Неприкасаемый (джен)

Примечания:

Какой мальчишка в детстве не мечтал стать настоящим героем? Обладать сверхспособностями, нечеловеческой силой, умением летать и стрелять лазерами из глаз? Спасать мир от коварных злодеев и купаться в лучах заслуженного обожания? Уверен, все мечтали. И я, естественно, мечтал. Так и представлял себе, как парни и девчонки из начальной школы с разинутыми ртами наблюдают за моей победой над каким-нибудь космическим монстром. Спорят, кто со мной дольше всех дружит, просят научить крутому приему и выстраиваются в очереди за автографом.

Как же в детстве все было просто, да, Мор? Жаль, оно быстро закончилось.

Фыркнув, я оторвал взгляд от мерцающего экрана с унылой полоской закачки информации и опустил его на пол, едва различив в полумраке номера бездыханное грузное тело хозяина ноутбука.

Вряд ли он попросит у меня автограф.

Дождавшись сигнала, я выдернул флешку, захлопнул ноутбук и задумчиво провел ладонями по глянцевой поверхности крышки, благодаря перчаткам не потревожив ее гладкости.

В последние годы частенько ловлю себя на мыслях об упущенных возможностях. Можно ли сказать, что судьба подарила мне шанс проявить себя, а я спустил его в трубу? Получился бы из меня герой, сложись все иначе? Летать я, конечно, не научился, да и физически сильнее не стал, но мне вполне могло найтись место в разведке, каких-то спецслужбах, разве нет? Да, но только если бы Схождение действительно было подарком судьбы, а не ее плевком. Но вышло так, что герои оказались никому не нужны. Только не такие.

Ведь герои не убивают.

А мы что? А мы первым же делом после аномального события, названного позже Схождением, объяснение которому ученые так или не нашли, или не посчитали должным дать, оставили за собой горы трупов. И оставляем до сих пор.

Я поднялся со стула и, обогнув неудачника, чья смерть и корпоративные данные пополнят сегодня мой счет на кругленькую сумму, поспешил покинуть номер. Пересек пустующий коридор, с раздражением бросив короткий взгляд на один из безжизненных объективов выведенной из строя системы видеонаблюдения. Всегда напрягает, когда убийство настолько очевидно. Хоть судмедэксперты ничего, кроме сердечного приступа, не смогут написать в заключении, ни у кого не возникнет сомнений, что эта смерть — дело рук неприкасаемого. А мне не нравилось оставлять после себя еще больше поводов нас бояться и ненавидеть. Пусть и заслуженных.

Именно всеобщий страх перед неизведанным, неестественным, сверхчеловеческим лишил нас малейшей надежды на нормальное существование. После Схождения мы вдруг перестали считаться людьми, мы стали чем-то неправильным, не заслуживающим своего места в обществе. Будто в том, что произошло, была наша вина.

Я почти не помню само Схождение, оно отложилось в памяти яркой болезненной вспышкой, размытыми бесформенными силуэтами и воем на тысячи голосов. Говорят, мы разделили агонию чужого мира, слишком непохожего на наш, потому и не смогли ничего толком разобрать. Но что я очень, даже чересчур, хорошо запомнил, так это упавшее замертво тело школьной медсестры, которая захотела взглянуть поближе на мои ладони с внезапно почерневшими венами. Еще лучше — поднявшуюся вокруг панику, сковавший меня самого ужас и острое желание скрыться с чужих глаз.

Хоть с последним мне повезло. Скрылся, сбежал, спрятался. Пережил. Чем не могут похвастаться многие из нас.

У каждого неприкасаемого своя история, так же непохожая на другие, как и мы сами друг на друга. Ихор — дрянь, которую мы подцепили за короткое время Схождения, — в каждом из нас проявился по-своему. Возможно, чем черт не шутит, кому-то из нас действительно достались лазеры из глаз. Но если одни в момент получения способностей почти никому не навредили — обесточили, например, полквартала, как сделал это парень, с которым пару раз довелось поработать и с которым, к слову, не приходилось переживать о топорности конспирации; то жертвами других — от испуга, от незнания, непонимания, что с ними происходит, — стали сотни жизней. Слишком много, чтобы не получить закономерную пулю в лоб от силовиков.

Но больше всего раздражает, что за двенадцать лет почти ничего не изменилось. Нас, конечно, перестали без разбора и причин отлавливать, запирать и отстреливать, как бешеных псов. Кто-то даже взялся бороться за наши права, в чем-то, говорят, успешно. Но как в самом начале к нам отнеслись с отторжением, будто мы нелюди, выродки, низшая каста — неприкасаемые, — так и продолжают относиться.

Общество никогда не примет нас обратно. Только не на равных. Так что продолжаем крутиться, как можем.

Спустившись по лестнице, я оказался в оживленном вестибюле отеля. Среди снующих с чемоданами постояльцев и служащих, чьи рассеянные взгляды скользили мимо меня, я чувствовал себя привычно спокойно — они не увидят меня, пока я этого не захочу. Жаль, не все подвластно моим желаниям. Отыскав глазами черные тушки камер по углам зала и убедившись, что система все еще в отключке, я поторопился на выход, с удовольствием вынырнув из душного помещения в вечернюю прохладу. Как бы я хорошо ни разбирался в технике, она — мой злейший враг. Слишком уж большой риск рано или поздно попасться в чей-нибудь случайный, не замеченный мной заранее объектив. Была бы моя воля, не задумываясь обменял бы сконцентрированный в моих ладонях ихор на умение отводить и нечеловеческие взоры. Обидно будет, если мой лучший талант однажды станет бесполезным.

На парковке меня ждала машина, в бардачке — пачка сигарет, а на экране телефона высвечивалось несколько пропущенных звонков от Хвата.

Под ровный гул заведенного мотора я зажал в зубах сигарету, прикурил и набрал номер своего главного — со своими всегда приятней иметь дело — заказчика.

— Звонил?

— Да-да, Мор, здравствуй, — раздался скрипучий прокуренный голос. — У меня тут для тебя срочный заказец нарисовался, заглянешь?

— Даже срочный? — Усмехнувшись в динамик, я глубоко затянулся и выпустил облако сизого дыма в потолок машины. — Нет, Хват, мне сейчас не нужна работа, — ответил я. После того, как отвезу флешку на точку по оговоренному адресу, я могу себе позволить не думать о заработке довольно продолжительное время.

— Не язви и не спеши отказываться, Мор, — возразил Хват. — Работенка простая. Чистая. Как ты любишь.

— Насколько чистая?

— Зайти на объект, осмотреться, покопаться в документах и, если попадется что-то интересное — прихватить с собой.

— И все? — Вдавив окурок в пепельницу, я наконец тронул машину с места, выруливая с парковки.

— И все.

— Это не звучит, как работа со стоящей оплатой, — с сомнением проговорил я. Хват, конечно, прав, старый черт достаточно хорошо меня знал, но браться за любую мелочевку, только потому что она не марает руки, я не собирался.

— Обижаешь, Мор. Стал бы я тебе звонить из-за ерунды? Объектом интересуются многие, в том числе и влиятельные персоны. Платят щедро. Так что хватит выделываться и езжай ко мне. Выпивка за мой счет.

— Что, прямо сейчас?

— Я разве не сказал, что срочная? — строго отозвался Хват.

— Что же там за объект такой? — хмыкнул я.

— Занятный. Тебе понравится. Есть сведения, что там ставят опыты на неприкасаемых…

Ну и кто после этого выродок и нелюдь?

Слова Хвата настолько остро засели в мозгу, что я чуть не проехал мимо адреса, где должен был скинуть флешку. Отчитавшись и нетерпеливо дождавшись заветного сообщения о пополнении счета, я наскоро сделал все необходимые переводы и рванул на юг города, где Хват в свойственной ему демонстративной манере разместил свой клуб. Местные богачи, уверен, так и не отошли от сей вопиющей наглости — свора неприкасаемых посреди элитного района, — но ссориться с такими соседями, само собой, никто не решался.

И, казалось, у Хвата во всем так: на грани, но под контролем. Он один из немногих, кто не растерялся даже в самом начале, в первые же дни после Схождения собрав вокруг себя десятки переживших его ребят. Помог им разобраться, что произошло, нашел им укрытие. Спас их жизни. Большинство этих парней до сих пор работают с ним. Но вместо того, чтобы сидеть тихо и не высовываться, как в первые годы делали почти все неприкасаемые, бывший силовик пошел по пути провокации. Пока другие боялись — он действовал, и его пробивной характер сделал свое дело: команда Хвата с ноги зашла на рынок наемничества и прочно в нем закрепилась.

Жалею, что вышел на них намного позже, уставший от мелких краж и постоянных попыток меня кинуть. Хоть я и не стал полноправным членом его Своры, работа на Хвата позволила мне достаточно твердо встать на ноги, обзавестись проверенными заказчиками, начать обеспечивать не только себя. Да, воровать я стал меньше, убивать — чаще, но жизнь быстро учит использовать все доступные средства. Вот я и использовал. Но чистые заказы у меня по-прежнему были в приоритете, и льстило, что Хват помнил об этом.

Бросив машину за пару кварталов — не хватало еще привести с собой какой неучтенный хвост с едва завершенного задания, — незаметной тенью для редких прохожих я торопливо прогулялся до невысокого престижного здания из стекла и темного камня. Показавшись на глаза вышибале и получив его одобрение, я вступил в громкий и яркий мир ночной жизни города.

Я не любитель шумных многолюдных сборищ, но рассматривать публику — завсегдатаев и новые лица — в «Своре» для меня всегда в удовольствие. Большинство из нас, как и сам хозяин заведения, внешне неотличимы от обычных людей, но есть неприкасаемые, чьи тела и лица ихор клеймил, оставив характерные отметины. Меня самого выдают отчетливые черные вены на ладонях и выцветшие до белизны радужки глаз, благо, и то и другое несложно скрыть, но вот ребятам с потемневшими, а то и ороговевшими, будто чешуя, более крупными участками кожи сливаться с толпой уже куда сложнее.

Однако в «Своре» никому не было нужды таиться, в клубе все свои. Поэтому именно здесь иногда можно встретить нечто по-настоящему особенное. Вот и в этот раз за одним из столиков в небольшой компании сидел парень, возможно, чуть помладше меня. Хрупкое стекло бокала с коктейлем в его руке покрылось тонким кружевом инея, плавно переходящего с кончиков его пальцев. Играла разноцветными отблесками клубных огней изморозь и на его ресницах, придавая их обладателю поистине сказочный вид. Такому сложно сочувствовать. Таким хочется любоваться. Благо, мой талант позволял мне это делать внаглую и не стесняясь. Даже в клубе Хвата я предпочитал не привлекать к себе внимание…

— Эй, Мор, невежливо проходить мимо, не поздоровавшись!

Удавалось это правда не всегда.

Я обернулся на оклик и нашел взглядом Кречета, вальяжно привалившегося к барной стойке. От этого верзилы не скрыться даже мне: все видит, все замечает и запоминает до мельчайших подробностей — интересное и крайне любимое заказчиками проявление ихора.

— Здравствуй, глазастый черт, — я опустил скованную перчаткой руку в широкую ладонь.

— Привет-привет, тень. Присоединишься? — Кречет кивнул в сторону бара.

— Я по делу.

— Ты всегда по делу, — со смешком возразил он, грозя мне своим стаканом.

— И срочному, — с наигранной важностью ответил я.

— Оп, — Кречет примирительно развел руками. — Не буду тогда отвлекать. Но выпивку ты мне все еще должен.

— Помню, — хотя о чем именно мы спорили, я, признаться, уже забыл. Но надеяться, что хоть что-то забудет Кречет, не приходилось. — Но в другой раз, глазастый.

— Смотри у меня.

Я кивнул ему, бросил еще один короткий взгляд на сказочно-снежного парня и поспешил по лестнице на галерею, обрамляющую второй этаж, откуда, позволив вновь охранникам себя увидеть, нырнул в хозяйский кабинет.

— Во имя всего святого, Мор, что у тебя на голове? — Из-за бумажных завалов на массивном столе проскрипел смех Хвата, как всегда встречающего ослепляющей широкой улыбкой, от которой по всему лицу старого вояки лучами разбегались морщины. — Понимаю теперь, почему тебе людям на глаза показываться стыдно.

— Зарос немного, с кем не бывает, — усмехнулся я в ответ, взъерошив пятерней и без того торчащую во все стороны гриву. — Здравствуй, Хват. Ну, что там за срочность такая с заданием?

— Присаживайся, — Хват указал рукой на кресло напротив себя, потом ей же сделал короткий взмах, заставив стоящую рядом с ним пепельницу подъехать к моему месту. — Выпьешь? — Я отрицательно мотнул головой и закурил. — Тогда слушай. Объект часто мигрирует с места на место, отсюда и срочность: они только заняли помещение старой клиники в западном районе, и это отличная возможность застать их врасплох. Как я уже сказал, ничего сложного: зайти, пошариться и найти хоть какой-то материал, который подтвердит подозрения.

— О том, что там проводятся опыты? — уточнил я.

— Да. А их там, как пить дать, проводят, — Хват с кряхтением откинулся на спинку кресла. — Но лабораторией этой заправляют либо очень богатые и влиятельные, либо крайне хитромудрые типы. Из всех официальных проверок они вышли чистыми, по бумажкам у них там разрабатываются пищевые добавки или еще какая-то подобная муть.

— Откуда тогда взялись сведения, что это не так?

— По словам заказчика, кому-то удалось выбраться. Живым, но, увы, ненадолго. Да и не стал бы тот же Институт интересоваться конторой по изготовке пилюлей.

— Заказ пришел от Института? — напрягся я. Да, они одни из тех, кто борется за права неприкасаемых, но Институт организовали люди, а жизнь научила меня им не доверять.

— Я тебя умоляю, Мор, на кой черт Институту нанимать сторонних неприкасаемых, когда у них своих полные корпуса?

— А от кого?

— Не очень-то профессионально о таком спрашивать, — цокнул языком Хват.

— Да при чем здесь профессионализм, Хват, — возразил я, затушив окурок и положив руки на стол. — Требуется неприкасаемый на объекте, где предположительно проводятся опыты на неприкасаемых. Как, по-твоему, это выглядит?

— О, нет, в этом плане можешь быть спокоен, — отмахнулся он от меня и притянул пепельницу обратно к себе. — Заказчик из своих, проверенный. Возможно, хочет перепродать информацию Институту, или Северу, или еще кому. Я говорил, объектом интересуются многие.

— Хорошо, будь по-твоему. Что в здании с персоналом?

— Лаборанты, охранники. Оживленно, — поджав губы, заключил Хват.

— Хорошо. А с охранной системой?

— Самому ничего делать не придется. Сервера по твоей команде отключат, камеры ничего не запишут.

— Если есть доступ к их серверам, почему бы не поискать информацию удаленно?

— Потому что все, что там лежит, о тех же гребаных пилюлях, — развел руками Хват.

— Логично, — хмыкнул я, признавая свою промашку.

— Берешься?

— Как хоть по оплате? — ради приличия спросил я, хотя уже был уверен, что берусь. Подобные места нужно истреблять. Раз официально не вышло, а в вещах, касающихся наших, обычно так и происходит, значит, сделаем по-своему. Вытащу оттуда информацию, натравим на них Институт или отморозка Севера, и дело с концом.

— Не обижу, — широко улыбнулся Хват. — Даже если ничего не найдешь, затраченные усилия компенсирую.

— По рукам, — согласился я.

— Могу рассчитывать, что утром ты будешь уже на месте?

— Конечно. — На сборы мне нужно куда меньше времени: заехать к себе, переодеться, принять душ и готов. Но утром на оживленный объект попасть проще, чем ломиться туда ночью.

— Рад это слышать. — Едва заметное движение седой головы — и возле меня шлепнулась папка, сорвавшаяся с верхушки стопки бумаг. — Адрес, план старой клиники и прочее.

Я кивнул и не глядя забрал папку — по дороге будет достаточно времени ознакомиться.

— Может, все же выпьешь, раз наконец заехал? Расскажешь, как поживаешь.

— Давай после задания, Хват, — ответил я, поднимаясь из кресла. — А то запах табака я еще смою, а вот перегаром дышать на лаборантов будет не кстати.

— Уговорил, — засмеялся Хват. — Тогда до завтра, Мор. Буду ждать от тебя отмашку отрубать сервера.

— До завтра, босс.

В то, что эта работа выйдет чистой, верилось не больше, чем в высший замысел Схождения. Поэтому, предварительно созвонившись с Хватом и объехав округу, на прогулку по огороженной глухим забором территории, зеленой, но запущенной и совершенно пустой, я направился с успокаивающе холодящим кожу стволом под футболкой за поясом и полными карманами сопутствующего барахла.

Заброшенной выглядела не только территория, но и само потрепанное временем п-образное здание клиники, с выбитыми и впоследствии заколоченными окнами на первом этаже и обшарпанным серым фасадом без единой вывески, не считая угрожающих табличек, запрещающих расхаживать по частным владениям. Если бы я только что не прошел через ворота за фургоном с логотипом фармацевтической компании, я бы решил, что заказчик ошибся с адресом. Потому как для тайной лаборатории место, безусловно, идеальное, но как можно получить разрешение устроиться в такой дыре с производством, пусть и бутафорным, оставалось для меня загадкой.

Пока я осматривался, а водитель выгружал из фургона коробки, на стоянку, зажатую во внутреннем дворе, успели подъехать еще несколько легковых машин, из которых без лишней суеты, вяло, как и положено ранним утром, высыпали сотрудники лаборатории. В сочетании с сутью задания эта обыденность ощущалась неестественной, но в остальном передо мной находился самый обыкновенный оживленный объект: все вокруг занимались своими делами, не обращали ни на что внимания, хлопали туда-сюда дверями. Ну а мне оставалось только следить, чтобы не оттоптать никому ноги.

Выбрав в качестве цели одного из лаборантов, я прошмыгнул вслед за ним мимо страдающей от безделья охраны в наполненный запахом свежей краски холл. Наглел я, конечно, и с каждым разом, кажется, все больше и больше. А ведь раньше черта с два бы решился подходить к людям так близко. И не из-за того, что меня выдадут звуки шагов или запах табака — кроссовки с мягкой подошвой и душ перед заданием легко с этим справлялись — я довольно долго без всяких на то причин до оцепенения боялся, что способность меня подведет, откажет, явив меня окружающим в самый неподходящий момент. Естественно, ихор всегда работал исправно, не позволяя без моего желания никому, кроме считаных неприкасаемых, почувствовать мое присутствие и задержать на мне взгляд. Но страх оказаться застигнутым врасплох настолько глубоко засел под кожу, что учиться становиться крадущейся по пятам тенью мне пришлось через силу. А от привычки следить за всеми людьми вокруг, всматриваться в их лица и скользящие мимо меня взгляды, я так и не отучился.

Равно как и выискивать глазами расположение камер. Но сейчас на их счет я был спокоен — Хвату и его парням я доверял больше, чем собственным навыкам по превращению техники в бесполезный хлам. Успокаивало и то, что с доступом к серверам в случае крайней необходимости они могли превратить в хлам и электронные замки на дверях. Да, "крайней" Хват настойчиво повторил раз пять — наводить панику на объекте и провоцировать очередной переезд ни в чьи планы не входило, иначе какой смысл привлекать к этой работе меня, — но от риска безнадежно застрять посреди клиники я был застрахован, и меня это устраивало.

Из холла на второй и цокольный этажи уходила широкая лестница, а по разные стороны хорошо проглядывались коридоры за стеклянными дверьми. Я дождался, когда мой щуплый лысеющий проводник шлепнет магнитным ключом по панели у одной из них, и, аккуратно придержав дверь ногой, нырнул вместе с ним в левое крыло здания. А затем и в скудно обставленный кабинет, где нас встретили выключенные компьютеры, неразобранные коробки и пара папок на пустующем столе с ничего не говорящими мне отчетами внутри.

Скука.

Я оставил лаборанта в тоскливом одиночестве заваривать себе кофе и отправился на поиски кого-нибудь поактивней из его коллег. Но в соседних кабинетах меня ждала та же картина: неработающая техника, пустые столы и стеллажи, неутружденные заботами сотрудники. Впрочем, а что еще я ждал сразу за порогом?

Стянув из-под носа молодой лаборантки с ее рабочего места магнитный ключ, я ушел дальше за поворот коридора к следующей запертой двери. На первый взгляд стало интересней: в просторном зале на разделенных перегородками лабораторных столах расположились стопки плоских чашек, штативы с колбами, микроскопы и прочее оборудование, неведомого мне назначения. Но, увы, лишь на первый — пустыми оказались и пробирки, и планшеты для записей, и шкафы вдоль стен. Ничего не изменилось и в последующем помещении. И в следующем. И через одно.

Под ложечкой неприятно заскребло от мысли, что заказчик, и мы вместе с ним поторопились. Что здесь только-только начали расставлять декорации, и найти хоть что-нибудь стоящее пока не удастся.

Нужно попробовать углубиться.

Я еще раз осмотрел помещения лабораторного крыла, на всякий случай засунул нос в немногочисленные бумаги на столах и, убедившись через стекло, что охранники не смотрят в сторону двери, вернулся в холл. Сначала поднялся по лестнице на второй этаж, но резко сменил направление на цоколь — наверху все еще велся ремонт, кроме шпателей я там вряд ли чем-то поживлюсь.

Подвал же встретил меня железной дверью с кодовым замком.

Теплее? Возможно, но придется ждать. Пусть запасом времени я обладал и не безграничным — местные в любой момент могли осознать, что видеонаблюдению совсем плохо — но что-то подсказывало, что и во втором крыле меня ждали только пустые декорации, а значит, спешить мне больше некуда. К тому же, благодаря полученным от Хвата планам, я знал, что не тратил остатки этого запаса на обыкновенную — или крайне важную, учитывая кодовый замок, — кладовку. Хотя, как по мне, лучше бы за дверью и правда оказалось кладовка, а не помещение, где когда-то располагался морг клиники.

Я прислонился спиной к стене. Поджидать цель или возможность пройти на объекте дальше — дело привычное, но утомительное. Особенно, когда вокруг нечего разглядывать, кроме серой краски на стенах и матовой кнопочной панели на точно такой же серой двери. Замок новый, а изготовитель из надежных — вот и все выводы, которые я смог сделать за этим нудным занятием. А ведь каких-то лет пять назад я бы и сам нашел комбинацию с помощью нехитрого измерения напряжения, но сейчас, с современными чересчур нервными системами безопасности, я бы не решился рисковать спокойствием местных.

К моему облегчению, довольно скоро с лестницы послышался шорох шагов, и вниз спустился уже знакомый мне щуплый бездельник. Я отошел немного в сторону, чтобы случайно не оказаться у него на дороге, и подсмотрел из-за спины код, но, скорее, любопытства ради, так как сразу проскочил в дверь следом за ним.

Решение оказалось правильным, поскольку буквально за порогом поперек узкого коридора разместился пост охраны. Лаборант замер перед сидящим за столом хмурым амбалом и только после его одобрительного кивка поторопился дальше по длинному холодному коридору.

Уже отсюда чувствовался запах формалина и слышался гул включенных холодильных камер. И сказать, что мне это не нравилось — ничего не сказать.

Я поспешил за лаборантом, желая в первую очередь увидеть, что ему понадобилось здесь. Мы миновали еще один пост, в этот раз с двумя охранниками, прошли мимо нескольких закрытых помещений и распахнутых дверей главного зала с камерами и секционными столами, а затем свернули в небольшую полутемную каморку, судя по маленькому холодильнику в углу и микроволновке на нем, предназначенную для обеденных перерывов. В подтверждение моих мыслей, лаборант вытащил из холодильника контейнер с едой и отправил его разогреваться.

Он издевается? А другого места для ланча у него не нашлось?

С трудом удержавшись от скрипа зубами, я развернулся к выходу из комнатушки.

— Тэд, это ты? — раздался мужской голос из-за полуприкрытой двери.

— Я, — отозвался лаборант.

— Ты покормить или забрать?

— Покормить.

Я замер. Покормить?

Дождавшись сигнала микроволновки, Тэд поставил перед собой пластиковый поднос, водрузил на него пышущий теплом контейнер, добавил рядом выуженную из холодильника бутылку и вышел со своей ношей в коридор, где поздоровался с еще одним широкоплечим охранником.

— А заберете когда? — спросил тот.

— Вопрос не по адресу, — мотнул головой лаборант. — Но, надеюсь, скоро, потому что это не дело…

Что именно не дело, мне не удалось узнать, поскольку Тэд лишь снова многозначительно покачал головой и зашагал в сопровождении охранника вглубь коридора, изрезанного по обеим сторонам массивными дверями. С расположенными в каждой из них недвусмысленными окошками для подачи еды. Похоже, даже в прошлом это здание не отличалось чистотой делишек — весь цокольный комплекс выглядел старым, принадлежащим еще временам клиники, но на планах этих камер точно не было. Уж не знаю, стоило ли потом спрашивать у Хвата, на чем специализировалось съехавшее отсюда медицинское учреждение, или это тот случай, когда меньше знаешь — крепче спишь.

Остановившись возле одной из камер, охранник открыл окошко. Лаборант шустро поставил поднос и еще быстрее отошел в сторону. Последовал его примеру и охранник, поторопившись захлопнуть дверцу. После чего они, все так же храня молчание, ушли.

А я остался. Пялился на кодовый замок возле двери и судорожно соображал, как поступить. Проклятье, там же как пить дать кто-то из наших. Но я скорее дождусь второго Схождения, чем того, что мне откроют эту камеру.

Я резко сорвался с места. Если все провернуть быстро и правильно, вытащить отсюда по-настоящему стоящую информацию, то можно помочь и пленнику. Лишь бы успеть до того, как его, на радость лаборанту и охраннику, заберут.

Я вернулся в основной зал. Решил начать с самого мерзкого. Убедившись, что рядом никого нет, я открыл дверцу ближайшей ко мне камеры и вытянул из ячейки укрытое тело. Под простыней оказался мужчина средних лет, но определить, человек передо мной или неприкасаемый, по его виду я не смог. Поэтому, отправив его обратно, я открыл следующий холодильник. Внутри — юная девушка, бесспорно неприкасаемая, с некогда красивым узором из ихора на синюшных висках и лбу. Не было похоже, что она или мужчина погибли насильственной смертью, но от гнилого чувства, что я вляпываюсь во что-то, во что совершенно не стоило, это не спасало.

Без влиятельных покровителей подобное место никак не могло обойтись. Слишком нагло, слишком все на виду.

Я вернул тело девушки на место. Подозрения заказчика оно, конечно, подтверждало, но это не то, что можно было забрать с собой.

Бегло осмотрев зал, я вернулся в коридоры и направился в сторону помещений, мимо которых мы прошли с самого начала. В одном из них я действительно нашел кладовку, заваленную хозяйственным барахлом, а вот во второй обнаружились термоконтейнеры. И наконец не пустые.

Под белой крышкой первого попавшегося под руку ящика покоились стальные колбы. Заглядывать внутрь, чтобы узнать, что там, я не имел никакого желания. Мне и маркировки оказалось более чем достаточно.

«Специальный проект «Ихор».

Бинго, что б вас.

Естественно, никакой радости от такой находки я не испытывал. Более того, мне с трудом удалось подавить острое желание ее уничтожить. Неужели люди научились синтезировать ихор? Или того хуже — извлекать? Но для чего?

В цоколе будто стало еще холоднее. Поежившись, я выудил две пробирки, убрал их в карман и захлопнул крышку контейнера. Сомнительно, что в этой комнате весь материал — количество оборудования наверху убеждало, что работать здесь собрались с размахом. Оставалось надеяться, что такого доказательства хватит, чтобы накрыть это гнилое место.

Нужно выбираться.

Охранника с первого поста я мог или отвлечь шумом, или спровоцировать ему разрыв сердца. Решив, что второй вариант меня вполне устраивает, я поспешил к выходу.

И остановился на полдороге. А если не успеем? Если нашего из камеры вот так же разберут на пробирки?

Проклятье. Я развернулся. Голос разума отчаянно вопил, чтобы я не лез, куда не просят, но пальцы уже отщелкивали по кнопкам телефона уверенное: «Отрубай замки».

За что никогда не устану благодарить Хвата, так это за его профессионализм. Никакого ответного сообщения с уточнением, точно ли наступила та самая крайняя необходимость, не последовало. Все вопросы и, если понадобится, взбучка будут потом, после задания. А сейчас — только слаженная работа.

Не успел я дойти до двери, как свет погас, погрузив морг в кромешную тьму — скорее, отвлекающий маневр, чем необходимость — и через пару шагов включился обратно. Еще шаг, и я услышал предельно громкий для пустых коридоров щелчок открывающегося замка.

Вот теперь у тебя точно не осталось времени на раздумья, Мор.

Я открыл дверь и зашел в тесную, но светлую и достаточно комфортную для такого места камеру, стараясь как можно быстрее осмотреть все, прежде чем решить, показываться на глаза ее обитателю или нет.

Напротив входа через приоткрытую дверь я увидел краешек уборной, справа у стены узкую заправленную кровать, а у другой — низкий комод и некое подобие письменного стола. За которым сидел оторванный от завтрака парень, на вид не старше тринадцати лет, растерянно хлопающий глазами в поисках того, кто вломился к нему.

Признаться, я растерялся не меньше. После наблюдений за лаборантом и охранником, я рассчитывал увидеть здесь кого-то более… грозного? Не Севера, конечно, с его искромсанной мордой, но и не кудрявого мальчишку, распахнувшего еще шире свои ореховые глаза, когда я позволил ему себя увидеть.

— Тсс, — прислонив палец к губам, шикнул я и прикрыл за собой дверь. — Времени у нас мало, поэтому я пока задам только один вопрос: ты хочешь отсюда выбраться?

Парень энергично закивал, но тут же спохватился. Замер, и недоверчиво нахмурив брови, спросил шепотом:

— Совсем выбраться?

— Совсем, — ответил я, вслед за ним невольно понизив голос.

— Хочу, — снова прошептал он.

— Тогда слушай. — Я вытащил из-за пояса пистолет, а из кармана глушитель. — Не шуми, иди, куда говорю, и ни при каких обстоятельствах не касайся моих рук. Понял?

Парень сдержанно, но уверенно кивнул, поправил на плече не по размеру большой джемпер и встал из-за стола, всем своим видом показывая, что он готов.

Я навернул глушитель и, расстегнув ремни на перчатках, попеременно снял их, открывая изрезанную черными венами кожу. Бросив короткий взгляд на мальчишку, я глубоко вдохнул, спокойно выдохнул и открыл дверь, зная, что за ней меня уже ждет охрана, которая не могла не подтянуться к камере с пленником.

Двое. Один настолько близко, что мне, скрытому от его взгляда, хватило всего пары секунд, чтобы коснуться рукой его шеи, аккурат над белоснежным воротом рубашки. Второму я не задумываясь всадил пулю в лоб.

После того, как оба упали на пол, не желая оставлять за собой столь очевидный след неприкасаемого, я выстрелил, метя в сердце, и в первого охранника. Если захотят докопаться до истинной причины смерти, конечно, докопаются, но привычка есть привычка.

— Сюда, — убедившись, что парень не спеша вышел за мной, скомандовал я и снова пустил в дело ихор. Пусть малец тоже терял меня из виду, но я не мог позволить охранникам заметить меня раньше, чем я их. К тому же он, похоже, быстро все уловил и следовал за моим голосом не отставая.

Еще минимум два амбала здесь, внизу, два в холле и один у ворот. Неплохой расклад. Лишь бы лаборантам хватило мозгов оставаться в своих кабинетах, лишние трупы мне ни к чему.

Я всегда отдавал себе отчет в том, что передо мной живые люди, работающие по найму и зачастую не совсем по своей воле, что многие из них не заслуживают смерти. Если так подумать, мало кто на самом деле ее заслуживает, для кого это единственно верная расплата. Но моя совесть уже давно молчит. Жизнь неприкасаемого весьма категорична в этом вопросе: либо ты, либо тебя.

Охранника, который сопровождал лаборанта Тэда, мы встретили там же, у каморки, в которую, как мне показалось, он торопился попасть. Но увидев в коридоре мальчишку, он замер. Ничего не предпринял, просто стоял, вытаращив на него глаза, пока я не подошел и не оборвал его жизнь одним прикосновением.

Что за дилетантство, Мор? Как так вышло, что ты не спросил парня о его способностях? Вот тип под ногами явно был в курсе, а ты что?

Сбила меня, конечно, с толку его внешность, а то, что не ее нужно остерегаться, а ихора в жилах, совершенно вылетело из головы.

— Сюда, — пустив пулю в грудь мертвого охранника, повторил я, а сам пронаблюдал за реакцией парня.

Обходя тело, он украдкой бросил любопытный взгляд вниз, но тут же вздернул подбородок, глядя прямо перед собой. Возможно, видеть мертвецов ему не в новинку, но радости они ему явно не доставляли, даже если это трупы его похитителей. Хорошо.

— Не торопись только за угол.

Убедив себя в том, что я не вывожу за собой малолетнего маньяка, я поспешил к выходу из цоколя, где вместо одного мордоворота нас поджидали трое. Один из них сидел на краю стола, держа на коленях пушку, двое других приглушенно о чем-то спорили у самой двери.

— Заткнулись оба! — гаркнул охранник со стола, не отводя пристального взгляда от коридора перед собой. — Сказано же, получится — вырубим, не получится, ну, значит, не получится.

Не получится.

Амбала с пушкой я убил, положив руку ему на лоб, споривших расстрелял почти в упор.

— Идем! — позвал я мальца, переступая лужу крови.

На лестнице я так же притормозил его, но в холле, как выяснилось, уже никого не было. Думается, как и лаборантов в своих кабинетах — двери в оба крыла оказались распахнутыми. Значит, самое важное — умы — они уже эвакуировали.

Забавно. Такой значимый объект, столько заинтересованных крупных шишек, а как легко оказалось навести на нем суматоху. Но опыт подсказывал, что лучше как можно быстрее сделать отсюда ноги.

Убедившись, что на парковке так же ни души, я позвал мальчишку к проходному пункту. Он послушно догнал меня, пока я надевал обратно перчатки.

— Вы же увезете меня отсюда? — прошептал он, опасливо озираясь по сторонам.

— Увезу, куда я денусь, — ответил я, пряча ствол за поясом. — И давай без вы.

Турникет не отрубило вместе с замками, но я избавил нас от необходимости ползать под ним, открыв стянутым ранее магнитным ключом, который здесь же и решил оставить.

Выбравшись с территории, мы быстрым шагом прошлись вдоль забора и направились к машине, которую я позволил себе — район не ахти какой многолюдный, но все же не заброшенный — оставить почти за углом.

— Ныряй, — я открыл пассажирскую дверь. — И пригнись.

Парень практически сполз под сидение, и весьма кстати, поскольку не успел я занять водительское место, как мимо нас промчались два абсолютно одинаковых черных и наглухо затонированных минивэна.

Я заблокировал двери, но двигаться с места не торопился, наблюдая за дорогой в окна и зеркала. Естественно, отводя от себя взгляды водителей проезжающих машин.

Вроде спокойно.

Я завел мотор и тронул машину, вклиниваясь в редкий поток. Безумно хотелось закурить, и ствол ужасно мешался за поясом, но я позволил себе потянуться к бардачку, только когда мы выехали на более оживленные улицы, и я удостоверился, что за нами нет агрессивного хвоста. Не потрудившись свернуть глушитель, я забросил в бардачок пистолет, пробирки и вытянул оттуда сигаретную пачку.

— Можешь вылезать, — сказал я, захлопывая над мальчишкой крышку.

Он выпрямился на сиденье и мигом прилип к боковому стеклу.

— Как звать-то? — спросил я, прикуривая первую за день сигарету и открывая окно со своей стороны.

— Глас, — прошептал парень.

— А нормальное имя у тебя есть, Глас? — фыркнул я, косясь на него. Одно дело мы, наемники, прячем имена, обзывая себя кто во что горазд, но ему-то куда.

— Наверное, — повернувшись, он смущенно опустил глаза. — Но мне его не говорили. А как тебя зовут? — спросил Глас, прежде чем я успел уточнить, как это так, не говорили.

— Можешь называть меня Мором, — представился я.

— А нормально? — продолжая шептать, вдруг широко улыбнулся он.

И я не смог не ответить на такую обезоруживающую улыбку своей.

— Морган. Но это только для своих, — заговорчески добавил я. — Не проболтайся.

Уж не знаю, как ему это удалось, но Глас улыбнулся еще шире.

С ума сойти, такой открытый, такой светлый. Будто и не сидел меньше часа назад взаперти в морге.

Я жадно затянулся, на мгновение задержал дыхание и не спеша выдохнул струйку дыма.

— Твоя способность проявляется в голосе? — не переставая следить за ним краем глаза, спросил я и ткнул себя пальцами с зажатой сигаретой в кадык.

— Да, — тихо ответил Глас, и улыбка сползла с его лица.

— Слишком громко?

— Вроде нет, — он нервно запустил пальцы себе в волосы. — Что-то неправильное с частотой.

— По типу инфразвука? — я сделал последнюю затяжку и затушил о пепельницу окурок.

— Да, — повторил он. — Кажется, так они говорили.

— Калечит или?..

— Убивает, — ответил Глас на опережение и встревоженно взглянул на меня. — Но я привык говорить шепотом. Я не причиню вам…

— Тебе, — поправил я. — Не переживай, я не боюсь. Просто хочу знать, на что рассчитывать, если за нами все же увязался хвост.

— Нас преследуют? — не переживать у него не вышло.

— Пока не заметил. Но пару кругов я бы еще навернул, прежде чем отвезти тебя, куда скажешь. — Без сомнений Хват или заказчик захотят с ним пообщаться, но первым делом, считаю, парня нужно вернуть своим.

— А я не знаю, куда, — буквально втянувшись в свой широкий джемпер, прошептал он.

— Почему не знаешь? — я повернул к нему голову. — Дом, родители?

Да, Мор, вот тебе про родителей самое оно спрашивать.

— Мне сказали, я их убил, — Глас окончательно поник.

— Ох, — растерянно выдохнул я, крепко сжав руль. — Сочувствую.

— Ничего, — едва слышно ответил Глас. — Я их все равно не помню.

— Как долго тебя держали здесь? — спросил я, чувствуя, что ответ мне не понравится.

— Всегда. — Не понравился до скрежета зубов. — Вернее сюда привезли недавно, — пояснил Глас. — Но так…

— Да, я слышал про переезды, — кивнул я и, не удержавшись, полез за новой сигаретой. — Сколько тебе?

— Пятнадцать.

А я думал мне не свезло, пережить Схождение в нежном тринадцатилетнем возрасте. А ему выходит, было всего три года. Еще бы родители не оказались его первыми жертвами. Воображение нарисовало до горечи в горле ужасную картину произошедшего. Даже не представляю, каким чудом он сам остался жив, и скольких он положил, прежде чем до людей дошло, что, пока ребенок не перестанет плакать, они к нему не подойдут.

— Что ж, — вздохнул я и, зажав в зубах сигарету, достал из кармана телефон. — Тогда вот как поступим…

Прожженный насквозь любопытным взглядом Гласа я набрал номер Хвата и прижал плечом телефон к уху.

— Ну, Мор, вещай, что у тебя стряслось? — раздался строгий, но спокойный голос. — Чисто, я так понимаю, не вышло?

— Не вышло. Я вытащил немного материала, — не стал ходить вокруг да около я, — и мальчишку из наших.

— О как, — хмыкнул Хват. — Из-за него написал?

— Да.

— Ясно. — Хват ненадолго замолк. — Может, и поторопился, конечно, но что ж теперь с тобой поделаешь, Мор. Сам объект упустили, ну хоть свидетеля расспросим. Возьми у него контакты, как на него выйти, а я свяжусь с заказчиком. Материал, как и договаривались, вези ко мне.

— Нет у него никаких контактов. — Я понимал, что означало его «поторопился»: накрыть объект с таким доказательством было бы крайне действенно. Но от одной мысли, что к приезду служб этот невинный мальчишка мог стать еще одним доказательством в холодильнике морга, выворачивало наизнанку. — Его с самого Схождения держали взаперти.

— Ты серьезно? Вот же сучары… — Хват неподдельно закашлялся. — Ладно, Мор, я тебя понял. Убедись, что не подцепил хвост, и вези ко мне.

— Хорошо, спасибо.

— Не благодари. Но если это выйдет нам боком, Мор, — проворчал Хват, — клянусь, вместо заказов будешь драить у меня «Свору».

— Договорились, — хохотнул я в ответ.

— Давай только осторожней, — добавил Хват серьезно.

— Я постараюсь.

Он отключился, а я потушил истлевшую сигарету и перевел взгляд на притихшего Гласа. По его хмурому лицу стало ясно, что мой разговор с Хватом напугал его.

— Едем знакомиться с другими неприкасаемыми, — как можно непринужденней сказал я.

— С кем? — переспросил он.

— С такими, как мы. Нас… мы так себя называем.

— А нас таких много? — тут же сменил испуг на удивление Глас.

— Достаточно, — усмехнулся я. — Хват, мужик, к которому я тебя отвезу, надежный, своих не бросает. Он придумает, как нам быть дальше.

— А меня не запрут снова? — спросил Глас тихо-тихо.

— Никто тебя больше не запрет, — твердо ответил я. — Обещаю.

— Спасибо.

Я улыбнулся ему и решил увести разговор от столь неприятной ему темы, успеет еще наговориться об этом с Хватом и заказчиком:

— Ты, кстати, не голодный? А то я тебя с завтрака украл.

Глас усмехнулся:

— Немножко.

— Поедем тогда перекусим, а потом к Хвату.

Как и планировал, я сделал пару кругов по известным мне оживленным кварталам, одновременно внимательно вглядываясь в зеркала и посматривая на Гласа. Мальчишка, освободившись от расспросов, снова прилип к окну, таращась на проплывающие мимо улицы. Близость центра города чувствовалась в многообразии форм и расцветок, вывесок и витрин, искренне восхищая бывшего пленника. Стало любопытно, как много он вообще мог знать о внешнем мире. Насколько огромным он сейчас выглядел в его глазах? Давали ли ему хотя бы украдкой взглянуть на город при переездах? Кажется, я видел в камере Гласа на столе книги, но можно ли по ним хотя бы смутно понять, какова на самом деле жизнь за стенами? Да и вопрос еще, что именно ему позволяли читать.

Хотелось верить, что он быстро и, главное, безболезненно наверстает упущенное.

Я свернул в сторону знакомой кафешки с удобной и отлично просматриваемой парковкой.

— Идем, — позвал я, заглушив мотор и подхватив с приборной панели солнечные очки, за которыми я прятал свои глаза, показываясь на чужие. После чего помог Гласу справиться с дверью.

В кафе мне также пришлось прийти ему на помощь, поскольку вопрос, что он хочет, поставил Гласа в безнадежный тупик. Заказав по сэндвичу, кофе и горячий шоколад, мы разместились за столиком на улице, откуда я мог наблюдать за парковкой на предмет особого интереса к моей машине.

Надеюсь, ее не придется в срочном порядке менять, я успел прикипеть к этой посудине, чья путанная родословная уходила в такие беспросветные глубины, что найти формальную связь между ней и мной практически невозможно. Хотя ценил я ее больше за неприметность — белых седанов в мире хоть пруд пруди. Пусть Хват меня и подкалывал, что я, как баба, машины и футболки выбираю под цвет глаз. Но мой страх внезапно оказаться в центре внимания и тут оставил свой след: чем меньше мои вещи притягивают взглядов, тем мне спокойнее.

— А у тебя всегда были такие глаза? — будто уловил мои мысли Глас.

— Нет, — ответил я, поправляя очки. — Выцвели после Схождения. Про Схождение-то тебе говорили?

— Угу, — кивнул Глас и отпил шоколад, обхватив бумажный стакан обеими руками. — Сказали, что произошла мировая аномалия. Из-за которой таких, как я, и пришлось изолировать. Потому что мы опасны.

— Мы были бы в разы менее опасными, если бы нас не загоняли в угол, — фыркнул я, доставая сигареты из кармана.

— А ты и этот Хват боретесь с несправедливостью? — вдруг просиял Глас. — Как герои из комиксов?

Я рассмеялся:

— Нет, Глас, таких в герои не берут.

— Почему? Ты же меня спас.

— Вломился на частный объект, перестрелял людей, — покачав головой, я закурил. — И какой после этого из меня герой?

— Но ты же в плохих парней стрелял, — не унимался Глас. — В злодеев.

— Герои вообще не должны убивать, — натянуто улыбнулся я.

Глас насупился, показывая, что он со мной категорически не согласен, но промолчал, спрятав свою недовольную мину за стаканом.

А я поймал себя на мысли, что стоит по дороге где-нибудь ухватить ему футболку-другую. В большом джемпере он, конечно, смотрелся забавно, но это в холодном морге могло быть комфортно, а на улице как-никак лето.

Или уж ладно, сначала Хват, а уже потом обновление гардероба.

Мы допили, я докурил и мы вернулись к машине. До «Своры» мы ехали молча, я не захотел мешать Гласу рассматривать город. К самому клубу подъезжать не стал, вновь припарковавшись за пару кварталов. И правильно сделал — прогулка по элитному району, ослепляющему безумным количеством стекла и метала, привела мальчишку в полный восторг.

Но к бликам окон вскоре присоединились куда менее приятные сине-красные отблески. И, естественно, прямо у огороженного лентой входа в «Свору». Ну разве могло все пройти гладко?

Всеми силами прогоняя из головы паршивые мысли, я остановил Гласа.

— Подожди меня здесь, — велел я ему, а сам поторопился к клубу, спрятавшись от взглядов многочисленных стражей порядка, людей и неприкасаемых, столпившихся вокруг.

— Тень, — услышал я знакомый голос и быстро нашел его обладателя.

— Что здесь произошло? — волнение в голосе мне не удалось скрыть, но впрочем, Кречет, который привычно осматривал всех участников суматохи со стороны, не таил и своего, нервно заламывая руки.

— Я надеялся, ты мне расскажешь, Мор, — нахмурился он. — Похоже, это ваше срочное дельце пошло охренеть как не по плану.

— Поясни, — чувствуя, как мерзкий холод разливается по нутру, попросил я.

— Хват мертв.

Да как же так-то? Сука, как?!

Ну не должно же было все настолько пойти не по плану.

Не верилось. Хват мог сколько угодно жаловаться на возраст и здоровье, жалеть, что Схождение не произошло лет на двадцать раньше, чтобы он мог работать в поле вместе со своими парнями, но он не был слабаком. Он был, мать его, телекинетиком. Кто вообще умудрился подойти к нему с чертовым стволом?

Со сдавленным стоном я оторвал руки от лица, выпрямился в кресле, завел и резко рванул машину с места. На сидящего рядом Гласа старался не смотреть. Понимал, что парень напуган, но не имел ни малейшего представления, что ему сказать. Что мы с ним в полнейшей заднице? Что единственный, на кого я мог без зазрения совести его оставить, теперь мертв? По моей же вине мертв.

Поторопился, конечно, не то слово. Подвел, подставил того, без чьего плеча никогда бы не поднялся со дна. А ведь чувствовал же, что не нужно лезть, понимал, что слишком нечисто.

Доволен, Мор?

Но Кречет был прав: ни при каких обстоятельствах это не могли совершить люди. Их просто не пустили бы в клуб, не говоря уже о том, что на такого, как Хват, нужен целый отряд силовиков. Значит, это не хозяева лаборатории, а кто-то из наших. Но кто? Бесследно пропавший со своего поста охранник? Пошел бы Тан, обязанный жизнью Своре, на такое? Или проверенный заказчик? Кто бы еще так быстро вышел на Хвата после моего своевольничества? Но какой в этом смысл? Что вообще могло связывать наших с лабораторией? И зачем убирать Хвата до того, как я привез материал?

Или все дело в пацане?

Не отрываясь от дороги, я попытался достать из кармана пачку и зажигалку, но последняя выскочила из дрогнувшей руки и завалилась куда-то под пассажирское сиденье. Краем глаза я увидел, как Глас нырнул за ней и, найдя, подал мне.

— Спасибо, — натянуто сказал я, забирая зажигалку, и наконец встретился с ним взглядом.

С полными отчаяния мокрыми глазами.

Ну вот что ты творишь, Мор? Мальчишка-то тут причем?

— Прости, — выдохнул я, прикуривая. — Не хотел тебя пугать.

— С твоим другом что-то случилось? — едва различимо за гулом мотора спросил Глас.

— Да, — коротко ответил я, возвращая свое внимание на дорогу, выбирая которую, я боролся между острым желанием побыстрее добраться до места и выработанной привычкой плутать по улицам.

— Из-за меня?

— Я не знаю, — я покачал головой. — Врагов у Хвата всегда было хоть отбавляй. Но сильно сомневаюсь, что вот так все совпало.

— А если они нашли его, они могут найти и тебя? — озвучил Глас то, что я упорно гнал от себя.

— Не знаю, — нахмурившись, повторил я. — Все зависит от того, кто добрался до Хвата. Если заказчик, то он не должен знать имя исполнителя — Хват не допускал подобного. Правда отсеять неприкасаемых с подходящими способностями не то чтобы очень сложно, особенно, если крутиться в нашей сфере… — Осознав, что я перегружаю парня лишней информацией, я замолк.

— Прости, — проговорил Глас еще тише.

— Тебе не за что извиняться.

Я едва не ляпнул, что это исключительно моя ошибка. Никто не просил меня лезть не в свое дело и открывать ту чертову дверь. Но как я мог сказать мальчишке, что его спасение — это ошибка? Да и разве я думал так?

— В мое задание входила только добыча материала. — Я решил, что стоит объясниться. — Все остальное — исключительно моя инициатива, из-за которой, возможно, — подчеркнул я, — пострадал мой друг. Но после найденного, я не мог тебя там оставить.

— А что ты нашел?

— Мертвых наших. И нечто, указывающее на опыты с ихором. — Я затушил сигарету и покосился на Гласа. — А что ты сам можешь рассказать о местах, где тебя держали?

Он пожал плечами и прошептал:

— Я думал, что меня держат в каком-то подобии тюрьмы. А не там, где ставят опыты.

— То есть тебя самого никогда не привлекали ни к каким экспериментам? — озадаченно хмыкнул я, продолжая следить за его реакцией.

— Ну… — Глас поежился и, показалось, что попытался опустить еще ниже и без того длинные рукава джемпера.

— Ну? — нетерпеливо переспросил я. — Глас, прошу, расскажи все, что знаешь. Чем лучше я буду понимать ситуацию, тем проще мне будет найти для тебя безопасное место.

И для себя. И найти ублюдка, застрелившего Хвата. Мы с Кречетом, конечно, обменялись обещаниями держать друг друга в курсе, если удастся что-то раскопать, но я не часть Своры, мне не станут докладывать обо всем. И легко сбросят со счетов при необходимости.

— А сейчас куда мы едем? — спросил Глас.

— Ко мне, — ответил я. — Хочу забрать несколько вещей, а дальше уже будем думать, куда податься.

— Хорошо.

— Глас, — настойчиво произнес я. — Мне нужна информация.

Мальчишка молча закатал рукав, явив тонкие черные прожилки на сгибе локтя.

— Что это? — спросил я, хотя прекрасно понимал, что передо мной следы ихора на тонкой бледной коже.

— Иногда они брали кровь на анализы. А иногда мне вкалывали что-то. Чтобы проверить мою стабильность.

— Стабильность?

— Да. Говорили, что не смогут меня выпустить, пока не будут знать точно, что я… — Глас перевел сбившееся дыхание, — что я никому не наврежу.

— Тебя обещали выпустить?

— Обещали, — кивнул он. — Но только после того, как докажу, что я не опасен.

— А эти проверки, — я не удержался и коснулся локтя Гласа, — показывали, что это не так?

— Это… — он вздохнул и опустил рукав. — Это больно. Я ни разу не выдерживал. Не мог не кричать.

— Суки, — процедил я сквозь стиснутые зубы, возвращая руку на руль. — То есть они тебя уверяли, что ты будешь заперт до тех пор, пока из тебя даже под пытками не вытащить и звука? Тебе не хотелось накричать на них за такое?

— Я… — Глас снова втянулся в джемпер насколько смог. — Я думал, если я снова причиню вред, меня никогда не отпустят.

Я стиснул зубы еще крепче. Тестировали на мальчишке какую-то дрянь, вешали ему лапшу на уши, еще и вынуждали чувствовать себя виноватым.

Кажется, мне никогда не хотелось убивать так, как сейчас.

— Но когда меня начали перевозить, — продолжил Глас, — ко мне перестали приходить. Перестали хоть что-то объяснять. И обещать. Я просто иногда просыпался в другом месте. И я перестал верить.

— А давно переезды начались?

— Недавно. Может, год. Может, побольше. Я немного сбился из-за того, что ни с кем не общался.

— Проверок, выходит, тоже больше не проводили?

Глас кивнул.

Я устало потер глаза. В голове не укладывалось, как это все связано. Глас, судя по всему, был простым подопытным кроликом. Удобным, поскольку никуда не рвался, искренне думая, что он и должен находиться взаперти. Но стал бы кто из-за него устранять свидетелей?

Может, мой перетрудившийся за сегодня мозг не видел очевидных вещей? Или гибель Хвата и правда не имела никакого отношения к лаборатории?

К горлу неожиданно подступил горький ком, а руки снова потянулись за пачкой.

Проклятье. Все еще не верилось.

Отчаянно захотелось отвлечься, расспросить Гласа о всяком. Помнит ли он хоть что-то из раннего детства, как его обучали, как смогли донести, что ему нельзя говорить вслух? Чем он занимался все эти годы, кроме чтения? Но сейчас следовало думать о более важных вещах, да и внимательнее смотреть по сторонам, подъезжая к дому, где я снимал квартиру.

— Ты сможешь назвать имена тех, кто к тебе приходил? — поворачивая к мало-мальски оживленной парковке близлежащего магазина, спросил я.

— Имен не было. Как и у меня. Только Смотритель и Доктора.

Я разочарованно цокнул языком.

— Извини, — прошептал Глас. — От меня никакой пользы.

— Все хорошо, справимся, — не особо убедительно ответил я, останавливая машину, и, поддавшись новому порыву, одобрительно потрепал мальчишку по плечу. — Подожди меня здесь, я быстро.

Я выскочил из-за руля, мигом скрывшись с глаз прохожих, на которые, впрочем, крайне надеялся, оставляя Гласа одного в машине. Пересек парковку, перешел дорогу и оказался во дворе перед домом. Ни на первый взгляд, ни на второй ничего подозрительного не заметив — никаких черных минивэнов или скучающих мордоворотов, — я отпер общую дверь и поднялся по лестнице к своей квартире. Но даже за порогом снимаемой студии я не опустил покров ихора — больно уж настырно зудело чувство, что за мной следят.

Я всегда был таким параноиком?

Вытаскивая из-под кровати спортивную сумку с собранными заранее базовыми вещами беглеца, документами и небольшим запасом наличных денег, я решил, что да, всегда.

Выбрав в шкафу для Гласа пару обычных футболок и, подумав, одну с длинными рукавами — пусть тонет в них, а не жарком джемпере, — я бросил сумку на диван, отделяющий спальную зону от столовой. Осталось забрать ноутбук со стола и…

И я замер, услышав скрип двери.

В квартиру вошел мужик, раза в два старше меня и настолько же крупнее. Видеть меня он не должен был и, судя по обращенному куда-то вглубь себя взгляду мышиных глаз, и не видел, но ствол с навинченным глушителем он наставил точно мне в грудь.

Не думая, я отскочил в сторону аккурат с первым выстрелом, за которым последовал еще один и еще, четко следуя за мной по пятам. Под шум осыпающейся с полок посуды, они загнали меня за спинку дивана, прислонившись к которой, я сполз на пол.

— Слышишь меня? — прошипел я, резко стягивая перчатки.

Кто оставил в бардачке ствол, тот вообще непонятно, почему до сих пор жив. Ошибка на ошибке, Мор. Что сегодня с тобой?

Вместо ответа надо мной раздалось еще несколько выстрелов, изрешетивших несчастный диван. Сердце как лихорадочное колотило в груди, уверен, помогая своим набатом этому неприкасаемому искать меня, поэтому задержаться хоть на миг на месте, чтобы оценить ситуацию, я не мог себе позволить.

Вскочив на ноги, я рванул к кухонной полке с остатками посуды, с грохотом повалил ее и тут же развернулся к незнакомцу, махнув к нему через диван.

Я угадал, он ориентировался на звук. Бьющиеся тарелки и бокалы перекрыли издаваемый мной шум на время, достаточное для того, чтобы я сократил между нами расстояние. Но мужик не растерялся, рассек наотмашь перед собой воздух рукой со стволом, задев меня рукоятью.

От удара в челюсть я упал ему буквально в ноги, но тут же спружинил обратно, понимая, что дальше последует пуля. Выстрел действительно глухо прозвучал где-то совсем рядом, но на оценку и этой ситуации у меня не было времени.

— Сдохни! — Выпрямившись я схватил его обеими ладонями за лицо, не без удовольствия наблюдая, как закатываются его мышиные глаза.

Не успел он упасть, я развернулся, смел со стола ноутбук и зарядку, закинул их в сумку, чудом уцелевшую на диване, подобрал с пола перчатки и помчал на выход.

Лишь бы не опоздать.

Лестницу, двор и дорогу я миновал бегом, совершенно не заботясь о том, чтобы не задеть прохожих. На парковке возле моей посудины никого не было видно, но и Гласа на своем месте я не различил. Я ускорился. Подскочил с упавшим сердцем к машине и с облегчением прижался к дверце — подопытный кролик, из-за которого сегодня пролилось столько крови, снова почти сполз под сиденье.

— Держи, — усаживаясь, я кинул ему на колени сумку.

Глас выпрямился и, прижав ее к себе, уставился на меня широко распахнутыми глазами.

— У тебя кровь! — выдохнул он.

— Не страшно, — бросил я, заводя машину и трогаясь с места.

А самого не на шутку трясло. Плохо соображая, я отвез нас на пару кварталов в сторону и, припарковавшись в первом попавшемся дворе, остановился.

И кажется, только сейчас, откинувшись на сиденье и закрыв глаза, выдохнул.

— Мор? — прошелестел над ухом шепот Гласа. — Ты в порядке?

Я кивнул и, открыв глаза, осмотрел свое бренное тело, чтобы самому в этом убедиться. На футболке несколько капель крови, похоже, из разбитой губы, но ни одна пуля, выходит, не задела, так что мне посчастливилось отделаться только тупой болью в челюсти.

— Порядок, — заключил я.

Хотел улыбнуться встревоженному мальчишке, но вместо этого зашипел от рези в губе, вынудив его недоверчиво нахмурить брови.

Неопределенно пожав плечами, я забрал у Гласа сумку и, вытащив ноутбук, кинул ее на заднее сиденье.

Техника благо тоже не пострадала, хотя заряда надолго не хватит. Впрочем, много времени мне сейчас и не нужно.

Был бы я один, я бы пошел к Северу. С ним у меня, конечно, еще остался неразрешенный конфликт, но мне есть, что предложить взамен на укрытие, а ради того, чтобы разобраться с лабораторией, можно и потерпеть общество этого мудака.

Но я не один. А ребенку не место в его мордобойне.

Закурив, я открыл поисковик и набрал последний оставшийся у меня вариант.

«Институт социальной поддержки жертв Схождения».

Желание набрать Кречету и поведать ему о том, что и по мою душу заявились, задавил разбушевавшийся внутри параноик. Еще успею дать Своре повод от меня откреститься, но прежде стоит дождаться от них хоть какой-то информации. Да и все ли ладно в их королевстве, я не знал, а вот неприкасаемый, который меня поджидал у квартиры, наоборот, прекрасно был осведомлен, куда и к кому он шел. И это чертовски настораживало.

В голове все смешалось в кашу. Меня штормило от полной уверенности, что все крутится вокруг моего юного попутчика, до попыток вспомнить, кому из Своры я мог насолить. Действительно ли наши связаны с лабораторией? Или все это гребаное совпадение? Может, и правда аукнулись какие-то наши прошлые дела с Хватом? Но кому мы должны были перейти дорогу, чтобы все обернулось вот так?

Нужно отдохнуть. И взвесить все на свежую голову. Так что не торопись, Мор, на сегодня и так малообдуманных решений более чем достаточно. А ведь этот безумный день, похоже, и не собирался заканчиваться.

К встрече с представителем Института я подготовился откровенно никак. Разве что скинул одну из двух пробирок в камере хранения на вокзале, равно как и большую часть личных вещей. Ствол вот в этот раз не забыл в бардачке, и на том спасибо. Ну и избавился от футболки с пятнами крови.

Для рандеву я почти наугад выбрал недорогой, но популярный ресторан с открытой верандой. Хотелось многолюдного места и в то же время иметь пространство для маневров. Приехали туда мы с Гласом заранее. Нужно было осмотреться и, в конце концов, нормально поесть. Ну, как нормально. Глас, буквально засучив рукава — как я и думал, в моей одежде он тоже утонул — с аппетитом уплетал уже второй гамбургер, а я ковырялся вилкой в нетронутой пасте. Кусок в горло не лез, да и ноющей челюстью лишний раз ворочать было то еще удовольствие.

Так что, убедившись, что я выбрал удачный столик, я курил и следил за посетителями, парковкой и входом.

Знаниями об Институте я обладал весьма посредственными. Реальными знаниями, ведь даже параноиком быть не нужно, чтобы понимать: то, что они выставляют напоказ и что на самом деле творится под их крышей — совершенно разные вещи. Общественные деятели, взявшие под опеку неприкасаемых, отстаивающие наши права перед социумом и законом. Звучит слишком хорошо, чтобы обойтись без подводных камней. Легко догадаться, чем неприкасаемые Института платят за такой союз. Не могу себе представить людей, в чьих руках было бы сосредоточено больше непредсказуемой силы.

Но Институт интересовался лабораторией, а значит, мне есть, о чем вести с ними диалог. Как там говорят по поводу общих врагов? Конечно, Север тоже был в списке Хвата, и с одной стороны, с этим отморозком в чем-то даже проще — все предельно ясно и никакого двойного дна. Но мне не нужно никого поддерживать, нет нужды вливаться в чьи бы то ни было ряды, только укрытие взамен на информацию и исключительно на время, пока я не разберусь, кому понадобилась моя голова. А заниматься этим мне станет куда спокойнее, если я буду знать, что подопытному кролику ничего не угрожает.

Я оторвался от своих мыслей и взглянул на сидящего рядом Гласа. Тот расправился с обедом и, обхватив спрятанными в спущенные рукава ладонями кружку, осматривался вокруг. Стоило признать, держался он молодцом. А ведь денек у него выдался не менее безумный, а может, и поболее. С таким-то горе-спасителем, как я.

Почувствовав мой взгляд, Глас повернулся ко мне.

— А те, кого мы ждем, из хороших парней? — прошептал он с беспокойством.

— А это нам с тобой предстоит выяснить, — не стал врать я, хотя пугать его отчаянно не хотелось. — Так что держи ухо востро, напарник.

Глас широко улыбнулся в ответ на это обращение и согласно кивнул.

До чего же славный мальчишка с греющей сердце заразительной улыбкой. И каким надо быть бесчеловечным мудаком, чтобы его пытать?

Вздохнув, я перевел взгляд обратно на парковку. Вовремя — к ресторану подъехал представительский черный седан, а, учитывая уровень заведения, только по наши души такие посетители и могли заявиться сюда.

Из-за руля вышел строго одетый водитель, на вид не старше тридцати. Разобрать издали, выдает ли его внешность в нем неприкасаемого или нет, я не смог, но судя по тому, кому он открыл дверцу заднего сидения, он точно из наших.

— Надо же, какие шишки к нам пожаловали, — не удержался я от комментария.

Глас заерзал на своем месте, но спрашивать ничего не стал.

В сопровождении своего водителя в сторону нашего столика направлялся человек, чье немолодое лицо можно было увидеть на каждой брошюре, во всех статьях и репортажах, посвященных Институту. Идейный вдохновитель, основатель и уж не знаю, какую должность он по факту там занимал, — Айзек Фейн.

Человек. Вот что настораживало больше всего.

— Вы всегда лично приветствуете тех, кто обращается в Институт, мистер Фейн? — спросил я, стоило им приблизиться.

— Нет, — одернув полы пиджака, Фейн разместился за столом напротив меня, в то время как его телохранитель расположился за его спиной, — только тех, кому удается меня крайне заинтересовать, мистер Рид.

Сука. Одним единственным словом он дал предельно ясно понять, что знает обо мне все. Кто я, откуда и как, если понадобится, добраться до моих родных. Хотелось, конечно, верить, что я преувеличиваю, но я не состою ни в одном государственном реестре неприкасаемых, а значит, у Института свои источники информации. Которые мне уже чертовски не нравились.

— Предпочитаю — Мор, — постарался как можно спокойней сказать я.

— Конечно, как вам удобней, — от его покровительственного тона, кажется, у меня еще сильнее заныла челюсть. Фейн поправил очки на переносице и вытянул руки на столе. — Что ж, давайте сразу перейдем к делу. Насколько я понял из нашей переписки, вы смогли добраться до объекта, на поиски которого Институт потратил немало усилий. Буду рад узнать, что вам удалось там обнаружить.

— Давайте для начала обговорим условия, мистер Фейн, — поумерил я его пыл.

— Разумеется. Институт готов предложить оплату, причитающуюся вам по контракту. И будьте уверены, мы используем всю информацию для скорейшего разрешения ситуации с незаконной деятельностью данной организации, — Фейн развел руками, не отрывая их от столешницы. — Ну а если вы, мистер… Мор, согласитесь оказать помощь в делах Института, то его двери всегда будут открыты для вас и вашего протеже.

— Институту не хватает неприкасаемых? — хмыкнул я, подавив острое желание коснуться напряженных плечей Гласа. Он и без моей поддержки хорошо справлялся, сидел ровно, смотрел на Фейна прямо и без стеснения, так что ни к чему с моей стороны было показывать лишнюю неуверенность.

— Институту не хватает таких неприкасаемых, как вы.

— Убийц, — без какого-либо намека на вопрос заключил я.

— Тех, кто умеет оставаться незаметными, мистер Мор, — невозмутимо поправил Фейн. — Я понимаю, что вы рисковали, добывая информацию, и понимаю, что вы рискуете до сих пор и вам нужно убежище. Но прошу понять и меня: вас не так-то легко отследить, мистер Мор, так что я не могу не воспользоваться возможностью и не предложить вам работу.

— А если я откажусь?

— Тогда мы ограничимся покупкой информации у вас.

Все как я и думал: за любую поддержку Институт брал хорошо знакомую плату. И снова нужно было что-то решать здесь и сейчас.

Я откинулся на спинку стула и посмотрел поверх солнечных очков на телохранителя Фейна, сохраняющего завидную бесстрастность. Он не только выглядел ненамного старше, но и комплекцией от меня не сильно отличался. Выходит, и таланты его выражались не в грубой силе. Но какими бы способностями он ни обладал, его явно можно со спокойной душой противопоставить скрытному убийце. А значит, мне стоило запомнить этого ясноглазого блондина.

Я снова опустил взгляд на Гласа. Конечно, я мог отказаться и поискать другие варианты. Но, если подумать, так ли много Институт просил за возможность спрятать Гласа в безопасности? Даже если речь шла об убийствах, не сильно-то это отличалось от моей обычной работы.

— Ответьте, пожалуйста, на один вопрос, Фейн, — попросил я. В его честность я слабо верил, но больно уж захотелось услышать, насколько то, что он скажет, будет похоже на рекламный слоган. — Зачем вы организовали Институт? Какой смысл человеку впрягаться за неприкасаемых?

— Неприкасаемым мог стать любой из нас, — не раздумывая проговорил Фейн, сцепив пальцы в замок. — Разве это справедливо, что воля случая определила, кому и по каким правилам теперь жить? Миссия Института исправить эту несправедливость.

Ожидаемо.

— Ладно, — скрепя сердце согласился я. — Будь по вашему. Я готов поработать на вас, Фейн.

— Очень рад, — сдержанно улыбнулся тот. — Тогда предлагаю сначала перебраться на территорию Института, а уже там в спокойной обстановке все обсудить. И лабораторию, и предстоящую работу. Вы на машине?

— Да, — кивнул я. — Адрес знаю, так что сопровождение не понадобится.

— Хорошо. Тогда до встречи, мистер Мор. Надеюсь, скорой. Не хотелось бы потерять и информацию, и ценного сотрудника в вашем лице. — Фейн поднялся со своего места и кивнул на прощание Гласу: — Юноша.

И глава Института направился к выходу с веранды. А вот его телохранитель, проводив босса взглядом, задержался.

— Я бы посоветовал верить ему через слово, — вдруг проговорил он.

— Это куда оптимистичней, чем я планировал, — признался я от неожиданности.

Спутник Фейна колко улыбнулся и не менее неожиданно протянул через стол мне руку:

— Ткач.

— Прошу, сюда.

По лицу встречающего нас администратора расползлась учтивая приторная улыбка, напрягая похлеще репутации Фейна со всем Институтом вместе взятым. Но вместо того, чтобы поддаться требованию здравого смысла и свалить, я лишь одобрительно кивнул Гласу. И мы направились следом за тощим обладателем акульей пасти через обшитое стеклом здание проходной на широкую внутреннюю территорию с безупречным газоном и скопищем белоснежных корпусов.

— Вон там, — наш проводник указал рукой в сторону одного из них, — находится главное административное здание. Господин Фейн назначил вам встречу завтра на восемь. Я буду ждать вас, мистер… — запнувшись, он заглянул в прижатый к груди планшет и продолжил: — Мор, у входа. Не опаздывайте.

О хорошенько выспаться я не успел даже помечтать.

— Впереди здание поликлиники, исследовательский корпус и учебный центр, — деловым тоном сообщил администратор, — а слева — жилой сектор. Прошу за мной. — И он повел нас через паутину изрезавших газон дорожек к ровным рядам малоэтажных построек.

Однотипность зданий и стерильность территории наводили на мысли о пансионатах, куда сплавляют доживать свой срок ставших внезапно лишними родственников. И подобное окружение никак не вязалось ни с чем, что я привык видеть в местах обитания наших. А я ведь общался не только с убийцами и отморозками.

— Учебный центр? — переспросил я, осматриваясь. — И чему же здесь учат?

— Всему, в чем отказывают неприкасаемым обычные вузы, — ответил администратор, не оборачиваясь.

— И много у вас студентов?

— Увы, сейчас уже немного. Но господин Фейн готов оплачивать занятия до последнего учащегося.

Хмыкнув себе под нос, я опустил взгляд на Гласа. Заниматься его образованием в мои планы не входило, но если здесь найдется кто-то хоть сколько-нибудь близкий ему по возрасту, это будет весьма кстати. Парня нужно социализировать, и чем раньше, тем лучше, а я не имел ни малейшего представления, с чего начинать.

Личный опыт тени не особо-то полезен, правда, Мор?

Наш путь привел к стеклянным дверям одного из жилых зданий, за которыми нас встретил точно такой же, как все вокруг, безукоризненный светлый холл с торговыми автоматами и пустующей административной стойкой. И как будто бы без всевидящих глаз камер по углам, во что крайне слабо верилось.

— На цокольном этаже вашего корпуса находятся кафетерий и спортивный зал, — сопроводив нас на второй этаж, администратор остановился у крайней двери. — Пропуска на территорию будут готовы завтра. Если возникнут какие-то вопросы, у входа имеются все необходимые контакты. Доброго вечера. И попрошу еще раз завтра не опаздывать.

И вручив мне ключи, он удалился.

Его так послушаешь — мы здесь застряли надолго.

Не без труда прогнав эту мысль, я открыл дверь. Строгая, но комфортная на вид обстановка гостиной снова напомнила о пансионате. Или о тюрьме класса люкс.

Поймав неуверенный взгляд Гласа, я подмигнул ему и поманил внутрь. Бросил полупустую сумку сразу за порогом, запер дверь на оба замка и отправился исследовать наши апартаменты.

Да, я — параноик.

Я осмотрел все углы и ощупал все поверхности обеих спален, ванной и гостиной. Барную зону последней для верности аж три раза. Ничего не нашел, но от ощущения, что мы как на ладони у Фейна избавиться мне так и не удалось.

— Допустим, чисто, — выдохнул я, возвращаясь к Гласу, который наблюдал за моими изысканиями с дивана в гостиной. Сидел он, подтянув к себе ноги и уложив подбородок на колени, и, мне показалось, что ему очень не хватало его широкого джемпера, чтобы втянуться в него с головой. — Ну, как ты, напарник? — как можно мягче спросил я, устраиваясь с другого края.

— Кажется, нормально, — прошептал Глас. — Устал только немного. Столько всего, — он обвел робким взглядом комнату и нахмурился, — как не взаправду. Будто не со мной происходит, а кино смотрю.

— Понимаю.

У самого этот проклятый день в голове никак не укладывался. Да и резкие перемены иначе и не воспринимаются. В первые дни, а то и недели, после Схождения я тоже не верил, что все происходящее со мной реально. С той лишь разницей, что мне хотелось, чтобы все это действительно оказалось просто дурным сном, чтобы, открыв глаза утром, я увидел свою комнату, а не очередную дыру, в которой прятался от прежней жизни. Парнишке же я искренне желал обратного: радоваться обретенной свободе, а не бояться ее.

И хотел я этого или нет, но пока я не найду Гласу новый дом, это зависело только от меня.

— У тебя было, на чем смотреть кино? — нарушил я затянувшуюся паузу единственным пришедшим в голову вопросом.

— До переездов, — вздохнул Глас.

— И какие фильмы ты любишь?

— Разные, — ответил он и смущенно затеребил длинные рукава. — Приключения. И про разные путешествия очень люблю.

— Тогда как смотришь на то, чтобы зарядить ноутбук и что-нибудь глянуть перед сном? — Потому как больше ни на что сил у меня откровенно не осталось. Даже на думать.

Глас выпрямился и энергично закивал головой.

— Вот и славно.

Я поднялся и, выудив из сумки ноутбук, бросил его на зарядку на барной стойке, а после спустился на первый этаж и прикупил нам снеков в автомате.

Фильм выбрали безотказным методом тыка, и, судя по тому, каким интересом лучились глаза Гласа весь просмотр, попали куда надо. Я же чаще смотрел не в экран, а на мальчишку, не в силах сдерживать улыбку. Он явно не привык ничего ни с кем обсуждать, но его молчаливый восторг был неподдельно заразительным и воодушевляющим.

Когда ситуация более или менее прояснится, обязательно нужно будет сводить его посмотреть кино на большом экране. Думаю, это может стать неплохим началом знакомства с внешним миром.

После фильма я выделил Гласу свежую футболку, отдал ему новую зубную щетку из своего набора беглеца и отправил его умываться перед сном. Сам же приоткрыл окно и устроился на подоконнике с сигаретой, разглядывая тонущие в поздних сумерках идеально стриженные кусты и идентичное нашему здание напротив. Если судить по свету в окнах, заселено оно было где-то на треть. Это, конечно, не полные корпуса, о которых говорил Хват, но меня все равно впечатляло такое количество неприкасаемых под одной крышей.

— Мор, — привлек мое внимание шепот Гласа, стоящего в дверях своей спальни. — Я хотел сказать… — проговорил он еще тише и потупил глаза. — Спасибо тебе.

Пока совершенно не за что, пацан. Из одной закрытой территории в другую — это не то, что тебе нужно.

— Пожалуйста, обращайся, — ответил я ему, надеясь, что удалось искренне улыбнуться. — Спокойной ночи, Глас.

— Спокойной ночи, — прошептал он и скрылся за дверью.

Докуривая, я попялился в экран телефона с мыслью, а не стоит ли мне набрать Кречету до разговора с Фейном. Решив все же подождать, я поставил будильник и побрел в свою комнату.

Думал, усну сразу же, как коснусь головой подушки. Но какое там. Этот день категорически не желал меня отпускать, так что вырубился я, по ощущениям, аккурат перед трелью будильника. Не став будить Гласа, я быстренько умылся, как смог уложил бардак на голове, убрал в карман пробирку из лаборатории и, заперев апартаменты, отправился на встречу с главным борцом со вселенской несправедливостью.

Ствол же брать с собой не стал по очевидной причине: если со мной захотят здесь расправиться, я попросту не успею его достать.

Безупречная территория все так же действовала на нервы, равно как и улыбка тощего аллигатора, который уже выжидал меня на крыльце административного здания.

— Доброе утро.

Невыспавшийся я был способен лишь на хмурый несогласный кивок. Благо, до дверей кабинета Фейна его администратор больше не проронил ни слова.

— Здравствуйте, мистер Мор, — раздалось сразу же, как я переступил порог. — Надеюсь, вам удалось хорошо отдохнуть?

— Давайте не будем тратить время на любезности, мистер Фейн, — ответил я, с видимым спокойствием осматривая его владения.

Обстановка в кабинете придерживалась общего строгого стиля. Самый центр у окна занял массивный рабочий стол, на поверхности которого царил девственный порядок, вдоль стен расположились шкафы и стеллажи, заполненные ровными рядами книг и папок, а в стороне от входа затаился небольшой уголок для неформальных переговоров с кофейным столиком и кожаными креслами. В одном из которых разместился уже знакомый мне телохранитель главы Института.

Его короткий, бесстрастный, как во время вчерашней встречи, взгляд дал четко понять, что мне самому придется гадать, от какого слова Фейна начинать отсчет в игру «верю-не-верю».

— Согласен, — Фейн выпрямился в кресле во главе стола и указал на место напротив себя. — Присаживайтесь, пожалуйста. Предлагаю начать с информации, которую вам удалось добыть на искомом объекте, — с этими словами он положил ладонь на солидный конверт из плотной бумаги и пододвинул его в мою сторону. — Этой суммы должно хватить, чтобы оплатить ваши труды.

Раньше я не на шутку бы обрадовался круглой сумме наличными, но сейчас меня куда больше заботило, как найти ублюдков, держащих лабораторию, и того, кто убил Хвата. Поэтому, прежде чем сесть, я без лишних уточнений выудил из кармана пробирку и протянул ее Фейну.

— Я нашел в подвале лаборатории несколько контейнеров с этой дрянью и мертвых неприкасаемых в морозильниках морга.

— Специальный проект… Да, похоже, это именно то, что мы искали, — проговорил Фейн себе под нос и несколько раз провернул пробирку в руках. — Это же не единственный образец, который вы оттуда извлекли? — спросил он, подняв взгляд.

— Не единственный, — не стал лгать я.

— Хорошо, — деловито кивнул Фейн. — Ваш протеже, выходит, тоже находился на объекте?

— Да. — Изначально я не хотел говорить о Гласе, но сейчас понимал, что эта информация действительно может оказаться полезной, и прежде всего, для самого мальца.

— Он рассказал что-то о людях, которые держали его там?

— Нет. Имен он не знает, а последний год, или около того, он вообще никого не видел и ни с кем не общался.

— Так долго? — Фейн цокнул языком и сокрушенно качнул головой. — И тем не менее, могу ли я с ним поговорить об этом?

— Только в моем присутствии, — сухо проговорил я.

— Конечно, — согласился Фейн. — Надеюсь, в этот раз нам удастся по горячим следам к ним подобраться. Чтобы вы понимали, мистер Мор, до Института дошли слухи о преступной деятельности этой организации еще полтора года назад, но все, что нам удавалось раздобыть, было не значительней тех самых слухов. Каждый раз, когда нам казалось, что мы накрыли их прибежище, мы обнаруживали лишь пустые помещения. Сейчас, я уверен, мы так же найдем только голые стены на месте лаборатории. А впрочем… — Фейн поправил очки на переносице и вновь повернул пробирку маркировкой к себе. — Ткач, будь добр, покажи образец Ищейке, может, ей удастся что-то почувствовать, — не успел он договорить, металлическая колба блеснула и исчезла в руках подоспевшего телохранителя. — И если мистер Мор согласится поучаствовать, ее стоит свозить осмотреть эти голые стены. Возможно, из-за спешки там все же остались хоть какие-то следы.

— А я там для чего? — поинтересовался я, борясь с острым чувством дискомфорта из-за нахождения за моим плечом неприкасаемого, о чьих способностях я ровным счетом ничего не знал.

— Если вы покажете и расскажете, где и что находилось, вы очень поможете нашей сотруднице в поиске зацепок.

— Ладно, — согласился я. — Я понял. Когда?

— Через час у главных ворот, — отчеканил за спиной Ткач.

— Вот и договорились, — довольно кивнул Фейн. — На этом с данным вопросом, думаю, все ясно. Что же касается вашего дальнейшего пребывания здесь и упомянутой мною работы… — Глава Института вытянул из органайзера небольшой листок, что-то написал на нем и протянул мне.

— Что это? — спросил я, глядя на цифру с огромным, на мой скромный вкус, количеством нулей.

— Сумма контракта, — коротко ответил Фейн, сцепив руки перед собой на столе.

— И что же за такие бешеные деньги нужно делать? — и хотя ничего, кроме недоверия, подобное предложение у меня не вызывало, я старательно изобразил нетерпение, заерзав в кресле и развернувшись так, чтобы наконец видеть хотя бы краем глаза телохранителя Фейна.

— Помогать Институту в исполнении его миссии, — как само собой разумеющееся заявил Фейн. — Контракт срочный, так что речь не идет о каком-то пожизненном обязательстве. Да, количество и качество задач может варьироваться в зависимости от поставленных на данный период целей, но все в пределах разумного.

— И какие цели стоят сейчас перед вашими работниками?

— Разные. К примеру, Институт активно борется с морально устаревшей системой учета и регистрации неприкасаемых.

— Вы боретесь с реестрами? — признаться, Фейну все же удалось меня удивить.

— Мы хотим изменить саму суть государственных реестров. Ни с практической, ни с этической точек зрения неправильно, что они ведутся с упором на опасность неприкасаемых, а не на полезность обретенных вами навыков. Подобные перечни обязаны быть сугубо добровольными и должны использоваться во благо как тех, кто в них состоит, так и всего общества. Согласитесь, как это могло бы упростить поиски работы. Официальной и законной работы, мистер Мор. — Уж не знаю, верил ли он сам в то, что говорил, но ему определенно нравилось, как это звучало. — Но польза от реестров может стать куда обширней. Да, Институту следовало заняться этим вопросом гораздо раньше, и, вполне вероятно, списки пропавших без вести после Схождения оказались бы намного короче, чем при столь агрессивной политике государства. Но даже сейчас я верю, что, как только мы добьемся свободного использования реестров, мы сможем помочь близким, потерявших друг друга во время творящегося тогда хаоса, воссоединиться.

— Думаете, если кто-то обнаружит имя своего родственника в реестре неприкасаемых, он правда станет его искать?

— Вы сами не хотели, чтобы вас нашли, мистер Мор, — с предельно невозмутимым видом ответил Фейн. — Но вы не единственный неприкасаемый, потерявший связь с семьей после Схождения. Для многих, я уверен, было бы счастьем вернуть своих родных.

— Звучит слишком хорошо, — не удержался я, перемолов зубами его замечание о моей семье.

— Знаю, но Институт, несмотря на скептиков и недоброжелателей с обеих сторон конфликта, не прекращает стремиться к лучшему.

— А такие, как я, нужны, чтобы этих недоброжелателей устранить?

— Для начала мы предпочитаем метод переубеждения. Но не ограничиваемся им, — добавил Фейн, откинувшись в кресле.

— И, по-вашему, приложенные усилия стоят того?

— Странно слышать такой вопрос от неприкасаемого, — изобразил удивление Фейн.

— Наш век не бесконечен, — пожал я плечами. — Однажды Институту станет просто некого защищать.

— Ну, на этот счет я бы с вами поспорил, — коротко усмехнулся Фейн. — Несмотря на минувшие годы, ихор все еще до конца не изучен, и то, что до сих пор не было зафиксировано его наследование, не означает, что это невозможно. Но, даже если не брать в расчет научные исследования, мы говорим о жизнях. О вашей, о жизни юноши, которого вы защищаете, и о тысячах других. И, честно признаюсь, я хочу, чтобы надобность в Институте отпала еще до моей кончины, а у таких молодых неприкасаемых, как вы, впереди было еще много времени для полноценной жизни в достойном обществе. — Фейн снова склонился над столом и, пристально глядя на меня через тонкие стекла очков, спросил: — Вы поможете Институту в этом, мистер Мор?

Через слово, говоришь? Я не поверил сейчас ни единому.

— Разве у меня есть выбор, мистер Фейн? — смиренно вздохнул я. — Вы сами сказали, что есть жизнь, которую я хочу защитить. Так что я в деле.

— Прекрасно. К тому времени, как вы вернетесь с объекта, все бумаги будут подготовлены, — Фейн выпрямился в кресле. — Признаюсь, у меня на наше сотрудничество большие планы, поэтому искренне скажу: добро пожаловать в Институт, мистер Мор.

Давай, глазастый черт, порадуй меня чем-нибудь.

Под протяжные гудки в трубке я зашагал обратно к жилым корпусам, лавируя по пустынным дорожкам и разглядывая издали толпу сотрудников Института, спешащих от проходной. Кто-то из них направлялся в здание, которое я только что покинул, другие брели в сторону лечебно-учебного сектора, третьим же было со мной почти по пути. Но ни в одной веренице я так и не смог разглядеть никого с ярко выраженным проявлением ихора.

И как Фейн только смог привлечь столько людей, не боящихся нашей компании?

— Утро доброе, тень, — наконец раздался в динамике не особо-то добрый голос Кречета.

— Прости, что так рано, — виновато хмыкнул я. — Ну как, есть новости?

— Есть, есть, — фыркнул Кречет. — И, как полагается, аж целых две. Начну с хорошей: мы нашли Тана.

— Дай угадаю, а плохая заключается в том, что он мертв? — настороженно предположил я.

— В точку, Мор.

Проклятье. Я, конечно, не верил, что преданный до мозга костей Тан добровольно покинул свой пост, но все же в глубине души надеялся, что личный охранник — единственный, кто в такое время мог находиться рядом с Хватом, — прольет хоть немного света на случившееся в клубе.

— Сожалею, — вздохнул я. — И где нашли?

— Его прибило на южной набережной.

— Прибило?

— Ну, выбросило на берег, — пояснил Кречет.

— Ого. А известно, что с ним стряслось до того, как он оказался в реке? — Желая оставаться не только незамеченным, но и неуслышанным, я остановился и пропустил вперед по дорожке двух немолодых женщин.

— А это парни пока выясняют, Мор, — ответил Кречет. — На первый взгляд, довольно целехонек, следов насилия нет.

— Даже на твой первый взгляд? — удивился я.

— Даже на мой.

Час от часу не легче.

— Ну, а тебе, — спросил Кречет, — удалось что-то выяснить?

— Смог только убедиться, что без наших не обошлось, — проговорил я, невольно пошевелив челюстью из стороны в сторону. — Словил вчера в зубы от неприкасаемого с феноменальным слухом.

— Ну-ка, отсюда поподробнее, — нетерпеливо выдохнул в трубку Кречет.

И я рассказал ему все про встречу с обладателем мышиных глаз. Но, как и вчера возле «Своры», я ни словом не обмолвился о Гласе. Как и о том, где мы решили укрыться.

— Ничего не обещаю, но, может, получится пробить, кто такой, с кем работал, — задумчиво произнес Кречет.

— Надеюсь, это поможет.

— Я тоже. А ты в следующий раз звони сразу. Может, наши успели бы тело сами забрать.

В том, что труп в моей квартире уже обнаружили, сомневаться не приходилось, дверь я, естественно, не закрыл, да и шума мы наделали. Но благо, счет, с которого я оплачивал аренду, мог вывести куда угодно, кроме меня. Так что пылиться теперь этому делу под общим грифом «убит неизвестным неприкасаемым».

— Я вчера уже не особо хорошо соображал, — оправдался я как смог.

— Крепко зубам, похоже, досталось, — усмехнулся Кречет. — Ладно, тень, что узнаю, наберу тебе. И по поводу похорон Хвата когда появится информация, сообщу. Ты же приедешь?

— Приеду, конечно, — согласился я, хотя что-то мне подсказывало, что не из уважения к нашему с Хватом сотрудничеству Свора меня звала.

— Тогда до связи.

— До связи, глазастый.

Завершив разговор у самого входа в корпус, я поторопился внутрь. Снова воспользовался помощью автоматов, выбрав что-то хоть сколько-нибудь похожее на завтрак. А пока неспешный аппарат цедил в бумажный стаканчик кофе, я прокручивал в голове дальнейший план действий. Мне ужасно не нравилась идея оставлять Гласа одного в Институте, однако везти его с собой обратно в лабораторию хотелось еще меньше. Но третьего варианта у меня не было. Как и времени на его поиски.

Вернувшись в апартаменты, я нашел Гласа в том же состоянии, что и вчера вечером — сжавшимся на краю дивана нервным комочком. Но как только он увидел меня в дверях, мальчишка резко выпрямился.

— Ну, как прошло? — возбужденно прошелестел его голос.

— И тебе доброе утро, — усмехнувшись, я запер дверь и выставил свою добычу на барную стойку.

— Доброе утро, Мор, — виновато прошептал Глас.

Я кивнул ему на стул напротив себя. Глас настороженно сполз с дивана и забрался на высокое сидение.

— Не ахти какой завтрак, — я подал ему стаканчик с горячим шоколадом и пачку круассанов. — Но время поджимает. Вернусь, и разведаем местный кафетерий.

— А ты куда? — испуганно спросил Глас.

— Предложили съездить в лабораторию, поискать хоть какие-нибудь зацепки.

— Они ведь уже точно все увезли, — недоверчиво нахмурился Глас.

— Я знаю, но шанс есть. — Облокотившись на стойку, я отпил кофе и стянул у Гласа один круассан. — Насколько я понял, у Института есть опытный следопыт.

— Неприкасаемые и так могут?

— Как мы только не можем, — усмехнулся я.

Глас широко улыбнулся, но тут же втянул голову в напряженные плечи.

— А я еду? — спросил он.

— Нет, — ответ пришел сам собой. — Да и тебе, смотрю, не особо-то и хочется туда возвращаться.

— Не хочется, — не стал спорить Глас.

— Тогда слушай, — я достал из кармана телефон и положил рядом на столешницу, — запрешься и никого не будешь впускать. Если начнут настаивать или ломиться, разрешаю громко их послать.

Ореховые глаза Гласа вмиг наполнились неподдельным ужасом.

Проклятье, Мор, а можно помягче?

— А если я кому-нибудь наврежу?

— Я позволил Фейну поговорить с тобой только в моем присутствии, так что если он решит нарушить договоренность, значит, ему нельзя доверять. А поэтому нет ничего страшного, если ты навредишь. Все понял?

— Да, — Глас неуверенно кивнул.

Я разблокировал телефон, подвинул его к Гласу и открыл список вызовов.

— Оставляю тебе. Будет трезвонить — не отвечай, но если что-то пойдет не так или я не появлюсь до конца дня, позвони на последний набранный номер. Скажи, что ты от меня и что тебе нужна помощь.

Я был все еще очень далек от понимания, какие у меня теперь отношения со Сворой, но выбора у меня не было. Оставалось надеяться, что если претензии и есть, то лично ко мне, и Гласа они никак не коснутся.

— Думаешь, там будет опасно?

— Не думаю, — поспешил я его успокоить. — Но лучше перестраховаться.

— А мой голос не навредит через телефон?

— Хм… — Кажется, я впервые за двенадцать лет пожалел, что не успел закончить школу. Если инфразвук там, конечно, изучается. Впрочем, когда в деле замешан ихор, большинство привычных знаний оказывались бесполезными. — Честно, понятия не имею. Но лучше не рискуй. Если вдруг не расслышит, напиши ему сообщение сразу после звонка. — И я показал Гласу, как это делается. — Справишься?

— Да, — растерянно прошептал он. — Но давай ты лучше побыстрее вернешься?

— Я постараюсь, — улыбнулся я и кивком указал на шоколад. — Пей, а то остынет.

Глас взял стаканчик спрятанными в рукава руками, задумчиво повертел его и, потупив взгляд, спросил тише обычного:

— А ты теперь на них работаешь?

— Пока нет. Но Фейн предложил контракт, — хмыкнул я. — Посмотрим, как сегодня все пройдет, и решим, стоит ли его заключать.

— Не хочу, чтобы ты из-за меня увяз, — выдохнул Глас, опустив голову еще ниже.

— Парень, я уже увяз. Но твоей вины здесь нет. Глас, — мягко позвал я, и тот неуверенно взглянул на меня из-под пушистых ресниц, — я — наемник, такая работа для меня в порядке вещей. Но если что-то пойдет не так, никакой контракт нас с тобой здесь не удержит. Так что не забивай себе этим голову, договорились?

— Хорошо, — в который раз кивнул Глас.

— Вот и славно. А теперь ешь.

Я отлип от стойки и, пока растерянный мальчишка расправлялся с псевдозавтраком, шмыгнул в свою комнату. Переложил из заднего кармана на дно сумки конверт Фейна, и, наоборот, вытащил из нее и заткнул за пояс пистолет. Глушитель, запасная обойма — да, Мор, именно так выглядит подготовка к безопасной поездке — и пачка сигарет отправились по карманам, очки на воротник футболки. Кажется, ничего не забыл.

— Тебе включить какой-нибудь фильм? — спросил я, возвращаясь в гостиную.

— А может, потом вместе посмотрим? — отозвался Глас, развернувшись на барном стуле. — Если, конечно, хочешь.

— И потом тоже можно посмотреть, — согласился я. — Просто сейчас здесь не то чтобы есть, чем заняться.

— Ничего, — Глас пожал плечами. — Я привык.

Я не смог сдержать тяжелого вздоха. Добраться до ублюдков, отнявших у мальчишки хоть какое-то подобие детства, захотелось еще сильнее.

— Ладно, — я подошел к стойке и посмотрел время на телефоне, — но потом мы с тобой это все исправим.

В голове тут же в разные стороны разбежались мысли о том, что нужно в первую очередь добыть. Одежда, предметы гигиены, второй телефон. Думать о всех этих вещах, которые стоило сделать для Гласа, было до странного непривычно, но в какой-то степени даже приятно, что ли. Всяко лучше, чем вхолостую ломать голову о мотивах Фейна и убийце Хвата, не имея ровным счетом никакой информации.

— Хорошо, — смущенно улыбнулся Глас.

Я ободрительно потрепал мальчишку по плечу и направился к двери.

— Удачи, Мор, — раздался шепот в догонку.

— Спасибо.

На улице, по дороге к проходной, меня терзала лишь одна мысль. Как так вышло, что до вчерашнего дня меня абсолютно устраивало, что при таком количестве знакомств вся моя собственная социальная жизнь держалась на одном единственном неприкасаемом. Достойном неприкасаемом, но все же от чувства, что ни внутри окружающих меня сейчас стен, ни снаружи теперь нет никого, кому можно безоговорочно положиться самому и тем более доверить жизнь невинного мальчишки, на душе стало довольно мерзко. Отчего необходимость при приближении к воротам сбросить покров ихора отозвалась особенно неприятной обжигающей волной по шее и спине.

Кажется, я пришел рано — кроме скучающего охранника неподалеку от стеклянного входа проходной я никого не увидел. Ну а поскольку пропуск я так и не получил, мне ничего не оставалось, кроме как ждать. Чем я и занялся, с трудом поборов острое желание спрятаться обратно от чужих глаз.

Нервы не выдержали по ощущениям уже минуты через две, отчаянно захотелось закурить. Я достал из кармана сигаретную пачку — на разведку я ехал, в конце концов, не один, к чему беспокойство о запахе табака — и, выудив сигарету, зажал ее в зубах. Но все же я кое-что умудрился забыть в комнате.

— Помочь? — по дорожке ко мне приближались две категорически разные особы.

Одна — высокая девушка плюс минус моего возраста, на чью строгую кожаную куртку и закрывающий шею красный шарф даже смотреть было жарко. И рядом с ней низкая девчонка, больше похожая на пацана-оборванца, с торчащим во все стороны пирсингом и бардаком на голове похлеще моего.

Не успел я ничего ответить, как первая девушка подошла ко мне и протянула к сигарете руку со вспыхнувшим на кончике большого пальца огоньком.

— Благодарю. — Очарованный жестом я не спеша прикурил.

— Новенький? — спросила она.

— Вроде того.

— Спичка, — девушка протянула мне ладонь, и только когда я пожал ее спрятанной в перчатку своей, я понял, что ее руки тоже по большей части прикрыты чем-то напоминающим эластичные бинты.

— Мор, — представился я.

— О, это с тобой мы едем шариться по брошенной лаборатории? — подала голос вторая девушка.

— Если ты Ищейка, то да, — ответил я.

— Она самая, — ее бодрое рукопожатие также напомнило больше мужское. — Ну как, было там что-нибудь жуткое, а? Расчлененка, мутанты, эмбрионы в пробирках?

— Увы, — хмыкнул я, решив оставить всю информацию, жуткая она или нет, до приезда на место.

Ищейка разочарованно крякнула и, похлопав себя по многочисленным карманам штанов, нашла в них мятую пачку. Подруга помогла закурить и ей.

— Опять только зря время потратим.

— Не ворчи, — одернула ее Спичка с неприкрытой толикой злорадства в голосе.

— Хочу — и ворчу, — возмутилась Ищейка, глубоко затянувшись. — Не тебе торчать в этой расчудесной компании. Если что, я не о тебе, приятель. Ну, по крайней мере я надеюсь, что ты не такой же мудак.

Я честно не нашелся, что ответить на этот выпад. Благо, новых не последовало, а стоило мне докурить, к воротам подкатился черный тонированный кроссовер. С водительской стороны открылось окно, и сидящий за рулем Ткач кивком позвал в машину.

— Хорошего вам дня, ребятки, — Спичка усмехнулась и направилась в сторону проходной.

— Ой, да иди ты, — бросила ей в спину Ищейка. — Ну какой хороший день с Ткачом и даже без расчлененки?

— М-м-м, а говоришь без жути, — переступая порог старой клиники, Ищейка громко втянула носом воздух. — Чую кровь!

Я лично не чувствовал ничего, кроме сбивающего с ног едкого запаха химии и настырного беспокойного зуда. Мой опыт подсказывал, что настолько неуловимый объект даже после чистки никто не бросит незапертым. Но лаборатория встречала нас гостеприимно распахнутыми дверьми, и, похоже, смутило это только меня.

Осмотреться? Проверить, нет ли кого внутри? Выяснить, в каком состоянии сеть и камеры? Нет? Ладно, Мор, ты смещен с пьедестала дилетантства.

Мы просто как ни в чем не бывало вошли в холл, и Ищейка, которая всю дорогу ныла о бессмысленности вылазки, не замедляя шага влетела в его центр и, враскачку обернувшись вокруг себя, в полный голос гаркнула:

— Ну, рассказывай!

Я от неожиданности так и замер, превратившись не то что в слух — в самый настоящий локатор, готовый засечь любой шорох в ответ на звонкое эхо, перекатившееся по пустому и, к сожалению, не лишенному электрического света холлу.

— Остынь, — поравнявшись со мной, проговорил Ткач, в отличие от шумной девчонки, не проронивший ни единого лишнего слова за весь путь от Института. — Если в здании кто-то остался, мы почувствуем их раньше, чем они нас.

— Здесь могут быть замешаны наши, — недовольно отозвался я.

Я не говорил Фейну и его сторожевому псу о нападение в моей квартире, но, уверен, им хватило мозгов связать мои навыки и свежеразбитое лицо. Не спорю, что со всем этим чистым, мать его, делом от моей нервной системы остался один лишь огарок, но есть вещи, о которых стоит думать при любых обстоятельствах. Как там говорят? На каждого зверя найдется хищник покрупнее? Вот и с нами все ровно то же самое. Никогда нельзя забывать, что любой талант, каким бы идеальным он ни казался, может перекрыть чья-то чужая способность.

— Тем более, — спокойно пожал плечами Ткач и кивнул в сторону Ищейки: — У нее прекрасный нюх на ихор.

Обладательница хваленого нюха в свою очередь выжидающе пялилась на меня и нетерпеливо постукивала носком тяжелого ботинка об пол.

Ладно, я здесь в конце концов не для того, чтобы кого-то учить работать. Быстрее закончим — быстрее вернусь к Гласу.

Я коротко, опустив в первую очередь подробности о мальчишке, рассказал про найденные липовые рабочие места, пустую лабораторию и начиненный малоприятными сюрпризами подвал.

— Значит, вниз, начальник? — обратилась Ищейка к Ткачу.

— Пробегись сначала по этажу. — Проигнорировав пренебрежительный тон, Ткач выудил из кармана брюк герметичный пакет с полученной от Фейна пробиркой и протянул его девушке. — Может, получится за кого-то зацепиться.

Ищейка подошла ближе, выхватила пакет и медленно провела извлеченной из него пробиркой под носом, внюхиваясь точно в дорогую сигару.

— Чую твои лапы, Айзека и… — пристав на цыпочки, она потянулась в мою сторону и тут же отступила обратно. — И твои.

— И все? — не удержался я от вопроса.

— Шутишь? Да от нее разит, как от шлюхи! — демонстративно скривившись, Ищейка резко развернулась и направилась ко входу в левое крыло.

Ткач хмыкнул ей в спину и перевел взгляд на меня. Тяжелый такой, испытывающий взгляд, несомненно нацеленный на то, чтобы заставить меня еще больше нервничать. Но вот что-что, а в гляделки играть я никогда не любил.

— Если есть что сказать — говори.

Ткач криво ухмыльнулся и, не прекращая буравить меня своими бледно-голубыми глазами, спросил:

— Кто тебя отправил сюда?

— Заказчик, — не раздумывая выдал я.

Но Ткача такой ответ, естественно, не удовлетворил. Он заложил руки в карманы брюк и сделал шаг ближе, оказавшись со мной лицом к лицу.

— Давай обойдемся без этих игр, — тихо, но строго проговорил он. — То, что происходит в этой лаборатории, касается всех нас, и любая информация может оказаться полезной.

Нет, приятель, так не пойдет. Даже тот факт, что Хват мертв, не дает тебе никакого права копаться в наших с ним сделках.

— Поверь, мой наниматель не сможет ничем помочь, — не сдавался я.

— Позволь, я это уже сам решу. Не вынуждай меня заставлять тебя.

Ну что, Мор, момент истины? Прав ли Фейн в том, что считает Ткача хищником крупнее меня?

В груди неприятно засвербела тревога. А был ли я уверен, что сейчас подходящее время испытывать на себе способности незнакомого мне неприкасаемого? Сейчас, когда я оставил Гласа одного в Институте. Рядом с не вызывающим ни капли доверия Фейном. Если я не вернусь, поможет ли мальчишке Свора? Поможет ли ему хоть кто-нибудь? Стоит ли такая никчемная информация о погибшем друге безопасности невинного ребенка?

От осознания, что я сейчас настолько далеко от Гласа, что, даже одержи я победу, мне будет крайне сложно вызволить его, неуверенность переросла во что-то близкое к панике, застрявшей тугим комом под кадыком. Я же обещал вернуться. Я не имею никакого права сейчас так рисковать.

— Кто? — из-за безапелляционного тона Ткача я окончательно захлебнулся в страхе подвести Гласа.

— Свора, — буквально выплюнул я и, плотно сжав челюсти, постарался взять себя в руки.

— Свора никогда не выступает инициатором, — не унимался Ткач. — От кого они получили заказ?

— Понятия не имею, — возмущено процедил я. — Хват никогда не сводил заказчиков и исполнителей.

Нахмурившись, Ткач шумно выдохнул.

— Я тебя услышал, — внезапно спокойно проговорил он и отступил в сторону, повернувшись ко мне спиной.

А я так и стоял, тщетно пытаясь унять разбушевавшиеся нервы и понять, какого черта вообще произошло. Все, допрос окончен? Ткачу этого оказалось достаточно? Он, серьезно, так просто поверил?

Ну конечно, сука, поверил. Потому что как пить дать это из-за него у меня сейчас сердце ломилось через глотку.

— Я же сказал, что мой заказчик ничем не поможет, — не без упрека бросил я.

— Я должен был убедиться, — Ткач обернулся через плечо, — ничего личного.

Браво, Мор, вот и проверил чужую способность.

— Все на благо Института? — едко спросил я, не имея ни малейшего представления, как избавиться от мерзкого ощущения, будто у меня хорошенько так покопошились в голове. Лучше бы он в лицо мне дал, честное слово. Хотя бы было понятно, что это исходит от него. А сейчас что? Как понять, что мое, а что навязанное? Мысли-то точно принадлежали мне, все логично: если я хочу помочь Гласу, я не должен без необходимости подставляться под удар. Логично же? Проклятье.

Ткач снова ухмыльнулся, но ответить не успел, поскольку из коридора в холл выпорхнула Ищейка.

— Ничего интересного. Много людей и немного неприкасаемых, — отчиталась она. — Причем последние были тут совсем недавно. Может, часа три назад. Но никого знакомого. И шлюшку нашу, — на этих словах Ищейка помахала в воздухе пробиркой, — из них никто не трогал.

— Пойдем тогда вниз, — тормознул ее Ткач, прежде чем она успела скрыться в правом крыле.

— Как скажешь, босс.

Ищейка первая сбежала по лестнице и, не встретив никаких препятствий — кнопочная панель замка безжизненной тушей висела на проводах на незапертой двери, — зашла в подвал. Ткач жестом предложил следовать за ней.

— Фу! — звучно фыркнула Ищейка, проходя мимо бывшего поста охраны. — Скольких ты тут положил?

— Не считал, — соврал я. Не то чтобы я переживал о подобных вещах, своей работы я не стеснялся, но и не видел в ней тему для пустой болтовни. Да и не был я настроен сейчас на разговоры, все, чего мне хотелось, это поскорее выбраться отсюда и привести нервы с мыслями в порядок.

— Что чувствуешь? — требовательно спросил Ткач.

— Ихором воняет сильнее. Наших тут было больше, и живых, и мертвых.

Ищейка ускорилась по тусклому коридору и замерла возле дверей, за одной из которых по-прежнему находилась кладовка, а за второй теперь было абсолютно пустое помещение.

— А здесь пахнет, как от пробирки, — заключила она.

— Здесь я ее и нашел, — кивнул я, но Ищейка уже помчала дальше, в сторону главного зала, где нас встречали нетронутые секционные столы и пустые морозильные камеры нараспашку.

— Какая же вонь! — возмутилась девушка.

— А что ты хотела от морга? — хмыкнул Ткач, осматриваясь.

— Не в покойниках дело, — Ищейка задрала нос и обошла зал по периметру. — Живыми воняет. Очень резкий запах у ихора. С одной стороны, приятный, знаешь, как-будто газон постригли, а с другой — аж тошнит.

— Точно не трупный? — уточнил Ткач.

— Точно. Им разит, но не так.

— Сможешь узнать его?

— Спрашиваешь!

Никогда бы не подумал, что ихор может пахнуть по-разному. Но газон, говоришь? Знал я одну ядовитую клумбу, и если она не сменила работодателя, то велика вероятность, что без нее не обошлось.

— Много тел было в морге, Мор? — оторвал меня от моих размышлений Ткач.

— Я только две камеры открывал. — Я невольно напрягся от его обращения ко мне, но постарался как можно непринужденней пожать плечами.

Ищейка же без лишних просьб прошла вдоль холодильников, но на немой вопрос Ткача она лишь повторила мой жест.

— Пахнет одинаково. Много формалина, мало конкретики.

После главного зала нам оставалось осмотреть только камеры, замки которых постигла та же участь, что и на двери в подвал, из-за чего я окончательно убедился, что неприкасаемые, которых так хорошо чувствовала Ищейка, приходили за тем же, за чем и мы.

Ищейка заглянула в каждую камеру, и ни в одной из них не было ни обстановки, ни ароматов, подтверждающих, что в них кого-то запирали. Кроме той, в которой я нашел Гласа. Мебели и личных вещей не осталось, но запах неприкасаемого девчонка почувствовала сразу.

— Они здесь его держали? — негромко спросил Ткач.

— Угу, — сердито буркнул я.

— Ублюдки, — бросил он и первым направился по коридору на выход.

Возвращались мы так же, как и ехали сюда: под несмолкаемые замечания Ищейки. Она все еще считала вылазку бесполезной, называя поиски неприкасаемых по запаху в большом городе дохлым номером, но от мерзких душков, кажется, в итоге осталась в восторге. Ткач никак не комментировал ее умозаключения, из чего я сделал вывод, что все, что телохранитель Фейна думал о лаборатории, только для ушей последнего и предназначалось. Пускай. Своими домыслами я тоже делиться не стал.

— Надеюсь, я в ближайшие несколько часов не понадоблюсь? — спросил я, стоило нам подъехать к воротам Института.

— Есть неотложные планы? — не без иронии в голосе поинтересовался Ткач.

— У Гласа даже своей зубной щетки нет, — парировал я.

Ткач внезапно понимающе кивнул.

— До завтра точно никаких дел не предвидится. Пропуска и документы заберешь у администратора. Осваивайтесь, — добавил он с очередной ухмылкой и остановил машину, как только мы оказались на территории.

Я тут же выскочил с пассажирского сидения и поторопился по дорожке к жилым корпусам, услышав за спиной хлопок дверцы и звонкое:

— Подожди-подожди! Эй!

Возмущение Ищейки я заслужил тем, что скрылся с ее глаз. Извини, подруга, но не сейчас.

На второй этаж нашего корпуса я залетел уже бегом, безуспешно пытаясь выбросить из головы самые паршивые варианты развития событий.

— Глас, это я, — предупредил я, отпирая дверь.

Но в гостиной, ни на диване, ни за барной стойкой, мальчишки не оказалось. Он, в общем-то, и не обязан был встречать меня прямо здесь, но порожденную Ткачом панику, незамедлительно впившуюся в глотку, это мало волновало.

— Глас? — просипел я.

— Я тут. — Прижимая к груди мой телефон, Глас вышел из своей комнаты. — Все хорошо, Мор?

— Все хорошо, — выдохнул я и постарался улыбнуться. — А у тебя?

— Тоже, — прошептал Глас и, смущенно улыбнувшись, подошел с протянутым телефоном. — Было тихо.

Гребаная нервотрепка окончательно лишила меня мозгов, поэтому, когда я увидел, как трясутся у него руки, вместо того, чтобы забрать трубку, я сгреб в охапку самого мальчишку.

— Извини, переволновался, — проговорил я, но, судя по тому, с какой силой Глас вцепился в мою футболку, оправдания оказались лишними.

Понятия не имею, как ты это осуществишь, Мор, но только посмей еще хоть раз оставить его одного…

На сборы нам понадобилось не так много времени, большую часть которого я потратил на поиски зажигалки и перекур, но возле стойки на первом этаже нас уже поджидал знакомый аллигатор с документами, пропуском и заверением, что пока готовится второй, проблем не возникнет. Пришлось вернуться, чтобы забросить в апартаменты плотный конверт с контрактом, устояв перед огромным соблазном тут же отправить его в урну. И только после мы наконец спустились в кафетерий.

Порыв убраться с территории Института и поесть где-нибудь еще я тоже с трудом, но подавил — обещанный нормальный завтрак уже и без того плавно перетек в обед, да и взваливать свою нервозность на Гласа мне совершенно не хотелось.

Мальчишке хватало и своей.

И если мое состояние я мог списать на вмешательство Ткача, то в том, насколько Гласу тяжело дались эти несколько часов наедине с самим собой в месте, от которого он не понимал, что ожидать, виноват был только я. Отчего его искренняя улыбка в ответ на мои слова, что до конца дня я полностью в его распоряжении, особенно остро кольнула по совести.

Где ты ее у себя только нашел, Мор?

Размещенный в цоколе обеденный зал оказался довольно светлым и просторным. И, на нашу удачу, почти пустым. Только пару соседних столиков в самом углу заняла небольшая компания, которой, впрочем, не было до нас никакого дела. Предпочла бы нас игнорировать и скучающая за стойкой немолодая дама, кажется, одна из тех, кого я встретил утром, но без ее участия еда, увы, не продавалась.

В этот раз для Гласа я выбрал то, что можно назвать здоровым питанием, у самого же с аппетитом явно начались проблемы, поэтому я соблазнился лишь очередной порцией кофеина.

— Получается, вы совсем ничего не нашли? — спросил Глас, быстро расправившись с половиной порции то ли омлета, то ли салата.

— Не сказал бы, что совсем ничего, — я слабо представлял, насколько неприятно для него будет звучать добываемая информация, но и отмалчиваться не считал правильным. — Ищейка почувствовала, что до нас там покопались другие неприкасаемые.

— Из плохих парней? — робко уточнил Глас.

— Пока не знаю, — пожал я плечами. — Но есть одна мыслишка, которую стоит проверить.

Придумать бы только как.

— А это не опасно?

Я повертел в воздухе ладонью, надеясь, что такой ответ выглядит, как «не особо», а не «мои шансы выжить — пятьдесят на пятьдесят».

Что, конечно, было ближе к правде.

Глас насупился, но промолчал, вернувшись к завтраку.

— Не против, если прогуляемся пешком? — предложил я. Черт его знает, какой информацией владеют мои недоброжелатели, так что лучше не рисковать и не светить своей посудиной на дорогах лишний раз.

— Я только за, — закивал Глас, торопливо дожевывая.

Мы оставили поднос в стойке для грязной посуды, поблагодарили скучающую даму и вышли на улицу. Наличие только одного пропуска в кармане откровенно напрягало, и, приближаясь к проходной, я успел настроиться на подвох, но охрана, как и обещал аллигатор, выпустила нас без проблем.

Путь от Института к благам цивилизации по большей части лежал по приятной глазу околопарковой территории. Глас заметно расслабился и, осматривая ландшафт сквера, с неизменно искрящим любопытством впитывал все новое для себя. В то время как я — с подозрением пялился в лица прохожих. Нет, я не ждал, что сразу же за воротами на нас набросится орава наемников. Просто слишком уж отвык так долго находиться на виду у случайной толпы. Но я, болван, совершенно не подумал, что Глас вообще никогда к подобному не привыкал, так что когда мы добрались до оживленного торгового центра, мальчишка буквально оцепенел.

— Как много людей, — прошептал он и, кажется, сам не заметил, как прижался ко мне.

— Все хорошо, — я осторожно приобнял Гласа. С языка едва не сорвался совет просто не выделяться, но я одернул себя. Про места, где таких, как мы, не пускают даже на порог, он еще успеет узнать. Здесь же, в такой близости от Института, настолько категоричное отношение мы вряд ли встретим. — Мы ненадолго. Прикупим тебе все необходимое и уйдем.

Глас поднял на меня полный смущенной растерянности взгляд.

— Не надо только на меня много тратить. Я же не смогу вернуть.

— На этот счет можешь не переживать, — я успокаивающе сжал его напряженное плечо. Все же от вмешательства Ткача нашлась польза: теперь я мог не переживать, что своими тактильными порывами причиняю Гласу дискомфорт. — Два дня назад я получил хорошую оплату за заказ, так что гуляем, напарник.

— А что за задание у тебя было? — оживившись, сразу же переключился Глас.

И тут я неожиданно осознал, что стесняться своей работы я все же могу. Глас видел, как я убиваю, и я искренне беспокоился, что он начнет считать это нормой. Да, это норма, но для таких, как я, как Хват, как Север, да для любого, кто разделил с нами тот кромешный ад, что устроили люди после Схождения. Но Глас избежал его, в нем не поселился разъедающий душу паразит по имени ненависть. Даже несмотря на все лишения, на отнятую у него жизнь, он не был озлоблен, он не тянулся к мести. Увидев это еще в коридорах лаборатории, я всем сердцем желал, чтобы так оно и оставалось. Но сейчас я думал даже не об этом, сейчас мне действительно хотелось выглядеть хоть немного лучше в лучащихся интересом ореховых глазах.

— Украл немного корпоративных данных, — ответил я, надеясь, что Глас не спросит, у хорошего или плохого парня, поскольку сам я этим вопросом, естественно, не задавался, принимая заказ.

— Тяжело было? — прошептал Глас.

— Нет, — мотнул я головой. — Моя скрытность в таких делах очень помогает.

— Здорово, — мальчишка улыбнулся и, вздохнув, опустил взгляд на снующих от витрины к витрине людей. — Ты сказал, что мне надо что-то купить. А что мне надо?

— А что ты хочешь? — усмехнулся я.

— Я не знаю, — прошептал Глас растерянно.

— Давай тогда начнем по порядку, — предложил я и кивнул в сторону магазина одежды.

Не без труда, поскольку Глас ужасно стеснялся и упорно считал меня транжирой, мы прикупили ему несколько футболок с длинными рукавами, пару классических, кеды, джинсы и джемпер по размеру на более прохладную погоду. Потом мы перебрались в аптеку за средствами гигиены, и там подвис уже я, глядя на совсем светлый невнятный пушок на щеках Гласа и гадая, нужна ли ему своя бритва. Оттуда мы заглянули в отдел с техникой, где мне пришлось унять свое беспокойство, покупая телефон и карту связи не у проверенных парней. А закончился наш променад в книжном магазине. И сказать, что в нем Глас расцвел — это ничего не сказать. Но от мук выбора его пришлось спасать, забрав все комиксы и книги, на которые он положил глаз. Дошлифовав покупки вместительным рюкзаком, мы обессиленные наконец выбрались из торгового центра, даже не дотянув до зоны с кафешками.

Пусть я и оказался прав: косых взглядов и откровенной недружелюбности мы не встретили — а по шепчущему мальчишке и парню, расхаживающему летом в помещении в перчатках и очках, можно было догадаться, что с нами не так — но от такого количества людей изрядно устали оба. Для моей паранойи оказалось слишком много лиц вокруг, вплоть до того, что мне начало казаться, что из магазина в магазин за нами ходят одни и те же люди, но присмотревшись, я понимал, что это не так.

Поэтому мы и решили, что поедим снова в Институте, а до этого просто отдохнем на скамейке в сквере.

— У меня уже был комикс про этого героя, — восторженно нашептывал Глас, сидя рядом. — Мне очень-очень нравился. Нарисовано как по-настоящему. И у него такие способности, ух, — парень перевел дыхание, а затем неожиданно поник: — Но после переездов у меня ничего не осталось.

— А книги, которые у тебя были на столе? — уточнил я, закуривая.

— Эти мне принесли потом. Хорошие, но их мало. Я каждую прочитал по несколько раз.

— Раньше, получается, было лучше? — аккуратно спросил я. Судя по тому, что он уже рассказывал, до того, как лаборатория начала перемещаться с места на место, условия у него выглядели не такими плачевными.

— Сейчас лучше, — широко улыбнулся Глас.

— Я рад, — усмехнулся я. — Но все же?

— До первого переезда у меня была большая комната. Было много книг. Учебники. Телевизор. Какие-то игры, но я не очень их любил.

— Почему?

— Смотритель говорил, что они нужны для развития. Даже показал, как играть. Но одному было уже не так. А еще были проверки, — Глас тут же весь втянулся, пряча ладони в длинных рукавах моей футболки, в которой он все еще остался. — Так что я не знаю. Вряд ли это лучше.

Я резко затушил сигарету об урну и прижал Гласа за плечи к себе.

Ничего, парень, мой-то паразит хорошо откормлен, когда мы найдем этих ублюдков, я не раздумывая возьму всю грязь на себя.

— Извини, что напоминаю.

— Не страшно, — прошептал Глас, уткнувшись макушкой мне в подбородок. — Теперь же этого нет.

Так бы мы и сидели, если бы моя паранойя не заявила, что я уже видел сегодня мужика в костюме, который прошел мимо нас. Вернее не так. Я видел костюм. Не похожий, не такой же, а именно этот. Но на ком-то другом.

— Пойдем-ка ужинать, — проговорил я, провожая взглядом подозрительную бежевую «двойку». — Нам с тобой еще фильм сегодня смотреть.

— Точно! — выдохнул Глас и вскочил со скамейки.

Я мог бы догнать типа в костюме, проследить за ним, прижать в конце концов. Но спокойствие Гласа мне сейчас оказалось куда важнее. Сомневаюсь, что следящие удовлетворили свое любопытство, а уж к следующему раунду этой игры я подготовлюсь.

Вернулись мы без приключений, чего не могу сказать про лишнее сопровождение, поскольку я успел еще раз заметить этого же мужика на дальней скамье в сквере.

При условии, конечно, если я окончательно не помешался. Но подумаю об этом потом.

Забросив рюкзак с вещами и книгами в гостиную, мы снова спустились в кафетерий.

— Это, между прочим, было невежливо! — услышал я звонкий голос раньше, чем увидел его обладательницу.

Ищейка и ее подруга, Спичка, заняли один из центральных столиков. И, несмотря на свое возмущение, бойкая девчонка всячески жестикулировала мне, чтобы мы садились к ним. Что с одобрения Гласа мы и сделали, после того как заказали еду.

— Ищейка, — представилась она, протягивая Гласу руку, стоило ему сесть напротив. — А это Спичка. О, я же тебя сегодня чувствовала!

— Глас, — растерянно прошептал тот в ответ.

— Ой, а чего так скромно? — Ищейка расплылась в широкой улыбке.

— Глас по-другому не может, — заступился я, усаживаясь.

— В смысле не может? — не поняла Ищейка, но получив тычок в бок от Спички, спохватилась: — Оу, прости. Но ты, приятель, — она тут же переключилась на меня, — давай не делай снова вид, что меня не услышал. Какого черта ты сбежал?

— Я должен был убедиться, что у Гласа все в порядке, — спокойно ответил я.

— Не придумывай! Что с ним могло случиться?

— Мы в Институте первый день, — совершенно серьезно проговорил я, пожав плечами. — Понятия не имею, что от него ждать.

— А, ты в этом плане. Даже не заморачивайся, — отмахнулась Ищейка. — Айзек нормальный мужик, он наших в обиду не дает.

— Айзек, значит, нормальный мужик, а его приближенный — мудак? — не смог я не сопоставить ее характеристики.

— Да ты все схватываешь на лету! — хохотнула Ищейка, вскинув руки. — Ну а скажи, не мудак? Подожди-подожди, вот он вывернет тебе всю душу наизнанку, так, что сам себя не узнаешь, тогда посмотрим, как ты запоешь.

— Да он уже, — хмыкнул я, на деле искренне упиваясь ее болтливостью. От таких, как Ищейка, при желании можно очень многое выведать.

— Во-о-от, значит, ты понимаешь, о чем я! Но у него же все во имя идеи, все ради дела. А спросить, видимо, язык отвалится или лапы отсохнут.

— И часто он так?

— А кто его знает. Ты же никогда не поймешь, свои ты эмоции сейчас испытываешь, или он чего подсунул. И не смотри на меня так, — внезапно рыкнула Ищейка на Спичку. — Или ты мне так и не веришь?

— Верю-верю. — Спичка примирительно вскинула ладони, за которые я снова зацепился взглядом. Интересно, что именно она прятала под бинтами. — Просто считаю, что ты преувеличиваешь. Ткач с тактичностью, конечно, не дружит, но он, как и Айзек, за своих горой.

— Надо только для начала стать своим, — заключил я.

— Тут ты прав, — кивнула Спичка, улыбнувшись.

— Ничего я не преувеличиваю, — проворчала Ищейка. — Но я вас предупредила, а вы сами думайте. Я вообще чего хотела спросить. — Она отодвинула в сторону свой поднос и почти заговорщически склонилась в мою сторону над столом. — Ты сказал, что в этой всей мути с лабораторией могут быть замешаны наши. А я уже далеко не первую заброшку обнюхиваю, и никогда там не пахло неприкасаемыми. Вот тебя, — обратилась она к Гласу, — я, может, и чувствовала раньше, точно не скажу, мы никогда не нападали на такой свежий след. Но как сегодня точно не было. Расскажи, что ты знаешь. От Ткача же ничего не добьешься.

— Я думаю, ты почувствовала тех, кто тоже ищет эту лабораторию, — не стал скрывать я. — Мой заказчик говорил, что многие ей интересуются.

— А знаешь, кто именно? Или тоже только начальству будешь докладывать?

— Идея есть, но проверять буду сам.

— В твоем распоряжении целый Институт, а ты в одиночку полезешь на рожон? — вмешалась Спичка.

Ответить я не успел, поскольку между нами возник поднос с нашим ужином. А пока я помогал Гласу с приборами, в голове успела загореться довольно толковая, хоть и рискованная идея.

— Что ты имеешь в виду под моим распоряжением? — спросил я у Спички, не торопясь приступать к еде. — Не могу же я в обход Фейна подойти к кому-то и потребовать помощи.

— Потребовать, конечно, не можешь, а вот спросить — вполне. Ни язык, ни лапы не отсохнут, — усмехнулась она. — Ты никогда не работал в больших командах?

— Я и в маленьких, признаться, не особо много работал. Ну хорошо, — не отрывая взгляда от девушки напротив, я откинулся на спинку столового стула. — Спичка, могу я попросить тебя о помощи?

— Меня? — искренне удивилась она. — Ты ничего не перепутал?

— Тебя, — кивнул я. — Ищейка почувствовала сегодня запах газона. А я знаю, в чьем окружении работает особа, которая ассоциирует себя с ядовитой травой. Сходить бы, поговорить. Но хоть ты тресни, я не хочу уйти оттуда с обморожением...

Да что с тобой не так, Мор?

Суток не прошло, как я пообещал себе не бросать Гласа одного, а сам не придумал ничего умнее, чем сорваться на ночь глядя, и не абы куда, а проверять свои злосчастные «пятьдесят на пятьдесят».

Впрочем, а что еще мне оставалось? Разорваться я не мог, сидеть сложа руки — тем более. Мы с Гласом упорно топтались на месте, причем на довольно зыбкой почве, поэтому, пока я окончательно не увяз в больших планах Фейна на мой счет, я обязан был хоть что-то предпринять. Одно радовало: мальчишка это прекрасно понимал. Правда, то, как он храбрился, отпуская меня на эту авантюру и соглашаясь на предложение Ищейки составить ему компанию, отозвалось довольно примерзким ощущением в груди.

Надеюсь, я не пожалею об этом.

— Точно не хочешь сам повести? — уточнила Спичка, усаживаясь на водительское сидение своего хетчбэка. По-прежнему в куртке и шарфе, которые даже поздним вечером вызывали вопросы. Но с моей стороны было бы чистым хамством расспрашивать малознакомую девушку о том, как ихор распорядился ее телом. С лихвой хватало уже того, что я позвал ее на мордобой без правил.

Ай да Мор, ай да дамский угодник.

— Точно. Я объясню, как проехать, там несложно, — отказался я, бросив на панель свои солнечные очки.

С такой кашей вместо мозга за руль категорически не хотелось. А если мне сегодня удастся добиться нормального разговора, то мне жизненно необходима хоть сколько-нибудь разложенная по полочкам информация. Поэтому, пока мы выруливали с парковки и объезжали жилые корпуса, я настырно тасовал в голове все, что мне известно на данный момент.

Начиная с проклятого задания. Хват говорил, что лабораторией интересуются многие, но тот, кто сделал непосредственно заказ у Своры, из своих, проверенный. Выходит, Хват с ним уже работал. Интересно, есть ли у Кречета какие-нибудь мысли на этот счет? Кого его босс мог так охарактеризовать? Если, конечно, речь не шла буквально об участнике Своры. Я устало мотнул головой. Нет, бред. Ткач верно подметил: Свора — это посредники и исполнители, никому из парней нет нужды все так усложнять, выдавая работу через босса, а Хвату незачем было бы пудрить мне мозги мнимым заказчиком.

Реальных охотников за лабораторией и так хватало. И в первую очередь — это Институт. Фейн заявил, что они узнали о лаборатории полтора года назад. И по словам Гласа переезды начались с год или около того. Получается, интерес Института их спровоцировал? Или, наоборот, неосторожная смена адреса выдала лабораторию? Нужно будет расспросить Ищейку про все заброшенные объекты, на которые ее гоняли, особенно про первый. Пока не знаю, что это может дать, но вдруг Глас вспомнит что-то, что дополнит картину.

За ворохом мыслей я не уследил, как мы остановились у главных ворот и Спичка, проклиная спящую охрану, выпорхнула из-за руля. Воспользовавшись заминкой, я решил сразу воплотить идею. Достал из кармана телефон и набрал Гласу сообщение, в котором тактично — на случай, если ему понадобится помощь Ищейки, чтобы разобраться, как прочитать, — предложил им поговорить о заброшках.

Невольно скрипнув зубами, я убрал телефон. Эта настороженность, это полное отсутствие понимания, кому можно доверять, выматывали и раздражали. Я не знал, что творится ни в Своре, ни в Институте. Причем противоречия в последнем меня сильнее всего сбивали с толку. Ищейка и Спичка уверяют, что Фейн целиком и полностью за наших, да и Ткача хоть и зовут мудаком, но мудаком идейным, стоящим за своих горой. Но вот же незадача, сам Ткач, приближенный к главе Института, при первой встрече посоветовал мне верить Фейну через слово. Что же, получается, идеи и «свои» у них разные?

Сука, а мне вот оно надо, разбираться в чужом грязном белье? Может, ну его, этот контракт, а? Может, я поторопился с выбором укрытия?

Я шумно выдохнул и потянулся за пачкой в карман. Но прикуривать без разрешения в чужой машине не стал, лишь сердито повертел сигарету в пальцах и спрятал ее за ухом, смотря через приоткрытую водительскую дверь на возвращающуюся с видом победительницы Спичку. Она плюхнулась на сидение и, взглянув на меня, без лишних слов протянула руку с пляшущим огоньком на кончиках пальцев.

— Спасибо, — поблагодарил я, прикуривая.

Расслабься, Мор, ты никому ничем не обязан. Станет туго, свалите с мальчишкой к чертям.

— Ну что, подробности-то будут? — спросила Спичка, когда нам наконец открыли ворота. — За что тебе там хотят отморозить конечности?

— Лишил хозяина заведения большого куша, — уклончиво ответил я.

— И каким же образом, если не секрет?

Глубоко затягиваясь, я бросил в ее сторону изучающий взгляд. Девчонка, вроде, взрослая, должна понимать, что Фейн не за красивые глаза предложил мне работу.

— Убил его чемпиона, — сдержанно ответил я.

— Ну надо же. — Если Спичку и смутил мой ответ, то виду она не подала. — И ты правда надеешься, что он тебя выслушает?

— Он знает, что я всего лишь исполнитель. Да и с заказчиком они уже успели разобраться, — фыркнул я, немного расслабившись. — Но при любом удобном случае этот мудак все равно пытается мне это припомнить.

— И до сих пор безуспешно? — усмехнулась Спичка.

— Ну да, руки все еще целы. — В подтверждение своих слов я взмахнул в воздухе свободной ладонью.

Спичка проследила за моим движением. И, похоже, ее любопытство оказалось настырней моего.

— А можно нескромный вопрос?

— Валяй, — разрешил я, стряхивая пепел в пепельницу на панели.

— Ты перчатки носишь, чтобы спрятать отметины ихора?

— Ради безопасности окружающих. Это та часть ихора, которую я не могу контролировать, любое мое прикосновение смертельно.

— Хреново, — цокнула языком Спичка.

— Мягко сказано, — согласился я. Очень мягко. Но это тоже не та тема, которую стоит обсуждать с малознакомой девушкой. — Ну а ты?

— Я? — не уловила она.

— Для чего бинтуешь руки?

— А. — Спичка невесело хмыкнула и поправила довольно нервным, как мне показалось, движением и без того аккуратно лежащие на плечах темные локоны. — А я просто часто обжигаюсь.

— Серьезно? — удивился я. — Ты владеешь огнем, но не имеешь от него защиты?

— Нет, не имею. — Спичка обиженно поджала губы, вновь обеими руками стиснув обшивку руля. — Вот такая паршивая способность.

— Извини, — я запоздало понял, что отреагировал слишком резко.

— Да ничего. Зато заживает все довольно быстро. Да и ожоги — это, скорее, вопрос практики, а у меня ее не то чтобы было много.

— Так ты ради практики согласилась поехать? — предположил я. — Если честно, я не уверен, что нам понадобится применять твои способности. Надеюсь, твоего имени будет достаточно, чтобы понять, что я подготовился.

— Было бы чудесно на самом деле, — одобрительно кивнула Спичка.

— Значит, не практика? Тогда почему?

— Ну, я же сама тебе сказала, что ты можешь просить помощи у коллег.

— Но рисковать-то это тебя не обязывает.

— Не обязывает, — Спичка, ненадолго задумавшись, снова поджала губы. — Но я никогда ни в чем подобном не участвовала. И мне любопытно.

— Подобном, это каком? — уточнил я.

— Вообще, — Спичка пожала плечами. — Вылазки, задания — все это не мой профиль.

— А чем же тогда занимается в Институте пирокинетик, если не секрет?

Девушка усмехнулась:

— При мне Институт поджоги не устраивал, так что моя работа маленькая, в основном бумажная. Ну серьезно! — негромко воскликнула она. — Где в современном мире может понадобиться швыряние огненных шаров?

— Мне сегодня вполне может пригодиться, — заступился за ее способности я и невольно задумался: а будь у меня такая возможность, поменялся бы я с ней местами? Отказался бы от применения своих талантов, определивших мою работу, ради чего-то спокойного, безопасного, «маленького и бумажного». Не лишающего людей и неприкасаемых жизней.

Я не смог с полной уверенностью ответить на этот вопрос даже самому себе. Но Спичку и ее мотивы, кажется, начал понимать.

— А как проявляется способность хозяина заведения? — спросила она.

— Он сам себе климат-контроль, — ответил я, туша окурок. — Может опустить температуру воздуха на довольно приличном радиусе вокруг себя до несовместимой с жизнью.

— Ненавижу холод, — фыркнула Спичка.

— Несложно догадаться, — усмехнулся я и покосился на нее, опасаясь, что снова ляпнул грубость.

Но Спичка не отрываясь смотрела на дорогу и улыбалась. А я поймал себя на мысли, что общаться с ней куда легче и в чем-то даже приятней, чем с Ищейкой. И исходя из этого, тут же задался вопросом, а что вообще эту строгую и сдержанную на вид девушку свело с такой баламутчицей, как ее подруга?

— Как видишь, быть пирокинетиком не так весело, как может показаться, — заключила Спичка.

— Я думаю, так можно сказать обо всех неприкасаемых, — отозвался я, отвернувшись к окну и вглядываясь в проплывающий мимо ночной город. Нужный нам район был уже рядом.

— Ну, кто-то из нас все же научился жить в мире со своим ихором, — не согласилась со мной Спичка. — Как минимум те, кому повезло не словить неконтролируемые минусы. А какой, кстати, частью ихора ты можешь управлять?

— Той, что помогает мне отводить от себя чужие взгляды.

— А, это то, о чем говорила Ищейка. Удобно. А в Институт ты подался, я так понимаю, потому что Гласа ты так спрятать не можешь?

— Именно.

— Все как обычно, — хмыкнула Спичка.

— То есть?

— В Институт идут только отчаянные.

— А как же идейные? — с искренней заинтересованностью спросил я. — Тот же Ткач?

— Он у нас, считай, уникальный кадр, — хохотнула Спичка. — Ты не подумай ничего, у нас, правда, все хорошо. Чтобы ни загнало любого неприкасаемого за стены Института, цели у всех одни. Но, сам понимаешь, когда людям нужны стены, чтобы отгораживаться от мира, значит, с этим миром что-то не так, и они с ним не справляются.

— Людям, — фыркнул я.

— По-твоему, мы уже не люди? — хмуро спросила Спичка.

— Это по их мнению так, — процедил я.

— А мне кажется, все наоборот. Это они лишились человечности, — строго проговорила Спичка. — Знаешь, как Ищейка оказалась в Институте? Ее собственный отец после Схождения отдал в приют, цель которого была только в том, чтобы изолировать неприкасаемых от общества. Их просто сгоняли в какие-то бараки, обращались хуже, чем с малолетними преступниками. И пока Фейн не накрыл этот лагерь, пока он не добился вызволения детей оттуда, всем было плевать.

— Поэтому и незачем нам считаться одним видом, — сердито проворчал я.

— Ну… — начала Спичка, но, вздохнув, умолкла, похоже, не подобрав слов. — Так, мост проехали, куда дальше?

— Через четыре квартала поверни направо, — подсказал я и, пока не передумал, спросил: — Позволь еще один вопрос, насчет Ткача. Что он такого сделал Ищейке, что она его так ненавидит?

— Ой, если честно, это личное, — усмехнулась Спичка. — А что? Боишься с ним работать?

— Я не совсем понимаю, на что он способен, так что да, пока опасаюсь.

— Ладно, только я тебе ничего не рассказывала, — Спичка заговорщически понизила голос: — Несколько лет назад Ищейка была в него влюблена. Знаешь, вся эта девчачья подростковая влюбленность в загадочных взрослых мужчин. Естественно, потом это прошло. Но Ищейка считает, что слишком резко, и что без лап Ткача тут не обошлось.

— Она ему призналась, а он лишил ее этих чувств?

— Ткачу не нужно ничего говорить, такие вещи он сам спокойно считывает. Но да, Ищейка считает, что он перекроил ее отношение к нему.

Я задумчиво хмыкнул. Считывает и меняет на свой лад. Теперь стало понятно, что именно он сделал со мной в лаборатории.

— Если это правда, то, конечно, ужасно некрасиво. Но ради всего святого, ей было всего шестнадцать, — улыбаясь, Спичка сокрушенно покачала головой. — Как еще можно было эту дурочку вразумить?

— Но обида у нее, похоже, теперь на всю жизнь.

— О да. — Спичка, следуя моим указаниям, повернула на нужную улицу. — Куда дальше?

— Еще раз направо и сразу в арку. И вглубь двора до самого конца.

По темным задворкам мы проехали молча. Привести мысли в порядок и подготовиться к малоприятной встрече мне, конечно же, не удалось, но я был крайне доволен сложившимся разговором. Само собой, доверять Фейну или Ткачу я не начну. Но я смог взглянуть на Институт глазами других обреченных, тех, у кого никогда не было иного выбора.

— Здесь? — тихо спросила Спичка, подъезжая к заставленной машинами площадке.

— Да. — Я кивнул и забрал с панели очки.

Спичка ловко втиснула свой хэтчбек аккурат напротив нужной нам крепкой стальной двери.

— Еще есть возможность передумать, — предложил я.

— Ну уж нет, — наигранно возмутилась Спичка. — Я уже настроилась зажигать.

— Мне бы твой настрой, коллега, — ухмыльнулся я.

Но мне передумать никто не предлагал. Так что пришлось спрятать глаза за темными стеклами и направиться к двери, за которой скрывались подвалы мордобойни и заодно логова главного, по моему скромному мнению, мудака города — Севера.

— Он же его убьет! — воскликнула Спичка, но ее звонкое возмущение утонуло в восторженном гуле ополоумевшей толпы.

Навалившись на подиум клетки буквально в первобытном предвкушении смерти, зрители наблюдали, как один здоровяк, имеющий больше общего с медведем, чем с человеком, выбивал дух из другого, получившего в дар от Схождения защищающие тело черные пластины. Крепкие на вид, но совершенно бестолковые против лохматой когтистой громадины. Опрокинув обессиленного противника на спину, звероподобный неприкасаемый отрывал их одну за другой, с обнаженных рук, груди, живота, заливая песок арены кровью. Добираясь до уязвимой плоти.

— Может, и убьет, — отозвался я, невольно завороженный мерзким зрелищем. — Все зависит от того, для чего они сюда пришли.

— Это как понимать?

Не без труда я отвел взгляд от возвышающегося над толпой восьмигранного ринга и обернулся к растерянной Спичке.

— В подобные места не идут те, кто научился жить в мире со своим ихором, — исказил я ее слова и, скорее машинально потянувшись за пачкой в карман, осмотрел ряды столов и диванчиков за ее спиной. — Для многих возможность наконец сдохнуть, и сделать это на своих условиях, куда важнее славы и денег.

— Бои, серьезно, идут на смерть? — Поморщившись, Спичка, обхватила себя руками.

— Не все, — поспешил я ее немного успокоить. — Только самые зрелищные, за победу в которых Север готов отвалить по-настоящему крупную сумму.

— А говоришь, важнее денег.

Я улыбнулся ее скептицизму и, неопределенно пожав плечами, снова взглянул на арену. Без денег ничего в этом прогнившем мире не обходится, наемникам ли не знать. Но лично я ни за какую цену не согласился бы проливать кровь улюлюкающей толпе на потеху. Особенно учитывая, как много в этой толпе людей — Северу было абсолютно плевать, чья ярость и жажда зрелищ находили выход в его заведении, лишь бы наполнялся его кошелек.

Я брезгливо отвернулся от подиума и, легонько тронув Спичку за локоть, поманил ее к металлической лестнице, ведущей к балкону. Прикуривая на ходу, я снова окинул взглядом разношерстную публику нижнего уровня в слабой надежде выловить кого-нибудь из приближенных Севера без необходимости встречаться с ним лично. Но, ожидаемо, ни одной знакомой рожи. Так что пришлось собирать остатки воли в кулак и подниматься на второй ярус, где, к моему искреннему удивлению, мне сразу же улыбнулась удача — за столиком неподалеку во всем своем великолепии веселился и распивал коктейли искомый цветник. Без садовника. Такой шанс нельзя упускать.

— Вон там сидят дамы, которые нам нужны, — кивнул я в их сторону.

— Занятные, — протянула Спичка.

Не то слово, занятные.

От мысли, что вот буквально на прошлой неделе я мог себе позволить в свое удовольствие разглядывать подобных неприкасаемых в родной «Своре», а не в этом душном порочном подземелье, загорчило на языке. Но да, здесь было, что разглядывать.

Ткнув окурком в ближайшую стойку-пепельницу, я направился к столику экзотической свиты Севера.

В первую очередь в глаза бросалась бледно-зеленая кожа той, на чей запах я готов был поставить сумму еще не подписанного контракта с Фейном. Цикута — любимица своего босса. Я понимал, что растения никак не связаны с ее преобразованием, но отделаться от этой ассоциации никак не выходило. Отравивший кровь Цикуты ихор придавал ей пусть и нездоровый, но весьма специфический вид, особенно в купе с щедрыми слоями глиттера, превращающими ее из обитательницы болота в настоящую лесную нимфу. Ну как тут не купиться?

Я вот в свое время купился, за что едва не поплатился жизнью, когда Север отправил ее за мной. Дурак, что с меня взять.

Приятельниц Цикуты я не так близко, но тоже знал. Даже помнил как зовут одну из них. Карлина — дама постарше, построже и, если верить слухам, поопасней напарницы. Поговаривали, Схождение наградило ее не только тонкими острыми шипами на теле. И что именно за вторую способность Север держал ее рядом. Правда в чем именно заключался ее дар, похоже, мало кто знал.

А вот заковыристое имя второй подруги, обладательницы чарующих золотых глаз, я честно забыл, ботаник из меня, мягко говоря, не ахти. Но ее способность унимать боль и стимулировать заживление всегда считал впечатляющей. Как по мне, лучшее кадровое приобретение Севера.

— О, вы только посмотрите, кому жить надоело! Или совсем оголодал? — Голос Цикуты напоминал скрипучую иву, а в ее улыбке яда содержалось не меньше, чем в крови, но сам факт того, что она со мной заговорила, я посчитал хорошим знаком. — Смотрю, не успел главный собачник сыграть в ящик, а его щенки уже разбежались в поисках новых хозяев.

Вопреки словам Цикуты ее напарницы на меня даже не взглянули. Карлине словно не было дела ни до чего, кроме ринга внизу, на который она взирала с хищным спокойствием, а девочку-подорожник куда больше заинтересовала идущая рядом со мной Спичка.

— Я не ищу работу и не имею к Своре никакого отношения, — я примирительно поднял ладони в перчатках вверх. В случае с теми, с кем я уже когда-то конфликтовал, жест не столько символичный, сколько дающий четко понять — на данный момент я не вооружен. — Давай сегодня обойдемся без кровопролития и просто поговорим.

— Не мне это решать, Мор, — довольно проскрипела Цикута.

— Может, хотя бы попробуем, пока босса нет рядом? — хмыкнул я и, не оставляя ей времени на возражения, выпалил: — Я хочу обсудить с тобой весьма популярную в последнее время лабораторию.

— С чего ты решил, что мне известно что-то о какой-то лаборатории? — усмехнулась Цикута.

— Да брось, стал бы я рисковать и приходить к вам, не владей хоть какой-нибудь информацией.

Карлина прыснула на мое замечание, но головы так и не повернула.

— Даже если так, — насупилась Цикута. — Я не стану с тобой вести никаких дел, Мор. Хочешь говорить — говори с Севером.

— Я не предлагаю тебе никаких сделок, — не сдавался я, с трудом унимая накатившее воодушевление. Я не ошибся с выводами, лесной нимфе действительно что-то известно, и я обязан ее дожать. — Только информацию в обмен на информацию. Ты расскажешь, что вы там искали, а я расскажу, что я там нашел.

— И что же ты там такого интересного нашел, Мор?

Сука.

Ну вот не мог ты еще немного где-нибудь пошляться, а?

Тело, готовое к удару в любой момент, напряглось, но нервы, наоборот, словно окоченели, позволяя мне не делать резких движений и действовать с трезвой головой. Насколько это было возможно.

Коротко выдохнув, я обернулся на раскатистый бас. Если бы его обладатель, облаченный в кожу и меха, как какой-то чертов викинг-сутенер, хотел пробить мной пол второго этажа, он бы уже это с легкостью сделал — и это я тоже посчитал добрым знаком. Но Север, на целую голову возвышаясь надо мной, сложил руки на могучей груди и самодовольно хмурил раскуроченную морду. Никогда не видел его без шрамов, а может, и никто из наших не видел, — на вопрос, когда и при каких обстоятельствах Север их получил, я слышал с десяток разных версий — но сомневаюсь, что когда-нибудь к ним привыкну. Хорошо, что я так и не снял очки, поэтому мог спокойно пялиться на щетинистую щеку, которую словно пережевал и выплюнул медведеподобный мужик с арены, и не выглядеть при этом глупо.

— Смотря, что ты считаешь интересным, — наконец ответил я.

— Для начала мне интересно, кто тебя прислал и сколько ему пришлось за это отвалить?

— Никто. Я пришел к тебе по личному делу. Как и сказал, обменять информацию на информацию.

— Да ну? — усмехнулся Север. — Не пойму, то ли ты отрастил яйца, Мор, то ли окончательно растерял мозги. Явился, задаешь вопросы об этом гнилом дельце, так еще торговаться со мной собрался? Не боишься, что я сначала вытяну из тебя всю информацию, а затем кишки?

— Мои кишки мне еще пригодятся, — хмыкнул я, выуживая из пачки в кармане новую сигарету. Не проронив ни слова, Спичка тут же протянула мне руку с пляшущим огоньком, само собой, приковав к себе внимание Севера. Умничка. — Да и тебе, думаю, тоже. Сам говоришь, дело гнилое. А еще, как пить дать, чертовски прибыльное, иначе ты бы в него не полез. А я принес тебе, считай, халявную информацию. Ты не станешь ей рисковать из-за старой обиды, разве я не прав?

Мы оба понимаем, что ты мудак, Север, но не дурак.

Надеюсь, это ясно читалось в моем тоне.

— Так не пойдет, Мор, — тяжело мотнул головой Север. — Откуда мне знать, что информация от такого скользкого упыря, как ты, достоверная, а? Что тебя не наняли спутать мне карты?

Я не успел ответить, поскольку толпа на первом ярусе взорвалась гулким ором. Север обернулся на ринг и расплылся в широкой улыбке. Похоже, бой закончился. Я не справился с любопытством и тоже взглянул вниз. И так же не сдержал едкой ухмылки — посреди арены в луже крови неподвижно лежал лохматый здоровяк, из глотки которого торчал осколок черной пластины.

Север, изображая глубокую задумчивость, почесал бороду, а затем вернул свое внимание мне.

— Давай-ка вот как поступим. Докажи, что пришел не языком чесать, а настроен серьезно. Спустись на ринг, проведи один бой. Выиграешь — мы с тобой забудем о старых обидах и поговорим на равных. Проиграешь, — Север мерзко хохотнул, — ну, мы тоже поговорим. А пока будешь лежать в отрубе, я здесь пообщаюсь с твоей девочкой.

А вот этого я не выдержал, нервная система оттаяла и тут же закипела.

— Давай без этого дерьма, — отрезал я, туша окурок о стальные перила балкона. — Девочка не моя и она не товар.

— Да ладно, Мор, — вклинилась не в пример мне спокойная Спичка, пристально взглянув на меня и пожав плечами. — Пообщаемся, чего уж.

Теперь я уже не мог сказать, что умничка. Совсем не умничка. Она, может, и хотела показать, что не боится Севера, но я за нее еще как боялся.

— Хочешь разочаровать публику, Север? — запротестовал я. — Ты же знаешь, я убиваю быстро и неэффектно.

— Нет-нет, обойдемся без смертоносных способностей, — снова замотал головой Север. — Я просто хочу увидеть твою кровь, Мор. А сам, боюсь, по твоей вертлявой морде не попаду. Один бой. Выруби моего парня или дай ему отделать тебя. Все просто.

Я снял очки и вопросительно взглянул на Спичку.

— Все в порядке, — ответила она на мое неозвученное беспокойство с ледяной невозмутимостью. — Распустит руки, спалю тут все ко всем чертям.

— А она мне уже нравится, — засмеялся Север. — Прояви уважение, Мор, представь.

— Спичка, — представилась она сама, с вызовом взглянув на него.

— Очарован. Присаживайся, Спичка, — Север указал в сторону своего цветника. — А ты… — Развернувшись обратно к клетке, он громко свистнул и прогорланил: — Эй, подготовьте арену для этого парня. И позовите Сороконожку. Давай, Мор, не бойся, он такой же щуплый, как ты. — Север снова мерзко хохотнул и выжидающе на меня уставился.

Ладно, Мор, без паники, не только Север не может попасть по твоей вертлявой морде. А Сороконожка не звучит, как некто глазастый.

Вытащив из кармана сигареты, я передал их вместе с очками Спичке. А подумав, стянул и футболку. Моя — нет, не щуплость — поджарость, конечно, не то, чем можно хвастаться на ринге, но белую ткань я пожалел.

Несложно догадаться, что кулачные бои — совершенно не мой профиль. Я хоть и вырос на улице, но драк, раз уж способность позволяла, всегда предпочитал избегать. Конечно, не обошлось без страха порвать или потерять в потасовке перчатки, в то время не такие плотные и крепкие, как сейчас, но, если бы не Хват, ситуация вряд ли бы изменилась. Когда старый черт узнал, что я никогда никому не разбивал нос, он оскорбился до глубины души и вынудил меня взять несколько уроков у борца из Своры. Искусством махать кулаками в совершенстве я не овладел, но разбивать носы, на радость Хвату, научился. Однако на свою скрытность по-прежнему сильно полагался.

К тому времени, как я поднялся на подиум арены, с нее уволокли труп и вывели едва живого победителя, а посреди ринга меня уже ждал мой противник. Глупо скалящийся парень действительно оказался весьма худощавым и крайне подвижным. Ожидая команды, он нетерпеливо топтался на месте, и как только с верхнего яруса Север рявкнул что-то невнятное, тут же сорвался с места. Тут же — буквальней некуда. Мое сердце только вознамерилось сделать удар, а моя многострадальная челюсть его уже получила, взорвав мир острой болью и наполнив его вкусом меди. Нет, Сороконожка не увидел меня, я смог отвести его взгляд. Но это единственное, что мне удалось, даже о шаге в сторону не успел подумать. Так что ему и не нужно было меня рассматривать, парень просто врезал туда, где одну тысячную долю секунды назад видел мое лицо.

В следующую долю — я потерял способность дышать, получив с десяток, а может, и больше, крепких ударов по торсу. Парень не был силачом, но он отлично заменял качество количеством. И я уж было с ужасом решил, что на этом моя короткая борцовская карьера закончится, но Сороконожка отскочил от меня.

Публика заулюлюкала, приветствуя новый акт бессмысленного насилия, и мой противник явно не собирался так быстро отбирать у нее зрелище. Он снова нетерпеливо задергался на месте, давая мне возможность отдышаться.

Я поднял глаза на верхний ярус, на довольную мину Севера, заинтересованный, ну надо же, взгляд Карлины и обеспокоенный — Спички, сплюнул в песок кровь и, стиснув зубы, приготовился к следующей попытке.

Тщетно. Я снова успел скрыться под покровом ихора, но увернуться в сторону от удара мне не удалось. По лицу в этот раз он не попал, досталось ключице, но Сороконожка быстро сориентировался и нашел куда более чувствительные места для выбивания из меня дури. Какие именно, я не успевал понять, боль разливалась абсолютно по всему телу. Я попытался закрыть уцелевшей рукой лицо, но следующая партия ударов выбила у меня землю из-под ног, и я рухнул в песок. О, и здесь я понял, почему он Сороконожка. Хотя мои печень и селезенка поклялись бы, что ног у него с тысячу, не меньше.

С хриплым стоном я перевернулся на спину, далеко не сразу осознав, что Сороконожка снова от меня отпрыгнул. Сученыш издевался. В ушах ревело и гремело ритмом сердца похлеще, чем во время Схождения, тело словно попало под каток, а перед глазами проплывал мимо мир, но черт возьми, как же я не хотел, чтобы Спичка рисковала собой из-за меня.

Сделав несколько глубоких свистящих вдохов, я перевалился и встал на нетвердые ноги. Поднял палец вверх, прося один момент, чтобы дождаться, когда арена перестанет качаться перед глазами, а затем прикрыл голову руками и кивнул.

Школу пусть я и не закончил, но кое-что из физики, кажется, все же знал.

Я снова отвел взгляд Сороконожки, но в этот раз я не попытался уйти в сторону или назад. В этот раз я шагнул вперед. Ну, как шагнул — подался вперед и занес ногу. Высоко занес, как раз, чтобы сучонок напоролся на колено пахом. Пока он с воем складывался пополам, я опустил свои руки, перехватив его несостоявшийся удар, заломил ему локоть и, прежде чем он смог бы вырваться из моего импровизированного захвата, точно врезал несколько раз ему по виску, оглушая.

Я сюда пришел не показывать зрелища, поэтому, завалив Сороконожку на песок, я без зазрений совести оседлал его и, не позволяя ему опомниться, лупил кулаками по лицу до тех пор, пока парень не перестал дергаться.

За грохотом сердца в ушах и ревом публики я расслышал громоподобный смех Севера. Не без труда я смог сфокусировать взгляд на его крупной фигуре на балконе, но куда важнее мне было увидеть целую и невредимую Спичку на диванчике.

— Давай, Мор, поднимайся сюда, поговорим, — крикнул Север, продолжая смеяться и иронично аплодировать.

Как только дверь клетки открыли, я поднялся с поверженного Сороконожки и тут же скрылся с глаз проклятой толпы, показавшись лишь тогда, когда добрел до второго яруса и тяжело упал на диван рядом со Спичкой.

— Ну давай поговорим.

И только попробуй теперь не рассказать мне хоть что-то стоящее.

— Джин? Бурбон?

Я отрицательно мотнул головой — она и без того шла кругом от адреналина и ударов Сороконожки, куда мне еще.

Ухмыльнувшись, Север вскинул руку, привлекая внимание кого-то из своих подчиненных, после чего расположился на диванчике напротив, между излюбленной нимфой и золотоглазой девочкой, и, не прекращая криво скалиться, пристально вперился в меня взглядом. Попялились на меня и колкие золотые глаза, но их обладательница, чье имя так и не всплыло в памяти, едва заметно сморщив носик, быстро переключила внимание обратно на Спичку.

Эту испытывающую паузу я принял почти с благодарностью, воспользовавшись ею, чтобы оценить ущерб и хоть немного прийти в себя. На общем фоне сложно было понять, как обстоят дела с моим богатым внутренним миром, но в голове постепенно прояснялось, так что сотрясения, похоже, мне удалось избежать. И на том спасибо.

Кое-как выправив дыхание, я повернулся к Спичке, намереваясь забрать футболку, но вместо одежды напарница протянула мне прикуренную сигарету.

— Испачкаешь, — коротко пояснила она, указав на свой подбородок.

Я не думая провел перчаткой под губами, скорее всего, просто растерев кровь, признательно кивнул Спичке и, взяв из ее рук сигарету, со смирением откинулся на спинку диванчика.

— Значит, Хват из-за лаборатории схлопотал пулю в лоб? — наконец нарушил молчание Север.

— Очень похоже на то, — ответил я, глубоко затягиваясь.

— Дай угадаю, он нанял тебя ее обчистить, а ты привел ему на хвосте подарочек?

Я снова мотнул головой:

— Хват нанял меня собрать информацию. Но когда я вернулся в «Свору», он был уже мертв. — Последние слова разбитым стеклом осели в горле, но я изо всех сил старался держать эмоции за пределами этого разговора.

— Хм, — задумчиво промычал Север. — Шустрый, выходит, подарочек. Заказчика ты, естественно не знаешь?

— Не знаю. Хват всегда в этом вопросе был строг.

— И после этого щенок будет говорить, что не имеет отношения к Своре, — проскрипела Цикута, привалившись к могучей руке босса.

— Там свои, особенные отношения были, — хохотнул Север. — Хват тебе говорил, что предлагал мне денег, чтобы я от тебя отвалил?

— Серьезно? — искренне удивился я. Нет, я, конечно, мог ждать от старого спекулянта подобной сделки с последующей выплатой ему долга, но мне Хват об этом ни слова не сказал.

— И приличных, — кивнул Север, ухмыляясь. — Но ни о чем не жалею. Твоя разбитая морда того стоит. Но поэтому…

Север запнулся, поскольку в это время возле столика нарисовался местный паренек. Под нетерпеливым взглядом хозяина он сгрузил с подноса пузатую бутылку с несколькими бокалами и быстро скрылся в направлении других посетителей. Открывать выпивку взялась Карлина, которая, как оказалось, стояла все это время возле перил. Разлив янтарную жидкость по бокалам, она подала один из них Северу, остальные два поставила с нашей со Спичкой стороны стола, а затем снова вернулась на свое место где-то на периферии моего зрения.

— Вот поэтому, Мор, — продолжил Север, глядя на меня поверх стеклянной кромки, — я не поверю, что ты пришел в поисках нового покупателя информации.

— Ты прав, новые покупатели мне не нужны, — согласился я.

— Тогда чего ты добиваешься? Ищешь лабораторию? Думаешь, сможешь поквитаться за Хвата?

— В том числе. — Чем проще мои мотивы будут выглядеть в глазах Севера, тем лучше. Чего-чего, а рассказывать ему о Гласе я не собирался. — Они приходили и за мной.

— А ты уверен, что они?

— Не уверен, — признался я и, в последний раз затянувшись, раздавил окурок о дно пепельницы на столе. Более того, после слов Ищейки о том, что до сегодняшнего дня она не чувствовала на брошенных объектах запах неприкасаемых, я вообще перестал быть хоть в чем-то уверенным. С одной стороны, успокаивало, что наши связаны не с хозяевами лаборатории, с другой — я ни на шаг не приблизился к ответу на вопрос, кому мы с Хватом перешли дорогу. — А у тебя есть идеи на этот счет?

— Заинтересованных в этом проекте слишком много. Со стороны сложно понять, кому он принадлежит, а кто только хочет прибрать его к рукам.

Мы только начали, а я уже понимал, что многих вещей просто не учитывал. Банально я не задумывался, с какой целью все вокруг вдруг подорвались искать эту лабораторию. Кроме меня и Института, если, конечно, верить Фейну, хоть кто-нибудь заинтересован в ее ликвидации? И к какому лагерю относится Север? Спросить прямо мне не позволяло слишком хлипкое перемирие, но и снова встать между этим отморозком и его прибылью, здесь и сейчас, на его территории, мне хотелось меньше всего.

— А как ты сам на него вышел?

— Скорее, вышли на меня. — Север осушил бокал и подвинул к себе бутылку. — В конце прошлого года через десятые руки мне поступило просто охренительное предложение — продавать трупы.

— Трупы?

Север указал вновь наполненным бокалом в сторону пустого ринга, обожатели которого рассосалась по другим углам заведения.

К горлу подкатил мерзкий ком, но я понимающе кивнул.

— Посредников я послал, — процедил Север. — Но любопытство все же засвербило, и я начал копать, кому и за каким чертом понадобились дохлые неприкасаемые. Этот след и привел меня к лаборатории.

Слова о мертвых неприкасаемых, похоже, задели Спичку за живое, вынудив ее потянуться за выпивкой. Заметив это, Север с хитрой лыбой отсалютовал девушке бокалом и опрокинул его содержимое в себя. Но, благо, Спичка не стала лишать нас адекватного водителя и лишь слегка пригубила крепкое пойло. Бедняга, небось уже раз десять пожалела, что связалась со мной. Но для той, кто никогда не работал в поле, она держалась довольно хорошо. Пожалуй, даже слишком. Мог ли я обмануться? Развесить свои уши, поверить в невинность, а сам привести на важную для меня встречу «уши» Фейна? Мог, конечно. Но сейчас эта мысль отзывалась внутри лишь тяжелой усталостью.

Я должен хоть кому-то верить, иначе просто сойду с ума.

— Действительно, для чего рисковать, охотясь на неприкасаемых, когда мы и сами друг друга убиваем, — угрюмо проговорил я. — Но зачем им тела? Неужели, из них можно добыть ихор?

— Из живых или мертвых, но они его добывают. Но ты ведь это и так знаешь, да, Мор? — похабную улыбку на лице Севера сменил голодный оскал. — Что ты нашел в лаборатории?

— Дохлых неприкасаемых. И пробирки, — я пожал плечами, — не знаю, с ихором?

Север резко подался вперед, нависнув над столиком между нами.

— Ты же прихватил их с собой? Конечно, прихватил, тебе платят за такие вещи. — Его жадный взгляд прожигал меня насквозь. — Назови цену.

А вот теперь аккуратнее, Мор.

— Прихватил, — сохраняя невозмутимость в голосе, я поднял указательный палец. — Но она у меня одна, Север, а я все еще не знаю, кто мой враг.

Я не собирался отдавать ему последнюю пробирку. Только не Северу — одному черту известно, кому он ее перепродаст. Но использовать ее, как аргумент в пользу сохранения моей шкуры в целости и сохранности, мне это не мешало.

— Если тебе нужно укрытие, я тебя им обеспечу.

— Нет, — мотнул я головой в очередной раз. — Мне не нужно укрытие, мне нужна информация. До Хвата добрался кто-то из наших, по-другому и быть не может. И за мной посылали неприкасаемого. Но я не понимаю, кому из носителей ихора может быть на руку его добыча?

— Да кому угодно, Мор, — спокойно, как о само собой разумеющемся, ответил Север, откинувшись обратно на спинку диванчика. — Даже мне, — хохотнул он и тут же вскинул примирительно руки. — Нет, нет, я не стану в это лезть. Слишком грязно. Но ты сам прекрасно знаешь, что солидарность не наша сильная сторона. Взгляни хотя бы на себя, Мор. Сколько неприкасаемой крови на твоих руках?

— Не больше, чем человеческой, — хмуро отозвался я. — Но это все частные случаи. А тут речь идет о вреде для всех нас.

— Ну что за категоричность, Мор. Пустить в расход парочку преступников можно и для благородных целей.

В ответ я лишь молча скрипнул зубами.

Для благородных целей не пытают детей.

— Но ты прав, это касается всех нас. — По одному взгляду было понятно, что Север уже считал мою добычу своей, буквально смакуя свое информационное преимущество. — И этого джина уже не засунуть обратно в бутылку, слишком много разговоров, слишком крупные шишки трутся вокруг него. Рано или поздно он окажется в чьих-нибудь неосторожных руках, и жахнет так, что мало никому не покажется. И пойми меня правильно — лично я хочу знать, где подстелить соломку. Ну и попутно чем поживиться, пока нас всех не затянуло в эту мясорубку.

— А говоришь, я категоричен, — хмыкнул я.

Усмехнувшись, Север снова потянулся к бутылке, заставив меня невольно задуматься, сколько же этой туше нужно выпить, чтобы хоть немного опьянеть.

— У меня все еще есть связи среди силовиков. Знаешь, как их боссы называют этот проект?

— Подожди-подожди, хочешь сказать, государственные структуры знают о лаборатории?

Вот это новости. А как же успешно пройденные официальные проверки, о которых говорил Хват? Пилюли, которыми они прикрывают свою деятельность?

— Да, Мор, именно это я и хочу сказать. И нет, они охотятся за ней не для того, чтобы оштрафовать за уклонение от налогов.

— И для чего им это? — недоверчиво спросил я.

— Не знаю. Может, для того чтобы взять нас под контроль, использовать в своих целях?

— У них был шанс использовать нас еще двенадцать лет назад, что изменилось?

— Ну кому нужен такой сброд, как мы с тобой, Мор? — довольно пробасил Север. — Другое дело — молодые патриоты со способностями как на подбор. Уверен, при наличии Сонма им это ничего не будет стоить.

А может, я все же и заработал сотрясение, поскольку нить разговора начала от меня ускользать. Или это мне самому резко захотелось ускользнуть до того, как до меня окончательно дойдет суть слов Севера.

— Только не говори, пожалуйста, что ты его припомнил не просто к слову.

— Естественно, не просто, — хитро оскалился Север.

— Ты серьезно?

— Абсолютно. Знаешь, о ком я говорю? — вопрос был адресован Спичке.

— Знаю, — сухо ответила та. Еще бы она не знала, работая на Фейна.

Сонм. Тот, без кого сама идея государственных реестров была бы невозможна. Тот, кто видит нас всех насквозь. Чувствует наши способности. И, сука, копирует их.

И это ты с ним, с этим гребанным предателем, сдавшим не одну сотню неприкасаемых, собрался тягаться в поисках лаборатории? Ты хорошо подумал, Мор?

— Сука, — протяжно выдохнул я и, к явному удовлетворению Севера, махом влил в себя содержимое своего бокала.

Тут же над моим плечом, слегка уколов меня в шею, нависла Карлина, которую я снова умудрился потерять из виду. Молча забрала опустевшую тару и вновь взялась разливать пойло. А я наблюдал за ней и вместе с горьким послевкусием виски вертел на языке вопрос, ответ на который мне почему-то совершенно не хотелось знать.

Но разве я не за этим сюда пришел?

— Так как силовики называют этот проект? — наконец выдавил из себя я.

Север принял наполненный бокал из рук Карлины, дождался, когда я возьму свой, и подняв выпивку над столом, пророкотал:

— Искусственное Схождение.