Сестры скорпиона (гет)

Элайв Файтер

Передо мной был королевский сад, в час раннего утра больше напоминавший райские кущи. Я шла, куда глаза глядят, впитывая волшебный свет, что лился на меня обильными потоками, блестя и переливаясь, вспыхивая и сверкая… Вдруг передо мной оказалась сестра. Я не сразу узнала ее бледное изможденное лицо, тем не менее выглядевшее спокойным и умиротворенным. Непривычно было видеть ведьму в белых одеждах, ведь обычно она избегает этого цвета.

— Анна... Что с тобой?

— Пойдем, я покажу тебе кое-что... — она словно не слышала меня. Я готова была поклясться, что женщина смотрит куда-то сквозь меня, но к кому еще могли относиться ее слова?..

Она взяла меня за руку и повела вперед. Деревья расступались пред ней, как вассалы расступаются перед своим сеньором, она была хозяйкой этого мира, а я — чужой.

— Анна, что ты...

— Тише, — она крадучись подошла к самому раскидистому дереву и опустила одну из пышных ветвей. — Смотри.

Я заглянула в образовавшийся проем, и... Задохнулась от удивления. Я увидела, как на одной из скамеек сидел Бертран в окружении детей. Две девочки и два мальчика радостно резвились вокруг него, а он с интересом наблюдал за их возней.

— Не может быть... — пораженно выдохнула я. Девочка, самая старшая из детей, с черными, как смоль, кудрями, забралась на скамейку рядом с Бертраном и насмешливо следила за возней своих друзей. Ее подруга — маленький белокурый ангел — пыталась забираться к Бертрану на колени, но безуспешно, а мальчики, по-осеннему рыжий и светловолосый, сражались на деревянных мечах.

— Что это, Антарес?

Она устало улыбнулась и положила руку мне на плечо:

— Это надежда.

Сознание вернулось ко мне резко, будто кто-то в ухо крикнул, и первым, что я увидела, придя в себя, был незнакомый каменный потолок. Не худший вариант, скажем честно, хотя полог моей кровати обрадовал бы меня больше.

Сквозь камни я все еще видела чудесный сад... Мария говорила, что сны — причудливые метаморфозы наших желаний, но иногда они могут стать чем-то большим. Так что это? Неужели будущее?.. Не скрою, иногда мои сны сбывались, но... Ох, нет, это просто сон и не более того.

Я оказалась в темном небольшом помещении, лежащей на широкой низкой скамье. Пол был устлан свежей соломой, а где-то под потолком крошечное окошко скупо одаривало комнату светом. Впрочем, это была далеко не комната, скорее темница: три каменные стены, а четвертая из железных прутьев. И каким образом я могла здесь оказаться? А главное, за что? Заранее уверенная в неудаче, я потрясла решетку, и она, совершенно ожидаемо, не поддалась.

— Эй, кто-нибудь! Эй!

— Чего тебе? — неожиданно отделившаяся от стены темная фигура заставила меня подпрыгнуть.

— Как я здесь оказалась?

— Как и все — через дверь.

Шутник. Я бы с удовольствием поддержала веселье, если бы не была так напугана.

— Разве? Что-то я этого не помню.

— Ясное дело, они принесли тебя сюда без сознания.

Они? Хорошо, мы еще выясним, кто такие \"они\", сейчас гораздо важнее другое.

— Кто ты?

— Страж.

Он не выходил из тени, и я не могла толком разглядеть фигуру, не то что лицо. Однако судя по голосу, ему было не меньше сорока, и человек этот не походил на благородного.

— Так скажи мне, страж, почему я здесь?

— А мне почем знать? Мое дело охранять. Сажают другие.

Удивительной логики человек. В других обстоятельствах он бы мне понравился.

— А могу я поговорить с теми, другими?

— Нет. Ты вообще ни с кем не можешь говорить, даже со мной.

— Но говорю же...

— Ты сейчас же прекратишь.

— Почему?

— Потому что я ухожу. Тебе ничего не нужно?

— От воды бы не отказалась...

Он исчез из поля моего зрения, а потом вновь появился, протянув сквозь прутья кувшин.

— Благодарю.

Пока я утоляла жажду, таинственный страж исчез.

Что за странное место? И почему я все еще здесь, а не в замке... Ох, Анна там, наверное, с ума сходит. Надеюсь, кто-нибудь сможет ее утешить, ей же нельзя волноваться... Вряд ли похитители думали о моей сестре, но от их действий ей придется хуже всех. Бертран?.. Он найдет меня, я в этом ни минуты не сомневаюсь, найдет, и придумает способ освободить. Обязательно.

Но что мне делать, пока этого не случилось? Сами о том не подозревая, похитители предоставили мне отличную возможность выспаться и набраться сил, так что теперь я чувствую себя лучше, чем все последние дни вместе взятые. Я должна найти способ сообщить о себе. Только как? Меня наверняка обыскали, когда принесли сюда, и знают, что оружия у меня нет. Кроме магии, разумеется — впрочем, чем она может быть полезна? Расплавить решетку? Я ведьма, а не дракон. Убить стражника? Чем? Камни прочно держатся в кладке, и ни один не упадет ему на голову, даже с моей помощью. Так-то, Антарес, а ты говорила, оружие...

Никогда прежде мне не приходилось выполнять столь пассивной роли: сидеть в заточении и ждать, когда тебя спасут, точнее, надеяться, что это вообще произойдет. Конечно, Бертран не бросит меня в беде, но как он узнает, где я? Что вообще ему известно о том, что я пропала?..

Ох, Берт... А ведь я хотела дать тебе согласие, и мы обручились бы той же ночью, взяв в свидетели луну и звезды, но, видно, судьба решила испытать нас еще раз. И мы вынесем это испытание с честью. Темница отнюдь не способствовала радости или оптимизму, но мне отчего-то было так легко на душе... Это все Бертран. Приняв решение, я сама того не подозревая, что-то изменила — наверное, дело в постоянном недоверии, к которому я привыкла. В глубине души я до последнего не верила в то, что мы с принцем действительно будем вместе: сначала я не доверяла ему, а потом уже самой себе — мне казалось, что непременно должно случиться что-то, из-за чего все пойдет прахом, ведь так всегда и бывало, но сейчас... Я чувствую себя свободной (смешная мысль для человека за решеткой), чувствую, что могу раскрыться, позволить себе, наконец, разжать кулак и выпустить на волю свои чувства. Еще в замке Тириона я почувствовала, как они бьют сильными крыльями, желая вырваться на свободу — и теперь я дарую ее, я больше не боюсь утонуть в них, не боюсь того, что они меня ослабят, я готова, наконец, дать Бертрану то, чего он заслуживает... Как только все это закончится, я полностью поручу себя вашей милости, Бертран Фернеол.

Это же авантюра чистой воды! Представляю, как вытянется лицо королевы, когда она узнает, кого ее сын выбрал своей невестой. Только ради этого зрелища я готова дать принцу согласие. Она будет против, в этом не приходится сомневаться, а остальные? Король всегда проявлял ко мне только симпатию, а его сын... Несмотря на сложный характер Эддарда, думаю, мы почти нашли с ним общий язык. Солдат всегда поймет солдата. Хотя его бы разозлило сравнение с солдатом, полководец минимум, он же так амбициозен, как, впрочем, и положено наследнику престола.

Сама того не заметив, я вновь задремала и вот пред моим мысленным взором предстала прекрасная картина... Тронный зал Фернеолов полон света. На троне Эддард, слева от него Беатрис, оба торжественны и серьезны. Я стою у самых ступеней, подле возвышения для королевской семьи, на мне чудесные доспехи, и даже во сне я почувствовала гордость. Я преклоняю колено пред Эддардом и его женой, опираясь на меч.

— Мой государь, — обращаюсь я, опустив глаза, — позвольте служить вам. Позвольте занять место вашего стража и защитника!

Король смотрит на меня с одобрением и во мне поднимается чувство благоговения (и это странно, я никогда не испытывала ничего подобного под его взглядом).

— Ты славный рыцарь! — вещает Эддард голосом, полным величия и торжественности. — Ты не раз доказывал нам свою доблесть и верность, и я почту за честь принять твою присягу.

Я беру свой меч и протягиваю его королю:

— Клянусь жизнью моей, клянусь кровью и плотью служить славному семейству Фернеолов, да не прервется этот благословенный род во веки веков! Клянусь защищать королевский род мечом и речью, клянусь бить недругов и оберегать друзей короны, клянусь!

Эддард принимает меч и кладет его острие мне на плечо:

— Я, король Эддард Фернеол, принимаю твою клятву. Неси свой долг с честью.

Что-то лязгнуло, где-то за пределами зала, и я вспомнила о Бертране. Почему его здесь нет? Почему он не слышал мой клятвы?.. \"Метаморфозы наших желаний\" — вспомнилось мне... Но я никогда не желала служить Эддарду. Вдруг мне стало кристально ясно: это не мой сон, я не могла этого видеть прежде, не могла этого желать, нет! Чужая темница сыграла со мной злую шутку, это был сон одного из ее прежних узников...

— Нет, это не я! Не я! — испуганно вскрикнула я, но видение не пропало. Беатрис поднялась с трона и встала рядом с мужем:

— Верно, Элайв, но могло бы быть твоим. Ты дала клятву. Ты будешь ее выполнять.

— Нет, вы не понимаете! Я не...

Эддард направил на меня мой же меч:

— Ты оказываешься от своих слов?

— Нет, ваше величество, нет, я лишь...

— Послушай, Элайв, послушай и запомни, — продолжала Беатрис тоном, которого я никогда у нее не слышала. — Хочешь ты того или нет, ты защитишь это место. Так было суждено. Однажды этот трон займет мой сын, а ты приведешь его королеву.

— Но я не понимаю...

— Все решено. Судьбе так было угодно.

— Леди Элайв! Миледи! — донеслось откуда-то из другого мира.

Кто это зовет меня?..

— Элайв!

Беатрис и Эддард растаяли, как утренний туман, оставив после себя лишь удивление. Воистину это место заколдовано, иначе почему мне снятся такие странные сны?.. Трудно было вырваться из плена небытия, но мне удалось. Открыв глаза, я увидела, что кто-то вошел в камеру и теперь пытается разбудить меня.

— Кто здесь?

— Миледи?

Ох уж этот голос... Держи себя в руках, Элайв, ты бессильна перед ним. По крайней мере, в данный момент. Ничего, граф, ваше время еще настанет.

— Вы всегда так называете женщин, которых используете в своих планах?

— Вижу, сознание вернулось к вам.

— Сожалею, что явь принесла мне именно вас.

— А зря... Я к вам с хорошими вестями.

— Неужели, Вернер? Неужели вы на это способны?

— Представьте себе. Но если вы будете так недружелюбны, боюсь, эти новости останутся для вас неузнанными.

— Прекратите, наконец, это лицемерие! Прекратите изображать моего друга!

— Отчего же? Я мог бы им быть, если бы вы только пожелали...

— Да что вы говорите! И почему же я должна желать этого? Чем вы могли заслужить доверие? Покушением на принца? Моим похищением? Истинно дружеские поступки!

— Сразу видно, что вы не искушены в придворных делах... Все, что я делал, было на благо Бертрана, если бы он только захотел помочь мне... Вам ведь неизвестно многое, не так ли, леди Файтер? Так позвольте мне просветить вас. Я никогда не желал зла его высочеству, я действовал только в его интересах — мне отвратительна перспектива воцарения его брата, Эддарда, я хотел служить только Бертрану, хотел, чтобы он стал моим королем, а вы — моей королевой...

— И почему же вы позволили Хагену поднять меч на вашего короля и чуть не убить вашу королеву?

— Это было ошибкой, признаю, рыцарь вышел из-под контроля.

Ложь все, от первого до последнего слова! Да что с ним говорить... Все равно, что со стеной.

— Вы говорили о хороших новостях? Так используйте свой последний шанс, рассказывайте!

— О, это не будет так просто... Позвольте мне доказать вам, что я волшебник.

Что за глупые игры...

— Если вам это удастся, вас сожгут.

Вернер рассмеялся:

— Непременно, но весть о моих способностях останется только между нами? Правда?

Я мрачно кивнула. Да я сама готова показать тебе пару фокусов, только прекрати этот фарс.

— Итак, миледи, кого вы хотели бы сейчас видеть больше всего?

Такого вопроса я не ждала. В чем подвох? Что будет с тем, кого я назову? И зависит ли моя судьба от того, кого я назову?.. Поразмышляв минуту, я выбрала наиболее безопасный вариант:

— Бертрана.

— И вы увидите его. Идемте...

Дверь в темницу была открыта, и Вернер приглашал идти за ним. Ловушка? Возможно, но разве у меня есть выбор? И что значит его слова о Бертране?..

— Стойте, Вернер! Я пойду с вами, но пообещайте мне, что принц...

— Будет в целости и сохранности. Конечно, обещаю! — раздраженно бросил он и добавил чуть тише. — Как же с вами скучно.

Зато с вами весело. Поверить обещанию такого человека, как граф? Как будто у меня есть варианты...

Скрепя сердце, я отправилась вслед за Вернером. Он накинул темный плащ мне на плечи и вывел на полуразрушенную лестницу; мы долго спускались вниз, пролет за пролетом, пока не показался выход — это была не просто тюрьма, это была башня.

— Куда вы меня ведете?

— Терпение, миледи...

Мы вышли во двор, где я увидела несколько человек, в таких же темных плащах, как дал мне Вернер.

— Простите, что заставили вас ждать, лорды...

От группы отделился один человек и скинул капюшон:

— Элайв!

— Бертран! — я кинулась в его объятия, как в последнюю пристань мира и спокойствия.

Он крепко прижал меня к себе и не торопился отпускать.

— Все в порядке, милая?

— Да... Я знала, что ты спасешь меня.

— И мог ли я обмануть твое доверие? — улыбнулся он. — Я обещал защищать тебя, помнишь? Все будет в порядке...

— Я выполнил свое обещание, милорд, — вмешался Вернер. — Я сдержал свое слово, так сдержите и вы. И помните о времени.

Мирная улыбка исчезла с лица Бертрана, уступив место серьезной сосредоточенности.

— В чем дело? О чем он говорит?..

— Я должен идти, Эл.

— Что? Куда?

— Боюсь, вы недооцениваете личные качества вашего рыцаря, леди Элайв, — отозвался подошедший ближе граф. — Мое условие было очень простым: мне нужна гарантия, что мне не помешают, мне нужен пленник. И принц нашел выход, отдаю должное его изобретательности...

Вдруг я поняла, что сейчас Вернер разрушит то хрупкое чувство, которое я получила в руках Бертрана. И клянусь, он пожалеет об этом.

— Он займет ваше место, леди Элайв, и, восхищенный его поступком, я даже позволил ему встретиться с вами. И, если вы дорожите жизнью его высочества, то вы не расскажете Эддарду о нашем маленьком договоре.

— Нет!

Никто не отнимет у меня Бертрана! Не теперь!

— Элайв, так нужно...

— Нет, Бертран, нет!

Я вцепилась в его руки так крепко, как погорелец держится за щепки того, что было его домом. Как будто это что-то могло изменить...

— Я пообещал. Поклялся, понимаешь...

Так вот значит, как он спас меня! Поставив на кон свою жизнь, он выторговал мою.

— Я должен идти.

Ему было не легче, чем мне, но он просил, уговаривал свою неразумную даму, он хотел быть мягким. Нет, Бертран, я не могу тебя бросить...

— Я останусь с тобой.

— Здесь останется только один, — твердо сказал Вернер.

— Ты не должен был, Берт, ты не... — слезы против моей воли застилали глаза, чертя на щеках соленые дорожки. Он вытер их пальцем.

— Скоро все будет закончено, Эл, держись.

Я не смела ответить, потому что знала, что голос будет дрожать. Нет, ему и так непросто, я не буду ухудшать ситуацию.

— Время, ваше высочество... — вновь напомнил Вернер.

— Минуту! Элайв, еще кое-что... Твоя сестра.

Анна! Антарес! Что с ней могло случиться?..

— Она плохо себя чувствует, врачи думают — это из-за того, что она переволновалась.

— А ребенок?

— Пока ей не стало лучше, он в опасности. Ты сейчас нужна в замке больше, чем я. Со мной все будет в порядке, а ты позаботься об Анне.

— Конечно... — шепнула я. Он медленно освобождался от моих рук, но я не могла его отпустить... Нет, Бертран, не уходи...

— Я должен, — словно ответил он на мои мысли.

Вернер взял меня за плечо и заставил отойти в сторону, а люди, сопровождающие принца, подтолкнули его к башне. Он подчинился им, а мне оставалось только смотреть, как он медленно удаляется. Вдруг стражи зашумели: принц освободился от их рук и в несколько шагов вернулся к нам. Вернер дернул меня назад, но Бертран опередил его, и, взяв меня за плечи, крепко поцеловал.

— Я не мог уйти без этого, — шепнул он мне в губы.

Антарес

Я бесконечно падала в вязкую тьму, и, казалось, это продолжалось десятки дней, миллионы столетий… но наконец, падение кончилось, а вместе с ним и безмолвие, и бесчувственность. Раскаленным кипятком в уши вливались тысячи голосов, бессвязно бормочущих, невнятно выкликающих мое имя.

А еще пришла боль, тупая, тянущая боль в животе, и я внезапно осознала, что именно она означает. Моя девочка уходит от меня, я теряю мою крошку со светлыми глазами Ричарда. Она никогда не придет ко мне, я никогда не буду держать ее, теплую, пахнущую молоком, на руках, не увижу ее улыбки… не услышу слова «мама».

— Мама! — звал меня голосок. — Мама, мама, мама, — насмешливо скрежетала тьма, как дикое, взбесившееся эхо. Я сжалась в комок. И вдруг из темноты кто-то появился — я совершенно определенно слышала чьи-то знакомые, шаркающие шаги. Внутренне воспрянув, я подумала, что сейчас мне помогут — надо только дотерпеть. Терпи, малютка, терпи вместе со мною, пожалуйста, я тебя вытащу — во всех смыслах, только не в буквальном — упаси нас от него, рано еще. Терпи, моя девочка…

Шаркающий человек, наконец, соткался из темноты, и я с облегчением выдохнула:

— Вильгельмина.

Да, это была она — моя наставница, старая, согбенная — именно такой я ее и запомнила.

— Ты не справляешься, Антарес, — погрозила она мне ссохшимся пальцем и мерзко улыбнулась. — Это же совсем просто… Старайся, глупая девчонка, спасай себя сама! Или я зря горю из-за тебя в аду?

Вся радость из меня в один миг испарилась.

— Что я могу? — безнадежно спросила я.

— Отпусти магию на волю.

Легко сказать. Она спит во мне уже два месяца, и, по логике, должна защищать ребенка, но то ли опасность слишком сильна, то ли что-то и вовсе пошло не так. Боль тем временем продолжала усиливаться.

— Я стараюсь, но у меня не выходит! — бессильно крикнула я в пустоту. — Вильгельмина!

Но та уже таяла.

— Или умирай, если не способна попросить о помощи, — насмешливо прозвучал ее голос, прежде чем мертвая колдунья окончательно исчезла.

Я рванулась за ней, но цепкие лапы тьмы удерживали меня… Элайв, где ты? Ты мне нужна, сестра… нет, ты очень нужна нам — мне и моей дочери. Эл, где же ты? Но ответа не было — вокруг была все та же липкая темнота.

Я запаниковала. Терпеть боль было уже почти невозможно, и я что было сил крикнула:

— Элайв! На помощь!

Внезапно, то ли от моего крика, то ли от чего-то другого, тьма дрогнула, точно студень и расступилась, пропуская сквозь себя тонкий, золотисто светящийся лучик — хрупкий, дрожащий, точно струна.

Я, замерев, ждала, а он протянулся прямо ко мне, и легко принялся опутывать живот, точно невидимый паучок плел свою паутину. Дышать внезапно стало чуть легче. Я осторожно распрямила плечи, и вдруг услышала взволнованный голос Эл, только голос — саму девушку я не видела.

— Анна, держись за нить, прошу тебя, держись, не отпускай! — голос ее звучал панически, и я ощутила причину ее беспокойства — тьма, до этого остававшаяся вроде бы равнодушной, стала затягивать меня в свои глубины, как топкое болото. Было ясно, что долго борьбы с нею мне не выдержать, и я поспешно ухватилась за сияющий кончик — защитная паутинка была сплетена, и новый луч уже разрезал кисель мрака, указывая путь.

— Элайв, где ты? — позвала я.

Голос помедлил.

— Все со мной уже хорошо, просто… я пока не могу быть рядом, понимаешь? Я еще далеко… и… Анна, боюсь, что не успею…

О чем это она?

— Что ты имеешь в виду, Эл? — удивленно поинтересовалась я.

— Тебе нельзя здесь долго оставаться, ты должна идти! — крикнула она.

Но я все еще не понимала, внезапно осознав, что мне хочется лишь одного — уснуть и раствориться в этой странной, густой темноте — уснуть навечно, чтобы больше никогда не просыпаться.

Луч внезапно больно обжег мне ладони, и я тут же открыла глаза — боль слегка ослабила сонливость. Голос сестры стал непривычно строгим:

— Ты должна уходить, Антарес, немедленно! Тут нельзя долго оставаться живым!

Несмотря на апатию, до моего сознания одно из слов все же дошло с пугающей четкостью — и больно укололо. То есть Элайв…

Я покачнулась.

— Ты что, умерла, Эл? — спросила я медленно. — Ты не могла умереть! Я не верю!

Голос, похоже, потерял терпение.

— Я жива, Антарес, жива, но мне сложно здесь находиться! Иди, прошу тебя, иди побыстрее… И запомни еще одно — когда выберешься отсюда, опасность еще не минует. Ребенок впитывает мою магию со скоростью губки, так же, как и твою — надолго этой защиты не хватит. Дождешься меня?

— От меня ничего не зависит, ты же знаешь.

— Да, но… Я постараюсь прибыть как можно скорее, обещаю. Иди же!

Я послушно сделала один шаг, другой — голос Элайв благополучно пропал — перебирая в руках горячую золотистую ниточку, точно Тесей, ищущий выход из Лабиринта с великодушной помощью Ариадны.

Она точно была живой — во всяком случае, я чувствовала ее надежное успокаивающее дрожание, до боли напоминающее человеческий пульс.

Шаг, другой — и тут будто вихрь подхватил меня, и куда-то понес — прочь от этой тьмы и неизвестности.

Глаза удалось мне открыть не сразу, и первое, что я ощутила — немедленное возвращение боли, тупыми челюстями вгрызшейся мне в живот. Ну еще немного, моя девочка, потерпи — еще чуть-чуть и придет Элайв. Она нам поможет.

Память внезапно точно солнечным светом озарило — ведь Эл похитили. Но она же смогла со мной связаться? Неужели она солгала, и ее и впрямь там убили, или… Мне нужно срочно выяснить, что происходит.

Несмотря на боль, я попыталась приподняться — судя по всему, меня перенесли в постель, но ничего не вышло — сознание точно дымкой заволокло. Миг, и надо мной склонился ангел смерти, глумливо вопрошающий:

— Как вы себя чувствуете? — как будто он не знает, как обычно чувствуют себя те, за кем он является.

Не стану скрывать, я дико завопила — сама не понимаю, и откуда силы на крик взялись? Могла бы — ударила, да вот только духи обычно бесплотны, да и пошевелиться я не могла.

— Не прикасайся ко мне! Пошел вон!

— Анна, что с вами?! Анна! — явившийся за мной ангел смерти обернулся к кому-то за своей спиной. Наверное, его спутница — та самая старуха с косой, которая, как известно, стоит у каждой ведьмы за плечом. — Почему она так кричит? Ей больно?

— Не знаю, — последовал ответ. — Мне кажется, она чего-то боится.

— Чего она может бояться? — раздраженно ответили ей.

— Не знаю. Возможно, вас.

Прозвучали стремительно удаляющиеся шаги… Кажется, хлопнула дверь… И наступила звенящая тишина, очень неприятная моему обостренному сейчас слуху. Однако спустя несколько минут дверь со скрипом снова открылась:

— Нет, это решительно невозможно, сидеть в одиночестве около этой двери! С ней никаких изменений?

Чьи-то холодные пальцы коснулись моей ладони. Впрочем, мелькнула здравая мысль, скорее всего, у меня просто жар. Ох, Элайв, где же ты?

— Анна, вы слышите меня?

Я смогла лишь на секунду открыть глаза, моргнуть и снова смежить веки. Силы стремительно покидали меня.

— Не называть ее так, я же предупреждал! — последовал резкий окрик, больно резанувший слух. Голос казался знакомым, но странная мутная дымка мешала восприятию — я четко осознавала только одно — у меня болит все тело.

Хотя я все еще не понимала, кто именно находится рядом со мной, но все же осознание того, что бредовая мысль о проводниках в загробный мир, кажется, действительно оказалась порождением воспаленного рассудка, пришло ко мне, хоть и с опозданием.

— Хоть сейчас помолчите, прошу вас, — с досадой ответил женский голос. — Вы нервируете ее. Смотрите, у нее дрожат пальцы.

— Да как вы смеете? — взвился мужской голос.

— И это вы у меня спрашиваете, ваше высочество? — голос ее собеседницы был, напротив, тих и спокоен. — Между тем, как сами проявляете к леди Файтер довольно-таки странный интерес.

— Как вы проницательны, миледи. И что, этот интерес вас не смущает? — кажется, мужчина изо всех сил старался придать себе уверенности, отрешенно подумалось мне.

— Не настолько, насколько это принято… — неопределенность в тоне женщины была очевидна. — И если уж мы говорим начистоту… ни вы, ни я не хотели этого союза, так?

— Допустим.

— Вот видите. Значит, мы просто выполняем свой долг, и в таком случае нам незачем становиться врагами.

— Откуда такие мудрые мысли в столь юной особе? — голос звучал насмешливо.

— Мы говорили с Анной перед свадьбой, — тихий вздох. — Если бы не она, я бы, наверное, сбежала прямо из-под венца — вы не тот человек, с которым мне бы хотелось провести всю оставшуюся жизнь.

— Лестное же у вас мнение обо мне, — пробормотал мужчина, пожалуй, несколько уязвленным тоном.

— Вы сами не дали мне возможности составить другое. Откровенность за откровенность, не так ли?

— Пусть так. Но что будет с Анной теперь? Ее сестра и мой брат, по-видимому, сбежали вместе, как я и предсказывал. Они оставили ее одну в таком состоянии — это немыслимо! Между прочим, моя драгоценная матушка уже в бешенстве, и только наше с вами вмешательство, Беатрис, не позволило ей выкинуть леди Файтер из дворца вон прямо из-под рук лекаря.

Возможность мыслить вернулась так же мгновенно и четко, как удар кинжала в сердце. Беатрис! Так вот кто это… но не значит ли это, что ее собеседник — принц Эддард? О, нет. Светопреставление, не иначе — молодые супруги находятся у меня в моей комнате, тем временем как Элайв… но постойте. О чем это они говорят? Усилием воли разорвав паутину дремоты и боли, я открыла глаза. Боль подождет… Сейчас сказать правду было намного важнее моего самочувствия.

— Они не сбежали, — прохрипела я.

— Анна? Вы очнулись? — бросились ко мне муж и жена в едином порыве, и замерли, видимо, устыдившись такой своей общности.

— Они не сбежали… — тупо повторила я. — Я видела письмо.

— Какое еще письмо? — возмутился принц. — Они написали вам письмо, прежде чем сбежать?

Он что, совсем глуп?

— Мою сестру похитили люди, которым нужно что-то от Бертрана. Он им мешал, кажется… больше я ничего не помню.

Голова раскалывалась, живот тянуло все усиливающейся болью — я со стоном, сжав зубы, откинулась на подушки. Элайв, где ты? Я почти сдалась, Элайв, я больше не могу терпеть. Простите меня, все.

Однако принц, кажется, проигнорировал мое состояние — человека в нем вновь успешно заменил будущий грозный властитель.

— У вас с вашей сестрой какая-то избирательная потеря памяти, — прищурился Эддард. — Вы благополучно забываете все то, что…

Договорить он не успел. Двери с грохотом распахнулись, и на пороге появилась встрепанная Элайв Файтер, в одной руке сжимающая меч, в другой — какие-то склянки.

Я с облегчением выдохнула:

— Ты все-таки успела, сестричка.

А затем мягкие лапы беспамятства утащили меня в свое логово.

Элайв Файтер

Свежие сильные лошади стремительно неслись вперед, но мне казалось, что они тащатся слишком медленно.

— Вернер, быстрее, умоляю!

— В чем дело, леди Файтер?

Как я могу ему объяснить? Чем ближе я к замку, тем сильнее чувствую боль сестры. Ей очень худо, Бертран явно приукрасил положение дел. И если я не успею...

— Моей сестре нужна помощь, едемте быстрее.

— Тогда нас могут заметить.

Вдруг посреди кромешной тьмы безлунной ночи раздался резкий крик:

— Элайв! На помощь!

Я оглянулась: никто кроме меня его не слышал. Анна! Она зовет меня! Я близко, сестра, совсем близко... Сосредоточившись на той тоненькой магической нити, что связывала нас, я попыталась передать по ней свои силы. Но нить была слишком тонкой, мне нужна река, поток магии, а не этот полувысохший ручей! Но пока это все, что я могу ей дать.

— Анна, держись за нить, прошу тебя, держись, не отпускай! — кричала я, чувствуя, что голос уходит в пустоту. Нет, нет, нам обеим хватит сил...

— Элайв, где ты?

Она говорит, значит, магия помогает. Хорошо. Сколько я выиграла? Пять минут? Десять? А лес все такой же темный и густой...

— Все со мной уже хорошо, просто… я пока не могу быть рядом, понимаешь? Я еще далеко… и… Анна, боюсь, что не успею…

— Что ты имеешь в виду, Эл?

Эту проклятую тьму, неужели ты ее не чувствуешь?!

— Тебе нельзя здесь долго оставаться, ты должна идти!

Я чувствовала, что моей магии мало, ее просто нет во мне, а та, что была, целиком отдана сестре... Где мне взять еще? Как мне заставить ее подождать еще немного?.. Собрав волю в кулак, я одним мощным ударом кинула по нашему каналу все, что у меня осталось.

— Ты должна уходить, Антарес, немедленно! Тут нельзя долго оставаться живым!

— Ты что, умерла, Эл? Ты не могла умереть! Я не верю!

Нашла время тревожиться за мою жизнь! С того света мне было бы куда легче помочь тебе!

— Я жива, Антарес, жива, но мне сложно здесь находиться! Иди, прошу тебя, иди побыстрее… И запомни еще одно — когда выберешься отсюда, опасность еще не минует. Ребенок впитывает мою магию со скоростью губки, так же, как и твою — надолго этой защиты не хватит. Дождешься меня?

— От меня ничего не зависит, ты же знаешь.

— Да, но… Я постараюсь прибыть как можно скорее, обещаю. Иди же!

Связь держалась — Антарес жила. Магия подпитывала ее, точнее, их обеих, ее и дочь, но это не могло длиться вечно.

— Леди Элайв! — кто-то слегка ударил меня по щеке. В чем дело?

Резко распахнув глаза, я увидела, что мы остановились, а я лежу на коленях у Вернера.

— Вы потеряли сознание, миледи...

И не только его, магию выкачивали из меня секунда за секундой, и это сбивало с толку, мешало мыслить и действовать. Но не сейчас, нет, не время.

Я стремительно поднялась и вскочила на лошадь.

— Нельзя терять ни минуты! Анна, я чувствую, что нужна ей!

И не пускаясь в дальнейшие объяснения, я пришпорила коня, быстро оставив позади своих спутников. А магия все уходила и уходила, медленно сочилась по капле... Это хорошо. Значит, Анна жива, значит, с ребенком все в порядке...

Я гнала бедное животное с такой скоростью, на которую оно только было способно, и это дало результаты — меньше чем через четверть часа я уже видела замок. Только бы успеть! Держись, сестра, я уже рядом!

Двор, лестницы, коридоры, комната. Быстро достаю из тайника меч и сгребаю несколько пузырьков с готовыми зельями, какие-то травы... Сейчас некогда выбирать, мне нужно выиграть время, а потом уже займемся обстоятельным лечением... Снова коридоры и лестницы. Вот она, комната Антарес. А магия все утекает... Молодец, сестра, держись, сейчас я помогу тебе!

Перед дверью стража.

— Миледи, нам приказано...

Нет времени. Молча поднимаю меч и указываю на дверь. Один из стражников нерешительно отходит в сторону, большего мне и не нужно! Я с шумом врываюсь в комнату. Анна! Она в сознании! Краем глаза отмечаю застывших Эддарда и Беатрис. Хм, а они что здесь... Потом, все потом!

— Ты все-таки успела, сестричка, — устало улыбнулась Анна, и свет стал медленно потухать в ее глазах...

Нет! Нет, говорю! Я же успела! Оттолкнув Эддарда от постели сестры, я быстро принялась за работу. Спокойно, без нервов. Сейчас или будет поздно.

От свечи я подожгла связку разрыв-травы и положила ее рядом с подушкой Анны.

— Что вы делаете?

— То, что ваши лекари не смогли, — огрызнулась я на принца, не отрываясь от работы. Вам выпадает редкая возможность, ваше высочество, понаблюдать за ведьмой во время работы. Наслаждайтесь.

Так-так-так... Чем же я могу помочь... Я могу дать ей этого прозрачного напитка, и тогда боль уйдет, но ничего больше не изменится, а это — придаст ей сил… Нет, все не то! Думай! Ну же! А что если... Это решит все разом, но это рискованно. Хватит ли у меня магии? Да и для Антарес это будет очень неприятно... Но это лучший выход.

Хорошо бы проверить, но сейчас нет времени читать книги. Так, две капли этого, потом немного отсюда... И еще, пожалуй, щепотку этого порошка. Наверное. Черт побери, наверное?! А если не сработает?! Я даже представить не могу, что тогда...

Спокойнее, без нервов. Все получится. Антарес, прости, но другого выхода нет...

Когда питье приготовилось, и дыма было достаточно, я приступила к делу.

— Воды! Быстро!

Беатрис послушно подала мне кубок, и я даже нашла в себе силы благодарно улыбнуться ей. Размешав в воде зелье, я приблизилась к сестре, которая уже успела немного побледнеть...

— Помогите мне, ну!

Эддард приподнял голову Антарес, а Беатрис помогла мне заставить женщину проглотить лекарство. Хорошо, начало положено.

— Оставьте нас, — попросила я королевскую чету.

— Что вы сделали? — не унимался Эддард, хотя и более спокойным голосом.

— Помогла ей. Меня обучали искусству врачевания, что не раз спасало нас обеих.

Они поверили в это, но уходить не спешили. А надо. Анна сейчас выглядела, как крепко уснувшая, но здоровая девушка, но с каждой минутой ей будет все хуже, и если я не закончу...

— Прошу вас, оставьте меня с сестрой.

— Конечно, леди Файтер, конечно... — Беатрис потянула за собой упиравшегося мужа, и, в конце концов, он повиновался. Дыхание Антарес участилось. Трава рядом с ней почти догорела. У меня меньше минуты.

Как только дверь захлопнулась, я скинула пепел в остатки воды и поднесла к губам сестры. У нее начинался жар, пот струился по ее лицу...

— Ничего, дорогая, сейчас все закончится...

Я поднесла кубок к ее губам, но она дернулась, и я чуть не пролила его содержимое.

— Пей, Антарес! — мысленно приказала я. — Немедленно!

Если она не выпьет это сейчас же, ее сердце может не выдержать...

— Нет! — услышала я отчаянный крик. Боже, какие же видения могут преследовать бедняжку?..

Чуть ли не насильно я вливала в сестру остатки питья. Когда оставалось совсем немного, голос Анны вдруг разразился проклятьями:

— Прекрати немедленно! Нет! Ты не убьешь меня! Убери свои руки! Прочь!

Стараясь не обращать внимания на разрывающие голову крики, я продолжала свою работу. Шепча слова заклинания, я заставила ее допить лекарство. Магия не хотела мне поддаваться, слишком мало ее у меня осталось, но пришлось собрать последнее, что было. Когда в кубке не осталось ни капли, сестра затихла, ее дыхание вновь стало спокойным и глубоким, жар спал. Да, это должно было сработать и, кажется, сработало...

Я поправила постель и села рядом на пол, прислушиваясь. Все спокойно... Теперь она вне опасности. Наконец можно вздохнуть спокойно... Что ж, Анна, не все тебе меня спасать, пришла и моя очередь. Но больше так не пугай меня.

Я с трудом, пошатываясь, добрела до кресла. Силы и магия, это все восстановится, но сейчас из меня выжали все, без остатка. Ничего, ничего... Главное, что Анна сейчас в безопасности. Если бы Бертран не освободил меня... Усталость, наконец, взяла свое и я больше не чувствовала под собой ни кресла, ни пола, все превратилось в сплошную серость.

Бертран Фернеол

Один-два-три-четыре-поворот-один-два... Вот уже несколько дней, как я бесцельно мечусь из одного угла в другой, но это хотя бы видимость деятельности. Ужасно находиться здесь, не имея ни малейшего понятия о том, что происходит снаружи...

Мне нужно дело! Хоть какое-нибудь... Никогда не подозревал, что заточение может быть таким сложным — казалось бы, сиди себе на месте, да размышляй, о чем придется, но, оказывается, это не так просто. В детстве я любил слушать песни о прекрасных дамах, ждущих в течение многих лет храброго рыцаря, который вызволял их из заточения. И как же несчастная женщина может год за годом находиться в подобных условиях? Да и, простите, останется ли она после этого такой же прекрасной?.. Нет, хорошо, что я вытащил отсюда Эл. Тут весьма сносная обстановка, но не для долгого пребывания. Хорошо хоть не видно крыс, отвратительные животные... Нет, конечно, я их не боюсь — просто не люблю… да и никто не любит.

Сюда бы книгу и свечу уже было бы легче... Может, попросить у стражника, когда он появится?.. Хотя о чем это я... Я, королевский сын, буду что-то просить у этих людей?! Нет, не бывать этому. Насколько я помню (а матушка позаботилась, чтобы историю я знал на отлично), никто из нашего рода никогда даже в плену не бывал, не то что в тюрьме... Я буду первым. Сомнительное достижение. А женился ли кто-либо из них на простолюдинке? Нет, тоже мое новаторство, о котором никто не узнает. Ой, только не говорите Эл, что я так ее назвал! Иначе она меня загрызет... Хотя я не вижу в слове \"простолюдинка\" ничего обидного или позорного, но у девушки свой взгляд на такие вещи.

Надеюсь, у нее все в порядке. Ради этого я и оказался здесь... На самом деле в моем поступке нет никакой храбрости или благородства, это меньшее, что я мог сделать для своей невесты. Нам было так тяжело расстаться... Наверное, я мог бы уговорить Вернера не разлучать нас (если подумать, для него это было бы даже удобнее), и еще неизвестно, где Эл была бы в большей безопасности, но Анна... Кроме Элайв, ей некому помочь. Хм, как Анна набросилась на меня, когда узнала о пропаже девушки... Если бы не это несчастье, приключившееся с ней, не уйти бы мне живым. Заколдовала бы, наверняка — хотя, возможно, и пожалела бы, ради сестры. А ее обвинения... Они до сих пор стоят у меня в ушах: она говорила, что я все это специально подстроил, скинул свои проблемы на Эл. Немыслимо. Конечно, она это сказала сгоряча и я не хочу ее укорять, но... Неприятно, когда тебя обвиняют в такой подлости. Все-таки Анна — странная женщина. Взять хотя бы то, что она полюбила Ричарда Тириона — ну кто, скажите мне, кто в здравом уме способен на это? Моя сестра не в счет. Верно, никто. И как она может быть такой милой и заботливой с Элайв и такой агрессивной по отношению к остальным? Не уверен, что я ей нравлюсь... Впрочем, это все пустое. Элайв поможет Анне выкарабкаться.

Хоть мне никогда не нравились их ведьмовские штучки, но, нужно признать, иногда они оказываются очень действенными. Интересно, есть ли какая-то магия, способная передать мне последние известия? Что происходит во дворце? Выздоровела ли Анна? Чем занимается Вернер? А Эддард?.. Если такая магия существует, я сам был бы не прочь ею овладеть.

Интересно, каково это — быть ведьмой? Наверное, это уверенность в собственных силах — я видел, на что они способны, и это впечатляет, а если использовать эти силы во зло... О, можно поставить своих врагов на колени, конечно, при условии, что тебе не будет противостоять кто-то такой же сильный... Почему я вообще об этом думаю? Эти темные стены действуют на нервы, и что только не придет в голову.

Однако я все еще здесь... Вернер сказал, что меня выпустят, как только убедятся, что я ничем не смогу помешать, а мне бы очень хотелось помешать — речь идет о моем брате, в конце концов! А ведь я мог бы остаться и попытаться защитить кронпринца... Хм, получается, что между безопасностью брата и девушки я выбрал последнее. Эддард бы не одобрил. Но он же может постоять за себя, а Эл... Вообще-то тоже может. Забавно... Особенно интересно то, что я задумался об этом выборе уже после того, как его сделал.

Но разве я мог поступить иначе? Как поступил бы Эддард на моем месте? Ох, нет, неудачный вопрос. Чтобы брат оказался на моем месте, для начала нужна женщина, ради которой он был бы готов пожертвовать чем-то очень дорогим, и, боюсь, его жена на эту роль не подходит. Несмотря на всеобщую симпатию, брат, кажется, абсолютно безразличен к ней, а о ком-то другом, кто бы занял ее место, я не слышал. Впрочем, это не значит, что у него никого нет, он никогда не был особенно щепетилен в этом вопросе... И если матери потребовался серьезный разговор, чтобы заставить меня выбрать хоть кого-нибудь, то с Эддардом все было с точностью до наоборот. Родители тоже проводили с ним серьезные разговоры, только на другие темы... Впрочем, это было давно.

Но я отвлекся. Так как бы поступил Эддард? В теории. Конечно так, как велит ему долг, и ни одна женщина не смогла бы ему помешать. Как так вышло, что мы родились братьями?! Кроме небольшого внешнего сходства нас абсолютно ничего не связывает! Если бы нам одним прекрасным днем объявили, что произошла какая-то ошибка и что на самом деле мы не родственники, мы оба восприняли бы эту новость с радостью.

Как то я случайно высказал эту мысль отцу… Он очень сердился. Но, по обыкновению, недолго.

— Понимаю, вы не всегда ладите, — сказал он тогда, — но вы братья, и вам держать нашу страну. Хоть ты и не станешь королем, ты должен быть мудрым братом, а потом и заботливым дядей.

— Но отец, как я могу быть хорошим братом, когда Эддард в брате не нуждается?!

— Сейчас не нуждается, но однажды он будет рад, что ты у него есть.

Наступит ли это \"однажды\"?.. Пока не похоже.

Так или иначе, дело сделано — Элайв на свободе, я здесь, а Эддард в опасности. Но он не один, король с королевой никогда не оставляли вниманием старшего сына, да и верные рыцари у нас еще есть... Все наладится.

Ноги гудели от непрерывного движения, и я опустился на пол, прислонившись к стене. Тут даже удобнее, чем на скамье... Интересно, а как здесь коротала время моя Эл?.. Судя по тому, как горячо она меня встретила, часть ее мыслей была и обо мне. Эх, как не вовремя все случилось! Да и я хорош, согласился на встречу в саду. Надо было оставаться в замке. Но откуда я мог знать? Но это все неважно, абсолютно неважно... Она даст мне свое согласие, я это знаю, а потом нужно будет как-то получить благословение родителей... Не знаю, как. Нужен подходящий момент. Хорошо бы поговорить об этом с матерью, завести разговор издалека... Она, конечно, догадается, к чему я веду, но так даже лучше, ведь после женитьбы Эддарда они примутся за меня, и надо успеть раньше, чем они выберут, кого мне сосватать. Простите, дорогие родители, но вы не получите ни новых земель и дополнительной армии, приданое моей невесты будет несколько скромнее, но это не значит, что вы ее не полюбите. Я же полюбил... Но если они будут против... Сильная воля — семейная черта, и вы увидите, что она присуща не только Эддарду — Элайв будет моей женой, я так решил.

За пустыми мыслями пролетел еще один день... Ближе к вечеру, когда солнце еще не закатилось, но в моей камере уже было темно, я услышал странный шум... Что это? Моментально вскочив на ноги, я подбежал к решетке, пытаясь хоть что-то разглядеть. Внизу явно что-то происходило. Я слышал звон мечей и неясные крики, но кто это? Друзья или враги? Шум приближался, кто бы это ни был, они идут сюда. Быстро окинув взглядом свою небогатую обстановку, я решил, что скамья может послужить мне если не оружием, то хоть щитом. Взяв ее в руки, я снова занял свою позицию, готовый обороняться.

Один из голосов показался мне знакомым... Нет, только не говорите мне, что она снова... Эл! Ну зачем? Зачем ты постоянно меня вызволяешь! Я вытащил тебя из этой тюрьмы не для того, чтобы ты в нее вернулась. Однако она была не одна, на ее слова отвечал мужской голос... Кто с ней? Кого она могла уговорить прийти сюда?.. Они приблизились еще на пролет. Интересно, сколько там стражи?..

Мужской голос стал громче, и я узнал его. А он что здесь делает?! Элайв, разве смысл был не в том, чтобы он ничего не знал?! Я отбросил в сторону скамью — она мне не понадобится.

Спустя несколько минут, мои спасители уже появились в поле видимости.

— Бертран! Ты здесь?

— Здесь.

Радостная Элайв повисла на решетке, сжимая в руках окровавленный меч:

— Эддард, ключ, быстрее!

Эддард?! Он позволил ей обращаться к нему по имени? Я ждал вспышки ярости с его стороны, но кронпринц без слова, одним движением повернул в замке ключ и распахнул дверь:

— Что, брат, не ожидал меня здесь увидеть? — спросил он, насмешливо блеснув глазами.

— Абсолютно.

— Леди Файтер любезно пригласила меня сопроводить ее, мог ли я отказать?

Элайв вбежала ко мне и обняла, отбросив в сторону меч:

— Я переживала за тебя.

Поцеловав ее в ответ, я спросил:

— Как вы пробрались сюда?

— Мы потом все тебе расскажем, сейчас надо идти, — подняв оружие, она уже стояла у выхода. Эддард протянул мне мой меч:

— Вот, возьми, пригодится.

Эддард Фернеол

Всю свою сознательную жизнь я привык контролировать все, что было для меня важным, держать руку на пульсе событий, опережая их на шаг, как и положено, впрочем, любому уважающему себя будущему монарху. Но иногда старые привычки, к сожалению, приходится пересматривать — за свою жизнь я не управлял ситуацией ровно семь раз. И каждый раз я отчетливо помню.

Удар следовал за ударом. Неприятное чувство потери контроля посетило меня впервые, когда я узнал, что из замка пропала юная леди Файтер; вторично — когда я узнал, что с ее сестрой Анной случилось несчастье; и в третий раз — что вслед за леди Элайв исчез и мой безрассудный брат Бертран. Ему всегда было свойственны проявления некого, мягко скажем, вольнодумия, и я не удивился бы, если бы узнал, что эти двое просто-напросто сбежали вместе. Каков позор для чести нашего рода!

Впрочем, это волновало меня гораздо меньше состояния несчастной Анны Файтер — если она и раньше занимала чересчур много места в моих мыслях, то теперь и вовсе — абсолютно все мои помыслы были заняты лишь ею. Сказать, что я боялся за ее жизнь — означало не сказать ничего. Не боясь ни меча, ни стрелы, ни боя — я впервые познал, что такое настоящий страх. Будь моя воля — я бы не покидал ее ни на секунду. Проклятые правила приличия!

Как ни странно, моей спасительницей оказалась моя же собственная жена. Поистине, она может найти ключик к любому сердцу… кроме, пожалуй, моего — отделавшись парой застенчивых фраз и милых улыбок, перемежаемых неподдельными потоками слез и стенаний, она оговорила себе, на правах близкой дружбы с больной, право ухаживать за нею.

Разумеется, я не мог оставить свою жену в ее благородном самопожертвовании, чему впервые был крайне рад — помимо прочего, мне представилась возможность чуть ближе узнать ее, и перспектива совместного существования уже не казалась столь безрадостной — девочка оказалась отнюдь не так глупа, как мне показалось вначале.

Я был ей и впрямь благодарен, за одну только возможность находиться рядом с Анной — мне казалось, что если я буду рядом с нею, никто, даже сам господь, не допустит, чтобы с ней случилось что-то плохое — уж я-то сумею ее защитить. Нужно только все время быть близко, так, чтобы можно было слышать ее дыхание. Но избавь меня боже от ее язвительных слов — я, признаться, был даже отчасти рад, что она была без сознания и не могла говорить — ее манера разговаривать со мной порядком раздражала. И почему женщины не рождаются немыми — это было бы крайне удобно.

В четвертый раз я потерял контроль, когда дверь внезапно распахнулась, и на пороге я увидел леди Элайв. Я решительно ничего не понимал. Если не вместе с моим братом, то где она была? И куда, в таком случае, пропал сам Бертран? В пятый раз я потерял контроль, когда Анна неожиданно потеряла сознание. В шестой раз — когда девушка принялась вытворять с сестрой нечто непонятное, сильно напоминающее ведьминские обряды. В седьмой — когда меня попросту бесцеремонно вытолкали за дверь комнаты Анны.

С этого момента ни о каком контроле не могло быть и речи. И это значило, что мне вскорости все-таки предстоял нелегкий разговор с Элайв Файтер — я должен узнать правду, во что бы то ни стало. Слишком многое в последнее время замалчивалось ею и моим драгоценным братцем, и мне это ну просто категорически не нравилось. Было очевидно, что их с Бертраном темные делишки касаются не только их двоих — глупые дети явно замышляли что-то, касающееся всего королевства.

Я был уверен, что совершенно не зря тогда рыцарь напал на Бертрана, (хоть это и представили тогда, со слов того же Бертрана, как совершенно незначительное происшествие) и не зря именно она, Элайв Файтер, его защитила. Также мне представлялось отнюдь не случайным их нынешнее загадочное совместное исчезновение и не менее загадочное возвращение девушки… в одиночку. Беатрис, впрочем, повиснув на моем локте, уговаривала меня ни во что не вмешиваться... и я, в благодарность за Анну, уже приготовился уступить, хоть это и казалось совершенно немыслимым, как вдруг дверь комнаты леди Файтер распахнулась и на пороге снова предстала ее сестра. Она была мелово-бледной, лишь глаза лихорадочно блестели.

Девушка казалась очень ослабевшей — во всяком случае, она неожиданно сильно пошатнулась и рукой оперлась на массивную дверную ручку.

— Вам нехорошо, леди Файтер? — испуганно вскрикнула Беатрис, но та лишь медленно, и, казалось, с усилием покачала головой.

— Нет-нет, со мной все в порядке. Мне просто необходимо срочно поговорить с его высочеством…

— Несомненно, — кивнул я. — У меня к вам масса вопросов.

Леди Элайв слабо улыбнулась.

— Я надеюсь, что у меня найдутся к ним ответы.

Я повернулся к Беатрис.

— Вы можете идти, — пожалуй, фраза вышла несколько суховатой, но, тем не менее, она возражать не стала — кивнула, и, развернувшись, покорно направилась по коридору в направлении своих покоев. — Теперь мы можем с вами поговорить, наконец? — этот резкий вопрос был адресован уже другой собеседнице.

Она кивнула:

— Мне очень многое необходимо вам рассказать.

Я не выдержал:

— Сперва извольте объяснить, где находится мой брат Бертран! — ее кажущаяся невозмутимость очень сильно действовала мне на нервы. Девушка лишь устало прикрыла глаза, и слегка помедлила с ответом, точно испытывая мое терпение:

— Времени слишком мало. Вы можете мне довериться? — из интонаций ее ушла вся та напускная мягкость и просительность, которая до этого сквозила в голосе. Теперь вместо них там звенела сталь.

— Миледи, как я могу вам доверять, если совершенно ничего не знаю? — поинтересовался я. — Вы только что обещали ответить на все мои вопросы — и что же?

— Я не отказываюсь отвечать на ваши вопросы, но прошу вас, ваше высочество, если хотите, задайте мне их по дороге…

— По какой еще дороге? — настал черед, по-видимому, мне насторожиться. — Куда вы собираетесь, миледи?!

— Спасать Бертрана, — выдохнула она. И почему я не удивлен? Видимо, и эта способность потеряна, вместе со способностью владеть ситуацией. Ну что же, я способен признавать свое поражение, когда это действительно необходимо.

— И куда же мы отправляемся? То есть,… Каковы будут ваши приказания? — поинтересовался я, не сумев держать ироничной усмешки, все еще наивно полагая, что передо мной всего лишь изнеженная барышня, решившая поиграть в амазонку.

Ответ, вопреки ожиданиям, был предельно лаконичен:

— Велите седлать пару коней, ваше высочество. И прихватите меч, прошу вас… он может вам понадобиться.

Определенно, здесь творилось что-то невероятное. Чувство нереальности всего происходящего только усилилось, когда Элайв Файтер, одетая в мужской (я сначала решил, что сплю) камзол, при виде дамского седла на своей лошади («Вы, верно, смеетесь надо мною, ваше высочество?» — послышалось мне), бросила на меня — меня! — насмешливый взгляд, перед тем, как парой быстрых движений заменить его на обычное. При этом я готов был поклясться, что под плащом у нее на поясе имеется самый настоящий меч.







— Значит, «рука господня»? — спросил я, как только смог справиться с голосом. Намекая, разумеется, на слухи о чуде, обильно распускаемые ее сестрой сразу после сражения девушки с Хагеном.

— Моя рука, и ничья больше, — сквозь зубы прошипела она. — Теперь вы довольны, ваше высочество?

— Более чем. Видите ли, я не люблю, когда мне лгут, миледи. Но довольно пустых разговоров — указывайте путь, если он вам известен.

Девушка вскочила в седло, а мне оставалось лишь последовать ее примеру — она тут же пришпорила коня, который понесся быстрее вихря — мне оставалось лишь не отставать. Перед глазами цветными пятнами проносились люди, дома, деревья — все летело и кружилось в бешеном хороводе от безумной скорости, так, что в ушах свистел на разные голоса ветер, а тело точно сливалось с телом коня, летя ему навстречу. Надо ли говорить, что во время этой бешеной скачки я не сумел задать леди Элайв ни единого вопроса?

Однако это продолжалось недолго. До полусмерти загнав несчастных животных, мы спешились неподалеку от каких-то развалин — кажется, это был какой-то заброшенный замок, странно знакомый… принадлежавший… принадлежавший…

Развалина принадлежала графу Вернеру, изменнику, шпиону Ричарда Тириона, которого я искренне, всею душою ненавидел.

Наши королевства, Ферлиберт и Терравирис, издавна находились в состоянии соперничества-полувойны. Тирионы всегда мечтали захватить наши территории, уж больно лакомыми представлялись для их сурового края наши солнечные, плодородные земли. Наши предки, отцы наших отцов, Фернеолы и Тирионы старых дней, находились в вечной, глухой вражде, а мы всего лишь продолжаем славную «традицию».

Однако Ричард Тирион был первым, кто решился развязать открытую войну, видимо, посчитав возраст моего отца слабым местом.

А этот подлец Вернер, как оказалось, играл в пользу нашего врага, передавая ему сведения о численности наших воинов, конницы, количестве мечей… И даже подговаривал солдат прямо во время боя перейти под флаги Тириона.

Разумеется, когда все это вскрылось, не избежать бы ему плахи… если бы не скоропалительная женитьба недавнего врага на моей достопочтенной сестрице. Предательство смягчилось родством, и моему мягкосердечному брату удалось избавить Вернера от казни. А теперь, значит, Вернер удерживает своего «друга» здесь? Но зачем? Однако выяснять было некогда. К нам наперерез, с мечом в руках, уже мчался человек. Точнее, к леди Файтер, как к наиболее слабой и уязвимой жертве. Что ж, каков хозяин, таковы и слуги. И зачем я ее взял с собой?!

Однако не успел я обнажить клинок, как сияющая сталь просвистела в воздухе (мечи не успели даже скреститься) и незадачливый убийца рухнул, как подкошенный — и, без сомнения, мертвый.

Да, похоже, я недооценивал слабую женщину.

— Прекрасный удар, миледи, — не сдержался я.

— Просто повезло, — усмехнулась она и неожиданно посерьезнела. — Там еще должны быть люди.

— Там? Где они, кстати, держат его? Замок ведь не сохранился.

— Башня сохранилась… — тихо пробормотала она. — Там слишком темно, думаю, уцелеть будет сложно.

И действительно, едва мы пробрались по шаткой лесенке под ее темные своды, как на леди Элайв, с явной неохотой шедшую позади, со спины кто-то напал. Я же, насаживая на клинок, как барана на вертел, второго смельчака, не успел среагировать.

Девушка упала. Клинок просвистел в воздухе…

— Эдда-а-а-ард! — раздался ее панический вопль. Я не мог сделать ничего иного, как сильно ударить железной перчаткой ее противника в живот. К счастью, удар вышел на славу — меч изменил траекторию и врезался в камень в паре метров от ее головы, зато леди Файтер спустя пару мгновений не промахнулась. Я вовремя заметил на поясе у него связку ключей — нагнувшись, я сорвал ее.

— Элайв? — не остался я в долгу. — Вы в порядке?

— Я…

— Пока бы вы выговаривали «ваше высочество», вам бы успели снести голову, — рассмеялся я. — Так что, пока мы здесь, можете называть меня по имени — мало ли что, вдруг умрете, так и не открыв мне всей правды. Это будет печально, миледи.

— Более чем, — улыбнулась она, отдышавшись. — Кажется, их было всего трое.

— То есть нам осталось найти только одного человека.

— Бертрана.

— Бертрана, — согласился я и крикнул, что есть сил. — Бертран! Ты здесь?

Башня, судя по всему, была очень большой — но может быть, он нас слышит. Ответ неожиданно прозвучал очень близко:

— Здесь.

Пройдя еще пару шагов вглубь, я увидел крошечный закуток, забранный решеткой. За ней, как дикий зверь в клетке, стоял мой младший брат.

Ты умоешься кровью, Вернер, мразь. От размышлений о пытках, которых был достоин граф (я все не мог изобрести подходящую) меня отвлек голос леди Файтер.

— Эддард, ключ, быстрее!

У Бертрана едва рот не открылся от удивления, и я не преминул это отметить:

— Что, брат, не ожидал меня здесь увидеть?

— Абсолютно.

Как был глупцом, братец, так и остался — неужели ты всерьез мог думать, что я тебя оставлю?