Ярость Тьмы (Dark Rage) (гет)

В укромном уголке библиотеки послышался тоскливый вздох. Перевернув очередную страницу, Гермиона Джейн Грейнджер подумала, что если бы не разрешение на посещение библиотеки в любое время, она получила бы серьёзное взыскание, ведь время отбоя давно миновало, равно как и полночь. Хотя благодаря Танатосу, о взысканиях сейчас волноваться не приходилось. Вспомнить хотя бы угнетённость на лице директора. Гермиона снова вздохнула. Профессор надеялся на неё и знал, что ради друга она готова перечитать все книги библиотеки, даже если это не принесёт желаемого результата.

Рон тоже пытался ей помочь, но вскоре понял, что это не для него, и скрепя сердце отправился в башню. Она улыбнулась и проводила его печальным взглядом. В трудных ситуациях глупый и бесчувственный парень становился милым и услужливым, даже предлагал ей принести с кухни еды, пока мадам Пинс не пригрозила ему.

Гермиона встряхнула головой и попыталась сосредоточиться, ведь сейчас нужно было думать не о парне, а о лучшем друге, который лишился души.

Отложив законченный том, девушка почувствовала жгучую злость: она до сих пор была в неведении. Это было впервые, когда вместо ответов в книгах оказалась лишь бессмысленная чушь.

Всё, во что она верила: дружба Трио, доблесть Гарри и панфосия книг — всё это в прошлом. Остался только Рон. При мысли о нём лицо девушки озарила боготворящая улыбка. Она забылась в грёзах, а тогда тишину неожиданно разорвал хорошо знакомый громкий голос:

— Проклятье… ты и Уизли? И как Поттер проглядел это? — полюбопытствовал демон, выглянув из покрытого мраком угла, откуда он и наблюдал за ней всё это время.

Охваченная ледяным ужасом, Гермиона схватилась за палочку и потихоньку поднялась со стула. Она должна задержать его, должна дождаться…

— Думаешь, кто-нибудь придёт спасти тебя? — весело спросил он, а затем покачал головой. — Нет, мисс Грейнджер, сегодня тебе уже никто не поможет… Но даже если и попытается, — он пожал плечами и облокотился на книжную полку. — Думаешь, получиться?

Гермиона не понимала, что происходит. Испугавшись, она громко закричала, а в ответ тишина.

— Разве я не упомянул, что убил библиотекаря? — засмеялся Демон. — Скудная душонка.

— Что тебе нужно от меня? — побледнев, резко спросила она.

— Поиграем в салки? — зловеще ухмыльнулся он.

— Са… салки? — обескуражено моргнув, переспросила Гермиона.

— О, всезнайка не знает о салках? Ладно, я объясню тебе. Человек, или в данном случае не человек, должен поймать другого, который убегает. Я — водящий, и если я поймаю тебя, ты уже никому ничего должна не будешь.

Девушка побледнела еще больше, когда поняла, что с ней случится, когда её «поймают».

— Беги Форест, беги, — выкрикнул ей вдогонку демон.

«Это будет забавно», — подумал он, — «Кажется, я снова ей что-то забыл рассказать».

* * *

Во-первых, теперь выход из библиотеки превратился в широкую чёрную стену, так что когда Гермиона ударила в неё рукой… её пронзила острая боль. Тихо заскулив, она выхватила палочку и выкрикнула «Редукто».

Стена содрогнулась, но ничего более. Девушка хотела было повторить попытку, но из темноты за спиной послышался голос Танатоса:

— Раз, два, три, четыре, пять, я иду искать.

Гермиона повернулась на звук и увидела его скользящую тень, появляющуюся из-за угла. Бросив всё, девушка кинулась бежать. Она не знала, что демонические порождения теней были лишь для отвода глаз.

— Гермиона, где же ты? — игриво спросил Танатос, неспешно следуя за ней.

Пролёт за пролётом, она отчаянно бежала сквозь мириады книжных стеллажей, ежесекундно оглядываясь назад. Девушка знала, что ей не жить, ведь, несмотря на громадные знания, ей никогда было не сравниться по силе с Дамблдором или хотя бы Гарри. Она всего лишь исследователь, лишенный друзей, союзников и надежды.

В конце концов, она оказалась в тупике, а позади уже слышались шаги, которые казались Гермионе раскатами грома, размеренное дыхание, которое чудилось безудержным вихрем и тихий шелест сгущавшихся теней, теней смерти.

Глядя себе под ноги, демон медленно вошёл в узкий проход, где дрожавшая от страха Гермиона пыталась вжаться в стену, и сказал:

— Ну, вот и всё.

Страх и отчаяние поглотили её. Это конец! Она одна в темноте, лишенная света и надежды. Хотя нет, она никогда не была одна, ведь в её сердце теплилась дружба. Там жил Гарри, который постоянно ввязывался в дела, обречённые на неудачу, и Рон, который всегда был готов пожертвовать собой ради других. Их связывало нечто большее чем дружба, то, что невозможно выразить словами. Эта мысль и заставила её гордо вскинуть голову и, подняв палочку, выровнять спину.

Еще раз доказав себе и остальным, что она истинная Гриффиндорка, Гермиона навечно останется в сердцах своих друзей.

— Давай, покончим с этим.

— С радостью, — сказал он, щелкнув пальцами.

* * *

Было уже довольно поздно, а Гермионы всё не было. Рон вздохнул и бросил мрачный взгляд за окно. Чёрные тучи поглотили звёзды, и мир окутала непроглядная тьма.

— Рон, иди спать. Ты здесь ничего не высидишь, — тихо попросила сестра, стоя у подножья винтовой лестницы.

— Вот не пойму я тебя, как ты можешь спать, когда Гарри…

Подняв глаза, Рон умолк. Её лицо осунулось, и с него не сходило выражение вины и самоотвращения.

— Мы спасём его. Нужно всего лишь немного подождать и дать Гермионе время.

Рон кивнул и нехотя потащился в спальню. Войдя, он тут же почувствовал что-то неладное: из его якобы пустой кровати доносился тихий стон.

Парень подбежал к запоне и отодвинул её, и тогда у него внутри что-то оборвалось.

В следующий миг неистовый крик разорвал тишину ночи, невообразимый крик ужаса, который мог принадлежать лишь мученику ада, истязаемому всевозможными пытками.

Истекая кровью, на его постели лежала Гермиона, а из её милых глаз вытекали алые слёзы, и вместе с ними её жизнь.

* * *

— Гермиона, Бог мой, что случилось? — спросил парень, падая на колени, но ответ пришел сам собой: «Танатос».

— Ро… Рон? — захлёбываясь кровью, едва выговорила она.

Предчувствуя смерть, природа и человек заплакали вместе.

Снаружи, как у него внутри, грянул гром. Собиралась буря.

— О, Боже, — беспомощно выдохнул Рон и, обняв её, бережно прижал к себе.

Он хотел было достать палочку, но всё это казалось тщётным. Никто, даже лучший целитель, не смог бы ей помочь.

— Я… я… люблю тебя, — слабо протянула девушка, жадно хватаясь за него немеющими пальцами и притягивая к себе.

Рон нежно поцеловал её, безрассудно надеясь, что это вдохнёт в Гермиону жизнь, а потом, наконец, выхватил палочку, но она попыталась оттолкнуть её.

— С… слишком поздно, — едва слышно сказала девушка. — Просто не отпускай меня. Пожалуйста, — тяжело дыша, попросила она.

Орошая её лицо своими слезами, Рон еще сильнее прижал её к себе.

Как бы ему хотелось, чтобы это оказалось всего лишь кошмаром.

— Не… не плачь, милый, — прерывисто сказала она.

— Как мне не плакать, когда ты умираешь, Миона! Ты не можешь оставить меня самого! — горячо выкрикнул Рон.

Снова грянул гром. Девушка слабела, а буря, словно забирая у неё силы, становилась всё крепче.

— Но… не нужно ненавидеть Гарри за это, — словно сонная, пробормотала она.

Рон обмер. За что? Да, он ненавидел того демона, чья жестокость переходила все границы. Именно ненависть и породила его. Всё то плохое, что испытывал его друг, отразилась в Танатосе, но оно было утрировано в сотни, в тысячи раз. Гарри никогда не поднял бы руку на Гермиону, ведь он, как и Рон, нуждался в ней. Девушка постоянно приглядывала за ними, избавляя от глупостей и наставляя на путь истинный. Она была их светом.

— Нет, конечно же, нет. Но без тебя всё будет иначе, — глухо произнёс Рон.

Дождь снаружи уже давно перерос в ужасающий ливень, превращая холодную землю в грязевое болото.

— Я… я ни о чем не жалею. Я провела жизнь с героями, — задыхаясь от боли, проговорила Гермиона. — И я знаю, что всё будет хорошо, — уверенно сказала она и, исторгая кровавые комки, снова закашлялась.

— Гарри вернётся, не так ли? — снова спросил Уизли.

— Да, вернётся. Все вы: Дамблдор, твои родители, Орден… — она едва подняла голову и, посмотрев ему в глаза, поняла всё без слов. Рон любил её сильнее жизни, — все вы герои, — едва улыбнувшись, закончила Гермиона, и её тело ослабло.

— Нет, пожалуйста, только не сейчас, — умолял Рон, пытаясь нащупать её пульс.

— Мне… мне так холодно, не отпускай меня, — безропотно прошептала она.

Ливень за окном лил всё сильнее, а молнии сверкали всё чаще.

— Я так люблю тебя, — поцеловав Гермиону в лоб, экспансивно пролепетал он, ощущая горячие потоки слёз, струящиеся по щекам.

— Я тоже люблю тебя… — выдохнула девушка, заглушаемая бурлящей снаружи бурей.

— Никогда бы не подумал, что всё выйдет именно так, — обрёчённо сказал он. — Я думал, мы поженимся, и у нас будут дети, — закончил Рон, ещё крепче прижимая её безвольное тело к себе. — Почему. Боже, почему?

— Мне жаль… — её слабый голос заглушил беснующийся извне ветер.

— Это просто невоплощённая мечта… Почему, почему я был таким дураком?.. — яростно проскрипел он. — Почему так получилось?..

— Теперь уже поздно. Пришло время проститься… — её голос догорал, как свеча.

Буря за окном, казалось, достигла своего апогея, безжалостно орошая окрестности лютым дождём, молниями и нещадным порывистым ветром.

— НЕТ!.. Нет, я не хочу!

— Тогда я уйду, не попрощавшись, — изнемогая, прошептала девушка.

Буря играла свою похоронную симфонию всё громче и громче.

— НЕТ! Я НЕ ХОЧУ! — беспомощно закричал он.

Громче и громче звучал хор.

— Я люблю тебя, Рон… прощай… — в последний раз выдохнула Гермиона.

Его крик заглушил гром и не иссякающий проливной дождь, что барабанной дробью стучал в окно. Слёзы скапывали на её бледное лицо и ручьём стекали на окровавленные простыни, а в ушах звенел издевательский смех демона, ледяными осколками врезаясь в его и без того израненную душу.

— Прощай… — печально сказал он, то чего не мог выговорить раньше.