Неприкасаемый (джен)

— Прошу, сюда.

По лицу встречающего нас администратора расползлась учтивая приторная улыбка, напрягая похлеще репутации Фейна со всем Институтом вместе взятым. Но вместо того, чтобы поддаться требованию здравого смысла и свалить, я лишь одобрительно кивнул Гласу. И мы направились следом за тощим обладателем акульей пасти через обшитое стеклом здание проходной на широкую внутреннюю территорию с безупречным газоном и скопищем белоснежных корпусов.

— Вон там, — наш проводник указал рукой в сторону одного из них, — находится главное административное здание. Господин Фейн назначил вам встречу завтра на восемь. Я буду ждать вас, мистер… — запнувшись, он заглянул в прижатый к груди планшет и продолжил: — Мор, у входа. Не опаздывайте.

О хорошенько выспаться я не успел даже помечтать.

— Впереди здание поликлиники, исследовательский корпус и учебный центр, — деловым тоном сообщил администратор, — а слева — жилой сектор. Прошу за мной. — И он повел нас через паутину изрезавших газон дорожек к ровным рядам малоэтажных построек.

Однотипность зданий и стерильность территории наводили на мысли о пансионатах, куда сплавляют доживать свой срок ставших внезапно лишними родственников. И подобное окружение никак не вязалось ни с чем, что я привык видеть в местах обитания наших. А я ведь общался не только с убийцами и отморозками.

— Учебный центр? — переспросил я, осматриваясь. — И чему же здесь учат?

— Всему, в чем отказывают неприкасаемым обычные вузы, — ответил администратор, не оборачиваясь.

— И много у вас студентов?

— Увы, сейчас уже немного. Но господин Фейн готов оплачивать занятия до последнего учащегося.

Хмыкнув себе под нос, я опустил взгляд на Гласа. Заниматься его образованием в мои планы не входило, но если здесь найдется кто-то хоть сколько-нибудь близкий ему по возрасту, это будет весьма кстати. Парня нужно социализировать, и чем раньше, тем лучше, а я не имел ни малейшего представления, с чего начинать.

Личный опыт тени не особо-то полезен, правда, Мор?

Наш путь привел к стеклянным дверям одного из жилых зданий, за которыми нас встретил точно такой же, как все вокруг, безукоризненный светлый холл с торговыми автоматами и пустующей административной стойкой. И как будто бы без всевидящих глаз камер по углам, во что крайне слабо верилось.

— На цокольном этаже вашего корпуса находятся столовая и спортивный зал, — сопроводив нас на второй этаж, администратор остановился у крайней двери. — Пропуска на территорию будут готовы завтра. Если возникнут какие-то вопросы, у входа имеются все необходимые контакты. Доброго вечера. И попрошу еще раз завтра не опаздывать.

И вручив мне ключи, он удалился.

Его так послушаешь — мы здесь застряли надолго.

Не без труда прогнав эту мысль, я открыл дверь. Строгая, но комфортная на вид обстановка гостиной снова напомнила о пансионате. Или о тюрьме класса люкс.

Поймав неуверенный взгляд Гласа, я подмигнул ему и поманил внутрь. Бросил полупустую сумку сразу за порогом, запер дверь на оба замка и отправился исследовать наши апартаменты.

Да, я — параноик.

Я осмотрел все углы и ощупал все поверхности обеих спален, ванной и гостиной. Барную зону последней для верности аж три раза. Ничего не нашел, но от ощущения, что мы как на ладони у Фейна избавиться мне так и не удалось.

— Допустим, чисто, — выдохнул я, возвращаясь к Гласу, который наблюдал за моими изысканиями с дивана в гостиной. Сидел он, подтянув к себе ноги и уложив подбородок на колени, и, мне показалось, что ему очень не хватало его широкого джемпера, чтобы втянуться в него с головой. — Ну, как ты, напарник? — как можно мягче спросил я, устраиваясь с другого края.

— Кажется, нормально, — прошептал Глас. — Устал только немного. Столько всего, — он обвел робким взглядом комнату и нахмурился, — как не взаправду. Будто не со мной происходит, а кино смотрю.

— Понимаю.

У самого этот проклятый день в голове никак не укладывался. Да и резкие перемены иначе и не воспринимаются. В первые дни, а то и недели, после Схождения я тоже не верил, что все происходящее со мной реально. С той лишь разницей, что мне хотелось, чтобы все это действительно оказалось просто дурным сном, чтобы, открыв глаза утром, я увидел свою комнату, а не очередную дыру, в которой прятался от прежней жизни. Парнишке же я искренне желал обратного: радоваться обретенной свободе, а не бояться ее.

И хотел я этого или нет, но пока я не найду Гласу новый дом, это зависело только от меня.

— У тебя было на чем смотреть кино? — нарушил я затянувшуюся паузу единственным пришедшим в голову вопросом.

— До переездов, — вздохнул Глас.

— И какие фильмы ты любишь?

— Разные, — ответил он и смущенно затеребил длинные рукава. — Приключения. И про разные путешествия очень люблю.

— Тогда как смотришь на то, чтобы зарядить ноутбук и что-нибудь посмотреть перед сном? — Потому как больше ни на что сил у меня откровенно не осталось. Даже на думать.

Глас выпрямился и энергично закивал головой.

— Вот и славно.

Я поднялся и, выудив из сумки ноутбук, бросил его на зарядку на барной стойке, а после спустился на первый этаж и прикупил нам снеков в автомате.

Фильм выбрали безотказным методом тыка, и, судя по тому, каким интересом лучились глаза Гласа весь просмотр, попали куда надо. Я же чаще смотрел не в экран, а на мальчишку, не в силах сдерживать улыбку. Он явно не привык ничего ни с кем обсуждать, но его молчаливый восторг был неподдельно заразительным и воодушевляющим.

Когда ситуация более или менее прояснится, обязательно нужно будет сводить его посмотреть кино на большом экране. Думаю, это может стать неплохим началом знакомства с внешним миром.

После фильма я выделил Гласу свежую футболку, отдал ему новую зубную щетку из своего набора беглеца и отправил его умываться перед сном. Сам же приоткрыл окно и устроился на подоконнике с сигаретой, разглядывая тонущие в поздних сумерках идеально стриженные кусты и идентичное нашему здание напротив. Если судить по свету в окнах, заселено оно было где-то на треть. Это, конечно, не полные корпуса, о которых говорил Хват, но меня все равно впечатляло такое количество неприкасаемых под одной крышей.

— Мор, — привлек мое внимание шепот Гласа, стоящего в дверях своей спальни. — Я хотел сказать… — проговорил он еще тише и потупил глаза. — Спасибо тебе.

Пока совершенно не за что, пацан. Из одной закрытой территории в другую — это не то, что тебе нужно.

— Пожалуйста, обращайся, — ответил я ему, надеясь, что удалось искренне улыбнуться. — Спокойной ночи, Глас.

— Спокойной ночи, — прошептал он и скрылся за дверью.

Докуривая, я попялился в экран телефона с мыслью, а не стоит ли мне набрать Кречету до разговора с Фейном. Решив все же подождать, я поставил будильник и побрел в свою комнату.

Думал, усну сразу же, как коснусь головой подушки. Но какое там. Этот день категорически не желал меня отпускать, так что вырубился я, по ощущениям, аккурат перед трелью будильника. Не став будить Гласа, я быстренько умылся, как смог уложил бардак на голове, убрал в карман пробирку из лаборатории и, заперев апартаменты, отправился на встречу с главным борцом со вселенской несправедливостью.

Ствол брать с собой не стал по очевидной причине: если со мной захотят здесь расправиться, я попросту не успею его достать.

Безупречная территория все так же действовала на нервы, равно как и улыбка тощего аллигатора, который уже выжидал меня на крыльце административного здания.

— Доброе утро.

Невыспавшийся я был способен лишь на хмурый несогласный кивок. Благо, до дверей кабинета Фейна его администратор больше не проронил ни слова.

— Здравствуйте, мистер Мор, — раздалось сразу же, как я переступил порог. — Надеюсь, вам удалось хорошо отдохнуть?

— Давайте не будем тратить время на любезности, мистер Фейн, — ответил я, с видимым спокойствием осматривая его владения.

Обстановка в кабинете придерживалась общего строгого стиля. Самый центр у окна занял массивный рабочий стол, на поверхности которого царил девственный порядок, вдоль стен расположились шкафы и стеллажи, заполненные ровными рядами книг и папок, а в стороне от входа затаился небольшой уголок для неформальных переговоров с кофейным столиком и кожаными креслами. В одном из которых разместился уже знакомый мне телохранитель главы Института.

Его короткий, бесстрастный, как во время вчерашней встречи, взгляд дал четко понять, что мне самому придется гадать, от какого слова Фейна начинать отсчет в игру «верю-не-верю».

— Согласен, — Фейн выпрямился в кресле во главе стола и указал на место напротив себя. — Присаживайтесь, пожалуйста. Предлагаю начать с информации, которую вам удалось добыть на искомом объекте, — с этими словами он положил ладонь на солидный конверт из плотной бумаги и пододвинул его в мою сторону. — Этой суммы должно хватить, чтобы оплатить ваши труды.

Раньше я не на шутку бы обрадовался круглой сумме наличными, но сейчас меня куда больше заботило, как найти ублюдков, держащих лабораторию, и того, кто убил Хвата. Поэтому, прежде чем сесть, я без лишних уточнений выудил из кармана пробирку и протянул ее Фейну.

— Я нашел в подвале лаборатории несколько контейнеров с этой дрянью и мертвых неприкасаемых в морозильниках морга.

— Специальный проект… Да, похоже, это именно то, что мы искали, — проговорил Фейн себе под нос и несколько раз провернул пробирку в руках. — Это же не единственный образец, который вы оттуда извлекли? — спросил он, подняв взгляд.

— Не единственный, — не стал лгать я.

— Хорошо, — деловито кивнул Фейн. — Ваш протеже, выходит, тоже находился на объекте?

— Да. — Изначально я не хотел говорить о Гласе, но сейчас понимал, что эта информация действительно может оказаться полезной, и прежде всего, для самого мальца.

— Он рассказал что-то о людях, которые держали его там?

— Нет. Имен он не знает, а последний год, или около того, он вообще никого не видел и ни с кем не общался.

— Так долго? — Фейн цокнул языком и сокрушенно качнул головой. — И тем не менее, могу ли я с ним поговорить об этом?

— Только в моем присутствии, — сухо проговорил я.

— Конечно, — согласился Фейн. — Надеюсь, в этот раз нам удастся по горячим следам к ним подобраться. Чтобы вы понимали, мистер Мор, до Института дошли слухи о преступной деятельности этой организации еще полтора года назад, но все, что нам удавалось раздобыть, было не значительней тех самых слухов. Каждый раз, когда нам казалось, что мы накрыли их прибежище, мы обнаруживали лишь пустые помещения. Сейчас, я уверен, мы так же найдем только голые стены на месте лаборатории. А впрочем… — Фейн поправил очки на переносице и вновь повернул пробирку маркировкой к себе. — Ткач, будь добр, покажи образец Ищейке, может, ей удастся что-то почувствовать, — не успел он договорить, металлическая колба блеснула и исчезла в руках подоспевшего телохранителя. — И если мистер Мор согласится поучаствовать, ее стоит свозить осмотреть эти голые стены. Возможно, из-за спешки там все же остались хоть какие-то следы.

— А я там для чего? — поинтересовался я, борясь с острым чувством дискомфорта из-за нахождения за моим плечом неприкасаемого, о чьих способностях я ровным счетом ничего не знал.

— Если вы покажете и расскажете, где и что находилось, вы очень поможете нашей сотруднице в поиске зацепок.

— Ладно, — согласился я. — Я понял. Когда?

— Через час у главных ворот, — отчеканил за спиной Ткач.

— Вот и договорились, — довольно кивнул Фейн. — На этом с данным вопросом, думаю, все ясно. Что же касается вашего дальнейшего пребывания здесь и упомянутой мною работы… — Глава Института вытянул из органайзера небольшой листок, что-то написал на нем и протянул мне.

— Что это? — спросил я, глядя на цифру с огромным, на мой скромный вкус, количеством нулей.

— Сумма контракта, — коротко ответил Фейн, сцепив руки перед собой на столе.

— И что же за такие бешеные деньги нужно делать? — и хотя ничего, кроме недоверия, подобное предложение у меня не вызывало, я старательно изобразил нетерпение, заерзав в кресле и развернувшись так, чтобы наконец видеть хотя бы краем глаза телохранителя Фейна.

— Помогать Институту в исполнении его миссии, — как само собой разумеющееся заявил Фейн. — Контракт срочный, так что речь не идет о каком-то пожизненном обязательстве. Да, количество и качество задач может варьироваться в зависимости от поставленных на данный период целей, но все в пределах разумного.

— И какие цели стоят сейчас перед вашими работниками?

— Разные. К примеру, Институт активно борется с морально устаревшей системой учета и регистрации неприкасаемых.

— Вы боретесь с реестрами? — признаться, Фейну все же удалось меня удивить.

— Мы хотим изменить саму суть государственных реестров. Ни с практической, ни с этической точек зрения неправильно, что они ведутся с упором на опасность неприкасаемых, а не на полезность обретенных вами навыков. Подобные перечни обязаны быть сугубо добровольными и должны использоваться во благо как тех, кто в них состоит, так и всего общества. Согласитесь, как это могло бы упростить поиски работы. Официальной и законной работы, мистер Мор. — Уж не знаю, верил ли он сам в то, что говорил, но ему определенно нравилось, как это звучало. — Но польза от реестров может стать куда обширней. Да, Институту следовало заняться этим вопросом гораздо раньше, и, вполне вероятно, списки пропавших без вести после Схождения оказались бы намного короче, чем при столь агрессивной политике государства. Но даже сейчас я верю, что, как только мы добьемся свободного использования реестров, мы сможем помочь близким, потерявших друг друга во время творящегося тогда хаоса, воссоединиться.

— Думаете, если кто-то обнаружит имя своего родственника в реестре неприкасаемых, он правда станет его искать?

— Вы сами не хотели, чтобы вас нашли, мистер Мор, — с предельно невозмутимым видом ответил Фейн. — Но вы не единственный неприкасаемый, потерявший связь с семьей после Схождения. Для многих, я уверен, было бы счастьем вернуть своих родных.

— Звучит слишком хорошо, — не удержался я, перемолов зубами его замечание о моей семье.

— Знаю, но Институт, несмотря на скептиков и недоброжелателей с обеих сторон конфликта, не прекращает стремиться к лучшему.

— А такие, как я, нужны, чтобы этих недоброжелателей устранить?

— Для начала мы предпочитаем метод переубеждения. Но не ограничиваемся им, — добавил Фейн, откинувшись в кресле.

— И, по-вашему, приложенные усилия стоят того?

— Странно слышать такой вопрос от неприкасаемого, — изобразил удивление Фейн.

— Наш век не бесконечен, — пожал я плечами. — Однажды Институту станет просто некого защищать.

— Ну, на этот счет я бы с вами поспорил, — коротко усмехнулся Фейн. — Несмотря на минувшие годы, ихор все еще до конца не изучен, и то, что до сих пор не было зафиксировано его наследование, не означает, что это невозможно. Но, даже если не брать в расчет научные исследования, мы говорим о жизнях. О вашей, о жизни юноши, которого вы защищаете, и о тысячах других. И, честно признаюсь, я хочу, чтобы надобность в Институте отпала еще до моей кончины, а у таких молодых неприкасаемых, как вы, впереди было еще много времени для полноценной жизни в достойном обществе. — Фейн снова склонился над столом и, пристально глядя на меня через тонкие стекла очков, спросил: — Вы поможете Институту в этом, мистер Мор?

Через слово, говоришь? Я не поверил сейчас ни единому.

— Разве у меня есть выбор, мистер Фейн? — смиренно вздохнул я. — Вы сами сказали, что есть жизнь, которую я хочу защитить. Так что я в деле.

— Прекрасно. К тому времени, как вы вернетесь с объекта, все бумаги будут подготовлены, — Фейн выпрямился в кресле. — Признаюсь, у меня на наше сотрудничество большие планы, поэтому искренне скажу: добро пожаловать в Институт, мистер Мор.