Министерство Тайн. Загадка Красной Гарпии (гет)

Перси Уизли двигался по коридору первого уровня настолько быстро, насколько позволяли нормы приличия; на его лице, обычно непроницаемом, проступили черты волнения: тонкая линия губ то и дело кривилась, рыжие, как и волосы, брови сошлись у переносицы. Наконец, достигнув кабинета министра, он остановился перед дверью, одёрнул низ пиджака и почтительно постучался — на случай, если у хозяина кабинета уже был посетитель. Хотя, учитывая поздний час, едва ли это могло быть правдой.

— Сэр, поступило сообщение от руководства Красной Гарпии. Поттер пробрался в тайник.

— Созови Орден Феникса. Необходимо принять меры, — взглянув на циферблат настенных часов, человек, как две капли воды похожий на министра, приблизился к комоду, где в одном из ящиков было секретное отделение. — И прикажи усилить охрану на нижних уровнях Тауэра.

Когда он обернулся, чтобы взглянуть на Перси, тот увидел в руках министра маленький флакончик из тёмно-зелёного стекла. Осознав, что его более не задерживали, Уизли почтительно склонил голову и удалился.

Оставшись один, Люциус Малфой сделал глоток противного оборотного зелья.

Меньше чем через сорок минут неполный состав Ордена Феникса собрался в обеденном зале дома Кингсли: после окончания войны это место стало негласной штаб-квартирой организации. Созывать весь Орден не было смысла: Перси оповестил самых приближённых к министру, в том числе и своего отца. Многие негромко переговаривались, взволнованные внезапным вызовом, но всё прекратилось, стоило Брустверу войти в зал. Взоры почти двух десятков человек обратились к фигуре министра.

Когда он остановился во главе стола и заговорил, Перси и представить не мог, какой приказ получит Орден Феникса.

* * *

Когда до обрыва горки оставалось меньше десяти футов, Поттер изо всех сил качнулся влево, переворачиваясь на бок, и успел схватиться за каменный выступ прежде, чем его выбросило бы в длинный бассейн с тёмной водой. От столь резкого торможения тело по инерции дёрнулось вперёд, край горки больно ударил в живот, а ладони засаднило от скольжения по грубому камню. Внизу в воде что-то плескалось, и Гарри знал, что, а точнее, кто; подтянувшись, он вскарабкался обратно на маленький уступ, отделявший горку от обрыва в бассейн, и осмотрелся.

Всё выглядело именно так, как в проекции Брикмана: длинный зал, каменные, как в подземелье, стены, в некоторых местах покрытые мхом и плесенью; с потолка свисали три кованых канделябра со свечами, света едва хватало, чтобы осветить пространство вокруг, а до мутной воды в бассейне он и вовсе не добивал. В противоположном конце зала в каменную стену была врезана дверь, но добраться до неё было непросто. Дело в том, что три стены (кроме той, у которой сейчас был Поттер) обрамляли бассейн, и не было никаких выступов или бортиков, по которым можно было бы пересечь зал. Гарпия предлагала лишь один путь: по канатам, развешенным вдоль левой стены на расстоянии нескольких метров друг от друга.

— Всё просто, — рассказал Эдвард тогда, на чердаке, — хватаешься за конец крайнего каната, разбегаешься, пробегаешь прямо по стене, хватаешься за второй. И так до самого конца.

В теории всё намного легче, чем в практике. Хотя и практика на тренировках оказалась несложной: Поттер чувствовал себя кем-то вроде Маугли, без особого труда преодолевая препятствие.

Сейчас было не до веселья.

Гарри достал из зачарованного мешочка джинсы, футболку и кеды, что одел вместо костюма, рубашки и туфель, в которых явился в «Валькирию». Переодевания в столь необычном месте выглядели нелепо (если бы были свидетели), но лишняя конспирация ещё никому не мешала. К тому же, для того, через что ему предстояло пройти, костюм подходил меньше всего.

— Люмос Максима! — наколдовав шар света, который плавно поплыл по воздуху, Гарри закрепил палочку ремнями на предплечье и крепко вцепился в первый канат. Сделать несколько шагов назад, как на тренировках, глубокий вдох, и вперёд!

Подошва соскальзывала с влажных камней, но Поттер быстро ухватился за второй канат и хотел уже раскачаться, чтобы добраться до третьего, как вдруг произошло то, чего в магической проекции Брикмана не было. Плотно сплетённые волокна в руке превратились во что-то гладкое и тёплое, раздалось шипение, и Гарри с ужасом обнаружил, что держался за змею. Она плотно обвивала хвостом ржавое кольцо, торчащее из стены. Недовольная столь невежливым посягательством на собственную персону, рептилия изогнулась, точёная голова взметнулась к лицу мракоборца; змея сделала резкий выпад, но Поттер в последний миг успел уклониться и, выкрикнув Вариари Виргис, несколько раз ударил змею невидимым хлыстом. Это лишь сильнее разозлило змею; Гарри хотел изловчиться и попытаться добраться до соседних канатов, но и они трансформировались. Змея сделала ещё один выпад, и мракоборец, дёрнувшись, вновь огрел её хлыстом и едва не сорвался в воду. Куски мха посыпались из-под подошвы, а Поттер понял, что теперь у него лишь один путь.

Пока змея не предприняла попытку нанести ещё один удар, он разжал пальцы и полетел в бассейн, успев глотнуть воздуха прежде, чем погрузиться в мутную и ледяную воду. Всё вокруг зарябило от шлейфа пузырьков, Гарри заработал руками, стараясь как можно быстрее оказаться на поверхности и гадая, как скоро ему придётся отбиваться от гриндилоу.

Долго ждать не пришлось. Не успел он вынырнуть, как в мутно-зелёном водном мареве мелькнула тень, затем ещё одна и ещё. Как бы сейчас ему могли помочь жабросли! Однако сейчас было не самое удачное время предаваться воспоминаниям или думать, почему всего этого не оказалось в проекции Эдварда. Гарри успел заметить зёленое рогатое чудище достаточно близко, прежде чем вынырнуть и, не вытаскивая палочки из воды, произнести заклинание Релассио, как тогда, на озере во время Турнира трёх волшебников. Как и в прошлый раз, вместо искр в гриндилоу полетела струя кипятка, и тот, покраснев от злости, метнулся в сторону от Поттера, но ещё несколько чудищ уже приближались к нему. Гребя к противоположному краю бассейна, Гарри как мог, отбивался от гриндилоу, некоторым из них удалось схватить его за ноги, но все неизменно были отброшены. Наконец, оказавшись у стены, Поттер увидел каменные выступы и потянулся к ним, иначе он в жизни бы не смог взобраться на скользкую двухметровую стену. Последний гриндилоу вцепился в шнурки на кедах, Гарри полоснул по костлявым, но хрупким пальцам режущим заклинанием, сломав их, и чудище отпустило его.

Взобравшись на стену, Поттер открыл дверь простым Алохомора и буквально ввалился в следующий зал. Закрывая дверь, он увидел, что никаких змей уже не было, канаты вновь выглядели безобидно, а водная гладь была идеально ровной. Словно всё ему приснилось.

Оставив одно испытание позади, Гарри прислонился спиной к дверному полотну и огляделся: расхождений с проекцией Эдварда не было. В отличие от предыдущего, этот зал был огромный. Высокие потолки, поддерживаемые колоннами, каменные стены и пол, площадки разной величины, соединённые между собой мостиками, а между ними — разрывы в земле, словно после землетрясения. Дна не было видно. Как и того, что таилось в тех разрывах.

Поттер знал: пока он стоял здесь, на первой площадке возле стены, ему ничего не грозило. От промокших джинсов и футболки разило затхлым запахом плесени, но полностью приводить себя в порядок у Гарри не было времени, поэтому он лишь просушил одежду, чтобы можно было продолжить путь. Когда он вылил воду из кед и вновь окинул взглядом громадный зал, где освещёнными были только площадки, а под потолком и в разрывах собиралась густая тень, и всё это дополнялось неестественной тишиной, — на короткий миг стало не по себе. Нет, Поттер не боялся. Просто, учитывая то, что произошло в зале с бассейном, от этого зала можно было ожидать чего угодно. Такое впечатление, как будто Гарпия после вторжения Брикмана усилила охрану тайника, что было бы вполне логичным решением. Гарри шёл сюда с полной уверенностью в том, что его ждало. Теперь же этой уверенности не было.

И ему нужно было идти до конца.

Только после того, как Поттер убедился в том, что кожаный мешочек по-прежнему лежал в кармане джинсов, он побежал по ближайшему мостику, стараясь не сбиться с заученной схемы. Вот уже три площадки осталось позади, но Гарри знал, что он не успеет добраться до высокой стены, по которой лежал путь наверх, к предпоследнему залу, и в этом ему помогли убедиться всполохи огня и оранжевый свет, вырывавшийся из прежде тёмных разрывов в земле. Они приближались, соплохвосты, гибриды мантикоры и огненного краба, выведенные Хагридом, и, как думал Гарри, полностью исчезнувшие как подвид ещё во времена Турнира. С одним таким трёхметровым чудищем, похожим на гигантского скорпиона, Поттер столкнулся в лабиринте.

Прибавив скорости, Гарри забежал на ещё один мост, бросив взгляд вниз: из пропасти прямо по камням карабкались пять взрослых соплохвостов с прочным неуязвимым панцирем и огромным жалом. Увидев вора, они нацелили на него сопла и почти одновременно выстрелили огнём; пламя рвануло вверх, объяв каменный без каких-либо ограждений мост; жар ударил в лицо Поттера, и он почувствовал такой же на правом плече — огонь задел его. Оказавшись на площадке, он потушил его и, не останавливаясь, бросился бежать дальше, обогнул колонну и еле успел затормозить: двое соплохвостов уже поджидали его у очередного мостика.

Стрелять по панцирю бесполезно, это Гарри знал ещё с Турнира. Чудища надвигались на него, целясь жалом, и Поттер уходил вправо, надеясь провести их. Один из соплохвостов оказался проворнее и тараном пошёл на мракоборца, стреляя огнём, но Гарри успешно уклонялся, подпуская чудище максимально близко. Когда враг оказался в зоне досягаемости и пустил жало в ход, Поттер едва успел пригнуться и на удачу выкрикнул Остолбеней, надеясь попасть в незащищённое бронёй брюхо. Однако его постигла неудача, заклинание отлетело рикошетом, и Гарри был вынужден пригнуться не только от него, но и от очередного манёвра огромного жала. Площадка за спиной вдруг закончилась, и Поттер едва не сорвался в пропасть, разорвав острыми зубцами камней футболку и распоров кожу на груди и животе, но успел ухватиться за край. Возвысившийся над практически поверженной жертвой соплохвост собирался выпустить последний огненный залп, когда Гарри рассёк палочкой воздух. Поражённое заклинанием чудище словно окаменело, а в следующий миг, подталкиваемое магией, полетело обратно в пропасть. Содрав ладони до крови, Поттер вскарабкался обратно на площадку и, пока второй соплохвост не добрался до него, побежал к открывшемуся мосту.

Он не знал, сколько времени ушло на то, чтобы одолеть остальных чудищ, но когда последняя жертва эксперимента Хагрида полетела обратно в расщелину, раздался глухой звук неизвестного механизма, как будто провернулись большие металлические шестерёнки. Гарри взглянул на высокую отвесную стену и увидел, как из неё выехали уступы, что позволяли взобраться наверх.

Ещё одно препятствие было позади. Прижавшись лицом и всем телом к холодной стене, Гарри пытался выровнять дыхание. Раны на теле и ладонях жгло от пульсирующей боли, но останавливаться, а тем более расслабляться было некогда. Нужно ещё взобраться по стене, открыть люк в потолке и оказаться на финишной прямой лицом к лицу с последним испытанием. Потому, закрепив палочку на предплечье, Поттер схватился за выступ над головой и подтянулся, нащупывая подошвой удобную выемку. Всё как в проекции: долгий и трудный подъём наверх, придуманный для того, чтобы лишить вора последних сил. Однако и здесь крылась опасность: некоторые выступы были заколдованы и могли в один миг заехать обратно в стену. Какие именно, вычислить нереально. Гарри несколько раз наступил на такой выступ и чуть не сорвался вниз. Сердце тут же испуганно заходилось, дыхание сбивалось, но Поттер, превозмогая всё сильнее наваливавшуюся усталость, держался изо всех сил, стараясь не ошибиться, и двигался вверх. В какой-то момент, когда он уже успел преодолеть половину пути, сверху из густой тени послышался странный шорох и треск. Замерев, Гарри всмотрелся в темноту: ничего не происходило, но потом треск повторился, словно кто-то щёлкал…челюстью. Тревога забилась в сознании. Поттер судорожно вытянул палочку из ремней и, ухватившись свободной рукой за выступ, хотел уже произнести Люмос, но пальцы наткнулись на что-то липкое и тёплое. Сглотнув, Гарри привалился грудью к стене, перенеся на неё тяжесть тела, и медленно поднёс руку к лицу. Вся ладонь испачкана слизью, а от пальцев к выступу тянулись тонкие нити паутины.

— Мерлин, пожалуйста, только не это, — прошептал он после того, как всё-таки зажёг свет на кончике палочки, и, приподняв её, вновь вгляделся в темноту под потолком. Треск теперь звучал постоянно, чёткий и неровный, что могло дать представление о количестве акромантулов, поджидавших Поттера. Он знал: кому бы он сейчас не помолился, встреча с новыми чудищами окажется неизбежна.

Только он не понимал: чего они ждали? Почему не нападали?

Осознав, что вот так простоять на одном месте у него не получится, Гарри продолжил взбираться, стараясь не отрывать взгляд от густой темноты и по возможности держать палочку наготове. В один из таких моментов он не заметил, как, взявшись за выступ, вновь вляпался во что-то. Только на этот раз это была не слизь, хоть и нечто похожее, но тёплое; мутно-жёлтая жидкость потекла по запястью Поттера, которому еле-еле удалось сдержать рвотный рефлекс. Вытерев руку о футболку, — ей уже хуже не будет — он приподнялся на цыпочках, чтобы посмотреть, что это за дрянь, и со смешанным чувством отвращения и испуга увидел паучьи яйца. Начиная с этого выступа и до самого верха они облепляли всё вокруг, и по тому, как усилилось щёлканье, а во тьме что-то зашевелилось, Гарри понял: он не просто вляпался в яйцо. Он вляпался по полной программе.

Раздался шорох, словно кроны деревьев перешёптывались на ветру, и Поттер, выставив палочку, ждал появления акромантулов. Те явили себя уже через несколько мгновений: восемь гигантских пауков, покрытых густой чёрной шерстью, торопливо приближались к Гарри, и он, недолго думая, направил кончик волшебной палочки на большое скопление белых яиц.

— Экспульсо!

Яркий синий луч света разрезал сумрак и точно угодил в будущее паучье потомство, которым, увы, уже не суждено было появиться на свет. Мощный взрыв разорвал их на части, окропив всё вокруг противной жижей; два ближайших акромантула дёрнулись от неожиданности, и Поттер, улучив момент, послал в брюхо ближайшего Окаменей. Тот судорожно притянул лапы к телу и рухнул вниз, едва не задев Гарри. Однако его посягательство на яйца лишь сильнее разозлило остальных пауков, и из темноты на него повалило ещё штук шесть.

Это сражение Поттер навсегда запомнил, как одно из самых страшных и сложных в его жизни. Ограниченный в движениях, ему приходилось изворачиваться, почти наобум разбрасываться заклинаниями, большинство из которых всё-таки достигало цели; поверженные пауки сыпались в пропасть, задевая остальных, как град, жижа из взорванных яиц летела во все стороны, пару раз попав Гарри в лицо. Он почувствовал омерзительный привкус на языке, от которого перехватило горло. Один акромантул, падая, сшиб Гарри, и мракоборец с криком полетел вниз, но каким-то чудом смог зацепиться за большой выступ. Сил практически не оставалось, одно стёклышко в очках треснуло, что только ухудшало ситуацию. Когда он занёс палочку для заклинания, что-то сильное вцепилось ему в шею, вызвав жуткую боль; одному из сбитых пауков удалось не свалиться в расщелину, и сейчас он пытался убить мракоборца. Поттер замахал локтём, другой рукой пытаясь удержаться за выступ, и с ужасом почувствовал, как за шиворот полилось что-то горячее. Его собственная кровь.

Если он попытается сбросить паука, велика вероятность улететь вместе с ним вниз. Оставалось лишь одно. Видел бы его сейчас Снейп, на месте убил бы.

Вывернув руку, он слепо ткнул палочкой назад.

— Конфринго!

Всё вокруг озарилось фиолетовым светом, а потом утонуло в жаре взорвавшегося огня. Тиски исчезли с шеи, принеся секундное облегчение, но его сменила обжигающая боль почти во всём теле: от головы и до самых ног. В нос ударил запах палёной ткани и резкий смрад горящей шерсти, и Поттер зажмурился, от невыносимой боли не понимая, где он взял последние силы на то, чтобы ухватиться хоть за что-нибудь, сжать пальцы, лишь бы не упасть. Он слышал шум пламени и не понимал, почему тот не стихал; всё, что он мог, это держаться за скользкий камень, не чувствуя, в каком положении было трясущееся тело, стоял ли он или уже лежал. К тому моменту, когда благодатная тишина заполнила слух, Гарри был на грани забытья. Приподняв веки, он с ощутимой болью смог выгнуть раненую шею, чтобы взглянуть наверх.

И не увидеть ни единого акромантула. Он быстро заморгал, приходя в себя, и, присмотревшись, не обнаружил ни единого следа жёлтой жижи из яиц. Впрочем, как и самих яиц.

Неужели они воспламенились от заклинания Поттера, и огонь пожрал пауков? Ладно, допустим, не пожрал, а напугал, как следует. Он ведь почувствовал этот едкий запах.

Ничего другого на ум не шло.

Гарри рассмеялся: хрипло и рвано, но рассмеялся. Похоже, ему повезло.

На исходе сил он медленно добрался до самого верха, толкнув тяжёлый люк дрожащими от усталости руками и, совершив последний рывок, на который его организм ещё оказался способен, буквально вывалился в последний коридор, что отделял мракоборца от тайника.

— Попробуйте разгадать загадку в таком состоянии, мистер Поттер, — перекривлял он интонацию мастера зелий, перекатившись на спину, и поморщился от соприкосновения ожогов на спине с холодным камнем.

О, просто чудесно. Огонь практически спалил футболку.

Кое-как Гарри поднялся, готовый встретиться с последним испытанием перед заветной целью.

И тут словно невидимая стена выросла перед мракоборцем, в которую он врезался и, остановившись, со вполне оправданным подозрением взглянул на красную лакированную дверь, разительно отличавшуюся от общей обстановки а-ля жуткое подземелье.

Потому что перед дверью никого не было, а должен был сидеть сфинкс, охраняющий вход в тайник.

Выставив палочку, Поттер сделал осторожный шаг вперёд: ничего не произошло. Ещё шаг и тоже никакого эффекта. Трепет подгонял, но осторожность замедляла. Не веря своему везению, Гарри приблизился к двери и даже не сразу решился прикоснуться к позолоченной ручке.

Неужели сфинкса убрали? После змей и акромантулов в подобное верилось с трудом, но факт оставался фактом. Поттер не мог не признаться самому себе: меньше всего ему хотелось сейчас ломать мозг над загадками в том плачевном состоянии, в каком он пребывал. Покопавшись в мешочке, он достал флакончики с зельями: обезболивающее, кровоостанавливающее, очищающее раны и против ожогов. Хорошо, что Снейп сварил для него набор зелий на все случаи.

Выпив зелья и обработав раны (последнее доставило особенное удовольствие, когда зелье, соприкоснувшись с ранами, задымилось и вызвало нестерпимое жжение) Гарри спрятал пустые флакончики. После починил стёклышко в очках.

Он думал, что близок к цели. Что сейчас перед ним предстанет та небольшая круглая комната со стеклянными стеллажами.

Поттер повернул ручку.

Чтобы в следующий миг едва удержать себя от вскрика и с силой дёрнуться всем корпусом назад, вцепившись в ручку с такой силой, что оставалось удивляться, как она осталась на месте, а не вырвалась из двери.

Чёрная пропасть разверзлась сразу за порогом, бесконечная, как космос, и казалось, что дверь была единственным предметом в ней, не поддерживаемая ни полом, ни стенами, одиноко парившая в пустоте. Поттер закрыл её, восстановил дыхание и вновь открыл, гораздо медленней, но картина оставалась прежней. Целая гамма чувств распускалась в его сознании, пока он смотрел на это.

«Бред какой-то», — пронеслось в голове. Это же не грёбанный Отдел тайн в Министерстве, это Красная Гарпия!

Нужно немедленно принимать решение, ведь уйти он не мог. Магия была бесполезна, на ум не пришло ни одно подходящее заклинание. Зато единственно-верное решение сформировалось практически мгновенно.

Поттер усмехнулся. Только сейчас он понял, почему Снейп с Краучем-младшим выбрали именно его.

Только Гарри Поттер мог, закрыв глаза, без тени страха шагнуть в неизвестность.

Полет оказался недолгим, не больше мгновения, а приземление вышло мягким. Чёрная бесконечность и бездна рассеялись, и Поттер обнаружил себя…в библиотеке Хогвартса.

Точнее, место, где он оказался, напоминало библиотеку Хогвартса: длинное помещение с несколькими рядами массивных, устремившихся высоко в потолок, стеллажей и широкими проходами между ними. Вокруг было царство книг и обшитых кожей папок с документами, паривших в воздухе свитков, масляных ламп и высоких витражных окон сбоку от стеллажей, через которые сюда проникал мягкий солнечный свет, разноцветными зайчиками прыгавший по каменному полу. Едва ли солнце было настоящим, но на что только не способна магия.

И вновь это не тайник. И вновь ни единой живой души. И Поттеру было всё хуже и хуже. Подозрения только укрепились в сознании. Это что, дурацкие девять кругов ада, которые он должен пройти прежде, чем достигнет своей цели?! Зал был третьим непредвиденным местом, неужели ещё шесть? Или сколько?

Казалось, его хотят свести с ума. Чтобы он сдался.

Не на того нарвались.

Попытка связаться со Снейпом их проверенным способом не принесла результатов, потому что сеть на мобильном телефоне здесь удивительным образом не ловила. Запихнув телефон обратно в карман, Гарри потёр губы костяшками пальцев и двинулся по проходу, глядя по сторонам и не забывая прислушиваться к любым возможным звукам. Наконец, в стене за последним рядом стеллажей показалась дубовая дверь, но не успел он потянуться к ней, как по спине пробежал холод. Обернувшись, Поттер вскинул палочку и увидел, как в его сторону по воздуху между стеллажей плыли дементоры. Десятки, возможно, даже сотни, и в мозгу Гарри, вновь перешедшего в режим боевой готовности, промелькнуло предположение о том, куда могли деть всех дементоров, ранее охранявших Азкабан.

Ему нужно было светлое и сильное воспоминание. Светлое и сильное…

С трудом сконцентрировавшись, Поттер произнёс Экспекто Патронум, не особенно надеясь на результат, и у него, конечно же, ничего не получилось. Сознание настойчиво желало покинуть замученное тело, страх ледяной крошкой прокатился по спине, но Гарри заставил себя подумать о чём-то хорошем.

Ну же, второго шанса не будет.

Наконец, из кончика волшебной палочки вырвался и поскакал по воздуху серебристый олень. Размахивая роскошными рогами, он сбивал дементоров, разлетавшихся в разные стороны, и не позволял им приблизиться к Гарри. Когда значительная часть оказалась повержена, остальные самостоятельно капитулировали. Выполнив свою работу, олень остановился неподалёку от хозяина, воинственно стуча копытом о деревянный пол. Посмотрев на него с усталой улыбкой, Поттер набрал полные лёгкие воздуха.

— Думали, вы настолько сломили меня, мистер Крауч-старший, — хрипло, но достаточно громко произнёс он, оглядывая стеллажи, — что у меня не осталось сильных воспоминаний?

Его голос эхом прокатился по библиотеке, но ответ, как можно было догадаться, не прозвучал. Гарри хмыкнул.

— Не дождётесь, — уже тихо добавил он и увидел, как рассеялся его Патронус: злость перекрыла положительные эмоции.

Поттер направил палочку на дверь.

— Редукто!

Дверь разлетелась на щепки, от которых Гарри успел закрыть лицо; в открывшемся проёме показались стеклянные стеллажи.

Нашёл. Тайник Красной Гарпии.

Не успел Поттер войти внутрь, как за его спиной материализовалась дверь. Увидев её, он лишь усмехнулся.

Положив палочку на край одной из полок, он пробежался взглядом по миниатюрным табличкам на дверцах стеллажей.

«Нас интересует период с осени тысяча девятьсот восемьдесят первого года по восемьдесят шестой год», — звучал в голове голос Снейпа, пока Поттер, закусив губу, двигался влево вдоль полок, а, найдя искомое, издал мученический стон.

Одному восемьдесят первому году было отведено шесть или восемь полок, не говоря про остальные года. Сердце забилось возле самого горла, ладони вспотели. Вернулась детская привычка грызть ногти в моменты волнения.

Взяв первый попавшийся флакон, Гарри спустил очки на кончик носа и всмотрелся в витиеватую запись, нанесённую синими чернилами. «Эксперимент №AD368, исследуемый: Мальсибер, провёл: Р.Стивенсон, 28 нояб.1981г.»

Поттер моргнул и вновь уставился на надпись. Мальсибер? Тот самый Пожиратель Смерти, который ещё после первого падения Волдеморта попал в Азкабан? Конечно, позже он вместе с другими девятью соратниками сбежал оттуда — Гарри помнил его по битве в Отделе Тайн.

Красная Гарпия хорошо постаралась в вынесении ложных приговоров и подделывании документов.

Гарри просмотрел ещё несколько пробирок, пока два знакомых имени вновь не попались на глаза. «Эксперимент №AE265, исследуемый Трэверс, провёл: Э.Боунс, 2 дек. 1981г.».

Трэверс, памятный по воспоминаниям судебного процесса над Каркаровым, гнавшийся за Кингсли и Гермионой в девяносто шестом во время операции «Семь Поттеров», встретившийся им на пути в Гринготтс, когда Гермиона в образе Беллатрисы пыталась заговорить ему зубы. Участвовавший в битве за Хогвартс. Но прежде всего заключённый в Азкабан, что говорило лишь об одном: не мог он второго сентября восемьдесят второго года подвергаться каким-либо экспериментам, тем более от руки Боунса, члена Ордена Феникса.

У Гарри пересохло во рту, когда он понял, что именно только что подумал.

Ордена. Феникса. Но никак не Красной Гарпии.

— Ладно, — выдохнул Поттер, нервным жестом пропустив волосы между пальцев, — времени мало.

Пробирок с маркировкой «Эксперимент» было огромное количество. Осторожно, но как можно быстрее, Гарри складывал флаконы памяти в кожаный мешочек с заклятием магического расширения. Всё более невесёлые мысли посещали его, и всё больше вопросов крутилось в голове. Он увидел много знакомых имён Пожирателей Смерти, которые, как всем было известно, после восемьдесят первого попали в Азкабан, и имена тех из них, кто в тот же период времени числился погибшим.

Все эти люди, если верить Барти и Снейпу, пропали в стенах Красной Гарпии, занимавшейся разработкой нового заклинания.

Однако в графе «провёл» Поттер видел имена членов первого состава Ордена Феникса. Их было мало, но они заставляли думать и мрачнеть от собственных выводов. Нетрудно сложить одно с другим и получить неутешительный результат.

Рука с очередной пробиркой едва ощутимо дрогнула и зависла в воздухе.

«Эксперимент №AJ182, исследуемый А.Долохов, провёл: Б.Крауч-младший, 3 дек. 1981г.»

Это уже больше походило на правду о причастности Красной Гарпии к подобным злодеяниям, а не Ордена Феникса, в каком мнении Гарри утвердился за последние десять минут. Это было то, ради чего Поттер прошёл через все испытания. Вот что спасло Барти от страшной участи.

Гарри взглянул на один из шкафов для документов. Выдвинув первый длинный ящик, он обнаружил плотно уложенные оранжевые папки, рассортированные в номерном порядке экспериментов. Не составило труда отыскать папку с надписью «№AJ182» в верхнем правом углу, которую Гарри, свернув трубочкой, запихнул в мешочек, а после вернулся к пробиркам с воспоминаниями.

Физически невозможно просмотреть каждую наклейку с надписью, но всё чаще значились знакомые фамилии — люди, которых он знал или чьи имена просто когда-то слышал. Причём, шли они не обязательно первыми по порядку, не в графе «Исследуемый». И всё чаще встречалась фамилия Крауча-младшего. Эти флаконы Поттер забрал в первую очередь.

Под девяносто шестой и девяносто седьмой год был отведён отдельный стеллаж, что вызвало у Поттера тяжёлый вздох. Вовсе не количество его огорчало. Нелёгкое время, оставившее после себя множество мрачных воспоминаний и тёмных отметин в душе и сердце. Гарри осторожно сгребал флаконы в подставленный мешочек, слушая нестройный стеклянный лязг внутри, как вдруг одна скользнула вбок, волшебник не успел вовремя подхватить её, лишь ругнувшись в ожидании оглушительного звона. Однако ни звука, ни ожидаемого его источника не последовало. Пробирка приземлилась легко и мягко, будто на густой ковёр, а не на каменный пол, оставшись целой и невредимой. Весьма уместное заклинание, сохраняющее бесценный материал.

Перебирая флаконы, Гарри невольно пытался отыскать имена тех волшебников, чьи личные дела Снейп и Крауч-младший предоставили ему для изучения. Которые Барти потом показал Гермионе.

Ничего. Возможно, Поттер невнимательно смотрел, да и флаконов памяти было слишком много, но всё же выводы напрашивались неутешительные.

Плотнее затянув мешочек, Гарри был благодарен заклятию, что не только позволило вместить в малом пространстве большое количество предметов, но и облегчило их вес. Уже коснувшись дверной ручки, он обернулся на полки с табличкой нынешнего года. Колебался Поттер недолго. Бросившись к полке с такой прытью, как будто за ним гналась целая стая гигантских пауков, он перебрал крайние флаконы, пока сердце не пропустило удар.

Дин Томас. Середина апреля. Период его пропажи.

Рядом с флаконом стояли другие, на которых значились имена всех тех, кто пропал за последнее время, а потом вернулся. Поттер внимательно просмотрел каждый, пока не обнаружил то, что искал.

Драко Малфой. Однако как в случае с Дином и другими пропавшими волшебниками, надписи «Эксперимент» не было.

Означало ли это, что Малфой был в себе в прямом смысле этого слова? Тогда как объяснить его изменившееся поведение? Списать на эксперимент с сознанием было просто, но теперь нелогично.

Забрав из верхнего ящика папки с номерами Дина и Драко, Поттер облегчённо выдохнул. Половина дела была сделана. Окинув взглядом опустошённые полки, Гарри достал из мешочка два флакончика с зельями: подкрепляющим и огнезащитным. Почувствовав, как по жилам побежала горячая волна прибавившихся сил, а тело, напротив, как будто объяла приятная свежая пелена, Поттер решительно открыл дверь.

В следующий миг оказавшись не в библиотеке, а на пороге огромного тёмного зала.

Тот самый зал. Шаг, и инферналы повалят из темноты. Шаг, и дождь, «гибель воров» вперемежку со взрывоопасной жидкостью, лишённой запаха, ливневой стеной польётся сверху.

Дальше всё произошло достаточно быстро: стена не совсем обычного ливня, десятки живых мертвецов, честные попытки отбиться от них и, наконец, Адское пламя, мгновенно объявшее всё вокруг, пропитанное горючей жидкостью. Инферналы разбегались в разные стороны, как крысы с тонущего корабля. Про Гарри они сразу забыли. Упав на колени, Поттер пытался откашляться, хватая ртом стремительно заканчивавшийся воздух.

Перед мутным взором мелькнуло пламя, преобразовавшееся в гигантскую змею. Она целенаправленно надвигалась на мракоборца, который только и мог, что надеяться.

Верить в то, что они не ошиблись.

И вдруг, почти как на чердаке, огонь погас, шум стих. Под высоким потолком зажглись массивные люстры, равномерно осветившие пустой зал.

Кашляя от дыма, Поттер осознал, что лежал на спине, и поправил очки. Посмотрев по сторонам и убедившись, что кроме него никого больше не было, Гарри приблизился к двери, что не успела до конца опуститься.

Из просвета между ней и полом лился яркий свет.

Подкатившись под дверь, Гарри не сразу смог оглядеться, рефлекторно закрыв глаза от невыносимого света. Спустя несколько секунд он выглянул между пальцев, привыкая к освещению, а потом и вовсе убрал руку от лица. Он ожидал увидеть коридоры и залы Красной Гарпии, ночную улицу, всё что угодно, но не то, что увидел на самом деле.

Вокруг было царство белого цвета, столь неожиданного в стенах Красной Гарпии. Однако не это удивило Поттера.

Первая мысль: да сколько можно?! И вторая: он чувствовал себя мухой. В буквальном смысле слова.

Он как будто оказался внутри трубы очень большого диаметра, в которой спокойно могло уместиться пятиэтажное здание. Просторное помещение с неестественно ярким белым освещением, от которого резало глаза, и дверьми, расставленными по окружности, как всегда, без стен, словно элемент мебели. Нарушая все законы гравитации, двери спокойно чувствовали себя, располагаясь боком к Гарри и вверх тормашками относительно той точки, где он стоял. От того у Поттера и сложилось впечатление, что он превратился в муху, не подвластную земному притяжению.

И всё бы ничего, кроме одной мысли.

«Слишком тихо», — думал Гарри, судорожно соображая, что делать дальше. Никого не было, ни одной живой души, от тишины, как в морге, гудело в ушах.

Неужели Брикман не был здесь? Что всё это такое? Персональный подарок для Гарри?

Не без труда успокоившись, Поттер с опаской подошёл к двери, располагавшейся ближе остальных. Осторожно, словно боясь обжечься, прикоснувшись к позолоченной ручке, Гарри приоткрыл дверь буквально на дюйм, но не увидел ничего, кроме пространства позади неё. Фальшивка.

Озадачившись, Поттер отступил назад. Он здесь совсем один и совсем не знает, как выбраться.

И всё же настойчивое чувство слежки, поселившееся в душе, невозможно было игнорировать. Словно Бартемиус незримо наблюдал за ним, что вполне могло быть правдой. Словно за ним наблюдали, как за лабораторной крысой. Очевидно, со стороны это могло выглядеть забавно.

Гарри запрокинул голову и взглянул на двери над собой. Хмыкнув, он двинулся влево, и комната словно провернулась под его ногами.

Спустя несколько минут поисков и двадцать одну поддельную дверь искомая предстала перед Гарри. Только спасение ли это было?..

С каждым шагом по той странной комнате Поттеру стремительно становилось хуже: в какой-то момент успокоившиеся раны вновь стали кровоточить, по обожженной спине разливалась острая боль, хотя зелье должно было действовать. Поэтому когда мракоборец обессилено вывалился в кабинет главы Красной Гарпии, ему показалось, что в этой странной белоснежной комнате он провёл не несколько минут, а несколько недель.

Над ним возвышался Бартемиус: он смотрел на Гарри и загадочно улыбался.

* * *

— Не стесняйтесь, мистер Поттер, — обманчиво добродушно произнёс Бартемиус, подбородком указав на гостевое кресло.

На этот случай у мистера Поттера не было сценария: хоть он вместе со Снейпом и Брикманом уповал на успех их опасного плана, о том, что могло ждать мракоборца после, можно было лишь догадываться.

Стараясь по возможности не упасть в обморок, Гарри на негнущихся ногах приблизился к роскошному предмету мебели.

— Выпьете? — Крауч-старший вёл себя весьма непосредственно. В болезненном бреду Гарри отрицательно мотнул головой, будто сквозь мутную пелену наблюдая за волшебником: открыв стоявший на столе графин, Бартемиус налил виски в один стакан для себя, а второй наполнил водой, взмахом руки отправив его «гостю». Подчинившись невербальной магии, стакан опустился в дрожащие пальцы Поттера.

Глоток вышел неудачный, но Гарри приложил все силы, чтобы не закашляться, глотал мелко и часто, смягчая сжавшееся горло водой, пока не стало немного легче. Всё это время Бартемиус наблюдал за ним, и Поттер отчётливо видел застывшее в его глазах ледяное выражение. И даже карий цвет не смягчал этого.

Глава Гарпии отпил из своего стакана, неторопливо покатал благородный напиток на языке, прежде чем сделать глоток и ровно произнести, не сводя глаз со своего гостя:

— Я знаю, что вы прячете в своём кармане, мистер Поттер, — дно бокала встретилось с гладкой столешницей, — знаю, что вы украли у меня.

Откровенный страх уже надёжно обосновался в животе Гарри, надувая там воздушные шары, давившие на сердце и лёгкие, а в мыслях звучали предупреждения Снейпа о том, что Гарпия запросто может закрыть Поттера в своих стенах на месяц. Как тогда ему удастся выбраться?

Ответ «никак» вился возле самого лба, отблёскивая смертельно-изумрудным.

Он чувствовал, как по шее за шиворот лениво стекала кровь…

— Я знал это с того момента, как мой сын привёл вас сюда, — продолжал Бартемиус, наконец отведя взгляд. Интонация была привычно ровной и жёсткой, ничем не отличавшейся от той, что Поттер слышал в стенах Министерства.

— Он долго планировал, как низвергнуть меня. Это я тоже всегда знал.

— У вас нелёгкие взаимоотношения, — шевельнул губами Поттер с превеликим трудом, слыша и не узнавая собственный охрипший голос. Ему срочно требовалась медицинская помощь. Кусок ткани, который он оторвал от испорченной футболки и которым зажимал рану на шее, был влажный и липкий от крови; Бартемиус видел всё это, не мог не видеть, но будто специально тянул время. Он кивнул, наблюдая за движением собственного пальца, которым водил по ободу стакана. Так прошло несколько секунд, а может и минут — Гарри не мог поручиться, ощущая себя погружённым в кипящий студень, — пока Крауч-старший вновь не остановил на нём немигающий взгляд.

— Я говорил вам о необходимости научиться выбирать правильных людей в собственном окружении. — Он сделал паузу, нагнетая обстановку, и Гарри крепче вцепился в стенки стакана, ощутив, как сильно заколотилось сердце о рёбра. — Однако вы из тех, кому, как говорится, стоит убедиться в их надёжности. Что же, все ответы спрятаны в вашем кармане.

Он подлил ещё виски в свой стакан, воды гостю более не предлагая.

— Не торопитесь отдавать это тому, кто втянул вас в эту историю, — прозвучало значительно тише. — Я оказываю вам честь, мистер Поттер, позволяю изучить всё то, что вы украли у меня. Обдумать то, что вы увидите, — рука с перстнем ловко завинтила хрустальную пробку в графин, — и принять верное решение. Всё будет зависеть только от вас, мистер Поттер. Подумайте о людях, ваших друзьях и близких, которые могут пострадать, если вы примете неверное решение.

Их взгляды вновь встретились, и Гарри с трепещущим сердцем понял, что его более не задерживают. Не зная, стоит ли что-то говорить, он просто поднялся и, переставляя будто налитые свинцом ноги, приблизился к спасительной двери.

— Поверьте, мой сын в любом случае выйдет сухим из воды, — раздалось ему вслед, — вы найдёте подтверждение и этому.

За дверью оказался синий бархат ночи, расцвеченный цветными отблесками уличных огней. Кэмден. Определённо. Лёгкие жадно раскрылись, наполняясь свежим воздухом, сердце не думало замедлять свой ход, сменив настроение с запуганного на обрадованное столь быстрым спасением.

Однако радость длилась недолго.

Мир стремительно сужался до маленькой точки, но Поттер изо всех сил старался не потерять сознание, отчаянно пытаясь придумать, что делать. Умная, но безумно простая идея пришла сама собой, будто кто-то взял и вложил её в голову мракоборца.

Палочка упала на дорогу. Мокрые от дождя булыжники заблестели в ярком свете фар Ночного Рыцаря. Это стало последним, что Гарри увидел, прежде чем потерял сознание.

Потом сквозь обморочную пелену прорывались приглушённые звуки и расплывчатые видения: визг шин, стираемых об асфальт, мелькание ярких ламп перед лицом, чужие голоса и холод чар на ранах, наконец, чувство абсолютного покоя и чьи-то тёплые пальцы на ладони. Поттер не мог знать, сколько прошло времени между тем, как перед ним появился фиолетовый автобус, и моментом, когда он открыл глаза и обнаружил себя в больничной палате. Сквозь шторы не пробивались солнечные лучи, только из коридора через стеклянное окошко в двери виднелись горевшие лампочки на потолке, и мягкий свет от ночника позволил Гарри осмотреться.

Первое, что бросилось в глаза — не букеты присланных цветов и не пакеты с угощением, а Снейп, задремавший в кресле для посетителей. От вынужденного лежачего положения тело затекло, и Поттер, потянувшись к очкам на тумбочке, поморщился от скрипа распрямившихся пружин. Однако профессор даже не шелохнулся, что немного удивило мракоборца: едва ли у него здоровый беспробудный сон. С его-то весёлой жизнью раньше. От малейшего движения над кроватью разлилось золотистое мерцание диагностических чар, и хоть Гарри мало что в них понимал, но по собственным ощущениям мог сделать вывод, что ему значительно лучше. К вене на левой руке тянулась трубка от капельницы, парившей в воздухе, и Поттер решил, что лучше спокойно полежать и постараться осмыслить то, что произошло.

— Орден, — выдохнул он, вспомнив, и на этот раз Снейп проснулся. От былой расслабленности не осталось и следа, профессор мгновенно подобрался, неестественно выпрямившись в мягком на вид кресле.

— Как вы, Поттер? — спросил он, настороженный беспокойным видом пациента.

Гарри только и смог повторить:

— Орден.

Казалось, в лице мастера зелий мелькнула обречённая тень, словно перед чем-то неизбежным. Перед тем, с чем он знал, что рано или поздно придётся столкнуться.

— Вы знаете.

Усмешка Поттера вышла нервной.

— Про Орден? Знаю, но не до конца понимаю. — Он оглянулся по сторонам. — Где то, что я украл?

Снейп плавно подался вперёд, поставив локти на колени, и как-то странно посмотрел на Гарри.

— В надёжном месте. Я не лгу вам, — добавил он, уловив закономерное недоверие. Однако оно не убавилось даже после прозвучавшего признания.

Некоторое время прошло в молчании: профессор смотрел сквозь окрашенную лиловой краской стену, а Поттер ждал от него хоть какого-то объяснения всему, что он увидел в тайнике Красной Гарпии.

— Всё началось в первую магическую войну, — наконец, заговорил Снейп. — Тогда-то и появился тайный проект Ордена, направленный на борьбу с Тёмным Лордом. Силы были неравные. Орден и магический мир столкнулся со страшной угрозой в лице Того-кого-нельзя-называть. Слишком много хороших людей погибло. Невинных людей.

Это была простая, но действенная идея, породившая целую секретную программу, направленную на спасение магического сообщества. Разработать заклинание наподобие Империуса, которое позволило бы контролировать сознание волшебника без вреда для него. Подобным занимались многие предыдущие поколения, но никогда это не было столь необходимо. Безусловно, это было в некотором роде незаконно, но во времена войны грань между тем, что гуманно, а что категорически неприемлемо, стиралась.

Орден взялся за дело и совершил огромные успехи, но, как бывает в любой войне, без потерь не обошлось. Погибли многие члены Ордена.

Тогда это и произошло.

— В Ордене случился раскол, — спокойно произнёс Снейп, как то, что знал всегда. В отличие от замершего на койке Поттера. — Убитые горем и болью потерь члены Ордена ратовали за изменения в программе. «Почему они могут применять к нам Империус, доводить до сумасшествия, а мы печёмся о сохранности их разума?» — такое можно было часто услышать. Дамблдор оставался непоколебимым. Многие ушли. И немного позже стали поступать сведения о найденных в ужасном состоянии Пожирателях Смерти и тех, кто им помогал. Это было хуже Империуса и Круцио. Злодеи могут творить страшные вещи, но на что способны добрые люди, лишившиеся всего, что было им дорого? Не зря говорят, что истинная жестокость — черта характера добрых людей. Тех из них, кому уже нечего терять.

Дамблдор пытался связаться с отступниками, с теми, кто стал именовать себя членами Красной Гарпии. Всё было тщетно. Многие из Ордена уповали на то, что со временем, когда буря уляжется, а Пожиратели и неравнодушные к ним получат по заслугам, всё закончится…

Снейп замолчал, низко склонив голову, в который раз глядя в одну известную ему точку на полу, и не торопился продолжать, подталкивая Гарри к самым неутешительным выводам.

— Значит, не закончилось.

— Нет. У тех, кто отсоединился от Ордена, росло число талантливых и влиятельных последователей. Программа совершила значительный скачок, потому что случаи чудовищных последствий уменьшались на глазах. Нашлись волшебники, благодаря которым удалось достигнуть первоначальную цель: разработать безупречное заклинание для тотального контроля над разумом человека без причинения вреда. Как я уже говорил, распознать такое заклинание практически невозможно, человек может быть подвержен ему годами, десятилетиями, и в то же время оставаться самим собой.

— Но ведь было уже мирное время, — пробормотал Поттер, потянувшись к графину с водой на прикроватном столике: в горле вдруг пересохло.

— Вы понимаете, что это означало.

Гарри кивнул.

Возможность контролировать кого угодно. Где угодно. При желании управлять целым государством. Эта мысль однажды приходила ему в голову.

— Красная Гарпия…«Красная» потому что…феникс? Огненная птица, верно?

— Верно. Как насмешка и вечное напоминание Ордену. Что Гарпия вышла из его рядов. Что было дальше, вы знаете. Стороны пришли к соглашению. Гарпия заявила, что не собирается использовать заклинание в целях, противоречащих действующему законодательству.

— Только это неправда, — буркнул Поттер и, сняв очки, потёр переносицу. — Я видел доказательства собственными глазами. Целое хранилище воспоминаний об экспериментах, проводимых в период между первой и второй магической войной.

— Дамблдор и об этом догадывался. Только для него и его агентов эти доказательства были недосягаемы. С другой стороны, никто не мог нарушить соглашение.

— Неужели им ничего не страшно? — пробормотал Поттер, что было и так ясно.

— У Гарпии свои агенты, хорошие агенты. Она знала, что любые её действия повлекут определённого рода последствия, и всегда найдутся те, кто будет действовать обособленно от Ордена. Так сказать, в своих интересах. И эти люди обязательно будут из её числа. Как был Эдвард. Как стали вы.

«Как Снейп и Крауч-младший».

Тусклый блеск улыбки мелькнул в лице Снейпа, словно он услышал мысли Гарри, хоть выражение лица оставалось равнодушным и холодным.

— Некоторые были…слишком упрямы. Желали докопаться до правды, чтобы её узнали все вокруг, а с последними событиями, похожими на те, что происходили много лет назад, это желание лишь окрепло.

— Гарпия вновь вернулась к программе, — выдохнул Поттер, полагавший, что сложил два и два, но просчитался: мастер зелий был иного мнения.

— Вы так в этом уверены?

Гарри показалось, что его разыгрывают.

— Но ведь все эти пропажи… — он растерялся, заметив, как пополз вверх уголок рта Снейпа, выгибая губы в не предвещавшей ничего доброго ухмылке. — Я увидел десятки флаконов памяти за прошедшие полгода. Это указывает на то, что Гарпия опять использует заклинание. Да, на них нет маркировки «эксперимент», но это не говорит о том, что так будет и дальше.

— Это всего лишь намекает на то, что Гарпия взялась за старое, но не служит неоспоримым доказательством, — исправил его профессор знакомым по давним временам враждебным тоном. Он пошевелился в кресле, и взгляд Поттера против воли метнулся к столу: туда, где лежала его палочка. Однако тревога была ложной: Снейп всего лишь плавно закинул ногу на ногу, устраиваясь удобнее.

— Я видел флаконы памяти, — Гарри продолжал настаивать на своём, — видел своими глазами. С именами волшебников, которые последние полгода числились пропавшими без вести. Я забрал флаконы с собой. Можете посмотреть, если не верите.

— Посмотрю и не увижу ничего существенного, — казалось, ни одно убеждение не было способно переубедить Снейпа. — Поймите, Поттер: то, что было в прошлом Гарпии, там и осталось. Отныне у неё другие методы. Можно кого угодно уговорить принять ту или иную сторону. Главное знать, как.

Тишина заполнила палату. Гарри смотрел на профессора и не понимал, что происходит. Точнее, очень остро понимал.

В самом начале он думал, что вёл игру под руководством одного короля, чьи правила далеко не сразу смог понять, но оказалось, что он был пешкой в руках двух королей. Бартемиуса и Барти. Отца и сына. И где крылось спасение для малозначащей фигурки, которую в очередной раз накормили речами о том, что он самый настоящий ферзь, Поттер не знал.

Он вновь так остро почувствовал себя обманутым, и вместе с тем испытывал бесконечную злость. Даже не на Барти, чёрт с ним, это было ожидаемо. На Снейпа. На того, кто сидел перед ним, кто пообещал, что больше не будет лгать, но делал это снова.

— Наверное, весьма захватывающе, — бесцветно откликнулся Поттер, наконец, понимая абсолютно всё, — привязать ко мне верёвки и дёргать за них, как пожелаешь, глядя на плоды своих трудов.

Что может вдохновить человека свергнуть тайную могущественную организацию, в составе которой он находится? Ответ элементарен.

Власть. Один из самых сильных двигателей и самых губительных пороков человечества. Почти каждый мечтает о власти. Представьте, каково заполучить власть над Красной Гарпией, а заодно и над всем Министерством магии?

Как сказал Поттер, весьма захватывающе.

Он не сразу заметил, что больничная палата вокруг рассеялась, не стало Снейпа, и Гарри вновь сидел в кабинете главы Красной Гарпии, а Бартемиус смотрел на него с удовлетворённой улыбкой.

— Конечно, вы не смогли сразу понять этого, — говорил он тихо, но достаточно для того, чтобы изумлённо оглянувшийся по сторонам Гарри услышал его. — Вы человек иного склада. Таких чаще всего используют. Думаю, поэтому те, кто направлял вас, сделали выбор именно в пользу вашей кандидатуры. И не только из-за вашей исключительности.

Поттер перехватил хитрый взгляд Крауча-старшего, не понимая, почему был здесь, а не в госпитале, почему в кармане брюк по-прежнему лежал мешочек с украденными флаконами, а раны так больно саднили?

Пока догадка не озарила его сознание.

Не было никакого госпиталя. Не было никакого разговора со Снейпом. Всё это время Поттер был в кабинете Бартемиуса, и в его мозгах, скорее всего, кто-то хорошо покопался.

Словно в подтверждение за спиной скрипнул паркет, и Гарри, обернувшись, увидел одного из стирателей памяти: одного из тех, кто работал с Люциусом в их секретном коридоре.

Одного из тех, кому, по словам Крауча-младшего, можно было доверять.

Крауч-старший, тем временем, продолжил, как ни в чём не бывало:

— Вы по-прежнему один из самых влиятельных людей в этой стране, мистер Поттер. Было ожидаемым то, что рано или поздно «революционеры» из Гарпии постарались бы завербовать вас. Потому что вас Красная Гарпия не посмеет убить. Вы и так это знаете. К тому же, своей тайной миссией вы помогли мне.

Гарри нервно повёл бровью, даже не стараясь додуматься до скрытого смысла, и Бартемиус охотно пояснил:

— Забрали то, что по уговору сдерживало волю Гарпии.

— Не я забрал шкатулку Ордена Феникса, — осторожно поправил Поттер.

— Но это сделал тот, с кем вы заодно. Тот, кто, втянув вас, осмелел и сделал то, о чём давно мечтал.

Барти.

Если до этого момента Гарри полагал, что его уже ничем не удивить, сейчас он придерживался иного мнения.

— Другими словами, вы позволили мне принять участие во всём этом только потому, что хотели добраться до собственного сына?

— Почему бы и нет.

Они смотрели друг на друга, и если один предвкушал реакцию собеседника, то второй пытался во всём этом найти подвох.

— Что теперь, мистер Крауч-старший? Отпустите меня или будете держать здесь до самого дня икс?

Лицо Бартемиуса преобразилось в такой ухмылке, словно они только что подобрались к самой любимой части его плана.

— Отпущу, — и пока Поттер приходил в себя, добавил:

— Просмотрите те воспоминания. Такой человек, как вы, едва ли останется равнодушным. Вы дорожите жизнями других людей.

— В этом моя слабость, — пробормотал Поттер с таким мрачным видом, как будто сожалел о наличии этой самой слабости.

— Поверьте, после того, что вы увидите, после тех имён и лиц, что там появятся, вам не захочется придавать их огласке. В конечном итоге, всё плохое, что когда-то было совершено, было направлено против не самых лучших людей. Пожиратели Смерти во времена войны и преступники, за тяжкие преступления осуждённые на заключение в Азкабан. И те, и те в своё время сослужили хорошую службу.

«Слишком много хороших людей может пострадать», — голос Бартемиуса прозвучал в голове Поттера, и фраза приобрела новый смысл. Не месть за решение Гарри расколоть Гарпию может повлечь неприятные последствия — хотя он и это не исключал. Ответ лежал на самой поверхности, и Поттер не сразу его увидел.

Раскрыв тайну Красной Гарпии, Гарри причинит вред тем, кто состоит в ней. Многим из тех, кого он, как считал раньше, знал, кому доверял, с кем, возможно, прошёл плечом к плечу через войну с Волдемортом. «Многим хорошим людям».

— Вам не за что винить Красную Гарпию сейчас, мистер Поттер, — объявил Бартемиус, поднявшись с кресла и, судя по тому, как он повёл ладонью в сторону двери, их встреча подходила к концу. Гарри надеялся, что на этот раз всё было реально. — Если в чём и есть её вина, то только в недостатке доверия к приближённым. А сейчас, думаю, вам нужна помощь.

С этими словами он ещё раз указал Поттеру на дверь, и тот, не представляя, что ждало его дальше, повернул золотую ручку.

И ступил на поцарапанный паркет в гостиной Снейпа.

— Профессор! — выдохнул он, чувствуя, как движимая инородной силой дверь захлопнулась за его спиной, и это словно оборвало последние силы внутри мракоборца. Колени подогнулись, не в силах больше удерживать изнурённое ранами и болью тело, Поттер пошатнулся, нелепо хватая ладонями воздух перед собой, но мастер зелий успел подхватить его под руки.

— Со мной что-то не так, профессор, — слабо пробормотал он, попытавшись вновь встать на ноги, что тут же обернулось провалом, и теперь оставалось лишь беспомощно цепляться за рукава Снейпа.

— Помимо того, что вас не было три недели? О, я вижу, не сомневайтесь. — Голос профессора дрогнул, как показалось Поттеру, от злости, но когда он заглянул в его лицо, то понял, что от другого.

Страх. Тот же мерзкий холод страха пополз от ног вверх по телу Гарри.

— Что?..

Не успев договорить, он провалился в беспамятство.

На календаре, что стоял на одной из книжных полок, значилось двадцать четвёртое июля.