Наследие. Некромантова бездна (джен)

И это воспоминание у тени отобрали. Снова мрак, окутанный багрянцем; снова давящая на уши тишина — или же это была сосущая, безжалостная, точно трясина, пустота? Тень задыхался. Он помнил все, что видел — но воспоминания эти у него забирали, как будто из рук вырывали, чтобы содрать под копирку. Он чувствовал себя использованным. Измочаленным, оплеванным и использованным.

Наконец, картина сменилась. Еще раз.

Тень снова оказался за спиной у Кадма Певерелла. Похоже, что это была та же ночь. И то же кладбище, что тень недавно видел.

Бузина все еще цвела. Серовато-белые кисти пахли тревожно и невыносимо.

"Бери, что хочешь, Фэрганем! У меня уже забрали все, и тебе нечем поживиться! Бери, что найдешь, — но скажи мне, заклинаю, скажи, как работает Камень!" — почудился тени отзвук недавних речей Кадма.

Никогда нельзя доверять фейри. Они не говорят ни слова лжи — но правда в их исполнении ядовита, как цикута. Их дары прекраснее звезд — и холоднее льдов, плывущих по зимнему морю. Они не нарушают данных обещаний — но исполняют их так, что, право дело, лучше самому броситься на меч, не дожидаясь обещанного.

Кадм Певерелл, видимо, об этом не знал.

Он стоял у белого надгробия — босой, по щиколотку запутавшийся в темной траве, — и точно ждал чего-то. Ночь, похоже, выдалась не лучшая: мало того, что полнолуние, так и тучи набежали. Точнее, как-то незаметно сгустились безобидные прежде облака, небо насупилось, нахмурилось и приготовилось разразиться дождем.

— Остановис-сь... Остановис-сь... — шептала листва.

Кадм Певерелл был глух. И нем.

Тень, не в силах побороть любопытство, подобрался поближе.

Ветер крепчал.

Кадм Певерелл достал из кармана Камень. Однозначно, на сокровище короны он не тянул — невзрачный, блекло-серый; из всех особенностей — разве что огранка: сложная, фасетчатая, как будто самый край округлого камушка покрыли крохотные кропотливо вырезанные чешуйки.

— Уходи-и-и-и... — взвыл ветер.

Тень-то понял это предупреждение. А вот Кадм — нет.

Мужчина откинул со лба влажные пряди и выпрямился. Облизнул губы — коротко, нервно — видимо, и он был не железный.

— Аннстис... Ради нашей с тобой любви заклинаю: приди!

Тень замер. Все его существо содрогнулось — будь он призраком, сказал бы, что будто кто-то прошел по его могиле. Но он призраком не был, и дрожь его объяснялась лишь тем, что Кадм, по сути дела, ударил в ворота Иного мира — а значит, привел в движение все тонкие слои бытия.

Тень взмахнул рукой, пытаясь отвлечь мужчину... Хотя откуда у тени взяться руке? Показалось?

Так или иначе, все было зря.

Кадм — побледневший пуще прежнего, дрожащий, с дикими глазами — повысил голос:

— Заклинаю тебя звуком имени, Аннстис: приди, как должна, по зову!

Где-то рокотала буря. Но вместо грома, вместо хлещущего по ушам свиста ветер донес вкрадчивое:

— Нужно лишь горячее желание, Кадм Певерелл. Не ее — так твое.

"НЕ-Е-ЕТ!" — не выдержав, крикнул тень. Разумеется, не раздалось ни звука.

В лице Певерелла — ни кровинки. Мужчина вытянулся, пошатнулся, когда порыв ветра походя раздул его плащ, и вскинул левую руку к грозовому небу:

— Аннстис, заклинаю тебя своей волей...

Тень почувствовал, что его выворачивает наизнанку. Мир вокруг него содрогнулся.

— ЯВИСЬ!

Тень успел лишь мельком увидеть, как перед Кадмом Певереллом сгущается туман — и его вновь утянуло в багровую мглу.

* * *

Когда тень снова увлекло в воспоминания Кадма Певерелла — а он предпочитал называть это именно воспоминаниями — там было тепло и светло.

Где-то неподалеку переговаривались люди — словно ярмарка собралась.

Но обратить внимание на них не получалось: все затмевал Кадм Певерелл — с сияющим и точно помолодевшим лицом и робкой улыбкой. Тень, пожалуй, был рад этой перемене.

И все же где-то на краю сознания свербела некая тревожная мыслишка. Как будто все складывалось хорошо — слишком хорошо, чтобы оказаться правдой.

Кадм быстрой, пружинистой походкой пересек площадь и отворил калитку. Кажется, тень узнавал этот дом из серого камня...

— Таль! — воскликнул Кадм, взбежав по вытертым ступеням крыльца. — Таль, ты только послушай...

Дверь отворилась — но стоявший на пороге мужчина ничем не напоминал синеглазого прорицателя.

— Осади назад, Певерелл, — процедил желтолицый, сутулый встречающий. На нем был черный костюм, слишком чопорный и аккуратный для обитателя этого дома.

— Мне нужен Талиесин! Он должен...

— Он никому уже не должен, — заступил ему дорогу мрачный тип.

Тень вспомнил запальчивое: "У меня уже забрали все, и тебе нечем поживиться! Бери, что найдешь..."

Мрачный смерил Кадма взглядом исподлобья:

— Вчера его сразило молнией. Наповал.