Забытое пророчество (гет)

Рождественский прием был в самом разгаре. Давно закончилась краткая официальная часть с пафосным поздравлением министра Флинта и ответным витиеватым выражением благодарности лорда Лехри, были оценены изысканные блюда, приготовленные для фуршета как домовиками, так и лучшими волшебными кулинарами, а теперь цвет магической аристократии наслаждался концертом группы Ведуньи, танцами и злословием.

«Золотое трио» плюс Джинни с комфортом расположилось за маленьким столиком в укромном углу, глядя на разряженную толпу и негромко переговариваясь. Гермиона была в строгом черном платье, которое делало ее выше и стройнее, а Джинни — в темно-зеленом, весьма смелого покроя, выгодно подчеркивающим ее рыжие волосы и зрелые формы. Гарри покосился на новое изумрудное ожерелье, которое соблазнительно покоилось на ее высокой груди, и вздохнул. Джинни, выросшая в более чем скромных условиях небогатой многодетной семьи Уизли, быстро привыкла к богатству и роскоши, с удовольствием опустошая сейфы Поттеров и Блэков в Гринготтсе, доставшиеся Гарри по наследству от родителей и крестного.

Разумеется, ему не было жалко золота, а сам он, выросший в спартанской обстановке у Дурслей, привык с детства довольствоваться малым, но последнее время его все чаще раздражало отсутствие вкуса и меры в пристрастии супруги к огромным драгоценным камням и декольтированным нарядам на грани приличия.

— Уважаемые гости, — раздался усиленный сонорусом голос хозяина. — Следующий танец — вальс, сочиненный моим предком, одним из первых волшебных композиторов, перенявших магловские музыкальные традиции, обязателен для всех. Приглашают как кавалеры, так и дамы!

Четверка друзей увидела, как к ним направляются леди Энья и Брида.

— Посмотрите на них, настоящие вампирши, — с неприязнью произнесла Джинни, — выпьют человека досуха и даже не заметят.

— Держу пари, — сказал Рон, — что леди Энья пригласит тебя, Гарри, героям всегда достается самое лучшее.

— Ну, Ронни, ты тоже у нас герой, а самое лучшее у моего мужа уже есть, это я! — засмеялась Джинни.

Как будто подтверждая ее слова, леди Энья присела в изящном книксене перед Роном.

— Мистер Уизли, позвольте пригласить вас, — произнесла она, очаровательно улыбнувшись.

Герой-номер-два поднялся, смущенно оглянувшись на жену и сестру, как-бы спрашивая у них разрешения, и поплелся на танцпол, конфузясь от близости этой невероятно красивой и невероятно холодной волшебницы.

Брида молча стояла перед Поттером, ожидая, когда он поднимется и возьмет ее под руку. Как во сне Гарри понял, что они оказались среди танцующих, успев мельком удивиться, как такое большое количество кружащихся пар не сталкивается друг с другом, не иначе здесь задействовано какое-то мудрёное колдовство. Его рука лежала на талии девушки, и сквозь непонятный, тонкий, но плотный материал платья, он чувствовал тепло ее тела и, казалось, ток разогнавшейся по сосудам крови.

Брида была почти одного роста с ним, и когда ее глаза оказались так близко, на одном уровне с его глазами, шрам пронзила резкая боль, заставившая Гарри сильнее сжать руку девушки.

— Мистер Поттер, не сопротивляйтесь, — раздался ее тихий голос, — если вы расслабитесь, шрам не будет болеть. Вы привыкли, что он реагирует на опасность, а я не представляю для вас опасности.

Казалось, он оглох, ослеп и потерял дар речи. Речь вернулась первой.

-Мисс Райан, сказать, что я удивлен, значит, ничего не сказать. Вам не кажется, что вы должны объясниться?

— Если хотите, мистер Поттер, я отвечу на все ваши вопросы, если они касаются лично меня. Только праздник не совсем подходящее время для этого, вы не находите?

— Кто вы? Как вы связаны с ним? — сейчас его волновал только один вопрос.

— А что вам приходит в голову первым делом, мистер Поттер? Самый простой ответ иногда самый верный, — ответила Брида.

— Почему шрам не болел в Хогвартсе, вы применили окклюменцию?

— Да, пришлось, — беспечно отозвалась она. — В мои планы не входило вывести вас из строя еще до поединка.

— А вы были так уверены, что я выберу именно вас?

-Да, я была уверена, что задам самый интересный вопрос. Мистер Поттер, забудьте свои подозрения хоть на пять минут, повторяю, я не представляю угрозы ни лично вам, ни волшебному миру. — Давайте просто потанцуем, — умоляюще добавила она.

Гарри стало неловко. Ведь Брида совсем еще девочка, а он мешает ей наслаждаться праздником, охваченный неуместным сейчас азартом оперативника. Шрам действительно перестал болеть, когда он последовал совету и изгнал из сознания настороженность и страх, охватывающие его всякий раз, когда он думал о причине болезненной реакции. Мельком он увидел Джинни, с довольным видом вальсирующую с лордом Лехри, и Гермиону в паре с министром Флинтом. Лицо Гермионы было серьезно, она внимательно слушала, как министр что-то говорит ей, видимо, рассматривая танец как продолжение служебного совещания.

Гарри перевел взгляд на девушку в его объятиях. Мерлин, кажется удивительно правильным, само собой разумеющимся касаться ее, сжимать ее талию, чувствовать дыхание ее губ, видеть так близко сияющие темно-синие глаза, которые смотрят на него доверчиво и смело. Почему она так смотрит? Как будто ей тоже доставляет радость быть рядом с ним, как будто она понимает его, как будто знает о нем что-то такое, чего он не знает о себе сам. Почему она стала появляться в его снах, улыбаясь грустно и светло, безмолвно намекая на что-то давно ушедшее и забытое, похороненное в толще воспоминаний, то, что просто необходимо вспомнить, так как от этого зависит сама жизнь?

Гарри не заметил, как музыка смолкла и танец закончился. Он все еще продолжал сжимать талию Бриды, не в силах отнять руку и ощутить пустоту, не имеющую смысла без ее присутствия.

В сгустившейся тишине часы пробили полночь.

— С Рождеством, мистер Поттер! — счастливая улыбка осветила лицо девушки, сделав его еще прекраснее, хотя это казалось невозможным.

— С Рождеством, Брида, — ответил он, в восторге понимая, что вся его прежняя жизнь необратимо катится под откос, а впереди ждет восхитительная пропасть, в которую можно лететь долго, так и не достигнув дна.

И наткнулся на озадаченный, недоуменный, укоризненный взгляд Гермионы.