Обреченные (гет)

Министерство. Это оплот справедливости и власти в магическом мире Британии, где всё и вся подчиняется строгому распорядку. Даже в самые темные времена это учреждение заканчивало свою работу ровно в пять часов вечера в будние дни. В выходные же вообще никто не появлялся. Даже самый ярый из трудоголиков не позволял себе переступить порог атриума в субботу или воскресенье. Только Аврорат оставлял на службе отряд из трех человек, который тоже не сильно напрягался.

В связи с тем, что все входы и выходы, кроме основного, запечатывались магией, охраны как таковой не требовалось, но тем не менее в самом атриуме немного на возвышении стоял наблюдательный пост. Там и восседал достаточно тяжеловесный охранник-сквиб Хоуп Шипп, которому это место досталось благодаря родственным связям: он был племянником троюродной сестры Сьюзен Боунс. Его любимым и единственным развлечением были магические сканворды, в которых картинки выскакивали с бумаги и показывали мини-спектакль, чтобы игрок быстрее отгадал слово.

При приглушенном свете Шипп не заметил посетителя, который, очевидно, не знал про время работы министерства и прошел туда, куда ему нужно.

Теодор Нотт не хотел совершать убийство прямо сейчас, поэтому он незаметно прокрался мимо поста охраны и в предвкушении направился в Отдел тайн, где, насколько он знал, заседали Поттер со своей грязнокровкой. Информацией об этом и о том, как открыть волшебную печать, с ним любезно поделился сотрудник министерства в серой мантии, который сейчас спокойно отдыхал с перерезанным горлом в ближайшем мусорном баке.

Нотт знал, как выглядят сотрудники Отдела тайн, которые и должны были заниматься расшифровкой дневников Темного лорда, один из которых сейчас был в его розовой сумке. Всякий раз, когда Нотт смотрел на этот кошмарный предмет, он морщился от отвращения, но теперь все же спокойно открыл сумку и бросил туда связанный клок волос невыразимца Питерсона, как выяснилось ранее.

Пока он не собирался перевоплощаться в этого чудика с зелеными волосами, потому что он хотел повеселиться, а не прятаться. Гарри Поттера он хотел застать врасплох. А что может быть лучше, чем из ниоткуда появившаяся полоумная девчонка, которой он доверял?

Нотт про себя застонал от воспоминаний о том, какие чудесные звуки она издавала, пока он ее душил. Он с удовольствием вглядывался в огромные голубые глаза, из которых постепенно уходили все искры жизни. Она долго пыталась его разговорить. Но особенно его раздражало, когда кто-то хотел с помощью несуществующих тварей покопаться в его мозгу. Когда его руки легли ей на шею, удивление и страх в глазах стали непередаваемо прекрасным.

Нотт улыбнулся, когда лифт наконец доставил его на нулевой этаж. Он достаточно быстро нашел нужную дверь, за которой слышались приглушенные голоса, и улыбнулся еще шире в ожидании новой жертвы.

То, чего он ждал, наконец случится. Раньше его сдерживало обещание отцу, но раз тот теперь в клетке… Ничего не может ему помешать убить Гарри Поттера — того, кто разрушил жизнь магического сообщества, которое должно жить в страхе. Этот герой ведь даже не задумывался, сколько волшебников находилось под эгидой Темного лорда и сколько сейчас находится в бегах.

Нотт был уверен, что смерть национального символа победы даст возможность Пожирателям Смерти выйти из тени и жить спокойной жизнью, убивать не разных магических тварей, практически не получая от этого удовольствия, а нормальных людей и волшебников, подпитываясь к тому же их энергией.

Дверь открылась, и он задержал дыхание. Показалась взлохмаченная каштановая макушка.

«Отлично, — подумал Нотт младший, — еще и симпатичный грязненький десертик».

 — Гарри Поттер и его грязнокровная подружка. Наконец-то вы одни, — сказал он громко.

* * *

— Луна? — вскрикнула Гермиона, — Гарри, отпусти палочку, это же Луна.

— Да, Гарри, отпусти палочку, это же я. Твоя подруга Луна, — пропищал Нотт неестественно высоким голосом и громко расхохотался.

Гермиона вцепилась в руку Гарри, пытаясь выйти вперед, но тот заслонил её собой, прекрасно зная, кто скрывается за личиной светловолосой когтевранки. Еще он прекрасно знал, что больше никогда не услышит нежного голоска странной девочки, что занимала прочный уголок в его сердце.

— Поттер, что ты замер? Даже не спросишь ничего?

— Гарри, она, наверное, под Империо, — горячо зашептала Гермиона ему на ухо, — Луна, борись с этим, — прокричала она, но Гарри не давал ей выйти вперед, после чего в его голове, словно дети Арагога, быстро забегали мысли. И самой первой была возможная опасность для Гермионы.

— Эверте Статум, — прокричал внезапно Гарри, направляя на Нотта палочку, и пока тот отбивался, Гарри связал магическими путами Гермиону, которую тут же опустил на пол. Он, наложив «Силенцио», спрятал ее под дезиллюминационными чарами. Её взгляд, полный обиды и непонимания, не вызвал в Гарри и толики вины.

— Молодец, Поттер, не растерялся. Конфринго, — весело проговорил Нотт и выстрелил заклинанием из палочки.

Гарри увернулся и, кинув на себя «Протего», пошел вперед, выстреливая лучами один за одним.

Нотт отбивался и, резко развернувшись, начал отступать вглубь Отдела тайн.

 — Мы с тобой славно повеселились, Поттер, на летних каникулах, а? — ухмылялся Нотт, продолжая выстреливать Непростительными, от которых Гарри уворачивался из последних сил. В конце концов, день был длинный и очень насыщенный.

— Это был твой отец, — прокричал он.

— Не совсем. Он же не такой дурак, чтобы вызывать Адское пламя, — рассмеялся Нотт, и светлые волосы растрепались подобно гриве Гермионы, создавая совершенно безумный вид Луны, которого у нее никогда не могло быть. Он побежал, взметнув волосами.

— Нотт, ты хоть понимаешь, скольких ты мог убить детей? — кричал Гарри, продолжая гнаться за ним, а его лучи становились все темнее от того гнева, который обуревал его. Все ведь было так просто. Оборотное зелье. Но даже невыразимцы не могут распознать человека под ним. Вот и новая тема для исследований Гермионы. Он еще раз обернулся на то место, где ее оставил, и снова побежал вперед.

 — Мне плевать на чужие жизни, впрочем, как и тебе. У каждого ведь свое высшее благо. Чем моё хуже твоего? Сколькими ты пожертвовал, чтобы в мире и спокойствии трахать свой гарем?

 — Заткнись, урод, — вскричал Гарри и бросил «Круцио», от которого Нотт с легкостью увернулся. — Вы же, как марионетки, слушали больного! Что он дал вам, кроме клейма и проклятия?!

— Это проклятие лучшее, что со мной случалось! Убивая, я остаюсь жив. Я живу!

— закричал Нотт и кинул зеленый луч смерти. Гарри сумел спрятаться за дверью, которая прямо перед ним разлетелась в щепки.

Внезапно, пройдя длинный путь по узким коридорам, они оказались в до боли знакомом круглом зале — центре Отдела тайн.

Воспоминания о смерти Сириуса заполнили разум Гарри, и он чуть не пропустил очередное смертельное заклинание.

Ненависть к Пожирателям Смерти, Волдеморту и лично к Нотту-младшему заполнила его разум. Он начал стрелять в Нота всем подряд. Но того словно не волновал это беспощадный обстрел. Он продолжал с упоением рассказывать о своих преступлениях.

 — Я выкрал последний дневник Лорда, и вам никогда его не найти, — говорил он, уворачиваясь от красного луча и стреляя в ответ. — Я убил Шелдона Купера, чтобы занять его место в Когтевране. Я убил ту девчонку, которой притворялся Макнейр, — пока он говорил, его лицо и тело менялось, возвращая ему естественный вид Теодора Нотта. — Я убил Луну Лавгуд. Я убью тебя, Гарри Поттер. А как только я это сделаю — я трахну твою грязнокровку! — безумно смеялся Нотт, который теперь выглядел забавно при своем высоком росте и голубом платье до колен.

Но Гарри не было смешно. Последние слова стали финишной чертой дороги ненависти, по которой он стремительно шагал.

 — Авада Кедавра, — закричал Гарри в ответ на такой же вскрик Нотта.

Два зеленых луча скрестились между собой. Враги двигались по кругу, словно два голодных шакала, и только сила духа и инстинкты могли решить, кто выйдет победителем в этой схватке, а кто станет очередным очерком в истории.

Нотт продолжал что-то говорить, но Гарри уже не слушал. Его внимание занимала Арка, которая находилась прямо за соперником. Он напряг все мышцы тела и толкнул руку с палочкой вперед, тем самым усиливая силу Непростительного заклятия. Нотт смеялся даже тогда, когда падал в дымчатое пространство Арки смерти.

Последнее, что Гарри заметил, это яркая сумка, слетающая с плеча падающего Пожирателя Смерти. Гарри проследил взглядом за полетом сумки и увидел, как она приземлилась в руки Уолша, за которым стояли несколько человек.

 — Гарри! — вскричала Гермиона и бросилась к нему на шею. Она добежала до него в считанные секунды, схватила двумя руками за голову и начала целовать всё, до чего дотягивались её губы. — Я готова убить тебя за то, что ты сделал. Но я так рада, что ты невредим, что не буду тебя ругать.

Гарри просто обнимал за талию Гермиону и улыбался. Мысль о ругающей его подруге — самое светлое, что было сейчас в его душе.

— Мистер Поттер, — к ним подошел Уолш и протянул тетрадь в черной змеиной коже. — Это недостающий дневник Тома Реддла. Думаю, что здесь вы с мисс Грейнджер найдете все, что нужно, чтобы снять проклятие с менее обезумевших Пожирателей.

Уолш кивнул в сторону Арки. Гарри взял дневник в руки и вдруг понял, что впервые в жизни совершил осознанное убийство, но, взглянув в обеспокоенные глаза Гермионы, такой родной, такой любимой, он понял, что выбора у него не было, и он не собирается ни о чем жалеть.

Только вот что по этому поводу думает Министерство и Аврорат в частности?

 — Думаю, очередной орден Мерлина в скором времени будет у вас в руках, — сказал Уолш, словно прочитав мысли Гарри.

— Дай взглянуть, — протянула Гермиона руку за дневником, который был в руке у Гарри, но он убрал её за спину.

 — Сегодня мы точно ничего изучать не будем. Пойдем домой? — попросил Гарри.

Гермиона, которая хотела уже поспорить, взглянула на растрепанного и уставшего Гарри и только кивнула, но внезапно спросила:

 — То, что он говорил, это все правда? Все эти дети и Луна? Они…

— Боюсь, что так, мисс Грейнджер. Мне очень жаль.

 — А как же так вышло? Я была уверена, что в оборотном зелье нельзя использовать волосы мертвых, — спросила Гермиона дрожащим голосом.

 — Мы нашли в подвале особняка Нотта тело мистера Шелдона, и умер он, судя по всему, больше месяца назад.

Гермиона сжала руку Гарри и слезы покатились из её глаз.

 — Разве это возможно?

Уолш развел руками.

 — Мы обязательно выясним, — но Гермиона уже не слушала.

Она заплакала и уткнулась лбом в пыльное плечо Гарри. Он убрал палочку в карман и обнял ее одной рукой. Вот только сам он плакать, наверное, больше никогда не сможет.

— Давайте я вас провожу.

Гарри кивнул Уолшу, и они вместе пошли на выход. Все время, что они ехали в лифте и пока шли к каминам, Гарри не выпускал Гермиону из рук. Ему хотелось скорее оказаться в безопасных стенах дома на Гриммо. Просто уснуть, прижимая к себе Гермиону. Но разве все наши мечты сбываются?

Гермиона прижималась к Гарри, и страх за него постепенно уступил другому чувству — нежности и любви. Еще немного, и они окажутся наедине, и тогда она покажет ему всю силу своей благодарности за спасенную жизнь после того, конечно, как сначала отругает за то, что он связал её. Что бы она делала, если бы не Уолш, который об нее запнулся?

Все эти мысли мигом вылетели из головы, когда она увидела Джинни, улыбающуюся полноватому охраннику.

* * *

Джинни долго думала, как ей поступить. Проворочавшись весь день в больничной койке, она смогла заснуть только под вечер, да и то с сонным зельем, которое ей всучила мадам Помфри. Мысли о Гарри и о том, где он сейчас, уже давно отошли на второй план. То, что он был с Гермионой, не вызывало сомнений. О семье она тоже не думала. Они, конечно, пришли, попричитали о её здоровье, порадовались счастливому избавлению, принесли кучу сластей и отправилась по своим делам. А вот воспоминания о касаниях Драко, о его губах, приближавшихся к ней, заставляли сердце биться чаще и испытывать стыд за свою утреннюю выходку. Согласится ли он теперь повторить свое предложение?

Мысль, что Драко сейчас один в камере, расстраивала её, ведь совсем недавно она сама была заперта в подвале особняка Ноттов. Понять, что сейчас чувствует Малфой, было несложно.

Ждать было нельзя. Неизвестно, что придет Драко на ум, тем более под влиянием проклятия. Она не собиралась терять возможность стать супругой последнего из знаменитого рода Малфоев. Даже их темное прошлое её не останавливало. Любая слава хороша, если её повернуть в нужное русло.

Джинни приняла решение. И как только палочка оказалась в ее руках, она дождалась, пока все покинут Больничное крыло, и начала приводить себя в порядок. В этом ей не было равных.

В какой-то момент она, игнорируя все запреты и школьные правила, просто отправилась в Аврорат, хотя солнце уже давно зашло за горизонт. Она посчитала, что вследствие произошедших событий и того, что ей уже семнадцать, она не должна спрашивать позволения у кого бы то ни было. Тем не менее, иногда Джинни со страхом оглядывалась, пока шла по коридорам Хогвартса к одному из потайных ходов, о которых хорошо знала. Все-таки когда у тебя такие братья, как близнецы Уизли, просто грешно иногда не пользоваться их знанием и опытом.

Когда же спустя пятнадцать минут Джинни вошла в Министерство Магии, она была собрана и выглядела, как сама думала, великолепно со своими блестящими волосами, легким макияжем и новыми туфлями, которые ей привезла из Австралии Гермиона. Все-таки хоть она и не станет миссис Поттер — внешний вид миссис Малфой тоже должен быть как минимум аристократичным. Все-таки, в отличие от Грейнджер, она могла похвастаться чистой кровью.

Когда Джинни подошла к круглому посту, удивление очень мягко выражало состояние полноватого с пролысиной сотрудника. Он резко поднялся, ударившись коленом, но все же смог улыбнуться, на что получил лишь надменный взгляд, впрочем уже через секунду Уизли улыбнулась и пропела самым сладким голосом, какой был в её арсенале.

 — Мне нужен Драко Малфой, — через секунду она поняла, что охранник на нее даже не смотрит.

 — Зачем тебе Малфой? — спросил знакомый голос за её спиной. Она вздрогнула и резко повернулась.

Испуг сразу же уступил место гневу, когда она увидела, как органично ладонь Гермионы лежит в руке Гарри. На внешний вид обоих она даже не обратила внимание.

 — Как я понимаю, — проговорила она обиженно, — теперь тебя это не касается.

Гарри понял, что он так и не выпустил руку Гермионы.

Джинни только закатила глаза и вспыхнула.

 — Да чего уж там. Всё с самого начала было понятно, вы…

 — Джинни, немного не то место, чтобы выяснять отношения, — прервала тираду Гермиона.

— Я ничего и не собираюсь выяснять. Прошу вас, проводите меня к Драко Малфою. Он, как мне известно, не числится в преступниках.

 — Сейчас немного поздно… — вставил реплику охранник, с восторгом смотря на Гарри, отчего тот немного поежился. Обожания он не переносил.

 — Я что же, зря сюда примчалась? Может быть, я не заслужила возможности пойти мне на уступки? Моя семья зря сражалась за эту страну? Может быть, это не меня держали, как поганую…

 — Джинни! — прикрикнул Гарри.

 — Я провожу, — вышел из-за поста Шипп и указал рукой направление.

Джинни гордо вскинула голову и пошла за охранником, даже не взглянув на Гарри и Гермиону.

Гермиона сделала шаг за ней, но Гарри удержал её.

— Думаю, сейчас ей нужно дать то, что она хочет.

 — Просто я, кажется, знаю, чего она хочет, — на вопросительные взгляды она только покачала головой и спросила: — Вы присмотрите за ней? — спросила Гермиона у сопровождавшего их бесшумного отряда, состоящего из трех авроров.

До сих пор находившиеся под впечатлением от схватки с Ноттом молодые волшебники кивнули Гарри и пошли за Джинни.

Гарри с Гермионой переглянулись и пошли в сторону каминов. Сейчас единственным их желанием было просто уснуть и забыть эти сумасшедшие полчаса.

Драко сидел напротив Джинни в совершенно бесцветной комнате, в которой стояли только стол и два стула. Чувство ненависти к окружающему миру поглощало, и он решил вылить его на единственного человека, который пришел его навестить. Но ведь все собравшиеся знают её благородные мотивы.

 — Так, так, так. Сама принцесса из замка соизволила посетить злого Дракона, — ухмыльнулся Малфой, а потом шлепнул по столу так, что Джинни вздрогнула, и прошипел: — Только мы-то с тобой знаем, что на самом деле никакая ты не принцесса, а обычная меркантильная девка, и пришла сюда потому, что не хочешь закончить, как твоя мамаша.

Джинни покраснела и потупила взгляд, чтобы не проклясть его за оскорбление её семьи. Вместо того, чтобы сразу же уйти, она медленно встала, зашла Малфою за спину и положила руки на его плечи.

 — Ты говорил, что я нужна тебе, — прошептала на ему на ухо.

Дрожь прошла по телу Малфоя и сосредоточилась в одном конкретном месте. Драко взял тонкую руку Джинни, которая уже обрисовывала круги на его животе, и потянул вниз.

 — Ты знаешь про проклятие? — спросил он хрипло.

Джинни сжала его член через тонкую ткань пижамных штанов, с удовольствием ощущая его твердость.

— Гермиона быстро его снимет.

Драко сжал тонкое запястье и посмотрел в глаза.

 — А если нет? Ты все равно готова выйти за меня?

 — Да, Драко, — прошептала она.

Её голос, так сладко произнесший его имя, взбудоражил чувства Малфоя сильнее, чем пошлые трения её грудей о спину, которые она совершала уже несколько секунд. Он вскочил и в несколько шагов прислонил Джинни с стене.

 — Мне нужны доказательства, что ты меня не бросишь.

 — Что?

 — Моя мать не любила отца, но она была с ним до последнего. Готова доказать свою преданность?

 — Как? — прохрипела Джинни, в шоке уставившись на Драко. Такого она даже представить себе не могла. Но этот напор настолько её возбудил, что она готова была на все, только чтобы рука Драко вновь оказалась между её ног. — Что сделать?

 — Где твоя палочка? — спросил Малфой, полностью осматривая её — от распущенных волнами волос до плиссированной юбки чуть выше колена. На этой юбке он задержал взгляд, еще когда она только зашла в серую комнату для свиданий.

Она достала палочку.

 — Закрой дверь, — приказал он, всматриваясь в светло-карие глаза.

Джинни направила палочку на дверь и дрожащим от предвкушения голосом произнесла запирающее заклинание.

Драко взял палочку из рук Джинни и засунул в свой карман.

Он прижался к хрупкому телу и потерся выступающей частью своего. Драко сразу просунул свой язык Джинни в рот, доказывая ей свое превосходство. Его не волновало, где он находится. Малфой должен быть Малфоем в любой ситуации.

Когда он оторвался от её красных опухших губ, она простонала, словно у нее забрали что-то жизненно важное.

— Ребенок, — прошептал он ей в губы, отвечая на давно заданный вопрос. — Мне нужен наследник.

 — Но… когда мы можем… — пискнула удивленная Джинни, когда он нажал ей на живот.

 — Сейчас, — просто ответил Драко, после чего потянул Джинни на себя и, развернув, резко опрокинул её лицом на стол, так, что она вскрикнула от неожиданности.

В дверь постучались. Малфой напрягся, но Джинни вдруг крикнула:

 — Все хорошо, мы просто разговариваем.

 — Откройте! — потребовали с той стороны.

 — Через пять минут! — ответила Джинни, пока Драко задирал ей юбку.

За дверью установилась тишина, и Джинни сжала бедра то ли от страха, то ли от предчувствия удовольствия.

 — Может быть, дождемся, когда ты выйдешь? — попросила Джинни.

 — Это еще неизвестно, когда случится. Забеременев наследником Малфоев, ты получишь доступ и к нашему счету, и к особняку. Ты же этого хочешь? — бормотал Драко, поглаживая гладкие ягодицы идеальной формы. — Этого?

 — Да, — простонала Джинни, возбуждаясь только от одной мысли об огромном просторном доме. Она чуть расставила ноги, отвечая на заданный ранее вопрос.

Драко не надо было повторять дважды. Он резко стянул розовые трусики с белоснежных бедер и спустил свои пижамные брюки.

 — Не жди в первый раз удовольствия, — предупредил Драко и смочил слюной девственный вход.

Джинни промолчала. Она ожидала сомнений, страха, ужаса — чего угодно, но только не желания поскорее оказаться заполненной этим самовлюбленным аристократом.

Всего один резкий выпад, и вот уже Драко через ткань сжимал зубами кожу на спине от непередаваемых ощущений, а Джинни зажимала кулаком рот, чтобы не застонать в полный голос, потому что таких эмоций она не испытывала никогда. Идеально совместимы, вот что приходило ей на ум.

 — Нормально? — прохрипел Драко, который сдерживался из последних сил, чтобы не начать вбиваться в это чистокровное девственное тело.

 — Очень, — промычала Джинни в кулак, дав ему разрешение на осуществление любых его желаний, потому что оказалось, что они у них более чем схожи. Они идентичны.

Ровно через пять минут совершенно собранная и прекрасно выглядящая Джинни прошла мимо Авроров, которые пристально за ней наблюдали. Её прическа была волосок к волоску, одежда

— выглаженной и опрятной, вот только розовые трусики теперь заняли свое место в кармане у Драко, который с нетерпением ждал следующего свидания.