Луч во тьме (гет)

«Ремусу Люпину.

Вы можете искать предателя бесконечно, не замечая то, что творится прямо у вас под носом. Питер Петтигрю и есть шпион Волдеморта. Настоятельно рекомендую поверить.

С наилучшими пожеланиями,

Лунная Колючка».

Пергамент почернел, съёживаясь в руках, и в считанные мгновения от него осталась лишь горстка пепла. Рем подул на кончики пальцев и попробовал заклинанием восстановить письмо обратно, но вместо листа перед ним появилось обычное перо.

«Умно, — подумал Люпин. — Неожиданный друг вначале трансфигурировал перо в пергамент, затем написал на нём своё послание и потом ещё наложил чары быстрого горения. Только вот с чего он взял, что Питер — предатель? Как это вообще понимать?».

Ремус задумчиво осмотрел перо.

«Лунная Колючка. Послание от луны оборотню. Кто бы это ни был, этот человек знает, кто я на самом деле. Но вот только… пытается ли он мне этим угрожать?».

У пера ответа не было, как и у самого Люпина. После недолгих размышлений было принято совместное решение организовать совет с Сириусом. Правда, Блэк ещё спал. Он вернулся с операции только под утро, пробурчал что-то про мётлы и завалился в кровать. Удивительным образом время возвращения Сириуса совпало с пробуждением Ремуса. Впрочем, Люпин привык, что у него не осталось дома, в котором его никто не пытался случайно или намеренно растормошить посреди ночи.

Чтобы не терять время, Ремус попробовал наложить на перо чары, которые должны были отреагировать на мага, который над ним колдовал. Неожиданно, перо вспыхнуло и поднялось в воздух. Люпин поспешно поднялся со стула и последовал за проводником. Перо пролетело по коридору и упёрлось в дверь комнаты Сириуса. Рем озадаченно нахмурился и тихо повернул ручку, впуская перо внутрь. Оно приблизилось к спящему Блэку и аккуратно опустилось ему на грудь.

Ремус окончательно запутался.

— Сириус, просыпайся немедленно, — воскликнул Люпин. — Я ничего не понимаю.

— Нет, это был не я, что бы ни произошло, — не открывая глаз, ответил Блэк и отвернулся к стене.

— Зачем ты отправил мне это письмо? — спросил Рем, поднимая перо.

— Ты совсем двинулся или просто издеваешься? — Сириус накрыл голову одеялом. — Какое к дракклам письмо в такую рань?

— Которое превратилось вот в это перо! — Люпин уже выстроил у себя в голове длинный список вопросов, поэтому сдаваться не собирался.

Блэк тяжело вздохнул и уселся на кровати, протирая сонные глаза.

— Объясни мне, пожалуйста, друг мой, зачем мне писать тебе письма, если мы живём вместе? Если мне понадобится что-то до тебя донести, то я лучше скажу это вслух.

Ремус вкратце пересказал содержимое записки и обстоятельства, при которых она стала пером.

— А потом я использовал определяющие чары, и они показали, что заколдовала послание твоя магия. И что ты теперь на это скажешь?

Сириус закутался в одеяло, как в мантию, и прошествовал по комнате.

— Я считаю, что это сделал кто-то очень несообразительный. Раз он решил, что ты серьёзно поверишь, что я попытался тайком выставить Хвоста предателем, — он пристально посмотрел на хмурое лицо Ремуса. — Я же правильно говорю, ты не повёлся на эту чепуху?

Люпин колебался.

— А не может быть такого, что эта магия просто некоторым образом тебе родственна? — задумчиво произнёс Ремус.

Сириус в этот момент в своём променаде почти добрался до стены и теперь повернулся, чтобы двинуться в другую сторону.

— Хочешь сказать, что с тобой завёл переписку кто-то из моей семейки?

Люпин кивнул.

— Кто из твоей родни мог бы поставить такую подпись? Вы там все звёздные ребята, может, есть и спутник Земли или намёк на него.

Блэк уселся обратно на кровать и потёр виски.

— Не помню никого с таким именем. Я поищу на досуге, но вот так сходу ничего не всплывает в памяти, — он поднял голову на Ремуса. — Но ты же вроде считал, что это намёк на твою пушистость?

— Одно другого не исключает, — ответил Люпин. — В любом случае, из-за твоего присутствия сейчас даже чары не обновить.

— Надо рассказать Питеру. Вот он удивится, — воодушевился Сириус, выкутываясь из одеяла.

— Стой, — предупредительно произнёс Ремус. — Давай всё-таки его проверим. Намекнём на Колючку. Он-то точно должен понять, о ком идёт речь.

Блэк поджал губы.

— Как я кого-то подозреваю, так сразу кулаком в рожу и туча претензий, а тебе, конечно, можно.

— Про Элайн никто не отправлял анонимных писем! — воскликнул Люпин. И помахал пером перед носом у Сириуса.

— Но Питер наш друг! — отрезал Блэк, натягивая футболку.

— А я тогда кто? Докучливый сосед? — Рем укоризненно выгнул бровь.

В это время в окно постучала сова. Оба парня резко повернулись в сторону звука.

— Сейчас я схвачу птицу, а ты захлопнешь окно, как только она влетит внутрь, — распорядился Сириус.

Сова важно влетела в комнату и опустилась на стол. Но стоило Блэку подскочить к ней, она тут же взмыла под потолок, стремительно направляясь в сторону двери. Ремус в несколько прыжков добрался от окна до прохода и закрыл дверь прямо перед клювом у совы. Птица снова набрала высоту и забилась из угла в угол.

— Вот хитрюга! — воскликнул Сириус, выхватывая палочку. — Но против сети не попрешь!

Ремус поднял со стола письмо, которое принесла сова. Увидев знакомый конверт, Люпин закричал Блэку:

— Стой! Это сова из Аврората!

Сириус успел только отклонить палочку вбок, чтобы сеть улетела в сторону, опутывая подушку.

— Чёрт! Не признал, — нахмурился Блэк, наблюдая, как птица обиженно уселась на карнизе, настороженно наблюдая за ну очень агрессивными адресатами.

— Обычно Патронус посылают, а в этот раз письмо пришло. Тебе не кажется, что многовато почты на сегодня? — заметил Ремус, снова открывая дверь. — Пойду принесу бедняге печенье. А то заставили нервничать животинку.

Сова, нахохлившись, недовольно ухнула на «животинку». В конце концов, она благородная птица, а не какая-нибудь морская свинка или хомяк.

Сириус поднял конверт. Он был адресован и ему самому, и Люпину. Нашарив в ящике стола ножик, Блэк вскрыл конверт и развернул письмо.

Ремус, вернувшийся из кухни с пачкой печенья, с любопытством заглянул через плечо друга.

— Что на этот раз?

Сириус не отвечал.

— Бродяга? — Рем удивлённо отставил пакет с печеньем в сторону. — Что произошло?

Сириус поднял горящий взгляд на Люпина и молча протянул ему пергамент.

«Питер Петтигрю не вернулся с задания. Всем адресатам немедленно явиться в Аврорат для выяснения обстоятельств».

Сова, догадавшись, что больше никому не интересна, аккуратно спикировала на стол и принялась с шуршанием разрывать клювом пакет с угощением.

Двое друзей ошарашенно всматривались в чернильные буквы, пытаясь осознать весь смысл случившегося.

— Сириус, — протянул Рем. — А вы разве вчера не вместе дежурили?

Блэк покачал головой. Затем, спустя чуть большее количество мгновений, чем могло потребоваться для ответа на такой вопрос, он произнёс:

— Я думал, что он не смог прийти на задание. Летела очень сильная группа авроров. Нам нужно было доставить груз во французское Министерство Магии. Мы попали в густое облако, промокли, как шерсть гриндилоу, а я всю дорогу злился, почему запретили лететь на мотоцикле, — он осёкся, а затем продолжил. — Значит, твоё письмо не врёт? И наш Хвост, вместо того чтобы участвовать в операции, прислуживал Пожирателям?

Ремус открыл было рот, но Блэк моментально выскочил из комнаты, хлопая дверью.

Люпин ещё несколько секунд простоял на месте, а затем вернулся к себе в комнату и тщательно спрятал перо в зачарованном ящике.

Когда он аппарировал в Аврорат, Сириуса там не оказалось. Заподозрив неладное, Рем снова переместился прямо на глазах у министерских ревизоров. В данный момент остановить Блэка прежде, чем тот успеет наломать дров, было важнее, чем всё Министерство Магии вместе взятое, включая его пресловутый французский филиал.

Приземлившись прямо посреди комнаты Питера, Ремус мгновенно выхватил палочку, но вскоре понял, что зря. Питер, перемотанный бинтами, пропитанными каким-то пахучим зельем, лежал у себя на кровати, а Сириус сидел на её краю, задумчиво постукивая пальцами по колену.

— Он здесь ни при чём, — наконец, проговорил Блэк. — Во Францию перевозили два груза, и тот, который сопровождал Питер, видимо, был подставным. На них напали Пожиратели и Хвоста сбили с метлы.

— Дальше я ничего не помню, честно, — простонал Петтигрю. — Ударился об воду и потерял сознание, а очнулся уже здесь.

Ремус почти проникся сочувствием к пострадавшему другу, которого фактически использовали вместо подсадной утки, но затем, вспомнив про письмо, одёрнул себя.

— Питер, прости нас, но мы не можем не спросить, — осторожно начал Люпин. — Перед тем, как я аппарировал из Аврората, мне сказали, что тебя пытались найти колдомедики уже через четверть часа после трагедии, но не обнаружили ничего, кроме метлы.

— Где ты был в это время? — перебил его Сириус.

Питер закрыл глаза, наморщив забинтованный лоб.

— Я не знаю, правда, не знаю! Может, мой напарник, новичок, не помню как его зовут... меня спас? Он ещё оставался в воздухе, когда я упал.

Сириус с Ремусом переглянулись.

— Если бы всё произошло так, как ты говоришь, то нас бы не вызвали в Аврорат сегодня утром, — мрачно заметил Блэк.

— Полагаю, теперь нам всем вместе нужно туда вернуться и выяснить все обстоятельства, — заключил Ремус.

Сириус уже поднялся с места, когда камин вспыхнул, и оттуда вышли Дирборн и Фенвик.

— Нас послали вас задержать, — кисло произнёс первый. — Давайте-ка по-хорошему аппарируйте с нами. Ужасно не хочется применять силу.

— Если не справимся в течение трёх минут сюда ворвётся целая толпа, — добавил Фенвик. — Мы попросили это время, чтобы вас уговорить.

Никто не сопротивлялся.

— А я уж подумал, что нас троих оценили в два мракоборца, — насмешливо проворчал Сириус, вызывая облегчённые усмешки у двух коллег.

— Стоять можешь? — спросил Ремус у Питера.

Тот медленно присел и застонал, хватаясь за голову.

— Сейчас, — ответил Петтигрю. — Дайте минутку.

Он аккуратно опёрся о локти друзей и неуверенно привстал.

— Держусь, — уверил Питер.

— Всё-таки лучше пока мы тебя переместим, — заметил Рем, косясь на Сириуса, который, кажется, был не против.

Стоило им оказаться в Аврорате, как всех троих разделили: Петтигрю перехватил Дирборн, а Фенвик показал Люпину на дверь первой допросной, и увёл Сириуса вглубь коридора.

На столе стоял пузырёк Веритасерума, а за столом сидел человек в министерской мантии, незнакомый Ремусу. Видимо, это было специально задумано. Люпин спокойно выпил содержимое и приготовился к множеству вопросов, но его неожиданно быстро отпустили. Понадобилось всего три «Нет».

— Вы знаете, что произошло с мистером Петтигрю после его падения с метлы вчера ночью?

— Нет.

— Вы служите Сами-знаете-кому?

— Нет.

— Передавали ли вы какую-нибудь информацию Сами-знаете-кому или лицам, с ним связанным?

— Нет.

Человек в мантии скептически осмотрел лист пергамента с вопросами.

— Вы можете быть свободны.

* * *

Они сидели вдвоём на кухне и ждали Питера. Уже снова начинало темнеть. Сириус сосредоточенно покручивал в пальцах палочку.

— Знаешь, Лунатик, в ту ночь, когда пропал ты, мы с Лили точно также не знали куда себя деть, раздумывая, что же произошло, — хмуро произнёс Блэк.

Ремус проигнорировал укол соседа, мысленно собирая все кусочки паззла в цельную картину. В самом центре им совершенно не доставало нескольких важных деталей.

— Смотри какая картина выходит, — начал Рем. — Некий мистер Х, по совместительству твой родственник, прошлой ночью каким-то непостижимым образом узнаёт о том, что Питер попал в беду, и спасает его в те несколько минут, когда его напарники и Пожиратели уже аппарировали, а колдомедики ещё не успели отыскать точное место. Затем он перемещается с бессознательным Хвостом в своё убежище, которое оборудовано почти как Мунго, и оказывает ему первую помощь. После этого наш мистер Х переносит Питера в его кровать, пока тот не успел прийти в себя. И он снова очень удачно выбирает время: мистера Х не видели ни мракоборцы, приходившие с инспекцией, ни ты, аппарировавший вскоре после них.

Сириус поднялся с кресла, которое они тайком вынесли из опечатанного дома Люпина, и прошёлся по кухне.

— Ты забыл ещё про письмо, которое наш мистер Х успел отправить тебе, пока Питер был ещё у него.

Ремус хлопнул руками по коленям.

— Оно как раз выбивается из всей картины! Я не понимаю, какие цели преследует этот человек. С одной стороны он спасает Питеру жизнь, причём рискуя собственным разоблачением, да и жизнью тоже, но при этом он пишет старательно заколдованную кляузу на всё того же Питера.

Сириус скрестил руки.

— Если он просто хотел его подставить, то придумал очень сложную схему. Но больше всего действия нашего мистера Х напоминают именно это. Он знал, что я не догадывался о том, что Питер тоже участвует в операции, он же знал, что в Аврорате ищут предателя, и, сложив всё это, посылает письмо... кстати, интересно, почему именно тебе?

Ремус закатил глаза.

— Вот только не седлай любимую лошадку, что я шпион. Разыгрывать целый спектакль для одного тебя слишком глупо. Если бы я хотел кого-нибудь подставить, то сделал бы так, чтобы ты это узнал постфактум и при наличии неоспоримых доказательств.

Сириус отмахнулся от Люпина.

— Я уже давно перестал тебя подозревать. Вся эта история с тобой и Профессором напомнила мне, что нужно доверять своим друзьям. Поэтому, если понадобится, я буду искать доказательства невиновности Питера до тех пор, пока своими глазами не увижу, что это не так.

Раздался стук дверь. Сириус подскочил с места и поспешил в коридор.

— Это я, Питер! — донеслось из-за двери. — Меня допросили в Аврорате, и уже официально доказано, что я действительно ничего не скрываю. Теперь вы мне верите?

Блэк радостно распахнул дверь.

— Мы и не сомневались, дружище! — он стиснул Петтигрю в объятьях. — Веритасерум точно нельзя обмануть! Проходи, будем на троих соображать, кто тебе такую подлянку устроил.

— С удовольствием, — прохрипел Питер. — Только не стискивай меня так сильно, у меня только-только кости срослись.

Ремус подождал, пока все снова усядутся, и, наконец, задал самый волнующий вопрос этого дня.

— Питер, — аккуратно начал он, — тебе ни о чём не говорит прозвище «Лунная Колючка»?

Люпин с надеждой вгляделся в растерянные глаза друга. Тот опустил взгляд и покачал головой.

— Нет, — наконец, ответил Петтигрю. — А что оно должно мне напомнить?

— Человека, который заварил всю эту историю, например! — не выдержал Сириус.

В окно снова забилась сова.

— Я уже говорил, что сегодня приходит слишком много почты? — процедил Блэк. — Рем, теперь твоя очередь забирать письмо. Я уже сегодня набегался за чужой сипухой.

Люпин замялся у окна. Сириус нахмурился.

— И кто сейчас нас требует? Невыразимцы? Волдеморт? Ассоциация поддержки популяции лесных троллей?

Ремус с улыбкой повернулся к друзьям.

— Нет, в этот раз это всего лишь Эл. Я зачем-то ей срочно понадобился.

— Может, рассказать, «зачем»? — Блэк подпихнул Питера локтем. — Или сам догадается? Впрочем, если моё предсказание не сбудется, и под утро тебя найдут в канаве с переломанными костями, я не удивлюсь.

Ремус приподнял правую бровь.

— Ты опять за старое?

Сириус пожал плечами.

— Вовсе нет! Просто очень многое указывает на нашего Профессора. Она знает графики наших дежурств, это раз, — он загнул палец. — Она хорошо разбирается в медицине, это два. Она могла выяснить точку нападения на Питера у самих нападавших, это три. И самое главное, будь Профессор Лунной Колючкой, она бы написала письмо именно тебе.

— Почему? — скептически поинтересовался Ремус.

— Наверное, по той причине, что и сейчас отправила его тебе, а не мне. Хотя могла бы, — язвительно заметил Сириус.

Люпин погладил сову Эл и раскрошил для птицы остатки печенья, которые не влезли в сову из Аврората.

— Вся твоя железная аргументация не выдерживает пункта о родственных связях с тобой, который я могу продемонстрировать ещё раз хоть сейчас.

Сириус откинулся в кресле.

— Всё, переспорил, молодец. Возьми с полки шоколадную лягушку. Даже по старой памяти докопаться не даёшь, — он рукой величественно показал Рему на выход из комнаты. — Давай, лети уже к своей леди-гоблину. Совет вам да любовь.

Ремус поморщился, замерев на пороге.

— Я отправляюсь потому, что ей нужна моя помощь. Ты выбрал не самую удачную тему для шуток.

Сириус рассмеялся, закидывая ноги на стол.

— А по-моему, наоборот!

* * *

— Мне снова на кресло, как я понимаю? — улыбнулся Рем.

— Если после прошлого раза ты не разочаровался в моих способностях к Трансфигурации, то, пожалуйста, — лукаво ответила Эл.

— Если меня с утра опять прихлопнет, как таракана тапком, то я лучше посплю в кресле в его первозданном виде. Я достаточно компактный.

— Я бы сказала складной, — донеслось до Рема уже из ванной.

Он хотел было ответить, но шум воды показал, что Эл его точно не услышит.

Рем уселся в кресле, раздумывая, куда бы деть ноги. «Всё-таки сама кровать у Элайн вышла не так уж и плохо, — кряхтя, подумал парень. — Может, через ручку кресла перевалиться?».

Пока Рем взвешивал все за и против, из ванной вышла Эл. Она прошелестела в своей огромной пижаме поближе к Люпину и весело оценила его акробатические способности.

— Ну да, так ты похож не на таракана, а на застрявшую гусеницу.

Ремус обижено передразнил её тон и демонстративно отвернулся, пошатнувшись в кресле.

— Смотри не упади! — сзади послышался смех.

Рем насупился.

— Между прочим, кто-то совсем недавно засыпал на ходу! Вот и ложись давай!

Она еще злорадней захохотала и спряталась под одеялом.

— Спокойной ночи всем обиженным и угнетенным!

— Спокойной ночи всем вампирам за занавеской!

Рем ещё какое-то время повертелся в кресле, а затем подошел к окну. Зачарованный вид совершенно не изменился. Всё то же зеркальное лесное озеро, старый ельник и полная луна. Ремус пообещал себе обязательно спросить утром у девушки, почему она выбрала именно такую картину.

Может, всё-таки Элайн и есть Лунная Колючка? Хотя глупо делать вывод, основываясь на виде из окна. «К тому же, ты знаешь, на что именно намекает этот псевдоним», — осадил себя Рем.

Парень вернулся в кресло и попытался устроить ноги на журнальном столике. Когда Рем упирался пятками в стол, он начинал скользить вперёд. А когда Люпин придвинул столик к стене, стоило Ремусу упереться в него ногами, моментально взбунтовалось кресло, начав медленно отъезжать с жутким скрипом. Люпин выругался про себя и чуть не перевернул стол, когда вдруг услышал приглушенные всхлипы. Он оставил мебель в покое и прислушался. Флитвик действительно плакала, отвернувшись к стене.

Рем осторожно подошёл к Элайн. Он аккуратно присел на край кровати и провел рукой по спине Эл. Люпин чувствовал, что жалостью или глупыми вопросами только разозлит девушку. Что-то терзало её изнутри, но насильно вытаскивать это наружу Ремус не хотел.

Эл как всегда заговорила сама, даже не повернувшись.

— Я... я взвалила на себя очень много. Ввязалась, до конца не понимая, на что иду, и теперь мне страшно. Очень-очень страшно.

Она всхлипнула и замолчала. Рем положил правую руку на открытое плечо Эл.

— Я могу тебе чем-то помочь? — тихо спросил он.

Элайн легонько вздрогнула, а затем уставилась на Люпина глазами, блестящими в свете фальшивой луны. Она отрицательно покачала головой, а затем всем корпусом развернулась к парню и неуклюже обхватила его руками.

Ремус слегка отстранил девушку от себя, а затем приподнял её голову за подборок, вынуждая посмотреть в глаза.

— Если кто-то тебе угрожает, то ты всегда можешь переехать к Лили. Дом надёжно защищён, и точно сможет тебя вместить. Гарри будет в восторге. Он обожает гостей.

Люпин говорил, рассматривая ресницы Эл, которые были покрыты слезинками, словно утренняя паутинка — росой. Вид серых глаз в лунных бликах, с серебряными каплями на ресницах затянул сознание тягучей пеленой наваждения. Реальность медленно размыла рамки между мыслями и настоящим, поэтому парень вначале ощутил на своих губах горьковатый привкус лакричного чая и соль, и только потом осознал, что сам склонился за поцелуем. Эл ответила уже через мгновение, погружая всю комнату в волшебное марево. Наваждение окутало Рема, прижавшись к нему девичьим телом, путаясь пальцами в его волосах. Парень уже не понимал, что он делал, а что видел в своей фантазии.

Он целовал ее снова и снова, жадно вцепившись руками в дурацкую хлопковую пижаму.

Сердце забилось с ужасающей скоростью, вся кровь нагрелась и стремительно бежала по венам, во всем теле словно пылал дикий огонь, начисто перекрывая разум.

— Рем! — полувскрик-полустон на мгновение вернул парня в реальность.

Сразу же в голове Люпина завертелись особые самокопательные механизмы, которые раньше бездействовали, дожидаясь своего часа, и тихий шепоток совести укоризненно заявил:

«Ты сейчас нагло пользуешься бедственным положением расстроенной девушки. Неужели ты забыл своё обещание не лгать?».

Он резко отстранился, опомнившись. На долю секунды на лице Эл мелькнуло непонимание и разочарование, а затем из ее глаз тоже сошло затуманенное выражение.

Рем быстро отошел обратно к окну. Уперевшись руками о подоконник, парень пытался восстановить дыхание.

«И что ты только что собирался сделать? Можешь объяснить свои действия с точки зрения нормальной логики? У тебя же ведь и в мыслях не было кидаться на нее».

Люпин посмотрел на луну. И в этот раз светило умудрилось похитить у парня часть разума.

«В мыслях как раз и не было, — ответил сам себе Рем. — Но дело не в них».

Он сумбурно попросил прощения у Эл, накрывшейся одеялом. Лучше бы было ее оттуда извлечь и сказать все по-человечески, но Люпин не мог с уверенностью сказать, что у него получилось бы остановить себя второй раз. Странное наваждение полностью перекрывало разум. А без него было тяжело держать себя в руках.

Ремус пошел в ванную и сбрызнул ледяной водой лицо. Затем парень наполнил раковину и сунул туда голову. Извлек и вернулся обратно в свое кресло бороться с журнальным столиком. Полностью помутнение рассудка ещё не прошло, но он уже мог спокойно себя контролировать.

Неожиданно его плеча коснулись пальцы девушки. Элайн присела на ручку кресла Рема.

— Всё в порядке. Спасибо тебе, — тихий шепот на ухо расслабил самого парня и окончательно разбудил его совесть.

Эл обняла Люпина, положив подбородок на его плечо.

Они посидели так какое-то время, затем девушка медленно расцепила руки и вернулась в свою кровать.

Рем тяжело вздохнул и снова скрючился в кресле, подтягивая ноги к груди. Ночь обещала быть нелёгкой.