Лис (гет)

Нельзя нас оставлять в покое. Надо, чтобы мы беспокоились, хоть изредка.

Р. Брэдбери

Она не помнила, как встало солнце и как глаза сами закрылись от усталости. Лучшее средство от бессонницы — бесполезные молчаливые разговоры и обнимающая, словно тёплое одеяло, тишина. Присутствие Кэрроу по-своему успокаивало.

Медоуз проснулась оттого, что солнечные лучи слишком ярко ударили ей в лицо. Она сперва просто лежала, не в силах пошевелиться или открыть глаза. Потом начала постепенно осознавать окружающую обстановку, прислушиваться к звукам вокруг: слышала, как Амикус шумно выдохнул, затем настала тишина, словно он о чём-то задумался (До отчётливо чувствовала на себе его взгляд), затем хлопнул дверью. Тогда Доркас открыла глаза, осмотрелась и невольно прищурилась от яркого света. Она выпуталась из одеяла, осознавая, насколько неудобно было спать в узких, совершенно не созданных для сна джинсах. До медленно поднялась, покачнулась, разминая затёкшие мышцы, прислушалась к шуму воды, доносившемуся из-за закрытой двери. И в голове у неё появилась неожиданная мысль, которая часто посещала её голову, но лишь на мгновение, тут же улетучиваясь, вытесняемая более важными размышлениями, а сейчас она наконец приобрела свою форму. Возможно, это было глупо, даже по-детски, но какая-то часть души Медоуз пыталась высказать свой протест, а сейчас для этого было самое время.

Доркас, в очередной раз убедившись в том, что Кэрроу в ближайшее время не прервёт её, подошла к окну, открыла его, поёжилась от неожиданно прохладного воздуха и нашла пальцами пачку сигарет. Она была наполовину пуста, хотя Амикус в любом случае не считал это огромной проблемой. До вынула одну и отправила её за подоконник в полёт до асфальта, где её растопчут десятки ног. Это была словно игра: первая сигарета полетела вниз — испарилась боязнь высоты, вторая — никакого страха смерти и дальше, дальше. Будто это действительно помогало, приближало к детской мечте: ничего и никого не бояться. Но если быть честным, то настоящей целью было одно — чтобы Амикус Кэрроу наконец прекратил своими руками затягивать удавку на собственной шее.

— Медоуз, чёрт возьми! — Когда в бумажном доме осталось всего несколько выживших, за спиной До захлопнулась дверь. А Медоуз так понравилось наблюдать за тем, как капли смертельного яда одна за одной ускользали из этой комнаты. — Мне ещё раз нужно тебе объяснить, что ты не должна трогать мои вещи? Я думал, это для тебя само собой разумеющееся. — Кэрроу резко схватил Доркас за плечи, развернул к себе и тут же практически вырвал пачку из её рук. Он хотел казаться разозлённым, но сейчас на Медоуз это не действовало.

— Из тебя получается плохой собственник, Амикус, — ухмыльнулась До, повела плечами, отчего он тут же ослабил хватку, но всё ещё не собирался выпускать её. Ну никак у Доркас на складывались в единое целое мокрые волосы Кэрроу, чуть влажная рубашка и как будто недовольное лицо. Он просто хотел, чтобы Медоуз почувствовала себя неловко. И следующее действие выдало его — он ухмыльнулся.

— Ну же, Доркас, доставь мне немного удовольствия побыть в одиночестве. Считай, что я выпроваживаю тебя потому, что ты выбросила все мои сигареты. — Амикус выпустил её, сделал шаг назад, не сдержал какой-то странной улыбки и кивнул в сторону двери.

До выдохнула и кивнула. Ладно, в этом он был прав; Доркас тоже нужно было хотя бы переодеться, ибо Руди мог нагрянуть в любой момент. Она молча направилась в сторону двери, открыла её, осмотрелась — никого. Коридор был по своему обыкновению тих и совершенно пуст. Медоуз сделала шаг за порог комнаты, второй.

— Стой! — Неожиданный оклик заставил её замереть, обернуться. Она не успела ничего сказать.

Кэрроу вдруг оказался у порога, схватил До за запястье и потянул на себя. Она ощутила его дыхание на своих губах. Он не предпринимал ничего, лишь превратил сильную хватку в практически невесомые касания, замер лишь тогда, когда ощутил её пальцы. Амикус не закрыл глаза, держал их широко открытыми, смотрел Доркас прямо в лицо, не отстранялся, словно дышал её воздухом. Она слышала, как шумно он вдыхал, и незаметно вздрагивала от каждого выдоха, обжигающего кожу. Он чуть повернул голову, словно указал взглядом на их руки и легко улыбнулся. Провёл средним пальцем по её раскрытой ладони: от запястья к пальцам, затем обогнул ладонь по тыльной её стороне, бережно коснулся линий на коже, а после медленно сплёл их пальцы. Стайки мурашек пробежались по коже. Амикус, словно воспользовавшись моментом, подался вперёд и прильнул губами к её щеке, застыл на пару секунд, чуть сдвинулся в сторону и медленно поцеловал уголок её рта. До застыла на месте, не в силах пошевельнуться, лишь свободной ладонью проскользнула на его шею, кончиками пальцев коснулась его волос.

— Ты, кажется, собиралась идти, — еле слышно пробормотал Кэрроу, поднял взгляд на Медоуз и не сдержал улыбки. Она не могла не улыбнуться ему в ответ. — Давай, сладкая, иди.

До была не в состоянии прекратить улыбаться хоть на секунду, всё же сделала шаг назад, ещё несколько, до последнего не желая отпускать его руки. И Амикус не хотел этого так же сильно, как и она.

Её сердце билось так быстро, что у До перехватывало дыхание. Она шла к своей комнате и не могла собраться с мыслями, в голове будто гулял ветер, перекатывая клочки мыслей из одной стороны в другую. Медоуз даже не поняла, как её схватили за плечо, резко развернули и направили совершенно в обратную сторону.

— Как удивительно, что я тебя встретил, Доркас. Ты так облегчила жизнь тем, что мне не пришлось тебя будить. — Руди выглядел крайне бодрым: видимо, у него наконец нашлись неожиданные дела, это словно привело его в чувство. Он снова был тем, кого До начинала так хорошо понимать. — Я-то думал, что убью на это кучу времени, а так я даже успею поболтать с тобой.

— Куда? — возмутилась Медоуз, в попытках остановиться, но ноги сами шли под напором Лестрейнджа. Ему невозможно было сопротивляться.

— Пора наконец немного поработать. Тебе повезло, отправишься вместе со мной на одно из самых важных заданий. И у тебя нет выбора, можешь не рыпаться. — Да, Рудольф действительно был очень доволен. Следов от его прежней вялости и какой-то спячки вовсе не осталось. Он был бодр, так и пылал энергией, но заразить ею Доркас в такое раннее утро у него всё равно бы не получилось. Сейчас его это даже не разочаровывало, возможно, он припомнит ей это в другой раз, в более подходящий для этого момент.

— Дай мне хотя бы умыться, Лестрейндж! — Она не оставляла попыток сбросить его пальцы со своих плеч, но и Руди в свою очередь не отступал, продолжал вести её следом за собой.

— Умоешься кровью, Медоуз. — Он издал лающий звук, больше похожий на громкий выдох, чем на смешок. — Доркас, у большей части людей точно такое же измученное лицо, никто не обратит внимания, можешь не беспокоиться. Это не должно никого волновать в такое время и тебя в том числе.

Препятствовать действиям Пожирателя было бессмысленно, До наконец смирилась с тем, что ей вряд ли удастся хотя бы заново причесаться, что же было говорить о завтраке или чём-то подобном. Оставалось надеяться, что всё это будет длиться не так долго, как это бывало обычно: задания растягивались на часы, а то и на бесконечные сутки, вытягивая из измученного тела все силы. Но, взглянув на светящееся лицо Лестрейнджа, Доркас тут же поняла, что так просто ни она, ни та группа Пожирателей смерти, собравшихся в гостиной, не отделаются. Было что-то действительно серьёзное, а Рудольф воспринимал это как возможность, которую невозможно было упустить.

— Я прекрасно понимаю, что вы все устали и, скорее всего, сейчас проклинаете меня, но ни у кого из нас нет выбора. Те, кто думают, что выбор под крылом Тёмного Лорда есть всегда, могут покинуть здание и больше никогда сюда не возвращаться. Никогда. — Он произнёс это так, словно был полностью уверен в том, что никто даже не взглянет в сторону выхода. И это было действительно так: Лестрейнджа уважали больше, чем всех присутствующих, никто не смел ему противиться. И именно уважали, а не боялись, как это было в ситуации с Кэрроу. Своими искусными лидерскими качествами Рудольфус Лестрейндж приманивал к себе союзников и мог расположить к себе абсолютно любого. — Ну и прекрасно. Я постараюсь не растрачивать время зря и не говорить не по поводу, как это делает Малфой. Министерство магии Великобритании пало, но Тёмный Лорд не может останавливаться на этом, ему нужно укреплять свою силу. Следующая наша цель — Министерство магии во Франции и всё абсолютно то же самое, что и в прошлый раз. Мне нужно две полноценных группы. Амикус, возьми часть людей и прихвати с собой Доркас. — Она и не заметила, как Кэрроу появился в дверном проёме. — Через полчаса выдвигаемся, оденьтесь теплее, на улице чертовски холодно.

Хоть Рудольфус и был всегда излишне чёрств к переменам погоды, особенно в худшую сторону, но в этот раз он был как никогда прав. Как только захлопнулась входная дверь, Медоуз ощутила, как холодный воздух ударил ей в лицо, словно сильная пощёчина. Щёки тут же зажгло огнём, и мурашки побежали по телу, вызывая импульсивную дрожь. И даже тёплая мантия не спасала от пронизывающего холода. Да пошла бы к чертям эта образность! От устрашающего облика смерти теплее не становилось.

Из-за немеющих конечностей До не обратила внимания на большой дом, узкую улочку с громким французским говором и неожиданно потемневшее небо. Стало так темно, что если бы Медоуз захотела прочесть пару страниц одной из книг, занимающих свои места в потёртых книжных шкафах, она бы не смогла ничего разглядеть без вселенских усилий. Это было скорее похоже на ранний пасмурный вечер, чем время, близившееся к полудню. Ей было всё равно на практически полное отсутствие мебели, сорванные по углам обои и вставшие часы. Всё, в чём она сейчас нуждалась, было тепло, но Доркас даже не почувствовала, как улица сменилась комнатами, — здесь также холодно, как в могиле. Лестница не заинтересовала Медоуз, она сразу направилась к мертвенно-холодному камину.

— Мы на месте. Теперь нам остаётся лишь ждать, располагайтесь, скорее всего, выдвинемся с наступлением темноты. — Рудольф выглядел совершенно спокойно, и, видимо, у него были какие-то важные причины тащить их в это место так рано. Возможно, если бы они появились здесь позже, их смогли выследить, или были какие-то другие моменты, которые в данный момент Доркас вовсе не интересовали.

Она, на секунду вспомнив тёплые домашние вечера в компании камина и книги, уселась на неприятный на вид ковёр, но ради жара камина, который Руди уже успел разжечь, можно было пойти и на такие жертвы. Через несколько минут наконец начали шевелиться пальцы. Лестрейндж расположился в кресле справа от До, которое находилось достаточно далеко, чтобы повышать голос для разговора, некоторые устроились у неё за спиной на маленьком и, наверное, жутко неудобном диванчике, ещё несколько человек, такие же толстокожие к холоду, отправились осматривать дом не из любопытства, а скорее от скуки. Марк Броус, который для Медоуз уже не являлся олицетворением зла и насилия, замер в углу возле стеллажа, рассматривая неразборчивые названия на переплётах. Он словно почувствовал на себе долгий взгляд, обернулся и легко улыбнулся ей, как давнему другу. И как Доркас могла думать, что он способен на убийство?

— А ты неплохо устроилась. — Кэрроу бесшумно появился за её спиной, а затем и занял место на ковре рядом с ней. До поначалу не смогла оторвать от него взгляд, вызвав тем самым у Амикуса ухмылку. Он попытался чуть пригладить торчащие из-за капюшона и холода волосы, но сразу понял, что это бесполезно. Пожиратель потянул руки поближе к огню.

— Как будто ты не можешь устроиться точно также. — Переговариваться было глупо, особенно на такую тему, но Медоуз просто не могла ничего не ответить на такой наполненный фальшивым ядом упрёк. К тому же, ей почему-то казалось, что Рудольф наблюдал за этим и неизменно делал ставки.

У Кэрроу словно не было настроения соревноваться, он лишь покачал головой, перевёл взгляд на её лицо, и его словно заворожили языки пламени, отражающиеся в её глазах. Если бы было не так холодно, Доркас определённо начала бы краснеть от этого взора. Даже то, что Амикус легко, практически невесомо и невидимо для чужих глаз коснулся пальцами её ладони, смутило её меньше. Он полез в карман мантии, вытащил пачку сигарет. Медоуз среагировала моментально: резким движением схватила его за запястье, отчего Кэрроу даже замер от неожиданности.

— Прекрати. — Одно единственное слово, но До знала, что он поймёт причину её действий. Он не прислушался к первому уроку, а теперь Доркас считала своим долгом оторвать его от этого.

Пожиратель ничего не ответил, лишь одарил её долгим и пристальным взглядом, затем также медленно убрал злополучную пачку обратно в карман и, будто бы требуя какой-то существенной замены, поймал ладонь Медоуз. Амикус повернул голову в сторону камина, будто не хотел, чтобы кто-то иной смог проникнуть под плотный панцирь холодности. Но он зря беспокоился — никому уж точно не было до них дела, возможно лишь Лестрейндж краем глаза наблюдал за открывшейся перед ним сценой, но не подавал виду, не говорил об этом во всеуслышание, как это обычно бывало. Доркас была ему как никогда благодарна.

— Я не хочу делать этого, — неожиданно произнесла она еле слышно, даже для самого Кэрроу. — Я не хочу трогать этих людей и не могу позволить, чтобы тебе приходилось убивать их.

— Ты уже ответила себе, сладкая. — Амикус аккуратно сжал её ладонь. — Мне приходится. У меня нет выбора, зато он есть у тебя.

— Марк, найди остальных и приведи сюда. Нужно разобраться с группами и планом действий. Пошевеливайся, пора начинать готовиться. — Лестрейндж будто проснулся, поднялся с места и сцепил пальцы рук в замок. Он коварно и загадочно улыбнулся — готовилось что-то ужасное.