Забытое пророчество (гет)

Палочка Эньи выскользнула из ее руки и сама собой приземлилась у ног сидящего в кресле у камина человека. Она вгляделась в скрытое капюшоном черной мантии лицо, пытаясь узнать непрошенного гостя, но он сам медленно откинул его, и Энья похолодела от ужаса. Перед ней собственной персоной был самый страшный темный волшебник двадцатого века, без кавычек и без иронии, с которой в ее семье привыкли упоминать его имя.

Энья прислушалась к неровному дыханию отца, который находился в глубоком обмороке.

-Не беспокойтесь, он жив. Пока жив, — подчеркнул Волдеморт, — и от вас зависит, останется ли ваш отец жить и дальше.

— Что вам нужно? — как ни странно, она ощущала какое-то неестественное спокойствие. Последствия шока?

— Вы уже знаете о Пророчестве? — спросил он.

Энья кивнула, боясь поверить промелькнувшей в голове мысли. Нет, это слишком омерзительно, если этот маньяк пришел сюда затем, чтобы … сделать то, что предполагало это проклятое пророчество, да она лучше вытерпит самые изощренные пытки, лучше умрет, чем …

Ужас и отвращение, отразившиеся на ее лице, заставили Волдеморта невесело рассмеяться.

— Нет, мисс Райан, дорогая моя Бронаг, я, право, не настолько ужасен, чтобы сделать то, о чем вы подумали. Да и, откровенно говоря, я просто физически не способен на подобные действия. О чем и не жалею, ибо считаю занятие так называемой любовью, — он произнес это слово с гадливостью, — напрасным и обременительным.

— Но тогда чего вы хотите от меня? Откуда вы знаете мое второе имя? — Энья не любила свое второе имя, и мало кто даже из знакомых знал его. Голова у нее шла кругом, она с трудом могла сконцентрироваться на разговоре, а на задворках сознания трепетало облегчение, пополам с беспокойством за отца.

— Подойди сюда, — резко произнес он, поднимаясь с кресла.

Девушка выполнила приказ, отстраненно удивившись, что может двигаться.

Волдеморт рывком притянул ее к себе, и она снова похолодела от ужаса и отвращения, близко увидев его неживые красные глаза, обтянутый потрескавшейся кожей голый череп, ноздри приплюснутого змеиного носа.

— Смотри, — опять приказал он, вынимая откуда-то кулон в форме прозрачной хрустальной пирамидки на недлинной серебряной цепочке. — Ты знаешь, что это такое?

— Нет, — прошептала Энья, которую снова захлестнула паника.

Волдеморт оттолкнул ее и опять засмеялся невеселым, каким-то надтреснутым смехом.

— Вы, Райаны, прямые потомки великого Мерлина, настолько самодовольны и нелюбопытны, что даже не даете себе труд познакомиться со своим наследием. Этот напыщенный дурак, Абердин, окончательно свихнулся, изобретая заклинание времени, так ему хотелось убить меня, а ведь вам не нужно никакое заклинание, чтобы попасть в прошлое.

По мере произнесения этой речи Волдеморт, казалось, становился все безумнее, если, конечно, это было возможно. Он как будто забыл о присутствии Эньи, и она затаила дыхание, прикидывая расстояние до двери. Может быть, стоит рискнуть? Но что будет с папой?

— Слушай, что я говорю, девчонка! — в высоком холодном голосе Волдеморта промелькнула ярость. — Вам, Райанам, достаточно этой безделушки и капли вашей драгоценной чистой волшебной крови, — он произнес это, издевательски кривя тонкие губы, — чтобы очутиться в любом моменте прошлого!

Энья молчала. Она смутно начинала догадываться, чего хотел от нее Темный лорд, и понимала, что выбора у нее нет.

— Вы хотите, чтобы я отправилась в прошлое и там встретилась с вами? — напрямик спросила она. — Но ведь это значит, что вы уже знали меня когда-то, а пророчество не было исполнено, ведь, насколько известно, у вас нет наследников. Меня звали Бронаг?

— Все правильно, я рад, что мне не пришлось долго объяснять. Я встретил Бронаг летом 1946 года, а в Рождество она бесследно исчезла, и я потратил немыслимые усилия, чтобы напасть на ее след. Все, что я знал, это то, что она дальняя родственница Райанов, но у Абердина, моего однокурсника и единственного представителя этой семьи, не было ни сестер, ни кузин. Когда я понял, что ты пришла из будущего, я думал, что ты будешь его дочерью, но эта глупая курица Дива покончила с собой, когда узнала, что ее возможной дочери предстоит исполнить пророчество и произвести на свет волшебника, который потрясет основы магического мира.

— Почему я, то есть та Бронаг, исчезла? Что-то пошло не так? — спросила Энья, приняв для себя окончательное решение.

— Я не знаю, но я предпринял определенные шаги, чтобы выполнить пророчество. Подойди сюда, не бойся, — он говорил спокойным тоном, ярость исчезла из его голоса, когда он понял, что Энья согласна.

Когда девушка приблизилась, Волдеморт вернул ей палочку, невербальным заклинанием подняв ее с пола.

— Есть условие, путешествие во времени должно быть добровольным, кровь, взятая насильно, не сможет активировать пирамиду.

— Откуда вы все это знаете? — Против воли Энья заинтересовалась артефактом.

— Эта пирамида принадлежала основателю вашего рода, Мерлину, и ты не поверишь, но дух Мерлина и рассказал мне о принципе ее работы, — в его тоне сквозило самодовольство, а Энья подумала, что не хочет знать, каким образом Волдеморт общался с духом великого светлого волшебника.

— У меня тоже есть условие, — твердо сказала она. — С папой ничего не должно случиться.

— Хорошо, даю слово, — небрежно сказал Волдеморт. — В конце концов, твой отец заслужил это уже тем, что не пытался помешать изначальной магии вершить судьбу волшебного мира, как твои дед с бабкой.

— Что я должна делать? — спросила Энья. А про себя подумала: «До недавнего времени папа просто не знал ни о каких пророчествах».

— Надень кулон, рассеки ладонь и приложи пирамиду к порезу. Я не знаю, как именно произойдет перемещение, я ведь жалкий полукровка, — насмешливо сказал он, — и не имею чести принадлежать к потомкам великого Мерлина.

Энье показалось, что в этих словах прозвучала неприкрытая зависть, видимо Волдеморт не мог примириться с мыслью, что ему не удастся воспользоваться бесценным артефактом, сама магия сопротивляется тому, кто, казалось бы, овладел всеми ее гранями.

— Но как я попаду именно в то время, которое вам нужно? — спохватилась Энья.

— Я же говорю, я предпринял меры, пирамида настроена на определённую дату, тебе ни к чему знать, как именно я это сделал. Обратного хода нет, предупреждаю сразу.

Ну что же, она предполагала что-то подобное. Боясь передумать, девушка быстро надела на шею кулон и уверенно нанесла себе рану режущим заклинаньем. Пирамидка вспыхнула всеми гранями, когда она приложила ее к окровавленной ладони, и последнее, что она запомнила в этот рождественский вечер, был крик ее отца, который пытался встать на ноги: «Энья, нет, не смей!»

Она вернулась домой на Рождество 1999 года, и первое, о чем она спросила у отца, было: «Где Том»? Услышав ответ, она потеряла сознание.