Эра и радости отдыха (джен)

«Три веселых пикси» посреди дня был весьма малолюдным, а потому самым оптимальным местом для встречи. Неудобно вести беседу, перекрикивая толпу гомонящих вокруг колдунов. А уж если кому вздумается что-либо отмечать, ух! К тому же, только здесь из всех пабов Британии готовили одно из ее любимых блюд — пирог с заунывником, который был как нельзя кстати после такого непростого дня. Нескольких дней.

Присев за стол у окна, Эра сделала заказ, а затем, взяв у Айрона документы на подобранных кандидатов, принялась их просматривать.

— Вашего сегодняшнего соискателя зовут Ремус Люпин, — негромко сообщил домовик. — Нижняя папка.

Судя по заметкам Доминик, в целом картина вырисовывалась в точности такая, как Эра и хотела. Мистер Люпин был достаточно молод, учился на Гриффиндоре, сдавал СОВ и ЖАБА на «выше ожидаемого» и «превосходно» и не имел судимостей. В общем, на первый взгляд все было хорошо. Точнее, слишком хорошо для того, кто после выпуска из Хогвартса не продержался ни на одной работе дольше полугода. Запойный он, что ли?

В этот момент атмосфера в пабе изменилась. Эра настороженно подняла голову и осмотрелась. Солнце все так же светило в окна, бармен протирал стаканы, а где-то играла негромкая музыка. В дверях замер, озираясь, изможденный молодой мужчина с исчерченным шрамами лицом… ох, точно. Запах.

От него исходил такой знакомый запах, какой Аэренн чувствовала лишь в кругу семьи, но он был словно исковеркан. Привычную гамму ощущений перечеркивали какие-то резкие нотки, вызывая закономерные опасения. Ремус Люпин точно оборачивался в какое-то животное, но не как полиморф. А анимаги так не пахли.

— Добрый день, мисс. Рад с вами познакомиться. Меня зовут Ремус Люпин, — с мягкой улыбкой поприветствовал он Эру и сел напротив.

«Не полиморф, не анимаг… И не метаморф, ведь они меняют только сами себя, оставаясь в человеческом облике».

— Добрый день, мистер Люпин, — усилием воли Эра встряхнулась и сосредоточилась на собеседовании. — Спасибо, что откликнулись на мое приглашение. Вы уже знаете обо мне из письма, однако все же представлюсь. Аэренн Картарен, директор Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс. Мне нужны новые профессора, и мне посоветовали вас. Что скажете, подходите вы на роль профессора?

— Очень надеюсь, профессор Картарен, — Люпин снова тепло улыбнулся. — Буду польщен, если и вы посчитаете так же.

— Что ж, проверим. — Эра вернула папки Айрону и внимательно всмотрелась в лицо собеседника. — Представьте: вы находитесь в Большом зале, время ужина, вокруг чинно звенят посудой студенты. Вдруг двери настежь распахиваются и врывается какое-нибудь чудовище… акромантул, например.

— Но ведь рядом с Хогвартсом они не обитают, — растерянно отозвался Люпин.

— Теперь — да, не обитают. В основном. Однако вернемся к ситуации. Итак, вокруг много студентов, врывается акромантул. Меня на ужине нет, деканов и других профессоров тоже. Ваши действия?

— Атакую акромантула Араниа экземи, — посерьезнел он, — обездвиживаю, поднимаю в воздух, командую старостам выводить учеников.

— Неплохой ответ, — Эра одобрительно кивнула. — А если это происходит в полнолуние?

Люпин побледнел. В его глазах мелькнул страх, а на лице появилась тоскливая обреченность. Плохо, но хуже всего была сменившая ее покорность.

— Как вы поняли? — просто спросил он.

— Это не важно, — Аэренн задумчиво качнула головой, пытаясь разобраться, что же она чувствует по этому поводу.

— Место профессора Хогвартса мне, разумеется, больше недоступно.

— Верно.

— Я, наверное, пойду тогда.

Ремус попытался было встать, но Эра остановила его негромким:

— Не думаю.

— Сообщите обо мне в Министерство?

А вот теперь в его голубых глазах светился вызов. Да, хорошо, с этим можно работать.

— Скорее всего, нет. Я еще не вполне поняла, мистер Люпин, как мне следует поступить с вами в этом случае. Хотя… нет, я уверена, что ваша отрубленная голова не добавит мне радости.

— Спасибо, — вполне серьезно поблагодарил Люпин. — Так я могу идти?

— Не торопитесь, — Эра почти согласилась с пришедшим ей в голову решением. — Если у вас нет срочных дел, лучше закажите обед и расскажите мне о себе все, что сможете.

Ремус Люпин смотрел на нее внимательным печальным взглядом, но не спорил. Помолчав так с минуту, он наконец взмахнул рукой, подзывая официанта, и сделал заказ.

— Что ты решила? — обеспокоенно спросил Айрон три часа спустя, когда они вышли из паба.

Аэренн остановилась в нескольких шагах от входа, запрокинула голову, сделала глубокий вдох и, не сводя глаз с затянутого красно-сиреневыми облаками неба, ответила:

— Я думаю продолжить собеседования. Кстати, забавно, что Ремус меня об этом не спросил.

— Думаю, он был просто рад уйти отсюда живым.

— И всё же, неужели ему совсем не интересно узнать, как на меня повлиял его рассказ? — Эра покачала головой.

— Сейчас я за него, — Айрон не сводил с нее глаз. — Как на тебя повлиял рассказ этого горемычного оборотня? Мне назначать новые собеседования?

— Конечно, Айрон, я поговорю со всеми кандидатами, — после некоторой паузы ответила Эра. — А ты напомни мне написать о Ремусе бабушке. Быть может, она подскажет, как уговорить Упуаута забрать его дар обратно.

Нрав этого бога был, правда, не очень покладистым, но все же обычно он не упрямился. Особенно, если просила чародейка под покровительством самой Маат.

— Хочешь пройтись? — Айрон кивнул в сторону заросшего травой обрыва.

Эра рассеянно кивнула, послушно повернулась и пошла туда. Она всегда воспринимала проблему оборотней отстраненно, и столкнуться с ней лично было довольно странно. С другой стороны, вся ее семья время от времени отращивала крылья или бегала на четырех лапах. Так что мысль о время от времени воющем на луну колдуне воспринималась пусть и с опаской, но спокойно. Если отдельно от детей.

А ведь Ремус Люпин мог стать отличным деканом. Насчет преподавания Эра была не так уверена, но способность к искреннему участию была заметна уже сейчас. Ему было не всё равно — и этого достаточно, чтобы она хотя бы задумалась над тем, как ему помочь.

Встав на краю поросшей травой скалы, Эра перевела взгляд вниз. Море с шумом ударялось о камни, взмывало фонтаном брызг, пенилось и с шипением отступало. Завораживающее зрелище, которым хотелось любоваться еще и еще.

Вдруг мир дрогнул, очертания скал расплылись. Эра моргнула, и один вид моря перед ее глазами сменился другим. Тоже скалы, волны, брызги, но все это заливал яркий солнечный свет. Золотистых искорок, переливавшихся на поверхности воды, было так много, что даже смотреть на них было больно. Аэренн вдруг почувствовала летнее тепло на своей коже. А еще кто-то крепко держал ее за руку и куда-то тянул.

— Осторожно!

Кто-то или что-то дернул ее назад. Картинка снова задергалась и исчезла, вернув на свои места корнуэльский вечер, темно-фиолетовое небо и Айрона, обеспокоенно заглядывавшего ей в лицо.

— Ты чуть не упала, — напряженно сказал он. — Что произошло? Ты вертела головой так, как будто ты ничего перед собой не видела.

Эра поднесла ладонь к лицу, задумчиво пошевелила. Так странно. Ощущение, будто еще недавно она держалась с кем-то за руки, все еще не ушло.

— Все нормально. — Мысленно прикинув размер желания немедленно отправиться к бабушке, Аэренн сочла за лучшее не рассказывать о недавней галлюцинации. — Давай вернемся в Хогвартс.

Айрон подчинился, но смотрел по-прежнему недоверчиво.

«Пусть», — подумала про себя Эра, вернувшись в кабинет директора. У нее не было сейчас времени разбираться с какими-то странностями. Тем более, что ее ждал сон — лучшее лекарство от дневных забот.

Как и прежде, наблюдая за сюжетом своих снов, Аэренн точно знала: это происходит с ней. Только если до этого она была в них и действующим лицом, и наблюдателем, то в этом сне она была настолько глубоко погружена в роль самой себя, что даже слышала собственные мысли, какие приходили ей внутри сна. Или — в тот момент времени?

Снег той весной сошел довольно рано. Это была уже четвертая весна, приход которой Эра встретила в приюте. В нем было скверно, но в целом терпимо. Помогал опыт круглогодичного обитания в Ильверморни.

А еще было полезно понять, что отчужденные родители — это не самая большая трагедия из возможных. У «Аэренн» были хоть какие-то, а у «Эрики» — никаких.

Из плюсов — она все еще могла колдовать и не идеально, но все же помнила события своей жизни. Все, чему училась, все, что изобрела.

Однако были и минусы. Эра никогда особенно не интересовалась историей Британии, как магловской, так и волшебной. Не совсем мрак, но все, что она помнила, так это то, что Грин-де-Вальд сюда не дошел — хорошо!, — однако добрались немецкие бомбардировщики — плохо! После окончания Второй мировой появился некий Волдеморт и убивал всех налево и направо — плохо! очень плохо! — особенно маглорожденных. Вернее, «грязнокровок», и стоило ли упоминать, что у Эрики Смит не было никаких сведений о родственниках-волшебниках? Вселенская степень гадства.

Оставалась надежда на то, что к моменту, когда нужно будет защищать себя, она успеет вырасти или поймет, как вернуться в свое время. А еще не совершит чего-то, что вычеркнет ее из списка живущих в будущем, попутно вымарав и из других времен.

Эра бездумно попинывала клочки замерзшей за зиму травы и куски не оттаявшей земли. Как же она ненавидела путешествия во времени!

А если думать проще? Пусть там, в будущем, Корнелиус Фадж кушает большой ложкой всю ту кашу, которую он заварил, отправив ее сюда. Пусть кушает и не обляпается. Она же просто будет жить здесь и сейчас.

Невдалеке, у забора, обозначавшего границы приюта, сидел на корточках темноволосый мальчик, немного старше ее самой. Эра неловко замерла. Она, разумеется, знала его.

Том Риддл, очень отстраненный мальчик. Ей иногда казалось, что у Тома есть брат-близнец, настолько противоречивыми были эмоции, отражавшиеся у него на лице. Воспитатели почему-то вечно ругали его, говорили, что от него и его «странностей» одни только проблемы, но никто не мог толком объяснить, что это за «странности» и «проблемы». Лично Эра еще ничего особенного не увидела.

Том что-то увлеченно разглядывал в траве, и Эра не утерпела. Она осторожно, стараясь не скользить ботинками не по размеру, надетыми на толстый шерстяной носок, подошла к нему достаточно близко, чтобы тоже посмотреть.

Перед Томом на клочке сухой травы извивалась змея.

За тридцать секунд Эрика испытала три сильные эмоции. Сначала страх, что Том по глупости дразнит змею, а та возьмет его и укусит. Потом облегчение, когда узнала в большой и страшной змее скромного и безобидного ужика.

А потом ее накрыл восторг. Почему? Потому что Том не просто смотрел, он говорил со змеей.

— Как здорово! — нечаянно вырвалось у нее.

«Боженьки, какое это облегчение: знать, что ты не один!»

Мальчик вздрогнул и вскочил, недоверчиво и настороженно глядя в ее лицо.

— Ты не испугалась?

Кажется, он думал, что она шутит или издевается.

— Сначала, — не стала скрывать Эра. — Немного. Но ведь это ужик, он безобиден, и я успокоилась. А то я волновалась.

— За меня? — мальчик некрасиво вытаращился на нее, будто у нее рога или что-то такое.

— Конечно, — Эра закатила глаза. — Змеи кусаются. Если бы ты не говорил с ней, а, например, тыкал палкой, она бы и тебя могла укусить.

— А… ага, — Том все еще растерянно хлопал глазами. — Кстати, это девочка.

— Как ее зовут?

— Милосса, — Риддл снова обретал уверенность. — Она обыкновенный уж, ты не ошиблась… эм…

— Эрика, можно просто — Эра.

Том кивнул и, хоть все еще недоверчиво посматривая на нее, присел обратно рядом со змеей.

— А меня ты не боишься? — резко спросил он. — Я ведь могу натравить ее на тебя.

Эра пожала плечами.

— Не боюсь. Ни тебя, ни ее. Смотри, я тоже кое-что умею.

Она присела рядом с мальчиком, едва не касаясь его плеча своим. Затем слегка нагрела свою руку ниже локтя и, упершись коленями для надежности в землю, положила кисть недалеко от змеи.

Та немедленно поползла к теплу, а после обвилась вокруг руки.

Эра повернула голову к Тому.

— Мне жаль, что я не могу говорить с ней. Жаль, что не понимаю ее шипение. Но я ужасно горда, что познакомилась с тобой, Мальчиком-Говорящим-Со-Змеями! А еще…

— Что? — насупился Том. Он явно не хотел делить своего шипящего друга с кем-то.

Эра подняла вторую руку и позволила заплясать на ладони маленьким язычкам пламени.

— А еще я тоже со странностями.