Обреченные (гет)

— Нет! Випера Эванеско! — Гарри бросился к Гермионе и кинул заклятие в змею, которая практически коснулась зубами ее ноги. Нотт пустил зелёный луч смерти в Гарри.

Гермиона, которая наконец смогла невербально снять антиаппарационный барьер, бросилась на Гарри, схватила Рона за мантию и исчезла. И последним, что послышалось, было:

— Грязнокровная сука!

Джинни, сидя за столом и читая журнал по квиддичу, нервно кусала кончики своих пальцев. За последний год она делала это слишком часто, но и отказываться от того, кого желала так долго, она не хотела. Она принимала все недостатки Гарри — его любовь к опасности, ночные кошмары, необъяснимый гнев. Даже эту помолвку, которую без любви даже магия заключить не смогла бы. И пока они сами эту любовь не осознали, нужно было действовать. Эти мысли прочно поселились в её голове, пока не послышался хлопок в коридоре дома и гневный голос Гарри:

— Гермиона, зачем? Они уже были окружены.

Рон тоже был недоволен, ему хотелось наконец дожать эту троицу, которая так часто от них ускользала.

— Да, а мы чуть не погибли, — Гермиона тяжело дышала.

— Много Пожирателей на свободе, они прячутся по норам, как крысы! — закричал Гарри. — Зачем было влезать?!

— Гарри Джеймс Поттер, для поимки преступников существуют власть имущие. Этим должны заниматься Авроры, — ответила так же громко Гермиона, обижаясь на Гарри за необоснованный риск.

— Но мы тоже станем Аврорами, — буркнул Рон.

— Но ещё не стали, вы даже школу не окончили, — всплеснула Гермиона руками. Что здесь произошло за два месяца? Им совсем мозги отшибло?

— Нам и не нужно, мы же герои войны, — попытался улыбнуться Рон.

— А обучение? Или ты, Рон, считаешь, что действительно можешь противостоять опытному волшебнику один на один? — фыркнула Гермиона, прекрасно зная подготовку своих друзей. Тут даже её любовь не мешала смотреть на все адекватно.

— Это так, Гермиона, можем, и я победил Тома Реддла, — прорычал Гарри. Его просто невероятно раздражало, что все до сих пор считают его недоумком. Особенно Гермиона.

— Потому что был избранным. Мерлин с тобой, Гарри, ты же собрался жениться, создать семью — ну какой тебе Аврорат, неужели ты не устал воевать? — устало объясняла она.

— А что мне ещё делать? Я больше ничего не умею! Меня этому учили с пеленок.

— Да ты и не пытался научиться, ты воевал с первого курса, совершенно не замечая ничего вокруг, — Гермиона хотела подойти к Гарри, но поняла, насколько это будет неуместным.

— У меня не было выбора! — продолжал он.

Гарри снова не сдержал гнева и уже кричал Гермионе в лицо, которая отвечала ему тем же. Но в отличие от Гарри, подруга быстро пришла в себя и приняла решение.

— Сейчас он у тебя появился. Так?

Они стояли вплотную, тяжело дыша. Гермиона резко развернулась и пошла в гостиную. Гарри был вне себя. Ему хотелось завершить этот разговор. Он должен был объяснить, что не позволит больше никому решать за него. Он пошел за Гермионой. Рон с Джинни поспешили за ними.

— Что там произошло? Вы не ранены? — Джинни спрашивала и держала руку Гарри, пытаясь посмотреть ему в глаза, но её словно никто не услышал.

— Гарри, есть разговор. Садитесь, не стойте, как дементоры в Азкабане.

Гарри тяжело дышал, но всё же уселся напротив Гермионы в кресло, Джинни устроилась рядом на подлокотнике, Рон сел рядом со своей пока-ещё-девушкой на диване. Все обратили взор на Гермиону, которая вздохнула и начала говорить:

— Своим вмешательством в твою жизнь я невольно обрекла нас на эту помолвку, потому что Магия не признаёт дружбы, а проявления верности и заботы принимает за любовь.

Гарри сначала не понял, о чем идет речь, и только спустя пару секунд он вспомнил про помолвку и выдал очевидное:

— Потому что ты всегда была рядом.

— Да, и потому, что ты уже был отмечен магией, как Избранный, — Гермиона посмотрела Гарри в глаза. Странно, почему она раньше не замечала, насколько они зеленые. Гарри же, словно успокоившись, смотрел на такую собранную подругу, словно это не она только что кричала на него в коридоре. Почему-то это впечатлило его сильнее, чем все её слова. Он начал слушать внимательно.

— Что-то же можно сделать? — перебила Джинни мысли Гарри, которые уже понеслись вперед с лозунгом «Так и должно было быть».

— Конечно, можно. Любую судьбу можно изменить, — кивнула Гермиона, наконец сумев оторвать взгляд от Гарри.

— Уверена? — нерешительно спросил Рон и уставился в пол, размышляя, что всегда был к этому готов, и ревность всегда была небезосновательной.

— Конечно, Рон, решение есть, но потребуется время.

— Сколько времени?

— Около… — Гермиона запнулась. — Года.

— Что? Гермиона, если ты думаешь… — вскочила Джинни.

— Джинни, сядь, — сказал уже Гарри. — я что-то не помню, чтобы у нас были причины не доверять Гермионе, — только вот почему это заявление вызвало такой отклик в душе. За год ведь может произойти всё, что угодно.

— Да, верно, прости, — села Джинни.

— Я не претендую, — объясняла Гермиона, — и никогда не была тебе соперницей, как и Гарри не был соперником Рону. Так что, это не моё желание подождать, ну… в общем.

Гермиона покраснела, посмотрела мельком на Рона, Гарри и опустила взгляд. Гарри удивился этому порыву: насколько собранной она казалась, рассказывая об их проблеме. Он подумал, что, действительно, между ними никогда не было романтических чувств, потому что они были слишком заняты, раскрывая загадки Дамблдора. Могло ли теперь это измениться? А что если бы кто-то из них захотел любви? Тогда у Джинни и Рона не было бы шанса? Потому что Гермиона — это уникальная девушка, он ведь всегда это знал.

— Мне просто нужно лишиться девственности, — пробормотала Гермиона и снова опустила взгляд в пол.

Все замерли, широко открыв рты. Гарри тяжело дышал. Его взгляд невольно опустился на коленки Гермионы, обтянутые джинсами. Джинни так и не пустила его под юбку. Но мысль об этом не оставляла его. Теперь же он думал о том, что скрывается между этими тонкими коленками.

— Это логично, — подал голос Рон, и Джинни гневно на него шикнула.

— Рональд, о чём ты думаешь?

— Ну правда, вы помолвлены, значит, нужна измена. Я готов, — он поднялся, словно готовый прямо сейчас пойти и решить проблему. Это даже вызвало улыбку на его лице.

— Рон!

Гарри и Джинни в унисон крикнули на него. Но вот если крик Джинни скорее был бравадой, то Гарри действительно претила мысль, что Рон станет спать с Гермионой.

— Ты как всегда тактичен, спасибо, но не всё так просто, — остановила гневную вспышку Гермиона, покраснев еще гуще. — Лишившись невинности и разорвав помолвку, я обреку своих будущих детей на ряд проклятий.

— Ты придумала что-то другое, — кивнул Гарри, успокаиваясь, и Рон тоже сел обратно на свое место.

— Нужно зелье, состав сложный, названия некоторых компонентов я еще не расшифровала, там руны. И варится оно в течение семи месяцев, так что… Джинни, извини. Гарри, из-за произошедшего сегодня у меня есть условие, — они вновь, не отрываясь, смотрели друг на друга, что начало раздражать Джинни, которая взяла Гарри за руку, — не выполнив которое, вы ещё долго не сможете пожениться. Я приготовлю это зелье, и вы сыграете свадьбу по всем магическим канонам, но только в том случае, если мы все отправимся в Хогвартс и закончим образование.

— Мне это не нужно! — вскричал Гарри. — Не пытайся решать за меня.

— Это хороший план, Гарри, — спокойно объясняла Гермиона. — У нас будет год, чтобы решить, чем же каждый из нас действительно хочет заниматься. Джинни, ты же подождёшь несколько месяцев?

— Конечно, Гермиона, это отлично, как раз и зелье будет готово, — с сомнением в голосе сказала Джинни. С одной стороны она была рада, что Гарри будет рядом. Но ведь и Гермиона будет там. Тем не менее, она кинулась на шею Гермионе и обняла её. Гарри смотрел, как его девушка обнимает Гермиону, и думал, что больше всего его интересует, как, а главное с кем Гермиона будет лишаться девственности. Разочарование настигло его, ведь это точно будет происходить без него.

— Я согласен, — тяжело вздохнул Гарри, неловко взъерошивая свои волосы, словно отгоняя от себя грязные мысли о подруге.

Гарри Поттер появился у дома Грейнджеров в воскресенье, после чего три дня Гермиона провела у него в гостях, разбирая семейную библиотеку. Но с некоторых пор ей стало некомфортно находиться рядом с будущими мистером и миссис Поттер, так как она являлась причиной отсрочки их свадьбы.

Гермиона была очень рада оказаться дома, под защитой родителей. Объяснив им всю ситуацию, она поднялась в спальню и выходила оттуда лишь в самом крайнем случае. До конца недели Гермиона, уткнувшись в скопированный свиток, расшифровывала руны, которыми были написан состав зелья «Враг судьбы». Легкие руны, которые она знала наизусть, были разобраны ещё на площади Гриммо — в последний раз, когда она виделась с друзьями. В тот же день она прочитала, каким образом нужно варить зелье: в течение семи месяцев, в каждое полнолуние, необходимо будет добавлять один из элементов в строгом порядке. Последней в зелье должна попасть её девственная кровь. Гермиона сморщила нос, даже боясь представить, как, а главное, с кем всё это будет происходить.

Дома у родителей, перечитав всю литературу по рунам, которой обладала Гермиона, она наконец закончила расшифровку. И результат её не обрадовал. Все ингредиенты, так или иначе, были связаны с ней или Гарри и с их приключениями, в которые они попадали.

Кажется, скоро число семь войдет в список нелюбимых вещей Гермионы, в который уже входили: Лорд Волдеморт, василиск, квиддич, Малфой-менор. В этот список также вошло слово "возлюбленный".

1. Кровь из правой руки возлюбленного.

2. Чешуя дракона, побежденного возлюбленным.

3. Клык чудовища заколдовавшего возлюбленную.

4. Сердце чудовища, которого хоронил возлюбленный.

5. Перо животного, что оседлал возлюбленный.

6. Светлые воспоминания возлюбленных.

7. Чистая кровь возлюбленной.

Чтобы каждый раз, читая список, у Гермионы не сводило зубы, она сделала его проще: кровь Гарри, чешуя Венгерской Хвостороги, клык василиска, сердце акромантула, перо гиппогрифа, нити памяти, моя чистая кровь.

Сложнее состава Гермионе ещё не встречалось, уже не говоря о том, что некоторые ингредиенты она вообще не знала, где достать. Если процесс измельчения некоторых элементов представить было несложно, то вот как поддерживать огонь в течение всего времени — предстояло ещё подумать.

— Дочка, — раздался голос из-за двери.

— Да, мама, проходи. Я уже закончила. Достану нужные ингредиенты, сварю зелье, и Гарри будет свободен. Все просто.

— Просто?

Мать Гермионы заглянула в список, составленный дочерью.

— Очень странно, как это книга могла определить, с какими чудовищами вы сталкивались?

Гермиона левитировала книги с разных углов комнаты на свои места в книжном шкафу, который занимал большую часть светлой спальни. Миссис Грейнджер с улыбкой наблюдала за волшебством дочери.

— Всегда так удивительно наблюдать за твоей магией.

— Гарри отдал свою кровь для того, чтобы я смогла прочитать эту книгу. Кровь человека, особенно волшебника, впитывает все, что с ним происходит. События, эмоции, чувства.

— Но слово "возлюбленный" говорит о том…

— Что он любит меня, да. Пожалуй, это так, только он этого не понимает.

— Значит, и ты его любишь?!

— Без любви магия не связала бы наши судьбы, но за всеми нашими приключениями мы упустили тот самый момент.

— Потом появились Рон и Джинни.

— На самом деле все так, как и должно быть. Гарри устал воевать. Ему нужна семья и дети. Я же не собираюсь зарывать в землю свои таланты и становиться домохозяйкой. Что бы судьба ни решила, с Джинни он будет счастлив.

Гермиона успела переодеться за время этого короткого разговора. Перед выходом она поцеловала маму в щеку и вышла из комнаты. В кухне сидел отец и читал газету вверх ногами.

— Я уже поняла, папа, что ты все слышал, но обсуждать сейчас мы это не будем.

Мистер Грейнджер бросил взгляд на лестницу, откуда уже спускалась его супруга, и сказал дочери:

— Если герой не готов принять твои интересы, то он тебя недостоин.

Гермиона остановилась около двери, кивнула и, не оборачиваясь, аппарировала.

* * *

Оказавшись около неприметной двери, Гермиона огляделась и вошла внутрь. Прошла сквозь волшебную стену и отправилась сразу к Тому — неизменному бармену «Дырявого котла».

Гермиона была в мантии с капюшоном, чтобы не привлекать излишнего внимания. Ей не хотелось отвлекаться на диалоги, которые последуют в том случае, если её узнают.

— Том, здравствуйте, — подошла Гермиона к барной стойке.

— О, мисс Грейнджер, такая честь для нашего заведения, сколько же вы здесь не появлялись?

— Слишком давно. Том, пожалуйста, тише, — оглянулась назад Гермиона, чувствуя, как в её спину упирается чей-то взгляд.

— А, конечно, вы сегодня инкогнито. Что вам предложить, мисс?

Том наклонился к Гермионе, и она передала ему немного подправленный заклинанием список, в котором оказалось лишь три ингредиента.

— Кто может мне помочь? — взволнованно спросила она.

— Думаю, — почесал Том затылок, — вам нужно начать с магазина мистера Фокса, этот маленький пройдоха всегда мог достать самые редкие вещицы.

— Мистера Фокса? Но я не знаю такого магазина в Косой аллее, — удивилась Гермиона, убирая список в сумочку.

— Он в Лютном переулке, мисс Грейнджер, — виновато прошептал Том, и она вздрогнула. — И я бы на вашем месте был крайне осмотрителен.

— Я буду осторожна, спасибо, — медленно кивнула Гермиона.

— Удачи вам!

Гермиона забрала свой список и направилась к выходу из бара. Закрывая двери, она расслышала смутно знакомый голос, но не придала этому значение. У нее были дела гораздо важнее.

— Это была Грейнджер?

Последний раз они с друзьями были в Лютном переулке в начале шестого курса — два года назад. Она тогда снова рванула за Гарри, который был уверен — и, как оказалось, не зря — что Малфой задумал настоящее зло.

Удивительное дело. Продавцы магазинов в этом злачном месте всегда соблюдали нейтралитет. Независимо от правящей власти в стране, их не трогали и до сих пор закрывали глаза на не совсем законные делишки. Очевидно, эти люди имели знакомства по всему миру и достать могли все, что угодно. От таких невинных жаброслей до проклятой крови единорога. Тем самым, будучи полезными обеим сторонам, продавцы всегда оставались в выигрыше.

По дороге в магазин мистера Фокса Гермионе попадались гоблины, оборотни, девушки очень вульгарной внешности. Все существа очень внимательно рассматривали Гермиону, очевидно, пытаясь понять, что за новый человек появился в их обители порока.

Оказавшись на пороге магазина, который она искала, Гермиона не заметила человека, неотступно следившего за ней с самого появления в «Дырявом котле».

* * *

Мистер Фокс, оказавшийся карликом не очень приятной наружности, сказал Гермионе:

— Чешую достать не проблема, нужны лишь деньги в залог и время, порядка двух месяцев. А вот сердце акромантула нужно поискать, возможно, стоит спросить у Хагрида — он лесник при Хогвартсе. Вы же знакомы с ним, мисс Грейнджер? — сказал он со злобной ухмылкой, давая понять, что она узнана.

— Верно, мистер Фокс. Мы дружим с Хагридом, — раздраженно закатила глаза Гермиона.

— А он дружит с пауками.

— Вы думаете, он сушит их сердца? — ошеломленно спросила она.

— Да вы хоть представляете, сколько стоит одно сердце? — вскричал карлик.

— Удивите меня, — надменно спросила Гермиона.

— Тысячу галлеонов, мисс, — прошипел он.

— Немало. Так сердце у вас есть, мистер Фокс?

Карлик ушел в свою подсобку и вынес оттуда деревянный ларец, очень грубо сколоченный.

— Руками это лучше не трогать.

Гермиона достала из сумочки тяжелый кошелек с галлеонами и положила на прилавок.

— Здесь тысяча, полагаю, это и станет залогом за чешую.

— Можете не сомневаться. Насчет пера я не уверен — эти мерзкие животные крайне неохотно подпускают к себе. Ни разу не слышал, чтобы их перья использовали в зельях. Знаю, что французы разводят гиппогрифов, попробую с ними связаться. Я вам напишу.

— Большое спасибо. Как он открывается?

— Как обычно.

Гермиона взяла ларец с сердцем акромантула и попыталась положить его в свою дамскую сумочку. Это отвлекло её настолько, что, когда она наконец запихнула ларец в безразмерную сумочку, совсем не заметила человека, стоявшего в дверях магазина.

Врезавшись в него, она приземлилась на пол и гневно посмотрела на так и не пошатнувшегося Драко Малфоя.

Единственное, что Грейнджер знала об этой семье, это то, что их оправдали благодаря показаниям Гарри Поттера. Старшего Малфоя все же посадили в Азкабан, но что такое пять лет по сравнению с пожизненными сроками, которые получили настоящие убийцы.

— Отлично выглядишь, Грейнджер. Ты определенно не похожа на скелет, как два месяца назад, и мне нравится смотреть на тебя сверху. Я вообще люблю быть сверху.

Несмотря на сказанное, Драко Малфой протянул руку, чтобы помочь. Гермиона не стала пользоваться помощью и грациозно вскочила сама.

— Как невежливо, — покачал он головой.

— В твоем словаре, Малфой, слова «вежливость» никогда не существовало. Дай пройти.

Драко пропустил Гермиону на улицу, но не отстал от нее ни на шаг.

— Наши родственники во Франции держат гиппогрифов.

Гермиона повернулась к Малфою и зашипела:

— Ты врешь. Вспомни, как ты вел себя на третьем курсе на уроке по Уходу за магическими существами, и к чему это привело.

— Я же не утверждаю, что бывал у них в гостях, просто констатирую факт. Тебе нужно перо, а я могу помочь, и даже никому не расскажу, что за зелье ты варишь. Судя по этому списку, не очень-то светлое.

Гермиона резко остановилась и отобрала список у Малфоя, который стоял рядом. В списке — вместо трех — были все семь элементов, хотя она не видела, чтобы он хотя бы палочку доставал.

— И когда только успел?

— Кстати, с последним ингредиентом я мог бы тебе лично помочь.

Малфой поднял брови в немом вопросе. Гермиона покраснела, но, собравшись, усмехнулась.

— Спасибо, желающие найдутся, — пробормотала она, забирая список.

— Конечно, конечно, избранный Гарри Поттер и его рыжий нищеброд Рон Уизли. Кого ты выберешь? Если спросишь совета.... — почти поклонился Драко.

— Малфой, ты себе не помогаешь, пытаясь меня разозлить. Что ты хочешь за перо гиппогрифа?

Драко даже растерялся, несколько секунд он просто смотрел на Гермиону, пока не спросил:

— Так просто?

— Я жду, Малфой, а мы в не очень позитивном месте, знаешь ли.

— Хорошо, хорошо. Прислуживая темному Лорду, наша семья запятнала себя и, несмотря на оправдательный приговор, спасибо нашему герою, с нами не хотят иметь дел. Если так пойдет и дальше, наше состояние, которое и так изрядно исхудало, может закончиться. И я подумал, что дружба с золотым трио могла бы помочь исправить положение, в конце концов, все можно представить как «Дело Снейпа».

«Дело Снейпа» разбиралось уже на протяжении двух месяцев. Свидетельства Гарри, утверждавшего, что Северус Снейп всегда был на стороне Дамблдора и убийство было спланировано убиенным, не привели никого в восторг. Люди вообще не любят, когда их водят за нос. Особенно так тщательно, как это делал профессор-директор-двойной шпион. Поэтому окончательного решения не вынесли до сих пор. Хорошо ещё, что сам профессор покоится с миром и не видит цирка, который устроил Визенгамот вокруг его имени.

— Малфой, ты серьезно? Я ещё могу периодически перебрасываться с тобой ничего не значащими фразами, но парни… — Гермиона задумалась.

— Ты ведь всегда оказывала на них значительное влияние? — пожал плечами Малфой.

— Пыталась, — покачала головой она.

— Так попытайся снова, и перо будет у тебя в первую неделю по приезду в Хогвартс. Вы же едете туда?

— Конечно, — воскликнула Гермиона и резко понизила голос, — конечно, едем.

— Вот и отлично, а пока можешь учиться называть меня Драко, — улыбнулся Драко и провел ладонью по ее руке, но она отдернула руку.

— Если бы не острая необходимость, ты бы уже валялся связанный в ближайшей подворотне.

— Значит, очень хорошо, что тебе так сильно нужна моя помощь. До встречи в Хогвартсе, Гермиона, — сказал он и, развернувшись, оставил Гермиону одну.

Она еще раз оглянувшись, поняла, что все-таки привлекла к себе внимание, и быстро направилась в сторону Косой аллеи, решив по дороге забежать в книжный.

* * *

Гермиона не заметила, как из соседнего с лавкой мистера Фокса магазина двое волшебников-оборотней левитировали огромный чан с зельем.

— Зачем этому аристократишке столько? — поинтересовался один из них.

— Закрой рот и неси. Нам платят за дело, а не вопросы, — оборвал его второй.

— Нам еще ни разу не заплатили, — пробурчал первый.

Гермиона слышала много детских голосов, которые звали её на помощь. Истошные крики доносились из каждого купе. Она видела ужас в их глазах, но не могла даже пошевелить рукой, чтобы достать палочку.

Огонь был везде, сжирая всё на своем пути. Люди бежали по вагону, пытаясь найти убежище, но тщетно. Весь поезд был объят пламенем. Среди толпы мелькнула черная растрепанная макушка. Грейнджер тщетно звала Гарри, но огонь поглотил и его, всё ближе подбираясь к самой Гермионе. Легкие быстро заполнились дымом, слова превращались в хрипы. От боли и страха она закричала.

И проснулась.

В доме была тишина, родители не прибежали на крик Гермионы, и, успокоившись, она поняла, что кричала во сне. Ночная рубашка неприятно липла к вспотевшему телу, словно она действительно вся пылала.

— Ненавижу прорицания.

Гермиона была до фанатизма прагматичной, но, не единожды столкнувшись с опасностью, она доверяла своей интуиции. И пусть сейчас предчувствие было основано всего лишь на кошмарном сне. Гермиона не могла игнорировать тот факт, что не всех Пожирателей Смерти поймали, а завтра весь Хогвартс-экспресс будет заполнен детьми волшебников.

Принимая прохладный душ, Гермиона намечала планы на день, помимо поездки на том самом поезде, крушение которого она наблюдала во сне. Первым и самым важным было создание портала прямо до дома Грейнджеров. Что, что, а друзей терять она не собиралась. Далее предстояло наложить на этот же дом ряд защитных заклинаний и, конечно, быть вежливой с Драко. Гермионе также не стоило забывать, что Гарри с Роном необходимо было предупредить об их с Малфоем договоре. Мелькнула мысль, что не стоило заключать с ним сделку, но скорость доставки, которую он пообещал, помешала ей отказаться.

* * *

На вокзале, как и ожидалось, было много детей и родителей, их провожающих. Гермиона непроизвольно сжала палочку в кармане, опасаясь скрытой угрозы.

— Гермиона, — помахал рукой ей Рон.

Рон стоял в стороне от поезда возле кабинок ожидания. Гарри, которого Джинни держала за руку, неловко улыбался.

— Давай к нам.

Они стояли рядом с мистером Кингсли — исполняющим обязанности министра магии.

— Отлично, будет что обсудить, — сказала Гермиона себе под нос и, широко улыбнулась. — Всем привет! Здравствуйте, мистер Кингсли.

Темнокожий Бруствер посмотрел на нее с высоты своего роста и прищурился.

— Рад видеть вас, мисс Грейнджер, в добром здравии. Вас долго не было в стране. Опасно мотаться по всему миру без поддержки друзей. Вы слишком ценны для нашего общества.

Рон на этих словах покраснел и ссутулил плечи.

— Спасибо за комплимент. Очевидно, после охоты за крестражами я не могу сидеть спокойно.

Рон зацепился за слова Гермионы, только непонятно, что и кому он пытался доказать своим нытьем.

— Ну вот видишь, а я ещё нас обвиняла в героизме.

— Мисс Грейнджер сделала очень разумно, отговорив вас от совместных рейдов, мистер Уизли.

— Гермиона вообще очень разумная, иногда ей это мешает.

Рон постарался ближе подойти к своей девушке, которая с ним так и не выяснила отношения, практически игнорируя весь последний месяц.

— Сегодня не помешает. Мистер Кингсли, сколько здесь авроров?

Гермиона внимательно посмотрела на Бруствера, своим вопросом привлекая внимания друзей тоже.

Для себя она решила, что подстраховаться министерскими работниками будет не слишком зазорно, хоть у неё и нет конкретных оснований для паники.

— Не больше десятка, и двое сопровождают меня, а к чему такой интерес?

Грейнджер не ответила на вопрос и продолжила:

— А сколько поедет с нами в поезде?

— Гермиона, что за глупость, Авроры никогда с нами не ездили.

Для Джинни Уизли этот год был последним в Хогвартсе, и теперь все друзья станут ее однокурсниками. Гермиона никогда бы не подумала, что ей придется оставаться на второй год, хотя это и было чисто номинально. Она давала себе время поразмышлять над жизнью, время помочь друзьям пожениться, а сдать «Тритоны» она могла в любой момент.

— Глупостью, Джинни, будет поверить, что Пожиратели Смерти пощадят детей, если задумают напасть на поезд.

— Мисс Грейнджер, — прищурился Кингсли, — Ваши опасения связаны как-то с вашим посещением Лютного переулка…

— Лютный переулок? — спросил Гарри

— …и встречей с Драко Малфоем, — закончил исполняющий обязанности министра.

— С хорьком?

Гермиона, выпятив подбородок, даже не стала оправдываться.

— Если не ошибаюсь, мистер Кингсли, я не работаю в Министерстве, поэтому мои перемещения не должны вас волновать

— Но вы…

— И тем не менее, на правах героини войны, я прошу, — Гермиона выделила главное слово, — выделить несколько авроров для контроля безопасности в поезде.

Грейнджер развернулась, взмахнула волосами, которые были уложены в ровные волны, и ушла к поезду. За ней тут же полетел чемодан, который всё это время стоял около ног.

Гарри с Роном переглянулись и, пожав плечами, побежали догонять подругу. Джинни ничего не оставалось делать, как попрощаться с Кингсли и рвануть к поезду.

— Дела…

Тот позвал к себе одного из людей, чьё присутствие нельзя было заметить невооруженным глазом. Особенностью этих авроров была маскировка.

— Томпсон, скажи Долишу, пусть он и весь его отряд сядут в «Хогвартс-Экспресс», патрулируют вагоны и купе. В Хогсмиде пусть аппарируют в министерство с отчетом.

Томпсон не стал задавать вопросов, оказавшись свидетелем разговора с героями войны. Он кивнул и скрылся.

— Мисс Грейнджер — весьма занятная особа, ещё и хороша, как молодая лань.

Рядом с Кингсли появился человек, который ничем не привлекал внимания, сливаясь с толпой.

— Планируешь предложить ей работу, Стоун?

— Отдел тайн пока не для неё, у неё и без выбора профессии заморочек хватает.

— Значит, планируешь.

— Конечно. Ей там самое место. Учитывая её привязанности. До встречи, Кингсли.

— Будь здоров, Альберт.

Человек в серой мантии ушёл так же тихо, как и появился. Словно растворяясь в тумане. Кингсли продолжал смотреть на героев второй магической войны, которые в этот момент о чем-то спорили.

— Гермиона! О чем ты думала?

— Ты хоть представляешь, что это за место?

— Ты могла позвать нас, — подала голос Джинни, — мы ведь готовы помочь.

— Я вообще не планировала там появляться.

Гермиона зашла в вагон и пошла искать купе. Друзья следовали за ней, продолжая попрекать подругу за беспечность.

— И о чем вообще можно было говорить с Малфоем.

— Он помогает, Рон.

— Малфой помогает? Он ничего не делает просто так.

— Вот свободное купе, — она открыла дверь и зашла. — Гарри, я и не говорю, что он действует бескорыстно.

Гермиона села на сиденье возле окна. Открыла свою дамскую сумку и засунула руку по локоть. Достала список, предварительно убрав всё лишнее заклинанием «Abdere».

— Вот. Ты хоть примерно представляешь, где всё это взять?

Все склонились над списком. Рон присвистнул.

— Я слышал, сердце акромантула стоит больше пятисот галлеонов.

— Да, точно, — Гермиона забрала список, — Гарри, ты мне должен тысячу галлеонов.

— Ладно, — Гарри спокойно посмотрел в окно. — Ты говорила — семь месяцев, значит, последнего ингредиента здесь нет.

Рон с Джинни до сих пор ошарашенно смотрели на Гарри, для которого расстаться с огромной суммой не составляло труда. Гермиона, отвечая на вопрос Гарри, пожала плечами.

— Это касается только меня. Рон, ну что ты так смотришь? Если станет интересно, я научу тебя спекулировать на разнице курсов между нашими мирами.

— Научи меня.

Только в купе вошел Драко Малфой, уже переодевшийся в неизменную слизеринскую мантию с зелеными атрибутами, как сразу ему в горло уперлась палочка Рона.

— Уизли, ты хоть пользоваться ей умеешь? Осторожнее, а то проткнешь мне горло.

— Умею, или ты забыл, кто тебя обезоружил в твоем сарае?

— Сарай — это у тебя, у меня особняк, — Малфой, успевший достать свою палочку, держал её у виска Рона. — И обезоружил меня Поттер.

Тот, чьё имя было произнесено, резко встал и силой посадил Рона на сиденье.

— Гарри, ты слышал, как он назвал Нору?

— Я слышал, как ты назвал его дом сараем.

— Грейнджер, ты, кажется, заказывала посылку?

Драко посмотрел на Гермиону и поднял брови, та, уже уставшая слушать переругивания друзей, сказала:

— Малфой, если пришел по делу, то говори.

— А я не знаю, что можно здесь произносить, а что станет достоянием семейки Уизли.

— Слушай, ты…

— Рон, успокойся, ты только его провоцируешь.

Джинни, очевидно, не раз ставившая Рона на место, серьезно посмотрела на брата.

— Ты, кажется, забыл мой Летучемышиный сглаз?

— Твое проклятие известно даже на Слизерине, — Драко ухмыльнулся и спрятал палочку. — Перо будет у меня завтра. А как насчет нашего договора?

Гарри посмотрел на насупившегося Рона и перевел взгляд на подругу.

— В чем суть договора?

— Он мне перо, мы ему лояльность Золотого трио.

— А ты не сильно ли много захотел?

— То, что я действительно хотел, Уизли, твоя девушка отказалась мне отдавать.

— ЧТО? — Рон покраснел до самых кончиков ушей, его кулаки сжимались.

Гермиона понимала, что Малфой лишь пытался разозлить Рона, и у него это, как всегда, хорошо получилось.

— Малфой, — Гарри встал перед ним, загораживая Рона, — мне кажется, того, что ты находишься в нашем купе столько времени, будет достаточно.

— Пожалуй, ты прав, для начала достаточно. До встречи.

— Сука! — бросил Рон в закрытую дверь купе.

Послышался гул, который пугал своей неизвестностью. За дверью раздался крик. Поезд затрясло. Драко отлетел в сторону, проклятый заклинанием «Ступефай». Все испугано вскочили.

— Оставайтесь здесь, — бросил Гарри.

Они с Роном выскочили за дверь, бросаясь в сторону нападавшего.

— НИКОМУ НЕ ВЫХОДИТЬ ИЗ КУПЕ, — голос раздался по всему поезду.

Джинни попыталась пройти мимо Гермионы, которая встала у неё на пути.

— Гермиона, выпусти меня, я должна помочь Гарри.

— Нет, Джинни, ты должна выжить ради Гарри.

С этими словами Грейнджер толкнула Джинни на свой чемодан, стоявший у окна, и та исчезла.

— Можно подумать, что вы знали о нападении, мисс Грейнджер.

В дверях появился человек в синей мантии.

— Я аврор Долиш, а вы должны снять антиаппарационный барьер с поезда.

— Но поезд в движении, аппарировать опасно.

— Опасно оставаться здесь, вагоны полыхают Адским пламенем, и скоро оно проберется внутрь.

Долиш ушёл на помощь сражающимся аврорам и старшим студентам. Мимо купе пронесся Невилл Лонгботтом.

— Гермиона, привет. Жарковато сегодня, не находишь?

Её затрясло от напряжения: она никогда не верила в прорицания, но повторялось всё в точности, как во сне. Только теперь она могла двигаться и помочь друзьям. Гермиона села и, сосредоточившись, начала вспоминать руны для остановки движения, рисуя пальцами по сидению в купе, стараясь не поддаваться панике.

В поезде с каждой минутой становилось всё жарче. Дети, у которых были семейные родовые порталы, уже отправились в безопасное место. Другие же со слезами на глазах звали своих домашних эльфов, но внутрь поезда попасть было невозможно.

Гарри Поттер действительно долго мог уклоняться, блокировать защитными заклинаниями и сражаться на уровне среднего мага. Но убивать Гарри не мог. Заклинания противника становились всё темнее.

— Поттер, ты слабак, я сначала убью тебя, а потом позабавлюсь с твоей кудрявой подружкой.

— Когда ты сядешь в Азкабан, Нотт, я договорюсь, чтобы твоей подружкой стал Сивый.

— Сектумсемпра.

В следующую секунду правую руку Гарри разрезало ровно посередине, и кровь хлынула на пол.

Рон, связанный, лежал на полу, и глаза его были широко раскрыты. Проклятие «Ангор», пущенное Долоховым, погружало в транс, показывая твои самые жуткие страхи.

Гарри, не теряя времени, отбивался левой рукой, прикрывая Рона. Но теряя кровь, он слабел с каждой секундой.

— Авада Кедавра!

Заклятие смерти вновь не настигло Гарри Поттера — в этот момент он без сил упал на пол.

Окна поезда разбились, и огонь ворвался внутрь. Сотни голосов объединились в крик ужаса. Языки пламени ласкали, заставляя испытывать невероятную боль. Началась паника.

Тем временем поезд начал замедлять ход. И голос, перекрывавший крики и стоны, произнес:

— БАРЬЕР СНЯТ! АППАРИРУЙТЕ!

Гарри сквозь туман увидел, как Нотт и Долохов исчезли. Пот застилал ему глаза, а правую руку он просто не чувствовал. Другая рука тянулась к Рону, который так и оставался недвижим. Голос, который он вдруг услышал, приближался.

— Гарри! Гарри! Пожалуйста, посмотри на меня!

Парень сфокусировал взгляд и увидел подругу, практически невесту. Он улыбался, уже начав терять сознание от боли.

— Красивая.

Спорное утверждение, если учесть, сколько вагонов Гермиона бежала сюда, отбиваясь от огня заклинанием «Гласиус».

— Гарри, очнись, — пощечина. — Соберись, мы аппарируем!

Гермиона легла на Гарри, не выпуская из рук заветную сумочку. Рукой, в которой была палочка, она коснулась Рона, и они все вместе исчезли из полыхающего огнем поезда.

Если бы кто-то пролетал мимо на летающем форде, метле или фестрале, он бы увидел завораживающую картину.

Некогда красный поезд был полностью объят пламенем. Огромный огненный дракон, взлетая в небо, издал жуткий вой, сбросил поезд с моста и метнулся прямо за ним в самую бездну шотландских ущелий.

Экстренный выпуск «Путешествие в Ад».

Тот-кого-нельзя-называть исчез более трех месяцев назад, а безопасность волшебного мира так никто и не может гарантировать. Не далее как вчера наши дети оказались участниками страшной катастрофы.

«Такого произвола не было даже при Темном лорде», — сказал бывший участник Ордена Феникса Дедалус Дингл.

Первого сентября «Хогвартс-экспресс», отошедший с платформы девять и три четверти, так и не добрался до станции Хогсмид. Спустя час после отправления в министерстве стало известно, что поезд, который вез более двухсот школьников, семерых авроров и национального героя — объят Адским пламенем. Информацию о бедствии, что потерпел «Хогвартс-экспресс», принесли десятки Патронусов, что были выпущены из поезда практически с одним призывом: «Помогите, Адское пламя!» Стало также известно, что проклятие было выпущено одним из Пожирателей Смерти, что в числе прочих проник в школьный поезд. Обеспокоенные родители практически всем составом штурмовали Министерство Магии с лозунгами: «Спасите наших детей!»

Некоторые дети очевидно, сумели спастись с помощью семейных порталов. А что же было с остальными? Не знал никто. На поезде стоят антиаппарационные чары, снять которые извне было невозможно. Трансгрессия в движущемся объекте невозможна. Поезд, который приводится в движение магией, требовалось остановить. Все попытки послать Патронус в горящий объект с формулой заклинания заканчивались неудачно. Панические голоса все больше заполняли Атриум Министерства, все надеялись на чудо. Оно произошло.

Спустя полчаса после первого призыва о помощи в больницу Св. Мунго и в Хогсмид начали поступать дети. Они аппарировали вместе с совершеннолетними учениками и аврорами. В поезд попасть было невозможно, а вот выбраться оттуда, очевидно, детям помогли.

С обожженными волосами, напуганные и со слезами на глазах, дети не могли вымолвить и слова. Наш специальный корреспондент Рита Скитер все же смогла взять интервью у старшего студента — участника Второй Магической Войны. От его одежды и волос мало что оставалось, но на лице сияла улыбка.

— Как вы спаслись, мистер Лонгботтом?

— Я не знаю. Просто голос Гермионы сказал, что мы можем аппарировать, мы взяли младших детей и исчезли из того ада.

— Гермионы Грейнджер? Сколько детей спасли вы лично? Сколько человек осталось в поезде? Были жертвы?

На вопросы ответить наш герой не успел, его забрала бабушка. Кингсли Бруствер, исполняющий обязанности министра магии Англии, пообещал ответить на все вопросы в завтрашнем интервью.

— Министерству Магии до сих пор известна не вся информация. Имейте терпение, — сказал он.

Будьте с нами, дорогие читатели, и следите за нашими новостями.

В завтрашнем выпуске.

Число жертв в Адском поезде. Как поступит Кингсли Бруствер с виновными в инциденте? Как поступит Гарри Поттер с произволом в стране? Ответы на эти и многие другие вопросы читайте в Ежедневном пророке.

Специальный корреспондент Чарли Смегл.

— На многие вопросы даже мы не знаем ответа, что уже говорить об этой газетенке. Гермиона?

— Да, профессор Макгонагалл.

Гермиона сидела сама не своя после прочтения статьи в газете. Она ощущала себя опустошенной. В течение последних суток она помогала мадам Помфри. Жертв не было, но пострадавших было много. Страшнее всего было смотреть на первокурсников, которые ехали сюда, ожидая попасть в сказку, а попали в мир ужаса и страха.

— Рон, говорят, уже пришел в себя?

— Да, по его словам, пострадала лишь гордость.

— Он стал очень мужественным. Вы все очень выросли, дорогая. И мне жаль, что вам опять пришлось пережить подобный кошмар.

— Выросли. Только осталось все, как в детстве. Смерть преследует нас.

Напряжение, которое испытывала Гермиона, в течение суток наблюдая за мучениями друзей, наконец дало о себе знать. Она расплакалась. Макгонагалл встала со своего места и неловко обняла свою лучшую студентку.

Директора, наблюдавшие эту сцену со своих картин, по-разному ее оценили. Большинство было недовольно столь эмоциональным проявлением чувств и отвернулось. Северус Снейп скривил губы. Альбус Дамблдор с искренним пониманием посмотрел на женщин, находившихся в его кабинете, который совершенно не изменился за время его отсутствия.

— Мисс Грейнджер, порой наше предназначение гнетет нас. Ваша любовь поможет вам преодолеть любую боль. Не расстраивайтесь, дорогая, все еще наладится.

— И для чего же я родилась, в таком случае, директор? — спросила, вытирая слезы, Гермиона.

— Не унижайте ваш статус невыносимой всезнайки, Грейнджер, — послышался голос Северуса Снейпа.

Гермиона посмотрела на человека, чье поведение никогда не было однозначным. Целью существования профессора Зельеварения было искупление вины. Он оберегал сына любимой женщины. И ей стало понятно.

— Спасать Гарри.

— Очевидно, эстафету после своей смерти я передал вам.

— Не спасать — быть рядом, мисс, — профессор Дамблдор тепло улыбался.

Гермиона встала, поблагодарила бывших директоров и направилась к выходу.

— Гермиона, и еще. Ты уверена, что хочешь продолжать учиться? Теперь тебе открыты все двери.

— Знаю. Только вот... Я пока не уверена, в какую хочу войти, — она коснулась рукой двери и обернулась. — Профессор Макгонагалл?

— Да?

— Выручай-комната. Ее смогли восстановить?

— Не всю, конечно, но своих свойств она не потеряла.

— Спасибо, — Гермиона вышла за дверь.

* * *

Джинни провела все утро у постели Гарри и Рона. Гарри спал, набираясь сил после болезненного лечения. Рон читал «Ежедневный пророк», громко перелистывая газету.

— Рон, тише, ты его разбудишь, — прошептала Джинни.

— Нет, ну ты послушай. Сделали Кингсли козлом отпущения. Как будто он мог знать.

— Гермиона знала, — подал голос проснувшийся Гарри.

— Откуда?

— Не знаю, Рон, но присутствия авроров она потребовала.

— И портал в свой дом подготовила.

Все замолчали. Каждый думал о своем.

Джинни вспоминала, как зла была на Гермиону. Как ее родители, перепугавшись, начали наперебой спрашивать, где их дочь. Как она позавидовала богатой обстановке дома Грейнджеров. Как была рада, что не оказалась в том Аду, и горячо благодарила Гермиону за спасение брата и жениха.

Рон вспоминал свет Адского пламени, охватившего весь состав, пока они бежали по поезду за Пожирателями Смерти. Помнил жар, который охватывал его тело, заливая глаза потом. Ужасы, которые видел словно наяву. И мысли о том, что это конец.

Гарри Поттер думал, что Гермиону он не видел с того самого момента, как они появились на поляне возле Визжащей хижины. Она, облив его руку экстрактом бадьяна, унеслась прочь в сторону замка. Последнее, что он видел перед тем, как отключиться, — это каштановые волосы, развевающиеся на ветру. Он обязан ей жизнью. Опять.

— Гермиона спасла всех.

— Можно подумать, раньше было иначе, — насупился Рон.

— Не понимаю, чем ты недоволен, твоя будущая жена…

— Само совершенство? Это любой скажет. Я всегда не дотягивал, — перебил Рон Джинни.

— Хорошо, что ты начал это понимать, Уизли. Возможно, мозги все-таки вложили в тебя при производстве.

К диалогу друзей присоединился человек, незаметно подошедший со стороны входа в Больничное крыло. Его волосы были, как всегда, идеально уложены. Его настроение было отличным. Его вытащили из поезда. Ему даже не пришлось драться с бывшими соратниками. Сделка с Грейнджер сделала свое дело, и его перестали сторониться. И он не сильно расстроился, когда за возможность вкусить тела национальной героини получил «Stupefy» в солнечное сплетение, хорошо еще, что не ниже. С Грейнджер станется оставить его без наследников.

— Малфой, что тебе надо? — загораживая Рона, сказала Джинни. — Рон не в том состоянии, чтобы пререкаться с тобой.

— Ведьма, не кипятись, сегодня я парламентер. Вас Грейнджер ждет вечером в Выручай-комнате.

— А ты теперь у нее в секретарях?

— Мое положение хотя бы стабильно-отрицательное, Уизли. А вот о вашем треугольнике сегодня не говорит только ленивый.

Гарри поморщился.

— Мерлин, какой бред ты несешь, Малфой. Столько людей чуть заживо не сгорело, а ты считаешь, кто-то обсуждает нас?

— Поттер, не сгорело же. Подумай, плохое быстро забывается, и людям нужно чем-то отвлечься и развлечься. А что может быть интересней любовных перипетий между национальными героями.

— Я вот сейчас не понял. Ты к Гермионе, что ли, клеился?

— На самом деле, Рон, не он один.

— Что? — уши рыжего друга покраснели.

— Вы в «Ежедневном пророке» не только первую полосу читайте. Страница семь.

Драко ушел. Рон резко взял в руки газету, которая давно лежала на полу, и нашел нужную страницу. На фотографии была Гермиона, выходившая из «Дырявого котла», накидывая капюшон, закрывая лицо.

Статья ниже гласила:

Магглорожденная волшебница знает, как привлечь к себе внимание.

Гермиона Грейнджер, волшебница, чье имя знает каждый волшебник в стране.

По нашим источникам, именно она с помощью отличного знания рун и заклинаний смогла спасти столько жизней первого сентября.

В школе ее прозвали невыносимой зазнайкой. Но именно ее знания и умения не раз спасали жизни многим волшебникам во второй Магической войне. А в особенности — ее друзьям.

По некоторым источникам, девушке приписывают бурный роман с Рональдом Уизли — чистокровным волшебником из древнего рода. По словам ее однокурсников, они воспылали страстью к другу другу с первого курса, все время определяя «Кто же в доме хозяин»?

На четвертом курсе мисс Грейнджер устала ждать внимания со стороны возлюбленного. Она смогла привлечь взгляды Виктора Крама, чемпиона школы Дурмстранг, на Турнире Трех Волшебников.

Волшебница обратила на себя взоры многих на Святочном балу, появившись впервые в платье и под руку с ловцом сборной Болгарии.

Рональд Уизли, обиженный на поступок девушки, завязал роман с Лавандой Браун, чистокровной волшебницей с Гриффиндора, погибшей в Битве за Хогвартс. И конечно, рядом с влюбленной парой всегда был избранный — победитель Темного лорда, национальный герой и просто красавец со шрамом. Гарри Поттер. Очень теплые отношения связывали мисс Грейнджер с ним.

— В них всегда ощущалась гармония, они все время проводили вместе, — рассказал нам их нынешний сокурсник, Колин Криви.

Так что же можно сказать о национальной героине Гермионе Грейнджер?

Что движет ею? Жажда знаний, жажда внимания или жажда любви?

Будьте в курсе событий вместе с Ежедневным пророком.

Рон метался по палате, вскочив сразу после прочтения статьи.

— Дерьмо. Теперь Гермиону обсуждает вся Англия. Надо послать в газету опровержение.

— Они, конечно, нафантазировали, но в чем они не правы? — Гарри смотрел на друга, шагающего из стороны в сторону.

— Мы не были возлюбленными с первого курса.

— Но именно так все и думали, Рон. Вы ругались, как давно женатая пара.

Гарри слушал Джинни, которая пыталась объяснить Рону, что ничего плохого в этой статье нет. Просто теперь Гермионе будет уделяться гораздо больше внимания. А Рон, по ее словам, должен действовать решительнее, если он любит ее.

Поттер сидел и смотрел в одну точку, как всегда выделив из всей статьи только самое важное. Гармония.

Но не это должно волновать его. Пожиратели. Они пробрались в поезд. Могут пробраться и в Хогвартс. Такое решительно нельзя прощать. Он находится здесь уже неделю, совершенно бездействуя. Еще его связывает обещание подруге. Гермиона. Мысли о ней крутились в его голове постоянно, хотя он понимал, что это все гормоны. Он очень рассчитывал сыграть свадьбу этим летом. Первая брачная ночь должна была сделать его спокойнее — он перестал бы бросаться на людей. С Джинни он не поднимет подобную тему, считая это неудобным. С Роном такие проблемы не обсуждались. Было не до этого. Гермиона. С ней пожалуй, можно поговорить. Она разумная и они ведь друзья. Они ведь друзья?

— Надо найти Гермиону, — перебил он Джинни, распространявшуюся о том, как стоит вести себя со своей девушкой Рону.

— Сейчас она на занятиях, — Джинни взяла Гарри за руку и обеспокоенно посмотрела. — Ты готов подняться?

— Давно готов! А ты, Рон?

— Спрашиваешь, — Рон улыбнулся Гарри.

Они поднялись с кровати, попрощались с мадам Помфри и бодрым шагом вышли из Больничного крыла.

Замерли. Воздух. Запах. Ощущения. Это Хогвартс — они дома.

— Куда теперь? — Рон подпрыгивал от нетерпения.

— Можно подождать Гермиону в библиотеке, — подала голос Джинни.

— Нет, сначала в гриффиндорскую башню, — решил Гарри.

Они побежали по пустым лестницам, перепрыгивая через две ступеньки.

Выручай-комната — самое таинственное место в Хогвартсе. Волшебник, просящий помощи, всегда ее получает. Так говорил Дамблдор о школе, в которой был директором. Вся суть этой философии отображена здесь, в этой комнате. Любое желание могло быть исполнено. Любая фантазия осуществлена. Все, что сотни лет скопилось в Хогвартсе, вы могли найти здесь, пока все это не было сожжено Адским пламенем.

Самые сильные волшебники из разных стран были приглашены, чтобы полностью восстановить магию Хогвартса, чьей непосредственной частью была эта комната. Они запустили процесс регенерации и со спокойной душой разъехались.

Вопрос, почему же эти самые волшебники не помогали одолеть Темного лорда, не стоял. У каждой страны своя война. Существует соглашение в мировом магическом сообществе, по которому волшебники разных стран не участвуют во внутренних конфликтах, если только они не вышли за территорию страны. Никто не хотел терять своих сограждан. Но оказание помощи могло быть добровольным.

И вот спустя три месяца после Дня Битвы за Хогвартс, занятия в школе возобновились, принимая всех, кто хотел нормально закончить образование и сдать «Тритоны». А Выручай-комната начала восстанавливать свою удивительную магию.

Гермионе сегодня необходимо было попасть в эту самую комнату. Ночью луна станет полной, а значит, можно начинать процесс зельеварения. Все, что нужно, у Гермионы было с собой, включая перо гиппогрифа, которые смог достать Драко Малфой.

Он передал ларец с пером Гермионе утром, на завтраке, демонстрируя дружелюбие, чего ждал и от нее.

— Все хотел спросить, куда вы дели ту тварь, которая чуть не убила меня на третьем курсе, — спросил Драко.

— Мы не видели Клювокрыла с самого отъезда Хагрида во Францию. И в тот раз тебе четко сообщили, что нужно поклониться, а ты пошел напролом, очевидно, рассчитывая на свое драконовское обаяние, — Гермиона ехидно улыбнулась.

 — Грейнджер? Сарказм? — вернул улыбку Драко.

 — Малфой, не переигрывай. И раз уж ты решил сохранять роль любезного сокурсника, будь добр, зайди в Больничное крыло и сообщи Гарри и Рону, чтобы они вечером пришли в Выручай-комнату. Ты ведь помнишь, где она находится? — строго спросила она.

Малфой очень хорошо помнил расположение этого помещения и знал, как правильно попросить Хогвартс дать ему то, что нужно. Он поднаторел в этом на шестом курсе, когда по заданию Волдеморта искал способ пропустить в Хогвартс Пожирателей Смерти. И несколько дней назад убедился, что все прекрасно работает до сих пор.

Он шел на восьмой этаж пострадать в одиночестве, когда увидел ее.

Точеная фигурка Гермионы Грейнджер стояла у той самой комнаты. Она гладила стену своими тонкими пальчиками и что-то бормотала. Мантия с красно-золотыми нашивками колыхалась вокруг ее тонких коленок.

Драко Малфой сглотнул и оттянул галстук от шеи.

Девушки снова начали благоволить к слизеринскому принцу. И у Малфоя в голове очень четко представилась картинка, что могут гладить эти самые пальчики. Или для чего на коленях может стоять перед ним Гермиона Грейнджер — объект всеобщего внимания. Ее заслуги перед обществом неоценимы, а повзрослевшее тело только подогревает интерес.

И теперь Малфой точно знал, что будет в Выручай-комнате. Он подошел вплотную к Гермионе и положил руку рядом с ее, прямо на стену.

 — Малфой, что ты здесь делаешь?! — глаза Грейнджер широко открылись, когда она резко к нему повернулась. Пребывая в своих мыслях, она даже не заметила так близко подошедшего Драко.

Тот ничего не ответил, только слегка толкнул Гермиону в открывшийся только что проем прямо на кровать, что оказалась за ее спиной. Она была единственным предметом в этой комнате, очень ярко отображая направление мыслей Драко.

Ложе под балдахином с покрывалом темно-зеленого цвета занимало всю небольшую комнату.

Гермиона не ожидала от Малфоя подобных действий. Драко, не дав ей времени опомниться, навалился сверху.

— Малфой! Ты какого Мерлина творишь?

— Грейнджер, ты разве не знаешь, что эта комната очень ясно отображает желания просящих.

 — Одного человека! Драко! Немедленно слезь с меня. Ой. Твоя палочка упирается мне в бедро, между прочим.

 — Это не палочка.

 — Малфой! Ты с какой башни сегодня упал? Убери свои гениталии от моих ног.

 — Грейнджер, ты даже не представляешь, насколько стала привлекательной и желанной.

 — С каких пор тебя это волнует?

 — Не принижай своих достоинств. Я бы сказал, курса с третьего, но твоя кровь не давала мне покоя. А теперь мои мысли крутятся вокруг той крови, которую ты должна добавить в свое зелье в самом конце. Я готов помочь тебе, — прижался Драко плотнее.

— Малфой, мы в школе. Наверняка против подобных действий есть сигнальные чары. Ты же не хочешь быть исключенным. Тебе необходимо восстанавливать репутацию. Помнишь, мы договаривались.

 — Чары следят только за процессом прямого соития. А мы с тобой просто немного поиграем. Скажи же, что тебе нравится. Всем девчонкам нравится заниматься этим, — Драко крепко держал ее руки и пытался поймать ее губы своими.

 — Драко! — Гермиона запаниковала. В заклинаниях ей не было равных, но физическая сила была на стороне высокого и крепкого Малфоя. Гермиона задумалась. Она заметно расслабилась, понимая, что сопротивление ей не поможет. — Драко, отпусти мои руки, они ведь тебе понадобятся? Чтобы поиграть.

Малфой был настолько возбужден Гермионой, которая только что вырывалась, а теперь сама себя предлагала, что его мыслительный процесс резко дал сбой. Он отпустил ее руки. Она провела рукой по его спине, отмечая, что не испытывала тошноты от его близости, но и голову терять не собиралась. Вот карман собственной мантии... и палочка уже в руках, ее даже не потребовалось доставать. Невербальные:

 — «Ступефай»,«Алохомора», — и Малфой полетел сквозь открывший проход прямо в стену.

Гермиона быстро подобрала сумочку и подбежала к Драко.

 — Ты в порядке?

 — Волнуешься? Жить буду, — Драко, прислонившись к стене, держался за затылок.

 — Вот и хорошо. Малфой. Твои инсинуации мне не интересны. Я требую, чтобы больше подобного не повторялось. Иначе я буду вынуждена сообщить директору школы и разорвать наше соглашение.

 — Грейнджер. Ты такая... Грейнджер... — Малфой попытался улыбнуться, но боль в висках не позволила этого сделать. — Жестокая.

 — И не забудь, ты все еще должен мне перо, — развернувшись на каблуках, Гермиона унеслась вниз по лестнице.

Малфой до сих пор с улыбкой вспоминал этот нравоучительный тон и горячее тело заучки Грейнджер, когда шел в Больничное крыло, чтобы передать ее просьбу гриффиндорским героям.

Гермиона не понимала, что происходит в этой школе. У людей после войны в голове что-то помутилось, и мысли людей были далеки от учебы или войны.

Принимаясь за прием пищи, она каждый день в ступоре наблюдала за цветами, которые волшебным образом появлялись в ее кубке с минеральной водой. Букеты она забирала с собой в спальню и ставила на подоконник, украшая женскую спальню седьмого курса — на зависть ее жительницам.

Интерес к Гарри Поттеру тоже не ослабевал. Спускаясь на обед, она слушала разговоры девушек, собравшихся стайкой, с немым удивлением.

— Джинни, конечно, зря его на себе не женила этим летом.

— Теперь у других появился шанс, он целый год будет свободен.

— Было бы здорово стать женой героя, тем более такого привлекательного.

— Похоже, постель Джинни слишком холодна.

— Я бы смогла согреть Избранного своим телом.

— Если там Грейнджер не подсуетится.

— Она идет, ш-ш-ш.

— Привет, Гермиона, — сказали девушки хором.

— Привет, — Грейнджер подумала, что раньше с ней не здоровались хором, но некоторых она узнала.

— Шестой курс, — она не могла поверить, что такие разговоры возможны в столь юном возрасте. А может быть, за всеми событиями, произошедшими с друзьями, она перестала замечать то, что действительно волнует подростков?

Конечно, заучка Грейнджер читала разные книги — и о плотской любви в том числе, — но ей, пожалуй, не с кем было об этом поговорить. А теперь в центре такого неприличного внимания были она и ее друзья.

У Гермионы было стойкое ощущение, что за героями войны идет масштабная охота. А остальная часть Хогвартса наблюдает и делает ставки, как на скачках. Кто же придет первым?

Наверняка Рон будет очень доволен сложившимся положением. Его внимание женской части замка никогда не смущало.

Войдя в Большой зал, Гермиона с облегчением заметила, что привычного букета на ее столе нет. Но радовалась она недолго.

 — Гермиона, здравствуй.

Надо отметить, что парень был очень красив. Черные кудри, глаза цвета глубокого моря, высокий рост и мощное тело — все выдавало в нем человека, знающего свои цели в жизни. И сейчас этой целью была самая талантливая ведьма Магической Британии.

— Привет. Шелдон Купер, кажется?

— О, прекрасно. Ты знаешь мое имя, — улыбнулся он, и из его палочки появился букет пионов самых разных оттенков.

 — Да, спасибо. Мы вместе входили в клуб Слизней, — Гермиона вспомнила, что на рождественском вечере на шестом курсе он был с Чжоу Чанг, которая в тот год оканчивала Хогвартс, он же только сдавал СОВ.

 — Прекрасно. Пойдем в Хогсмид завтра?

Гермиона обратила внимание, что в обеденном зале стало тише. Взгляды обратились к ним. И только Малфой подмигнул и усмехнулся за своим столом, окруженный Асторией Гринграсс и Мелоди Детрой — девушкой, что перевелась к ним из Салемской школы ведьм в Америке.

 — Пойти… что? Хогсмид?

 — Хогсмид. Завтра.

 — Я, наверное…

 — Прежде, чем ты откажешь, помни: там, за моей спиной, еще как минимум пятеро ждут, чтобы сделать сегодня то же самое, — его взгляд периодически опускался к ее коленкам. У Шелдона, как и у Малфоя, были не совсем приличные мысли о возможностях этой части тела. Они с друзьями уже не раз обсуждали, какой привлекательной стала заучка Грейнджер. Лично Купер очень хотел бы увидеть губы, сейчас открытые от удивления, в совершенно другом месте.

А самое интересное, наверняка, скрывается под форменной юбкой. Нет, никто не говорит о лишении девственности. Любая уважающая себя волшебница отдаст ее только будущему мужу. Но ведь поиграть никто не запрещал. А женское тело может очень многое. И он бы с удовольствием показал Грейнджер, на что способен ее тонкий стан.

 — Гермиона? Хогсмид, — напомнил Шелдон, вырывая Гермиону из плена ее мыслей.

Гермиона не думала, что предполагаемая свобода может обернуться подобным хаосом. Ей нравилось внимание, но быть центром всеобщего вожделения Гермиону пугало. Она лихорадочно искала выход из положения.

— Рон. Помнишь Рона? Так вот, не думаю, что он будет в восторге от нашего рандеву.

— Рон? Так вы вместе?

— Мы всегда вместе, мы же др… — Гермиона осознала, что только что чуть не сказала.

— Друзья? Я так понял?

— Нет, нет, Шелдон. Ты не так понял. Рон… он… Рон! — Гермиона заметила рыжего друга в компании Гарри Поттера и Джинни Уизли. Купер, которого она оставила одного, устремившись к друзьям, только усмехнулся. Он знал, что нужно просто зажать маленькую Грейнджер в углу. Без палочки она вряд ли на что-то способна, а ему было необходимо освободить отца из Азкабана.

Обеденный зал взорвался аплодисментами. Шум был неописуемый. Хлопали все, даже за столом Слизерина. Весь преподавательский состав — во главе с директором Макгонагалл — встал. Следуя их примеру, встали ученики. В потолок начали сыпаться фейерверки и фонтаны из цветов и монет. Зал начал скандировать.

 — Гарри Поттер! Гарри Поттер!

Его вытащили в центр зала. Он поднялся на скамейку и, улыбаясь, поднял руку. Все успокоились.

 — Спасибо за такой теплый прием. Я очень рад оказаться в родных стенах Хогвартса. Мы все благодарны профессору Макгонагалл, у которой получилось восстановить школу за такой короткий срок. Темный лорд мертв, но его слуги продолжают свободно шагать по Британии, в чем вы убедились на прошлой неделе. Я безмерно рад, что все остались живы, и очень прошу вас быть осторожнее. Аврорат Министерства Магии в скором времени сможет обезвредить всех Пожирателей Смерти. Спасибо за внимание!

Зал вновь взорвался аплодисментами. К Гарри с Роном подходили, жали руки. Девушки рвались к герою, целовали его, кто в щеку, кто слегка касаясь губ, присутствие Джинни никого не смущало.

После грандиозного обеда, что устроили домовики в честь Гарри Поттера, Гермиона утащила друзей в Выручай-комнату, к которой смогла наконец подобрать вербальный ключ.

Гермиона встала возле той самой стены и прошептала:

 — Нам нужно место для ритуального зельеварения с местом для отдыха.

Спустя мгновение в стене образовалась дверь.

В небольшой по размеру комнате находился алтарь в центре пентаграммы. На нем стоял котел небольшого размера и лежал нож с ритуальными рунами, но им Гермиона пользоваться не рискнула. По периметру стен находились пустые шкафы для книг и полки с баночками, надписи которых не отображали содержимое. В них было пусто. В дальнем углу стояла софа синего цвета, на которую сел Рон.

Гермиона сразу прошла в центр и зажгла под котлом небольшой огонь, который требовалось поддерживать в течение семи месяцев.

 — Немного осталось после Адского пламени, — заметила Джинни.

 — Странно, что вообще что-то осталось. Гарри, подойди сюда, мне снова нужна твоя кровь.

 — Так Гарри скоро станет похож на инфернала, — сообщил Рон. — Совсем бескровным. Оу, что это?!

Внезапно в помещение ворвался луч света, который преобразовался в белку и голосом Молли Уизли заговорил:

— Флер родила мальчика, скорее аппарируйте в Нору. Директора я предупредила.

 — Мальчик-вейла. Это жестоко, — нарушил образовавшуюся тишину Рон.

 — Вот же здорово. Рон, Джинни, вы идите. Мы с Гермионой позже подойдем, — Гарри был рад за семейство Уизли, но ему не терпелось обсудить с Гермионой несколько вопросов, раз подвернулась такая возможность.

 — Я не могу. Огонь нужно поддерживать, для этого нужно приходить сюда кому-то из нас раз в два часа.

 — Составь график дежурств, у тебя это всегда хорошо получалось, — сказала Джинни.

— Ты права, еще нужны часы на руки, чтобы следить за временем.

— Я думал, маггловские приборы не будут работать в Хогвартсе, — удивился Рон.

 — Электрические — нет. Мы купим механические часы, — Гермиона посмотрела на обоих Уизли. — Идите, Гарри вас догонит.

 — Ладно. До встречи, — Рон махнул рукой и вышел.

— Жду тебя, — Джинни поцеловала Гарри в губы, неизвестно кому демонстрируя их отношения, и отправилась за ним.

— Гарри. Руку. Не будем терять времени, — Гермионе хотелось поскорее опустить Гарри, в его присутствии она нервничала.

 — Конечно. Гермиона, можно тебя спросить? — Гарри протянул руку, по которой она полоснула «Секо».

— О чем? — посмотрела та на него, держа его руку над котлом. Из раны капала кровь. — Надо побольше.

— Что происходит с девушками? Они так смотрят, — Поттер поежился.

— Это очевидно. Ты Герой войны, Избранный, победитель всеобщего зла и просто — неженатый привлекательный парень. Любая девушка была бы счастлива быть с тобою.

— Не любая, — Гарри наблюдал, как его кровь пузырится в котле, над которым Гермиона палочкой выписывает руны. — Просто мне неловко, когда они так прижимаются ко мне.

— Знаешь, они ведь устроили охоту на нас.

— Нас? К тебе пристают? Это Малфой? — Гарри сжал кулаки.

— Я намекнула на отношения с Роном. Дала себе передышку, — Гермиона начала доставать из своей сумки книги и раскладывать их на полках.

 — Больше мы не дадим тебя в обиду. А сама-то ты что решила насчет Рона?

 — Нет, — Грейнджер отрицательно покачала головой, не поворачиваясь. — Я вижу, что он любит меня, но я не та девушка, с которой он будет счастлив.

Гарри смотрел на Гермиону, так любовно держащую книги в маленьких руках, и думал, что счастлив с ней будет любой.

— Что заставляет тебя так думать? — недоумевал он.

— Ну как же, дети, семья — это то, что вам обоим нужно. Я считаю это глупостью, — Гермиона повернулась к Гарри, в глазах которого мелькнула злость.

 — Как ты можешь так говорить?! Легко считать семью глупостью, когда тебя дома ждут родители, — закричал Гарри. — Моя семья умерла. Я не считаю глупым создать новую!

Гермиону разозлило, что Гарри обвинил ее в бесчувственности, она ответила на его выпад:

 — Ты не сможешь заменить родителей, Гарри! Нельзя осознанно быть готовым к семейной жизни в восемнадцать лет, даже не узнав друг друга как следует.

— А сколько ты будешь ждать, пока волосы на голове поседеют? — Поттер подошел ближе к Гермионе, прижимающей к себе книгу. — Что плохого в нормальном желании?

 — Желании? — голова ее склонилась набок в показном недоумении, но в глазах было понимание.

 — Желании иметь детей, — попытался оправдаться Гарри.

 — Неправда. Вам всем просто хочется заниматься любовью, поэтому вы так спешите.

 — А тебе не хочется заниматься любовью? — спросил Гарри, подойдя ближе. Для него это было слишком. Мысли о занятиях любовью в присутствии Гермионы могли привести только к одному. В штанах стало теснее. Он понимал, неправильно так близко подходить к ней. Но Гермиона не могла сильнее удивить, попытавшись ответить на вопрос.

 — Есть способы получать удовольствие и без лишения девственности, — она очень нервничала от близости любимого человека, но слова, вылетавшие как птицы, поймать уже было невозможно.

 — О чем ты говоришь. Гермиона? — способы удовлетворения, не касающиеся прямого контакта, были Гарри известны. Он видел кое-что в журналах сводного брата и слышал кое-что из уст старших братьев Уизли. Но думать о таком в одном ключе с Гермионой? Это сводило с ума. Из головы вылетели все разумные мысли, оставив только образ ласкающей себя Гермионы. Он вплотную приблизился к ней и неосознанно взял ее за предплечье.

— Гермиона?

 — Я не буду с тобой это обсуждать. Я девушка. Имей уважение. Обсуди эти способы с Джинни, — она отвернулась и отступила подальше от Поттера в страхе совершить непоправимое. Если рядом с Малфоем было забавно и щекотно, то касания Гарри и его близость вызвали настоящий пожар в груди, который стремительно спускался вниз, вызывая дрожь всего тела.

 — Откуда ты про это знаешь? Ты это делала?

 — Нет! Гарри, нет! — зашептала Гермиона — Как тебе такое в голову могло прийти? Просто… я… читала книгу об этом. Несколько раз.

 — Об этом есть книги? — Гарри рассмеялся. — Гермиона, ты неподражаема.

 — Есть, — та, успокоившись, тоже улыбнулась. Его смех, такой искренний порадовал ее. — Ладно. Иди уже, тебя ждут.

 — Нас ждут, — Гарри не хотелось отпускать ее, такую знакомую и незнакомую в одно и то же время. — Когда сюда нужно будет вернуться? Ты говорила — каждые два часа. Мы успеем. Я обещаю.

Гарри протянул Гермионе ладонь, и она, как всегда доверившись, улыбнулась и взяла ее.

— Еще нам предстоит обсудить, как поступить с Пожирателями.

— Я думал, ты против преследования.

— Мнения я не меняла, но после поезда… их надо обезвредить. Просто я пока не решила, как.

Они вышли за дверь, оставляя множество вопросов здесь, в Выручай-комнате.

С первого курса Джинни Уизли была объектом пристального внимания.

Единственная девочка в большой семье Уизли, она, пожалуй, получала всегда все достаточно новое. Родители баловали ее вниманием. А братья смотрели за ней и сделали из нее настоящую мечту парней: не обижается, не ноет, классно летает на метле. Рыжий цвет волос весьма удачно гармонировал с хрупкой фигурой.

Как известно, чем больше получаешь, тем больше хочется. Нет. Никто не обвинит Джинни в тщеславии, но любовь к Гарри Поттеру, согретая лучами его славы, говорила сама за себя.

Возможность, которую она так долго лелеяла, расписывая школьные тетради фамилией «Поттер», рассыпалась в прах из-за связи, что образовалась между лучшими друзьями — Гарри Поттером и Гермионой Грейнджер.

Джинни гордилась собой, она смогла привлечь внимание Избранного в темные времена. Осталось немного поддержать интерес в этом году.

Девушки Хогвартса как будто посходили с ума. Устроили негласное соревнование за сердце и член Гарри Поттера. Они не преследовали его открыто, но улыбки, прикосновения… Джинни видела, ему нравится. Он не хотел внимания общественности, но женское внимание, да еще и такое интимное, ему было по душе. Это пугало младшую представительницу семьи Уизли.

Джинни, скромная девушка по натуре, никогда не давала коснуться себя кому бы то ни было. Мама наставляла, что до помолвки девушка должна сохранять невинность, иначе мужчина перестанет видеть в тебе желанный объект. Теперь же, исходя из всех обстоятельств, особенно когда идеальная Гермиона Грейнджер была так близко, необходимы были решительные меры.

 — Гарри — шепотом позвала Джинни, держа его руку под столом. — Я должна кое-что тебе показать.

В Норе был праздник по случаю рождения сына Флер, Леголаса. Здесь были все, кого так или иначе касалось рождение этого мальчика. Кингсли Бруствер появился, как только узнал о прибытии Поттера. Они долго обсуждали, как Пожиратели Смерти могли пробраться в Хогвартс-Экспресс, никем не замеченные.

 — Прямо сейчас? — спросил Гарри, не поворачиваясь к ней; он внимательно слушал Гермиону, чьи идеи по поимке преступников были весьма интересными.

 — Если есть список тех, кто избегает правосудия, то можно устроить им ловушку. Например, поставить сигнальные чары на следы темной магии по всей стране, попытаться сделать маячок на черную метку, как в карте Мародеров. Лучше, конечно, наложить Табу на конкретные имена, — рассказывала Гермиона, разглядывая сидящих за столом.

Сегодня на обеде, что традиционно готовила Молли Уизли, были все, кто был ей дорог. Все дети, кроме Чарльза, что работал в Румынии с драконами, и, конечно, Фреда, погибшего в битве за Хогвартс. Его брат-близнец Джордж теперь редко участвовал в семейных развлечениях, да и поводов было немного. Миссис Уизли очень ждала свадеб своих детей, надеясь, что семейные праздники смогут заглушить боль от потери сына. Ее также переполняла радость за мужа, который получил наконец повышение в должности при нынешнем руководстве, представитель которого был частым гостем в их доме.

 — Очень дельные советы, Гермиона, пожалуй, в отделе правопорядка тебе были бы очень рады, — сказал Кингсли и улыбнулся. Сам факт, что в министерстве не пришли к таким же идеям, удручал будущего министра. Такая девушка могла стать кладезем знаний на любой должности. Но ее будущее в Отделе тайн, как ему уже было известно.

 — Метка исчезла после победы над Волдемортом, мы проверяли у всех, кто сидит в Азкабане, так что этот вариант отпадает, — заметил Гарри и повернулся к Джинни, которая уже минуту что-то настойчиво шептала. — Давай позже?

 — Нет! Именно сейчас, — сказала уже громче Джинни, и все повернулись к ней. — Простите, нам срочно нужно обсудить один вопрос.

 — Джинни, дочка, может… — постаралась остановить ее миссис Уизли. Но увидев решительный взгляд Джинни, отступила. — Если очень надо, то, конечно, идите.

Гарри неохотно поднялся за Джинни, бросив извиняющийся взгляд на гостей за столом.

 — Мы быстро…

Открыв в дверь в женскую спальню Норы, где всю жизнь жила Джинни и часто бывала Гермиона, Гарри понял, что ни разу здесь не бывал. Даже странно. Девушкам доступ в мужскую спальню был неограничен. Он был недоволен, что Джинни оторвала его от разговора, где, возможно, принимались важные решения. И закрывая дверь в комнату, он был настроен объясниться с ней. Она — девушка и может не понимать некоторых вещей.

 — Джинни, что за спешка, мы..... — Гарри замер на полуслове, оборачиваясь к Джинни, которая медленно расстегивала школьную блузку. Вручную. Пуговица за пуговицей. И он не мог оторвать взгляда от кристально-белого бюстгальтера, что показался под рубашкой.

Белая грудь, что была покрыта веснушками, полукружиями виднелась из-под женского белья.

Наверное, на груди у Гермиона нет веснушек. Что? Что? Что ты несешь? Твоя девушка раздевается перед тобой, а ты думаешь о груди подруги? Она выглядывала из выреза платья, в самом деле, молочно-белая. Черт! В штанах тесно. И что конкретно к этому привело?

 — Ты что-то хотел сказать? — ласково говорила Джинни, подходя ближе. Она взяла Гарри за руки и посадила на кровать. Встала напротив него так, чтобы его взгляд как раз упирался в ее веснушчатую плоть.

 — Да… хотел… нам нужно… — Гарри пытался собраться с мыслями. Но женское тело, пахнущее так сладко ванилью, не позволяло связно думать. Волосы Гермионы пахнут свежестью и цитрусом... Нет! Нет! Парень, ты свихнулся? Гарри поднял взгляд. — Нам нужно вниз. Я обещал Гермионе вернуться в Хогвартс через два часа.

 — Всего пять минут. Гарри, потрогай меня, — Джинни проглотила обиду, когда услышала, что даже в такой момент близости всплывает имя лучшей подруги. Она не должна обижаться. Нужно быть настойчивой. К тому же бугор, который так ясно виден в брюках, говорит, что она на верном пути. — А я потрогаю тебя.

 — Только пять минут, — рука уже тянулась к груди, прикрытой кружевным кусочком ткани. Отбросив мысли о простом белье Гермионы, которое он часто видел во времена их походной жизни, Гарри наслаждался упругостью женской плоти, к которой раньше его не подпускали. Почему сейчас?

Рука Джинни сжала тот самый бугор на брюках, заставив Гарри застонать.

— Джинни, внизу министр магии, — произнес он сдавленно.

— Он еще не министр, а я наложила «Оглохни». Нас не услышат, — она расстегнула ширинку и посмотрела в глаза возлюбленного. — Мы тихонько. Гарри, сожми грудь сильнее, я не стеклянная.

Джинни опустилась на колени перед Гарри и вытащила его член, который подрагивал в ее руках. Она медленно начала водить по нему рукой, большим пальцем поглаживая головку. При этом Джинни внимательно смотрела за реакцией Гарри. Он закрыл глаза и что-то мычал, сжимая зубы от удовольствия. Гарри начал активно мять в руках женскую грудь, освободив ее из белого плена белья. Грудь мягкая и гладкая. Он нащупал сосок и потянул за него. Услышав довольный стон, он мягко проделал то же самое с другой грудью.

Джинни чувствовала, как влажно становится между ног. Сидя на коленях, она слегка их раздвинула и опустила свободную руку вниз. Нащупав кромку трусиков, она сдвинула их в сторону и коснулась мягких губ, проникая чуть глубже. Джинни всегда получала удовольствие, когда ласкала себя. Она всегда мечтала, как это будет делать Избранный.

Она начала активнее двигать рукой, как только ощутила, что член становится словно каменный. Ей было очень приятно держать в руках сосредоточие удовольствия своего парня, член был гладкий и очень горячий. На головке блеснула капелька влаги, и Джинни очень захотелось попробовать ее на вкус. Вкус героя.

 — Еще немного, — попросил Гарри, его кульминация была близка. Такие ощущения. Мышцы все больше напрягаются. Внутренности скручивает. Дыхание учащается. Стоны становятся громче. И вот… почти…

 — Гарри, Джинни! Мы... — Гермиона застыла на пороге комнаты, увидев пикантную сцену.

Развернувшись, она выскочила за дверь. Бежать. Бежать. Не думать. Не вспоминать. Почему сейчас? Там внизу столько людей. Она и представить не могла, что застанет Гарри без штанов. Мерлин, как же стыдно! Краска заливала лицо Гермионы.

Рон встретил ее внизу кривой лестницы, ведущей в гостиную. Гости уже разошлись, за спиной друга никого не было.

 — Позвала? Они идут? — спросил Рон, не обратив внимания на цвет лица Гермионы и даже не подозревая о неловкой ситуации, произошедшей наверху.

— Они… думаю, сейчас спустятся, — начала говорить она.

На лестнице послышались шаги, и порозовевшая Джинни пронеслась мимо друзей в сторону выхода из дома. Подняв брови в изумлении и вопросительно пожав плечами, за ней пошел Рон. Гермиона была остановлена на удивление крепкой рукой.

 — Гермиона, мы… — прошептал Гарри.

 — Гарри, просто я… — начала Гермиона оправдываться, стараясь не смотреть в его лицо и не вспоминать, какое напряжение застала на нем минуту назад.

Наконец поняв всю абсурдность ситуации, они рассмеялись. Все ведь нормально? Ну, делала приятно Гарри его девушка. Ну, слишком часто думал друг о своей подруге. Ну, помешала Гермиона получить разрядку. Ну, увидела она вставший член Гарри. Ну, вскочил он, оттолкнув Джинни. Ну, обиделась Джинни за его реакцию. Что такого? Все ведь нормально?!

 — Все нормально? — спросил он, когда они наконец спустились с лестницы.

 — Конечно, — бодро сказала Гермиона. — Я рада за вас. Ты очень быстро последовал моему совету.

 — Так, она… — пытался рассказать Гарри, что инициатива исходила от Джинни.

 — Гарри, избавь меня от подробностей, — попросила Гермиона.

 — Между прочим, приличные люди, — попытался пошутить Гарри, — стучатся, прежде чем войти в комнату.

Но Гермиона не оценила шутку.

 — Между прочим, Гарри, приличные люди не занимаются такими вещами днем, посреди званого обеда, — нравоучительным тоном пояснила она и ускорила шаг, приближаясь к точке аппарации, где их уже ждали.

У Гарри от такого голоса табун мурашек пробежался по всему телу, концентрируясь в неудовлетворенном месте. Тон Гермионы должен вызывать желание подчиняться, а не возбуждать. Но если судить адекватно, то когда его жизнь вообще была нормальной? Стоило ли пытаться стать нормальным? Жениться, заводить детей? Он постарался избавиться и от мыслей о том, что с Гермионой их никто бы не прервал. Слишком хорошо та знала способы укрыться от нежелательных глаз.

Гермионе было стыдно. Она не должна была видеть Гарри в таком состоянии. Не должна хотеть увидеть это снова. Вон Джинни стоит и смотрит прямо в глаза, словно чего-то ждет.

 — «Прости», — одними губами произнесла Грейнджер, и прощающая улыбка Джинни была единственным, что она увидела перед аппарацией.

* * *

Первокурсница из Слизерина Элиза Митчелл бродила по Хогвартсу. Она старалась вежливо здороваться с шедшими мимо однокурсниками и преподавателями. Ее лицо всегда оставалось милым и непосредственным, она редко привлекала к себе внимание. Она наблюдала. За всеми. Особенно ее интересовали те, кто не мог заметить маленькую девочку с высоты своего роста, возраста и положения.

Сегодня Элиза стояла за углом и наблюдала за Гарри Поттером. Он выловил Гермиону Грейнджер после трансфигурации, и они о чем-то тихо разговаривали.

Слов юной слизеринке слышно не было, зато хорошо были видны взгляды, требовательно скрестившиеся друг с другом. Слово «Табу» было слишком явным, чтобы его не понять, оно заставило Элизу напряженно свести светлые брови и вслушиваться еще лучше.

Грейнджер попыталась уйти, но была остановлена рукой Поттера. Громкое «Мы договаривались!» — заставило его отпустить руку. «Я докажу», — понеслось ей в спину. Проходящие мимо студенты уже давно начали оборачиваться на героев. Через короткое время по всей школе пронесется новая сплетня о них.

Слишком много версий можно построить, исходя из тех слов, что расслышала Элиза. Она стремительно помчалась по коридору в поисках нужного ей человека. Он ждал ее в входа в гостиную Когтеврана.

 — Крошка, ты куда-то спешишь?

 — Табу, — громко пропищала Митчелл. — Времени нет, действуем. Завтра решим насчет удачного момента. Округлившиеся глаза и кивок были достаточным ответом, и она убежала.

Гарри Поттер не мог поверить, что Гермиона считает его слабаком. Они ведь столько пережили вместе. Конечно, порой его поступки были опрометчивыми, но кто не совершает ошибок?

Осталось только одна возможность убедить Грейнджер изменить решение — доказать свою состоятельность, как аврора, в прямом столкновении. Появится повод показать ей, что она не всесильна. Никто не будет решать, как ему жить. Дамблдор достаточно им манипулировал. К тому же, Гермиона хороша по части стратегии, но Гарри нет равных в бою.

 — Как ты хочешь доказать? — скептически посмотрела Гермиона на Поттера, упирая руки в бока.

 — Магическая дуэль, — сказал Гарри, мысленно уже потирая руки от нетерпения снова ринуться в бой. С Гермионой, конечно, не разгуляешься. Единственной целью будет — не навредить ей. Одержать победу он должен быстро.

 — С кем? — она дернула головой, когда он кивком головы указал на нее. — Со мной? Я правильно понимаю, Гарри Джеймс Поттер? Ты хочешь попытаться в дуэли выиграть у меня? И тогда я должна буду снять условия ультиматума, который поставила в июле? Тебе так необходимо участвовать в операции Аврората?

 — Да, мне это нужно, Гермиона. Я с ума схожу от мысли, что ублюдки, пытавшиеся сжечь нас заживо, до сих пор бродят по земле, — и тут Гарри улыбнулся, словно понял, что она боится. Он пообещал: — Я буду осторожен, тебя сильно не заденет.

Гермиона Грейнджер громко рассмеялась, привлекая к себе внимание прохожих. Гарри действительно не понимал причины веселья, хоть и засмотрелся на волосы, когда она их откинула движением головы.

 — Гарри, да ты хоть представляешь, сколько заклинаний я знаю? К тому же, ты побоишься задеть меня. У тебя нет шансов, — с превосходством говорила она. — И после того, как ты признаешь поражение, мы не будем возвращаться к разговору о поимке кого бы то ни было до конца этого года.

Теперь для Гарри было делом чести поставить Грейнджер на колени. Фигурально выражаясь, конечно.

 — Смотрела бои без правил? Проиграет тот, кто ляжет на лопатки, — решил Гарри.

 — Это вполне приемлемо, но правила мы все-таки соблюдать будем.

— Договорились? — Гермиона протянула палочку.

 — Согласен, — протянул Гарри свою.

Сторонний наблюдатель мог заметить, как золотистая спираль несколько секунд обвивала руки будущих соперников и рассыпалась на сотни искр. Этот же наблюдатель, возможно, задавался вопросом:

«Так ли выглядит магия дуэльного контракта?»

Студенты школы Хогвартс, несмотря на окончившуюся войну и недавнее происшествие в Хогвартс-Экспрессе, скучали. Теперь, когда Темный лорд исчез навсегда, а газеты больше не пестрели громкими заголовками, единственным доступным развлечением для обитателей замка стали слухи. Со скоростью лесного пожара могла распространится любая сплетня, причиной которой было одно неосторожное слово.

Дуэль.

Сегодня это слово было причиной невероятного шума, что подняли студенты всех факультетов. На каждом занятии, в каждой нише, в каждой факультетской гостиной обсуждалось лишь одно — дуэль между Гарри Поттером и Гермионой Грейнджер.

Теории строили даже эльфы замка. Одной из самых невероятных была битва на драконах, которых уже везут из Румынии. Студенты младших курсов утверждали, что драться друзья будут на гриффиндорских мечах. Неважно, что в природе существовал лишь один.

О причинах дуэли тоже строились самые разные догадки. Самой весёлой, как считала Гермиона, была та, в которой Гарри собирался биться насмерть с подругой за сердце Рона. Правда, первое же упоминание данной сплетни рядом с самим Роном заставило шутника с третьего курса оказаться в Больничном крыле со сломанным носом. Теория, в которой герои второй магической войны сражаются за пост министра Магии, очень позабавила Кингсли. В письме он написал, что обязательно прибудет посмотреть на битву за его кресло.

Письмо с министерской печатью означало, что сплетня просочилась за стены Хогвартса. И желающих посмотреть представление стало очень много. Поэтому слух о дуэли, как о показательном уроке по защите от темных искусств взяли за основу. Добавили участников и перенесли дуэль на выходной день.

Таким образом, настоящую причину знали лишь четверо друзей, которые успели не раз поспорить о целесообразности данной затеи. Особенно бушевала Джинни. Она уже в который раз пробовала отговорить друзей.

 — Совершенная нелепость, — начала говорить она в пятый раз за день. — Вы же можете покалечить друг друга.

 — Вот не понимаю. Что вы пытаетесь доказать? — спрашивал Рон.

 — Лично я пытаюсь добиться права самому принимать решения. А не действовать по указке, как делал все последние семь лет, — говорил Гарри, при этом гневно посматривая на Грейнджер.

 — Лично меня ты не слушал никогда. Очевидно, что впервые согласившись соблюдать меры безопасности, ты сразу заскучал. И как только появилась возможность, ты снова лезешь на рожон, — отчитала его Гермиона.

Джинни не первый раз за неделю наблюдала за перепалкой друзей, связанных самыми крепкими узами магии, и начинала волноваться. Гарри, загоревшись идеей показать Гермионе ее место, совершенно не обращал на Джинни внимания. Единственная попытка соблазнения в Норе оказалась прерванной. Радовало Джинни только то, что сама Гермиона продолжала заботиться о зелье, не собираясь бросать дело в начале пути. Но ее интерес к этой битве тоже не угасал. Они с Гарри, обложившись книгами, взахлеб учили новые заклинания. Тренировки проходили по очереди, когда ходили поддерживать огонь под зельем в Выручай-комнате.

Подробности спора между друзьями поведали Минерве Макгонагалл, которая взяла на себя всю организацию мероприятия. Она также посоветовала найти еще нескольких желающих продемонстрировать свои умения в защите, тем более, что на мероприятии будут представители Министерства. Таким образом, волшебники смогут отвлечься от первопричины соревнований, а студенты — показать себя перед будущими работодателями.

Суббота — день «Битвы титанов», как окрестили эти соревнования журналисты, — приближалась. Список участников пополнялся изо дня в день. Самым удивительным было увидеть в нем Драко Малфоя, который подошел к гриффиндорскому столу в один из обеденных перерывов.

— Грейнджер, привет. Запиши меня, — Драко подошел вплотную к ней и склонился над ее списками, что лежали на столе.

Слизеринец тут же был отброшен в сторону Роном, который встал, закрывая собой Гермиону.

 — Дуэль, Малфой, серьезно? Тебе что, мозг вместе с меткой Пожирателя выжгли, — Рон в гневе сжимал кулаки. Хорек, по его мнению, уж слишком фамильярно стал общаться с подругой.

— У меня он, по крайней мере, был, Уизли, — Драко начал замечать, как оборачивается народ в обеденном зале. Драко не мог допустить своего унижения, поэтому начал нападать. — Ты же только и способен, что кулаками махать.

— Хочешь проверить, на что я способен? — зарычал Рон и двинулся на Малфоя, который уже подходил ближе.

Ничего не произошло. Никто не успел что-то предпринять или даже подумать об этом, как раздался крик Минервы Макгонагалл:

— Мистер Уизли! Мистер Малфой! Будьте добры, объяснитесь. Что здесь происходит?

— Репетиция! — нашелся Гарри Поттер и перекрыл путь директору.

— Да, верно… Репетиция завтрашней дуэли, — подыграл Малфой, которого взглядом прожег Поттер. — Отлично сыграно, Уизли.

— Сыгр… Да. Точно, — подтвердил Рон.

За когтевранским столом уже начали делать ставки, кто же одержит вверх: Малфой или Уизли. В какой-то момент они так разошлись, что Флитвик, так и не докричавшись до своих студентов, сквозь шум обеденного зала наслал на них дождь. Мокрые студенты недовольно посмотрели на стол преподавателей, но декан лишь спрятал палочку и ухмыльнулся.

Шелдон Купер, мокрый и недовольный, подошел к Гермионе, которая вставала из-за стола.

 — Гермиона, привет.

 — О, Шелдон! Я сейчас немного… — Грейнджер пыталась уйти от разговора.

 — Да ты не волнуйся, я записаться на дуэль хочу, — он вплотную подошел к Гермионе, но гневный взгляд Рона заставил его сделать шаг назад. — Не подхожу. Слушай, а твой верный пес когда-нибудь отдыхает? Мы могли бы…

 — Гермиона, нам уже пора, — Гарри начал тянуть ее к выходу, — библиотека ждать не будет.

Рон уже шел за друзьями, бросая подозрительные взгляды на Купера. Но того мало волновали угрозы рыжего Уизли. Он посмотрел в сторону уходящих и крикнул:

— Не забудь! Завтра я участвую!

— Не забуду, — крикнула Гермиона, повернувшись вполоборота, и зло зашипела на Гарри, вырвав у него свою руку: — Гарри Джеймс Поттер, это было крайне невежливо.

 — Невежливо было бы не навестить его в Больничном крыле со сломанной рукой. Посмотри на Рона, — оправдывался Гарри, обращая ее внимание на злого Рона, идущего рядом.

Рона в последнее время бесило все. Эта дуэль, организованная по какой-то непонятной ему причине. Сделал бы Гарри, как ему нужно, и не лез на рожон к Гермионе. Все знают, что в гневе она страшна и, как он признавал, великолепно владеет палочкой. А поговорить об отношениях Рону так и не удается. Теперь их с Гарри можно застать только в библиотеке. Он сомневался, что подобное времяпрепровождение поможет им оборвать их магическую связь. Но делать нечего, и они с сестрой, тяжело вздыхая, присоединялись к изучению новых заклинаний. Кстати...

 — Где Джинни? — начал оборачиваться он в поисках пропавшей сестры. — Я был уверен, что она идет за нами.

Джинни действительно отстала от друзей, но причина была веская.

 — Что, Уизли? Опять тебя не взяли?

 — Малфой? Тебе до всего есть дело? Что и кому ты пытаешься доказать своим участием в «Битве Титанов»?

— По крайней мере, я докажу, что твой братец — никчемный слизень, которых он изрыгал на втором курсе. Все хотел спросить, как он накопил на новую палочку? Наверное, вся ваша семья голодала.

 — Наша семья, по крайней мере в данный момент, не находится под следствием в Министерства.

 — Заткнись, Уизли.

Джинни Уизли была единственной гриффиндоркой, кто с превосходством и ненавистью смотрел на Драко Малфоя, остальным было все равно. Сказывался прошлый год. На всем львином факультете она одна из немногих была в числе нетронутых Кэрроу студентов и часто присутствовала на пытках магглов. Пытать магглов заставляли, естественно, всех, но у слизеринцев не было выбора. Джинни до сих пор с отвращением смотрела на старших представителей змеиного факультета. А Драко Малфой просто слишком часто появлялся в поле её зрения.

 — Сам заткнись и дай пройти. Как видишь, меня, в отличие от тебя, ждут.

Наблюдавшие эту сцену два студента переглянулись. Потом кивнули друг другу, в чем-то соглашаясь. После чего разошлись по своим факультетам.

Напряжение перед субботними соревнованиями нарастало. Конфликты между студентами происходили все чаще. Из солидарности к Малфою участниками записались еще несколько студентов его факультета. И теперь межфакультетская война возобновилась. Но, на удивление, самыми несдержанными были Гарри с Гермионой; сказывался плохой ночной сон из-за посещения Выручай-комнаты, а также расхождение во мнениях по многим вопросам. Повод для спора они искали во всем. Даже в распределении пар среди участников стало камнем преткновения.

— Гарри, ты не можешь этого сделать, — отобрала Гермиона список, — они поубивают друг друга.

 — Ты же сама составляла список запрещенных на дуэли заклинаний, — он взял со стола свиток длиной не менее метра и потряс перед её лицом. Рассмеялся. — Гермиона, серьезно? Что мы будем делать завтра? Снитч ловить?

— Ты не понимаешь. Наша задача: обезопасить студентов. А ты стравливаешь между собой факультеты.

 — В споре должен быть азарт. В мероприятии должна быть зрелищность. Что интересного в дуэли, например… Полумны и Невилла? Он будет ей кланяться и предупреждать о следующем заклинании. А она? Бегать вокруг него и ловить своих нарглов.

Рон с Джинни засмеялись, но замерли, когда их коснулся строгий взгляд Гермионы.

 — Вы все еще считаете это шуткой, а если кто-то пострадает?

 — Гермиона, рядом Больничное крыло, — напомнила Джинни. — Не относись к этому так серьезно.

 — Авадами точно никто раскидываться не будет, — поддержал сестру Рон.

— Знаете что! — вскочила Гермиона и начала собирать свои книги и свитки в сумку. А список кинула в Гарри. — Отлично! Выкидывайте список! Стравливайте всех подряд! Устройте шоу! Можете даже дракона пригнать! Но если завтра кто-нибудь серьезно пострадает, не приходите ко мне с криками: «Гермиона, что же нам делать?»

Друзья вздрогнули, когда хлопнула библиотечная дверь. А мадам Пинс воскликнула:

 — Мисс Грейнджер!

 — Может у нее того… ну, эти… женские дни, — прошептал себе под нос Рон.

* * *

Стоял замечательный солнечный день. Все занятия уже закончились. Студенты стайками выходили из замка. Но цель у всех была одна: «Битва Титанов». Стадион был заполнен под завязку, волшебники жаждали зрелища.

Ли Джордан, бывший студент Хогвартса, лучший друг близнецов Уизли, а ныне корреспондент британского волшебного радио, тоже должен был появиться. Его специально пригласили, чтобы комментировать «Битву титанов».

Журналисты пытались пообщаться с участниками, но были в мягкой форме отосланы. Единственная, кто поговорил с ними, была директор школы.

— Мы надеемся, что данное мероприятие покажет нашим студентам, как важно уметь защитить себя. Хотя главный враг повержен, всегда будут люди, несущие зло в наш мир. Нет. Мы не продавали билеты. Это не соревнование, а показательный урок. Это мероприятие должно было стать закрытым. Но слух просочился, и только поэтому вы здесь.

Итак, дуэлянты готовы. Стадион ликует. Что нужно зрителям?

— Больше грязной крови! — послышался громкий возглас со зрительских трибун Слизерина, но недоброжелателя быстро обезвредили, закрыв рот заклинанием «Silencio».

— Хлеба и зрелищ! — крикнули с синих трибун когтевранцы. Вот уж кто точно посещает маггловедение.

Сам исполняющий обязанности Министра Кингсли Бруствер сидел на трибунах и махал флажком с гербом Гриффиндора. Его молчаливый компаньон из Отдела тайн спокойно наблюдал за происходящим, подозрительно посматривая на студентов. Те громко скандировали.

— Поттер!

— Грейнджер!

— Уизли!

Два десятка авроров тоже были здесь. После случившегося первого сентября в их обязанности стал входить контроль безопасности на всех массовых мероприятиях волшебной Британии. Хогвартс не был исключением. Закон о «Табу» должен был войти в силу только с понедельника. Поэтому сейчас необходимо было следить за безопасностью.

Директор Хогвартса готовилась объявить начало дуэли. Ждали только Ли Джордана. Минерва Макгонагалл начала волноваться, когда к назначенному часу он так и не появился.

— Можно ваш автограф? — пропищал тоненький голос.

Гарри Поттер услышал его, когда обсуждал с директором, что делать с комментатором. Рядом с ним стояла первокурсница в форме Слизерина. Элиза. И лицо этой девочки показалось Гарри смутно знакомым

— Э-э… ладно. Если тебе нужно, — удивился он, но тетрадь подписал.

— Тебе здесь нельзя находиться. Это опасно. Иди на трибуну, — строго произнесла Макгонагалл.

За Митчелл наблюдали несколько человек. Гарри с директором, которые смотрели в спину удаляющейся Элизе, и тот человек, к которому она с улыбкой спешила.

К первокурснице присматривалась и Гермиона, которой на уши очень плотно присел Рон.

 — Тебе не кажется, Рон, что для этого разговора сейчас не время, — спросила она, поправляя пояс на темно-синих брюках, которые она надела для сражения.

 — Для этого разговора у тебя никогда нет времени. — Рон поймал ее взгляд, которым они не часто, но заметно обменивались с Гарри, так и не поговорив со вчерашнего дня. — Мне нужно знать. Кто мы друг другу?

 — Рон ты... — Гермиона несколько раз откладывала разговор, но поступать так плохо с одним из лучших друзей она не могла. — Друг, Рон.

— Значит… просто… друг? — с нажимом спросил он.

 — Самый любимый друг, — сказала Гермиона и крепко обняла Рона, который поймал странный взгляд Гарри, наблюдающего за этой сценой. — Я всегда буду любить тебя.

— Гермиона! — позвал Гарри.

Рон, который давно ожидал именно такого ответа, отпустил Гермиону и наконец расслабился. Напряжение последних недель сказывалось. Сложно было соответствовать такой девушке. А вот Ромильда Вейн, чье имя он произносил, накаченный любовным зельем, была подходящим вариантом. Она давно и недвусмысленно намекала на более близкое знакомство.

— Ли Джордан не появился, — сказал Гарри, что-то пытаясь рассмотреть на лице Гермионы.

— Ну и что? Возьмите Полумну, — Гарри удивился ее словам. — Что? Она сама хотела.

— Мисс… — директор, очевидно, вспомнила единственный опыт Полумны в роли комментатора — …Лавгуд?

— Мне казалось, она тебе не нравится?

 — При чем тут мои симпатии, Гарри. Нам нужен комментатор? Он у нас будет, — закончила говорить Гермиона.

Директор Хогвартса обратилась к участникам и зрителям. Её голос был слышен на всех трибунах.

— Добрый день! Мы рады приветствовать всех собравшихся в Хогвартсе, а также наших студентов!

Стадион взорвался аплодисментами.

 — Сегодня вашему внимаю будет представлен показательный урок по защите от темных искусств. Необходимо помнить, что зло в волшебном мире будет всегда. И очень важно иметь возможность правильно от него защититься. А мы все знаем, главное зло — это человек. Но не забывайте, что у каждого есть выбор, на какой стороне сражаться. Нашими сегодняшними участниками будут как обычные студенты, так и герои войны, которые не понаслышке знают, что такое защита. Наш сегодняшний комментатор Полумна Лавгуд, участница битвы за Хогвартс, попрошу любить и жаловать. Дуэль «Битва титанов» объявлена открытой.

Макгонагалл отняла палочку от шеи и выпустила столб искр. Такие же столбы выпустили Кингсли, его молчаливый компаньон Альберт Стоун и декан Когтеврана Флитвик. Четыре столба света поднялись высоко в небо, после чего образовали прозрачную мерцающую сферу, отгородившую поле от трибун.

 — Всем здравствуйте. Я очень рада, что у меня появилась возможность вновь держать микрофон в руках. Жаль, что возможности увидеть морщерогого кизляка мне больше не представится. Да… извините. Дуэль. На арену выходят наш герой Рон Уизли и не определившийся со стороной Драко Малфой.

Комментарий сопровождался секундной тишиной трибун, после чего Полумна продолжила говорить, а на стадионе снова стало шумно.

 — Кажется, Рон применил Вердимилиус или Баубиллиус, не помню, как называется это заклинание, могу точно сказать, что искры были желтые. Оу… кажется, Рон ослеп, заклинание Коньюктивитус, если я правильно произношу. Никогда его не применяла. Малфой, кажется, хочет извиниться перед Роном. Нет, кажется, не хочет. На извинение не похоже. С чего бы тогда наш рыжий красавчик, как его называют, налетел на Драко? Ой, он так усиленно машет руками у Драко над головой. Я так же в детстве нарглов отпугивала. Кажется, Рон, попал по сопернику. Ничья я полагаю.

Со всех трибун слышался громкий хохот, даже Минерва Макгонагалл сдерживала улыбку. На арену смотрели, но и с интересом вслушивались в слова Полумны, которую в школе всегда считали не от мира сего.

 — Сейчас мы видим Грегори Гойла, он так и не оправился от потери друга Винсента при битве за Хогвартс, посочувствуйте ему. Жаль, что мозгошмыгов я больше не вижу, мне кажется, у Грегори они сейчас есть. С чего бы еще ему так на меня смотреть? Надеюсь, его соперник, Кормак Маклагген, учтет его подавленное состояние. Греггори атакует. Таранталлегра, о, Кормак — отличный танцор, я бы составила ему компанию. Танец был коротким, и вот уже в соперника летит Локомотор Виббли. Силы, я думаю, равны. Так здорово, что все мы вернулись в Хогвартс, это так интересно — вспомнить былое, завести новые знакомства. Вот, кажется, и все. Кормака уносят его сокурсники. Думаю, что поклонницы навестят его в Больничном крыле. Почему, интересно, за Гарри Поттером не ходят толпой? Он, кажется, стал весьма привлекательным... или он всегда таким был? А еще он победитель… Конечно, директор. Продолжаем.

Джинни улыбалась, вслушиваясь в слова Полумны Лавгуд. С этой светлой девушкой никогда не было скучно. Сейчас Джинни хотела, чтобы Гарри видел, как она будет сражаться с Мелоди Детрой — привлекательной студенткой Слизерина, чтобы он восхищался ею, любил её, а не спорил с Грейнджер из-за очередного вопроса, в котором они не сходись во мнениях.

Бой был недолгим. Джинни Уизли выпустила заклинание, и волосы соперницы окрасились в зеленый цвет. Трибуны оглушил женский визг. И стадион снова сотрясался от смеха. Джинни разочарованно ушла, а Полумна Лавгуд прокомментировала произошедшее.

 — Высокий уровень шума. В лесу наша кикимора не потеряется. Профессор Макгонагалл, я никого не оскорбляю. Кикимора — это представительница магического народа, что живут в русских лесах, — оправдывалась она.

Уровень защиты у многих школьников был примерно равный. Они перебрасывались лучами разной расцветки, пока кто-то не падал на лопатки или не лишался палочки. Стандартные заклинания школьной программы никого не удивляли. Откровенно скучая, зрители с удовольствием слушали Полумну Лавгуд.

 — По-моему, было очень опрометчиво — надевать юбку на встречу с Блейзом Забини. Все знают о его любвеобильности. А теперь все знают о цвете белья Ромильды Вейн. Женщины жестоки. Кажется, Блейзу пора менять брюки.

Встреча за встречей. Десять пар уже закончили свои сражения. И все ждали продолжения. Стадион встал, всматриваясь в следующих участников. Крики ликования и аплодисменты заглушили комментарий Полумны.

 — Гарри Поттер и Гермиона Грейнджер.

Сегодня они были единственными, кто оделся по-магловски. У Полумны отобрали микрофон. Все замерли в ожидании. Они стояли на расстоянии трех метров и с улыбками смотрели друг на друга. Все взгляды были обращены на них.

Поклон. Стойка. Палочка к лицу. Взмах. Посмотрим?

Гермиона сразу перешла к атаке.

 — Опуньо! — в Гарри полетело все, что девушка смогла трансфигурировать. Птички щипали его клювиками. Цветы засыпали его пыльцой. Мухи роем окружали его, закрывая обзор. Потом полетели пчелы.

Если до этого Гарри только отмахивался и отбивался щитами, стараясь не навредить Грейнджер, то укус пчелы резко изменил его планы.

 — Гермиона! — закричал Поттер, когда пчела его ужалила.

 — Что?! — с улыбкой отошла назад она. — Между прочим, укусы пчел очень полезны.

Нападение Гарри было стремительным: все заклинания произносились невербально. Из его палочки лучи, не прекращая, летели в Гермиону. Ей только оставалось отбиваться или уходить в сторону. Она никак не могла выбрать момент для атаки. Грейнджер начинала выдыхаться; сердце стучало все чаще, кожа стала липкой от пота, а коса, что она заплела перед сражением, совершенно растрепалась.

На трибунах нарастало напряжение. Все внимательно смотрели за происходящим на поле. Зрители затаили дыхание. Гарри нападал все активнее. Быстрее выстреливали лучи его заклинаний. Он приближался к Гермионе. Её же защита слабела.

 — Сдаёшься? — прокричал Гарри

 — Не дождешься!

— Эверте Статум, — закричал он. Гермиону в воздухе перевернуло и бросило на землю.

Гарри запаниковал, он не хотел причинить ей вреда и уже бежал к ней. Но внезапно Гермиона исчезла. Просто растворилась в воздухе. Гарри оглядывался в поисках нее. Он нашел взглядом Рона, но тот только пожал плечами.

Неожиданно Гарри потоком воздуха подкинуло вверх и начало раскручивать по спирали. От кружения в урагане у него начала болеть голова, но мысль, что Гермиона никуда не пропала, обрадовала его. Надо было помнить то, что говорила Гермиона: «На территории Хогвартса аппарировать нельзя». Значит, Дезиллюминационное заклинание. Что-что, а в маскировке она разбиралась отлично.

Ураган утих, и Гарри мягко опустился на землю. Гермиона появилась из ниоткуда и сразу начала атаковать. Поттер сначала растерялся: многих лучей заклинаний он не видел никогда, но все-таки нашел лазейку, и Гермиона снова упала на землю, перевернувшись в воздухе. И снова испарилась.

Гарри долго искал её глазами. Время текло. В него периодически попадали безобидные заклятия. Он стрелял только в воздух, со стороны напоминая сумасшедшего. Герою это надоело, и он закричал:

 — Гермиона! Прекрати! Я похож на идиота, когда сражаюсь с воздухом.

 — Тогда сдайся, — произнесла она шепотом на ухо, и тело Гарри пронзила дрожь возбуждения.

 — Иди сюда, ведьма, — он схватил воздух там, где она должна быть, но успел уцепиться только за кончик ее косы.

 — Ай… Гарри! — Гермиона попыталась вырвать у него свои волосы, но он тянул сильнее, как когда-то фантазировал.

 — Финита Инкантатум! — Гарри снял невидимость Гермионы, ухватил её за талию и крепко прижал спиной к себе.

— Сдашься ты, — прошептал он куда-то в затылок, почти касаясь губами кожи, вызывая рой мурашек по ее коже.

Грейнджер вырывалась и побежала. Следующие несколько минут зрители наблюдали, как герои второй магической войны бегали по стадиону и стреляли заклинаниями, не принося друг другу особого вреда. Особенно стало понятно, что они резвились, как дети, когда Гарри плетью задел ягодицы Гермионы, а она рассмеялась.

Это приметил Кингсли, который и спросил своего молчаливого сопровождающего, Альберта Томпсона:

 — Ну и что это было?

 — Это, мой друг, прелюдия…

На поле продолжались игры сильнейших, Гермиона устала бегать, поэтому развернулась и послала в Гарри вьюгу, которая должна была закрутить его и снова поднять в воздух. Но победитель Темного Лорда не растерялся, он оттолкнул от себя потоки воздуха. Преобразив их в водяной вихрь, он отправил его в Гермиону. Та повернулась, чтобы сбежать, но оказалась облита водой с ног до головы. На дворе стоял уже сентябрь, погода радовала солнцем, но не радовала теплом. Гермиона повернулась к Гарри лицом. Было видно, как она дрожала от холода.

Что в этот момент происходило у Гарри в голове, когда он увидел, как мокрая рубашка полностью облепила ее тело и грудь с темными вершинами сосков проступала сквозь рубашку, оставалось загадкой. Он во все глаза смотрел на Грейнджер, тело которой теперь вызывало желание не только укрыть от опасности.

 — Замерзла? — со смехом спросил Гарри. — Согреть?

 — Да как ты… — она уже начала поднимать палочку, вероятно, для нового нападения или для того, чтобы высушить одежду, но он оказался быстрее.

Гарри поднял палочку и высушил её всю горячим потоком воздуха. Вид, какой при этом приобрела Гермиона, вызвал смешки и улыбки у всего стадиона.

 — Гарри Джеймс Поттер! — закричала она на друга, её волосы встали дыбом и рассыпались в разные стороны. Зато высохла рубашка, у которой не оказалось нескольких пуговиц.

Гарри, решив, что пора заканчивать представление, направил палочку на соперницу и невербально произнес:

— Инкарцеро, Экспеллиармус.

Герйнджер опутало веревками, а её палочка улетела в руку Гарри. Гермиона начала терять равновесие. Поттер попытался остановить падение, но в итоге оказался лежать на ней. Те, кто наблюдал за разворачивающейся битвой, ликовали.

«Со знаниями и фантазией у соперников все в порядке», «А зрелищность битвы была на самом высоком уровне», «Прекрасный дуэт» — такие заголовки будут пестреть на следующий день на страницах «Ежедневного Пророка».

Гарри лежал на Гермионе под оглушающий рев трибун и не мог оторвать от неё взгляда.

— Я выиграл, — улыбался Гарри.

— Детский сад, — закатила глаза Гермиона. — Я знаю. Теперь ты можешь слезть с меня?

— Скажи это.

— Гарри! — Гермиона начала вырываться из-под него.

— Скажи! — он надавил сильнее.

— Ты победил. Ты… победил, — она задыхалась. — Слезь уже. Гарри, мне тяжело.

— Знаешь, я тут подумал. Мне нравится видеть тебя такой, — он смотрел на веревки, опутавшие ее, и полукружия груди, что выглядывали из-под выреза рубашки. Веснушек там, конечно же, не было.

 — Какой?

 — Беззащитной, ранимой, связанной. Да, пожалуй, связанной — больше всего.

 — Гарри, — рассмеялась Гермиона, чтобы скрыть удовольствие от его слов и тяжести тела. — Дурак. Слезай немедленно и сними веревки.

— Ты выглядишь беспомощной и такой женственной. Дух захватывает, — очевидно, что дух у Гарри так захватило, что его член пришел в боевую готовность, очень скоро это заметила и Гермиона.

 — Гарри! Ты с ума сошел? На нас смотрят, а ты… ты… ты возбудился?!

Люди приближались. С трибун скандировали: «Гарри Поттер!». Репортеры пробирались через толпу, чтобы ближе запечатлеть героев, так искусно сражавшихся.

Джинни Уизли стояла, не пытаясь прорваться сквозь поклонников своего парня. Слеза скатилась по ее щеке. Ей было тяжело смотреть это сражение. Она видела, что в каждом действии, заклинании, улыбке сквозили восхищение и любовь. Возможность стать женой Гарри Поттера, национального героя, разлетелась в прах.

 — Уизли, тяжело соревноваться с совершенством? — злорадствовал Драко Малфой, стоявший сбоку, прислонившись к двери раздевалки.

 — Заткнись. У меня хотя бы был шанс, а ты пытаешься вымолить дружбу у той, кого презирал столько лет, — повернулась Джинни лицом к Драко. Она наткнулась на теплый взгляд, который тут же покрылся льдом от услышанного. — Самому не противно?

 — Противно наблюдать, как ты стелилась столько лет перед национальным героем. Хотя каждый эльф в замке знает, кого предпочитает Поттер.

Они стояли вплотную друг к другу, и Джинни пришлось задрать голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Такие холодные и злые сейчас. И как они вообще могли излучать тепло?

 — Джинни? — к паре подошла первокурсница со Слизерина. — Ты же Джинни, девушка Гарри Поттера?

Драко усмехнулся от этого заявления.

 — Да, а ты кто? — отвернувшись от Малфоя, улыбнулась сквозь слезы Джинни.

 — Меня зовут Элиза. Я нашла тетрадь, тут подпись «Гарри Поттер». Наверное, надо это вернуть? — пропищала девочка, наивно хлопая ресницами.

 — Не знаю, но давай посмотрим на почерк, — протянула Джинни руку.

 — Совсем дура? Ничему жизнь не учит. Когда это Поттер тетради с собой таскал? Отдай мне.

Драко вырвал синюю тетрадь из рук вздрогнувшей девочки, которая медленно шагала спиной назад, наблюдая, как Джинни Уизли схватилась за тетрадь со словами: «Не трогай!». Это было последнее, что она сказала перед тем, как исчезнуть вместе с Драко Малфоем.

Среди ликования толпы раздался громкий женский визг.

Страх присутствует в каждом из нас; одни будут его скрывать, другие с ним бороться. Инстинкт самосохранения является основополагающим для такого эмоционального состояния. Бояться можно чего угодно: потерять близкого, лишиться работы, умереть. Для волшебника же самый страшный страх не смерти, не потери близкого, а страх лишиться магии: стать сквибом или еще хуже — магглом.

Боггарт в магическом мире является олицетворением страха, и, пожалуй, в этот день немногие смогли бы справиться с ним. Особенно Драко Малфой и Джинни Уизли, которых лишили палочек и заперли в комнате, куда не пробивался ни один луч света.

Чтобы как-то сориентироваться в пространстве и не умереть от ощущения безнадежности и страха, прежде враги стали на время союзниками, забыв о факультетских и кровных предрассудках. Они прижались друг к другу спинами и сидели так с поджатыми ногами — несколько минут, а может, уже часов или дней. Сложно понять ход времени, когда единственное, что ты пытаешься сделать, это не сойти с ума.

Тишину нарушало лишь мерное дыхание пленных и стук капель об мраморный пол, ухудшая и без того гнетущее состояние. Джинни Уизли, прошедшая все ужасы пребывания в школе Хогвартс в прошлом году, когда Пожиратели смерти развлекались, пытая учеников и заставляя их же пытать магглов, впервые по-настоящему боялась. Но тогда она была в компании друзей и ни разу не подвергалась серьезной опасности. Теперь же друзей рядом не было, только бывший Пожиратель Смерти. Тем не менее, именно соприкосновение с его аристократической спиной помогало держаться на поверхности сознания и не погружаться в пучину отчаянья и безнадежности. Наверное, не стоило бы ему доверять. Возможно, именно он был причиной ее появления здесь... но нет, это было не так. Потому что сейчас Джинни знала, что Драко Малфой тоже боится.

— Малфой, — девичий голос неестественно хрипло прозвучал в тишине.

— Уизли, отстань, — сказал он, не поднимая головы с колен.

— Не бойся. Нас уже ищут.

— Мы, нас. Оставь эту чушь для ваших гриффиндорских недоумков. Пытаешься казаться смелой? Не стоит. Я чувствую, как твое тело сотрясает дрожь, — Малфой повернул голову в ее сторону, а его голос стал звучать тише, щекоча Джинни ухо. — Может быть, это… не страх, а… желание?

Джинни вздрогнула и разорвала контакт, отсев от него на фут дальше; вот только холод и страх вновь овладели ею с новой силой. Ведь в этой черной дыре он был единственным маяком, за который можно было держаться.

 — Придурок. Какой же ты придурок. У меня вообще-то жених есть. Он скоро меня спасет.

 — Жених. Избранный, герой, — невесело рассмеялся Драко. — Весь Хогвартс видел, как он зажимал Грейнджер. На что ты рассчитываешь? Даже если мы здесь не сдохнем, тебе не светит стать женой героя.

Джинни хотела, очень хотела так много сказать слизеринскому упырю. Ах, если бы у нее в руках была палочка, она бы несомненно уже пустила бы в него Летучемышиный сглаз. Но не было ни палочки, ни храбрости, а осознание того, что слова, так язвительно прозвучавшие в темноте, были правдой, не оставляло сил на пререкания. Но долго это молчание не могло продолжаться.

 — Молчишь. Неужели сдашься после стольких лет унижений?

Джинни от злости вся подобралась и выкрикнула в темноту.

 — Не говори мне про унижение, ты! Ты, который ни разу в жизни не сделал ничего по собственному желанию. Слуга, выполняющий приказы, — Джинни уже завелась, обида на Гарри жгла ей сердце, но выплеснуть огонь она могла только на человека, который был рядом. И злые слова вырывались из ее рта, подобно жалящим языком пламени. — Отец, Волдеморт. Расскажи мне, Малфой. Каково это? Жить, словно домой эльф, в рабстве. Понравилось?!

Малфой резко повернулся. С удивительной проворностью он в темноте нашел плечи Джинни, схватил и начал трясти.

— Заткнись! Заткнись! Заткнись! — кричал он.

В темноте были видны лишь белки ее глаз, в которых стоял страх. Драко ненавидел эти глаза за правду, которую произнесла их хозяйка. Правду, которая год за годом заставляла его презирать самого себя. И порой ему удавалось скрываться за маской высокомерия, чтобы окружающие не поняли, насколько это его гнетёт, а порой хотелось пойти и самому сброситься с Астрономической башни.

 — Малфой! Мне больно! Больно! — кричала Джинни, пытаясь убрать от себя его руки.

 — Больно?! Да что, ты, можешь знать про боль? Все семь лет сидела в своей башне под защитой семьи и ждала принца. Больно — это когда твоя мать ползает у безносого полукровки в ногах, вымаливая прощения за отца. Больно — это Круциатус от Беллатриссы. Больно — это когда твои друзья сидят в Азкабане, потому что им никто не помешал стать убийцами. Все, о чем ты в жизни страдала, — это Гарри Поттер, хотя все и каждый знал, кому он принадлежит, — он перестал ее трясти, но продолжал держать за плечи, до боли их сжимая.

 — Малфой, пожалуйста. Драко! Остановись. Ты прав, прав! Но сейчас, мне… очень… страшно, — говорила Джинни сквозь слезы. — Меня никогда не запирали.

 — Знаю… Знаю… принцесса, меня… тоже.

Они не видели ничего в кромешной тьме, но были слишком близко, чтобы не чувствовать дыхание друг друга. Внезапно на щеку Малфоя легла маленькая ладошка, заставив его вздрогнуть. Спустя секунду прозвучал женский шепот.

 — Обними меня, пожалуйста.

И, наверное, Драко потом пожалеет об этом, но сейчас под тенью неизвестности он обнимал эту рыжую принцессу, потому что на пути по дороге опасности всегда должен быть тот, с кем идти не так страшно.

* * *

Комната была большой, но душной, каждое огромное арочное окно было занавешено темно-красными тяжелыми портьерами, и свет, что лился от парящих в воздухе свечей, создавал иллюзию крови, стекающей с потолка. Это полностью соответствовало настроению хозяина дома, жизнь которого давно была окрашена кровавой краской. Когда-то в молодости он повелся на речи Волдеморта о лучшей жизни, об элитном обществе, в котором будут жить чистокровные волшебники. Но на деле же, всё, во что превратилась жизнь Теодора Нотта-старшего, это выживание, сделав когда-то темноволосого красивого парня мужчиной с лицом старика. И сейчас шанс изменить свою жизнь к лучшему вновь был утерян.

 — Как тебе в голову пришло приволочь Уизли и Малфоя-младшего? — кричал Нотт.

 — Она же невеста Поттера, а он случайно здесь оказался, — спокойно отвечал его собеседник, Уолден Макнейр — бывший палач министерства.

План, разработанный ими, мог полететь к чертям просто потому, что они спешили и так и не достигли взаимопонимания

 — Она никто, нужна Грейнджер! Я же сказал, подружка Поттера, а не его невеста. Ты идиот?

 — Идиот ты! Надо уточнять имя того, кто тебе нужен! — зарычал Макнейр в ответ.

 — Теперь Поттер всё Министерство поднимет на ноги. А эта гениальная ведьма вместо того, чтобы быть здесь и расшифровывать дневники Лорда будет помогать аврорам. Как ты думаешь, сколько им понадобиться времени, чтобы узнать, чьих рук это похищение, и отправить нас к нашим женам в Азкабан? — спросил Нотт-старший.

 — Я предупреждал, что тактика — это не твоё, надо было слушать меня, — ответил Уолден, выделив последнее слово, и сел в кресло, наливая себе огневиски.

 — Ты предлагал просто пойти к Поттеру и попросить помощи! — забрал стакан Нотт-старший и залпом выпил.

 — И до сих пор считаю, что прав. Ты помнишь, что случится с нами если мы не снимем проклятие? — спросил Уолден, наливая себе другой стакан. Макнейр вообще был терпеливым человеком и не обращал внимания на крики и метания собеседника. Именно таким должен быть палач Министерства и их мертвого хозяина. Но теперь работы нет, а руки чесались заняться любимым делом, даже и без проклятия.

 — Мы же мерзкие Пожиратели Смерти. Он ненавидит всех нас! Для него существует только белое и черное. Пожиратели плохие, орденцы хорошие. Да он только хлопнет в ладоши после нашего рассказа и будет наслаждаться нашими мучениями.

 — Ты не прав. Не забывай, он выступал за оправдание Снейпа. Думаю, он мог изменить некоторые убеждения, — сказал Макнейр и наконец выпил вожделенный напиток.

 — Ладно. Сейчас они подумают на Малфоя, так что у нас есть время разработать новый план. Ты уже отправил письмо?

 — В тот же час. Сову не выследят, кстати. Её убил твой сын. До связи, — Макнейр обернулся вороном и улетел в приоткрытое окно.

Нотт наконец сел в кресло и потер виски пальцами; его взгляд уперся в три черные тетради из змеиной кожи, которые лежали на столе и были исписаны рунами. В школе он так и не освоил эту науку, а вот Грейнджер, по словам сына, была в этом одной из лучших. Он хотел взять верхнюю тетрадь, но рука замерла над ней. Холодный страх окутал Нотта, словно дементор прошелся неподалеку. Он резко встал и вышел из комнаты, оставив дневники там, где они и лежали. Пора навестить пленных, в конце концов, не просто же так он их кормит.

Спускаясь в подвал, он задумался о причинах тех бедствий, в которых оказалась его семья.

Волдеморт был по-настоящему темным волшебником; кроме тайны бессмертия, он изучал способы управления другими. Таких способов, кроме заклинания «Империо» и зелья, лишающего воли, было множество, но он выбрал самый мерзкий: нанесение темной метки. После получение клейма, как только слуга совершал худшее против природы преступление, жажда крови ослепляла его. Такова была цена за вступление в ряды элиты Пожирателей Смерти. Убийство наполняло тело экстазом, которое он не получил бы больше нигде. Отказ от убийства вводил человека в депрессию и в конце концов сходил с ума.

В первую Магическую войн самые умные, прознав про метку подробнее, смогли достаточно долго избегать совершения преступлений, отделываясь пытками. Но после воскрешения Лорда мало кто смог избежать проклятия во всей его силе. И со смертью Волдеморта метка не исчезла, а проклятие изменило характер: Пожиратели Смерти должны продолжать убивать или они… лишатся магии. Так хозяин даже после смерти сумел наказать своих неверных слуг, сделав их ими же презираемыми существами — магглами.

Нотт знал, что необходимо разорвать связь между слугой и Темным лордом, но оставшиеся дневники Лорда были у Северуса Снейпа, а найти и достать их мог лишь Гарри Поттер. Но даже такой промах, как похищение не того человека, не остановит Нотта.

Он должен спасти сына, которому приходится убивать животных в Запретном лесу, спасти жену, запертую в Азкабане. Магический брак поддерживал ее магию благодаря его преступлениям, но это не сможет долго продолжаться. Вскоре магическое сообщество заметит странности Пожирателей Смерти, и тогда самая ужасная участь постигнет их.

* * *

В этот яркий солнечный день, когда студенты должны были радоваться мирной жизни и празднику, которые проводились не так часто, в Хогвартсе стояла неестественная тишина. Только возле стадиона, где совсем недавно буквально на глазах у всех исчезла Джинни Уизли, были слышны рыдания ее матери.

Миссис Уизли страдала от страха за единственную дочь. Ее окружали Джордж, невидящим взглядом смотревший на замок, в котором погиб его брат, и Артур Уизли, отец семейства, который обнимал жену и убаюкивал её, словно ребенка. Даже если это действо не сильно помогало супруге, то его страх прятался гораздо глубже.

Авроры, которые прочесали весь замок и окрестности Хогсмида, опросили всех и проверили палочки слизеринцев и с тяжелыми сердцами шли докладывать будущему Министру о работе, которая прошла безрезультатно.

Начальник авроров Долиш уже дал команду проверить Лютный и Косой переулки, но информации было слишком мало. И эту ситуацию не изменило даже письмо, которое получил Гарри Поттер.

— Ты считаешь, темные времена прошли, Гарри Поттер? Война закончилась, и волшебники ликуют? А сколько волшебников заключены в Азкабане, они тоже довольны? Ты, будущее Магической Британии, заботишься ли ты обо всех? Знаешь ли ты, какая участь их может постигнуть? Хочешь еще раз увидеть свою подружку? В списке, что прилагается ниже, имена тех, кого ты должен освободить из Азкабана. Еще нам нужны тетради из змеиной кожи, что хранились в вещах Снейпа. Выполни наши условия, и твоя подружка вернется к тебе не по частям. У тебя три дня. С тобой свяжутся.

 — И ни слова про Малфоя, — нарушил тишину аврор Долиш, который читал письмо, переданное ему Поттером.

— Но в списке на освобождение есть его отец, — сказал Гарри.

 — Это еще ни о чем не говорит. Он с начала года пытался обелить репутацию, зачем ему делать подобное? — спросила Гермиона.

 — Не стоило ему доверять. Мы с Роном предупреждали тебя.

 — Я ему не доверяла, Гарри, я заключила с ним сделку, но и видеть в каждом врага — неправильно. Вспомни Снейпа, — сказала Гермиона, она сложила руки на груди и смотрела на Гарри, прищурив глаза.

 — Это невозможно, мы не можем освободить столько Пожирателей Смерти, — задумчиво сказал Кингсли, как будто разговаривая сам собой. Но услышали его все. — И вещи Снейпа уже в Отделе тайн.

 — А как же Джинни?! — спросил громко Рон.

 — Мы найдем способ найти ее, не волнуйся, — сказала спокойно Гермиона, которую саму трясло от страха за подругу. — Рон, иди к матери, ей надо в Больничное крыло и выпить восстанавливающее зелье, она уже долго плачет.

Только Гарри молчал и пристально смотрел на Гермиону, которая снова посмотрела на него в ответ, приготовившись к новой словесной атаке. Они не заметили, как Рон, минуя родственников, переживающих, возможно, потерю еще одного близкого, побежал в замок.

Смотреть на Молли Уизли было страшно, вся отвага, присущая этой женщине, исчезла, оставляя гнетущее чувство страха за свою единственную дочь. Рон не мог на это смотреть, потому что сейчас, как впрочем и всегда, он мог только надеяться на помощь сильнейших. Собственная бесполезность пугала его, он бегом добрался до пустого кабинета замка на первом этаже и стоя там, кусал кулак, сдерживая слезы бессилия.

— Рон? — неожиданно позвал его девичий голос.

На пороге кабинета стояла Ромильда Вейн. Совсем недавно Рон думал о ней, теперь вряд ли хотел ее видеть, поэтому грубые слова вырвались сами собой.

 — Мне не нужна компания. Уходи.

Но девушка, чьей внешности завидовали многие, но которая не отличалась магическими талантами, вручную закрыла дверь и печально улыбнулась.

 — Рон. Все будет хорошо.

 — Тебе-то откуда знать? Ты снова сможешь пересидеть, уехать во Францию и вернуться после очередной победы.

 — Я так и сделаю. Но я знаю, что вернусь. Потому что ты и твои друзья всегда побеждали. Я бы так не смогла. Я трусиха, — сказала она весело и села на парту, открывая стройные ноги в гольфах, на которые Рон стрельнул взглядом и снова посмотрел вниз. — Рон, почему ты здесь?

 — Мне страшно, — признался он.

 — Страх — это всего лишь базовый инстинкт самосохранения. Он естественен. Но ты мужчина и должен бороться с ним, — сказала Ромильда и пожала плечами.

— Как? Там столько авроров и Министр, и мне кажется, я бесполезен. Всегда был бесполезен, — причитал он, опустив голову.

 — Это не правда. Не говори так. Ты герой войны. Ты друг Гарри Поттера. Ты был здесь, когда все рушилось, и выжил. Теперь осталось только залатать дыры и спасти сестру, — она говорила очень убедительно и смотрела, как голубые глаза Рона становятся шире.

 — Зачем ты это говоришь? Почему ты здесь? — недоверчиво спросил Рон, напряженно сжимая кулаки.

 — Знаешь, — она резко спрыгнула на пол и начала идти в его сторону, — особи женского пола всегда выбирают самого мощного самца для продолжения рода.

— Что? — не понял Рон, вдавливаясь в стену от того, что Ромильда подходила все ближе и ближе.

 — Мой папа маггл, он биолог, — она положила ладони на его сжатые кулаки, встала на носочки и прошептала прямо в губы, перед тем как их коснуться. — А я выбираю тебя, Рон Уизли.

Через несколько минут в кабинете никого не было, а воодушевленный Рон мчался к своим друзьям, чтобы в очередной раз разработать план действий. Но ссора, которая началась при его уходе, уже разгоралась со скоростью Адского пламени.

 — Если бы я занимался тем, чем должен, ничего бы не произошло, — говорил Гарри, сверкая зелеными глазами из-под очков, стоя прямо напротив Гермионы

 — Если бы ты слушал меня и не устроил эту показательную порку Гермионы Грейнджер, в Хогвартсе не появился бы Нотт, — отвечала Гермиона, которая уже начала повышать голос и привлекать внимание к их перепалке.

 — Ребята? — пытался остановить друзей Рон.

 — Ты не можешь знать, что это был он.

 — Гарри, очнись. Они меня хотели забрать, а забрали Джинни. В письме же ясно написано: подружка, а не невеста. Твоей подружкой называл меня Нотт, — пыталась объяснить Гермиона, и Гарри на секунду задумался.

— Правильно! — заговорил он, направляя палец в ее сторону. — Если бы ты в тот день не влезла, Нотт сидел бы уже в Азкабане.

— Ребята? — снова заговорил Рон, его несколько пугала вспыльчивость друзей, которую они проявляли в последнюю неделю. И на краешке сознания засела мысль, почему они так себя ведут.

Такие же мысли посещали будущего Министра и его компаньона из отдела Тайн, Уолша.

— И смешно и страшно, — улыбался Кингсли, который с улыбкой наблюдал за Гарри и Гермионой.

— Ставлю пятьсот галеонов на свадьбу в январе, — сказал Уолш и протянул палочку для заключения магического спора.

 — Ты плохо знаешь Гермиону, без образования она не даст себя окольцевать. Июнь, — ответил Бруствер, и они с компаньоном соприкоснулись палочками. Свет, который подтвердил пари, спорщики так и не заметили, продолжая метать глазами искры в друг друга.

— Ну, извини, Гарри Поттер, что влезла и снова спасла твою избранную задницу, — кричала Гермиона.

— Как убедилась твоя маленькая задница, я могу за себя постоять. Перестань себя вести как мамочка, — ответил Гарри.

— Раньше тебя это устраивало, — поджала губы Гермиона.

— Раньше ты не ставила мне ультиматумы! — зарычал Гарри.

— Ребята?! — снова заговорил, Рон.

— Я пытаюсь тебя спасти. Чтобы ты, наконец, исполнил мечту о семье и женился на Джинни.

— Я и говорю, если бы не вела себя как моя родственница, этого могло и не быть.

 — Не поняла! — Гермиона в шоке смотрела на друга, который прилюдно практически отказался от невесты, которая была похищена, в её пользу. И это при родителях, так тяжело переживающих. Какой идиот.

— Все ты поняла, не стой из себя дуру, мы… — выплюнул слова Гарри.

— Я дура? — перебила друга Гермиона.

— Я не так сказал!

— Ребята!!!

— Что, Рон?! — закричали одновременно Гарри с Гермионой.

— Может, вы закончите свои брачные игры, и мы подумаем о том, как найти Джинни?

На этих словах Гарри с Гермионой покраснели и, быстро переглянувшись, кивнули Рону.

 — Это Малфой, — решил в конце концов Гарри. И остальная часть собравшихся наконец подошла с остывшей парочке.

Гермиона только всплеснула руками и сказала:

 — Хотите потерять время, и обыскать Малфой-Менор, вперед, но, как я уже сказала, ты зря теряешь время.

 — Гермиона, в этом есть смысл. Проверить стоит, — наконец вставил свое слово будущий министр Магии. — Их условия мы выполнить все равно не сможем. Общество не примет этого. Надо действовать.

— Правильно, что такое одна жизнь по сравнению с общим благом, — болезненные воспоминания о том, что Гарри специально вели на смерть, до сих пор вызывали комок в горле. Он снова посмотрел на Грейнджер, которая внезапно стала для него чем-то большим. — Гермиона? Ты не пойдешь?

 — Если я буду нужна, то я к тебе… к вам аппарирую. Ладно?

 — Ладно. Будешь выяснять насчет Ноттов?

 — Да, и готовить зелье поиска. Что-то мне подсказывает, что все это приведет нас в одно и то же место. Мистер Кингсли, а можно мне узнать местоположение дома Ноттов?

 — Да, Гермиона. Вон там стоит мистер Уолш, он тебе поможет, — указал направление Кинсли.

— Хорошо, — она внимательно посмотрела на Гарри, но сказала всем: — Будьте осторожны.

Кингсли с аврорами развернулись и пошли к точке аппарации. Рон быстро обнял Гермиону, махнул рукой Ромильде, что стояла в отдалении от толпы, и ушел за остальными.

Пока остальные разбрелись кто куда и на месте преступления практически никого не осталось, Гарри прижал Гермиону к себе, сильно надавив на поясницу, и невесомо прошелся губами по уху.

 — Я бы не пережил потерю тебя, — прошептал Гарри.

— Нельзя так говорить. Джинни…

 — Мы обязательно её найдем, когда мы с чем-то не справлялись? М-м? — он посмотрел ей в глаза.

 — Мне страшно. Как она сейчас? — прошептала Гермиона, и их с Гарри лбы соприкоснулись.

 — Когда мы прекратим споры, процесс пойдет быстрее. И еще я хотел сказать…

— Гарри, подожди… — попыталась остановить его Гермиона, но он мягко коснулся её губ, улыбнулся и взлохматил себе и без того лохматые волосы

— Я олень… Ой… В смысле, я пришлю Патронуса, когда мы все выясним.

Они тихо рассмеялись, и Гарри убежал.

Пока Гарри бежал за далеко ушедшей командой спасения, он думал о Гермионе Грейнджер. Её мягкая улыбка до сих пор стояла перед глазами. Страхи, что эти отношения может не понять семья Уизли, растворились, как только она оказалась в его объятьях.

А недавно Гермиона лежала под ним, связанная и покорная. Именно в тот момент он понял, что хочет исчезнуть вместе с ней, забраться туда, где не было бы никого. Лично, без магии, развязывать, раздевать девушку и заниматься с ней любовью. Страстная Гермиона. Именно такой она была, когда сражалась с ним. И она всегда была рядом. Его семья.

Гарри так долго лелеял мечту о настоящей семье, не понимая, что все семь лет она у него уже была. Магия, как всегда, оказалась умнее. Слишком сильно он привязан к этой волшебнице. Будет нечестными, неправильным при такой любви к подруге детства — а это была именно любовь — жениться и создавать семью с другой. Осталось объясниться с Джинни и поговорить с Гермионой. Сказать то, что собирался. И Гарри Поттер не испытывал страха, что может не услышать слова любви в ответ. Потому что рядом с Гермионой он не боялся ничего.

Только через несколько недель после финальной битвы Гарри Поттер начал понимать свою истинную роль в этой войне. С самого детства из него готовили настоящего бойца. Дамблдор очень тонко всё продумал. В детстве Гарри научился быстро бегать и избегать прямых ударов — надо сказать спасибо братцу Дадли. С первого курса в Хогвартсе ему пришлось научиться быстро принимать решения — спасибо троллю. И только со временем он неплохо стал владеть магией. А такие верные друзья, как Рон с Гермионой, особенно Гермиона, помогли ему разобраться с загадкой бессмертия Волдеморта и победить его.

Всю жизнь он сражался и теперь остановиться было выше его сил, не потому, что ему не хватало в жизни адреналина: Гермиона регулярно поддавала огня в их отношения, какими бы они не были. Нет. Он хотел, чтобы его дети жили в мирное и спокойное время. Гарри хотел, чтобы его сын рос с родителями. Даже, может быть, и лучше, что Гермиона не хочет заводить детей так рано, он прекрасно помнил её монолог в Выручай-комнате. У него как раз будет время искоренить все зло, которое он так ненавидит. Олицетворением зла Гарри считал и этот дом, в который они сегодня пришли: именно здесь творил свои грязные дела Волдеморт; именно здесь в подвале держали Луну, Олливандера и других пленных; именно здесь пытали Гермиону; именно здесь Беллатриса убила домовика Добби — первого свободного эльфа.

— Беллатриса?! — прошептал Гарри в ужасе. Непроизвольно достал палочку и направил ее на женщину, им открывшую.

— Мистер Поттер, здесь вам... больше не угрожает опасность, — сказала на вид безумная женщина голосом Нарциссы Малфой. Взгляд был сумасшедший, пугало также её сходство с умершей сестрой, но держалась она, как всегда, холодно. Ничего общего с той женщиной, которую он видел в зале суда в июне.

— Миссис Малфой, нам необходимо обыскать ваш дом, — заговорил главный аврор Долиш и протянул ей бумаги. — Вот постановление суда.

— — Можно подумать, оно вам требуется, — она отошла от двери, пропуская их в огромный особняк. Гарри содрогнулся, думая о том, что здесь когда-то происходило. А эта женщина видела все своими глазами.

— Так, начинаем с подвала и проверяем каждую комнату, — скомандовал главный автор и ушел за своими подчиненными с палочкой на изготовку.

Гарри остался в холле и осмотрелся; это был именно тот зал, в котором все происходило, но не это сейчас волновало Гарри. Они с Роном переглянулись, но чувство такта не победило.

— Что с вами, миссис Малфой? Вы выглядите...

— Умирающей? Что вам даст это знание, мистер Поттер? — сказала Нарцисса и отвернулась от окна, в которое смотрела. — Иногда лучше крепче спать, чем волноваться. Как там мой сын?

— А вы не виделись? — задал вопрос Рон, который думал, что уж больно легкомысленно ведет себя слизеринец, когда у него дома происходит такое.

— Я уезжала после суда, но теперь нет смысла прятаться.

— Да о чем вы, в конце концов, говорите? — Гарри всегда злился, когда не понимал, о чем речь.

Внезапно раздался крик, грохот и много бранных слов. Гарри с Роном переглянулись и побежали в сторону шума. Нарцисса снова отвернулась к окну, теперь её мало чем можно было испугать. Тем более, что она-то наверняка знала, что авроры открыли дверь комнаты на втором этаже.

Гарри и Рон неслись по длинным темным коридорам особняка, сердце стучало как бешеное — не то от страха, не то от бега.

— Берегись, — раздался чей-то возглас, и на друзей-героев вылетела целая стая мерзких пикси. Их было не меньше сотни. Гарри пытался воспользоваться палочкой, палочка Рона была уже у одного из пикси. Рон, увидев, что в очередной раз сплоховал, решил справиться с мерзкими тварями более радикальным способом. Сжав руки в кулаки, он просто начал размахивать ими, отбивая от себя мелких созданий. Гарри наконец смог отбежать на приличное расстояние от пикси и прокричать

— Петрификус Тоталус!

Все пикси замерли в воздухе, хлопая большими глазами. По лестнице кубарем спускались растрепанные авроры, самый главный из которых был облит чем-то желтым и склизким. Поймав удивленный взгляд друзей, Долиш только махнул рукой и сказал:

— Главное, не ядовитое. Где эта слизеринская ведьма? — он стремительным шагом поспешил к хозяйке дома.

— Миссис Малфой, вы нарушили закон! — ворвался он в зал и развернул её лицом к себе. — В доме нельзя держать более двадцати пикси, а у вас там больше сотни.

— Арестуете меня из-за пикси, когда у вас на свободе Нотт и Руквуд? — усмехнулась она, вырывая руку из мужского захвата. — И попрошу вас меня не трогать.

— Вы могли хотя бы предупредить, и что это на мне за драконье дерьмо?

— Вам лучше не знать, — Гарри видел, как она усилием воли подавила смешок и сказала: — Это не опасно.

— Зачем вам столько этих тварей?

— А вот это не ваше дело, аврор Долиш, нет закона, заставившего меня отвечать на вопросы, не касающиеся деятельности Пожирателей. Вы все осмотрели?

— Вы знаете, где ваш сын? — зарычал представитель министерства, не привыкший к такому обращению.

— В Хогвартсе, конечно. Почему вы так смотрите?

— Долиш, — подал голос Гарри и подошел ближе, когда понял, что начальник авроров начинает выходить из себя. — Давайте я. Миссис Малфой. Дело в том... Сегодня в два часа дня пропала Джинни Уизли и... ваш сын.

— Что?! — прохрипела Нарцисса, переводя взгляд с одного на другого, будто кто-то сейчас скажет: «Шутка!» — Куда? Но кто?..

— Пришло письмо с требованием освободить некоторых Пожирателей. Ваш муж есть в этом списке.

— И вы подумали на Драко? — она схватилась за сердце. — Но он ведь ничего не знает, он не...

— О чем вы? Что вам известно? — резко спросил Долиш.

— Вам нужно найти Нотта. Он знает подробности, — она села в кресла и обняла себя. — Они просили дневники Темного лорда?

— Дневники? — ужаснулся Рон, вспоминая черную книжонку, которая почти свела с ума его сестру.

— Да, до своего первого падения он вел дневники. Они должны быть у Северуса. Их было семь, но один, как мне известно, уничтожен несколько лет назад вами, мистер Поттер.

Гарри посмотрел на Долиша, и они кивнули друг другу. Пора было заняться этими тетрадками из змеиной кожи. Он надеялся, что все -таки ничего опасного в них нет.

— Не уезжайте из страны, миссис Малфой, если что, мы пришлем сову, — с этими словами Долиш сделал кивок головой и стремительно покинул негостеприимный дом со своими подчиненными. На ходу он ворчал и отчищал себя от желтой слизи. Гарри с Роном, который вернул свою палочку, наскоро попрощались и побежали за стражами порядка, коими вскоре тоже надеялись стать.

* * *

Яркий свет обжег сетчатку глаза, заставляя их слезиться. Драко и Джинни, так и уснувшие в объятиях, резко поднялись и встали в боевую позицию. Джинни выкрикнула, пытаясь сфокусировать взгляд:

— Когда нас найдут, вас упекут в Азкабан! — выкрикнула она неизвестному.

— Если, мисс Уизли, если.

— Нотт?! Тебе жить надоело? Ты зачем все устроил? Нельзя было просто уехать из страны?

— Ты забыл про семью, щенок, я не оставлю их, как ты оставил отца. Как давно ты был у него? Ты вообще знаешь, что происходит с твоими родителями?

Драко, немного опешивший от стольких непонятных вопросов, на несколько секунд замолчал, но потом сказал:

— Что тебе нужно? Все ведь не ради забавы.

— Ты прав, забавного здесь мало. Ты мечтал когда-нибудь о жизни маггла? — Нотт улыбнулся, увидев ошеломленные лица Драко и Джинни. — То-то же, и я нет.

Он поднял палочку, и пленные инстинктивно сделали шаг назад. Взмах, и вместо пустого подвала появилась просторная светлая комната без окон со столом, стульями и софой у стены, взгляд на которую заставил Нотта мерзко улыбнуться.

— Отдыхайте, пока. Позже вам принесут еду и кое-что почитать.

— Сколько мы здесь находимся? — внезапно спросила бледная Джинни.

— На самом деле, мисс Уизли, всего четыре часа, а вы уже жметесь к чужому мужскому телу.

Взгляд покрасневшей Джинни провожал смеявшегося старшего Нотта. Драко несколько мгновений смотрел на нее, а потом пошел, лег на софу и отвернулся, так ничего и не сказав.

— Драко? — в ответ молчание. — Ты хорошо его знаешь?

— Скажем, так, — пробормотал Малфой, вспоминая сцену, увиденную им в Хогвартс-Экспрессе, — я рад что нам попался отец, а не сын. Сядь уже, не стой свечой.

Сесть Джинни не успела, в подвале появился домовик в поношенной красной рубахе, щелкнул пальцами и через мгновение исчез. На только что пустом столе появились две тарелки с овощным рагу, приборы и кубки с тыквенным соком. В середине лежали три черные тетради в обложке из змеиной кожи. Джинни подошла к столу и как зачарованная протянула руку к одной из тетрадей.

— Джинни! Стой! — Малфой резко вскочил с софы и оттолкнул ее в сторону. — Дура! Тебя вообще жизнь ничему не учит? Уже третий раз хватаешься за опасные предметы.

— Что это? — спросила волшебница, потирая плечо и вскинув гордо подбородок, что смотрелось невероятно глупо, учитывая всю ситуацию. — Они же для чего-то здесь появились?

— Ты хорошо знаешь руны? — спросил Драко, рассматривая тетрадь и подцепляя обложку столовым ножом.

— Не очень, если честно.

— Вот и я не очень. А кто хорошо знает? — увидев, как губы её раскрылись в удивлении, Малфой усмехнулся. — Здесь должна была быть Грейнджер. Им нужно расшифровать дневники Темного лорда.

И Джинни, невероятно злая на Гермиону за очередную, по её мнению, подставу, гневно спросила:

— Откуда ты знаешь, чьи они?

— Тут инициалы. ВДМ.

* * *

Во время года скитаний и охоты за крестражами Гарри сделал много разных выводов, но самый главный был в том, что Гермиона хороша практически во всём: она отлично ставит защиту, она знает огромное количество заклинаний, и если вам нужна информация, то нужно идти непременно к ней. Но как только дело касалось тактики, она терялась, действуя в большинстве случаев, руководствуясь интуицией. Гарри Поттера радовало, что хоть в чём-то он её превосходил. В конце концов, он мужчина, а она женщина, и сейчас он понимает, что военными действиями должны заниматься именно мужчины. Пока Гарри с аврорами «гостили» у Малфоев, Гермиона с мистером Уолшем нашли информацию. Особняк Нотов находится в городке Глостер, что является центром графства Глостершир, недалеко от Лондона. Живут в этой деревне основном магглы, и менор скрыт максимальным количеством защитных заклинаний на кровной и семейной магии.

— Пока вам не покажут конкретное местоположение дома, вы его не найдете, — сказал Уолш.

Друзья переглянулись, а аврор Долиш заговорил.

— Нам нужно распределить людей по городку, судя по карте, он небольшой. Дождаться, пока Нотт или его сын не появятся, и схватить их.

— Сначала нужно выяснить примерное расположение дома, вы бы вряд ли нашли Нору, блуждая на нашей земле, как слепые котята.

— Молодец, Рон, — улыбнулась Гермиона. — Лучше попасть туда незамеченными, поселиться в местном отеле и изобразить магглов, пишущих книгу. Тогда мы, не привлекая внимания, выясним, где особняк.

— О-о-о... мы такого раньше не делали, — вставил Долиш после секундного молчания.

— Свежая кровь, — сказал Уолш, с ухмылкой размышляя о карьере, которую сделает Гермиона в министерстве.

— А нам что делать? Прятаться среди магглов? — спросил один из новобранцев Долиша.

— Думаю, да. Будете патрулировать под дезиллюминационным заклинанием, пока мы....

— Ты остаешься в Хогвартсе, — перебил Гермиону Гарри, который пришел к этому решению после некоторых размышлений о ситуации, которая произошла в Малфой-меноре. Воцарилась полная тишина. Вряд ли кто-то понимал, зачем оставаться в Хогвартсе тому, кто по сути и должен найти дом. Особенно не понимала сама Гермиона. Но устраивать скандал в обеденном зале, где они и обсуждали стратегию, когда на них смотрит больше двадцати человек, она не хотела. Достаточно и того, что они с утра продемонстрировали свои отношения.

— Гарри, думаю нам надо обсудить этот вопрос.

— Даже обсуждать нечего. Может поехать мистер Уолш и сделать все необходимое.

— Думаю, это неразумно, мистер Поттер, — сказал Уолш и заметил, как заходили желваки на лице у Гарри. — Я не сильно знаком с маггловской культурой.

— Давайте вы... — начал было говорить Гарри, но Гермиона вскочила и схватила его за рукав.

— Гарри, можно тебя. Срочно.

— Мисс Грейнджер, мы должны выдвигаться, — напомнил Долиш, которого сильно напрягала вся эта подростковая ерунда.

— Мы быстро, — сказала Гермиона и уже тянула Гарри к выходу под удивленные взгляды собравшихся.

Студенты начали подтягиваться на ужин, а Гарри и Гермиона быстро шли сквозь поток студентов. Гермиона зашла в свободный кабинет и потянула за собой Поттера. Как только все заклинания для того, чтобы отрезать их от остального мира, были произнесены, она повернулась к Гарри, направила на него тонкий палец, начала наступать и закричала:

— Гарри Джеймс Поттер! Как ты смеешь?! Я тебе кто?! Вейла из Шарбатона?! — она начала тыкать пальцем Гарри прямо в грудь, тем самым заставляя его отступать. — Тебе напомнить, кто охотился с тобой за крестражами?!

— Я все помню, — он перехватил её тонкий пальчик и поцеловал сжатый кулак. — Но эти идиоты не могут справится даже с пикси, а Нотту нужна ты.

— Зачем? — сразу успокоилась Гермиона от такой неожиданной ласки.

— Те тетради. Это дневники Волдеморта, — он подтянул её ближе и обнял за талию. — Ты думаешь, они на английском?

— Руны? Гарри, что ты делаешь? — спросила она, когда его руки начали сползать со спины.

— А что я делаю? — он прикоснулся губами к шее Гермионы и почувствовал, как задрожало ее тело. Теперь, когда она наконец была так близко, так давно желанная, ему было очень трудно не прикасаться к ней.

— Гарри, сейчас не совсем вовремя... — шептала она с закрытыми глазами, запрокинув от удовольствия голову назад, но когда его ладонь сквозь одежду обхватила её небольшую грудь, она резко дернулась и шлепнула его по руке.

— Ай, больно. За что? — вскрикнул не ожидавший нападения Гарри.

— Ну, во-первых, мы еще ничего не обсудили. Во-вторых, ты еще не поговорил с Джинни, — сказала она и уперла руки в бока.

— Мы все обсудили, ты не едешь. И ты права, нужно скорее найти Джинни, — с этими словами он обошел её и достал палочку, чтобы выйти. Но Гермиона быстро загородила ему путь, прижавшись спиной к двери.

— Гарри, ну подожди, я нужна тебе.

— Конечно, нужна, но не там. Отойди.

— А кто будет разговаривать с магглами, ты ведь врать совсем не умеешь.

— Можно подумать, ты умеешь, Гермиона, мне нужно идти.

— Я умею, помнишь, как я врала профессору МакГонагалл на первом курсе, чтобы спасти ваши задницы, а на пятом я врала Амбридж, все ведь поверили, — убеждала Гермиона, но непреклонный взгляд Гарри заставил резко сменить тон на строгий. — Послушай, ты не имеешь права мне что-то запрещать. Долиш главный.

— Может быть. А я герой войны, — самодовольно сказал Гарри.

— Ты не можешь использовать это на такие глупости.

— Я использовал свое влияние, чтобы следить за тобой в Австралии. Как думаешь, много мне нужно времени, чтобы запереть тебя в камере, если потребуется?

— Как ты можешь... — обида сдавила ее грудь, но она не могла отпустить его одного. Гермионе тяжело было думать, что с ним что-то случится, а её не будет рядом, чтобы помочь.

— Могу и сделаю, отойди, Гермиона, — он положил руки её на плечи, чтобы отодвинуть в сторону, но лихорадочно соображавшая Гермиона накрыла его руки своими и быстро заговорила, глядя ему в зеленые глаза, от которых теперь почему-то подкашивались коленки.

— А если я пообещаю... пообещаю сидеть тихо. Спросим местных, и я скроюсь под всеми возможными заклинаниями. Гарри, пожалуйста... возьми меня с собой. Пожалуйста... — когда она поняла, что аргументы не сработают, в её арсенале остались только женские уловки, которые она так ненавидела.

Но делать было нечего, и Гермиона, хлопая ресницами, смотрела на удивленного Гарри. Такой он не видел её никогда. Мужчине вообще трудно сопротивляться, когда любимая женщина просит, да еще и так нежно и с таким придыханием. И влюбленный Гарри, словно под Империусом, сказал:

— Хорошо.

Взвизгнувшая от радости Гермиона бросилась ему на шею и крепко поцеловала в губы. Через секунду она сообразила, что сделала, но Гарри уже перехватил инициативу, втягивая любимую девушку в более глубокий и страстный танец губ и языков. У обоих внезапно по всему телу словно пропустили электрический разряд, и это заставило их прервать поцелуй. Секунду-другую они просто смотрели друг на друга. И Гарри, пробормотавший что-то про умную магию и людей-дураков, снова впился ей в губы.

Поцелуй все продолжался, и Грейнджер уже сама обо всем забыла. Она терлась об Гарри, как ласковая кошечка, чувствуя через слои ткани твердый стержень, которого утром она так испугалась. Мгновение спустя, не прекращая глубокого поцелуя, руки Гарри сжали крепкие ягодицы Гермионы, стянутые джинсой, но она оттолкнула его с криком.

— Больно! Знаешь, сколько раз ты мне сегодня туда ударил ступефаем? Надо идти.

— Подожди. Слушай меня внимательно. Ты едешь в Глостер, помогаешь отыскать дом Нотта и прячешься, все ясно?

— Да...

Как только Гермиона начала говорить, они услышали странное ругательство за дверью и удаляющиеся шаги.

— Перестало действовать заглушающее? — сказал Гарри, и они, открыв дверь, увидели только длинные светлые волосы скрывшейся за поворотом девочки.

Гермиона рванула туда, Гарри ничего не оставалось делать, как бежать за ней, совершенно ничего не понимая. Поворот. Еще Поворот. Лестница. Большое окно, в которое, обернувшись вороном, вылетела маленькая девочка в слизеринской мантии. За военное время Гарри научился быстро думать, но за все безумные идеи отвечала Гермиона.

— Акцио две метлы, — прокричала она.

— С ума сошла? Ты собираешься преследовать птицу?

— Я слишком часто видела эту девочку возле нас. Это она к тебе подходила попросить автограф. А потом она же кричала о пропаже Джинни и Малфоя. И она — анимаг. Понимаешь?!

— Да я понял, она или кто-то под оборотным причастен к похищению. Но ты остаешься..

— Я владею дезиллюминационными чарами в совершенстве. Без меня тебя увидят, — быстро заговорила Гермиона и схватила древко подлетевшей метлы. — Гарри, ругаться будем потом.

— Если с тобой что-то случится, я тебя убью. Ясно? — сказал он и сел на метлу.

Гермиона со словами «Куда уж яснее» наложила чары невидимости на себя и него. И спустя секунду из окна замка Хогвартс вылетели две невидимые фигуры, высматривая в небе черного ворона.

В обеденном зале уже потихоньку начали расходиться студенты — ужин подходил к концу. Аврор Долиш все чаще посматривал на дверь в ожидании героев и начинал нервничать.

 — Ну, и что так долго? Я думал, что мистер Поттер хочет найти свою невесту? — сказал он, возвращая взгляд на карту Глостера.

 — Так, может, это потому, что он уже с другой невестой? — ухмыльнулся один из младших авроров, но его быстро пихнули в бок. Тем не менее, Долиш грозно на него посмотрел.

 — Ты что несешь? Лишнее дежурство захотел? — спросил он.

 — Простите, сэр.

 — Мистер Уизли, вы не могли бы… — взглянул на Рона старший аврор.

 — Сейчас посмотрю, — Рона, которому уже несколько минут улыбалась Ромильда, сидя на противоположной скамье и мелькая стройными ножками под короткой юбкой, тоже заботило, куда подевались друзья. И он, улыбнувшись своей новоиспеченной девушке, достал карту, которая, к счастью, оказалась у него. — Клянусь, что замышляю только шалость, — сказал он и ткнул палочкой в старый пергамент. Он долго выискивал на карте знакомые имена, но, к своему разочарованию, не находил их. Рон не замечал, как над неизвестным артефактом уже сгруппировались все авроры, включая самого главного. — Их нет в замке, — закончил он смотреть и убрал карту, упираясь в несколько любопытных взглядов.

 — Что это?

 — Карта? Интересно. А можно такую на всю Британию сделать? Уолш?

 — Это будет незаконно, — сказал сотрудник Отдела тайн, который тоже заприметил ценный артефакт. — Не думаю, Долиш, что ты хочешь, чтобы все видели, как часто ты посещаешь уборную.

Все рассмеялись, но быстро стушевались под гневным взглядом старшего аврора.

 — Надо выдвигаться, — сказал он и поднялся.

 — Погодите, — заволновался Рон и устремился к Ромильде, которая до сих пор на него смотрела с улыбкой. — Может, они в Выручай-комнате, — он подошел к ней.

 — Помнишь, где Выручай-комната? — спросил он и дождался кивка. — Посмотри, там ли Гарри с Гермионой, и сообщи мне с помощью Патронуса. Сможешь?

 — Конечно, — сказала она, смачно чмокнула его в губы и убежала.

Авроры, с которыми в последние пару месяцев Гарри с Роном проводили много времени, заулыбались. Они хлопнули по спине подошедшего Рона, и все посмотрели на Долиша.

 — Все готовы? Отправляемся. Уолш, с нами?

 — Куда деваться? — задал тот риторический вопрос и, махнув взволнованной Макгонагалл, устремился за аврорами.

* * *

Джинни сидела на стуле и смотрела на Малфоя, который пытался что-то читать в дневнике Лорда. Он старался не прикасаться к тетради из змеиной кожи.

При свете свечей мраморные стены их камеры стали зеркальными, и Джинни невольно посматривала на себя, чтобы убедиться, что все еще выглядит приемлемо. Она отметила, что волосы, конечно, нуждаются в расческе, но все-таки выглядят лучше, чем у Грейнджер.

Она также заметила профиль Малфоя, который по своему обыкновению выглядел пафосным и аристократичным. Волосы хоть и не были как обычно зализаны, но все равно делали их владельца привлекательным. Джинни вдруг захотелось их потрогать — у Гарри, например, они были жесткими и вечно нечесаными, у Малфоя же всегда лежали волосок к волоску.

Мысль о герое, о котором она мечтала с детства, снова заставили ее вновь поддаться унынию. Сейчас ведь рядом с ним Гермиона, и собираются ли они вообще их спасать? Или она уже вцепилась в него мертвой хваткой, а проблемы просто скинули на Министерство. Наверное, не стоило так рано сдаваться. Что теперь делать, она не знала.

И мысли снова плавно перетекли на ее друга по несчастью. Ему, как и Гарри, тоже пришлось немало пережить. Джинни хоть и презирала его, но где-то внутри прекрасно понимала суть его поступков. Он защищал свою семью. Она ради своей тоже бы пошла на многое. На все.

Волшебница обнаружила, что уже не одну минуту наблюдает за слизеринским принцем, и вздрогнула, когда услышала язвительный голос.

 — Что ты так смотришь, Уизли? Презираешь меня? — спросил он, не поднимая головы.

 — А тебя это волнует? — спросила Джинни, удивившись, что он высказал её же мысли.

 — Не то чтобы мне было важно. Скажи, почему такой негатив именно в мою сторону?

— Ты кичишься своей чистокровностью, постоянно достаешь Гарри и Рона, пытал магглов в прошлом году. Выбирай сам, — Джинни не упомянула издевательства над Гермионой, потому что это, пожалуй, единственное, что её не волновало.

 — В отличие от вас, гриффиндорцев, у нас, слизеринцев, возможности отказаться не было — последствия были бы фатальны. Никто не выбирает, в какой семье родиться, уж тебе это должно быть хорошо известно.

 — Я… — впервые Джинни задумалась, а что бы случилось, будь ее родители Пожирателями Смерти. Что было бы, если бы родители внушали ей не уважение к магглам, а ненависть. Что было бы, поступи она на Слизерин. Она судорожно вздохнула, начиная осознавать, что выбора-то по сути не было ни у кого. — Я понимаю.

— Да неужели? — спросил он. — Это вряд ли. Мерлин, какая темная книга. Прямо сжечь её хочется, — он отбросил перо и поднял руки, чтобы потянуться. Ткань рубашки полностью натянулась, демонстрируя худощавое, но жилистое тело. В нем не было той мощи, что у Гарри, но Джинни неожиданно покраснела и ощутила, как желание растекается по всему телу, сосредотачиваясь внизу живота.

Внезапно он повернул голову и посмотрел ей прямо в глаза. Джинни задрожала, но взгляд не отвела. Она не понимала, что с ней происходит. Ей никогда не нравились подобные типы. Она всегда была влюблена в Гарри Поттера и выбрала Дина Томаса только потому, что он чем-то напоминал героя её грез.

Малфой вскочил и за секунду преодолел расстояние, разделявшее их. Он опустил руки на подлокотники кресла, захватывая ее в ловушку.

Сначала Джинни даже испугалась, но в мгновение ока ощетинилась и посмотрела на Драко острым взглядом.

 — Что ты себе позволяешь? Вернись на свое место.

 — Это что ты себе позволяешь? Если ты не хотела, чтобы я подошел, зачем же так смотрела на меня? — спросил он, вглядываясь в голубые глаза, что были подобно небу, в которое он так часто последнее время смотрел.

 — Как смотрела? — прошептала она, облизывая в момент пересохшие губы.

 — Умоляюще. С желанием. Тебе не хватает мужской ласки. Поттер совсем не думает о тебе.

— Да как ты смеешь… — вжалась она в спинку кресла, но судорожно вздымающаяся грудь, выдавала её. — Ты ничего не знаешь.

 — Я знаю, чем ты занималась с Дином, — ухмыльнулся он.

 — Что… нет… откуда… — глаза Джинни заметались, а руками она начала толкать Малфоя в грудь, но легче было сдвинуть камень.

Кажется, Малфой уже решил, как отвлечься от тягостных мыслей, что посещали его в этой «камере».

 — Уизли, не парься. Я прекрасно знаю, чем занимаются чистокровные ведьмы, пока не объявят их помолвку. Это нормально, — ободряюще улыбнулся он, вспоминая дикую реакцию Грейнджер, и склонился ниже. — Мы можем помочь друг другу — снять напряжение, избавиться от страха, — шептал он, пока руки Джинни упирались ему в грудь. — Никто не узнает. Я давно хотел попробовать, какая ты на вкус.

Джинни тяжело дышала. Мысли быстро проносились в голове, сменяя друг друга: «Как Дин посмел… После всего… А если Гарри узнает… Он давно меня хотел… Я так давно не чувствовала… Он такой красивый… Совсем чуть-чуть… Никто не узнает».

Как только согласие мелькнуло в ее взгляде, рука Малфоя сжала тонкое девичье бедро, а их губы соединились в мягкой ласке.

* * *

Солнце почти завершило свой ежедневный круг, когда двое невидимых волшебников еще преследовали по воздуху ворона. Час назад, начиная погоню, они совершенно не подумали, как холодно может быть на высоте, а применение каких-либо чар выдало бы их с головой.

В очередной раз Гарри корил себя за глупость. Его очень беспокоило, что Гермиона может замерзнуть. Он повернул голову, и только легкое мерцание в футе от него выдавало ее местоположение. Он должен был лететь один. Только вот упрямой подруге этого не объяснишь.

Гарри про себя слегка улыбнулся. Он предвкушал, как они наконец завершат свои дела и продолжат там, где остановились.

Гарри снова взглянул на ворона, летящего впереди. Ему даже и в голову не могло прийти, что кто-то из Пожирателей Смерти опустится до такого, чтобы проникнуть в Хогвартс под оборотным зельем. А то, что это был именно один из разыскиваемых преступников, Поттер не сомневался. Теперь понятно, как им удалось проникнуть на поезд. Его сковал страх. Сколько еще таких лже-студентов находится в школе? Ведь прятаться на самом видном месте было невероятно умным решением. Гарри даже задумался, что и он мог бы поступать так в прошлом году, и не пришлось бы друзьям терпеть лишения и голод.

Гарри вздохнул с облегчением, когда ворон начал снижать высоту, потому что пальцы уже одеревенели от холода. В каком состоянии была хрупкая Гермиона, он боялся себе даже представить. Он сразу достал палочку, чтобы быть готовым к любым неожиданностям.

Ворон приземлился на холмистой местности и быстро стал человеком — не осталось и следа от белокурой девочки в слизеринской мантии.

«Макнейр», — подумал Гарри со злостью и двинулся было в его сторону, но что-то коснулось его руки, и он остановился. Пожиратель пошел вперед и, оглянувшись, аппарировал.

 — Мы же упустим его, — заговорил Гарри, но появившаяся из ниоткуда Гермиона взяла его за руку, пробормотав про «след аппарации», и внезапно он ощутил знакомое давление на тело. Как только перемещение завершилось, Гарри увидел Макнейра, но Гермиона снова его задержала.

 — Не торопись. Будем держаться от него на расстоянии, — сказала она.

Пожиратель, очевидно, услышал хлопок, но, не придав этому особого значения, пошел дальше.

Гарри огляделся. Они оказались в симпатичной деревушке, похожей на Годрикову впадину. Двухэтажные домики чередовались с целыми палисадниками, где в строгом порядке росли самые невероятные растения.

Гермиона медленно двинулась за Пожирателем и потянула Гарри за собой, снова обновляя чары невидимости. Она действительно делала это мастерски. Гарри внезапно кое-что вспомнил и решил разрядить гнетущую атмосферу.

 — Гермиона, — позвал он тихо, не выпуская ее руки. — А вот интересно, можно ли под этими чарами заняться любовью в общественном месте? — спросил он, проглотив смешок.

 — Гарри! О чем ты думаешь? С ума сошел? — недовольно забормотала Гермиона, но Гарри увидел улыбку, мелькнувшую в уголке её губ.

Возможно, именно юмор поможет им побороть страх, который довлел над ними все сильнее по мере приближения к огромному мрачному особняку. Ужаса добавляли готические шпили на крыше и окна, полностью занавешенные кроваво-красными портьерами.

Гермиона хоть и была смущена вопросом, но решила поддержать шутку, чтобы Гарри помнил, что после всего плохого всегда следует хорошее.

 — В том состоянии… Такие чары долго не продержатся, — сказала она тихо, чуть сильнее сжав холодную руку Поттера. — Я бы предпочла заниматься этим за закрытыми дверями.

— Ты сама это сказала, — Гарри не отрывал взгляд от жуткого дома, пока переплетал их пальцы. — Так что, после всего… тебе не отвертеться.

— После всего… — прошептала Гермиона и остановилась у самого входа.

— Нужно вызвать Долиша, — сказал Гарри, всматриваясь в дверь, за которой скрылся Макнейр. — Мы найдем потом этот дом?

— Да, теперь, зная его местоположение, без проблем.

 — Пойдем, нечего здесь светиться.

Гарри с Гермионой развернулись, чтобы уйти, но внезапный пронзительный женский крик заставил их замереть и скрестить взгляды.

Пожалуй, стоило подумать. И еще раз подумать, а потом все же дождаться авроров. Но голос, который они сразу же узнали, не позволил думать внятно. Они рванули к дому. Гермиона, пытаясь побороть липкий страх, сразу же взорвала дверь дома «Бомбардой».

* * *

Малфой тяжело дышал и сжимал челюсти, чтобы не стонать в голос. Женская ладошка, такая горячая, стремительно набирала скорость, лаская его член. Пальцы же Драко мягко скользили по влажным складкам между ног Джинни.

Она сидела на нем, повернувшись спиной. Ноги ее были широко разведены, а трусики болтались на тонкой лодыжке. Малфой прижимался лбом к ее гибкой спине и сдерживал себя, потому что его обнаженная плоть была так близко от заветного входа. Одно движение, и он мог бы быть в ней. Просто рывок, и эта гибкая чистокровная ведьма стала бы его.

Кульминация приближалась — Малфой чувствовал, как страх, напряжение и все негативные эмоции исчезают, оставляя внутри только сладкое томление в преддверии оргазма.

Джинни старательно двигала рукой. Она уже не раз это делала и прекрасно знала, как довести парня до безумного состояния, когда он будет готов ради нее на все. Сама же она закусывала губу от удовольствия — так массировать ее нежные складки не могла даже она сама.

Только вот ничего не вышло, и удовольствие никто не получил.

Мгновение спустя они услышали голоса и звук шагов по лестнице, ведущей в подвал. Джинни подскочила и бросилась натягивать белье, пока Драко дрожащими пальцами застегивал пуговицы на брюках.

«Нехорошо, нехорошо» — подумал он, и был прав.

Дверь распахнулась, и в проеме появились три звероподобных человека. Малфой хорошо их помнил, хоть лично никогда не общался, — наемники-оборотни. Они работали не за власть, а за деньги. Как только стало понятно, что Волдеморт проиграет, они исчезли искать нового заказчика. Этим заказчиком оказался старший Нотт. Они помогали ему находить живых существ для убийства в обход Министерства магии. Но он не много мог им платить, и они пришли требовать возмещение ущерба.

Малфой неосознанно прикрыл Джинни Уизли, хотя прекрасно понимал, что против оборотней он даже с палочкой вряд ли бы справился.

Стоящий впереди оборотень принюхался и сально улыбнулся, обнажая кривые зубы и острые клыки.

 — Мы еще даже не начали, а я уже чую запах твоих трусиков, детка. Ты течешь? — спросил он, делая шаг вперед.

Нотт загородил собой своих пленных.

— Саймон, остынь, они мне нужны. Невредимые. Особенно она. Это невеста Поттера, — Нотт старший очень рассчитывал воззвать к разуму наемников, ведь многие из их собратьев тоже сидели в Азкабане. Но знакомая фамилия только распалила инстинкты полулюдей.

 — Поттер… Это из-за которого мы даже в Лютный к шлюхам попасть не можем? Отойди, Нотт. Мы серьезно ей не навредим, — он нахально улыбнулся. — Просто покажем девушке, что такое настоящий мужчина.

Оборотни усмехнулись, и Саймон оттолкнул Нотта так, что тот врезался в стену. После чего просто обошел Малфоя со словами: «Пожирательский щенок» — и мигом оказался перед давно замершей Джинни. Страх полностью сковал её тело. Она пронзительно закричала, как только оказалась на зверином плече, полностью понимая, что ее ждет. Саймон смачно хлопнул ее ниже спины и улыбнулся собратьям, демонстрируя добычу.

— Обожаю женский визг, — заметил один из них.

Малфой в ужасе наблюдал, как уносят Джинни, и устремился к Нотту.

 — Сделай что-нибудь, ты же волшебник, — сказал он.

 — Не могу Драко. Их трое… Они же ничего плохо ей не сделают, ты слышал.

 — Идиот! Ты хоть понимаешь, что Поттер сделает? Тебе же что-то было от него нужно? Думаешь, он станет разговаривать с тобой, когда узнает, что ты подложил её под зверей?

Понимание происходящего отразилось в глазах Нотта. Он резко поднялся и побежал за Малфоем, который уже рванул вверх по лестнице.

Драко надеялся, что избежать изнасилования удастся, потому что его присутствие в доме в этот момент вряд ли сослужит ему хорошую службу. Только это его волновало. Только это. Он совершенно не боялся за юную рыжеволосую ведьму, которая так и не перестала визжать. И страх за девушку примешивался со страхом вновь оказаться в Азкабане.

В гостиной, куда прибежал Малфой с Ноттом, оборотни устроили Джинни на широкой софе. Они окружили ее со всех сторон, держали вырывающуюся девушку и по очереди щекотали. Только это вызывало не смех, а еще больший ужас, которая она показывала непрекращающимся криком. Цвет портьер делал всю эту картину еще страшнее.

На волшебнице уже начали рвать одежду, грязно посмеиваясь и оценивая открывавшиеся прелести, когда в комнату вбежал Макнейр.

 — Это что такое?! Нотт! Сюда скоро заявился отряд авроров! А вы групповушку решили устроить?

 — Погоди, Макнейр, может, и тебе достанется. Мы быстро, — сказал Саймон.

 — Идиоты. Нотт! — они направили палочки на оборотней, но двое из них почуяли опасность и стремительно бросились на нападавших, пока главарь расстегивал пуговицы на штанах, чтобы наконец проникнуть в яростно орущую и извивающуюся Джинни.

Он уже устроился между дрыгающимися ногами, когда на него налетел Малфой. Мысль, что это не поможет, быстро мелькнула в сознании Драко и исчезла.

Саймон собирался просто сбросить мальчишку, как муху, пока Нотт и Макнейр катались по полу, сражаясь с оборотнями уже не за палочки, а свои жизни.

Внезапно все отвлеклись на грохот, который раздался со стороны входной двери.

Гарри вбежал в гостиную и на секунду замер, увидев жуткую картину, но, быстро опомнившись, кинул «Инкарцеро» в одного из оборотней, другого заколдовала Гермиона. Она стояла прямо за Гарри и уже хотела закричать от ужаса и жалости, но быстро взяла себя в руки.

Саймон, быстро оценив ситуацию, сбросил с себя Драко и схватил голую Джинни. Он закрылся ею, а к шее приставил клинок, который достал из сапога.

— Сладкая у тебя невеста, Поттер. Ничего, что ею чуток попользовались? — грязно улыбнулся оборотень.

 — Отпусти ее, и, возможно, ты не сдохнешь в течение следующей минуты, — Гарри хоть и пытался оставаться спокойным, но вид бывшей невесты внушал страх и ужас. Он быстро старался что-то придумать.

Гермиона во все глаза смотрела на Джинни, чьи глаза были красными от слез и криков. Она быстро соображала и видела, как Малфой пытается привлечь внимание Нотта. Наконец его знаки разглядели и толкнули в его сторону палочку.

Гермиона вся сжалась от напряжения, надеясь, что все получится. Саймон услышал странный звук и уже полоснул по женскому горлу, как крики: «Нет! Авада Кедавра!» — слились воедино и разорвали образовавшуюся тишину.

Зеленый луч пришелся прямо на бок оборотня — глаза его закатились, и он начал медленно оседать на пол. Гарри рванул и подхватил падающую от напряжения Джинни.

 — Гарри, Гарри. Ты пришел. Ты спас меня, — шептала Джинни, уткнувшись в мужскую шею, заливая Поттера слезами, после чего впала в бессознательное состояние.

Гермиона только смотрела на подрагивающее тело Джинни и палочкой призвала покрывало с кресла, чтобы Гарри укрыл ее.

— Ей нужно в Мунго, у нее кровь, — сказал Гарри, подхватывая ее на руки.

Малфой до сих пор не мог прийти в себя — после первого убийства в своей жизни, но тем не менее подошел к Гарри, вглядываясь в заплаканное лицо Джинни. Макнейр с Ноттом переглянулись. Они понимали, почему сын Люциуса поступил именно так: вариантов было немного, только вот теперь его ждала та же участь, что и остальных проклятых Пожирателей Смерти — медленное угасание магической силы и скорая смерть.

 — Поттер, я отнесу ее в Мунго. Разберись здесь, — сказал Драко, протягивая руки. В одной так и осталась палочка старшего Нотта. Гарри внимательно посмотрел на школьного врага, потом взглянул на Гермиону, которая кивнула и сказала:

 — Лучше Хогвартс — в Больничное крыло. Нам не нужна огласка.

Гарри передал свою ношу Малфою, и тот аппарировал прямо из гостиной.

Будущий аврор посмотрел на связанных оборотней и спокойно сидящих Нотта и Макнейра, из-за которых, собственно, все и произошло. Гнев начал растекаться по нему, обволакивая и заглушая разум. Он подлетел к Нотту и схватил его за горло. Голос Гермионы отвлек его.

— Долиш, Следуйте за Патронусом, — сказала она, и призрачная выдра, махнув хвостом, исчезла. — Гарри, подожди.

— Нотт, я готов убить тебя.

 — Ты же не убийца, Поттер, — прохрипел Пожиратель и попытался улыбнуться.

 — Ты же предъявлял требования, неужели думал, что я пошевелю ради тебя и пальцем, если бы…

 — Он ничего не мог сделать. На наемников даже Лорд не имел влияния, — заговорил Макнейр, и ошеломленная Гермиона направила на него палочку.

 — А палочки вам на что? — спросила Гермиона, снова усыпляя пошевелившиеся тела оборотней.

Пожиратели переглянулись и кивнули друг другу. «Стоило сразу так поступить», — подумал Макнейр.

— Думаю, нам надо поговорить. К тому же, теперь это касается и Малфоя, — заговорил Нотт.

 — О чем вы?

— Нам нужны…

— Ты еще условия будешь ставить? Отвечай! — зарычал Гарри, приставляя палочку к горлу Пожирателя.

Вполне ожидаемо в дом ворвались авроры, наставляя на присутствующих палочки, во главе с Долишем.

— Где Джинни?! — закричал появившийся Рон.

— Успокойся, Рон, она уже в Больничном крыле, полагаю, — заговорила Гермиона.

 — С кем?!

 — С Малфоем… — увидев, как раскраснелось лицо друга, Гарри поднял вверх руку. — Не кипятись, он ей жизнь спас.

Рон что-то пробурчал про отсутствие выбора и, оценив ситуацию, выбежал из дома.

Долиш же подошел сначала к связанным оборотням, потом посмотрел на убитого.

— Наемники, — сказал он уверенно. — Отличная работа, мистер Поттер. Кто выпустил Аваду?

 — Малфой спас Джинни. Нотт хотел что-то сказать. Что за проклятие? — Гарри снова повернулся к сидящему на полу Пожирателю.

— Все Пожиратели Смерти прокляты. Не… не убивая живых существ, мы лишимся магической силы и вскоре умрём, — сказал он, не отрывая взгляда от шокированного Поттера. — Думаю, это должно озаботить Избранного магического мира.

Гарри посмотрел на Гермиону, совершенно не доверяя Пожирателю. Она пожала плечами и посмотрела на Нотта.

 — Есть подтверждение вашим словам? — спросила она.

 — В дневниках, — вдруг догадался и сказал Уолш, который тоже был здесь. Он смотрел на поверженных и удивлялся, как двоим, по сути подросткам, опять повезло. Трудно бороться с теми, кого отметила сама магия. И тут он вспомнил про других меченых. — Там все: и суть проклятия, и как снять. Верно, мистер Нотт?

Пожиратели кивнули.

 — Где они? — уточнила Гермиона. Она никогда не гнушалась получением новых знаний.

 — Рамси, — сказал четко Нотт, и в разгромленной гостиной тут же появился домой эльф, который глядел только на хозяина. — Принеси дневники Лорда.

Домовик с хлопком исчез и тут же появился снова с черными тетрадями в руках. Уолш вышел вперед и наткнулся на заинтересованный взгляд Гермионы.

 — У вас еще будет возможность их прочесть, мисс Грейнджер, — сказал он, слегка улыбнувшись.

Она только кивнула и обратила взгляд на Гарри, который с ненавистью смотрел на черные тетради, от которых на несколько футов исходило зло. Минуту спустя Уолш опускал дневники в появившийся из неоткуда чемоданчик.

 — До встречи, — сказал сотрудник отдела Тайн и вышел из гостиной жуткого дома.

Авроры уже левитировали оборотней из комнаты и уводили Пожирателей, когда Долиш повернулся к Гарри. Ему очень хотелось знать всю историю от начала до конца, чтобы собрать все факты воедино и решить, как поступить.

Гарри прекрасно понял его взгляд, но сейчас ему требовалось другое. Он взглянул на Гермиону, которая так и не отвела от него взгляда.

 — Аврор Долиш, я расскажу все, что знаю. Прямо с утра отправлюсь в Аврорат, но сейчас ни о чем разговаривать не собираюсь.

Долиш мрачно насупился, но только кивнул и вышел вслед за своими подчиненными.

Гарри с Гермионой остались одни в мрачном доме и ощутили на себе всю тяжесть сегодняшнего дня.

 — Длинный был день.

 — Ты говорила, где-то здесь есть гостиница. Я сейчас не в состоянии куда-либо аппарировать, — сказал Гарри и подошел ближе, вглядываясь в любимые карие глаза.

Гермиона сначала хотела что-то сказать, но потом просто кивнула и обняла Гарри. Спустя минуту они наконец вышли из дома, в который надеялись больше никогда не возвращаться.

Утро в этом городке всегда начиналось одинаково. Молочник разносил молоко в стеклянных бутылках. Дети весело бежали в школу. Мужчины садились в свои автомобили, чтобы уехать на работу в самый туманный город мира, а пожилые представители населения уже вовсю обсуждали молодую пару, которая очень поздно, по их мнению, заселилась в местную гостиницу, хозяйкой которой и была самая главная сплетница.

Уже полностью обсудив юный возраст пары, их пыльную одежду, они остановились на самом главном их недостатке — отсутствии обручальных колец. Но, как утверждала сама хозяйка, в прошлый вечер она смотрела любимую викторину и не обратила внимания на такую вопиющую наглость. «Можно подумать, у меня притон», — говорила она остальным, чтобы никто, не дай бог, ничего плохого о ней не подумал.

Гарри Поттер из окна второго этажа с улыбкой наблюдал за собранием местных сплетниц. Он вспомнил, как и на Тисовой улице самым важным для людей было соблюдение всех возможных приличий, даже неровно стриженой лужайки перед домом. Гарри даже подумал, что шутки ради не стоило ставить заглушающие заклинания: тогда поводов для сплетен стало бы гораздо больше. Гораздо больше. Кожа Гарри покрылась мурашками от воспоминаний о сегодняшней ночи, и он обернулся.

Гермиона всё еще спала. Одеяло практически ничего не скрывало, потому что было скручено и зажато между точеных бедер. Гарри сглотнул. Ночью эти длинные ноги сжимали его талию, пока он утопал в удовольствии, имя которому — соитие. Он и представить себе не мог, насколько это захватывающе, — заниматься любовью. Гарри полночи наслаждался телом подруги — нет, не подруги — невесты. Впервые в жизни он был уверен в своих чувствах и доказывал это Гермионе снова и снова. Хотя в первый раз, когда его рука проникла в тесные джинсы, он получил ощутимый «Конфундус» и получасовую лекцию о том, что их ожидает в случае возможной консуммации. Он принял решение быстро и поцеловал Гермиону, стирая все возможные доводы о невозможности их отношений.

Гермиона, словно почувствовав на себе его взгляд, проснулась. Она увидела Гарри в одних плавках и начала быстро накрываться одеялом и что-то про себя бурчать.

Он рассмеялся, подошел к кровати и уточнил:

 — Не думаешь, что поздновато стесняться, — Гарри пощекотал выглядывающие ступни. Такие маленькие и хрупкие. Ему вдруг захотелось попробовать на вкус каждый розовый пальчик.

 — Стесняться никогда не поздно. Гарри, ты хоть понимаешь, что мы сегодня натворили? — голос звучал приглушенно.

 — О-о, еще как. Очень надеюсь творить это регулярно, — сказал он и лег рядом с Гермионой. Он дождался, пока она выглянет из-под одеяла. Раскрасневшееся лицо, теплый взгляд и привычно растрепанные волосы. У Гарри от нежности стало тесно в груди, как, впрочем, и в плавках. Он не знал, что еще нужно для счастья. Хотя, нет, знал. Он резко навалился на Гермиону и начал её щекотать.

Она завизжала и начала очень бурно вырываться, но Гарри на удивление крепко её держал. Через минуту Гермиона стала задыхаться.

 — Отпусти, я больше не могу, — смеялась она, и он спустил одеяло с головы. Волосы Гермионы были везде, полностью закрывая её лицо. Она безуспешно пыталась сдувать их, на что Гарри с плотоядной улыбкой раздвинул занавес волос в разные стороны, открывая любимое лицо.

 — Какой же я идиот… мы ведь могли так провести целый год или даже больше, — мысль о том, что он так давно упускал возможность быть счастливым, не давала ему покоя.

 — С ума сошел? Мы вообще ни о каких крестражах бы не думали. Да и Рон бы нас не понял, — она снова начала вырываться, но Гарри прижался к ней крепче.

 — Ты как всегда права, — его рука пробралась под одеяло, нащупывая ногу Гермионы, с удовольствием ощущая её гладкость.

Она смотрела в такие знакомые зеленые глаза, и ей внезапно захотелось заплакать. Потому что его прикосновения были так прекрасны, так трогательны, что в груди все сжималось и легонько пульсировало, распространяя по телу волны удовольствия.

 — Ты чего?

 — Ничего… — всхлипнула она. Гарри продолжал на нее внимательно смотреть, и она быстро коснулась поцелуем его губ, щек, носа. — Просто это всё кажется таким правильным. Ты и я. Мне никогда не было так хорошо.

 — Тебе тоже? — она кивнула, и Гарри поцеловал её, сразу же врываясь языком в рот.

Гермиона вытащила из-под одеяла руки, обвила ими шею Гарри и замычала от удовольствия. Она сжимала бедра, потому что там стало очень влажно, а в животе что-то сладко сжималось. Гермиона вспомнила, как Гарри порывисто врывался в нее, и то невероятное ощущение близости, которое перекрыло даже легкую боль от первого вторжения. Но сейчас это было неразумно, потому что презервативы, которые она наколдовала, исчезали через двадцать минут, и в последний раз они чуть не опоздали. Как бы она не любила Гарри, о своих мечтах забывать было нельзя.

Рука Гарри пробиралась всё выше по ноге и нашла наконец заветное местечко, он прикоснулся к Гермионе так, словно всегда знал, как правильно это делать: мягко и настойчиво. Он начал медленно двигать пальцами. Гермиона заметалась, но Гарри не выпускал её губы из плена, и ей приходилось только выгибаться, мысленно умоляя довести её до края пропасти, что зовется удовольствием, а затем сбросить в бездну экстаза.

Наконец он ускорил движения пальцами и оторвался от влажных губ, чтобы понаблюдать за тем, как Гермиона закатывает глаза и сладко стонет. Он не знал, что может быть прекраснее этого. Он слегка усилил давление, и Гермиона начала подрагивать в его руках и вскрикивать его имя. Спустя несколько секунд она открыла глаза и улыбнулась.

 — Это просто... спасибо, — выдохнула она и посмотрела в зеленые омуты глаз, в которых тонула.

 — Ты, кстати, когда засыпала, говорила, что есть еще способы… Как еще это можно делать? — спросил Гарри, ему было очень интересно попробовать другие возможности для наслаждения, которые предоставляли их тела.

После некоторой паузы она покраснела, отвела взгляд и прошептала:

 — Орально. 

Гарри широко открыл глаза и часто задышал, представляя губы Гермионы там, где сегодня ночью были только её прохладные пальчики, которые сводили его с ума.

 — Сейчас мы не будем этого делать, — быстро сказала Гермиона.

 — Я и не хотел, — слукавил он, не отрывая взгляда от её губ. Гарри понимал, что если они начнут, то не вылезут отсюда до Рождества.

 — Лжец, — сказала она и кулачком ощутимо ударила его в бок. — Кто говорил, что не должен лгать?

— Эй, больно, но справедливо.

Они снова рассмеялись и какое-то время просто смотрели друг другу в глаза. Гермиона провела рукой по растрепанным волосам Гарри и улыбнулась.

 — Я люблю тебя.

 — Я люблю тебя, — сказали они одновременно. Эти слова вырвались естественно, словно дыхание. Гарри настойчиво поцеловал её, зная, что она больше никогда не будет ему сопротивляться, уверенный в том, что его любят и он больше никогда не будет одинок. Руками Гарри торопливо выпутывал Гермиону из теплого плена, чтобы скорее ощутить нежность её кожи.

Они упоительно целовались, ощущая, как возбуждение волнами омывает их молодые тела. Гермиона опустила руку между их телами и сжала сквозь ткань давно напряженную плоть. Гарри дернулся и слегка прикусил ей губу, вызывая смачный стон. Он нетерпеливо начал стягивать свои плавки, чтобы проникнуть в такое влажное гостеприимное влагалище.

Сквозь шумное дыхание и сладкие стоны они услышали, как в окно громко стучится сова, очевидно, уже не в первый раз. Гарри разочарованно застонал и уткнулся в плечо Гермионы. В это же время в спальню постучали в дверь. «Да сколько можно?» — раздраженно подумал Гарри и вскочил с кровати.

 — У нас будет хоть один спокойный день? — воскликнул Гарри, недовольно поглядывая на министерскую сову, взгляд которой был немного ошалелым, что еще раз подтверждало, что она уже некоторое время за ними наблюдает. «Можно подумать, первый раз увидела».

 — Вряд ли. Ты к сове, а я дверь открою. Только накинь халат, а то у совы и так уже психика нарушена, — она взяла с тумбочки палочку и левитировала Гарри халат, после чего надела свой и пошла открывать.

 — Мисс Грейнджер, кажется? — осведомилась старушка за дверью их небольшого номера. Она почему-то напоминала гусыню со своей дородной фигурой и длинной шеей. Очевидно же, что вытянула она её, подсматривая за соседями.

 — Все правильно, — Гермиона вышла, понимая, что сейчас её вид вряд ли можно назвать подобающим. Поэтому просто собрала сзади волосы и закрутила их в узел. — Именно это имя вы вчера внесли в книгу учета. Что-то не так с оплатой?

 — Да, то есть, нет, — хозяйка гостиницы попыталась заглянуть в дверь, но Гермиона резко закрыла ее и вежливо улыбнулась. — С вами был молодой человек…

 — В чем дело, миссис Госсип? — нетерпеливо спросила Гермиона; её всегда напрягали такие люди, для которых чужая жизнь была важнее, чем своя. Наверное, дело в том, что своей у нее нет?

 — Дело в том, юная леди, — она сделала акцент на возрасте Гермионы, — что есть определенные нормы поведения и морали, которые запрещают ночевать в одной комнате двум неженатым молодым людям, — выдала она на одном дыхании и строго взглянула на Гермиону, наверняка рассчитывая, что раскраснеется, застесняется и упадет ей в ноги молить о прощении.

 — А старым? Ой… — Гермиона прыснула в кулак. Знала бы эта гусыня, сколько она на самом деле провела времени наедине с парнем, да еще и не с одним. — Вчера вас это не беспокоило, от слова совсем.

 Гермионе в принципе было абсолютно все равно, кто и что о ней подумает. С каких это пор? Но и лицемерия она не терпела. Вчера старушка была совершенно счастлива взять оплату, скорее всего, двойную, потому что цена была слишком высокой для этих мест. Просто вчера Гермионе было не до разборок.

 — Это должно быть и так ясно. Если вы находитесь в приличном обществе…

 — Ладно… — перебила Гермиона и увидела практически обиженно-убийственный взгляд.

Она вспомнила, что так же обижалась, когда ей не давали рассказать что-то, по её мнению, чрезвычайно важное. Гермиона пообещала себе, что не будет больше навязывать людям свое мнение. Может быть, только Гарри иногда.

 — Вы не волнуйтесь. На самом деле мы уже женаты, но все равно покинем это место буквально через несколько минут.

 — Женаты… но вам не больше восемнадцати, — заговорила взволнованно хозяйка и пыталась взглядом ощупать руку Гермионы, которую та уже спрятала в карман, чтобы доказать самой себе, что уж она-то точно не могла ошибиться.

 — Вы что же, не читали Ромео и Джульетту? — улыбнулась Гермиона совершенно невинно. — Извините, кажется, меня позвали.

Через секунду она закрыла дверь перед самым носом любопытной старушки и даже шаловливо улыбнулась. Улыбка пропала, как только она увидела у Гарри письмо с министерской печатью.

 — Нам нужно в Аврорат.

 — Мы и так собирались. Что-то случилось? — спросила Гермионы, направляясь в ванную и начиная снимать халат. Она надеялась, что по крайней мере никого не убили и не похитили.

 — Драко арестовали, — Гарри не сходил с места и смотрел на почти обнаженную Гермиону, которая замерла посередине небольшой комнаты. Ей показалось даже, что он стиснул зубы, чтобы не сорваться и не наброситься на неё.

 — Что? Но он же… — Гермиона вздохнула. Она ведь так хотела принять нормальный горячий душ. После сегодняшней ночи это ей было просто необходимо. Но Гарри сказал только одно слово: «Проклятие», — и ей стало все понятно.

Гарри прошел к своим вещам, но не успел дотянуться до штанов, как вдруг ему стало свежо и приятно, словно после душа. Он обернулся на Гермиону, которая направляла палочку на свое обнаженное тело. — Полезное заклинание, оно бы пригодилось в прошлом году.

 — Это из библиотеки Блэков. Там еще много чего есть, — Гермиона уже натягивала белье, джинсы и кофту.

 — Ну, теперь тебя оттуда вообще не вытянешь, — улыбнулся Гарри, думая о том, что зато теперь у него есть отличный способ отвлекать Гермиону от чтения. Он натянул кофту и наткнулся на вопросительный взгляд. — Что? Ты сама сказала этой старой сплетнице, что мы женаты, или я что-то упустил?

—  Я не имела в виду, что…

 — Нам осталось только подписать бумаги, — он приблизился к Гермионе и прижал её к себе, — Как насчет рождественских каникул?

Гермиона фыркнула, призвала сумочку, потом отчистила и заправила постель.

— Если это предложение, то поработайте над ним еще, мистер Поттер. К тому же ты не поговорил с Джинни.

Они оба вспомнили о маленькой сестре Рона, которая переживала о своей дальнейшей судьбе в Больничном крыле, пока они наводили шороху в этом маленьком мире морали и сплетен. Гарри особенно чувствовал свою вину, ведь он уже планировал свадьбу с Гермионой и был при этом счастлив. Он надеялся, что Рон не убьет его и за Джинни, и за Гермиону. С другой стороны, Гермиона ведь в любом случае найдет выход. В крайнем случае, они снова могут оправиться в Австралию.

Хозяйка гостиницы, которая все это время простояла за дверью, очень плотно прижимаясь к ней ухом, но так ничего и не услышав, постучала. Раз, другой, потом заколотила в дверь. Потом еще раз. Гневно насупившись, она взялась за ручку и вошла, приготовившись прочитать гневную отповедь наглым гостям, но в комнате никого не оказалось. Она в испуге уставилась на идеально-заправленную кровать. Не могло же ей это присниться? Ещё раз все осмотрев, она перекрестилась и отправилась к ровесницам рассказывать новую сплетню о странных исчезновениях и тарелках, которые она якобы видела в небе.

* * *

Джинни медленно приходила в себя. Глаза открывать не хотелось, ведь пока они закрыты, можно списать всё произошедшее на страшный сон. Вот только отголоски боли в шее, где её полоснули кинжалом, были настоящими. Осознание прошло быстро — никаких снов, только правда — её практически изнасиловали. Перед глазами до сих стоял образ лютого зверя с кроваво-красным огромным членом. Он ведь мог её разорвать или убить. Слезы потекли по её бледным щекам. Теперь весь магический мир узнает, что она использована и унижена, и не важно, что этого не случилось на самом деле.

 — Не реви, Уизли, никто ничего не знает… — Джинни задержала дыхание, услышав этот знакомый надменный голос. Он ведь не мог прочитать её мысли? Почему это никто не узнает? Она же в Мунго, а значит, репортерам уже всё известно. «Сука Скиттер, наверное, уже целую статью про меня написала!» — подумала она и застонала. Гарри теперь даже не посмотрит в её сторону — никто не посмотрит.

— Уизли! Открой свои бесстыжие глаза и оглянись! Мы в больничном крыле Хогвартса! — вскричал Драко. — Никто ничего толком не знает. Можешь расслабиться.

— Ты убил его, да? — в сознание возникла картинка, как зеленый луч несется в её сторону.

 — Ничего особенного, — голос Малфоя звучал преувеличено бодро.

 — Ты врешь, конечно… Ты ведь спас меня, рисковал жизнью, — шептала Джинни и наконец открыла светло-карие глаза. Прямо над ней стоял Драко с совершенно нечитаемым выражением лица. — Спасибо, Драко. Большое спасибо, — собственный шепот показался ей неестественным, да и Драко почему-то вздрогнул, но кивнул.

Джинни повернула голову и действительно обнаружила стены Больничного крыла, в котором так часто оказывались Гарри с Роном, а в последний год и вовсе почти весь гриффиндорский факультет. Она с облегчением вздохнула и вдруг заплакала, закрывая лицо руками. Она услышала раздраженный стон Малфоя, но ей было все равно, потому что она потеряла Гарри. Своего Гарри! Он пришел в тот ужасный дом вместе с Гермионой. Это значит, что её мечта погребена под грудой камней, имя которым любовь.

То, что Гарри любит Гермиону, Джинни поняла давно, еще на своем втором курсе. Порой Гарри просто искал её глазами, чтобы убедиться, что подруга рядом и в порядке. Это было понятно, после того как Гермиона чуть не стала жертвой василиска, Гарри за неё волновался. Гермиона так вообще, казалось, ни на что, кроме Гарри и книг, внимания не обращает. Как она умудрилась влюбиться в Рона, так и осталось для всех загадкой. Тут, скорее всего, уязвленное самолюбие сыграло немаловажную роль. То, что эти двое вечно занятых героев не осознали своих чувств, давало ей шанс исполнить свою мечту. Но разве она заслужила счастье? Нет. Вмешались магия и обстоятельства, и теперь у Джинни не было и шанса стать женой Избранного.

Она не ждала, что Драко начнет её успокаивать, но холодный смех, который вырвался у него, был ей неприятен.

 — Что?! — спросила она вытирая слезы.

 — По Поттеру слезы льешь? По-моему, всем и каждому было понятно, что эти двое обречены быть вместе, — очевидная вещь, произнесенная холодным тоном, еще больше взбесила Джинни.

 — Знаю… всё знаю! Неужели нельзя помечтать?!

 — Пф, — фыркнул он. — Нашла о чем мечтать… Так ладно… Прекрати уже изображать Миртл и сядь. Есть что обсудить.

— Если о том, что было между нами… — Драко посмотрел на неё скептически. — О чем тогда? — Джинни резко успокоилась, села и внимательно посмотрела на Драко, как всегда, одетого с иголочки и с прилизанными волосами. Ничего в нем не выдавало недавнего пленного, о своем виде Джинни предпочла не задумываться. Почему-то от его взгляда рой мурашек побежал по её телу, а в низу живота что-то сладко сжималось. Эти ощущения отвлекали её от печальных мыслей, и она настроилась слушать Малфоя.

 — Умница. Слушай, в общем, — он сел на кровать и рывком отодвинул её ноги. Он казался неуверенным и, казалось, даже был бледнее обычного. — Я прекрасно знаю, как ты ко мне относишься, но, учитывая всё произошедшее, как насчет того, чтобы нам с тобой… пожениться? — выдал он и замер, словно долго заучивал это предложение и ждал похвалы.

 — Что?! Ни… — Джинни широко распахнула глаза. Она тут же хотела закричать, чтобы он убирался со своим мерзким предложением, потому что он бывший Пожиратель Смерти и вообще слизеринец, да и семья его никогда не примет. В тоже время вспомнилось, что он лорд богатого рода, что спас ей жизнь. Немаловажное значение имело воспоминание о его пальцах, которыми он так замечательно ласкал её в подвале ненавистного дома. Джинни глубоко задышала, не отрывая взгляда от холодных серых глаз. — Зачем тебе это? Только не говори, что внезапно воспылал ко мне любовью.

 — Конечно, нет, — подтвердил он её догадки. — Слово любовь и его значение всегда оставались для меня загадкой. Ты и сама не любила никогда, только не заливай мне про Поттера. Так вот… — Драко перевел дыхание. — Наш брак будет взаимовыгодным. Имя твоей семьи, — он скривился, — даст мне защиту от дальнейших посягательств на имя Малфоев и наши деньги, которые с таким удовольствием тратит Министерство. Ты же станешь леди Малфой, одной из самых уважаемых леди Магической Британии.

 — Не считая Грейнджер…

 — Еще, — продолжил он, не обращая внимания её на детскую реплику, — ты будешь жить не в старом городском доме Блэков, который давно зарос паутиной, а в величественном поместье Малфоев, — он повернулся к ней лицом и, наклоняясь к её лицу, зашептал: — Ты забудешь, что такое бедность, — он наклонялся всё ближе, руками опираясь на кровать по обе стороны Джинни.

Он практически лег на нее, а она во все глаза смотрела, как его губы подбираются к ней все ближе. Джинни хотела что-то сказать или ответить на поцелуй, как внезапно увидела, что Драко схватился за голову и упал прямо на нее. Она испугалась и закричала, после чего начала активно его трясти.

 — Драко! Драко! Что с тобой? Тебе плохо? Мадам Помфри! — мысль, что и эта возможность выбраться из нищеты и безызвестности уходит, просто разрывала ей сердце.

Она видела, что Драко начал бледнеть сильнее, а дыхание становилось прерывистым. Она услышала шаги в коридоре и испугалась, что Драко увидят в её постели, поэтому она разом напрягла все мышцы и столкнула его с кровати.

Двое авроров вбежали как раз в тот момент, когда он падал на каменный пол. Они подхватили Драко с двух сторон и уже уносили, когда в Больничное крыло зашел мрачный Рон. Он сразу посмотрел на сестру, по щекам которой текли слезы.

 — Рон, что с ним? Ответь мне, что с ним? Куда его уводят? — причитала Джинни, стараясь не думать о том, что он из-за неё больно ударился головой.

 — Он вчера убил человека и тем самым активировал проклятие от Волдеморта. Ему сейчас безопаснее всего находиться под наблюдением специалистов.

 — Что? — она не могла поверить в произошедшее. Её казалось, что это всё один сплошной кошмар. Она легла на кровать и закрыла глаза. Да, точно, просто кошмар. Сейчас она закроет глаза и проснется в тот день, когда Гарри впервые полез ей под юбку. Она тогда зарделась, потому что не ожидала от него такой вольности. Перед ним ей хотелось выглядеть самой невинной, но сейчас она не будет стесняться и сама расстегнет ему ширинку. Да, точно, так и будет. Она проснется, и все будет хорошо. Хорошо. — Все будет хорошо, — проговорила она и тут же заснула.

Рон смотрел на сестру, которая за сутки пережила больше, чем за все последние семнадцать лет. Он волновался за неё, и особенно потому, что Малфоя, которого искали по всему замку, нашли именно у её кровати в Больничном крыле. Он ненавидел Хорька, хотя и был благодарен ему за спасение Джинни. Он бы и сам убил того ублюдка-оборотня, который посмел её коснуться. К остальным выжившим его так и не пустили, а он ведь хотел бы разорвать уродов голыми руками. Рон внезапно пожалел, что они с Гарри так и не додумались освоить анимагию, как когда-то Мародеры. Ведь стало бы гораздо проще защищать своих близких: Джинни, мать, Гермиону, Гарри, и…

 — Рон, — прошептала Ромильда Вейн. Она появилась рядом с Роном и вложила свои пальцы в его ладонь. — Как она? Ты так ничего и не рассказал, — надулась она.

Рон пока не очень доверял этой красивой девушке и рассказывать ей все подробности случившегося не считал нужным, хотя ему и очень льстило её внимание. Он потянул её из Больничного крыла, чтобы Джинни смогла нормально выспаться.

— Тебе не стоит об этом знать. Слушай, а что ты знаешь об анимагии? — в конце концов, чем он хуже Питера Петтигрю?

Ромильда резко остановилась, огляделась и прижала Рона к стене. Она поднялась на носочки и прижалась к его открытым губам, сразу проникая в его рот маленьким язычком. Рон замер, но сразу же сжал Ромильду большими руками. Через несколько мгновений, тяжело дышащий, он восстанавливал дыхание, пока к нему прижималось её разгоряченное тело.

 — Мне нравится, что ты задумываешься о таких сложных вещах, — она улыбнулась и потерлась об него. — Меня это… возбуждает.

 — В таком случае, я составлю список всех сложных слов, о которых когда-то говорила Гермиона, чтобы ты…

Она резко вырвалась из его рук и отошла на шаг назад.

 — Ты всё еще любишь её? — от веселого тона не осталось и следа.

Рон замер. Этот вопрос он не решался задать даже самому себе. Сейчас он рисковал потерять очень привлекательную девушку, которая, похоже, искренне им интересовалась, но и врать ему не хотелось. Он решил, что скажет полуправду.

— Я слишком долго думал о Гермионе, как о чем-то, принадлежащем лично мне. Мне сложно как-то оценивать свои к ней чувства, ведь она… Мы столько времени провели бок о бок. Но я, если честно, не удивлен, что они с Гарри в итоге сошлись, — Рон быстро перевел тему, что оказалось удачным ходом. Улыбка вернулась на миловидное лицо с синими глазами.

 — Пф, конечно, — фыркнула Ромильда и снова подошла к Рону. — Это и так было понятно, всем, кроме тебя и Джинни. Хорошо, что всё разрешилось. Я давно ведь мечтаю о тебе, Рон Уизли. Было что-то безумно-романтичное в том, что именно ты съел мои конфеты с приворотным зельем. Мне потом рассказывали, как Поттер тащил тебя к Слизрноту, а ты все кричал: «Ромильда, где моя Ромильда», — прямо как в любовном романе.

 — Я, знаешь ли, потом неделю лежал в Больничном крыле, — насупился он, но сразу улыбнулся. — Так, что ты говорила, тебя возбуждает? — она рассмеялась от такой наглой смены темы.

 — А по поводу анимагии можно взять пару книг в когтевранской гостиной, там многие этим увлекались. А мне это еще и интересно с биологической точки зрения. Хочешь, расскажу?

 — Только не слишком долго, а то я засну.

Ромильда снова рассмеялась, и они, держась за руки, пошли по коридору.

 — Тогда тебя нужно сначала накормить, чтобы настроение было хорошим. Думаю, завтрак как раз подойдет.

— Идеально, — девушка, которая заботится о его питании, это то, что ему нужно, решил Рон.

* * *

Гермиона сидела в кресле для посетителей в кабинете главного автора и почему-то размышляла о том, что через несколько лет это будет кабинет Гарри. Так она, по крайней мере, старалась отвлекать себя от громкой ссоры, которую устроил он с Долишем. Они стояли напротив друг друга и громко спорили.

 — Он не сделал ничего плохого! — даже было странно, что Гарри защищает Малфоя, того самого, который немало крови попортил ему в школе. Гермиона все же думала, что сказывалось чувство вины перед Джинни, которую тот спас.

 — Он — Пожиратель Смерти, а с этим проклятием еще и потенциально опасный убийца! — главный аврор в долгу не оставался, он вряд ли привык, что им кто-то понукает.

 — Он убил, чтобы спасти жизнь. Мы все убивали на этой войне.

 — Война закончилась.

— Да что вы говорите, — ехидно заговорил Гарри. — Тогда почему людей похищают и насилуют?

— Гарри, тише, — Гермиона оглянулась на дверь, ей вспомнилась Рита Скиттер, которая могла засунуть свою жучиную задницу куда угодно.

 — Да, конечно. Прости. Война закончится, мистер Долиш, когда последний ублюдок сядет за решетку, и один из них, кстати, сейчас в Хогвартсе. Вы лучше бы его схватили, а не Малфоя. Он сейчас и к гипогриффу подойти не сможет. Вы видели его?

— Мы не можем ему доверять. Не вам меня учить, как работать, вы еще слишком молоды!

 — Молод?! Я молод?! — Гарри уже кричал. Гермиона понимала, что обвинение Гарри в ребячестве было для него оскорбительным. В конце концов, он вообще вряд ли вообще знал, что такое нормальное детство. Пожалуй, стоит сводить его на карусель и купить сладкой ваты. — А скажите мне, взрослый аврор, почему вас не было на битве за Хогвартс, или вы посчитали войну с Волдемортом детской забавой?!

 — Всё! — воскликнула Гермиона. — Мистер Долиш! Не будет ли с моей стороны наглостью попросить вас оставить нас.

 — То есть как? Здесь?!

 — Именно, — сказала Гермиона и посмотрела на аврора тем строгим взглядом, который обычно срабатывал на Гарри с Роном. — Мы только переговорим. Своего же кабинета у нас пока нет, — пожала плечами Гермиона и наблюдала, как он, поджав губы, уходит, наверное, чтобы выбить для них помещение. Гермиона даже хихикнула от такой мысли.

— Гермиона, так нельзя делать, — ошарашенно сказал Гарри, всё еще вглядываясь в закрытую дверь. Да он мог повздорить с аврорами, но чтобы выгонять из собственного кабинета… На ум пришла Амбридж и то, как Гермиона с ней поступила.

— Это говорит мне человек, только что обвинивший служебное лицо в предательстве. Только вот он никого не предавал, — она подошла к Гарри и обняла его за шею. — Они действуют в рамках закона. Они государственная организация. Волдеморт именно поэтому не сам стал Министром. Ведь бунт даже он бы вряд ли остановил. Ведь по сути, никаких массовых убийств не было, только охота за тобой.

 — А гоблины? — Гарри старался не вспоминать чувство вины, которое возникло, когда он узнал о расправе в банке Гринготтс. Он сосредоточился на приятных ощущениях, которое дарили объятия любимой.

 — Ну, тут ведь и доля нашей вины есть.

 — Доля — это мягко сказано, но нам было необходимо пробраться в Гринготтс. Никогда не забуду, как ты прыгнула на дракона, — Гарри с некоторых пор с замиранием сердца вспоминал её безумную выходку.

 — А я никогда не забуду, как тебя нес Хагрид. Мне в тот момент хотелось умереть на месте, — прошептала она ему в губы. «Гарри!» — голос Гермионы до сих пор эхом стоял в его мыслях.

 — Ты же мне зубы заговорила, чтобы я истерику прекратил? — вдруг сказал Гарри и коснулся губ Гермионы, чтобы успокоить нервозность, которая возникла от неприятных воспоминаний.

 — Конечно, — улыбнулась она.

 — И часто так случалось в школьные годы?

 — Иногда, — сказала она и нарвалась на скептический взгляд. — Может быть, чаще, чем иногда. Ты всегда был достаточно неуравновешенным.

 — Тебя это не пугает?.. Так, я этого не спрашивал. А то ты быстро меня бросишь, такого неуравновешенного, — коготки Гермионы вцепились Гарри в шею, так что он дернулся. Ощущение было болезненным, но почему-то это отдавало пульсацией в чреслах. Он понимал, что сморозил глупость. Гермиона никогда его не предавала, а он никогда не представлял свою жизнь без неё.

 — Ты говоришь ерунду. Я даже во время войны тебя не бросила, — сказала она ему.

Через несколько секунд Гарри, наслаждавшийся прикосновением к любимым губам, положил ладони на упругие половинки, обтянутые джинсами. Это вызвало смех Гермионы.

 — Что? — почему-то Гарри было не смешно. Он мечтал, чтобы эти джинсы быстрее испарились, а рядом оказалась достаточно плоская поверхность.

 — Да я просто думаю, что таким в этом кабинете занимаются первый раз.

 — Думаешь? — Гарри огляделся, словно был здесь впервые. — Ну… точно не в последний, особенно после того, как я займу его.

 — Ты тоже думал об этом? — заговорщически прошептала Гермиона.

 — Да, пока ты не напомнила, что авроры по сути рабы Министерства, подчиняющиеся любому психу, который встанет во главе угла, — Гарри не был уверен, что смог бы слепо кому-то подчиняться. Хотя. На ум пришел Дамблдор, который по сути отправил его на добровольную смерть.

 — Но с другой стороны, — задумчиво произнесла она, — ты можешь не позволить такому придурку появиться снова.

 — И как? — удивился Гарри. — Я не смогу следить за всеми.

 — И не надо. Надо просто издать несколько новых законов, чтобы магическое общество было не столь ограниченным.

 — Интересно, — он сильнее смял ягодицы Гермионы и вжал её в себя. Его с некоторого времени стали возбуждать такие вот умные речи. — Давно ты это придумала?

 — Думала давно… Гарри, что ты… перестань, — вздрогнула она, когда его рука начала пробираться внутрь джинсов. Она отошла от него на пару футов и поймала на себе влажный взгляд. — Гарри, будь серьезнее. Вернемся к Долишу и Драко.

 — Надо вытащить его, — Гари пожал плечами. — Он не должен сидеть за решеткой. Я об этом и твержу последние полчаса.

 — Знаю, Гарри, но действовать нужно не так грубо и импульсивно. Вспомни Амбридж и к чему привела твоя настойчивость, — она выразительно посмотрела на его левую руку, на которой до сих пор сохранился ожог от надписи: «Я не должен лгать». — Нам проще выяснить все, что можно, о проклятии и скорее снять его, чем ругаться с каждым представителем Министерства. Тогда и другие Пожиратели будут живы. И ведь, судя по истории Драко и профессора Снейпа, не все из них закоренелые убийцы. Кто-то убивал вынуждено.

 — Я бы не был так категоричен. Ты слишком… — Гарри не договорил слово «наивная» и повернул голову на стук.

В кабинет вошел недовольный аврор Долиш.

 — Мы пригласили колдомедика для мистера Малфоя. Вы уже закончили? — сказал он, осматриваясь, словно за несколько минут Гарри с Гермионой могли сыграть сцену из стихотворения «Поиграли мы немножко».

 — Конечно, — улыбнулась Гермиона. — Мистер Долиш, а я могу посмотреть дневники Волдеморта? — она заметила, как передернуло аврора от звука этого имени. — Я очень хорошо разбираюсь в рунах.

 — Я знаю, мисс Грейнджер, вас уже ждут в Отделе тайн. Мне помнится, вы знаете, где это находится, — наверное, в Министерстве до сих пор вспоминают их фееричное вторжение на пятом курсе. Правда счастливая Гермиона не заметила иронии в голосе и взгляде Долиша. Её мысли занимали таинственные дневники, она уже схватила свою сумочку и потащила Гарри из кабинета.

Гарри мельком взглянул на главного аврора, который думал только о том, что герой-щенок через пару лет займет его кресло.

* * *

Небо уже давно было темным, а Гермиона всё еще сидела и что-то переписывала на длинный пергамент. В кабинете уже никого не осталось: все ушли по домам. Гермиону очень хорошо приняли в Отделе тайн. На самом деле, она была первой ведьмой, которую вообще пустили в святая святых, и она этим немножко возгордилась, что не укрылось от цепкого взгляда Гарри.

Он предполагал, что она всё еще сидит здесь, чтобы доказать всем шовинистам и снобам Магического общества, какая она гениальная и вообще молодец. Можно подумать, кто-то сомневается после истории с Хогвартс-Экспрессом.

Он уже практически спал на софе, которую для себя трансфигурировал, когда Гермиона наконец отложила перо и потянулась.

 — Гарри, я кажется нашла… — воскликнула она, а потом быстро заговорила, одновременно взмахивая палочкой, с помощью которой на столе воцарился идеальный порядок. — Правда, надо еще много порыться в тех книгах в Блэковской библиотеке и поговорить с портретом профессора Снейпа, и еще....

— Так ты нашла, или тебе так кажется? — зевнул Гарри и наткнулся на строгий взгляд.

— Ну знаешь… пока я копалась в мерзких дневниках, ты сдулся на первом же и улегся при всех спать, — напомнила она ему. — Мне было стыдно за тебя.

 — Это ты виновата, — сказал Гарри, сел и потер лицо ладонями. — Кто мне всю ночь спать не давал? — он не увидел ошеломленного взгляда Гермионы и палочки, наставленной прямо на него.

Гарри все еще тер лицо, пытаясь разогнать остатки сна, и уже убрал ладони, когда внезапно закашлялся. Гермиона облила его водой, после чего встала с победоносным видом.

 — Проснулся?

 — Кх, кх, — Гарри все еще откашливался и стряхивал с волос воду. — Освежает, спасибо. Ну так что? На Гриммо?

 — Нет. Там я в библиотеке до утра зависну, — сказала Гермиона уже на выходе, осматривая, всё ли вернула на свои места.

Гарри внезапно подошел к ней сзади и положил руку на живот, так что Гермиона вздрогнула. Все тело покрылось мурашками от капель, которые стекали с волос Гарри и охлаждали теплую кожу.

 — Я отвлеку тебя, — прошептал он ей на ушко. — К тому же тебе тоже нужно поспать.

 — Гарри, у нас… — она хотела уже начать говорить, что сон в данной ситуации для них непозволительная роскошь, но была слишком поглощена дрожью, что прокатывалась по телу от прикосновений Гарри.

— Не спорь, пожалуйста… Сон очень важен для самой умной ведьмы поколения, — его слова чередовались с легкими поцелуями в шею, от которых все внутри нее так приятно сжималось, что хотелось верещать от восторга. Но она же Гермиона Грейнджер. Ей не положено верещать...

Гермиона, обласканная его словами и поцелуями, улыбнулась и решила, что сон действительно полезен — она читала — и не только сон.

С позитивным настроением, в предвкушении приятной ночи они вышли в абсолютно темный коридор.

 — Так-так-так, Гарри Поттер и его грязнокровная подружка. Наконец-то вы одни.

Министерство. Это оплот справедливости и власти в магическом мире Британии, где всё и вся подчиняется строгому распорядку. Даже в самые темные времена это учреждение заканчивало свою работу ровно в пять часов вечера в будние дни. В выходные же вообще никто не появлялся. Даже самый ярый из трудоголиков не позволял себе переступить порог атриума в субботу или воскресенье. Только Аврорат оставлял на службе отряд из трех человек, который тоже не сильно напрягался.

В связи с тем, что все входы и выходы, кроме основного, запечатывались магией, охраны как таковой не требовалось, но тем не менее в самом атриуме немного на возвышении стоял наблюдательный пост. Там и восседал достаточно тяжеловесный охранник-сквиб Хоуп Шипп, которому это место досталось благодаря родственным связям: он был племянником троюродной сестры Сьюзен Боунс. Его любимым и единственным развлечением были магические сканворды, в которых картинки выскакивали с бумаги и показывали мини-спектакль, чтобы игрок быстрее отгадал слово.

При приглушенном свете Шипп не заметил посетителя, который, очевидно, не знал про время работы министерства и прошел туда, куда ему нужно.

Теодор Нотт не хотел совершать убийство прямо сейчас, поэтому он незаметно прокрался мимо поста охраны и в предвкушении направился в Отдел тайн, где, насколько он знал, заседали Поттер со своей грязнокровкой. Информацией об этом и о том, как открыть волшебную печать, с ним любезно поделился сотрудник министерства в серой мантии, который сейчас спокойно отдыхал с перерезанным горлом в ближайшем мусорном баке.

Нотт знал, как выглядят сотрудники Отдела тайн, которые и должны были заниматься расшифровкой дневников Темного лорда, один из которых сейчас был в его розовой сумке. Всякий раз, когда Нотт смотрел на этот кошмарный предмет, он морщился от отвращения, но теперь все же спокойно открыл сумку и бросил туда связанный клок волос невыразимца Питерсона, как выяснилось ранее.

Пока он не собирался перевоплощаться в этого чудика с зелеными волосами, потому что он хотел повеселиться, а не прятаться. Гарри Поттера он хотел застать врасплох. А что может быть лучше, чем из ниоткуда появившаяся полоумная девчонка, которой он доверял?

Нотт про себя застонал от воспоминаний о том, какие чудесные звуки она издавала, пока он ее душил. Он с удовольствием вглядывался в огромные голубые глаза, из которых постепенно уходили все искры жизни. Она долго пыталась его разговорить. Но особенно его раздражало, когда кто-то хотел с помощью несуществующих тварей покопаться в его мозгу. Когда его руки легли ей на шею, удивление и страх в глазах стали непередаваемо прекрасным.

Нотт улыбнулся, когда лифт наконец доставил его на нулевой этаж. Он достаточно быстро нашел нужную дверь, за которой слышались приглушенные голоса, и улыбнулся еще шире в ожидании новой жертвы.

То, чего он ждал, наконец случится. Раньше его сдерживало обещание отцу, но раз тот теперь в клетке… Ничего не может ему помешать убить Гарри Поттера — того, кто разрушил жизнь магического сообщества, которое должно жить в страхе. Этот герой ведь даже не задумывался, сколько волшебников находилось под эгидой Темного лорда и сколько сейчас находится в бегах.

Нотт был уверен, что смерть национального символа победы даст возможность Пожирателям Смерти выйти из тени и жить спокойной жизнью, убивать не разных магических тварей, практически не получая от этого удовольствия, а нормальных людей и волшебников, подпитываясь к тому же их энергией.

Дверь открылась, и он задержал дыхание. Показалась взлохмаченная каштановая макушка.

«Отлично, — подумал Нотт младший, — еще и симпатичный грязненький десертик».

 — Гарри Поттер и его грязнокровная подружка. Наконец-то вы одни, — сказал он громко.

* * *

— Луна? — вскрикнула Гермиона, — Гарри, отпусти палочку, это же Луна.

— Да, Гарри, отпусти палочку, это же я. Твоя подруга Луна, — пропищал Нотт неестественно высоким голосом и громко расхохотался.

Гермиона вцепилась в руку Гарри, пытаясь выйти вперед, но тот заслонил её собой, прекрасно зная, кто скрывается за личиной светловолосой когтевранки. Еще он прекрасно знал, что больше никогда не услышит нежного голоска странной девочки, что занимала прочный уголок в его сердце.

— Поттер, что ты замер? Даже не спросишь ничего?

— Гарри, она, наверное, под Империо, — горячо зашептала Гермиона ему на ухо, — Луна, борись с этим, — прокричала она, но Гарри не давал ей выйти вперед, после чего в его голове, словно дети Арагога, быстро забегали мысли. И самой первой была возможная опасность для Гермионы.

— Эверте Статум, — прокричал внезапно Гарри, направляя на Нотта палочку, и пока тот отбивался, Гарри связал магическими путами Гермиону, которую тут же опустил на пол. Он, наложив «Силенцио», спрятал ее под дезиллюминационными чарами. Её взгляд, полный обиды и непонимания, не вызвал в Гарри и толики вины.

— Молодец, Поттер, не растерялся. Конфринго, — весело проговорил Нотт и выстрелил заклинанием из палочки.

Гарри увернулся и, кинув на себя «Протего», пошел вперед, выстреливая лучами один за одним.

Нотт отбивался и, резко развернувшись, начал отступать вглубь Отдела тайн.

 — Мы с тобой славно повеселились, Поттер, на летних каникулах, а? — ухмылялся Нотт, продолжая выстреливать Непростительными, от которых Гарри уворачивался из последних сил. В конце концов, день был длинный и очень насыщенный.

— Это был твой отец, — прокричал он.

— Не совсем. Он же не такой дурак, чтобы вызывать Адское пламя, — рассмеялся Нотт, и светлые волосы растрепались подобно гриве Гермионы, создавая совершенно безумный вид Луны, которого у нее никогда не могло быть. Он побежал, взметнув волосами.

— Нотт, ты хоть понимаешь, скольких ты мог убить детей? — кричал Гарри, продолжая гнаться за ним, а его лучи становились все темнее от того гнева, который обуревал его. Все ведь было так просто. Оборотное зелье. Но даже невыразимцы не могут распознать человека под ним. Вот и новая тема для исследований Гермионы. Он еще раз обернулся на то место, где ее оставил, и снова побежал вперед.

 — Мне плевать на чужие жизни, впрочем, как и тебе. У каждого ведь свое высшее благо. Чем моё хуже твоего? Сколькими ты пожертвовал, чтобы в мире и спокойствии трахать свой гарем?

 — Заткнись, урод, — вскричал Гарри и бросил «Круцио», от которого Нотт с легкостью увернулся. — Вы же, как марионетки, слушали больного! Что он дал вам, кроме клейма и проклятия?!

— Это проклятие лучшее, что со мной случалось! Убивая, я остаюсь жив. Я живу!

— закричал Нотт и кинул зеленый луч смерти. Гарри сумел спрятаться за дверью, которая прямо перед ним разлетелась в щепки.

Внезапно, пройдя длинный путь по узким коридорам, они оказались в до боли знакомом круглом зале — центре Отдела тайн.

Воспоминания о смерти Сириуса заполнили разум Гарри, и он чуть не пропустил очередное смертельное заклинание.

Ненависть к Пожирателям Смерти, Волдеморту и лично к Нотту-младшему заполнила его разум. Он начал стрелять в Нота всем подряд. Но того словно не волновал это беспощадный обстрел. Он продолжал с упоением рассказывать о своих преступлениях.

 — Я выкрал последний дневник Лорда, и вам никогда его не найти, — говорил он, уворачиваясь от красного луча и стреляя в ответ. — Я убил Шелдона Купера, чтобы занять его место в Когтевране. Я убил ту девчонку, которой притворялся Макнейр, — пока он говорил, его лицо и тело менялось, возвращая ему естественный вид Теодора Нотта. — Я убил Луну Лавгуд. Я убью тебя, Гарри Поттер. А как только я это сделаю — я трахну твою грязнокровку! — безумно смеялся Нотт, который теперь выглядел забавно при своем высоком росте и голубом платье до колен.

Но Гарри не было смешно. Последние слова стали финишной чертой дороги ненависти, по которой он стремительно шагал.

 — Авада Кедавра, — закричал Гарри в ответ на такой же вскрик Нотта.

Два зеленых луча скрестились между собой. Враги двигались по кругу, словно два голодных шакала, и только сила духа и инстинкты могли решить, кто выйдет победителем в этой схватке, а кто станет очередным очерком в истории.

Нотт продолжал что-то говорить, но Гарри уже не слушал. Его внимание занимала Арка, которая находилась прямо за соперником. Он напряг все мышцы тела и толкнул руку с палочкой вперед, тем самым усиливая силу Непростительного заклятия. Нотт смеялся даже тогда, когда падал в дымчатое пространство Арки смерти.

Последнее, что Гарри заметил, это яркая сумка, слетающая с плеча падающего Пожирателя Смерти. Гарри проследил взглядом за полетом сумки и увидел, как она приземлилась в руки Уолша, за которым стояли несколько человек.

 — Гарри! — вскричала Гермиона и бросилась к нему на шею. Она добежала до него в считанные секунды, схватила двумя руками за голову и начала целовать всё, до чего дотягивались её губы. — Я готова убить тебя за то, что ты сделал. Но я так рада, что ты невредим, что не буду тебя ругать.

Гарри просто обнимал за талию Гермиону и улыбался. Мысль о ругающей его подруге — самое светлое, что было сейчас в его душе.

— Мистер Поттер, — к ним подошел Уолш и протянул тетрадь в черной змеиной коже. — Это недостающий дневник Тома Реддла. Думаю, что здесь вы с мисс Грейнджер найдете все, что нужно, чтобы снять проклятие с менее обезумевших Пожирателей.

Уолш кивнул в сторону Арки. Гарри взял дневник в руки и вдруг понял, что впервые в жизни совершил осознанное убийство, но, взглянув в обеспокоенные глаза Гермионы, такой родной, такой любимой, он понял, что выбора у него не было, и он не собирается ни о чем жалеть.

Только вот что по этому поводу думает Министерство и Аврорат в частности?

 — Думаю, очередной орден Мерлина в скором времени будет у вас в руках, — сказал Уолш, словно прочитав мысли Гарри.

— Дай взглянуть, — протянула Гермиона руку за дневником, который был в руке у Гарри, но он убрал её за спину.

 — Сегодня мы точно ничего изучать не будем. Пойдем домой? — попросил Гарри.

Гермиона, которая хотела уже поспорить, взглянула на растрепанного и уставшего Гарри и только кивнула, но внезапно спросила:

 — То, что он говорил, это все правда? Все эти дети и Луна? Они…

— Боюсь, что так, мисс Грейнджер. Мне очень жаль.

 — А как же так вышло? Я была уверена, что в оборотном зелье нельзя использовать волосы мертвых, — спросила Гермиона дрожащим голосом.

 — Мы нашли в подвале особняка Нотта тело мистера Шелдона, и умер он, судя по всему, больше месяца назад.

Гермиона сжала руку Гарри и слезы покатились из её глаз.

 — Разве это возможно?

Уолш развел руками.

 — Мы обязательно выясним, — но Гермиона уже не слушала.

Она заплакала и уткнулась лбом в пыльное плечо Гарри. Он убрал палочку в карман и обнял ее одной рукой. Вот только сам он плакать, наверное, больше никогда не сможет.

— Давайте я вас провожу.

Гарри кивнул Уолшу, и они вместе пошли на выход. Все время, что они ехали в лифте и пока шли к каминам, Гарри не выпускал Гермиону из рук. Ему хотелось скорее оказаться в безопасных стенах дома на Гриммо. Просто уснуть, прижимая к себе Гермиону. Но разве все наши мечты сбываются?

Гермиона прижималась к Гарри, и страх за него постепенно уступил другому чувству — нежности и любви. Еще немного, и они окажутся наедине, и тогда она покажет ему всю силу своей благодарности за спасенную жизнь после того, конечно, как сначала отругает за то, что он связал её. Что бы она делала, если бы не Уолш, который об нее запнулся?

Все эти мысли мигом вылетели из головы, когда она увидела Джинни, улыбающуюся полноватому охраннику.

* * *

Джинни долго думала, как ей поступить. Проворочавшись весь день в больничной койке, она смогла заснуть только под вечер, да и то с сонным зельем, которое ей всучила мадам Помфри. Мысли о Гарри и о том, где он сейчас, уже давно отошли на второй план. То, что он был с Гермионой, не вызывало сомнений. О семье она тоже не думала. Они, конечно, пришли, попричитали о её здоровье, порадовались счастливому избавлению, принесли кучу сластей и отправилась по своим делам. А вот воспоминания о касаниях Драко, о его губах, приближавшихся к ней, заставляли сердце биться чаще и испытывать стыд за свою утреннюю выходку. Согласится ли он теперь повторить свое предложение?

Мысль, что Драко сейчас один в камере, расстраивала её, ведь совсем недавно она сама была заперта в подвале особняка Ноттов. Понять, что сейчас чувствует Малфой, было несложно.

Ждать было нельзя. Неизвестно, что придет Драко на ум, тем более под влиянием проклятия. Она не собиралась терять возможность стать супругой последнего из знаменитого рода Малфоев. Даже их темное прошлое её не останавливало. Любая слава хороша, если её повернуть в нужное русло.

Джинни приняла решение. И как только палочка оказалась в ее руках, она дождалась, пока все покинут Больничное крыло, и начала приводить себя в порядок. В этом ей не было равных.

В какой-то момент она, игнорируя все запреты и школьные правила, просто отправилась в Аврорат, хотя солнце уже давно зашло за горизонт. Она посчитала, что вследствие произошедших событий и того, что ей уже семнадцать, она не должна спрашивать позволения у кого бы то ни было. Тем не менее, иногда Джинни со страхом оглядывалась, пока шла по коридорам Хогвартса к одному из потайных ходов, о которых хорошо знала. Все-таки когда у тебя такие братья, как близнецы Уизли, просто грешно иногда не пользоваться их знанием и опытом.

Когда же спустя пятнадцать минут Джинни вошла в Министерство Магии, она была собрана и выглядела, как сама думала, великолепно со своими блестящими волосами, легким макияжем и новыми туфлями, которые ей привезла из Австралии Гермиона. Все-таки хоть она и не станет миссис Поттер — внешний вид миссис Малфой тоже должен быть как минимум аристократичным. Все-таки, в отличие от Грейнджер, она могла похвастаться чистой кровью.

Когда Джинни подошла к круглому посту, удивление очень мягко выражало состояние полноватого с пролысиной сотрудника. Он резко поднялся, ударившись коленом, но все же смог улыбнуться, на что получил лишь надменный взгляд, впрочем уже через секунду Уизли улыбнулась и пропела самым сладким голосом, какой был в её арсенале.

 — Мне нужен Драко Малфой, — через секунду она поняла, что охранник на нее даже не смотрит.

 — Зачем тебе Малфой? — спросил знакомый голос за её спиной. Она вздрогнула и резко повернулась.

Испуг сразу же уступил место гневу, когда она увидела, как органично ладонь Гермионы лежит в руке Гарри. На внешний вид обоих она даже не обратила внимание.

 — Как я понимаю, — проговорила она обиженно, — теперь тебя это не касается.

Гарри понял, что он так и не выпустил руку Гермионы.

Джинни только закатила глаза и вспыхнула.

 — Да чего уж там. Всё с самого начала было понятно, вы…

 — Джинни, немного не то место, чтобы выяснять отношения, — прервала тираду Гермиона.

— Я ничего и не собираюсь выяснять. Прошу вас, проводите меня к Драко Малфою. Он, как мне известно, не числится в преступниках.

 — Сейчас немного поздно… — вставил реплику охранник, с восторгом смотря на Гарри, отчего тот немного поежился. Обожания он не переносил.

 — Я что же, зря сюда примчалась? Может быть, я не заслужила возможности пойти мне на уступки? Моя семья зря сражалась за эту страну? Может быть, это не меня держали, как поганую…

 — Джинни! — прикрикнул Гарри.

 — Я провожу, — вышел из-за поста Шипп и указал рукой направление.

Джинни гордо вскинула голову и пошла за охранником, даже не взглянув на Гарри и Гермиону.

Гермиона сделала шаг за ней, но Гарри удержал её.

— Думаю, сейчас ей нужно дать то, что она хочет.

 — Просто я, кажется, знаю, чего она хочет, — на вопросительные взгляды она только покачала головой и спросила: — Вы присмотрите за ней? — спросила Гермиона у сопровождавшего их бесшумного отряда, состоящего из трех авроров.

До сих пор находившиеся под впечатлением от схватки с Ноттом молодые волшебники кивнули Гарри и пошли за Джинни.

Гарри с Гермионой переглянулись и пошли в сторону каминов. Сейчас единственным их желанием было просто уснуть и забыть эти сумасшедшие полчаса.

Драко сидел напротив Джинни в совершенно бесцветной комнате, в которой стояли только стол и два стула. Чувство ненависти к окружающему миру поглощало, и он решил вылить его на единственного человека, который пришел его навестить. Но ведь все собравшиеся знают её благородные мотивы.

 — Так, так, так. Сама принцесса из замка соизволила посетить злого Дракона, — ухмыльнулся Малфой, а потом шлепнул по столу так, что Джинни вздрогнула, и прошипел: — Только мы-то с тобой знаем, что на самом деле никакая ты не принцесса, а обычная меркантильная девка, и пришла сюда потому, что не хочешь закончить, как твоя мамаша.

Джинни покраснела и потупила взгляд, чтобы не проклясть его за оскорбление её семьи. Вместо того, чтобы сразу же уйти, она медленно встала, зашла Малфою за спину и положила руки на его плечи.

 — Ты говорил, что я нужна тебе, — прошептала на ему на ухо.

Дрожь прошла по телу Малфоя и сосредоточилась в одном конкретном месте. Драко взял тонкую руку Джинни, которая уже обрисовывала круги на его животе, и потянул вниз.

 — Ты знаешь про проклятие? — спросил он хрипло.

Джинни сжала его член через тонкую ткань пижамных штанов, с удовольствием ощущая его твердость.

— Гермиона быстро его снимет.

Драко сжал тонкое запястье и посмотрел в глаза.

 — А если нет? Ты все равно готова выйти за меня?

 — Да, Драко, — прошептала она.

Её голос, так сладко произнесший его имя, взбудоражил чувства Малфоя сильнее, чем пошлые трения её грудей о спину, которые она совершала уже несколько секунд. Он вскочил и в несколько шагов прислонил Джинни с стене.

 — Мне нужны доказательства, что ты меня не бросишь.

 — Что?

 — Моя мать не любила отца, но она была с ним до последнего. Готова доказать свою преданность?

 — Как? — прохрипела Джинни, в шоке уставившись на Драко. Такого она даже представить себе не могла. Но этот напор настолько её возбудил, что она готова была на все, только чтобы рука Драко вновь оказалась между её ног. — Что сделать?

 — Где твоя палочка? — спросил Малфой, полностью осматривая её — от распущенных волнами волос до плиссированной юбки чуть выше колена. На этой юбке он задержал взгляд, еще когда она только зашла в серую комнату для свиданий.

Она достала палочку.

 — Закрой дверь, — приказал он, всматриваясь в светло-карие глаза.

Джинни направила палочку на дверь и дрожащим от предвкушения голосом произнесла запирающее заклинание.

Драко взял палочку из рук Джинни и засунул в свой карман.

Он прижался к хрупкому телу и потерся выступающей частью своего. Драко сразу просунул свой язык Джинни в рот, доказывая ей свое превосходство. Его не волновало, где он находится. Малфой должен быть Малфоем в любой ситуации.

Когда он оторвался от её красных опухших губ, она простонала, словно у нее забрали что-то жизненно важное.

— Ребенок, — прошептал он ей в губы, отвечая на давно заданный вопрос. — Мне нужен наследник.

 — Но… когда мы можем… — пискнула удивленная Джинни, когда он нажал ей на живот.

 — Сейчас, — просто ответил Драко, после чего потянул Джинни на себя и, развернув, резко опрокинул её лицом на стол, так, что она вскрикнула от неожиданности.

В дверь постучались. Малфой напрягся, но Джинни вдруг крикнула:

 — Все хорошо, мы просто разговариваем.

 — Откройте! — потребовали с той стороны.

 — Через пять минут! — ответила Джинни, пока Драко задирал ей юбку.

За дверью установилась тишина, и Джинни сжала бедра то ли от страха, то ли от предчувствия удовольствия.

 — Может быть, дождемся, когда ты выйдешь? — попросила Джинни.

 — Это еще неизвестно, когда случится. Забеременев наследником Малфоев, ты получишь доступ и к нашему счету, и к особняку. Ты же этого хочешь? — бормотал Драко, поглаживая гладкие ягодицы идеальной формы. — Этого?

 — Да, — простонала Джинни, возбуждаясь только от одной мысли об огромном просторном доме. Она чуть расставила ноги, отвечая на заданный ранее вопрос.

Драко не надо было повторять дважды. Он резко стянул розовые трусики с белоснежных бедер и спустил свои пижамные брюки.

 — Не жди в первый раз удовольствия, — предупредил Драко и смочил слюной девственный вход.

Джинни промолчала. Она ожидала сомнений, страха, ужаса — чего угодно, но только не желания поскорее оказаться заполненной этим самовлюбленным аристократом.

Всего один резкий выпад, и вот уже Драко через ткань сжимал зубами кожу на спине от непередаваемых ощущений, а Джинни зажимала кулаком рот, чтобы не застонать в полный голос, потому что таких эмоций она не испытывала никогда. Идеально совместимы, вот что приходило ей на ум.

 — Нормально? — прохрипел Драко, который сдерживался из последних сил, чтобы не начать вбиваться в это чистокровное девственное тело.

 — Очень, — промычала Джинни в кулак, дав ему разрешение на осуществление любых его желаний, потому что оказалось, что они у них более чем схожи. Они идентичны.

Ровно через пять минут совершенно собранная и прекрасно выглядящая Джинни прошла мимо Авроров, которые пристально за ней наблюдали. Её прическа была волосок к волоску, одежда

— выглаженной и опрятной, вот только розовые трусики теперь заняли свое место в кармане у Драко, который с нетерпением ждал следующего свидания.

Рождество в Лондоне — это настоящий праздник для души и сердца. Город преображается практически до неузнаваемости. Дома, столбы и деревья оплетаются бесконечными нитями иллюминаций, а на улицах тут и там сверкают разноцветными огоньками красочно украшенные ели. Общественный транспорт прекращает свою работу, но это никого не смущает. В этот праздничный день почти все горожане выбираются на улицу и путешествуют пешком, разглядывая любимый город. Лондонские рождественские ярмарки радуют посетителей яркими красками, весёлыми конкурсами, загадочными фокусами и, разумеется, широчайшим выбором подарков себе и близким на любой вкус.

Гарри Поттер, живший в Лондоне с самого рождения, никогда не видел ничего подобного — Дурсли предпочитали праздновать Рождество исключительно дома, да и сам он после поступления в Хогвартс ещё ни разу не выбирался в Лондон. Сегодня же ему показали, что такое настоящий праздник, и даже взгляд отца Гермионы, насквозь прожигающий недоверием, не смог помешать Гарри как следует насладиться этим чудесным днём.

Рождественский ужин в доме Грейнджеров готовили хозяйки дома, а помогал им Кричер, с которым впервые в его долгой жизни обращались, как с живым существом, а не как с тряпкой. Это настолько его растрогало, что всего лишь за считанные минуты в доме воцарился идеальный порядок, а фасад на зависть всем соседям оброс самыми невероятными украшениями.

Гарри умоляюще посмотрел на Гермиону: он не хотел оставаться наедине с мистером Грейнджером. Отец Гермионы пугал его почище самой Гермионы в гневе... Особенно пугали его недавно отращенные усы — они зловеще топорщились, будто наэлектризованные витающим между двумя мужчинами напряжением.

Гермиона же с загадочной улыбкой расставила на столе принесённые ранее закуски и, мимоходом погладив Гарри по плечу, скрылась на кухне. В своём старом и растянутом, но, наверное, весьма любимом свитере она выглядела такой тёплой, уютной и домашней, что у Гарри перехватывало дыхание. Особую пикантность ситуации придавал тот факт, что под этим свитером на ней наверняка ничего больше не было — всё-таки за те два месяца, что они провели наедине в Выручай-комнате, он успел прекрасно изучить все её привычки, касающиеся одежды.

Гарри вновь уловил на себе пытливый взгляд отца Гермионы и, за неимением лучшей преграды, спрятался за разворотом «Ежедневного Пророка». Его взгляд тут же наткнулся на статью небезызвестной Риты Скиттер под заголовком:«Ветреный герой».

«Нашей редакции стало известно, что матримониальные намерения Гарри «Победителя-всего-зла» Поттера существенно изменились. Поскольку мистер Поттер никогда не разменивался на мелочи, он решил изменить в своих планах самое главное — невесту.

Джиневра Уизли — предыдущая невеста национального героя — находится в весьма расстроенных чувствах и отказывается дать редакции какие-либо комментарии по этому поводу. Впрочем, из пожелавших остаться анонимными источников нам стало известно, что мисс Уизли уже нашла утешение в объятиях бывшего Пожирателя Смерти — Драко Малфоя, с которого совсем недавно сняли проклятие, как и все обвинения. Мало того, из того же источника нам стало известно, что пара уже успела сочетаться узами брака и на данный момент с нетерпением ждёт рождения наследника.

Похожая ситуация сложилась и у брата Джиневры — Рональда Уизли. Тяжело пережив расставание с магглорождённой Гермионой Грейнджер, мистер Уизли поспешил связать себя узами брака с некой Ромильдой Вейн. Счастья им и любви!

И сейчас вы, дорогие читатели, уже наверняка догадались, на ком именно собрался жениться Гарри «Я-меняю-невест-как-перчатки» Поттер. Да-да, всё верно, новой невестой он назначил свою подругу детства и одноклассницу Гермиону Грейнджер. К нашему глубочайшему сожалению, мистер Поттер отказался как-либо прокомментировать данную рокировку.

Как вы видите, уважаемые читатели, Гарри «Творю-что-захочу» Поттер не перестаёт нас удивлять. Недавно он отказался от поста главы аврората, оставив его за Долишем. Надолго ли? Возможно, уже завтра он передумает. Или нас будет ожидать ещё одно сообщение о новой невесте? Кто знает…

Во всяком случае, мы продолжаем внимательно следить за перипетиями его жизни, жизни всемирно-известного Гарри Поттера».

Гарри глубоко вдохнул и медленно выпустил воздух сквозь плотно сжатые зубы. Тот факт, что «Пророкузапретили рассказывать про убийство в Отделе Тайн, не давал им никакого права отыгрываться подобным образом и писать про него всякую чушь.

«Ветреный?! Это я-то ветреный?! — возмущался он про себя, раз за разом пробегая статью взглядом. — А не они ли сами постоянно женили меня на Гермионе?!»

В голове сами собой начали складываться планы по приструниванию этой сказочно-лживой бульварной газетёнки. Сейчас на это просто не было времени: их с Гермионой ждало обучение во Франции, но вот потом…

Мысли о «Ежедневном Пророке» как-то сами собой перетекли к журналу «Придира». Вернее, даже не к нему самому, а к дочери его владельца и главного редактора. К Луне Лавгуд.

Гарри сгорбился и спрятал лицо в ладонях — он совершенно забыл о смерти этой непосредственной и воистину светлой девушки. Почему-то именно ее убийство потрясло его до самых глубин души. И даже свершившаяся месть не принесла ему покоя.

«Такие, как она, не должны умирать, — сжал кулаки Гарри. — Не должны!»

Он хотел защитить мир от подобных Теодору Нотту ублюдков, но для начала ему надо было стать менее импульсивным и научиться держать себя в руках.

— Гарри? — грубый мужской голос вернул его к реальности. — Все нормально? Если ты переживаешь из-за наших взаимоотношений, то знай, что ради дочери я могу закрыть глаза на многое.

Гарри криво усмехнулся, покачав головой: даже в этих вроде как мирных словах ему почудилась неиллюзорная угроза.

— Я люблю Гермиону, — просто ответил он. — Поэтому ради неё я тоже готов мириться со многим. Даже с вашей подозрительностью.

— Ты же понимаешь, что у меня есть причины так себя вести? Ведь еще пару месяцев назад ты хотел разорвать вашу с Гермионой… магическую связь.

— Не то чтобы хотел, скорее, считал правильным, — поморщился Гарри и протянул собеседнику газету. — Но не один вы такого обо мне мнения. Прочтите.

Пока отец Гермионы читал столь возмутившую Поттера статью, главный герой этой статьи лениво скользил взглядом по празднично украшенной гостиной. Установленная в углу ёлка была вся усыпана яблоками и фарфоровыми ангелами, на камине висел целый ряд разнокалиберных носков, а из нескольких высоких ваз торчали разлапистые еловые ветки. Со стороны кухни доносились голоса Гермионы и её мамы, звон посуды и умопомрачительные запахи рождественских угощений. Всё это наполняло душу Гарри таким спокойствием и умиротворением, какого он ещё ни разу не чувствовал в своей жизни.

«Наверное, вот оно — настоящее счастье», — улыбнулся Гарри, с неимоверным удовольствием вдыхая аромат Рождества. Первого безопасного Рождества в своей жизни.

— Очень похоже на желтый глянец, популярный в городе. Что здесь ложь? — Джон закончил чтение и отложил газету.

— На самом деле почти ничего, — вздохнул Гарри. — Просто то, как они это подали…

— Выставляет вас с Гермионой не в лучшем свете? — проницательно заметил Джон.

— Да, но нас это мало волнует.

— Так значит, — Джон наклонился поближе к Гарри, — вам даже жениться не надо? Вы уже женаты магически, не так ли? Как это вышло?

Гарри даже покраснел, очень напоминая смущенного Рона. Он не хотел обсуждать с отцом Гермионы обстоятельства того, как именно был заключен этот брак.

— Ну…

— Гермиона беременна?

Момент для данного вопроса он выбрал не очень удачный. Гермиона как раз вошла в гостиную для того, чтобы пригласить мужчин к столу, на котором самым чудесным образом появился традиционный рождественский ужин.

— Нет! — возмущённо вскричала она. — Как ты мог такое подумать?!

— Я просто спросил…

— Садись за стол, Джон, и не смущай детей, — осадила мужа Джейн, начиная раздавать блюда. — Но вообще имейте ввиду, что мы с папой не молодеем и были бы не прочь понянчить внуков.

Гарри незаметно подтолкнул Гермиону, на что она отрицательно мотнула головой и наступила Гарри на ногу.

— Мама, не волнуйся, — строго проговорила Гермиона, — я что нибудь придумаю, и вы ещё своих нарожаете.

В этот момент эстафета смущённого молчания была передана родителям, которые уже не один десяток лет мечтали о большой семье.

* * *

Спустя час родители Гермионы резко засобирались и, нарядившись, ушли из дома, сославшись на заранее запланированную встречу с друзьями. Гарри в недоумении посмотрел им вслед и перевел взгляд на Гермиону, наткнувшись на подозрительно смелую улыбку.

— Ты держался молодцом, — сказала она и потянула его на диван.

Гарри осторожно сел, все еще поглядывая в сторону прихожей.

— И когда они вернутся? — поинтересовался он, прислушиваясь к щелчкам замка на входной двери.

— Победитель самого Волдеморта боится отца своей подруги? — рассмеялась Гермиона.

— Невесты. Ты видела, как он на меня смотрел? И что может моя палочка против двустволки в коридоре, про которую он столько рассказывал? Кстати, откуда она у него?

— Охотился по молодости с друзьями.

— Вот откуда в тебе эта кровожадность, — усмехнулся он, — а от матери что?

Гермионе было безумно приятно, что Гарри наконец-то начал интересоваться её жизнью в целом и ей самой в частности. Поэтому она развернулась и оседлала его сверху.

— Кроме внешности, хочешь сказать? — соблазнительно улыбнулась Гермиона. — Ещё я занималась балетом. Мама тоже когда-то ходила в балетную школу и посчитала, что только балет сможет хоть на какое-то время отвлечь меня от книг.

Гарри снова покосился на дверь, но руки его уже пришли в движение и мяли её ягодицы, обтянутые домашними бриджами.

— И как? Получилось? — поинтересовался он, не сомневаясь в ответе.

— Нет, конечно, — промурлыкала Гермиона, наслаждаясь лаской, и взъерошила ему волосы. — Гарри, их не будет пару часов как минимум. Не волнуйся.

Гарри наконец-то оторвал взгляд от двери и нервно хмыкнул:

— Тебе легко говорить, ты его дочь.

— Любишь меня — люби и мою семью, — прошептала она, едва касаясь своими губами его губ.

— Очень люблю и, думаю, даже могу доказать это!

Резко выпрямившись, Гарри опрокинул её на спину и навис сверху. Гермиона хихикнула и с готовностью потёрлась о весьма определённую и, надо сказать, весьма напряжённую часть его тела.

— А не этим ли ты все последние месяцы занимался в Выручай-комнате?

— Я готов доказывать тебе это всегда и везде, — фыркнул Гарри. — И даже если бы мне не удавалось хотя бы пару раз в неделю вытаскивать тебя из библиотеки, будь уверена — я бы не постеснялся раздеть тебя и там.

— Так хочешь шокировать мадам Пинс? — игриво повела бедром Гермиона.

— Она же библиотекарь, может, даже и подсказала бы чего годного.

Гарри и Гермиона расхохотались, представляя, как их действия направляет строгая мадам Пинс. Правда, уже через несколько мгновений смех оборвался, и они долго смотрели друг другу в глаза, пока Гарри, наконец, не потянулся к губам Гермионы.

— Когда ты поняла, что любишь меня, и, главное, как? — вдруг спросил он, когда между их губ осталось чуть меньше дюйма свободного пространства.

— Когда читала про способы разорвать помолвку. Просто расставила все по полочкам и сделала определённые выводы. Ведь с самого начала буквально все говорило о моей любви к тебе, — тихо прошептала она. — А ты?

— Когда ты уехала, — столь же тихо ответил он. — Тогда мне в голову пришла мысль, что жизнь без тебя — это не жизнь. Я даже не представляю, каково это — жить без тебя. Ты моя семья, Гермиона, и это не изменить.

Гарри склонил голову и наконец-то поцеловал её, давая волю и своему языку и рукам. Одновременно с ним Гермиона потянулась к пуговицам на его брюках, ведь для неё не было секретом, что он тоже весь день мечтал об этом.

Внезапно Гарри замер и с тяжёлым вздохом слез с Гермионы. Он уселся на пол, опершись спиной о диван, и растерянно взъерошил волосы.

— Черт! Прости, но я не могу делать это там, где недавно сидел твой отец, — он замолк на секунду, но тут же решительно продолжил: — Нам нужен свой дом. Напомни, почему тебе не нравится дом на Гриммо?

— Ты же сам хотел семью, — Гермиона протянула руку и тоже взъерошила ему волосы. — Разве это то место, где должны расти дети?

— Значит… — улыбнулся Гарри.

— Это значит, что я уважаю твои желания, но прошу и тебя уважать мои. Давай сначала закончим Хогвартс, потом — университет, а уже после этого можешь со спокойной душой приниматься за дело.

— Ты так об этом говоришь, словно это какая-то миссия.

— Конечно! — удивленно воскликнула Гермиона. — К твоему сведению, я уже прочитала об этом практически всё, что только можно. Сначала мы пропьем курс витаминов и несколько зелий, которые я должным образом модифицирую и подгоню персонально под себя. Потом займёмся специальными упражнениями. Курсы родителей. Курсы дыхания. К рождению нашего ребенка мы должны быть готовы на все сто процентов!

Гарри только и смог, что восхищённо покачать головой, фантазируя о том, как они с Гермионой будут заниматься на курсах родителей, о которых они недавно читали. Он мечтал о большой семье, и то, что Гермиона поддерживает эту его мечту, наполняло сердце Гарри такой благодарностью, что он был уже сейчас готов согласиться с любыми её условиями и прихотями.

— Ты уже и дом нам выбрала?

— Помнишь тот беленький домик возле гостиницы миссис Госсип?

— Что? Зачем?!

— Мне понравилось ее шокировать, — хихикнула Гермиона и поднялась с дивана. — Кстати, если тебе так претит заниматься любовью в доме моих родителей, то мы ведь в любой момент можем отправиться туда.

Гарри на это только улыбнулся и, вскочив на ноги, протянул Гермионе руку.

Спустя мгновение по дому прокатился громкий хлопок сдвоенной аппарации, и гостиная опустела. Спустя ещё мгновение в ней появился Кричер и принялся убирать со стола.

— Род Блэков наконец-то будет продолжен, — скрипел он, взглядом очищая посуду и собирая её в стопки. — Кричер этому рад. Очень рад.

Домовик исчез, перед этим не забыв погасить лампы, и только свет гирлянд на рождественской ёлке освещал тёплую и уютную гостиную в доме Грейнджеров.

Рождество наступило.