Неприкасаемый (джен)

— Надеюсь, конфликт произошел не в стенах Института, мистер Мор?

— Нет, — ответил я, усаживаясь на предложенное место за столом Фейна. — Ездил вечером проверять одну зацепку по лаборатории.

— О, — тем же жестом предложив располагаться и своему телохранителю, Фейн сложил руки перед собой, прямо на пачку бумаг, покинувшую утром наши с Гласом аппартаменты, и с глубокой, уж не знаю, искренней или напущенной заинтересованностью уставился на меня, — удалось узнать что-то новое?

Перестав маячить за спиной, к моему удовлетворению Ткач устроился напротив. Да, благодаря Ищейке и Спичке, я знал чуть больше о его способностях, но, по-моему, от этого стало только сложнее выносить его незримое присутствие. Пусть лучше остается на виду, а я уж как-нибудь потерплю его излюбленные гляделки. В которые мы и принялись играть, пока я думал над ответом, старательно прикидываясь, что взвешиваю информацию.

О том, что я расскажу Фейну о Сонме, я решил еще по дороге сюда. У меня пупок развяжется тягаться с такими крупными шишками, но глава Института — это уже совсем другой уровень, ему не привыкать бодаться с правительственными структурами, и лучше знать, как к ним подступиться. А тянул время я как раз из-за Ткача. Не зная, насколько точно и глубоко он чувствует чужой эмоциональный фон, я не хотел, чтобы он догадался, что я что-то недоговариваю. А раз именно этим я и собирался заниматься, то будет лучше, если Ткач посчитает, что в моих явных сомнениях виноват всем известный предатель.

— Не уверен, насколько это важно, — начал я, повернув взгляд обратно на своего новоиспеченного босса, — но мне напели, что в исследованиях лаборатории заинтересованы покровители Сонма.

Судя по резко взметнувшимся над оправой очков бровям, удивление Фейна было вполне себе искренним.

— Это точная информация?

— Мистер Фейн, я получил ее в обмен на пачку синяков, о какой точности здесь может идти речь? — Я небрежно пожал плечами. — И проверить ее по понятным причинам я не могу. Но не думаю, что мне соврали.

— Я вас понял. И как после таких новостей можно полагаться на законы и честную борьбу… — Фейн устало потер переносицу и, поправив очки, тяжело вздохнул: — Думаю, я найду способ проверить эту информацию. Спасибо, мистер Мор, что поделились.

Да не за что, мужик, обращайся. Надеюсь только, что Институт успеет навставлять палок в колеса этому проекту раньше, чем Фейну вскроются их планы.

— Ткач сказал, что у вас появилась работа для меня, — напомнил я о цели своего визита.

— Да, давайте перейдем к делу, — важно кивнул Фейн, мигом собравшись и вернувшись к своей манерности. — Не имею представления, что задумали господа из Седьмого отдела, но сейчас наша первостепенная задача не позволить им задушить инициативу, касающуюся реестров. На следующей неделе у меня назначена встреча с Армой Тоунс — ведущим экспертом по вопросам неприкасаемых при правительстве. Женщина она умная, прекрасный специалист, однако в ее взглядах сквозит слишком много предвзятости. Но оно и естественно: миссис Тоунс потеряла после Схождения супруга и дочь. — Фейн откинулся в кресле и сложил руки домиком. — Эта встреча крайне важна для нашего общего дела, мистер Мор. От нее зависит, дадут ли нам в будущем возможность продвигать столь желанные изменения в систему регистрации. И я не могу допустить, чтобы Арма ушла оттуда с неверным решением.

— Так повлияйте на нее, — хмыкнул я, бросив короткий взгляд на Ткача.

— Я с удовольствием так бы и поступил, — невозмутимо продолжил Фейн. — Но формат встречи не предполагает присутствие неприкасаемых.

— С животными нельзя, да? — не удержался я от едкости.

— К сожалению, Институт вынужден принимать подобные условия, иначе у нас не останется ни единого шанса быть услышанными.

— Значит, вы хотите, чтобы я подождал миссис Тоунс у выхода? — я попробовал направить разговор ближе к сути.

Законы и честная борьба, так, Айзек?

— Нет-нет, — мотнул головой Фейн. — Если с Армой что-либо произойдет за порогом, закономерно обвинят в случившемся Институт. Мы не можем себе этого позволить. Поэтому я намерен пренебречь правилами и взять неприкасаемого с собой. Инкогнито. Но загвоздка заключается в том, что большинство неприкасаемых Института состоит в специальном реестре — еще одно условие, на которое нам пришлось пойти ради того, чтобы вести этот диалог с государством. А Ткача и подавно многие видели и знают, как моего телохранителя. Но о вас, мистер Мор, мало кому известно. И то, что вам удалось избежать каких-либо списков, нам сейчас очень на руку.

Хороши же у них условия. Наши приходят в Институт за помощью, а Фейн, получается, позволяет их всех переписывать? И чем он тогда лучше Сонма?

— Но моя внешность выдает во мне неприкасаемого, — стиснув зубы, возразил я.

— Ничего непоправимого, — отмахнулся Фейн. — Спрятать гримом вены, а цветными линзами глаза, и вот вы уже обычный человек.

После всего вычитанного о себе в контракте не стоило удивляться тому, что глава Института знает, как выглядят мои руки под перчатками, но меня это все равно напрягло. А ухмыльнувшегося Ткача, похоже, наоборот, позабавило.

— Я хочу, чтобы вы, мистер Мор, сопровождали меня в качестве телохранителя. — Фейн наконец перешел к главному. — И если все пройдет гладко, а я искренне надеюсь, что Арма прислушается к нашим доводам, то на этом ваша работа и ограничится. Но если миссис Тоунс наотрез откажется поддерживать наш проект, то в вашу задачу войдет ее ликвидация до того, как она покинет здание конференц-зала. Все довольно прозаично, — заключил Фейн, выпрямившись в кресле и вновь опустив руки на документы. — Думаю, вы легко справитесь с подобной работой. Я прав, мистер Мор? Или, может, у вас остались вопросы?

— Нет, все предельно ясно.

— Чудесно, — удовлетворенно кивнул Фейн. — Ткач будет курировать вашу подготовку к роли, расскажет о всех необходимых деталях и тонкостях, чтобы к следующему вторнику вы были уже во всеоружии.

— Хорошо, я понял.

— И последнее, мистер Мор, — не дал мне подняться с места Фейн. — Мы с вами обсуждали возможность встретиться с вашим протеже и обсудить с ним его пленение. Как считаете, он уже готов к подобным разговорам?

К подобный разговорам Фейна с Гласом не был готов я. Но он же не отвяжется.

— Думаю, да, — нехотя признался я.

И надеюсь, от этого действительно будет польза.

— Отлично. Тогда предлагаю запланировать этот разговор на завтра на вторую половину дня. Более точное время передам вам чуть позже.

— Договорились.

— Не смею вас больше задерживать. Доброго дня, мистер Мор.

— И вам.

Давненько я не чувствовал себя так погано, принимая заказ. И ладно бы совесть взыграла. Вернее, она, похоже, и взыграла, но как-то совершенно не с той стороны.

Проигнорировав лифт, я не спеша спустился по лестнице с этажа, где располагался кабинет Фейна. И точно так же неторопливо поплелся по территории к жилым корпусам, прикуривая на ходу.

А все потому, что я понятия не имел, что скажу Гласу, когда он спросит, какую работу я получил. А он ведь спросит. А мне придется или лгать, чего совершенно не хотелось, или признаваться, что мне поручили прикончить женщину, потерявшую семью из-за кого-то из наших. Что еще хуже.

Ты просто потрясающий пример для подражания, Мор, лучше некуда.

— Для убийцы в тебе слишком много сожалений.

— А можно обойтись как-то без этого? — раздраженно рыкнул я, оборачиваясь на голос догнавшего меня Ткача.

— Я же не виноват, что ты так фонишь, — спокойно ответил тот. — Да и не накручивал бы ты себя раньше времени. Тоунс еще может и пойти на поблажки.

— Ты сам-то в это веришь?

— Отчасти. — Ткач пожал плечами и, спрятав руки в карманы брюк, окинул меня с ног до головы изучающим взглядом. — Ты знаешь свой размер одежды?

— Одежды? — недоуменно переспросил я, сбитый с толку сменой темы. — Средний?

Ткач посмотрел на меня, как на идиота. И мне даже почти не было за это стыдно.

— Грим и костюм возьму на себя, — проговорил он с нетерпеливым вздохом. — Но мерки будут нужны все же чуть поточнее.

— Ладно, — ну, может, совсем капельку стыдно. — Какие еще будут указания, господин куратор?

— Подстричься, — ухмыльнулся Ткач.

Справедливо.

— На этом все? Я свободен?

— Пока да. Но часов в шесть жду тебя в холле. Прогуляемся в тир, хочу взглянуть, как ты обращаешься с оружием.

— Разве на встрече намечается пальба?

— Ты в первую очередь замещаешь телохранителя, — все так же спокойно проговорил Ткач. — А у Института слишком много недоброжелателей, так что лучше быть готовым ко всему.

— Понял, значит, в шесть.

И пока я окончательно не захлебнулся в совершенно непрофессиональном раздражении, я развернулся с намерением продолжить путь.

— Мор, — окликнул меня Ткач, вынудив снова обернуться. — Я не буду у тебя допытываться, с кем ты общался сегодня ночью на тему лаборатории, но спросить обязан: ты им доверяешь?

— Нет, не доверяю, — не стал я тянуть с ответом, категорически не желая снова испытывать на себе то, как Ткач «не допытывается». А может, излишняя серьезность его тона на меня так повлияла, что даже моя раздраженность чуть поутихла, я уже ни в чем не был уверен. — Поэтому сам я ничего не рассказывал. Ни о Гласе, ни об Институте.

— Хорошо, — удовлетворенно кивнул Ткач. — Тогда до вечера.

До входа в корпус я успел выкурить еще одну сигарету, тщетно борясь с неуместной моральной дилеммой. Подбирая для попытки оправдаться перед Гласом сомнительные слова. Которые тут же вылетели из головы, стоило мне подняться по лестнице на этаж.

— Поберегись! — прогорланила Ищейка, проскочив мимо меня от лифта к нашей с Гласом распахнутой двери.

Вслед за Ищейкой в том же направлении прошел незнакомый мне долговязый парень с широкой коробкой в руках, а замыкала процессию Спичка.

— Привет, Мор, — поравнявшись со мной, так и застывшим столбом у двери, улыбнулась она и, опередив мой вопрос, добавила: — Это Смог. Сосед.

— Куда поставить? — спросил меня сосед, топчась посреди гостиной в обнимку с коробкой.

— Смотря, что это, — растерянно ответил я, к своему облегчению отыскав взглядом Гласа за барной стойкой.

— Телик, что же еще, — фыркнула Ищейка. — Бросай тут, дальше мы сами. Спасибо!

Смог, выглядящий не менее растерянным, чем я, поставил наконец свою ношу, обтер ладони о штанины и протянул мне руку.

— Мор, — ответил я на рукопожатие.

— Смог, — представился несчастный сосед снова, после чего быстро выскользнул в коридор.

— Где вы его взяли?

— Смога? — переспросила Ищейка, вскрывая коробку.

— Телевизор, — вздохнул я, закрывая дверь.

— А, так у меня их два, а у вас ни одного, — засмеялась Ищейка. — И как мне, по-твоему, учить Гласа играть в приставку?

— Пригласить к себе?

— Сдурел? — возмутилась Ищейка. — Это ж убираться надо. Не-не-не, давай, завязывай гундеть и помогай. Тут кронштейн остался. Куда вешать будем?

Мне ничего не оставалось, кроме как смириться. С горем пополам, дождавшись, пока Спичка сходит за инструментами, мы смогли приладить плазму к стене. Чтобы от нее была польза, пришлось немного сдвинуть диван, но, как оказалось, так только лучше — нарушенная строгость в обстановке наконец добавила гостиной хоть какого-то уюта. Честно, это обрадовало. Но вчерашние побои все же дали о себе знать: от суеты и постоянных комментариев спорной ценности разболелась голова.

Однако неподдельный восторг и лучезарная улыбка Гласа, который наблюдал за всем этим балаганом из-за барной стойки, уплетая принесенную девчонками пиццу, как по мне, того стоили.

— Как себя чувствуешь? — спросила Спичка, когда я, не выдержав, все же уполз в ванную за таблетками.

— Могло быть и хуже, — отмахнулся я, усаживаясь на диван.

Да, в гостиной определенно стало комфортнее. И, признаю, не только из-за мебели. А из-за чего-то неуловимого, теплого, давно отнятого, но все еще не до конца забытого. И дарили это ощущение неприкасаемые рядом. Ищейка, сидящая с пультом прямо на полу перед телевизором, настраивая его; Спичка, таскающая маслины с последних кусочков пиццы; и, конечно же, Глас с его щемящими сердце искренними любопытством и открытостью, на которые был способен только он.

— Конечно, могло, — фыркнула Спичка. — Но ты все равно сходи завтра к Спектру.

— Схожу, — без особой уверенности пообещал я.

— И Гласа с собой возьми.

— Куда? — прошептал Глас.

— Зачем? — в свою очередь спросил я.

— К доктору, — мягко ответила Спичка Гласу.

И от того, как она назвала Спектра, мальчишка мигом съежился. Отложив на край коробки недоеденный кусок, он сполз с высокого стула, быстро пересек гостиную и забрался на диван ко мне буквально под бок.

— Эй, — я сразу же приобнял Гласа за плечи и прижал к себе. — Все в порядке, она не об этом.

— Это же не страшно, — озадаченная его реакцией, растерянно проговорила Спичка.

— Я не… — выдохнул Глас и, уткнувшись лицом мне в шею, глухо, так, что мог услышать только я, прошептал: — Я не боюсь.

— Так называли себя те, кто следил за ним в лаборатории, — объяснил я притихшим девчонкам.

— Ох, прости, Глас, я не хотела. Спектр — он нормальный, настоящий врач. Один из нас.

— Неприкасаемый? — спросил Глас, отлипнув от меня.

— Да, — кивнула Спичка.

— С рентгеновскими глазами между прочим! — бодро добавила Ищейка.

— Ого, — смущенно прошептал Глас.

— Ты так долго был взаперти, хорошо бы убедиться, что у тебя все в порядке со здоровьем и иммунитетом. А Мору все равно завтра идти, с его-то синяками.

С Гласом Спичка говорила участливо, а в меня метнула колкий победный взгляд. Понимала же, что теперь я точно не увернусь от похода к Спектру.

— Мужик он правда нормальный, — сказал я Гласу, когда он вопрошающе посмотрел на меня, — помог мне вчера. Так что, если захочешь, можем вместе сходить.

Глас виновато опустил взгляд и кивнул.

— Я закончила, — не оставила неловкой тишине ни единого шанса Ищейка, вскочив с пола. — Предлагаю пойти нормально пожрать. Ты как, Мор, отстрелялся с работой на сегодня?

— Вот как раз пострелять мне еще придется сходить с Ткачом, — ответил я, подсматривая время на телефоне. На нормально поесть у нас еще оставалось часа полтора.

— Куда это вы намылились? — недоверчиво сощурилась Ищейка.

— В тир. Хочет проверить мои навыки. Мне придется побыть телохранителем Фейна на одном мероприятии, — признался я, чувствуя, как вязкая недоговоренность застряла посреди горла.

— Ничего себе тебя повысили, — усмехнулась Спичка.

— Смотри, Ткач тебе что-нибудь открутит за такие повышения, — хохотнула Ищейка.

— Не открутит, — прошептал Глас и, к моему искреннему облегчению, расплылся в разоружающей улыбке. — Ты же его отделаешь?

— Легко, — улыбнулся я ему в ответ.

Походишь на курсы по управлению гневом и прочими эмоциями — и раз плюнуть, да, Мор?

— Кстати, раз тут все такие крутые, — заискивающе поиграв бровями, Ищейка плюхнулась рядом на диван, — что планируешь с этим мудаком делать?

— С которым из них? — растерялся я.

— Ну, с самым жирным. С Сонмом.

— А, да ничего. Он и правда слишком жирный для меня. — Я обернулся к Спичке. — Я рассказал о нем Фейну, но без подробностей. Надеюсь, это хоть что-то, да даст.

Не хотелось лишний раз пугать Гласа, но раз Ищейка заговорила о Сонме, нам со Спичкой нужно было синхронизироваться в этом вопросе. Та понимающе кивнула.

— Видела я как-то однажды это чучело, — фыркнула Ищейка.

— Где?

— В приюте. Вернее, из-за приюта. Спичка наверняка рассказывала, да? Не отнекивайся, — цыкнула в сторону подруги Ищейка. — Ну вот, нас же там всех переписывали. А тех, кто сопротивлялся и не подтверждал свои способности, набивали в автобусы и увозили в какую-то глушь, куда несколько раз в месяц наведывался Седьмой отдел. И я туда попадала. Сонм всех обошел, считал, и нас отправили обратно. Забавно, но только тогда я узнала, что мой высокий болевой порог — заслуга ихора. Но знаешь, что сильнее всего запомнилось? — Ищейка вскочила с дивана и гневно замаршировала взад-вперед по гостиной. — Равнодушие. Ему же ничего не стоило разнести там все, вытащить нас. Детей! Вообще не напрягаясь. Вокруг него было достаточно неприкасаемых с самыми разными способностями, чтобы устроить в той глуши локальный армагеддон. А захотел бы — устроил бы и глобальный. И наши поддержали бы его. Но ему настолько наплевать на других неприкасаемых, и у него прям на роже это написано, что аж зубы сводит. Ай, все, пошли есть, не могу, бесит. Да Ткач на его фоне — душка!

Похоже, я действительно все сделал правильно, сгрузив с себя ответственность за эту информацию на Фейна. Единственный силовик, с которым я за всю жизнь общался, и тот бывший, это Хват. Ни к Седьмому отделу, ни к другим я обоснованно и близко не приближался. Но о Сонме не слышал только глухой. И главным образом о нем говорят то, о чем сказала и Ищейка. Если бы он захотел — наши бы его поддержали. За ним бы пошли.

И не знаю, как другие, а я рад, что ему это никогда не было нужно.