как был, в одежде, рухнул на постель.

Вырубило меня мгновенно, но когда я очнулся, еще только начало рассветать, а под ложечкой противно зудело ощущение что что-то не так. Поворочавшись с пару минут, я осознал, что причиной стало одеяло, которым я оказался накрыт.

Совсем хватку потерял, Мор. Тебя обнесут, а ты продолжишь дрыхнуть.

Хмыкнув себе под нос, я плотнее укутался, перевернулся на другой бок и позволил себе провалиться в сон еще на несколько часов.

Проснувшись, я выглянул из комнаты и, не обнаружив, благо, в гостиной Гласа, тихонько прошмыгнул в ванную. Из зеркала на меня посмотрел какой-то незнакомый потрепанный жизнью тип, с мешками под глазами, великолепным синяком на скуле, разбитой губой и бровью, заклеенной тонкими пластырями.

А Хват меня еще за лохматую прическу стыдил!

Я помылся, побрился, кое-как уложил гриву и закинулся таблетками Спектра. Тип в зеркале по-прежнему выглядел крайне понятым, но лучше уже не будет.

А Глас, похоже, еще спал. Одернув себя от желания заглянуть к нему в комнату и убедиться в этом, я почти насильно обратил свое внимание на плотный конверт на барной стойке.

Надо с этим уже что-то делать. Спичка права: пока в мире творится этот гребаный хаос, Глас нуждается в стенах.

Я вытащил из конверта толстенный контракт, нашел там же шариковую ручку, взял сигареты, зажигалку и, устроившись со всеми этим добром на подоконнике у приоткрытого окна, принялся читать.

И откуда у людей такая тяга к словоблудию? Зачем столько листов? Потеряв счет времени в попытке продраться сквозь усыпляющую терминами воду, я сам не заметил, как из сидячего положения перешел в режим нервного маятника. А прикуривая в очередной раз, я наткнулся на робкий, но в то же время вполне себе укоризненный взгляд. Глас стоял у двери своей комнаты и с тревогой наблюдал за моими похождениями вдоль открытого окна с документами в руках и сигаретой в зубах.

— Доброе утро. Давно проснулся?

— Кажется, три сигареты назад, — прошептал Глас. — Все плохо?

— Ты про контракт? Как посмотреть, — хмыкнув, я глубоко затянулся, затушил окурок и переместился на диван. — Слишком уж гладко. Много денег, мало ограничений. И еще меньше конкретики. Совершенно неясно, где искать подвох. — Я перебрал страницы, выудил одну из последних и с раздражением смял ее.

— А это что? — поинтересовался Глас, присоединяясь ко мне.

— Информация обо мне. Для ознакомления, — сердито процедил я.

Мнимая прозрачность. Смотрите, мистер Мор, какие мы честные, вот, что у нас есть на вас, имейте это, сука, в виду.

— Важная?

— Та, которую я хотел бы оставить при себе.

В основном имена и адреса. Родных, школы, где я учился, и дома, где жил до Схождения. Благо, родители давно оттуда съехали. Впрочем, если уж я смог найти, куда они перебрались, то Институту с его ресурсами это и подавно не составит труда. Ну а чтобы информация в документе не выглядела устаревшей лет эдак на двенадцать, в ней нашлось место для нескольких громких и не очень прозвищ тех, с кем мне доводилось работать. Список не очень большой, может, бумагу пожалели, а может, Институту и правда оказалось нелегко отследить тень. Но все же им удалось.

Еще бы ранг мне присвоили, как принято в реестрах, чего уж мелочиться.

С тяжелым вздохом я откинулся на спинку дивана. На деле, я очень надеялся, что Фейн просто тычет пальцем в небо, упоминая уже не в первый раз мою семью. Но голос разума настойчиво советовал засунуть эту надежду куда поглубже. Это даже не попытка показать прозрачность сделки. Это цена. То, чем я заплачу, если соскочу с контракта.

Глас заметно поник, похоже, приняв мои слова на свой счет. А я снова не удержался от вздоха.

— Я не хочу, чтобы в руках таких людей, как Фейн, находится информация о моих родителях, — понизив голос, объяснил я.

— О, — удивленно выдохнул Глас. — А вы общаетесь?

— Нет, — коротко ответил я.

— Вы поругались?

— Нет, — мотнул головой я. И хотя эта внезапная тема мне нравилась не многим больше, чем мучившие после общения с Севером вопросы, смущенное любопытство мальчишки подкупало.

— А что же случилось?

— Я просто не вернулся домой после Схождения, — честно ответил я.

— Почему? — еще сильнее удивился Глас.

— Сначала испугался, что наврежу. Потом не захотел втягивать их во все это.

— Но ты ведь хотя бы дал им знать, что с тобой все в порядке?

— Нет, — повторил я и внезапно почувствовал, как под ребрами кольнула совесть. Нет, не из-за людей, которых я плохо помнил и не видел уже полжизни, а из-за отблеска разочарования во взгляде Гласа. — Но я знаю, что с ними все в порядке, — попытался я хоть немного оправдать свои решения. — И с каждого задания делаю им анонимные переводы. Так что, думаю, они догадываются, что я жив.

Глас насупленно посмотрел на меня. Несложно представить, насколько для него все это дико звучало.

— Если они правда знают — это хорошо, — неуверенно прошептал он, подтянув под себя ноги. — А как ночью все прошло?

Углы, Мор, углы. Ты и так мальчишку уже с утра пораньше расстроил.

— Лучше, чем я ожидал. Хотя вопросов теперь еще больше, чем было, но мы договорились держать связь и вместе проверять информацию о новых местах размещения лаборатории.

— На тебя напали? — еще тише обычного спросил Глас.

— Нет, — мотнул я головой. — У нас с Севером был старый неразрешенный спор, так что пришлось уважить его самолюбие и помахать немного кулаками на арене.

— Ты дрался на арене? — изумленно выдохнул Глас, широко распахнув глаза. — С неприкасаемым?

— С неприкасаемым. И очень шустрым. Ему не надо было меня видеть, чтобы успеть врезать.

— Ух ты. И ты победил?

— Победил, — усмехнулся я.

— Ух ты!

Все расстройство, похоже, как рукой сняло. Глас с восторгом смотрел на меня, расплывшись в самой лучезарной из своих улыбок. И я не мог не улыбаться вместе с ним. Ведь сам точно так же ночью, несмотря ни на что, лопался от восторга, узнав про способности доктора. Мальчишки, что с нас взять.

— А у вас с Ищейкой как прошло?

— О, она поставила на ноутбук игру и учила меня в нее играть, — Глас так заторопился поделиться впечатлениями, что сбился с дыхания. — И обещала в следующий раз принести приставку. И научить в нее тоже.

— А что насчет заброшенных лабораторий?

— Ой, — смущенно прошептал Глас. — Прости, я совсем не о том.

— Ничего, — улыбнулся я. — Это тоже важно.

— Я ее спросил, что она видела. Она была в нескольких местах, в которых меня держали. В точном порядке не знаю, они для меня почти все одинаковые. Но в первом, которое было до переездов, похоже, она не была.

— Даже так? Что ж, от этого тоже есть польза.

Выходит, Север прав? Объект действительно мог успеть погулять по рукам?

— Как насчет завтрака? — предложил я. — Только давай-ка сначала умойся.

Глас закивал и, спружинив с дивана, скрылся за дверью ванной. А я, перебрав еще раз страницы проклятого контракта, остановился на последней и поставил не менее проклятую закорючку в соответствующей графе.

Врата в мир агонии не разверзлись, и по мою продажную душу никто не явился, так что придется заканчивать драматизировать и начать заниматься чем-то более полезным.

— Я готов, — заявил Глас.

Например, накормить ребенка.

— Идем. — Прежде чем выйти из апартаментов, я бросил документы обратно на стойку.

Теперь, когда я знал, как ярко сияет моя разбитая морда, я сильнее обычного не хотел ей мельтешить, так что очень надеялся, что в кафетерии будет снова пустынно. Но на знакомые лица, помимо прочих, мы напоролись уже в холле. На довольно неожиданные лица.

— О, мистер Мор, — мерзко протянул тощий аллигатор, отрываясь от разговора с правой рукой Фейна. — Я как раз хотел заглянуть к вам, чтобы узнать, удалось ли вам ознакомиться с договором?

— Удалось, — ответил я, глядя мимо администратора на Ткача, который в свою очередь так же пристально смотрел на меня.

— Чудесно. Могу ли я забрать?

— Я принесу, — опередил мой ответ Глас.

— Спасибо, — растерянно поблагодарил я, отдавая ему ключи.

Перестав играть в очередные гляделки, Ткач проводил Гласа взглядом, но тут же вернул свое внимание ко мне, вопросительно вскинул бровь и обвел свое лицо рукой:

— Не вписался в темноте в дверной косяк?

— Боролся всю ночь с насекомыми, — ответил я, на что Ткач криво ухмыльнулся.

— Позволишь? — обратился он к администратору, кивнув в сторону.

— Да, конечно, — тот понял его жест и покорно отошел за стойку, старательно изображая срочную занятость.

— Постарайся не получать в ближайшие несколько дней по лицу, — сделав шаг в мою сторону, негромко, но все с той же кривой ухмылкой проговорил Ткач. — У Фейна задание для тебя, где им придется посветить.

— Разве он не нанимал меня как раз потому, что я могу этого не делать?

— Не в этот раз. Тебе придется заменить меня.

— О, и откуда такое доверие? — удивился я.

— Дело не в этом, — хмыкнул Ткач и, посмотрев на наручные часы, проговорил: — Договорюсь с Фейном о встрече с тобой на двенадцать, он расскажет все детали, а ты поведаешь, каких насекомых ночью гонял. Сойдет?

— Сойдет.

— Отлично. Дрег, — обратился Ткач к администратору. — Мистер Фейн очень ждет эти бумаги, не задерживайся.

— Конечно, — отозвался аллигатор из-за стойки. — Хорошего вам дня, мистер Ткач.

Ничего не ответив, Ткач вышел на улицу аккурат, когда на лестнице послышались шаги Гласа.

— И часто у мистера утренние променады по территории? — решился я спросить, забирая у спустившегося Гласа ключи и конверт.

— У мистера Ткача апартаменты на пятом этаже в этом корпусе, — не без злорадства ответил администратор, наградив меня едкой улыбкой.

Ну хоть не за стеной соседствует — и то радость.

— Ясно.

Я отдал ему документы, получил скомканное «благодарю» и проводил его взглядом до выхода.

И никакого нам хорошего дня. Ну и обойдемся.

Расквитавшись со случайной встречей, мы с Гласом наконец добрались до кафетерия. Вот только он, как назло, оказался забитым почти под завязку. У меня и без того аппетита почти не было, а глядя на бесконечную разношерстную очередь к больше не скучающей даме, есть как-то совсем расхотелось.

— А может, — робко прошептал Глас, прижимаясь ко мне, — что-нибудь в автомате возьмем?

— Поддерживаю, коллега, — усмехнулся я, выводя нас из этого социофобного ада. — Какую, говоришь, игру Ищейка поставила? Покажешь?