Тьма и Свет/Darkness and Light (гет)

«Ты мне не веришь», — сказал самопровозглашённый монарх.

«Ты едва ли соответствуешь стереотипному архетипу», — сказал

Сайтер. Король Лунитари склонил голову.

«Что ты сказал?» — спросил он.

«Ты не похож на короля», — перевёл Стурм.

«Но я похож! Рапальдо Первый, мореплаватель, корабел и абсолютный правитель красной луны, вот он я». Он подошёл к группе нервно, нерешительно шаркая ногами. «Кто вы?»

Гномы с готовностью подошли к королю

Рапальдо, быстро пожимая руки и выпаливая сокращённые версии своих невероятно длинных имён.

Глаза Рапальдо остекленели от этого шквала.

Стурм прочистил горло и осторожно отвёл Фиттера, последнего гнома, подальше от растерянного человека. «Стурм Светлый Меч Соламнии», — представился он.

Китиара шагнула вперёд и откинула меховой воротник.

Рапальдо ахнул. «Китиара Ут-Матар», — сказала она.

«Л-леди», — пробормотал Рапальдо. — «Я много-много лет не видел настоящей леди».

«Не уверен, что ты видишь её сейчас», — со смехом сказала Китиара. Рапальдо нежно взял её за руку. Он держал её осторожно, разглядывая тыльную сторону и ладонь с неловким вниманием.

Руки Китиары не были ни изящными, ни хрупкими. Это были сильные, гибкие руки воина. Благоговейный интерес Рапальдо забавлял её. Словно внезапно осознав, что совершает глупость, Рапальдо отпустил руку Китиары, выпрямился во весь рост — чуть выше пяти с половиной футов — и объявил: «Если вы последуете за мной в королевский зал аудиенций, я выслушаю историю вашего появления здесь и поведаю историю моего собственного кораблекрушения». Он вернулся к своему опрокинутому стулу и поставил его на место. «Сюда», — сказал король Лунитари.

Они следовали за Рапальдо через ряд почти пустых комнат, все под открытым небом. Вся мебель имела морской стиль: здесь — матросский сундук, там — капитанское кресло с решеткой. На стене висели другие предметы корабельной тематики. Латунный клюз, несколько петель якорной цепи, рельс, выточенный на токарном станке, усеянный железными шипами.

Беллкранк дёрнул Стурма за рукав. «Металл», — прошептал он. — «Много».

«Вижу», — спокойно сказал Стурм.

«Сюда. Сюда», — сказал Рапальдо, указывая рукой.

В самом центре донжона находился зал для аудиенций, квадратное помещение шириной десять ярдов. Когда Рапальдо вошёл, полдюжины людей-деревьев щёлкнули стеклянными копьями по своим несуществующим плечам в знак приветствия. Они трижды дружно ухнули и бросили копья в боевую позицию.

«Моя дворцовая стража», — с гордостью сказал Рапальдо.

«Они разумны?» — спросил Уинговер.

«Не так, как мы с вами. Они учатся тому, чему я их учу, помнят приказы и всё такое, но они не были цивилизованными, когда я впервые пришёл сюда».

В дальнем конце комнаты стоял грубый трон — кресло с высокой спинкой, установленное на толстом прямоугольнике рубинового стекла. Кресло, очевидно, было сколочено из корабельных балок; отверстия от гвоздей всё ещё были видны.

Рапальдо вскочил на стеклянный постамент и взял скипетр с сиденья кресла. Он повернулся и со вздохом сел, положив на сгиб локтя эмблему своего сана. Это был топор с широким лезвием.

«Слушайте, слушайте. Королевский двор Лунитари может начинать», -

продекламировал Рапальдо высоким голосом. Он кашлянул, и его тощая грудь содрогнулась. «Я, король Рапальдо Первый, здесь и говорю.

«В честь нежданных гостей, прибывших сегодня, я, король Рапальдо, поведаю чудесную историю о моём прибытии сюда». Ропериг и Фиттер, почувствовав, что начинается долгая история, сели.

Рапальдо вскочил на ноги. «Встать в присутствии короля!» — крикнул он, подтвердив приказ взмахом своего скипетра-топора. Два гнома с готовностью встали. Рапальдо задрожал от ярости. «Те, кто не проявит почтения, будут удалены Королевской Гвардией!»

Стурм бросил на Китиару многозначительный взгляд. Она поклонилась и сказала: «Простите нас, Ваше Величество. Мы уже довольно давно не видели королей».

Её вмешательство произвело почти магический эффект. Рапальдо расслабился и снова сел на свой деревянный трон. Раздался отчётливый звон. Стурм заметил блеск цепи на его поясе.

«Хорошо, хорошо. Что такое король без подданных, которые оказывают ему почтение? Капитан без корабля, корабль без руля? Та-ра!» Рапальдо на мгновение крепко сжал подлокотники трона. «Прошло десять лет с тех пор, как я последний раз разговаривал с другим человеком», — сказал он. «Если я болтаю, как трещотка, то это факт».

Он глубоко вздохнул. «Я родился сыном и внуком моряков на острове Энстар в Сирийском море. Моего отца убили пираты Кернаффи, когда я был ещё мальчишкой, и в тот день, когда эта весть нашла нас дома, я сбежал в море. Я научился пользоваться топором и теслом.

Катвуд услышал это и поморщился, чтобы что-то сказать. Сайтер и Уинговер прикрыли ему рот руками.

«Ремесло корабельного плотника сделало из мальчика мужчину, хе-хе, и когда лето прошло, я перестал выходить в море и остался на берегу Энстара, строя суда, бороздящие бескрайний зелёный океан». Королевский топор соскользнул на колени Рапальдо.

«Оставайся я сухопутным корабельным плотником, я бы сейчас не был той королевской особой, которую вы видите перед собой». Потёртый рукав соскользнул с его костлявого плеча. Рапальдо рассеянно надел его на место. «Меня бы сейчас не было на этой луне», — пробормотал он.

«Один преуспевающий судовладелец по имени Мелвалин нанял меня плыть с ним на южный Эргот. Мелвалин планировал закупить лес для строительства нового торгового флота и хотел, чтобы с ним был эксперт, который бы оценил имеющуюся древесину. Мы должны были отплыть из Энстара в Далтигот на третий день осени, в злополучный день. Прорицатель Диразо, тот самый, к которому я всегда обращался за советом об успехе любого предприятия, он пообщался с тёмными духами и объявил, что дата отплытия проклята восходом Нуитари, чёрной луны. Я пытался отговориться, но Мелвалин настоял на том, чтобы путешествие началось, как и было запланировано.

Хе-хе, старый Мелвалин вскоре познал, чем грозит игнорировать предзнаменований! Да, познал!

Холодный, встречный юго-восточный ветер нес нас к западу от Эргота. Мы меняли курс несколько раз, но почти не продвигались против Харолисского ветра. Затем, через четыре дня плавания, ветер стих. Мы оказались в штиле.

Нет более беспомощного чувства, чем оказаться в море без ветра. Мелвалин перепробовал все уловки: смачивал паруса, цеплялся якорями и тому подобное, но мы не могли сдвинуться с места. Небо словно сомкнулось над нами, серое, словно рыбий глаз, и тут на нас обрушился отец всех штормов.

Рапальдо, погруженный в собственный монолог, резко встал. Он делал быстрые, отрывистые жесты, чтобы проиллюстрировать свой рассказ.

Море, оно было таким, а ветер, он дул таким… — Его руки взметнулись в разные стороны и ударились об его лицо. — Дождь с грохотом хлестал по палубе, скользя по бокам. «Тарволина», наш корабль, сразу же потеряла стеньгу и реи. А потом, потом, она опрокинулась и потащила за собой нас». Рапальдо взошел на трон и присел, опустив голову, чтобы защититься от воспоминаний.

«Что это было?» — невольно выпалил Рейнспот. Рапальдо, ожидавший этой реплики, на этот раз не рассердился.

«Водяной смерч», — сказал он, дрожа. «Мощный, закручивающийся столб воды шириной сто футов внизу! Он засосал «Тарволину», как сухой лист, и мы пролетели прямо сквозь его пустоту, все выше и выше! Некоторые матросы испугались и выпрыгнули за борт. Те, кто спрыгнули посередине, упали обратно в море, пролетев многие мили, но те, кто натолкнулся на стену закручивающейся воды…» Рапальдо топнул ногой по стулу. Все гномы вздрогнули от испуга. «Их разорвало на куски. С таким же успехом можно было прыгнуть в океан ножевых лезвий». Метафора, похоже, пришлась ему по душе, потому что он улыбнулся. Несмотря на всю свою неряшливость, король Лунитари обладал ровными белыми зубами.

«Водяной смерч нёс нас так высоко, что небо померкло. Из двадцати членов экипажа только шестеро дожили до конца полета. Смерч вывернулся наизнанку и перевернул «Тарволину» вверх дном здесь, на Лунитари».

Король Рапальдо спрыгнул к стеклянному основанию трона. Его густые брови нахмурились над тёмно-карими глазами.

«Трое пережили кораблекрушение: Мелвалин, Дарнино, штурман, и Рапальдо Первый. У Мелвалина была сломана нога, и он вскоре умер. Мы с Дарнино чуть не умерли с голоду, пока не научились есть растения, растущие днём, и пить росу, собирающуюся на красном дерне ночью».

Этого мы не знали, подумал Стурм.

«Мы с Дарнино держались вместе, пока не встретили Оуд оухай, древесных людей. Древесные люди никогда раньше не видели людей и приняли нас за своих грозных врагов…» Здесь

Рапальдо сделал паузу. Он по очереди оглядел каждого члена группы. «В общем, произошла драка, и Дарнино был убит. Лунитарцы собирались убить и меня, когда я поднял топор». Он подкрепил слова действием. «И они были так поражены, что провозгласили меня Оем-ова-ойя, верховным правителем всех и обладателем священного железа».

Рапальдо закончил свой рассказ хихиканьем. Не обращая внимания на стражников, стоявших рядом, он добавил: «Эти никчёмные дикари никогда раньше не видели металла! Они решили, что он, должно быть, дарован богами, а я — святой посланник, посланный заботиться о них». «Разве у лунитян нет своего металла?» — спросил Беллкранк.

«На всей этой чёртовой луне нет металла, насколько я могу судить», — ответил Рапальдо. Он плюхнулся на трон и с величайшей осторожностью и достоинством поправил свою рваную одежду.

«А теперь я хотел бы услышать о вашем прибытии», — надменно заявил он.

Уинговер начал говорить, но король постучал топором по трону. «Пусть госпожа расскажет».

Китиара отстегнула пояс с мечом и поставила оружие в ножнах перед собой. Опершись на меч, она поведала историю о том, как они со Стурмом встретили гномов под ливнем, о полёте на красную луну, об их экспедиции и о краже "Повелителя Облаков".

«Хе-хе-хе», — рассмеялся Рапальдо. «Нельзя оставлять вещи без присмотра, даже на Лунитари. Миконы забрали твой корабль». «Миконы?»

«Враги, о которых я говорил. Удоухайцам не нужно бояться хищников, ведь на Лунитари нет животных, только растения.

Но миконы, если их направлять, — это настоящее бедствие».

«Но кто они?» — спросила Китиара.

«Муравьи».

«Муравьи?» — спросил Сайтер.

«Гигантские муравьи», — ответил Рапальдо. «Шесть футов цельного горного хрусталя.

Магия этой луны даёт им силу двигаться и работать, но у них совершенно точно нет мозга».

«Кто — или что — руководит этими миконами?» — спросил Стурм.

Король Лунитари вздрогнул от вопроса. «Я никогда не видел это существо», — уклончиво ответил он, — «хотя однажды слышал, как оно говорит».

Стурм увидел, как Китиара в отчаянии сжала кулак. Странное поведение Рапальдо действовало ей на нервы. Она медленно расслабила руку и спросила как можно спокойнее:

«Кто ими руководит, Ваше Величество?» «Голос в обелиске. Примерно в десяти милях от моего дворца стоит огромный каменный обелиск высотой в пятьсот футов или больше. Он полый, и внутри обитает демон. Он говорит нежным голосом с миконами, которые живут в норе под основанием.

Демон никогда не выходит из своей башни, и я никогда не заходил туда, чтобы увидеть его».

«И эти миконы захватили наш корабль?» — спросил Стурм.

«Разве я не говорил?» — угрюмо ответил Рапальдо. «Две ночи назад в темноте мимо прошла стая хрустальных муравьёв. Они разрушили одну из наших стен, чтобы расчистить себе путь. Они настоящее бедствие, говорю я вам — могли бы обойти. Должно быть, они несли ваш корабль».

«Почему ваши воины не оказали им сопротивления?»

«Потому что они всё-таки деревья! Когда солнце садится, они укореняются там, где стоят, и кормятся всю ночь. Только с наступлением дня они могут стряхнуть с себя грязь и ходить». Рапальдо вскочил снова. Он бросил на Стурма сердитый взгляд. «Твои манеры дерзки! Я больше не буду отвечать на вопросы». Пронзительность исчезла из его голоса, и он добавил: «Мы устали. Можете оставить нас. Если пойдёте по коридору направо, найдёте комнаты, где можно поспать».

Китиара и Стурм поклонились, гномы помахали, и группа вышла из зала аудиенций. Деревянная женщина шла впереди.

«Ну и что ты об этом думаешь?» — громко прошептала Китиара.

«Позже», — тихо ответил Стурм. Стены без крыши не гарантировали уединение.

Вдоль коридора, о котором говорил Рапальдо, они обнаружили ряд ниш. Некоторые были заполнены обломками утраченной "Тарволины", другие были пусты. Древянная женщина указала, что пустые ниши — это их «комнаты», и удалилась. Гномы сбросили свои рюкзаки и принялись за работу, создавая столько шума и суматохи, сколько могли создать семеро гномов. Стурм оттащил Китиару в сторону.

«Боюсь, Его Величество немного не в себе», — прошептал Стурм.

«Он совсем спятил».

«Да, можно сказать и по-другому. Но, Кит, нам нужно, чтобы он отвёл нас к этому обелиску, если гигантские муравьи утащили туда "Повелителя Облаков". Так что нам придётся потакать его царственной особе, чтобы сохранить его благосклонность, по крайней мере, до самого отъезда».

«Хочу его хорошенько встряхнуть», — сказала она. «Это все, что ему действительно нужно».

«Думай головой, Кит. Вокруг, наверное, сотни древолюдей, все преданные королю Рапальдо. Как мы можем убить дерево?» Даже с твоей возросшей силой ты всего лишь отрубила кусок от одного из них».

«Ты прав», — сказала она. Её лицо потемнело. «Я тебе ещё кое-что скажу: под этими тряпками у него кольчуга. Я слышала, как она звякнула, когда он сел. Люди носят кольчугу по двум причинам: когда знают, что на них нападут, или когда думают, что на них нападут.

Может, он и безумен, но старый Рапальдо чего-то боится».

Она постучала пальцем по груди Стурма. «Я боюсь, что это мы».

«Почему мы?»

«Потому что мы люди, и у нас есть свой металл, который, наверное, ужасно сбивает с толку лунитян. А главное, мы моложе, крупнее и сильнее Его Величества».

«О, пусть он будет королём древолюдей, если хочет. Если Рапальдо чего-то и боится, так это таинственного демона обелиска. Есть какие-нибудь идеи?»

«На этой безумной луне это может быть что угодно, но если демон захватил Статтса и остальных на летающем корабле, ему лучше быть готовым сдаться или дать бой!»

Появился Фиттер с двумя дымящимися мисками. «Ужин», — сказал гном. «Розовые копья и пластинки грибов, приправленные пыльцой из дождевиков». Фиттер передал миски и вернулся к своим коллегам.

Некоторое время они молча ели. Наконец Стурм сказал: «Я всё думал о том, когда мы вернёмся на Кринн».

«Оптимист», — сказала она. «О чём именно ты думал?»

«Если мои видения оказались верны, то первым делом мне следует отправиться в родовое поместье. Возможно, где-то там мой отец спрятал свой меч. Возможно, он также оставил мне подсказку о том, куда он направлялся».

Китиара лениво помешивала розовый суп. «А что, если ты не найдешь ни меча, ни его? Что тогда?»

«Я буду искать», — сказал он.

Она поставила миску на землю между ног.

«Долго ли, Стурм? Вечно? Ты не думала о жизни вне семьи? Я никогда не осуждала тебя за желание найти отца — это казалось достойным делом и великим приключением — но теперь я вижу, что это нечто большее.

Ты хочешь не только восстановить имя и состояние Светлого Меча; ты хочешь восстановить весь рыцарский орден». В её тоне звучала насмешка.

Руки Стурма похолодели. «Неужели это такая ужасная цель? Мир снова сможет использовать силу во благо». «Времена изменились, Стурм! Рыцарей больше нет.

Люди отвергли их, потому что те не смогли измениться, вслед за временами. У воинов появился новый кодекс: сила — единственная истина».

Он уставился на неё. «Тогда мне следует отказаться от своих поисков?»

«Смотри в будущее, понимаешь? Ты хороший боец ​​и умён. Подумай, что мы могли бы сделать вместе, ты и я. Если бы мы присоединились к подходящему отряду наёмников, через год мы стали бы капитанами. Тогда слава и власть были бы нашими».

Стурм встал и перекинул перевязь с клинком через плечо. «Я бы не хотел так жить, Кит».

«Эй!» — крикнула она ему в спину. Стурм продолжил путь по коридору. Сердце Китиары наполнилось яростью. Она захлестнула её, и Китиара почувствовала непреодолимое желание что-нибудь разбить. Как он смеет быть таким праведным! Что он знает о мире, о реальном мире? Сентиментальная, скучная, рыцарская чушь -

«Сударыня?» — Фиттер стоял перед ней с котлом в руках. — «Вы в порядке?»

Разгорающийся жар в её конечностях быстро утих. Она моргнула, глядя на гнома, и наконец спросила: «Да, что тебе нужно?»

«Вы стучали по стене», — ответил гном.

«Шестеренки! Вы её сломали!»

Китиара увидела паутину трещин, расходящихся от неглубокой дыры в мягком песчаном растворе. На костяшках её пальцев была белая пыль. Она совершенно не помнила, как ударилась в стену.

Рапальдо Первый наблюдал, как его гвардейцы замерли на месте.

Их глаза и рты закрылись, не оставив следа на ребристой коре. Глядя на них такими, никто бы не подумал, что они умеют ходить и говорить.

Рапальдо подошёл и пнул ближайшего лунитянина.

У него заболел палец ноги, и он отпрыгнул назад, проклиная весь пантеон Энстара.

«Скоро меня не будет, и у тебя будет новый король», — сказал он молчаливому древочеловеку. «Вот что — я улечу, на летающем корабле, построенном гномами! Вот это хитрый план! Проклятый вихрь забросил меня на эту гнилую луну, а они сделали крылья и специально прилетели сюда! Та-ра-ра! Они могут также остаться здесь. Они останутся, а я полечу домой». Он заговорщически обнял древочеловека и прошептал ему: «Я мог бы взять женщину с собой, да? Она очень красива, хотя и немного высоковата. Если я ей прикажу, как король, то она пойдет со мной, да? Да, да — как она может устоять? Я отдам тебе этого здоровяка с усами.

Он может стать новым королем, Светлым Мечом Первым. Я назначаю его наследником, помни об этом. Мне всё равно, можете сделать его богом. Я улечу, улечу, улечу домой».

Удлиняющиеся тени ползли по королевскому дворцу. Рапальдо всмотрелся в самый тёмный угол и поежился.

Он схватил топор и вышел на середину тронного зала.

Я вижу тебя, Дарнино! Да, это ты! Ты всегда возвращаешься меня навестить, не так ли? Мертвецы должны оставаться мертвыми, Дарнино! Особенно когда я убиваю их своим королевским топором!» Он бросился в тень, размахивая своим оружием. Тяжёлое лезвие топора звякало о каменные стены, высекая искры. Рапальдо ещё какое-то время отбивался от призрака в своём разуме. Усталость отгоняла Дарнино куда эффективнее, чем любые удары королевского топора.

«Вот тебе урок», — сказал он, задыхаясь. «Не шути с Рапальдо Первым, хорошо?»

Он медленно поплелся по залу. Возле трона старик остановился, навострив ухо к открытому небу. «Смеёшься? Кто сказал, что можно смеяться?» — спросил он. Лунитарцы затихли. «Никто не смеётся над королём!» — закричал Рапальдо. Он бросился на ближайшего лунитянина, яростно рубя того своим корабельным топором. Серые щепки отлетали от древочеловека, который не мог сопротивляться этому беспричинному нападению. Рапальдо кричал, ругался и кромсал древесину, пока стражник не превратился в пень, окружённый щепками из древесной плоти.

Топор выпал из его руки. Рапальдо, пошатываясь, прошёл несколько шагов к своему трону и рухнул, рыдая.