Тенёта (гет)

Под покровом ночи открывать вход было безопасно. Так заявил Греттир, и гномы с ним согласились. Но спуститься сумели далеко не сразу.

Заартачился Глау, когда ведущий объявил, что и эльфу, и человеку придется завязать глаза. Рие тоже стало немного не по себе — несмотря на ночь, вечно полная луна освещала равнину своим бледным желтым светом. А завязать глаза означало погрузиться в полную темноту. Это пугало девушку, но она честно старалась не подавать страха. Глау, конечно, его учуял, он стоял рядом и мягко сжимал ее пальцы. Скалился на гномов, наотрез отказываясь принимать повязку.

— Если не завяжите, не спуститесь, — отрезал Греттир, которому в итоге надоело ждать. — Если мы согласились взять вас под землю, это не значит, что позволим эльфу и человеку, даже слепому на один глаз, увидеть вход. Решайте уже.

Рия коротко кивнула и повернулась к парню.

— Соглашайся.

— Что? — Глау зашипел. — Нет! Я не собираюсь вверять свою жизнь детям земли. Они могут с легкостью обмануть и убить нас, пока мы будем беспомощны.

— Я верю Греттиру и Рюноульвюру, — твердо заявила девушка и взглянула на гномов. — Завяжите мне глаза. Глау, — она вновь посмотрела на эльфа, — либо ты идешь с нами, либо я ухожу одна.

Парень от такого заявления опешил, и Рие стало даже немного… стыдно, наверное. Потому что она и представить не могла, сколько силы воли и храбрости понадобилось Глау, чтобы бросить свой народ и пойти за ней, искалеченной девушкой из другого мира, которая собирается вернуться домой. Неужели эльф считал, что тролли не смогут ей помочь? Он не был глуп, бойцовский кот, хотя сейчас злился и распушился так, что невидимая шерсть тонкими иголками колола всех находящихся поблизости. Глау должен был понимать, что ей хочется домой. Или собирался помешать?

Возможно, теперь стоило поговорить с ним начистоту и объяснить, что взаимности нет и не будет, раз гномы проводят их к горам троллей. Но… Рия давила в себе кусающуюся совесть. Ведь если сейчас оттолкнуть Глау, то когда окажется, что она и правда не сумеет вернуться в свой мир, останется одна. Именно поэтому эльф оставался рядом. Или она позволяла ему быть здесь, но такая мысль звучала чересчур смешно.

Рия опустилась на колени, чтобы подошедший Рюн завязал ей глаза. Нахлынула полнейшая темнота, ткань не пропускала ни лучика лунного света, словно мир поглотила тьма. Колени колола сухая трава, и девушка неуверенно поднялась. Эльф молчал, гномы тоже не издавали ни звука, и Рие вдруг показалось, что она осталась одна в этом враждебном мире. Поднял голову страх, достигая горла, от него почти замутило, и девушка судорожно сглотнула, вытянув руку.

— Глау…

— Здесь, — ее пальцы тотчас коснулись гладкой прохладной ладони. — Я здесь, не бойся.

Сердце упало куда-то вниз и вновь вернулось на место, снова спокойно начиная биться. Страх, недовольно всколыхнувшись, спрятался.

— Ну? — послышался ворчливый голос Рюна. — Тебе-то завязывать глаза, дитя лесов?

Глау не ответил, но судя по тому, что гном больше ничего не сказал, парень все же подчинился. Рие снова стало стыдно, что она так беззастенчиво использует почти ребенка (по эльфийским меркам, конечно), но личная цель была важнее. И ради нее девушка решила использовать все подручные средства и возможности.

Глау ни на миг не выпустил пальцы Рии из легкой хватки. Зашуршала трава, и тихое дыхание эльфа раздалось совсем близко. Он больше не кололся, бойцовый кот прилизал шерсть, хотя все равно был недоволен и явно нервничал. Наверняка ни один эльф никогда не доверял гномам вот так. Эльфы бы скорее, возможно, ушли, гордо подняв голову, но не подчинившись. Впрочем, то другие, а то Глау. Да и ситуация… Рия легко улыбнулась, завертев головой.

— Рюноульвюр?

Сильная рука скомкала юбку платья.

— Поймать тебя не сумею, если упадешь, — проворчал гном.

— Не страшно, Глау поймает.

— Поймаю, — буркнул эльф.

В голосе по-прежнему звучало недовольство, но оно никуда не денется, поняла Рия. Парня заставляли что-то делать против его воли, и, пожалуй, любое живое существо злилось, окажись в такой ситуации. Тем более было не особо приятно осознавать, что именно она заставила Глау почувствовать себя совершено беспомощным в окружении гномов-пираний. Ведь если бы они и правда захотели убить ненужных спутников, никакой ведущий не сумел бы остановить своих соплеменников. А перегрызть горло слепым — дело пары минут.

Но гномы негромко затопали по ломающейся под ногами траве, и Рюн потянул Рию за собой.

— Идем, — позвал он. — Мы не будем спешить.

На какое-то время зрение девушке заменил слух. Звуки заполнили темноту перед глазами, создавая новый причудливый мир. Трава хрустела неожиданно громко, и девушка вообразила, что с таким звуком рушатся башни. А негромкие шаги гномов — топот великанов, которые и пришли разрушить замок. Тихий ветер превращался в звуки труб, легкое дыхание эльфа — в почти неслышные голоса проигравших, и собственное сердце било как барабан.

Пожалуй, вот в таком мире Рия бы не отказалась очутиться. Там наверняка не было рабства, и храбрые мудрые эльфы обязательно потом пришли бы на помощь тем, кто выжил в битве против великанов. А гномы ковали бы оружие и тоже помогали. Нет… Это получалось какое-то Средиземье. Хотя даже такой вариант прельщал девушку куда больше, чем тот, с которым ей пришлось столкнуться.

Рия невольно улыбнулась. Иногда с подружками придумывала другие миры и мечтала там оказаться. Люда и Галинка увлекались фэнтези, и они начинали такие разговоры. Вспомнилось же сейчас… Почему те детские фантазии вспыли именно тогда, когда она ослепла и могла только брести за гномом по колкой траве? Ах да, конечно. Тогда, в детстве, когда они собирались кружком и сочиняли истории про другие миры, храбрых героев и прекрасных принцесс (коими, конечно же, были сами подруги), Галинка требовала, чтобы все закрывали глаза. Так действительно было легче представлять, и сказочные замки как живые представали перед внутренним взором. А рассказывали истории девочки всегда вслух, и слова накладывались на картинку, меняя ее в угоду рассказчице.

Как же это было давно… Старая детская забава. Точно, они прекратили так играть, когда перешли в шестой класс, там уже появились другие увлечения, да и начало казаться, что детьми быть скучно. Хотелось повзрослеть. Потом, конечно, и это прошло, не до того стало, а детство почти забылось.

Рия вздрогнула и едва не упала, резко остановившись, когда ее губ коснулись пальцы.

— И правда улыбаешься, — заметил Глау, убирая руку.

— Что?.. — девушка растерялась, снова зашагав.

— Не останавливайся так резко, — буркнул откуда снизу и спереди Рюноульвюр, снова потянув ее за собой.

— Мне показалось, что твои губы сложились в улыбку, — пояснил вслед за ним эльф. — И я проверил. Раз смотреть не могу.

— Предупреждать надо, — пробормотала Рия и мотнула головой.

Зачесался глаз, но руку парня она выпустить не могла, а культей достать было невозможно. Не просить же Глау. Девушка осторожно моргнула, задев ресницами плотную повязку, и открыла правый глаз. С повязкой или без, перед ним всегда царила темнота, беззвучная, причудливая и уже совершенно привычная.

Но сейчас, когда она будто ослепла окончательно, от возможной паники спасали только рука Глау и вспомнившаяся детская забава. Почему-то это Рие показалось странным, и она дернула головой, выкидывая лишние мысли из головы.

— Сколько нам идти? — поинтересовалась девушка.

— Немного осталось, — Рюн наверняка почесал бороду. Или пожал плечами. — Я скажу, когда надо будет остановиться.

Судя по звукам, остальные гномы шли позади. Они молчали, потому что голоса Рия бы непременно услышала. Девушка представила, как окажется в какой-нибудь подземной пещере, где множество гномов, и притворно ужаснулась, поняв, что теперь ее окружат десятки, а то и сотни совершенно одинаковых подземных жителей. Сколько времени ушло на то, чтобы начать различать Греттира и остальных? Ведь это позже стало понятно, что гномы только кажутся все братьями-близнецами, а на самом деле отличаются и порой достаточно сильно.

И как будут выглядеть женщины-гномы? Не окажутся ли тоже бородатыми? Бывали же в цирках уродов бородатые женщины. И тоже невысокие… Может, это просто гномки… гномихи… проникли в их мир и так приспособились?

Рюн резко остановился, хотя Рия по инерции сделала еще два лишних шага.

— Что…

— Тише, — прошипел внезапно Глау, и девушка почти физически почувствовала, как он выпускает когти, готовясь защищаться.

— В кучу, — негромко велел Греттир, тоже оказываясь рядом. — И тихо.

Гномы столпились вокруг эльфа и человека, Рия чувствовала, как прижимаются к ногам затылки. Хотелось спросить, что происходит, темнота перед глазами уверенности не прибавляла. Несмотря на то, что Глау полуобнял ее, желая успокоить. Только эльф и сам был напряжен и нервно дергал несуществующим полосатым хвостом.

Внезапно где-то поблизости словно зашелестела листва, а потом раздался то ли протяжный плач, то ли жалобный вой. Девушка накрыла руку эльфа, цепляясь за него. Она повернула голову на звук, но тот раздался уже с другой, противоположной стороны. Каждый раз перемещаясь, плач-вой слышался все ближе, пока Рия не вычленила новый звук — словно кто-то тупыми когтями скреб по земле, из последних сил цепляясь, чтобы не упасть. И при этом жалобно выл, прося о помощи. Листва по-прежнему шелестела, и девушка было решила, что где-то неподалеку вырос хищник, и он сейчас тянет к себе добычу — какого-то зверя, не желающего умирать.

— А теперь не дышим и не издаем ни звука, — на грани слуха велел неожиданно Греттир, и только из-за неожиданности девушка мгновенно его послушалась, последний раз вдохнув. Рядом замолк Глау, словно пропал, и если бы не прикосновения эльфа и гномов, Рия бы снова решила, что осталась в полном одиночестве.

Листва зашелестела совсем рядом, подул сильный ветер, а вой неожиданно раздался буквально на расстоянии шага. Кто-то плакал, надрывно, умоляя помочь, снизойти и спасти его, это неведомое существо. Девушка могла бы броситься, если бы не было повязки, и если бы Глау не прижимал ее к себе так крепко. И вдруг шелест обратился в рычание, а плач — в хриплое то ли карканье, то ли кашель. Звук раздался такой, будто когти теперь скрежетали по железу, не просто оставляя царапины, но пробивая его с легкостью, недоступной простым существам. Хищник — это был хищник, несомненно — находился рядом. Рычал и скрежетал, потом завыл, тонко, на грани ультразвука, и — опять же — если бы не объятия Глау, Рия бы непременно зажала хотя бы одно ухо. Казалось, сейчас лопнут перепонки, тьма перед глазами словно окрасилась темно-алым, будто лопнули капилляры единственного здорового глаза. В носу стало неприятно влажно, но девушка даже не рисковала сглотнуть сбегавшую по горлу жидкость. Рот заполнил вкус собственной крови, воздуха начинало не хватать, а зверь все выл и скрежетал.

А потом резко наступила тишина. Слишком резко, и Рия даже в первое мгновение решила, что она просто оглохла, и потому ничего не слышит. Но тут ей на ухо негромко выдохнул Глау, и зашевелились гномы, расступаясь. Девушка наклонила голову вниз и сдернула повязку. Прикоснулась к носу, и на руке остались кровавые следы. Кровь закапала вниз, сбегая по лицу.

— Повезло, — Йёрген сплюнул на землю, и Рие показалось, что там тоже была кровь. — Есть ведь Звериные твари в этом мире…

Она бессильно уселась и снова вытерла сбежавшую кровь. Текло уже не сильно, просто лопнули капилляры из-за воя — по крайней мере, так девушка думала. Глау сел перед ней. Он тоже стянул повязку и теперь осторожно промокнул ей нос. Девушка слабо улыбнулась и вздрогнула, уставившись на эльфа.

— Твои глаза…

— Как обычно, — Глау словно не беспокоили зеленоватые подтеки в уголках век. — От воя ланмо всегда бежит кровь.

— Ланмо?

— Так зовут эту тварь, — приблизился Рюн, тоже отирая лицо. — Твое счастье, что ты не видела.

Рия шмыгнула носом, проверяя, бежит ли еще кровь, и когда убедилась, что больше нет, тяжело вздохнула.

— Почему? — поинтересовалась она тихо. — Что это за тварь? Ведь сначала казалось совсем другое…

— Ланмо обманывает своих жертв, — отозвался Глау.

Девушка медленно кивнула и огляделась, слушая эльфа. Гномы собрались поблизости. Кто-то все плевался, кто-то тоже вытирал нос, и все выглядели потрепанными, словно не так давно вышли из драки и еще не успели до конца привести себя в порядок.

— Сначала кажется, что это просто безобидное деревце, — продолжал парень, вытирая глаза, — невысокое. Словно его сломать легко. А под ним то ли человек, то ли эльф… иногда гном или тролль… живое существо, которому плохо и которое плачет и молит о помощи.

Девушка поежилась, вспомнив вой-плач.

— И… что случается с теми, кто попадется в ловушку? — осторожно спросила она, уже, в общем-то, понимая, что доброго самаритянина ждет только смерть. Почему здесь за благие дела воздавалось злыми? В этом мире понятие добра было ведомо только троллям? Нет, гномы помогли ей, и Глау вернулся ради нее, но корни этой доброты прорастали в жалости к калеке. Доброта настоящая не требовала благодарности, она просто существовала… где-то. В сердцах людей тоже была, несомненно. Но, видимо, не в этом мире.

Или Рия просто разучилась доверять, хотя сама не заметила?

Глау многозначительно улыбнулся, оскалившись вместо ответа. Зато подал голос Греттир.

— А их съедают, — равнодушно сообщил гном. — Приманка и дерево принимают настоящий облик твари с огромной пастью. Размер у пасти… — он оглянулся в поисках сравнения, — ну вот с Эссюра ростом. И добычу тварь заглатывает почти сразу целиком. Или напополам перекусывает, если окажется эльф.

Глау сердито сверкнул глазами, в свете луны показавшимися почти темно-голубыми. Но спорить не стал.

Рия поежилась. Ей почему-то при этих словах представился огромный… шланг с большим диаметром и острыми клыками по кругу. Или нет. Пиявка. Да, внешне что-то похожее на пиявку, только с огромной пастью. И эта пиявка не присасывалась к жертве, а просто пожирала ее, похоже, перемалывая даже кости.

— А как тварь выглядит? — тихо спросила девушка, но ведущий шмыгнул носом и покачал головой.

— Поверь, тебе никто не скажет. Тот, кто видел ланмо вблизи, давно мертв. Он приобретает свой настоящий облик, получив жертву, а до того момента это деревце и приманка. На этот раз, между прочим, приманкой был гном.

— И ланмо двигался, — прошептала Рия, вспомнив, что звук все время приближался.

— Да. Единственное спасение — не издавать ни звука и не шевелиться. Ланмо слеп, — пояснил уже Рюноульвюр. — И реагирует на звук. Запахи он не чувствует.

Остальные гномы уже сгрудились вокруг и тоже вслушивались в разговор, хотя молчали. Наступила тишина, только легкий ветер поднимал в воздух сломанные травинки, вознося их куда-то к желтой луне. «Хорошо, что луна не улыбается», — взбрела в голову странная мысль, и Рия прикрыла глаза.

— И часто тут ланмо встречается? — наконец задала она вопрос.

— Хватает, — неожиданно ответил ей Бергфиннюр и глухо заворчал. — Может, идем дальше? Чем быстрее доберемся до входа, тем меньше шанс снова наткнуться на эту тварь.

Удивительно, но Глау на этот раз послушно дал завязать себе глаза и крепко сжал руку Рии, когда она вновь упала во тьму. Теперь шли быстрее. Греттир явно торопился дойти до тайного прохода, чтобы снова не натолкнуться на ланмо или какого-нибудь другого хищника. Девушка подозревала, что по ночам на равнине, возможно, еще опаснее, чем в лесу. Здесь было негде спрятаться от тварей, норовивших сожрать любого неосторожного путника. Она еще помнила рассказ Хадды об одиноких деревьях, что умели передвигаться под землей и вырастали где-нибудь на тропе. Усталый путник мог пожелать провести ночь в укрытии ветвей, а утром просто не просыпался.

И такие хищники пугали Рию сильнее, чем целый лес подобных деревьев. Те хотя бы стояли на месте и только протягивали ветки-руки к вожделенной добыче.

С ланмо пришлось столкнуться еще один раз, и снова пытаться не задохнуться, когда тварь проползала рядом. Девушке в какой-то момент показалось, что она либо сейчас все-таки вздохнет, либо легкие лопнут, разукрасив внутренности кровью. И бешено бьющееся сердце все-таки вырвется на волю из костяной клетки. Вот еще была загадка — почему ланмо не слышал, как бьются сердца? Рие казалось, что ее сердце бьется в моменты тишины так громко, что даже могло бы заглушить колокола, например. Но ланмо и во второй раз пропал так же внезапно, как и в первый, и маленький отряд, не останавливаясь, поспешил вперед. Девушка на ходу вытерла струйку крови из носа и тяжело вздохнула, чувствуя легкое головокружение и медленно накатывающую усталость.

— Мы пришли.

Эта фраза дернула Рию вниз. Нет, не фраза, конечно, а Глау, со вздохом усевшийся на землю, но и девушка была не против немного отдохнуть перед спуском. Болели пятки, исколотые сухой травой, тихонько опять ныл шрам, но к этому она привыкла давным-давно. И еще хотелось снять повязку, но стоило дождаться, пока все не окажутся в тоннеле.

Гномы негромко сопели поблизости, и Рия слепо потянулась вперед, нащупав чье-то плечо.

— Рюноульвюр?..

— Йёрген, — ворчливо откликнулась темнота. — Рюноульвюр ушел с Греттиром открывать вход, а мы вас сторожим.

— Мы не сбежим, — усмехнулась устало девушка, хлопнув гнома по плечу. — Повязки не снимем.

— Хотя и хочется, — буркнул Глау, утыкаясь подбородком ей в плечо. — Но раз уж таково условие…

— Удивительно, — фыркнула темнота голос Эссюра, — эльф, который подчиняется человеку.

— Мы все подчинялись человеку, — прошипел эльф, мгновенно отстраняясь. — Или ты забыл о рабстве?

— Не забыл, — огрызнулся маленький гном и замолк.

Глау тоже замолчал, он как-то неловко обнял девушку за талию и тихо вздохнул. Рия мягко улыбнулась. Не самая приятная тема, и парень явно не хотел ее поднимать. А теперь чувствовал себя неуютно, похоже, вспомнив об унизительном плене.

Эльфы… Девушка неслышно охнула. Она думала о доброте, но почему только сейчас в памяти всплыло лицо того самого первого эльфа, который просто так заботился о ней? Или тоже из жалости? Но ведь Рия даже не успела хотя бы узнать его имя, поблагодарить за то, что поддержал и не дал сойти с ума. Или Чилла и Кальман позволили сохранить здравый рассудок? Если подумать, хотелось умереть еще тогда, когда только увидела свое уродство. Но ведь не умерла, а сейчас и подавно не собиралась… Потому что шанс вернуться домой был близок и почти реален.

Кто-то подошел, и темнота заговорила голосом Рюна.

— Идем, — сообщил он, — вход открыт.

Глау помог девушке подняться. Он тоже ничего не видел, но слышал куда лучше человека, и Рия представляла, как у него подрагивают уши, когда парень прислушивается к окружающим их звукам.

Под ногами неожиданно оказался камень, сменившийся почти сразу твердой утоптанной землей.

— Ступенька,— предупредил Йёрген, но Рия и сама уже нащупала спуск.

Маленькие ступеньки, низкие для человека, но обычные для гномов. Спустя какое-то время Рюн велел наклониться как можно ниже и не позволил эльфу и человеку выпрямляться еще минут десять. Ступени никак не кончались, только тихо осыпалась земля, и наконец прозвучал голос Греттира.

— Можете снять повязки.

Рия с облегченным вздохом стянула ткань и изумленно открыла рот. Нет, они еще не спустились окончательно, их окружали земляные стены, а вниз убегала утоптанная лестница, но… На стенах висели светильники. Девушка могла бы их уверенно назвать бра, очень изящными и богато украшенными камнями. Бра в виде синего цветка, того синего цвета, какой присущ эльфийским глазам, бра в виде незнакомой птицы, какого-то странного змея, кинжала, просто шара, украшенного замысловатыми линиями. И внутри каждого светильника мягко мерцал отчетливо видный кристалл. Желтый, красный, голубой, белый. Попадались розовый и сиреневый, светло-зеленый и почти серый. Рие неожиданно показалось, что она очутилась на межпланетном корабле. Странная ассоциация, но девушка никак не могла отделаться от этого ощущения. Если лестница еще и поедет сама как эскалатор, можно будет окончательно решить, что гномы достигли наивысшего развития для этого мира.

— А кораблей у вас летающих нет? — поинтересовалась Рия, глупо улыбаясь.

Гномы, путешествующие на космических кораблях. Эльфы с бластерами наперевес в одноместных болидах. Тролли в военных мундирах космических войск… Девушка, не удержавшись, рассмеялась в голос и коснулась одного из светильников. Он мелко замерцал, но стоило убрать руку, как вновь засветил ровно.

— Кораблей нет, — откликнулся Рюноульвюр, улыбаясь во весь рот, — а летающих тем более.

— У вас есть летающие корабли? — в голосе Глау звучало неприкрытое детское любопытство. — А как вы крылья крепите?

— У нас нет летающих кораблей, — откликнулась девушка, спускаясь по лестнице вслед за Греттиром. И тут же задумалась. Почему нет? — Хотя вру, есть. Самолеты называются.

— Что? — не понял эльф.

Рия произнесла это слово на русском, поскольку в общем языке «самолет» явно отсутствовал.

— Железная птица, — попыталась объяснить она. — Похожа чем-то на обычную птицу, только сделана из железа и очень-очень большая. Люди летают у нее внутри.

— Она их съедает? — ужаснулся Эссюр.

— Нет… У нее в боку есть дверь.

Гномы загудели, явно не веря, что есть нечто подобное.

— Она живая? — недоверчиво поинтересовался Глау.

— Нет, — помотала головой девушка. — Из железа сделана ведь… Ее люди делают. Сами. Скрепляют куски железа, наполняют внутренности, а свободное место заставляют креслами. В носу у железной птицы рулевая.

Рия осеклась. Она плохо представляла, как устроена капитанская рубка, да и вообще весь самолет. Оставалось надеяться, что гномы этим удовлетворятся, да и Глау больше не станет расспрашивать.

— Какой у вас чудной мир, — пробормотал эльф, и подземные жители неожиданно негромким бормотанием поддержали его.

— Если у нас люди научатся делать нечто подобное, — прогудел Греттир, — тогда, наверное, мы даже согласимся на войну.

— Скорее вы такое создадите, — возразила Рия. — Эти светильники невероятны!

— Они делаются очень просто, — фыркнул Эссюр. — Даже я уже умею. Это едва ли не первое, что учится делать каждый гном. В конце концов, — задумчиво поскреб он бороду, — мы же прокладываем новые тоннели, а их надо непременно освещать.

Девушка весело улыбнулась и понимающе кивнула. Подземный мир гномов был наверняка огромен. Вряд ли все гномы вообще знали, где заканчивается их территория… И заканчивается ли она хоть где-то? Ведь люди под землю не суются, эльфы предпочитают свои леса, а орки и тролли — горы. Фактически именно гномов можно считать королями мира. Под землей они могут оказаться в любой точке материка, если проложат тоннели.

Неожиданно впереди показался более яркий свет, и маленький отряд пошел быстрее. Рия сразу вслед за Греттиром вырвалась на ровную каменную площадку, огражденную высоким каменным поручнем, и, не скрывая изумления, ахнула.

— Это невероятно!

С площадки открывался вид на огромную пещеру с высокими сводами. Там мерцали тысячи… нет, наверное, миллионы разноцветных ярких огней, громко шипело расплавленное железо, кое-где мерцал огонь. Рия жадно вглядывалась в снующие внизу фигурки и не верила своим глазам. Странные предметы покоились то там, то здесь. Похожие то ли на положенное набок яйцо, то ли на вытянутый болид, они тоже сияли огнями. Множество маленьких столов было расставлено в центре и внизу под площадкой. По пещере разносились ворчливые голоса, и звенела сталь.

— Знаете, — пробормотала девушка, ни к кому не обращаясь, — и все-таки мне кажется, что где-то у вас спрятан космический корабль.