Первоисточник (гет)

«Гарри, ты уже проснулся?»

«Почти. Дай мне пару минут, чтобы осознать происходящее».

Как обычно, первым делом после пробуждения Гарри надел очки, лежавшие до этого на тумбочке возле кровати. Или, точнее, возле койки.

После изъятия палочек, Гарри и Гермиона были отконвоированы в больничное крыло. После короткого разговора с профессором Флитвиком, мадам Помфри в приказном порядке отправила детей по койкам, выдав им несколько склянок с разноцветной жидкостью. Похоже, среди принятых ими зелий было и снотворное, поскольку отключились они, иначе и не скажешь, почти мгновенно.

Кровать Гарри была огорожена ширмой, полностью скрывавшей от него остальное помещение. Или, наоборот, скрывавшей самого Гарри от посетителей и от прочих пациентов.

«Или же нас отгородили, чтобы мы никуда не делись. Я уже проверила — на ширмах чары, не позволяющие их отодвинуть».

«Палочки нам не вернули?»

«Мне — нет».

«Я свою тоже не вижу. Похоже, мы под арестом».

«Именно».

«Ну, с учетом обстоятельств, вполне логично».

«Вот об этих «обстоятельствах» я и хотела поговорить. Знаешь, я как-то не думала, что наше желание заставить Дамблдора разбираться во всем самому приведет к таким последствиям».

Да уж, подобного они точно никак не предполагали. Хотя, по большому счету, план можно считать успешно выполненным — Дамблдор действительно лично встретился и с василиском, и с наследником Слизерина. Вот только последствия этой встречи оказались... не очень удачными для директора Хогвартса.

Как это было и в начале прошлого лета, почти год назад, Гарри попытался разобраться со своим отношением к ситуации.

Желал ли он отомстить Дамблдору за то, что тот упорно пытался столкнуть лбами его самого и пытающегося возродиться Волдеморта? Определенно, да. Ведь еще когда они с Гермионой решили найти Тайную Комнату, сообщить об этом руководству школы и отойти после этого в сторонку, один из мотивов их действий можно было выразить так: «сам кашу заварил, пусть сам ее и расхлебывает».

Но желал ли он при этом смерти Дамблдору? Определенно, нет. На первый взгляд. А вот если призадуматься...

Ни Гарри, ни Гермиона не сомневались, что все произошедшее в Хогвартсе за последние два года случилось именно с попустительства директора. Именно он старательно закрывал глаза на действия одержимого Квиррелла и не менее одержимого Локхарта. Именно он устроил все так, что первокурсники встретились лицом к лицу с тем, чьего имени страшилась вся Британия. И вовсе не его заслугой является то, что они пережили эту встречу. Если бы ни эта загадочная связь, ни Гермионы, ни Гарри сейчас бы не было в живых.

В общем, дети хоть в явном виде и не желали смерти своему директору, носить по нему траур они не собирались.

Была в произошедшем определенная ирония. Подталкивая учеников к столкновению с Волдемортом, сам Дамблдор оказался к такой встрече явно не готов. За что боролся, на то и напоролся.

Другой участник недавних событий, также потерявший в результате голову, опять таки не вызывал особого сочувствия. Фактически, нынешний преподаватель ЗОТИ недалеко ушел от прошлогоднего. Локхарт точно также поддался обещаниям Волдеморта и стал его безвольной марионеткой. Если бы профессор Флитвик не помешал ему сделать «свой ход»... Вряд ли бы этим «ходом» оказались чары щекотки.

«Знаешь, Гарри, как ни странно, но мне больше всего жаль василиска».

«Почему?»

«Он ведь подчинился нам, когда мы сказали ему остановиться. И это не смотря на ранее полученный приказ убить нас!»

Гарри начал понимать, что ему хотела сказать Гермиона.

«Действительно. А ведь мы ничего ему не обещали, ни в чем его не убеждали. Просто приказали — и он исполнил».

«Именно! Василиск в этом плане ничем не отличается от всех остальных змей. Он сделает что угодно, что бы ни приказал ему змееуст. Обвинять его в нападениях — все равно, что обвинять наши палочки в его убийстве».

«Пожалуй, ты права. Василиск был лишь орудием в руках организатора этих нападений. Но это не делает его менее опасным».

Переданная Гермионой мысль воспринималась как нечто среднее между усмешкой и фырканьем.

«Гарри, я и не собираюсь устраивать панихиду по несчастной зверушке. Я не настолько тесно общаюсь с Хагридом. Я просто хотела сказать, что из всех погибших именно василиск наименее виновен в произошедшем».

«Кстати, Гермиона, я вот о чем думаю... Не кажется ли тебе, что мы как-то уж слишком спокойно рассуждаем о смерти и убийствах?»

Гарри показалось, что он услышал грустный вздох.

«Знаешь, я еще прошлым летом думала об этом. Все-таки собственная смерть — не настолько ординарное событие, чтобы так быстро после него успокоиться. В итоге, я пришла к выводу, что получить Аваду в грудь — это достаточно весомый повод пересмотреть свои взгляды на определенные вещи».

Действительно, если взглянуть на ситуацию с такой точки зрения...

«Гарри, мы оба знакомы со смертью ближе, чем хотелось бы. Так чего удивляться, что мы реагируем спокойнее, чем могли бы? Для меня это получилось как с полетами на метле — по-настоящему страшно только в первый раз. Ничего хорошего в пикировании и прочих трюках я все также не вижу, но и панического страха это больше не вызывает».

От Гермионы донесся нервный смешок.

«Знаешь, когда МакГонагалл пришла ко мне домой с приглашением в Хогвартс, она много чего говорила. «Мисс Грейнджер, у нас отличные учителя и много интересных предметов», — говорила она. «Вам у нас понравится», — говорила она. А вот про то, что я буду убивать монстров и своих учителей, она предупредить забыла!»

* * *

За все время своего существования, кабинет директора Хогвартса успел повидать немало посетителей. Чаще всего в этом кабине можно было встретить, конечно же, самого директора школы. Или директрису, что тоже случалось не так уж и редко.

Вот и сейчас, кресло хозяина кабинета занимала Помона Спраут, менее суток назад назначенная на этот пост. Было видно, что преподаватель гербологии чувствует себя непривычно и несколько неуверенно. Как и всех остальных волшебников и ведьм, предложение прошлого директора Хогвартса застало ее врасплох.

Конечно, ей, как и прочим учителям, было известно о традиции, связанной с назначением нового руководителя школы. Точно так же, как и все прочие учителя, она не сомневалась, чья именно кандидатура будет выдвинута на голосование. И когда вчера вечером, именно ей, а не Минерве, было передано послание явится на заседание попечительского совета, Помона была, мягко говоря, удивлена. Судя по лицам всех присутствовавших попечителей, они были удивлены не меньше.

Было видно, что у многих из них было свое мнение и свои планы насчет того, кто именно должен занять вакантное место. Однако когда, согласно протоколу, совет должен был принять или отвергнуть предложенную кандидатуру, никто из них так и не смог сходу придумать убедительных причин, почему декан Хафлпаффа не может стать директором.

Не покидавший все это время портретную раму Альбус Дамблдор откровенно забавлялся ситуацией.

Поспать этой ночью Помоне так и не удалось. Немало времени было потрачено на общение с портретами, украшавшими стены директорского кабинета. Прежние руководители школы охотно разъясняли новой директрисе ее обязанности и привилегии. Вообще, эти разъяснения могли пройти гораздо быстрее, но каждый, абсолютно каждый портрет, имел свои взгляды на то, как именно нужно управлять Хогвартсом, и считал своим долгом поделиться с Помоной своим видением ситуации.

При этом именно тот портрет, с которым Помона хотела пообщаться более всего, чтобы прояснить, наконец, все принятые в последнее время сомнительные решения, самым наглым образом отсутствовал. Бросив что-то вроде «мне надо немного поразмыслить», Альбус Дамблдор скрылся в неизвестном направлении и до сих пор не вернулся.

Помимо самой директрисы, в ее кабинете присутствовали и другие представители персонала Хогвартса.

Жизнерадостный и неунывающий Филиус Флитвик, каким его привыкли видеть студенты, был необычайно мрачен и задумчив. Преподаватель чар перебирал в памяти события последних двух дней. Изолировав место происшествия, и передав двух второкурсников на попечение мадам Помфри, Флитвик связался с одним из своих давних знакомых, работавшим в Отделе Тайн. Невыразимец, выслушав короткий рассказ, вышел из камина и отправился на место происшествия. Осмотрев скульптурную композицию «Мертвый василиск, мертвый Дамблдор и мертвый Локхарт», и, сделав несколько пассов над черной книжечкой, он помянул Мерлина, Мордреда, Моргану, рыцарей Круглого Стола и всю челядь Камелота, а также сложные и насыщенные отношения, связывавшие всех перечисленных выше. Включая василиска, Дамблдора и Локхарта. После чего, попросив «ничего не трогать, никого не пускать и никому ничего не говорить» и пробормотав напоследок «все очень плохо», отправился назад к камину. Спустя четверть часа он вернулся в сопровождении отряда авроров, а также еще одного невыразимца. Авроры, периодически сменяемые своими коллегами, с тех пор держали оцепление коридора. Чем занимались сотрудники Отдела Тайн, оставалось... тайной.

Минерва МакГонагалл, сидевшая по соседству с Флитвиком, в отличие от последнего, являла собой привычный окружающим образ строгой и требовательной учительницы. Что, впрочем, не мешало ей думать о происходящем. Минерва, мысленно приготовившаяся к повышению, не менее прочих была обескуражена результатом заседания совета попечителей. Не сказать, что она сильно завидовала или обижалась... Но действия Альбуса были... непонятными. Еще она не могла взять в толк, зачем ее попросили на сегодняшнюю встречу привести с собой находившихся в больничном крыле двух учеников ее факультета. Хотя, уже сам факт того, что к мадам Помфри они попали одновременно с гибелью Альбуса Дамблдора, говорил о том, что эти двое явно были вовлечены в произошедшее. Самой Минерве подробностей не сообщали.

Ученики Гриффиндора настороженно и недоверчиво оглядывали всех прочих присутствующих. Они сидели на соседних стульях, плотно прижавшись друг к другу. Гарри и Гермиона вели неслышимый другими диалог, пытаясь понять, зачем их сюда привели, и как им себя вести. Совершенно ясно было, что их будут расспрашивать о случившимся около кабинета директора. Почти наверняка захотят узнать, откуда им известно смертельное проклятие. Скорее всего, поинтересуются их талантами в области диалогов с пресмыкающимися. Весьма вероятно, захотят подробностей о Тайной Комнате.

«А вот последнее, Гарри, необязательно».

«Почему это? Вряд ли легендарная Тайная Комната никого не заинтересует».

«А почему тогда нас до сих пор об этом не спросили? Мы уже не меньше суток провели в больничном крыле, но общались при этом только с мадам Помфри!»

«Ну, с этой точки зрения нас не просто о Тайной Комнате не спрашивали, нас вообще ни о чем не спрашивали».

«Знаешь, похоже, все так же, как и в прошлом году. Версия о том, что случилось на самом деле, готова и без нашего участия».

«А привели нас сюда, чтобы сообщить ее нам? «Гарри, любовь убила василиска и отрезала голову Локхарту»!»

«Вряд ли дойдет до такого маразма. В конце концов, профессор Флитвик здесь присутствует. Кстати, мне интересно, как много он успел услышать?»

«А какая разница?»

«Гарри, упоминание о том, что мы посещали Тайную Комнату, было только в самом начале того разговора!»

«И ты не хочешь об этом рассказывать?»

«Именно!»

Гермиона начала прямо-таки излучать восторг и энтузиазм.

«Гарри, посуди сам. Вряд ли Слизерин сделал столь огромный тайник, чтобы использовать его только как террариум. Там же наверняка может найтись и еще что-нибудь, помимо василиска! Что-нибудь очень ценное!»

Зная Гермиону, нетрудно было предположить, что именно она считала «очень ценным».

«Да и к тому же, Тайная Комната — это просто идеальное место для наших секретных занятий!»

Подумав немного, Гарри согласился с Гермионой. Соблазн получить Тайную Комнату в единоличное пользование был очень велик. Но не приходилось сомневаться, что если они сообщат о своей находке, доступ к этому помещению им постараются ограничить.

«Посмотрим по обстоятельствам. Если нас не спросят напрямую, не будем упоминать об этом».

Помимо всех выше перечисленных, были в кабинете директора и другие посетители. И если в присутствии учителей и учеников не было чего-то особенно необычного, то прочие гости бывали здесь весьма редко.

Через пару минут после того, как Гарри и Гермиона решили умолчать о Тайной Комнате, в кабинет зашла незнакомая им ведьма. Судя по приветствиям от учителей, звали ее Амелия Боунс, и являлась она, ни много, ни мало, главой Департамента магического правопорядка.

«Видимо, родственница Сьюзан Боунс с Хафллпаффа».

Гарри восстановил в памяти образ девочки, которую иногда видел на совместных занятиях.

«Не очень-то они похожи».

«Меня больше волнует, что мы удостоились внимания самой главы департамента, а не кого-то... более рядового».

«Учитывая все должности, которые занимал Дамблдор, неудивительно. Да и вряд ли она тут только из-за нас. Похоже, собрали всех свидетелей и всех, кто хоть что-то может знать».

«Прямо как в классических детективах. Собрать в одной комнате всех вовлеченных, долго и нудно рассказывать всем известные факты, а потом неожиданно заявить: «Дворецкий, это вы отравили графиню!». И дворецкий во всем сознается».

Последним гостем, зашедшим в кабинет вскоре после Амелии Боунс, был волшебник, обряженный в серую мантию без каких либо знаков различия. Под накинутым глубоким капюшоном клубилось облачко плотного тумана, не позволявшее разглядеть черты его лица. Самому неизвестному это, похоже, никак не мешало, поскольку в ответ на немой вопрос главы Департамента правопорядка, выраженный поднятой бровью, он пояснил:

— Я работаю с Отделом Тайн. Ввиду специфичности области, на которой я специализируюсь, мне приходится скрывать свою личность, чтобы избежать определенных эксцессов.

— То есть, на темной магии?

— Не только. Принятая министерством классификация несколько неуклюжа, но в целом так и есть.

— И зачем же Отдел Тайн направил сюда столь «специфичного» сотрудника? И почему расследованием руководит именно ваш отдел, а не мой?

— Прежде чем ответить на эти вопросы, необходимо, чтобы те из присутствующих, кто этого еще не сделал, принесли Нерушимый Обет о неразглашении полученной информации. Это касается вас, — кивок в сторону Амелии Боунс. — И вас, молодые люди, — кивок Гарри и Гермионе.

— Вы хоть думаете, о чем говорите? — вскинулась профессор Спраут. — Они же еще дети! Им просто не хватит...

— Вообще то, — прервал ее сотрудник Отдела Тайн, — если эти самые дети осилили смертельное проклятие, принести Обет они смогут без проблем.

— Что?!

Возгласы Спраут и МакГонагалл прозвучали одновременно.

Взгляд Боунс заставил детей поежиться.

«Ей бы киношных злодеев играть. С этим моноклем выглядит действительно жутко. В бондиану впишется просто прекрасно».

Гарри был полностью солидарен со своей подругой.

— Я правильно вас поняла, мистер...? — обладательница монокля выжидающе посмотрела на закутанного в серую мантию волшебника.

— Зовите меня Грэй.

«Как оригинально».

— Так вот, мистер «Грэй», я правильно понимаю, что присутствующие здесь ученики Хогвартса успешно применяли Непростительное проклятие?

— Мадам Боунс, сначала клятва, — невозмутимо ответил Грэй.

— Это тоже относится к расследованию?

— Более чем.

— Хорошо. И кто же примет Обет?

— Я, — просто ответил Грей.

— Полагаю, именно вы назначены главным по этому делу?

Молчаливый кивок.

— Причину этого мне тоже хотелось бы узнать.

— Как только все принесут Непреложный Обет.

— Ладно, давайте приступать. А вы, — взгляд в сторону Гарри и Гермионы, — запоминайте, как это делается.

Глава Департамента правопорядка и сотрудник Отдела Тайн сели на колени друг напротив друга и сцепили правые руки. Не как при рукопожатии, а как при армрестлинге.

— Профессор МакГонагалл, не будете ли вы так любезны...? — обратился Грэй к сидевшей ближе всех волшебнице.

МакГонагалл поднялась из кресла и подошла к сидящим на полу. Кончик ее палочки коснулся сцепленных рук.

Волшебник в сером заговорил вновь.

— Амелия Боунс, обязуешься ли ты не передавать информацию, полученную в ходе расследования гибели Альбуса Дамблдора, лицам, к ней не допущенным?

— Обязуюсь.

Из палочки профессора МакГонагалл вырвался тонкий белый лучик, обернувшийся раскаленной нитью вокруг сцепленных рук.

— Обязуешься ли ты пресекать все попытки передачи информации, полученной в ходе расследования гибели Альбуса Дамблдора, лицам, к ней не допущенным?

— Обязуюсь.

Еще одна нить обернулась вокруг рук. Профессор МакГонагалл убрала палочку, и две яркие нити стали медленно тускнеть, пока не исчезли совсем.

— Ну что ж, молодые люди, ваша очередь.

Гарри занял место мадам Боунс. Процедура в точности повторила увиденную только что. Единственное, чего он не ожидал — это короткая вспышка боли, когда белая нить коснулась его. Ощущение было таким, словно белая полоска и впрямь была раскалена.

«Да, Гарри, это и впрямь было больно».

«Ты тоже?...»

«Да. Похоже, еще один эффект нашей связи».

Второе обжигающее прикосновение, и Гарри вернулся на место, потирая правое запястье.

— Ничего страшного, мистер Поттер, это реакция вашей магии на вмешательство извне, — прокомментировал преподаватель чар.

Во время принесения Обета Гермионой, Гарри также почувствовал касание раскаленной нити. Боль была не настолько сильной, как раньше, но все равно прекрасно чувствовалась.

«Да, сейчас ощущения... более интенсивные».

Еще одна нить обернулась вокруг ладони девочки, и сидящие поднялись с колен.

— Профессор Спраут, прошу вас изолировать кабинет.

Директор Хогвартса сделала несколько пассов палочкой. В воздухе появилось переливающееся всеми цветами радуги облако, быстро расползшееся по всему помещению и медленно растворившееся в воздухе. Стены, пол и потолок на краткий миг словно покрылись инеем и тут же вернулись к своему прежнему виду.

Дождавшись кивка Спраут, Грэй продолжил.

— Объявляю, что лицами, допущенными к информации по делу о гибели Альбуса Дамблдора, являются присутствующие здесь: Помона Спраут, Минерва МакГонагалл, Филиус Флитвик, Амелия Боунс, Гарри Поттер, Гермиона Грейнджер, а также я, представитель Отдела Тайн, откликающийся в данный момент на имя «Грэй».

— Также объявляю, что с этого момента все, что будет сказано в этой комнате, является информацией, относящейся к делу о гибели Альбуса Дамблдора, и не подлежащей передаче лицам, не допущенным к ней.

— Что ж, можно приступать.