Разбитые. Как закалялась сталь  (гет)

Твои руки в шрамах от убийств, но я полностью им доверяю.

Близилось очередное занятие с Волан-де-Мортом, и Николь решила потренироваться в выручай-комнате. За последние месяцы её навыки значительно улучшились, но, как говорится, нет предела совершенству. Именно с такими мыслями Рейнер вошла в комнату. Естественно, Малфой уже был там. Николь закатила глаза и подошла к книжному шкафу, проигнорировав его. Её выбор пал на учебник по тёмной магии. Однажды самое простенькое заклинание из этой книги спасло её жизнь, и Рейнер была уверена, что это обязательно поможет ей снова. Когда-нибудь.

— Как свидание прошло? — Драко не поднимал на неё взгляд, но краем глаза незаметно следил за каждым движением девушки.

— Отлично, — коротко ответила девушка. Парня такой ответ не устроил, но он не стал акцентировать на этом внимание.

— Значит я могу тебя поздравить?

— Ммм... С чем? — Николь пролистала учебник до нужного заклинания и подняла взгляд на Драко.

— Ну как, вы же с Забини теперь пара?

— Ты ревнуешь? — Рейнер подняла брови в изумлении.

— Я? Ещё чего! — фыркнул парень. — Просто я не понимаю, почему именно Забини?! — Драко рывком поднялся с дивана и подошёл к Николь. — Почему из всех парней школы ты выбрала именно Забини?!

— Может мне просто нравятся слизеринцы? А что не так с Забини? Он твой друг вообще-то! — тон девушки ничем не отличался от того, как говорил Малфой.

— Да потому что Блейз встречается с девушками только для того, чтобы переспать с ними, а как только это происходит, он бросает их!

— О, прям как ты! — ляпнула когтевранка, не сдержавшись.

— Что? — слова Рейнер выбили Драко из колеи, и он утратил былую решительность. — Ты о чём?

— Ты точно так, как и Забини, теряешь интерес к девушкам, как только получишь от них желаемое. Я знаю, что ты обо мне думаешь. Ты думаешь, что я просто кукла. Кукла, которой ты можешь управлять по своему желанию. Ты ошибаешься. Мерлин, какая же я идиотка!

— Да, Рейнер, ты идиотка, если думаешь, что я поступил так с тобой. Я не понимаю, а какой реакции ты от меня ждала? Я должен был рассказать всей школе о том, что мы переспали, чтобы ты поняла, что я не просто сделал дело и забыл об этом? Или ты ждала признаний в любви до гроба? Я уже говорил, что не смогу дать тебе ничего из этого.

— Мог бы хоть что-то сказать, а не просто бросать меня здесь одну с головой, полной мыслей. А после всего этого ты ещё и обжимался с Гринграсс! Это как раз то, что я хотела увидеть, проснувшись! — эмоции Николь выливались криком, и Рейнер не стала сдерживать их.

— Ну уж прости, что я не рассказал обо всём Астории!

— Плевать, — сказала девушка, стараясь успокоиться. — Я пришла позаниматься, так что, будь добр, не мешай.

Драко молча наблюдал, как Николь читала заклинание, а затем пыталась повторить его. Все её слова всё ещё звучали в его голове. Он искал в них скрытый смысл и, кажется, нашёл.

— Ты жалеешь? — тихо задал он вопрос. — Жалеешь, что позволила мне это сделать?

Парень видел, как девушка замерла после его слов. Она смотрела перед собой, стоя спиной к Драко, и молчала. Этот вопрос она задавала себе ещё со вчерашнего дня, но когда его озвучил Малфой, Николь впала в ступор. Когтевранка медленно повернулась к слизеринцу и посмотрела на него. Серые глаза выжидающе уставились на неё. Драко ждал ответа.

— Я не знаю... Просто, понимаешь... я представляла всё это не так, поэтому сейчас в замешательстве, — почему ему не получается лгать?

— Уверен, Забини не заставит тебя жалеть.

— Мы просто дружим. И вчера всего лишь ходили гулять. Говоря о свидании, он просто провоцировал тебя. Ничего нет, Драко.

— Почему ты не сказала сразу, если это правда? — нахмурился Малфой.

— Хотела посмотреть на твою реакцию, — пожала плечами Николь. — Теперь понимаю, что это глупо.

— Очень глупо.

На несколько минут воцарилось молчание. Они смотрели друг на друга, но не знали, что сказать. В руке Николь всё ещё была палочка, учебник так и лежал открытый, но девушка не спешила возвращаться к изучению заклинаний.

— Тебе помочь? — спросил Драко, кивнув в сторону учебника.

— Если тебе не сложно, — согласилась Рейнер. Парень подошёл ближе и пробежал глазами по строчкам.

— Движения должны быть более плавные, из-за этого у тебя не получилось. Вот так, — Малфой достал свою палочку и сделал круговое движение, затем меняя траекторию, как написано в учебнике, и выводя руку в другую сторону. — Попробуй теперь ты.

Николь повторила движение, но Драко покачал головой и стал за её спиной, кладя свою руку поверх руки девушки и управляя её палочкой.

— Вот так, — горячее дыхание обдавало ухо Рейнер теплом, и девушка не могла сосредоточиться. — Плавнее. Да, так лучше. Слишком резко повела, давай ещё раз, — слизеринец продолжал стоять за спиной девушки и давать советы.

Одна его рука скользнула на её талию, а второй он направлял руку Николь. Её запах сводил его с ума, и Драко не мог сдержать себя. Вторая рука медленно провела по вытянутой вперёд руке когтевранки, спускаясь по её животу к бедру. В тех местах, куда касалась его горячая кожа, пробегали мурашки. Дыхание Рейнер участилось.

— Перестань, — прошептала девушка, но Драко не послушал. Блондин коснулся губами уха когтевранки, прокладывая дорожку из поцелуев вниз по её шее. — Драко...

Николь откинула шею назад, давая ему больше места для ласок. Голова мгновенно опустела, а ноги стали ватными. Все её обещания, данные самой себе о том, что девушка больше не позволит Малфою использовать её, забылись.

Правая рука слизеринца скользнула на грудь волшебницы, поглаживая её через блузку, а затем потянулась к пуговицам.

— Драко...

— Ммм? — промычал Малфой, не отрываясь от своего занятия.

— Нет, ничего... — сказала Николь, пойдя на сделку со своей совестью. Ну и пусть она пожалеет об этом завтра, но сегодня ей хорошо.

Блузка полетела на пол. Драко развернул девушку лицом к себе, впиваясь в её губы поцелуем и заводя руку ей за спину. Щёлк! С застёжкой лифчика было покончено и в следующую секунду он тоже оказался на полу. Драко тут же припал губами к оголённой груди, вызывая новый табун мурашек. Пальцы Николь дрожали, когда она потянулась к пуговицам его рубашки, и это тормозило процесс. Мужские руки накрыли девичьи.

— Я сам.

Николь неловко кивнула и наблюдала, как Драко снимает свою рубашку. Белая ткань приземлилась недалеко от блузки девушки. Парень посмотрел на затуманенные желанием зрачки Николь, и ему окончательно сорвало крышу.

Рейнер вздохнула, когда её тело оказалось прижатым к стене, а руки заведёнными над головой. Губы Драко грубо встретились с её. Девушка ответила на поцелуй, но, прежде чем она успела его углубить, Драко отстранился. Он повернул её голову, а его губы начали спускаться к челюсти волшебницы. Хриплый стон покинул Николь, когда Малфой начал целовать и кусать всё, что мог. Когда он отпустил её руки, чтобы держать девушку за бёдра, она тут же запустила пальцы в его волосы, прижимая его голову к себе. Драко стянул с неё юбку вместе с нижним бельём и быстро освободился от своей одежды.

Их сплетённые ладони не давали Малфою покоя. Она — в его объятьях. Он — в её. И им обоим было так хорошо и спокойно, словно не было никакой войны. Словно это не они стали монстрами, убивая невинных, а может и виновных людей. Но ужасные шрамы на сердце и на теле исчезали, когда они сливались в горячем поцелуе.

— Это ничего не значит, — шептал Драко и вдыхал приятный аромат Николь.

Где-то внутри надломленно смеялись его демоны, а в голове эхом повторялось его «не значит».

— И это тоже ничего не значит, — говорил Драко чуть громче, нависая над стонущей Рейнер.

* * *

Ночная тишина прерывалась тихими перешёптываниями когтевранок. Блондинка забралась с ногами на кровать подруги, слушая рассказ Араксии о свидании, которое для неё устроил Джефф. Камилла искренне радовалась за подругу, иногда смеясь над поведением её парня, который всегда стремился казаться круче, чем он есть на самом деле.

Лунный свет проникал в окно, освещая пустую кровать третьей когтевранки, но Араксия и Камилла старались не смотреть в ту сторону. Их смех отдавал горечью, но обе девушки упорно не замечали этого. Звёзды сияли особенно ярко, но их вид больше не приносил былого удовольствия. Своеобразная пижамная вечеринка для двоих длилась почти всю ночь, изредка нарушаемая зевками, но когтевранки игнорировали свою усталость и желание спать.

Они говорили совсем мало, не падая до вопросов «А ты помнишь нас такими?..», и обеим мешало присутствие третьей тени, следящей за ними со своей укоризной: «Ведь это я когда-то предложила погулять втроём». Обе хотели бы избавиться от её присутствия там, куда её больше не приглашали. И обе знали, что за ещё один разговор с ней втроём отдали бы очень многое. Имя Николь не прозвучало за вечер ни разу, оно бы отдаляло и замыкало подруг куда больше, чем любой другой откровенный разговор на больную тему.

* * *

— Рейнер, справа! — Паркинсон оттолкнула напавшего на неё аврора и предупредила когтевранку. Николь вовремя увернулась от летящего в неё зелёного луча и послала в ответ Конфундус. Убивать авроров ей не хотелось, но выбора особо не было, когда они бросали в неё и её друзей убивающие заклинания.

Маска пожирателей скрывала личность, но аврорам было всё равно. Они сражались со сторонниками Волан-де-Морта, а значит те не заслуживали жить.

На поле боя нет надежды. Одно лишь невыразимое отчаяние. Простое преступление, что звалось победой, доставалось ценой боли побеждённых. Но человечество так и не осознало сей истины. И за это стоило винить блистательных героев, что в каждую эпоху ослепляли людей своими подвигами и не признавали кровопролитных злодеяний, что совершали. Человеческая натура ни на шаг не продвинулась с каменного века.

Война приносит боль. Война приносит потери, разрушенные мечты и кровь на руки. Смогут ли они жить дальше после всего того ужаса, что прошли? А после того, что грядёт?

Метались молнии и громыхало небо, вокруг них чувствовалась пугающая сила, способная уничтожить любого, кто окажется поблизости.

— Авада Кедавра! — Паркинсон метнула заклинание в своего противника и тот пал оземь. Сожалеть было некогда, и Пэнси бросилась бежать, попутно отправляя заклинания в других авроров.

На этой миссии они вдвоём. Ни Драко, ни Тео. Только две девчонки, которым пришлось стать воинами, чтобы спасти свои задницы.

— Бомбарда! — Николь попала под ноги аврора, а затем подняла взгляд на его лицо. Мерлин... Это ребёнок! Подросток, которого она неоднократно видела в Хогвартсе. Кажется, он был на седьмом курсе. Мальком Роули. Николь знала его и даже общалась с парнем несколько раз. Почему авроры позволили сражаться школьникам?!

— Ах ты ж тварь! — крикнул парнишка, в которого попала Николь. Девушка послала в него Остолбеней прежде, чем гриффиндорец успел выкрикнуть своё заклинание.

Битва была в самом разгаре. Находясь на улице, Николь побежала в полуразрушенное здание, стоящее неподалёку, считая это самым безопасным для отражения атак местом. По крайне мере, там были стены, и она не находилась в свободном пространстве. Пэнси исчезла из поля зрения, но отвлекаться было некогда. Нападение врагов становилось более ожесточённым, свирепым.

Укрывшись за колонной, девушка тихо выдохнула, прислушиваясь. Все чувства и инстинкты в её теле напряглись.

— Я знаю, что ты прячешься, крошка! — послышался голос издалека, и Николь прикрыла рот рукой, чтобы не издать и писка. — Ну же, выходи. Поиграем, — продолжал бархатистый протяжный голос, и Рейнер сползла на пол, выглядывая из своего укрытия.

Шаги послышались совсем рядом.

— Вот ты где, — Мальком резко повернулся в её сторону и выстрелил заклинанием. Николь выдохнула, не понимая, чем могла выдать себя.

Удар пришелся на крепкий материал колонны и не коснулся кожи, но девушка решила не дожидаться удобного случая и побежала вперёд, прячась за углом.

— Выходи же, милая, будет не больно, — вновь пропел голос, и Рейнер зажмурилась на несколько секунд, судорожно вспоминая хоть какое-нибудь заклинание, способное помочь ей. Кроме Авады на ум ничего не приходило.

Вновь сорвавшись с места, Рейнер забежала за ещё одну колонну. Как раз вовремя, пока юный аврор медленно заходил за угол, где она находилась секундой ранее.

— Остолбеней! — крикнула когтевранка, стараясь попасть в него, но парень отскочил раньше, чем заклинание настигло его. Он плавно загонял Николь в ловушку, и она это понимала.

— У крошки есть когти, — усмехнулся Мальком. — Не долго тебе осталось играть ими, — протянул он.

Николь спряталась, но резко побежала на улицу, отталкивая гриффиндорца.

Пэнси сражалась сразу с двумя, и Николь бросилась ей на помощь. Она уже забыла, ради чего жила и о чём мечтала. Её беззаботная жизнь осталась где-то в прошлом, когда девушке не приходилось убивать.

Николь и один из авроров, тоже ученик Хогвартса, который выпустился несколько лет назад, схватились в ожесточённой битве, не замечая происходящего вокруг, паля заклинаниями без разбору. Рейнер не хотела навредить, лишь пыталась отвлечь внимание от Пэнси и переключить на себя. Одно из заклятий попало в её маску, и она разлетелась на куски, оставляя лицо неприкрытым. Бывший ученик только сейчас понял, кто его противник. Его лицо приняло выражение полного шока, и Николь незамедлительно воспользовалась этим замешательством, бросив замедляющее заклинание. Парень моментально собрался с мыслями и отразил его, шок на его лице уступил место злобе. Оскалившись и шипя, словно змей, он бросил в девушку очередное заклинание. В последний момент Рейнер увернулась, и вспышка влетела в стену позади неё, усыпав всё вокруг каменной крошкой, но ударная волна всё же задела её. Не удержав равновесия, девушка упала, выронив палочку. Осколки камня впились в спину, заставив вскрикнуть. Нестерпимая боль пронзила ногу девушки, изогнувшуюся в неестественном положении. Фигура аврора возникла в нескольких метрах от Николь.

— Не думал, что студенты Хогвартса станут на неправильную сторону, — сказал парень.

— Я тоже. Остолбеней! — крикнула Николь, и аврор пропустил заклинание, утратив бдительность. Это позволило девушке подняться, оперевшись на полуразрушенную стену.

Глазами она отыскала Паркинсон и заметила, что та вновь сражалась с двумя сразу. Помимо её основного противника, Мальком присоединился к битве. Пэнси стояла спиной к нему и не видела, что гриффиндорец поднял палочку, намереваясь покончить с этим. Действовать нужно было быстро, и Рейнер направила свою палочку на Роули.

— Авада Кедавра!

Зелёный луч, выпущенный из палочки так привычно, ударил прямо в грудь. Крик. Последний хриплый вдох.

Знаете, как трескается зеркало огромных витрин, стоит лишь неудачно попасть в самую слабую точку? Моментально. Расходится паутиной трещин и осыпается мелкими осколками из оков деревянной рамы. Без шанса на восстановление. Без шанса на спасение. В ту секунду мир Николь Рейнер разбился так же, ярко и основательно. Окончательно. Зелёная вспышка настигла волшебника прямо в грудь, обрушив всю смертельную мощь проклятия и срывая последние чары, что были наложены на парня. Он упал. Замертво.

«Нет, только не это».

Шёпот слетел с её уст. Никто не услышал. Никто не обратил внимания на то, как погасли глаза Рейнер, на то, как секунду назад в них читался животрепещущий ужас, отчаяние и боль. Мир, который ещё можно было спасти, потерял краски.

Мальком упал замертво. Мальком Роули, гриффиндорец, семикурсник, парень, которого Николь знала, был мёртв. Она убила его. Теперь в её душе точно не осталось ничего светлого. Это конец.

* * *

— Если мы выживем и одержим победу в этой войне, я выйду за тебя, Нотт, — Пэнси вошла в комнату своего парня без стука.

Тео улыбнулся, как ребёнок получивший в подарок именно то, о чём мечтал. Её слабая, но искренняя улыбка заставила его забыть, где он находится. Нотт готов был довериться ей полностью и без лишних вопросов последовать туда, куда она скажет, если это будет значит, что её рука окажется в его и она, пускай и ненадолго, но поверит в серьёзность его намерений.

Пэнси кончиками пальцев провела по его щеке, из-за чего Теодор блаженно закрыл глаза и приластился к руке, как котёнок. Молодой человек вторил её действиям и взял лицо девушки в свои руки. Единственное отличие заключалось в том, что он не собирался ждать удачного момента. И так потеряно слишком много времени. Слишком часто он слышал отказ, смотрел на то, как её руки обнимали другого, а губы говорили комплименты не ему и касались чужих губ в поцелуе.

Тео наклонился и накрыл её губы своими, проводя языком по нижней губе, требуя от Паркинсон полного подчинения. А она и не сопротивлялась — отдалась ему на растерзание, позволила руководить процессом и лишь надеяться, что ей хватит воздуха в лёгких.

Окружающий мир погряз в темноте и бессмысленности, когда она прижалась ближе, моля о большем: его прикосновений, его неутолимой жажде в её взаимности, в том едва слышном стоне протеста, слетевшем с его губ, стоило ей попытаться отстраниться в попытке глотнуть чуть больше воздуха.

Этот поцелуй отличался от остальных. Нотт понял это в тот самый момент, когда она не отвернулась с сотней отговорок и позволила себе ответить на подобное. Пэнси наконец приняла тот факт, что именно Теодор Нотт — тот самый, кому принадлежит её сердце. Она, наконец, открылась ему. И сейчас — в разгар войны — всё остальное не имело ни малейшего значения: их прошлые ошибки, другие люди, стоявшие на их пути, ни даже угроза смерти, дышащая в затылок, напоминая о себе. Всё это исчезло в одном поцелуе.

— Ты ведь понимаешь, что теперь я не отстану?

Теодор говорил на выдохе, и даже если тон его голоса пытался выдать это за шутку, Пэнси понимала, что он серьёзен, как никогда. Ей хотелось подразнить его, сказав, что всё произошедшее не более, чем мотивация к победе, но та самая нотка неуверенности, зависшая где-то над их головами не позволила ей даже выжать из себя улыбку. Вся та уверенность в том, что им удастся пройти этот путь до конца и отпраздновать победу вместе, словно исписанный тетрадный лист, оказалась скомканной и выброшенной в ближайшую урну, но всё равно надежда на то, что они выживут, не могла просто ускользнуть от них.

Пэнси знала, что нет никаких гарантий. Теодор знал, что нельзя быть уверенным в чём-то. Однако оба хотели верить в сказку со счастливым концом.

— Не поверишь, но я даже надеюсь на это.

* * *

Драко тяжело дышал, смотря в зеркало напротив и не мог понять, правда это или нет. Слухи о том, что Николь убила кого-то из Хогвартса разлетелись слишком быстро. Вся школа шепталась об этом. Мало того, что тихая, скромная девочка Николь Рейнер стала пожирательницей смерти, так она ещё и убила своего знакомого. О ней судачили, но Драко волновало не это. Она действительно убила Малькома? Она правда сделала это?

За парнем послышались тихие, прихрамывающие на одну ногу шаги, но юноша не обернулся. Его сердце громыхало в груди и с каждым ударом он понимал, что всё слишком плохо.

— У меня не было выбора, — прошептала Николь другим голосом, совершенно отречённым, — ты ведь понимаешь... — она перевела стеклянные глаза на зеркало, где виднелось отражение блондина, что смотрел на неё.

— Я думал, что ты... — он замолчал, наблюдая, как прозрачные слёзы скатываются с её щек и бесшумно падают на холодный пол. Драко не сразу заметил, как с руки девушки тоже что-то капает. — Никки? — он наконец обернулся, но не заметил прежней жизненности в её глазах. Там была лишь боль и пустота.

Малфой подошёл к Рейнер и коснулся прохладной ладонью её лица. Николь заставила себя посмотреть юноше в глаза.

— Мне жаль, — его губы опустились и он поднял её окровавленную руку, на которой виднелась тёмная метка.

Николь, стиснув зубы, выругалась, а Драко что-то прошептал. Через секунду боль на запястье отступила и вся кровь исчезла.

— Спасибо, — одними губами произнесла девушка и Драко молча притянул её к себе, крепко обнимая.

Николь обхватила его шею ладонями и шумно выдохнула, позволив своим слезам впитываться в его помятую белую рубашку.

— Я хочу сбежать, Драко, — её голос потонул рядом с его губами. Малфой замер в сантиметрах от неё, тяжело дыша и опаляя горячим дыханием. — Прошу тебя, давай сбежим... — Рейнер вцепилась в его плечи острыми ноготками и её красные глаза устремились в его, но парень лишь покачал головой. — Почему? Почему, Драко? Что тебя держит...

— Он найдёт нас, убьёт всех, кто нам дорог и будет преследовать... — его голос стих. — Я не хочу по итогу наблюдать, как он будет мучить тебя, — ладонь слизеринца зарылась в русые волосы и Рейнер шумно выдохнула. — Я слаб, Николь, очень слаб...

— Я устала. Не важно что мы делаем, ничего не меняется. Никогда ничего не меняется и не становится лучше. И я устала...

— Мне кажется, для нашего возраста у нас слишком большой опыт отчаяния.

Николь вздохнула и собиралась отстраниться, когда его пальцы обхватили её запястья и вынудили обхватить крепче его шею.

— Стой. Просто постой так. Мне нужно, чтобы меня отпустил этот хреновый день.

Надо же. Ему тоже. И она осталась.

* * *

Николь не заметила, когда на пустующем квиддичном поле она оказалась не одна. Справа от неё приземлился студент Гриффиндора, которого девушка ожидала увидеть меньше всего. С другой стороны от когтевранки села Гермиона Грейнджер. Выражение лица Поттера было крайне серьёзно. Он смотрел прямо перед собой, а его руки сжались в кулаки.

— Это правда? — голос Мальчика, Который Выжил разрезал тишину.

— Что? — безэмоционально спросила Николь.

— Метка. Ты действительно приняла её и связалась с Малфоем? — Гарри изо всех сил старался сдержать гнев.

— Тебя больше волнует то, что я стала пожирательницей смерти, или то, что начала общаться с Малфоем?

— Меня волнует то, как я мог так ошибаться в тебе. Теперь понимаю, почему для Фреда и Джорджа твоё имя — табу.

— Гарри! — одёрнула его Грейнджер. — Я уверена, Николь может всё объяснить, ведь так?

Милая, милая Гермиона. Она всегда верила в лучшее в людях.

— Могу, — кивнула Рейнер, — но не стану. Вам ведь не нужны мои оправдания. Легче ненавидеть, не зная причин. Считайте, что я сделала вам одолжение.

— Значит, всё? Ты окончательно решила? Будешь кланяться Волан-де-Морту и подтирать жопу Малфою? — Гарри уже не пытался скрыть свою агрессию.

— Если понадобится, буду, — пожала плечами Николь. — Я бы посмотрела на тебя на моём месте.

Девушка поднялась и направилась к спуску с трибуны, не желая больше слышать обвинения в свой адрес, пусть и заслуженные.

— Я никогда не буду на твоём месте, — прилетело ей в спину.

— Не зарекайся, — Рейнер даже не потрудилась обернуться. Гермиона и Гарри переглянулись и опустили глаза.

Схватку за её душу они проиграли. Нельзя спасти всех. Особенно, если они отказываются спасать себя.

* * *

До конца учебного года оставалось всего ничего, так что парни решили, что устроить небольшую посиделки — неплохая идея. Сбросить с себя груз тёмного, надвигающегося дерьма и повеселиться. В планах Драко было влить в свой организм столько алкоголя, чтобы валяться в отключке ещё дня два. И не чувствовать ни-че-го.

Нотт прибыл — как обычно — с опозданием. Он помахал парням бутылкой огневиски, украденной из отцовских запасов, кривя губами фирменную улыбку.

— Скучали, детки?

Малфой закатил глаза. Забини издал смешок в полупустой бокал, и сделал глоток.

— О, Тео, дружище! — пьяно начал Блейз. — Долго ты ходил. Никак прихорашивался перед зеркалом, унимая свою шевелюру часами, м? Драко, зацени, какой Тео у нас стильный мальчик.

Кивнув головой в сторону Нотта, Забини вопросительно поднял бровь. Малфой скользнул взглядом снизу вверх по другу, останавливаясь на волосах.

— Всё ещё гнездо.

— О нет, Драко, — запаясничал Теодор, прикладывая тыльную сторону правой руки к своему лбу, притворно-громко вздыхая, — ты задеваешь мое самолюбие! Я невероятно красив, признай?

Тео подмигнул ему, усаживаясь напротив. Блейз уже протягивал бокал с янтарной жидкостью, по-прежнему давя улыбку.

— Он просто по русоволосым, Нотт. Тебе не светит.

— О, ты разбиваешь мне сердце, Малфой! Я вызываю твою русую на дуэль, буду бороться за тебя, как Гойл с Крэбом за последнюю шоколадную лягушку! — пропел Теодор, и парни прыснули, давая друг другу пятёру.

— Ну вы и придурки, — закатив глаза, хохотнул Драко. — Давайте уже пить.

Он расслаблялся. И был благодарен друзьям за то, что наконец мог спокойно выдохнуть.

* * *

В привычку стали входить переглядки за ужином в Большом зале и улыбки, брошенные украдкой, но обдающие почти физическим фонтаном искорок по телу, за которыми тут же следовал отвод глаз, стоило только боковым зрением заметить тень вопроса на лицах однокурсников, сидящих рядом.

Частые совместные мозговые штурмы, размышления о смысле бытия и посиделки до глубокой ночи в выручай-комнате. Сокурсники, такие разные, но в то же время нашедшее друг в друге то, чего им критически не доставало, хватались за каждую возможность выкроить лишнюю минутку, чтобы побыть вдвоём.

Всеобъемлющие пожары, сопровождающие каждое прикосновение друг к другу, тоже стали негласным правилом. Драко, внешне мастерски сохраняя безукоризненное равнодушие, нырял ладонью под стол, а через пару мгновений она уже покоилась на коленке когтевранки. Он ни разу не взглянул на Николь, а она ни разу не взглянула на него, но и без этого было ясно, что в глазах у них немерено довольного лукавства.

* * *

Ночь упала на Хогвартс. Прохладный ветерок колыхал деревья и дарил ощущение спокойствия. Тео и Пэнс стояли у озера, обнимаясь, Николь сидела возле дерева, а Драко приземлился рядом.

— Ты призналась, что это ты убила Малькома? — спросил Малфой, доставая сигарету.

— Да. Не видела смысла лгать, раз все уже в курсе. Просто когда мне в спину в очередной раз полетело «убийца», я не сдержалась, — пожала плечами девушка.

— Ты ненормальная, Николь, — выдыхая дым, произнёс рядом Малфой, отворачиваясь от Тео и Пэнси и бросая взор на ночное небо.

— А ты нормальный? Курить, распивать огневиски, резвиться с девушками, тем самым нарушая десятки школьных правил? — спокойно отозвалась та, покосившись на собеседника.

— Хочу заметить, что «резвлюсь» я, как ты сказала, только с тобой. Среди нас нет нормальных. Видимо, поэтому ты так хорошо и быстро вписалась в нашу среду.

— Думаешь, я вписалась? — обеспокоенно поинтересовалась Николь.

Оба медленно отвернулись от звёзд и Драко сделал ещё одну затяжку, глядя, как Тео и Пэнс хохочут о чём-то между собой.

Малфой выпустил большую струю дыма и тихо отозвался:

— Добро пожаловать в новый дом, Никки. Теперь и ты наша семья.

* * *

Девушка сидела на холодном полу в выручай-комнате в полном одиночестве. Николь уже потеряла счёт времени.

Она помнила, как в первый раз Фред подошёл к ней в Большом зале под предлогом помочь ему с одной из шалостей, помнила его весёлый и заинтересованный взгляд, помнила, как они вмести ходили в Хогсмид, как она сама от души смеялась с ним. Она помнила его звонкий, мягкий смех, его тёплую, нежную улыбку, адресованную лишь ей одной.

Потом стало больно. Больно до хруста костей, до кипения крови, до помутнения рассудка. Рейнер знала на что шла, она понимала, что так нужно. На ней уже клеймо пожирателей, каждый день может стать для неё последним. А Фред... У Фреда есть друзья и семья, так что ему будет для кого жить. Ей терять было нечего. Сейчас у неё осталась лишь надежда. Надежда на то, что Уизли всё поймёт и простит.

Хлопнула дверь, но Николь даже не обернулась. Она знала, кто это. Только один человек мог прийти сюда.

— Ты чего на полу сидишь?

Голос Малфоя тихий, способный вызвать мурашки по телу, и Драко прекрасно знал об этом.

— Здесь удобно.

Слизеринец приподнял бровь в жесте недоверия, но подошёл к девушке и опустился на пол рядом с ней. Николь подняла на него взгляд и слегка улыбнулась.

— Что у тебя нового? Несколько дней не виделись, — спросила когтевранка.

— Много дел было. Я почти закончил чинить шкаф. Скоро придётся реализовать мой план.

— У тебя всё получится.

— Знаю, — бархатный голос заставил её закусить нижнюю губу. Этот жест не остался незамеченным. — Будешь так делать, я не смогу себя сдержать, — он приблизился так, что Рейнер ощущала тепло, исходящее от него, и запах дорогого парфюма и огневиски. — Что ты за ягода такая, Рейнер? — он провёл носом по её виску, убрал в сторону путающуюся в пальцах копну волос, оголил её плечо и прочертил почти не ощущаемую линию по коже. Николь дышала тяжело, сжала его ладонь и склонила голову к другому плечу, оголяя шею.

Мантия на её плечах струилась чёрным бархатом и пахла цветами. Рейнер всегда пахла цветами.

— Не твоего поля, запретная, раз тянешься ко мне так, — бросила она слизеринцу и вытянулась, глядя на его лицо. Её искусанные губы были чуть приоткрыты, и Малфой хотел коснуться их. Остаться вечным мёртвым поцелуем, от которого никто в будущем избавиться не сможет, молчаливым проклятым спутником в тени за спиной.

— У тебя слишком острый язык.

— А у тебя ум, но я же не пытаюсь осуждать, — улыбнулась в ответ Николь и полностью повернулась к нему лицом.

Его руки соскользнули на девичью талию, цветочный аромат разъедал ноздри медленной сладкой пыткой. Раздражающая в своём спокойствии, она затуманенным влюбленностью взором очерчивала его лицо из-под длинных ресниц. Каждый миллиметр кожи чувствовал её, и Драко склонился немного ближе.

Он её терпеть не может. Он на ней помешан.

Так нельзя, но Драко шёл на поводу, нарушая собственные правила и моральные устои.

— Я скучала, Малфой.

И её маленькие проигрыши для него слаще мёда.

* * *

Её платье было усыпано звездами, ясный взгляд отражал радость юности, а звук цокающих по мраморному полу каблучков демонстрировал женственность.

С самого детства Астория видела блистательные балы, проводила великолепные вечера в окружении роскошно одетых дам и мужчин в идеально отглаженных рубашках... Повзрослев, слизеринка поняла что это всё лишь внешних лоск, маска.

У Астории Гринграсс всегда самая ровная осанка, мягкая улыбка и доброжелательный взгляд. Она — гордость своих родителей, не иначе. И мягкий стан, и осиная талия, и речи умные, но не чересчур.

Астория — идеальный пример девушки-аристократки, что в будущем будет стоять подле своего не менее аристократического мужа, сверкая приятной белозубой улыбкой. Она опускала взгляд в пол и робела с самого детства пред возможными женихами, горделивыми и напыщенными, что мнили себя центром мира.

Она игнорировала маглокровок, смотрела на них сверху вниз, потому что, как и родители, чтила чистоту крови. Не то чтобы ей нравилось всё это, но она всего лишь глупая, даже ничтожная в сравнении девчонка, не так ли? Разве посмеет она нарушить естественный ход дел, что испокон веков был таковым?

Астория — выгодная кандидатура. Блестящее богатое будущее — то, что ждало её впереди, то, что махало ей красивыми платьями, смазливыми детьми и пышными приёмами в имении её мужа.

Астория жила не своей жизнью почти четырнадцать лет, а потом наступила война. И все платья, все планы и напускная роскошь богатой жизни рассыпались перед ней, будто пепел сгоревшей веры в праведность собственной жизни.

Астория Гринграсс — хорошая кандидатура, прекрасная аристократка и жизнь свою должна была прожить по правилам, придуманным века назад.

Но она больше этого не хотела.

И едва ли теперь её остановило бы то, что она — всего лишь капля в море, незначительная, слабая, неспособная противостоять всеобщему течению.

Мир менялся, а Астория, будто поздний распустившийся цветок, менялась вместе с ним.

ㅤㅤ

Девушка не упустила возможности взять бокал игристого вина со столика у стены и осмотрелась. Поместье Гринграссов давно не было таким праздничным. Всё было украшено в светлых тонах, словно и не было никакой войны.

Астория знала о войне понаслышке. Только шрамы на теле Драко, которых с каждой их встречей становилось всё больше, говорили ей о том, что где-то там, за пределами дома и школы идёт война, где-то там умирают люди.

Гринграссы в любых войнах всегда держали нейтралитет. Им не приходилось видеть смерти. Драко никогда не рассказывал Тори об этом, не говорил, что ему приказали сделать, и не обещал, что всё наладится. Малфой вообще ей ничего не обещал, но тем не менее, всегда был рядом. Он мог не знать всего, что происходило в её жизни, но девушке хватало того, чтобы он просто был рядом.

— Подарите мне Ваш первый танец, мисс Гринграсс? — спросил Драко достаточно громко, появившись рядом с девушкой, чтобы окружающие услышали об этом. Он знал, что Тори важно, чтобы о них знали. Это первое мероприятие, где они появились в качестве пары, и Астория была безумно счастлива.

— Конечно, мистер Малфой, — ответила девушка так же громко, как и парень, копируя его манеру речи.

Всем вокруг было абсолютно понятно, что обаятельный и яркий завидный жених уже выбрал молодую невесту. Это значило, что политическая обстановка поменялась, фигуры на шахматной доске сдвинулись, когда практически вся аристократия наслаждалась балом.

Драко превосходно вёл её в танце, позволяя расслабиться и насладиться каждым слаженным движением. Казалось, на дворе девятнадцатый век и все мальчики сегодня знатные аристократы, а девочки... Девочки, все до одной, принцессы.

Астория заметила, что во время танца Малфой держался отстранённо, хотя был всё так же нежен, обращался с девушкой, будто с куклой. Хотя слизеринке было бы куда приятнее, прижми он её к себе сильнее, ближе.

Искалеченное тянется к искалеченному и это, кажется, вечная аксиома, только Драко и Астория в неё не вписались. Астория — идеальная, выгравированная из мрамора огромной цены. Драко — омерзительный, сделанный из дешёвого хрусталя, который кидают в стену каждый день, а потом склеивают скотчем. Но она тянулась к нему, к брошенному, одинокому мальчишке.

— Ты слишком напряжён, что-то случилось? — заботливо поинтересовалась Астория, кружась в вальсе.

— Всё в порядке, просто не люблю, когда мои планы так резко меняются. Не могла предупредить о церемонии заранее? — на самом деле, Драко был зол, но старался не показывать этого. В Хогвартсе было полно дел, но Тори утром сообщила ему, что «совершенно случайно» забыла сказать о предстоящем бале, где Малфой просто обязан присутствовать.

— Прости, я совсем замоталась, — нежно погладила щеку парня девушка. — Скоро экзамены и эта подготовка просто сведёт меня с ума.

— Уверен, ты справишься.

— А ты как? Совсем не переживаешь?

— Из-за экзаменов? — приподнял одну бровь Драко. — Нет. Это последнее, что меня волнует сейчас.

— Ты стал так холоден ко мне, — решилась сказать Астория. Её волновало это больше, чем девушка показывала. — Помолвка ещё в силе? — она так боялась услышать ответ. Боялась, что он окажется отрицательным и тогда... Что тогда?

— Я устал, Тори. Я устал от бесконечных драк и погонь, от смертей. Я устал бояться за друзей. Бояться, что однажды, они не вернутся с битвы. Тео, Пэнси и... Рейнер... Неужели ты не понимаешь, что мне не до отношений? Мой отец в тюрьме. Мать сходит с ума, переживая за нас. Я убийца. Ты даже не представляешь, что нам приходиться делать! Я всё ещё жду, когда люди, наконец, поумнеют и перестанут вести себя так безалаберно. Видимо, не на моём веку, — вся речь Драко была тихой, чтобы окружающие не услышали, но она произвела впечатление на слизеринку.

— Ты прав, я не понимаю, что тебе пришлось пережить, но ты мог бы и рассказать мне. И ты не ответил на мой вопрос.

— О помолвке? Да, Тори, всё в силе, довольна? Я всегда держу свои обещания и если я сказал, что женюсь на тебе, так и будет.

«Если выживу...» — добавил он мысленно.

— Не злись, — девушка мягко коснулась щеки парня. — Я просто хочу знать, что всё будет хорошо.

Музыка давно закончилась, но они всё ещё стояли в объятиях друг друга. Астория привстала на носочки и нежно поцеловала Драко.

Нежность.

Этим словом можно было охарактеризовать всю Асторию. Мягкая, нежная, утончённая. Рейнер была совсем другой. Её кожа была в шрамах, полученных на поле боя, Гринграсс же ничего не знала о войне, губы Николь были искусанны, а Астория каждый день смягчала их маслом. Они были слишком разные.

И почему только он вспомнил сейчас о Рейнер?

Драко ответил на поцелуй. С ней было всё совсем не так. Его тело не реагировало на Асторию так, как на Николь, и Малфой чувствовал угрызения совести за это. Астория — его невеста, а Николь... Он просто хорошо проводил с ней время, не предлагая ничего взамен. А Рейнер и не просила. Она не заваливала его грузом женских надежд, от которого он уже привык обороняться, стоя на страже своей свободы. Он мог брать её за руку сколько угодно, зная, что лишнего она не подумает. Он мог наговорить ей эмоциональной чуши, которую ему подсказывал огневиски, зная, что она выслушает его, но не поверит. Он мог претендовать на её ночное время, зная, что в ответ она не потребует от него в уплату утреннее и дневное. Быть может, Николь не была бы так прекрасна, если бы не эта лёгкость, которой она охотно делилась с ним.

К ним подошёл мистер Гринграсс, и Драко отстранился от девушки. За окном грохнул фейерверк, и дамы радостно завизжали. Мужчины сдержанно зааплодировали представлению. Кажется, мистер Гринграсс одобрительно проворчал что-то, хлопнув по плечу будущего зятя. Драко стиснул зубы, одаривая того непревзойденно величественной и снисходительной улыбкой Малфоев, а затем отвернулся и подозвал домовика, приказывая принести чего-то покрепче, а не этот компот, который так полюбился самому министру и прочим важным личностям. Огневиски вполне подойдёт.

Исчезательный шкаф был полностью готов, и Драко собирался, наконец, выполнить своё задание в ближайшее время, поэтому сейчас он хотел только одного — напиться.