Пес Форкосигана (джен)

Дни складывались в недели, пока они с Форкосиганом, точно челнок, сновали на катере с планеты на орбиту и обратно или между кораблями флота. Иллиан устал, а он даже не был загружен работой. Форкосиган же вымотался совершенно. Прежде Иллиан наивно надеялся, что после окончания боев станет легче, но все произошло с точностью до наоборот. Тут и там шныряли дипломаты в попытках организовать разного рода договоры и соглашения. Десять тысяч солдат надо было вернуть домой, проверить всю их экипировку, подсчитать потери и возместить ущерб. Шел поток бесконечных медицинских рапортов, противник возвращал мертвые тела и поврежденные корабли, требовалось устраивать похороны, и за них тоже приходилось платить, о чем Форкосиган напоминал на Барраяр в своих отчаянных и яростных докладных записках. Велись весьма нелегкие переговоры с обозленными победителями-эскобарцами, и Форкосигану приходилось молча глотать все, что ему с улыбкой говорил эскобарский альмиранте. Поступали детальные рапорты о ходе прошедших сражений, и надо было разбираться с сопутствующими списками награждений и взысканий. И, в довершении всего, втихую шла некая чистка личного состава. Иллиану потребовалось несколько дней, чтобы уловить закономерность: офицеры, ранее близкие к Форратьеру и принцу, то и дело или наказывались за "неджентльменское поведение", или назначались на дальние, скучные и неважные должности, на которых они месяцами не увидят Барраяра, или вдруг получали согласие на свое прошение об отставке «по семейным обстоятельствам». Еще один кусочек мозаики встал на свое место.

Но в каком-то смысле Иллиан даже был рад, что Форкосиган так упорно трудится. Вот когда он останавливался, Иллиан начинал за него бояться. Форкосиган не спал, пока его не выматывал бесконечный поток дел, не ел, если от него это не требовали приличия, а, оставаясь один, просто сидел и о чем-то размышлял в мрачном молчании. Иллиан все больше боялся, что однажды утром ему придется выламывать дверь форкосигановской комнаты.

Разумеется, он понимал, в чем причина, и даже слишком хорошо. Иллиана и самого терзала эта мука. Война, гребаная межзвездная война, с более чем десятью тысячами жертв — с целью чтобы избавиться от принца и его прихлебателей. Теперь он видел всю цепочку событий и понимал, как использовали его самого: и в качестве цепи, или кнута, которым Эзар удерживал Форкосигана на его посту, и в качестве свидетеля. Ему предназначалась роль несведущего очевидца, обладающего инициативой и собственным мнением не больше, чем видеокамера ("Камера" — под таким кодовым именем он фигурировал в своих докладах). Но теперь он осознавал, что сделал, и спрашивал себя, способен ли дальше служить Эзару такой камерой.

А вот Форкосиган прошел через все это не вслепую и постоянно осознавал, что именно делает. Теперь каждый раз, вызывая в памяти события прошлых месяцев, Иллиан видел подсказки, не замеченные им в свое время, те трещинки в плотине, через которые сочилось форкосигановское знание. А он еще считал, что понимает, под каким давлением Форратьер с принцем держат Форкосигана! Теперь он знал, что видел лишь внешний слой. Не удивительно, что Форкосиган оказался просто опустошен.

Он обрадовался, когда Форкосиган попросил отыскать в своем расписании свободное время, желая снова встретиться с капитаном Нейсмит. Иллиан даже исполнил его просьбу дать им немного времени наедине; ведь теперь он был уверен, что Форкосиган — не изменник. Судя по беседе, состоявшейся между Форкосиганом и Нейсмит перед тем, как они отошли в сторону, они, вероятно, собирались говорить не только о свадьбе, но Иллиан позволил им и это. Подарок, который он был в состоянии сделать Форкосигану; единственное лечение, способное облегчить его терзания.

Он сидел на поваленном стволе и бдительно стерег тропинку, ведущую вверх по холму, куда Форкосиган с Нейсмит удалились, чтобы побыть наедине. Вдруг показались трое шумных, смеющихся молодых офицеров космофлота, слегка навеселе и явно в увольнительной. Иллиан встал и молча преградил им дорогу. Мальчишки уставились на него; один открыл рот, собираясь возмутиться, но другой разглядел значки у Иллиана на воротнике и оттащил своих приятелей. Они ушли, и Иллиан уселся обратно.

Он дал Форкосигану с Нейсмит столько времени, сколько посмел, и мысленно отсчитывал секунды, прикидывая, после какой задержки штаб забеспокоится об отсутствии командующего. Наконец он пошел за ними. Подходя, он увидел, что они стоят, обнявшись, а Форкосиган зарылся пальцами в волосы Неймит и привлек ее к себе. Иллиан улыбнулся и двинулся дальше совсем медленно, производя как можно больше шума. И все равно эти двое оказались так поглощены друг другом, что ему пришлось покашлять, чтобы привлечь внимание Форкосигана.

— Могу ли я поздравить вас, сэр? — спросил он с надеждой.

— Нет, лейтенант, — ответил Форкосиган. Он бессознательно потянулся к Нейсмит, понял это и тут же решительно сцепил руки за спиной. Иллиан посмотрел на их одинаково несчастные лица и, спускаясь вслед за ними по тропинке к лагерю, незаметно вздохнул.

Они отвели Нейсмит обратно в лагерь. Форкосиган остановился, глядя ей вслед. Иллиан ждал.

— Она права, — пробормотал Форкосиган. — Кто же захочет стать барраярцем?

*

Когда капитан Нейсмит улетела на Бету, дела пошли еще хуже. Они провели совершенно изматывающий день с Имперским Уполномоченным, которого Министерство Финансов прислало явно специально, чтобы удостовериться, что все до единого корабли на флоте развалятся из-за нехватки шурупов стоимостью в пол-марки. Иллиан уже пытался заснуть, когда его вызвал Форкосиган.

Зевая, он вытащил себя из кровати, натянул мундир и поплелся к Форкосигану.

— А, вот вы. Не спешили, как я погляжу.

Окинув взглядом картину во всех подробностях, Иллиан плотно прикрыл дверь у себя за спиной. Форкосиган был без кителя, в одной в рубашке с коротким рукавом, лицо у него побагровело, и на столе перед ним возвышалась полупустая бутылка с какой-то подозрительного вида бледно-янтарной жидкостью.

— Сэр? — переспросил Иллиан. Он хотел удержать интонацию нейтральной, но, похоже, ему это не слишком удалось.

— Я собираюсь снова схватиться с нашим дорогим другом из министерства, и для этого мне нужны вы, — объяснил Форкосиган. — Пошли!

— Прямо сейчас?

«Ради этого Форкосиган меня вытащил из постели?»

— Сейчас я в состоянии высказать ему то, что захочу, вместо этого долбанного политиканства, — отозвался Форкосиган. Он встал, пошатнулся, схватился за стену. Иллиан глядел на него с возрастающей тревогой.

— Вы пьяны! — заявил он в надежде, что грубость сработает. Порой такое бывало. Но сейчас Форкосиган только оскалился:

— Этим ребятам из министерства такое явно не в новинку, а иначе на кой черт назначили меня? Раз я пьян, валите все на меня, вместо того, чтобы взглянуть в лицо простому факту: они там в Совете трусят и шагу боятся ступить, чтобы не задеть минфин, а мы из-за этого не можем вернуть наш флот домой!

Иллиан уже слышал, что пьяный Форкосиган пускается в разговоры о политике, без церемоний критикуя всех и вся. Он вежливо подбодрил того неопределенным звуком, надеясь отвлечь на пламенный спич, но, увы, Форкосиган был человеком целеустремленным, как трезвым, так и во хмелю. Оттолкнувшись от стены, тот двинулся к двери. Иллиан вздохнул и заступил ему дорогу.

— Почему бы вам не составить докладную записку? — предложил он. Ее можно будет раз за разом подсовывать Форкосигану на переделку, пока тот не уснет.

— Нет. Когда хочешь говорить честно, говори в лицо, а завтра уполномоченный летит домой.

И слава богу. Иллиан заткнул свой внутренний голос, подначивающий, что было бы здорово полюбоваться на необузданного Форкосигана, разрывающего уполномоченного в клочки. Нет, такого он допустить не вправе, и Форкосиган, когда протрезвеет, еще спасибо ему скажет за вмешательство. Однако ссориться с пьяным — последнее дело, и, бог свидетель, Форкосигана и так все изводят, не хватало, чтобы Иллиан стал на него давить.

Быстро сообразив, что делать, он шагнул к столу, налил в стакан щедрую порцию того пойла, которое где-то добыл Форкосиган, и отдельно плеснул немного для себя. Общеизвестно, что Форкосиган легко пьянеет, и сейчас он, пожалуй, дошел почти до предела.

— Уговорили. Но трезвым я этого делать не собираюсь.

Форкосиган резко расхохотался:

— Я так и знал, что ты человек, хоть и с проводами в мозгах! — Он принял стакан из рук Иллиана и поднял его с тостом: — Ну, за поражение!

Иллиану никогда не случалось поднимать бокал за поражение, но он послушно выпил. Потребовалось все его самообладание, чтобы не поперхнуться. Зверское пойло — приторная сладость плюс чистый спирт; возможно, наиболее точная имитация дендарийской кленовой медовухи, какую можно соорудить из здешнего нелегального спиртного.

— И что у нас запланировано на завтра? — поинтересовался он у Форкосигана, по глоточку отпивая эрзац-медовуху. Разумеется, повестнку дня он знал и сам, но задержка играла ему на руку.

— Опять эта чертова Межзвездная Судебная комиссия, — горько пожаловался Форкосиган. — Мы ведь барраярцы, и все знают, что мы ее не подписывали. Неужто они не в курсе, что мы — дикари из захолустья, которые насилуют и убивают всех на своем пути? — Он налил себе еще и выпил одним глотком. — Я не в силах даже заставить министерство финансов выкупить моих солдат, так какого хрена они думают, что я способен что-то с этим сделать? Тогда они шлют сюда свою девицу — ладно, женщину — и она, сладко тебе улыбаясь, вскрывает тебя тупой бритвой и набивает брюхо пятьюдесятью томами всяких бумаг.

Иллиан заморгал, воочию представив себе такую картинку.

— О-о, чудненько, — выдавил он.

Форкосиган же совсем разошелся:

— Барраяр мог бы стать так прекрасен, если бы не наше обыкновение мучить друг друга до смерти. Вот бы… вот бы у эскобарцев хватило духу и сил добить нас! Прогнать через П-В туннель, захватить эту планету, освободить Комарру, взять сам Барраяр — и заставить нас измениться. Нам бы и под эскобарским протекторатом неплохо жилось. Вы хоть раз были на Эскобаре? Он великолепен. Богатый, мирный, спокойный, прекрасный... как чудесно быть эскобарским гражданином!

Иллиан бывал на Эскобаре, но ответить не успел; Форкосиган продолжал:

— Вам следовало арестовать меня за такие слова. Снова запереть под замок. Тогда ваша работа стала бы куда легче. Будете докладывать Негри об этой беседе, он непременно захочет узнать, почему вы это не сделали.

То, что когда-то в будущем захочет Негри, было так далеко от нынешних забот Иллиана, что он даже не мог придумать ответ. Здесь он сам по себе, и ему решать, как исполнять свой долг. Под еще один глоток мерзкой медовухи он слушал, как Форкосиган разглагольствует дальше:

— А еще мы могли бы устроить революцию. Свергнуть форов, избавиться от этой идиотской системы и править империей так, как делают во всех других мирах. Мы к этому в конце концов все равно придем; это ясно любому, мало-мальски знакомому с историей. Но на историю почти всем наплевать. — Он сделал изрядный глоток прямо из бутылки, вытер горлышко рукавом и со стуком поставил ее на стол. — Тогда политикой займутся те, кто правда хочет, а нам, всем остальным, останется нормальная тихая жизнь. Личная жизнь, боже, собственная личная жизнь, и не придется вечно помнить, что наши сыновья обречены на боль и страдания, еще не родившись. — Он навалился на стол, уставился куда-то в пустоту, его речь замедлилась. — Понимаешь, вот поэтому она и не осталась. А если я устрою революцию, может, она и вернется? Наверное, за Эйрела Косигана она пойдет. Она солдат, ты же знаешь. Настоящая леди-солдат. В мундире. Я всегда думал, что они жесткие. Злые. Я не знал, что на свете может существовать такая, как она…

Услышанного Иллиану хватило, чтобы увериться: лучше уж пьяные форкосигановские политические тирады, чем его любовное бормотание. Форкосиган попытался оторваться от стола, на который все это время опирался, и ноги его не удержали. Иллиан хладнокровно поймал его и подпихнул к койке. Цель достигнута. Должно быть, эта мысль отчетливо отразилась у него на лице, потому что Форкосиган посмотрел на него, пристально сощурясь.

— Ах ты изворотливый ублюдок!.. Ладно. Тогда уж принеси хоть какую-то пользу и налей мне еще.

Отпираться смысла не было. Иллиан послушался, чувствуя себя несколько неуютно под настойчивым форкосигановским взглядом. Он здесь не затем, чтобы заменить Джеса Форратьера. Форкосиган запрокинул голову, одним махом влил в себя выпивку и растянулся на постели.

— А я точно не смогу уговорить тебя прикончить этого уполномоченного? Или устроить ему какую-нибудь из ваших СБшных штучек? Этот дерьмоголовый того заслужил.

Иллиан слабо улыбнулся, надеясь, что это шутка. Форкосиган прикрыл глаза, широко зевнул.

— Ты точно выкормыш Негри! — еще один зевок. — Боже, как я устал…

— Доброй ночи, сэр, — выдержав паузу в несколько минут, отозвался Иллиан. Форкосиган едва приоткрыл глаза и слабо ему кивнул.

— Спасибо, — произнес он совсем тихо.

Когда он уснул, Иллиан облегченно вздохнул и поплелся спать к себе. Сегодня он спас положение, но завтра характер Форкосигана испортится вконец. Скорее бы пришел их приказ об освобождении.

*

Прошел целый месяц, прежде чем Форкосигана отозвали на Барраяр. К этому времени большая часть войск уже вернулась домой, и значительная часть бумажной работы оказалась сделана. За этот месяц, к некоторому изумлению Иллиана, Форкосиган больше не напивался, зато его начала мучить язва желудка — как сообщало досье, хроническое заболевание с периодическими обострениями. Но здесь Иллиан хотя бы мог рассчитывать на помощь медиков. С прочим ему было не справиться. Он ходил следом, смотрел, слушал и мало что говорил сам. Когда же пришел приказ, отзывающий Форкосигана домой, в нем стояло и имя Иллиана: хоть какое-то подтверждение того, что Негри не забыл о нем окончательно и не бросил гнить здесь.

Они молча сидели в маленькой каюте на борту курьера. Форкосиган до сих пор занимался какими-то бумагами, а Иллиан, как обычно, ждал, не случится ли чего. Хотя это маловероятно на борту курьера. Однако корабль был тесен, а команда — уже сыта по горло иллиановскими прогулками взад-вперед, так что он сидел сейчас с Форкосиганом, молчал и не двигался.

— Каюта прослушивается? — неожиданно спросил Форкосиган, подняв взгляд от своих бумаг.

Иллиан нахмурился:

— Сэр…

— Так да или нет?

После секундной паузы Иллиан извлек свой сканер и начал проверять каюту. В конце концов, невинность в этом отношении он потерял много месяцев назад, так какая разница, если он еще раз защитит Форкосигана от всего мира?

— Нет, — заявил он после пяти минут осмотра. — Все чисто.

Форкосиган фыркнул, сложил бумаги стопкой перед собой и повернулся к Иллиану.

— Ботари.

— Да? — Иллиан удивленно заморгал. Он пытался сохранять на лице неопределенно-нейтральное выражение, но ему было крайне любопытно, что же сейчас имел в виду Форкосиган.

— Я хочу знать ваше мнение о том, как с ним поступить. По официальной версии капитан Нейсмит убила Джеса и справилась с Ботари, но даже в таком раскладе его захотят сделать козлом отпущения. Захотят те, кому известна только эта сказка: они будут вопить насчет трусости, дезертирства, неверности, да чего угодно. И, что более серьезно, сам Негри захочет, чтобы Ботари просто тихо исчез. Сержант слишком много знает.

Это Иллиан понимал. Ботари знал, зачем Форкосиган с Иллианом явились в каюту Форратьера, знал, что творили принц с Джесом на флагмане, он прятался в форкосигановской каюте все дни между гибелью Форратьера и Зерга. И поскольку его мозги изрядно взбаламучены наркотиком, не угадаешь, что он выудит из памяти и как куски сложатся у него вместе.

— Он все еще у доктора Лаваля? — задумчиво поинтересовался Иллиан.

— Ага. Его отправляют на Барраяр на следующей неделе. От самого худшего, что с ним сотворил Джес, его пролечили — все, что в силах Лаваля — но остальное... Бог свидетель, в прошлый раз мне потребовалось девять месяцев, чтобы привести его в дееспособное состояние.

С минуту Иллиан молчал. Нетрудно представить, как поступит Негри. Ботари — расходный материал: он наполовину сошел с ума, убил своего командира, пытал и насиловал пленных. После стольких смертей, сколько потребовала эта операция, Негри и глазом не моргнет, приказав втихую его убрать. По Ботари никто скучать станет.

Иллиан чуть вздрогнул.

Никто скучать не станет, кроме адмирала лорда Форкосигана. Который, глядя в лицо Иллиана, так и заявил:

— Позвольте мне сказать прямо. Если до этого дойдет, я открыто и публично объясню, за что Ботари заслуживает милосердия.

Да уж, можно себе представить! Вряд ли Форкосиган намерен обнародовать секрет, о котором они даже не заговаривали, но все остальное — сексуальные игрища, пытки, Джес, принц — тоже та еще бомба.

— Не то чтобы я не разделял ваших пожеланий, сэр, — начал Иллиан мягко, — но... возможно, для Ботари нет способа выйти из этой ситуации во всем белом.

— Достаточно, если он выйдет из нее живым. И не опозоренным прилюдно. Я — и мой Дом — в большем долгу перед ним, чем способен оплатить.

Иллиан обдумал варианты.

— Полагаю... вам лучше избрать медицинский путь решения проблемы. — Привычная мигрень заныла за глазами, едва он об этом подумал. — Разумеется, он должен быть уволен из армии. Но самая большая сложность в том, что капитану Негри не понравится, если Ботари будет тут свободно разгуливать, зная то, что он знает. Однако есть способы это обойти. — Головная боль усилилась. — Сразу после того, как мне поставили чип, и стало ясно, что мое состояние стабильно, Негри захотел выяснить, могу ли… могу ли я что-либо забывать. На случай, если увижу нечто, чего не должен. Он испытал на мне новый многообещающий вид терапии, которая подавляет воспоминания. — Он глубоко вдохнул, выдохнул. Форкосиган смотрел сердито. "Он сердится не на меня самого, а на мой рассказ", напомнил себе Иллиан. — На мне эта штука не сработала, и ее ликвидировали... по большей части, — Иллиан научился прятать конкретные воспоминания в чипе за стеной собственной блокировки, чтобы нечаянно не извлечь их, а вместе с ними не заработать мигрень. — Однако не вижу причин, почему бы ему не сработать на Ботари. Все доктора, владеющие этой методикой — СБшные, у них и так высокий допуск, так что проблем не будет.

— Понятно. — Форкосиган пристально его разглядывал. — Звучит не слишком приятно.

— Не только звучит, но и является, сэр. Но это лучше, чем быть убитым.

— Полагаете, Негри на это пойдет?

— Такое решение сохраняет тайну, насколько возможно: человек с опасным секретом в голове не болтается на свободе, и не происходит никакого шумного публичного скандала. Думаю, он согласится.

Форкосиган кивнул и снова вернулся к своим бумагам, оставив Иллиана сидеть и размышлять. Когда-то он и помыслить не мог, что станет учить постороннего человека, как добиться чего-то от Негри. Он прекрасно помнил то время, картинка прошлого сохранилась в чипе совершенно ясно. Но с тех пор слишком многое изменилось.

Еще три дня до Барраяра, а там ему придется докладывать Негри. Придется сделать полное признание во всем, что он видел и что делал. И он понятия не имел, что с ним случится потом.

*

Три дня спустя лорд Форкосиган сидел в библиотеке своего особняка, в рубашке и без кителя, опустошая уже третий бокал бренди подряд. Они приземлились поздним утром, и с тех пор Форкосиган успел доложиться в генштабе, подать заявление об отставке и начать пить. У Иллиана не было никаких новостей. Он одновременно боялся предстоящего доклада и надеялся, что Негри вызовет его поскорее. Ранее видев Форкосигана в его наилучшей форме, он совершенно не хотел быть теперь свидетелем его распада. Все кончено, и война, и убийства; Иллиан больше не нужен, ему теперь нечего здесь делать. Если быть честным, именно эта гнетущая беспомощность доставала его сильней всего.

Но пока Негри не прислал ему сообщения, Иллиан может сидеть в кресле, размеренно потягивать бренди и прикидывать, как бы убедить Форкосигана не наливать себе уже четвертую порцию за полчаса. После того, как тот загубил на корню пять иллиановских попыток начать разговор на самые разные темы (а спрашивать потенциального алкоголика, какие у того планы на жизнь после отставки, явно не стоило), он сидел молча. В конце концов, причины нынешнего поведения Форкосигана для него тайны не составляли.

Из коридора донеслись голоса: слуга приглашал кого-то войти в дом. Иллиан настороженно выпрямился, но Форкосиган вообще не среагировал, пока не распахнулась дверь.

— К вам лорд и леди Форпатрил, милорд.

Вспышка интереса блеснула в глазах Форкосигана:

— Что ж, тогда не держи их в коридоре.

Слуга с поклоном пригласил в библиотеку супружескую чету. Иллиан машинально поднялся, и Форкосиган, пошатнувшись, последовал его примеру.

— Элис, Падма! Входите и садитесь. Вы знакомы с лейтенантом Иллианом? Он — мой шпион. И чертовски хороший шпион, надо признаться.

Иллиан с несколько озадаченным капитаном Форпатрилом откозыряли друг другу. Леди Форпатрил протянула руку для поцелуя. Слегка запаниковав — он не привык иметь дело с устрашающе элегантными фор-леди — Иллиан склонился над ее кистью и пробормотал что-то вежливое, надеясь, что не слишком выскажет неловкость.

— Герой-победитель, — заметил Форпатрил, широко улыбаясь Форкосигану. — С чего это ты пьешь тут в одиночку? Весь следующий месяц тебе не придется платить за выпивку в "Сломанном мече"; вчера вечером все до единого тосты звучали в твою честь.

— Герой-победитель? — переспросил Форкосиган. — От их внимания каким-то образом ускользнуло, что при Эскобаре мы потерпели поражение?

Иллиан и капитан Форпатрил поморщились при этом тоне, а леди Элис поправила:

— Значит, людям тем более нужен герой.

— Пусть поищут на эту роль кого-нибудь другого.

Беседа зашла в тупик, и леди Элис сменила тему:

— Не видела ли я вас раньше во дворце, лейтенант?

— Я уже некоторое время исполняю личные поручения императора, миледи.

— Он — эзаровский магнитофон, — пояснил Форкосиган. Вероятно, леди Элис сочла, что тот просто сказал Иллиану гадость, поскольку это замечание она просто проигнорировала.

— А теперь вам достался Эйрел, — вздохнул Форпатрил. — Мои соболезнования. — Он улыбнулся Иллиану. Странно было видеть широкую открытую улыбку на лице, так схожем с форкосигановским. Иллиан слегка улыбнулся в ответ.

Форкосиган сел.

— Итак, позвольте предложить вам выпить, — заявил он, взмахом руки отдавая приказ слуге, который тут же поспешил из комнаты.

Капитан Форпатрил смерил Форкосигана взглядом и улыбнулся:

— Пожалуй, это будет не совсем честно, ведь Элис сейчас нельзя. — Его улыбка стала еще шире. — Мы подумали, что ты должен узнать об этом первым. У нас будет сын.

Тут заулыбался и Форкосиган.

— Тогда мы просто обязаны выпить за твое здоровье, Элис! А ты не ругай нас за это.

— Мы решили, что теперь самое время, — пояснил Форпатрили, посерьезнев, добавил: — Едва услышали первые доклады о случившемся на Эскобаре.

Форкосиган что-то неопределенно хмыкнул, и Иллиан понял, что имел в виду капитан Форпатрил. Он посмотрел на леди Элис, та согласно кивнула. Либо это династические игры, либо четкое понимание того, что несло бы воцарение Зерга всем высшим форам. Вся семья капитана Форпатрила была убита Юрием, и он не хотел обзаводиться детьми в мире, где такое повторится — что, несомненно, случилось бы при царствовании Зерга.

Вернулся слуга с бокалами и тележкой с напитками. Форкосиган поднял свой бокал за будущее дитя.

— Отец от этой новости будет в восторге. Он уже отчаялся дождаться, что я исполню свой долг и подарю ему внука.

— Теперь ты станешь дольше бывать в Форбарр-Султане; так приходи к нам в гости. Я знаю не одну женщину, которая мечтает с тобой познакомиться. — Огонек в глазах леди Форпатрил выдавал в ней увлеченную сваху.

Однако Форкосиган резко отрубил, заставив Иллиана поморщиться:

— Нет. — Он допил свой бренди и, видя, как уязвлена леди Элис и как, прищурясь, меряет его взглядом капитан Форпатрил, пояснил: — Только не думай, Элис, что я не буду рад навестить вас. Просто не трать время, знакомя меня со всеми твоими подругами. Вряд ли какая-нибудь из них найдет меня интересным.

Оправившись от обиды, леди Форпатрил гладко договорила:

— Значит, скромный ужин. Падма говорит мне, что сейчас я все равно не должна напрягаться, так что это будет прекрасно.

Дальше беседа потекла менее напряженно, и капитан Форпатрил даже рассмешил Форкосигана долгим забавным рассказом про каких-то курсантов, которых встретил на тренировке. И все же Форкосиган продолжал напиваться. На сей раз он не пустился в политическую критику, а с каждой порцией делался все молчаливее, пока Форпатрилы не заметили, что им пора уходить.

— Саймон проводит вас, — предложил Форкосиган, сам даже не пытаясь подняться с кресла. — Я приду к вам на ужин, когда вы пожелаете, Элис.

Иллиан довел гостей до выхода, и, пока швейцар вызывал их машину, капитан Форпатрил повернулся к Иллиану:

— Что с ним случилось на Эскобаре? — негромко поинтересовался он. — Я знаю Эйрела и его запои. Это Джес?

— Я не вправе свободно обсуждать Эскобар, сэр, — ровно ответил Иллиан, однако был рад, что Форпатрил спросил. Значит, здесь у Форкосигана есть друзья, которые, возможно, сумеют удержать его от саморазрушения. Он не отвернулся, давая понять, что тема закрыта, а ждал ответа Форпатрила.

— Но... впрочем, вы же СБшник, вы должны все знать про него и Джеса. Его настолько расстроила эта смерть?

— Полагаю, его тревожит не это. — Иллиан помолчал. Он знал, что совершенно немыслимо объяснить кому-то другому, отчего на самом деле горюет Форкосиган. Но, быть может, Форпатрил клюнет на иную наживку? — Мы потеряли на Эскобаре слишком много людей, — предложил он свое объяснение.

— Эйрелу уже случалось терять своих солдат. Он воспринимает это скверно, но не так, как сейчас. — Форпатрил вздохнул. — Вы были с ним все время, да? И дальше останетесь?

— Не знаю, сэр.

— Хм. — Форпатрил явно узрел бесплодность своих попыток допросить СБшника и сказал только: — Что ж, если останетесь, надеюсь, мы еще увидимся.

Леди Форпатрил, следившая за их разговором с пристальным вниманием, добавила:

— А пока что приглядывайте за ним, лейтенант, пожалуйста. — Ее взгляд был прозорлив и цепок.

Иллиан слегка поклонился:

— Сделаю все, что в моих силах, миледи.

Она кивнула, взяла мужа под руку, и Форпатрилы вышли к машине, а Иллиан вернулся к лорду Форкосигану. Тот снова осел в кресле, закрыв глаза, и на мгновение Иллиану показалось, что Форкосиган допился до отключки. Но тут его веки поднялись, взгляд сфокусировались на Иллиане:

— А-а. Падма пытался вытянуть из вас объяснение, что со мной не так?

Иллиан присел в кресло напротив.

— Да, сэр. — Он не стал добавлять подробности. Интересно, если он расскажет Форкосигану, что знает о настоящих причинах его депрессии, как тот поступит?

— Ничего не изменилось. Обычно он тянул информацию из Джеса. — Форкосиган отпил еще. — Бедный ублюдок. — «Падма или Джес? Наверное, Джес». — И я больше не "сэр", — добавил он чуть погодя. — Я в отставке. — Он еще раз наполнил стакан, расплескав бренди на стол.

Из вестибюля снова донеслись голоса. Иллиан поморщился: неужели еще гости? Но в библиотеку вошел граф Форкосиган. Иллиан встал, а Эйрел Форкосиган только уставился на отца мутным взором.

— А-а. Я думал, ты в Округе.

— Я только что приехал. — Граф осмотрел сына. — Итак, ты подал в отставку?

— Верно. Я сделал... все, что теперь намерен сделать. Кончено.

Граф подметил бутылку, расфокусированный взгляд сына, позу, в какой тот вяло ссутулился в кресле, и тень беспокойства пробежала по его лицу.

— Понимаю. И ты не отмечаешь это вместе своими офицерами?

— Они все мертвы, — удрученно ответил Форкосиган. — Ралф погиб. И Корабик. И Аристид.

На этот раз граф вздрогнул вполне явственно. Он уселся напротив, махнул Иллиану отойти и налил себе бокал бренди. Иллиан посочувствовал смятению графа; тому уже случалось видеть, как сын пускается в запой.

— А еще принц и Джес Форратьер, — добавил граф после паузы.

Иллиан с беспокойством наблюдал за Форкосиганом. В подобном состоянии тот способен выложить отцу что угодно. Хотя, возможно, граф, один из ближайших друзей Эзара, и так уже знает всю историю. Но в качестве единственного ответа на отцовскую фразу Форкосиган допил бокал до дна.

Граф потягивал свой бренди, рассматривая сына с таким видом, с каким следователь выбирает, на какое слабое место допрашиваемого надавить. Форкосиган поморщился.

— Пойду-ка я спать. Саймон, дай мне руку.

— Эйрел... — начал было граф странно неуверенным тоном, чуть подавшись вперед.

— Кончено, — резко поставил точку Форкосиган. — Все кончено, и моя служба, наконец, тоже.

— В таком случае, — отозвался граф, — у меня найдутся для тебя дела в Округе. Завтра. — Он помолчал и милосердно добавил: — После обеда.

— Как пожелаете, сэр. Саймон...

Иллиан помог ему подняться.

— Добр'ночи, отец, — кинул Форкосиган на ходу, когда Иллиан выволакивал его из комнаты. А едва они оказались по ту сторону двери, пробормотал, скорее себе самому, чем Иллиану:

— Давай-ка от него подальше. Я не в настроении для поучений...

Форкосиган был тяжел. Иллиан с трудом затащил его по лестнице наверх, в спальню. Но пока они шли, расположение духа Форкосигана уже успело поменяться. Он уставился Иллиану в глаза:

— Что, паршиво было со мной работать, а? Извини...

Иллиан быстро и решительно помотал головой:

— Я... нет, сэр. Не было.

Форкосиган изобразил какой-то кривой жест рукой, точно командир, принимающий парад. И вырубился.

Укладывая его в постель, Иллиан чуть было не раскаялся в своих словах. Машинально он наполнил стакан и поставил рядом. В ванной обнаружилась пачка болеутоляющих, и Иллиан тщательно изучил этикетку, прежде чем кинуть таблетку в воду. Нет, от их передозировки умереть нельзя, разве что расхвораться. Он сомневался, что Форкосиган из тех, кто травится — "несчастный случай" с оружием или машиной больше в его стиле, если он только не сопьется до смерти — но лучше не рисковать.

В этот момент его комм звякнул, и он торопливо вышел за дверь, хотя Форкосиган спал сейчас так крепко, его бы вряд ли разбудила целая батарея гудков и звонков.

Звонил Негри, резкий и суровый как всегда:

— Лейтенант, вы можете оставить лорда Форкосигана и должны прибыть в штаб-квартиру как можно скорей.

Иллиан сглотнул.

— Есть, сэр.

Вызов прервался. Иллиан медленно выпрямился и пошел по лестнице вниз. Что ж, зато завтра ему не придется иметь дело с неслабым форкосигановским похмельем. Он тут же машинально прикинул, чем именно Форкосиган займется завтра и как надо к этому подготовиться, но оборвал себя. Больше ему не нужно это делать. Все закончено. Он возвращается к настоящей работе.

Если только переживет этот доклад.

Иллиан отыскал в особняке свой вещевой мешок, оставил через швейцара сообщение с объяснением своего отъезда и вызвал СБшную машину. Было странно ехать в машине одному, отмечаться на входе в штаб-квартиру как обычному человеку, иметь возможность остановиться, чтобы поздороваться с дежурным сержантом. Он то и дело оглядывался через плечо в поисках Форкосигана, но потом поймал себя на этом и прекратил.

Негри был в кабинете один. На его столе лежал знакомый пневмошприц. Разумеется, не фаст-пента — аллергию против нее Иллиану привили еще до установки чипа — а составленный по специальной формуле гипнотик, заставлявший эзаровский видеомагнитофон воспроизводить все, что знает, без участия сознания. Иллиан вытянулся перед столом Негри по стойке "вольно" и молча протянул левое запястье.

Шипение пневмошприца показалось очень громким. Препарат сработал быстро: Иллиан почувствовал, как его сознание словно уплывает, и он сам, словно призрак, парит где-то под потолком, наблюдая, но не в состоянии вмешаться. "Я не могу редактировать мои доклады", как-то сказал он Форкосигану, и это была чистая правда. Негри об этом позаботился.

— Садитесь, — приказал Негри. — Император желает, чтобы я выслушал ваш доклад. — Он отметил для протокола время и дату.

Иллиан начал говорить. Его язык и губы двигались сами по себе, а в мозгу возникали совсем другие слова. "Наверное, я и вправду видеомагнитофон", проплыла в сознании сонная мысль. Негри откинулся в кресле и слушал, то и дело останавливая его, чтобы пропустить длинные бессодержательные пассажи, или переспрашивая что-то для прояснения деталей. За несколько часов они добрались до истории с принцем Зергом и мичманом. Негри сощурился, когда Иллиан описал, как именно вызволил Форкосигана из беды, и нахмурился, когда он приступил к рассказу о расследовании дела Элены Висконти.

— Повторите приказы, которые я вам отдал перед отбытием, лейтенант, — жестко потребовал он.

Иллиан повторил. Та часть его сознания, что плавала под потолком, была сейчас готова вопить. "Ее же пытали! Это часть вашего великого плана, да?", попытался выговорить он, но губы послушно произнесли:

— "Форкосиган — не ваш командир".

— Верно, — очень сухо подтвердил Негри. — Продолжайте.

Иллиан бесконечно долго рассказывал про свою вражду с принцем, про смерть Форратьера, про то, как они прятали Нейсмит и Ботари. Он не мог бы скрыть тот факт, что был солидарен с Форкосиганом, а бодрствующая часть его сознания и не хотела это скрывать. Лицо Негри оставалось непроницаемым. Но когда Иллиан дошел до странного поведения нового командующего флотом Форкосигана в истории с бетанскими плазменными зеркалами, Негри резко его остановил.

— Стоп — приказал он.

Иллиан умолк.

— Достаточно. — Негри открыл ящик стола и вытащил второй пневмошприц. Нейтрализатор. По его жесту Иллиан, пошатнувшись, встал и снова вытянул руку. Постепенно странное побуждение говорить оставило его. Он глубоко вдохнул. Горло пересохло и болело, кружилась голова, подташнивало, виски ныли. Он всмотрелся в Негри. "Ваш заговор прошел как по нотам", подумал он безрадостно.

Негри посмотрел на него в ответ.

— Вы сделали некие... умозаключения, касающиеся сути вашего задания?

Иллиан просто кивнул. Теперь он не обязан был отвечать вслух, да и не слишком хотел. А особенно это и Негри.

— Они не будут никогда ни подтверждены, ни опровергнуты, — прокомментировал Негри. — Буйные плоды фантазии младших офицеров ничего другого не заслуживают.

— Сэр.

К его удивлению, Негри кивком приказал ему снова сесть и какое-то время задумчиво разглядывал.

— Вы невероятно везучи, — заметил он после долгой паузы. — Вы нарушили отданные вам приказы и не сумели осуществить необходимый контроль за лордом Форкосиганом. Если бы не сержант Ботари и не изрядная удача, все бы пропало. Вы принимали участие в мятеже и содействовали в измене, пусть намерением, если не действием.

Иллиан сидел молча. Это все он и сам знал. Интересно, не захочет ли Форкосиган взять его к себе оруженосцем, как Ботари? Если, конечно, прямо отсюда он не попадет в военную тюрьму. Он был совершенно не уверен, хочет ли и дальше служить Негри после всего, что произошло.

— Я произвожу вас в звание коммандера. — В руке Негри как ниоткуда возникла пара пластиковых прямоугольников, и он подтолкнул их через стол к Иллиану. — Ваше жалование будет увеличено задним числом с момента вашего отбытия с флотом вторжения. Вашим новым заданием будет "Проект Гильотина", вот все подробности. — Рядом с петлицами на стол лег обманчиво небольшой диск с данными.

Иллиан неуверенно потянулся к ним. Быть может, он все еще спит? Или Негри ввел ему галлюциноген вместо нейтрализатора? Но петлицы, когда он цеплял их на воротник, были твердыми и прохладными. Каким-то образом он ухитрился заслужить одобрение Негри. Ставила в тупик одна мысль о том, что Негри мог одобрить своевольничание своего младшего офицера или его предвзятое поведение после прямого приказа сохранять нейтралитет. Должно быть, происходит что-то еще, но он сейчас слишком устал, чтобы понять, что именно.

— А лорд Форкосиган? — спросил он почти машинально, первое, что пришло в голову. — Что будет с ним?

— Посмотрим. Результаты наблюдения за ним можете запрашивать для анализа, если вам интересно, а затем докладывать мне свои соображения. А теперь у вас увольнительная на двадцать шесть часов. Отоспитесь.

Дополнительная работа. Но в данных обстоятельствах Иллиан об этом не сожалел. Негри кивком отпустил его; на губах капитана играла легкая тревожащая улыбка.

Иллиан медленно вышел из кабинета. В здании царила знакомая суета — дневная смена как раз приступала к работе. Похоже, он пока не расстается ни с этим зданием, ни с Негри. Ни с Форкосиганом. Хотя бы последнее радовало.