Брат мой Седрик (джен)

Комнату для себя Гарри выбирал с любовью и терпением. Свободных помещений было семь, и Гарри, сопровождаемый Малфоем, заглянул в каждое из них, пока не наткнулся на одно, совершенно очаровательное, отвечающее всем его вкусам — просторное, с широкой кроватью, накрытой синим плюшевым покрывалом, со столом и креслом у стены и гардеробом с другой стороны. Отличное место для уединения! Тихо, спокойно, никто не будет вонять-мешать-шуметь, никто не пристанет к цвету его трусов и прыщам на плечах, а сам он, наконец, не будет слышать чей-то храп. Супер! Счастливый донельзя, Гарри оглянулся на Малфоя.

— Я эту выбрал! Вот только… как бы мне незаметно сюда вещи перенести? Ночью?

— Не беспокойся, — тихо фыркнул Драко. — К вечеру все твои шмотки будут здесь. Забыл, что ли, кто нам сундуки с поезда и карет таскает?

— Да, кстати, а кто? — не преминул Гарри набрать толику знаний.

— Домовики, конечно, кто ж ещё-то? — пожал плечами Малфой.

— Верно… — кивнул Гарри. — Просто я вспомнил, как на втором курсе, когда мы с Роном прилетели в Хогвартс на автомобиле мистера Уизли, мы оставили наши вещи и своих питомцев в холле перед парадной лестницей. Там как раз гора чемоданов и сундуков стояла. Выглядело это, как будто сами студенты принесли и бросили там, отправляясь на пир.

— Ты недалек от истины, Поттер, — хмыкнул Драко. — Старшекурсники и правда носят вещи сами, так как выросли, окрепли и перестали доверять свои личные вещи кому-то там невидимому.

— Правда?.. — чуть смутился Гарри. Малфой улыбнулся.

— Зависит от личностных характеристик студента, — туманно объяснил он, но Гарри его понял и успокоился. Вспомнил о Гермионе и спросил:

— А самому друга можно привести?

— Кого? — скривился Драко. — Визгуна, что ли?

— Нет, не его, — терпеливо ответил Гарри. — Гермиону.

— А-а-а… Бобриху? — расслабился Драко. — Да нет, ты ей намекни, а она, если надо, сама найдет.

Гарри задумался, начиная всё больше понимать — это место действительно находится лишь в случае крайней нужды, и просто так кого попало сюда не затащишь. Интересно, а у неё хватит смелости обратиться к страшному завхозу Филчу? И догадается ли она? А то ведь слишком вумная…

Вернувшись с Драко в гостиную, Гарри снова натолкнулся взглядом на Салли Энн и вновь что-то екнуло у него в груди — очень уж девушка кого-то напоминала. Иссиня-черные пушистые волосы, черные, прозрачно-антрацитовые глаза и странно-знакомый нос. Салли Энн, видимо, почувствовала на себе взгляд и, подняв голову, посмотрела прямо на Гарри. Знакомо прищурилась, от чего по спине и рукам Поттера словно просквозил холодный ветерок, полный щекотных мурашек, заставив зябко поежиться. Не выдержав, он подошел к ней и торопливо бухнул, пока храбрость не испарилась:

— Никак не пойму, на кого ты похожа?

— На Дастина Хоффмана в роли Тутси, — твердо отчеканила девушка. И добавила больным голосом: — Видишь ли, он мой дядя.

Гарри с сомнением оглядел её лицо, ища хоть какое-то сходство с Хоффманом, но не нашел. Неуверенно бормотнул:

— Неправда. У Дастина карие глаза и каштановые волосы, а ещё у него очень характерные черточки от крыльев носа до рта, и нос у него другой.

Салли строго воззрилась на него, и у Гарри сердце вдруг ушло в пятки — взгляд её стал поистине снейповским! А поняв это, Гарри окончательно перепугался, да так, что его испуг вырвался наружу паническим иком. Ну как так-то?! То он сосед тёти Петуньи, то он папаша его одноклассницы!.. Не говоря уже об очках, которые тот тайком носит!

Так что понятно, с какими чуйствами Гарри плелся на урок Зельеварения, они у него были в полном раздрае: примерно сотня кошек истерично дрались в его нутре, разлохмачивая и без того разодранное сердце. И Северуса он весь урок сверлил такими подозрительными взглядами, что у того слова в глотке застревали. А после урока он начал грозно пыхтеть на поторапливающих его друзей, без слов и в лоб говоря — а не пошли бы они на?.. Поняли, дураков нет, слиняли без Поттера. Дождавшись, когда за последним однокашником закроется дверь, Гарри, охваченный тем самым юношеским максимализмом, который все старики ругают, четко печатая шаг, подошел к столу профессора. Здесь он, впрочем, вспомнил о субординации и постарался взять себя в руки, чтоб не ляпнуть чего лишнего. Очистил голову от дурных эмоций и как можно ровнее спросил:

— Профессор Снейп, вы женаты?

— А вы собираетесь об этом трепаться? — ядовито спросил в ответ Снейп. Подумав, Гарри понимающе сказал:

— Нет, сэр, я никому не скажу.

— Что… Сильно похожа? — с какой-то обреченностью спросил Северус. Гарри с тревогой посмотрел в черные глаза профессора и озабоченно кивнул, увидев в их глубине тоскливое ожидание.

— Да. Особенно, когда смотрит строго. Я чуть богу душу не отдал, когда Салли глянула на меня совершенно вашим взглядом, по-снейповски. Простите, сэр.

— Понимаю… — Северус устало потер переносицу пальцами обеих рук, спрятав в них лицо. — Упрямая всё-таки вещь — генетика. А я-то так надеялся, что дочка… — дочка же! — будет похожа на мать. Но не вышло, — Снейп опустил руки на стол и посмотрел на Гарри. — Генетически черные глаза, как и карие, оказались доминантами. А у Мэгги Пэриш-Перкс глаза голубые.

— Это мама Салли? — робко спросил Гарри, хотя и так было понятно. Северус кивнул и начал неспешно рассказывать — потому что больше некому и когда ещё доведется…

— Да, чистокровная маггла, волшебники о ней ничего не знают. Мы с Мэг с первого класса начальной школы знакомы, с четырех до одиннадцати за одной партой проучились, пока нас не разбросало по средним школам, причем я уехал в Хогвартс учиться на волшебника, а она поступила сначала в обычный пансион, а потом в колледж. Мы на каникулах виделись, дружили, в кино бегали, а потом, после окончания школ, мы как-то поняли, что и дальше не хотим расставаться, хотелось быть вместе всегда, как мы привыкли в детстве. Ну и вот… — Северус поскреб переносицу, та, видимо, чесалась, скучала без очков. — Поженились мы. Сыграли тихую скромную свадьбу. Мэгги была такая славная в своем белом подвенечном платье. Потом, как положено, дети пошли: первым родился Патрик, за ним Салли и Джон. Все трое похожи на меня, как под копирку, и из них только дочка стала волшебницей.

Гарри отвалил челюсть — у профессора Снейпа трое детей?! Э-э-э…

— Джон — третий в семье, сэр?

— Да, — слабо улыбнулся Северус. — Ему восемь лет. Салли его обожает, говорит, что он подарил ей счастье называться старшей сестрой. Надоело ей, понимаешь, быть младшей…

Гарри невольно засмеялся, искренне благодарный профессору за толику откровенности. И вздохнул, тоскуя по своей собственной семье, о чем и поделился в порыве чувств.

— Ненавижу Дамблдора! Зачем, ну зачем он убил моих родителей?.. У меня тоже могли быть братья и сестры…

Северус порывисто встал со стула, обогнул стол и крепко сгреб Поттера в кольцо своих рук. Слегка опешив сперва, Гарри, подумав, облегченно разревелся ему в грудь. И пусть ему уже пятнадцать, плакать могут и мужчины, если очень сильно прижмет.

— Ну, тихо, Поттер, тихо-тихо… тихо-тих-тиш-ш-ш-ш… — сочувственно зашипел Северус в коротко стриженную макушку, согревая своим дыханием. — Поверь, мы все работаем над тем, чтобы свергнуть его с директорского поста. Амбридж уже здесь, а она не последний человек в Министерстве. Мы ему ещё покажем.

Гарри судорожно и глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться, что ему, хоть и с большим трудом, но удалось. И как ни приятно было находиться в объятиях профессора, пришлось всё же отстраниться. Сняв очки, Гарри вытер слезы, после чего, стыдливо пряча глаза, неловко спросил:

— А почему у Салли фамилия матери?

— Потому что я взял фамилию жены, мистер Поттер, позвольте представиться: Северус Снейп-Перкс к вашим услугам, — профессор отвесил шутливый поклон.

Гарри снова непроизвольно и счастливо рассмеялся. До чего ж приятно оказалось узнать профессора с такой неожиданной стороны! Северус тоже улыбнулся, отчего стал совершенно неотразимым и потрясающим, каким-то помолодевшим. Да и не старик он ведь, сообразил вдруг Гарри, он одноклассник его родителей и лет-то ему всего ничего — тридцать пять, разве это годы?

Класс Зельеварения Гарри покинул очень неохотно, но, опять же, пришлось, не ночевать же там! На ужине в Большом зале Гарри сел так, чтобы видеть Салли Энн, твердо вознамерившись приударить за этой девочкой. К тому же его собственное тело и гормоны включались именно на неё: сердце подскакивало и сладко замирало в груди, в животе начинал ворочаться пробуждающийся зверь, какой, Гарри не знал, но что очень любвеобильный — точно. Помимо этого, теплело где-то в горле при взгляде на её личико, которое с каждой прожитой минутой становилось всё роднее, ближе и дороже. Вот так потихоньку, верно и непреклонно, Гарри неизбежно влюблялся в девушку.

А то, что она в придачу оказалась ещё и дочерью профессора Снейпа, только прибавило ей ценности, Гарри сам, страстно, до дрожи, захотел заполучить Северуса в родственники. И самый лучший путь для этого — жениться на дочери любимого шефа! Весьма распространенная практика, пользуемая повсеместно и во все времена.

Ну и начал Гарри подкатывать к предмету своего обожания. Сперва издалека и незаметно, томно и тайно вздыхая по своей пламенной любови. Некрасивая носатая Салли сперва не верила, подозрительно косилась в его сторону, но после, всё чаще и чаще ловя на себе влюбленные взгляды-вздохи Поттера, сама начала посматривать на парня с явным интересом. Потому что шансов у неё было очень мало. С тринадцати лет познав все сомнительные прелести полового созревания в виде менструаций и подростковых прыщей, Салли, как и все девочки, заинтересовалась мальчиками. Но тут её нагнала печальная истина — похожесть на любимого папу отпугнула парней. Для сильной половины человечества она оказалась некрасивой. И хоть ты тресни! Не помогала никакая косметика — ни тени-румяна, ни тушь, ни тоналка с белилами, ни-че-го — ничто не привело к должным результатам.

Просить маму-папу о пластической операции Салли не стала, сочла кощунственным срезать с себя родительские черты, и к пятнадцатому году жизни более-менее попривыкла к своей носатой физиономии в зеркале, смирилась со своей внешностью, что поделать… Да и мама как-то раз сказала ей, глупышке:

— Не переживай, дочка, по-настоящему любящий человек не посмотрит на твою внешность, он полюбит сердцем. Тебе надо просто дождаться такого человека. Понимаешь? Для него ты станешь самой красивой, самой любимой, самой нужной, в этом и есть величие любви, потому что она истинна во всем. Любят не за что-то, а потому что.

Салли запомнила слова мудрой мамы и теперь с удивлением поглядывала на Гарри Поттера, вздыхающего по ней. Неужели судьба ей улыбнулась и прислала любящего человека?..

Первый день подошел к концу, Гарри проследил за вечерним моционом первачков, разнял мальчишечью драку, умыл покоцанную рожицу одному, пришил пуговицу к пижаме второму, загнал в постель, за сим сочтя свои обязанности старосты законченными, сунулся было в спальню, но обнаружил, что нет его чемодана-сумки-сундука. Куда-то подевались его вещи. С минуту-другую Гарри соображал — в чем тут фишка-то? А тут и Рон включился, обиженно загундосил:

— А ты-то куда? Сначала Невилл со своими вещами в прошлом году слинял, теперь вот ты…

Тьфу ты! Гарри вспомнил, что ещё перед обедом выбрал себе личную комнату в КОДе. И сориентировался, хлопнул по спине Шеймуса, потом Дина и бодренько сказал:

— Ладно, парни, бывайте! Переселяюсь я…

— Ну зачем ты, Гарри? — заныл Рон, цепляясь за него, как за последнюю инстанцию. — Нам же так весело вместе!

— Нет-нет, Рон, мне теперь нужна отдельная комната. Всё! Пока-пока!

И Гарри быстренько слинял. Рон начал некрасиво багроветь, собираясь разразиться ругательствами по поводу удравшего дружка, но Дин подмигнул Шеймусу.

— А что, и правильно, не сюда же ему девчонок водить!

Злость Рона испарилась, едва он услышал возможную главную причину переезда Поттера. А, так он не от него сбежал, а просто девочку завел! О том, что Гарри расплевался с ним ещё прошлым летом, Рон предпочитал не думать.

Придя в гостиную Клуба Одиночек, Гарри нашел Невилла и ласково посмеялся над его удивлением.

— Ух ты… Гарри! Ты тоже здесь?!

— Да, Невилл, привет! — Гарри любяще хлопнул его по плечу, склонился к уху, шепнул: — Расскажи мне про своих слонов…

* * *

Директор Дамблдор сидел за столом в своем круглом кабинете и грустил. Все его планы обрушились с тех пор, как паук стащил призовой кубок-портал. Ведь с самого начала задумывалось, что портал перенесет в одно место мальчика, с помощью которого можно было возродить Темного Лорда. Но вмешался паук и сломал всё.

Старик печально посмотрел в потолок — всё сломано, всё… Гомункула нашли и забрали в Отдел Тайн, теперь его оттуда не выковырять, а нового гомункула не из чего лепить, нету у него под рукой подходящего мертвого мага с крестражами, чтобы создать лича. Правда, есть один крестраж, Огненное Сердце Корнелиуса Зигана, но поди его найди, если даже сами легенды о нем не сохранились. Известно только, что оно хранится в подвалах Камелота, да ведь сам-то город уже того, давно с землей сравнялся за давностью лет. Даже следов от Камелота не осталось. Нет, не найти теперь Сердце Зигана, нипочем не найти, замуровано оно в толще земли неизвестно где. Надежно похоронено.

А нового колдуна с крестражем теперь поздно выращивать, время-то прошло. Эх, как жаль, сколько сил вложено-потрачено в Тома… А мне нужен лич, очень нужен! Покорный моей воле, преданный лич, натасканный на убийство черных колдунов, а если при этом он прибьет пару-тройку миллионов магглов, так только лучше будет — мир чище станет! А то расплодились эти… семь миллиардов уже расползлось их по планете, как тараканов, тьма-тьмущая. И шагу лишнего в их сторону не сделай! Счас же на костер отправят… И кто им дал право колдунов жечь? Мы такие же люди, как и они!

Как же я устал от вас, никчемное человечье племя, кто бы знал! Как же мне обрыдло таскать на лице эту вечную маску всеобъемлющей добродетели, и как же мне осточертело лгать всем вокруг, притворяясь светочем добра и справедливости! На самом деле я хочу, чтобы все сгинули, и в этом мне поможет мой преданный слуга — прикормленный верный лич!

Столько сил и времени вложено в Тома Реддла, и всё впустую. На нового уже не хватит ничего — ни сил, ни терпения, ни времени… А если создать такого лича из ничего, с нуля, то он, новорожденный и без памяти, будет очень опасен для самих волшебников. Хотя, а что хорошего они сделали лично ему, Дамблдору? Ничего. Так что… Можно попытаться ещё раз, а?

Дамблдор задумчиво погладил Бузинную палочку. Сам он в случае чего отмашется, привяжет лича на себя, а остальных пускай жрет… Вот только кого приговорить к жизни после смерти? Кого переродить и спустить на магический мир, а потом, когда он насытится и наберется сил, можно выпустить и в большой мир — пусть пирует всласть. Пожирателя же под рукой нет…

Но тут на ум ему пришел Северус. Вспомнилось его угрюмое лицо, черные мрачные глаза, Черная Метка Темного Лорда на левом предплечье. Хм… Может, Снейпа в расход пустить? Он и сопротивляться-то не сможет, весь обетами повязан, клятвами, как елочка новогодняя увешан. И лич из него послушный будет… Дамблдор довольно посмеялся в бороду — ну вот и решено всё! Он ещё завоюет этот жалкий мир, ещё поставит людишек на колени… тех, что останутся после кровавого пиршества лича. Хе-хе-хе-хе…

Злобненько посмеиваясь, Дамблдор придвинул к себе древнюю на вид книгу, на обложке которой едва виднелась полустертая и очень знакомая нам надпись «Волхование всех презлейшее». Открыв её, старик… этот злобный чародей пролистал её до нужного раздела. Сам ритуал создания лича он вообще-то помнил наизусть, но ему легче думалось, видя при этом прозрачные от времени строчки на тонком хрустко-хрупком пергаменте.

Так… яда василиска у него нет, но сойдет яд акромантула, достать только надо. Кислота соплохвоста… хи-хи, постарался Хагрид за ради доброго дельца, а сам-то ни сном ни духом, для чего соплохвостов вывел, думает, что для науки. Дуболом наивный! Так… философский камешек Фламеля, который приберег с того самого дня, пригодится для закрепления духа в мертвом теле. Что ещё? Слезы феникса во флакончике — ещё есть немножко, а то Фоукс чего-то перестал с ним ими делиться, просто отказывается плакать и всё, птица вредная, нехорошая. Слезки старенькие, но ему не для исцеления нужны, а как раз наоборот, так что сойдет. Осталось решить — где, когда и как убить Северуса. Ну, место для заклания долго искать не надо: его дом в Годриковой впадине вполне пригоден для проведения ритуала, подвал там вместительный и прочный. Главное, Снейпа туда заманить-затащить, он ведь очень осторожен, хитер, умен… Ах, какой из него чудесный лич выйдет!

Итак, место есть, теперь надо придумать, как поймать и прикончить хитрого зельевара…