Гарри Поттер и Платяной шкаф  (джен)

В Кэр-Паравел прилетел орёл и сообщил, что людоед и ведьма убивают мирных нарнийцев.

Вот твои подарки, — но это не игрушки. Возможно, не за горами то время, когда тебе придется пустить их в ход. Будь достоин их. — Вспомнил Эдмунд слова Отца Рождество. Теперь у него есть такие же щит и меч, как и у Питера.

Королева Сьюзен Великодушная и король Эдмунд Справедливый разправились с людоедом и ведьмой. Король Эдмунд начал собирать свой Отряд. В следующий раз было больше приспешников. Дело принимал серьёзный оборот.

В Кэр-Паравел прибежала белка, вестница жителей Западных лесов, и сообщила, что приспешники Джедис вновь разоряют деревни и убивают мирных нарнийцев, как будто предыдущие рейды Эдмунда и его отряда не были им хорошим уроком. В этот раз они были хорошо организованы, а в бой их вёл безжалостный Отмин-минотавр, ведьмин генерал, которого едва живого унесли с поля боя при Беруне.

Отряд немедленно выдвинулся на запад. Командовать пришлось королю Эдмунду: Верховный Король Питер сражался с великанами на далёком севере. Гарри Поттер отправился вместе с ним. Королева Сьюзен Великодушная обняла и поцеловала его на прощание.

Король Эдмунд Справедливый отправлял Отмину ультиматум, призывая его сдаться взамен на жизнь и минотавр, ухмыляясь, разорвал свиток пергамента на мелкие клочки.

Король Эдмунд Справедливый приказывал штурм развалин замка Колдуньи, где засели мятежники.

Отмин и его банда были фанатично преданы Колдунье. И, разумеется, они предпочли умереть, но не сдаться.

Отряд короля Эдмунда отчаянно сражался с бандой Отмина. Гарри Поттер поливали врага льдом и огнём из своего посоха. Банда минотавра редела с каждой минутой.

Такова была обратная сторона справедливости, и Эдмунд понимал: от того, что по законам Нарнии таково было наказание, он сегодня отнял десятки жизней.

Гигантский минотавр тяжело сполз на землю, огонь ненависти в его глазах погас теперь навсегда.

Король Эдмунд молча вытер свой меч, который ему подарил Отец Рождество в Кэр-Паравеле, об траву, пробивавшуюся сквозь каменные плиты в развалинах замка Колдуньи. Запястье левой руки сильно болело — щит был выбит из руки во время боя, а удар секиры минотавра легко сломал хрупкие кости. Гарри Поттер вылечил Эдмунда заклинанием.

Раздались еле слышные шаги, и к молодому королю подошёл огромный волк. Фаркас, ставший за последний год одним из его доверенных командиров, осторожно понюхал поверженного врага.

― Мёртв, Ваше Величество, ― доложил он, ― мы победили. Лаврус, этот несносный сатир, повел остальных обыскивать развалины, но, кажется, никого не осталось в живых.

― Спасибо, Фаркас. Можешь отправиться в лагерь и сообщить об этом целителям. Раненым будет нужна помощь.

Волк молча склонил голову и убежал. Эдмунд прислонился к стене. От вида крови на камнях и тел погибших короля-воина не должно мутить, но мальчик ничего не мог с собой поделать.

Он знал, что всё так и будет.

Неожиданно молодой король услышал, как кто-то перепрыгнул через стену и мягко подошёл к нему. Даже сквозь закрытые глаза он мог ощутить свет, исходящий от вновь прибывшего, и Эдмунд мгновенно опустился на колено.

― Аслан!

― Здравствуй, сын Адама и Евы, ― Лев благосклонно кивнул головой, ― можешь подняться с колен.

― Почему ты здесь? ― спросил молодой король.

― Я обещал навещать вас, ― просто ответил Аслан. Если бы он был человеком, Эдмунд поклялся бы, что заметил тень лукавой улыбки. ― Что тебя тревожит, король Нарнии?

И Вопрос Великого Льва застал Эдмунда врасплох, и он даже растерялся. Ответить «ничего» он не мог ― лгать Аслану ему не позволяла совесть, так что Эдмунд ответил:

― Это, ― он обвёл рукой остатки внутреннего двора, ― всё из-за меня. Я мог бы продолжить переговоры, постараться убедить их… Сделать что-то ещё, чтобы помочь им.

― Смысл вести переговоры с чудовищами? ― сказал Гарри Поттер.

Король Эдмунд поднял взгляд от земли. Лев смотрел на него понимающе и печально.

― Не нужно отбирать у врага свободу выбора, сын Адама. Они отвергли твоё предложение и сами выбрали свою судьбу. Или, ― взгляд Льва стал словно жёстче и острее, ― ты желаешь для себя безграничной власти над разумом и поступками прочих?

― Нет! ― возмущенно воскликнул Эдмунд. В таком ключе вся ситуация выглядела по-другому. ― Прости, Аслан. Мне ещё многому предстоит научиться.

Великий Лев ласково тронул его за плечо и позволил обнять, зарывшись лицом в роскошную гриву. Именно так их нашёл Лаврус. Обычно неугомонный сатир, увидев Аслана, перестал размахивать руками на бегу и, резко остановившись, глубоко поклонился.

― Аслан! Ваше Величество! Мы нашли ещё одно подземелье Колдуньи. И мы… Я подумал, что вы захотите взглянуть.

Эдмунд повернулся к Аслану:

― Аслан, ты пойдёшь с нами? Пожалуйста.

Лев молча кивнул, и они проследовали за сатиром.

Спускаться в подземелье Джедис рядом с Асланом оказалось совсем не страшно. Великий Лев словно светился в темноте, разгонял пахнущий плесенью воздух, и даже воспоминания о собственном кратковременном пребывании в ледяном плену казались Эдмунду не такими страшными.

Они достигли конца узкой лестницы. Впереди открывался короткий коридор, по обе стороны располагалось по две зарешёченных клетушки, а одна, запертая на крепкий замок, находилась в самом конце. Четыре первых оказались пусты: там не было ничего, кроме обрывков тряпья и высеченных на стенах палочек. После их подсчета дыхание молодого короля перехватило — ни один бедняга не задерживался здесь более чем на десять дней.

― Мне кажется, это особые камеры тайной полиции ведьмы, ― сказал Лаврус, ― здесь она держала тех, для кого обращение в камень было слишком мягкой участью.

Вот мне ещё один урок, ― мрачно подумал Эдмунд, ― каким не должно быть правосудие. Никогда.

Тем временем Аслан подошел к последней из дверей. При его приближении замок, казалось, открылся сам собой. Эдмунд тут же проследовал за ним. Лаврус отстал, копаясь в обрывках старых бумаг в углу.

Комнатушка на первый взгляд тоже была совершенно пуста, однако молодой король заметил, что Великий Лев без колебаний двинулся в самый дальний угол. Там обнаружилась статуя. За годы одинокого стояния здесь она покрылась пылью, а от вытянутой руки к стене протянулись нити паутины.

Это оказался кудрявый юноша чуть старше Верховного короля Питера. Он был одет в до боли знакомые доспехи и тунику с изображением льва. Оружия он не держал, а его руки были широко раскинуты в сторону, словно до последней секунды он старался защитить кого-то от удара.

― Кто это? ― спросил король Эдмунд.

Лев не ответил, а лишь дохнул на статую. Камень тут же пошёл трещинами, стал пылью осыпаться на пол. Юноша медленно оживал. Вот осыпалась серая крошка с рыжих волос, затрепетали ресницы, плечи судорожно дернулись в попытке сделать первый вдох за много лет… Эдмунд Певенси уже видел, как Аслан возвращал жертв Колдуньи к жизни, но каждый раз он ощущал благоговение, видя подобное чудо.

Как я мог хоть миг ненавидеть Аслана?

Глаза бывшей статуи открылись. Он моргнул несколько раз, а потом увидел перед собой золотую фигуру Льва и упал на колени.

― Аслан… Прости меня, ― тихо прошептал он.

― Встаньте, лорд Перидан, ― ответил Лев.

Эдмунд тихо вышел в коридор, прикрыв дверь. Ему было очень любопытно, но он никогда бы не посмел прервать или подслушать исповедь неизвестного рыцаря.

Едва король Эдмунд выбрался из затхлого подземелья на свежий осенний воздух, его поймал Фаркас. Брат печально известного Могрима, он был вожаком стаи волков, отказавшихся сражаться за Колдунью, но не пришедших на зов Аслана к Каменному Столу, так что теперь он изо всех сил старался доказать свою преданность. Молодому королю даже нравился его мрачный, неуступчивый, но очень заботливый характер, проявления которого порой принимали странные формы.

Король Эдмунд спросил, приходилось ли им слышать о лорде Перидане. Фаркас лишь покачал головой:

― Нет, Ваше Величество. Я был рожден уже во время правления Колдуньи, и среди моих сородичей было слишком много верных ей.

Сатир же наморщил лоб, пытаясь припомнить что-то, и после нескольких минут раздумий сказал:

― Да, кажется, мне он известен.

После этого он спел заинтересованно внимающим слушателям печальную балладу о последнем сражении под сенью ветвей Древа Защиты и о битве Перидана с самой Джедис. Ещё Лаврус спел песню, названную «Плач Лебеди о названном брате».

Слушая эту историю, произошедшую так давно и одновременно недавно, Эдмунд твёрдо решил поговорить с расколдованным рыцарем.

Рыжую макушку лорда Перидана среди снующих по своим делам воинов мальчику удалось найти только вечером, когда оранжевый закат расцветил снежные шапки на пиках далёких Западных гор. Сгорбившаяся на траве фигура под потёртым плащом мало чем напоминала блестящего рыцаря из песен. Король Эдмунд медленно опустился рядом, стараясь не расплескать горячий травяной настой из заготовленной кружки.

― Мне всегда казалось, что любое время суток в Нарнии прекрасно, ― неловко попытался начать разговор молодой король, протягивая Перидану кружку.

― Спасибо, Ваше Величество, ― тихо произнёс он. Оба замолчали. Лицо нарнийского лорда было пугающе пустым. Свободной рукой рыцарь крепко вцепился в траву, не замечая, что зелёный липкий сок пачкает ладонь. ― Я ведь впервые увидел Его сегодня. Аслана. И я никогда бы не подумал, что сначала мне будет так… страшно.

― Он на многих производит подобное впечатление, ― задумчиво согласился Эдмунд, вспоминая свою первую встречу с Великим Львом, когда он еще не был королём, а был всего лишь испуганным мальчишкой, предавшим брата и сестёр, ― но если в твоей душе есть хотя бы капля света, то ты перестаёшь чувствовать этот испуг. Восхищение, благоговение, любовь… но ни в коем случае не ужас.

― Наверное, ― улыбаться, похоже, лорд Перидан не умел. Или разучился за долгое время пребывания статуей? ― Расскажите мне всё, Ваше Величество. Всё, что случилось за время моего отсутствия. Пожалуйста.

Эдмунд вряд ли был лучшей кандидатурой для того, чтобы поведать эту историю: до сих пор история Нарнии до наступления зимы была слишком сложной для четверых монархов. Особенно последние годы правления королевы Лилиан, когда множество свитков и книг канули в неизвестность. Однако он мог рассказать всё, без утайки (Эдмунд всегда честно признавался в своём предательстве, иначе жертва Аслана казалась ему напрасной), о Гарри Поттере, приходе весны и победе над Колдуньей, и мальчику казалось, что услышать это лорду Перидану будет несравнимо приятнее.

Когда он закончил свой рассказ, Перидан молча опустил голову, рассматривая кружение чаинок в кружке.

― А ведь в том, что это случилось, велика доля моей вины. Это я посоветовал Лилиан вести войска на север. Моя… ― он замялся, словно подбирая нужное слово, ― сестра обдала даром предсказания, но и она не видела выхода. Мы ― я ― оставили Нарнию почти без защиты и расчистили Колдунье лёгкий путь к власти.

― Откуда вы могли знать, что Джедис вступила в союз с гигантами? ― спросил король Эдмунд.

― Мы должны были подумать об этом. Должны были помнить, что Зло появилось в Нарнии в миг её рождения. Должны были понимать, что все старинные сказания ― это правда, и не зря дети учат песнь о создании Нарнии на уроках.

Король Эдмунд почувствовал быстрый всплеск недоверия. Как он может так говорить?

― Вы ни в чем не виноваты перед Нарнией, ― мальчик уверенно и крепко сжал плечо рыцаря, ― не будь я, милостью Великого Льва, Справедливый король. Вам не за что просить прощения.

Выражение лица лорда Перидана не изменилось, а его взгляд по-прежнему черен от тоски:

― Если бы я мог простить себя. Аслан… Он сказал мне оставить прошлое в прошлом.

― Мне Он тоже так сказал.

― Но я не могу. Пока я не могу простить себе то, что произошло. Волей или неволей, но я нарушил клятву, данную каждому нарнийцу, и намерен искупить это, ― он прервался, словно пытаясь найти слова, которые помогут ему лучше выразить свою мысль, ― Аслан сказал мне жить. Но я не умею жить по-другому, не умею жить без Нарнии и преданной службы ей!

Рыцарь, выдохшись, резко замолчал, плечи бессильно опустились. Эдмунд ободряюще улыбнулся:

― В таком случае я предлагаю отправиться с нами в Кэр-Паравел. Я уверен, что брат мой, Верховный Король Питер, найдёт вам дело по душе. И ещё, ― выражение лица мальчика стало печальным, ― не нужно мучиться чувством вины. Если Аслан прощает нас, то и мы должны простить себя.

― Это… странно, ― ответил Перидан, и его губы впервые за всё время наблюдений Эдмунда сложились в некую тень улыбки, ― я лет на сто с дюжиной старше вас, Ваше Величество, но сейчас мне кажется, что всё наоборот.

― Не бойтесь, это лишь первое впечатление, мой лорд! ― молодой король щегольнул своей коронной ухмылкой, ― ещё несколько дней, проведённых в моём обществе, исправят его.

― Вряд ли. Если Лилиан, ― его лицо на мгновение скривилось, как от резкой боли, ― была так уверена в вас и вашем предназначении, то и я не отстану от неё. И просто Перидан, Ваше Величество.

― Тогда я ― просто Эдмунд Певенси. И возвращайся к костру. Я не удивлюсь, если мой отряд готовит неожиданно вернувшемуся герою радушную встречу.

Лорд Перидан просто кивнул, но не двинулся с места. Оглядываясь назад по пути к лагерю, Эдмунд заметил, как под последними лучами заходящего солнца рыцарь словно оттаивает, медленно оживает. Его лицо всё еще было серьёзно и неулыбчиво, но оно уже потеряло пугающую каменную неподвижность, и на нём медленно зажигалось желание жить.

Мы ещё развеселим его, ― решил про себя Эдмунд.

Для начала, пожалуй, стоит познакомить Перидана с маглорожденной колдуньей Люси Певенси…

Примечания:

Глава написана по фанфику Ad aeternum https://ficbook.net/readfic/7474450