Где мой дом? (гет)

Снейп отпустил ее так же резко, как до этого притянул к себе. Обледеневшая рука Гермионы, потерявшая в тот же миг тепло его ладони, повисла безжизненной плетью, а по телу прошло неприятное покалывание — такое, будто она рухнула в пучину ледяного озера. Северус отстранился и решительным шагом двинулся прочь, бросив короткое: «Тренировка окончена», а она продолжала стоять, дрожа то ли от обжигающего, проникающего под кожу холода, то ли от тревожного непонимания произошедшего, которое подступало соленым комом к горлу.

Поняв, что еще чуть-чуть и у нее будут все шансы превратиться в ледяную статую на январском ветру, Гермиона, прихрамывая, двинулась в сторону дома, с трудом переставляя ноги. К непонятной слабости, тревоге и беспокойству неожиданно прибавилась боль физическая, которую совсем недавно Гермиона не ощущала. Лоб саднило и пощипывало, правая рука ныла и зудела, и Гермиона потянулась пощупать больное место. Сдернула рукав своей свободной туники до локтя и увидела ссадину во все плечо — три глубоких царапины, на краях которых набухали красные кровавые бисеринки.

— С ума сойти.

Из-за разбегающихся мыслей она не могла понять, что за последние минуты потрясло ее больше всего: полученные ли в пылу дуэли раны, неожиданный и пока ничем не объяснимый выпад Снейпа или то, что он назвал ее по имени впервые на ее памяти.

Раздумывая именно о реакции Снейпа на последнее заклинание, Гермиона вошла в дом через оставленную распахнутой дверь. На нее пахнуло жаром, насыщенным и густым. Сыграл ли свою роль контраст с промозглой сыростью улицы, но глаза Гермионы вдруг затянуло туманной пеленой, и она пошатнулась. Сознание помутилось настолько, что она едва могла осознавать себя. Почти ослепленная и оглушенная биением своего сердца, дыша через раз, она кое-как добралась до гостиной, хватаясь за стены, комод, полки, роняя что-то по пути. И сама бы непременно рухнула на пол — ноги почти не держали, но уперлась ладонью в теплый крепкий торс. Снейп что-то говорил ей, что-то спрашивал, но Гермиона барахталась на краю сознания и ничего не могла ответить. Пока не почувствовала справа от сердца успокаивающее, показавшееся ей целительным прикосновение его горячей ладони к ее влажной, покрытой мурашками коже.

Голова кружилась, и ухватиться за реальность было сложно. Но в конце концов она расслышала его монотонные, как будто он читал мантру, слова:

— Вдох: один, два, три, четыре. Задержите дыхание: один, два, три, четыре. Выдох: один, два, три, четыре. Задержите: один, два, три, четыре. Вдох…

Этот голос, такой размеренный и спокойный, доносился словно из бочки. Повторе на третьем до Гермионы дошел смысл, и она начала следовать его инструкции, тут же уверяясь, что способ этот работает. Сердце медленно успокаивалось, дрожь в руках и ногах проходила, рассудок прояснялся.

Все еще ощущая тяжелую ладонь Снейпа на своей грудной клетке, Гермиона открыла глаза. Никакой пелены больше не было. Она опасалась увидеть разозленное лицо, но Снейп выглядел сдержанно-равнодушным. Хотя в глубине его взгляда словно затаилось беспокойство, изобличавшее его борьбу с внешним и внутренним.

Мысль о том, что Северус Снейп может так волноваться за нее, сверкнула в голове, но тут же была задвинута куда подальше, в раздел странных до невозможности. Вина же, подгонявшая ее к дому, никуда задвигаться не собиралась. И теперь, обретя более-менее твердую почву под ногами и способная мыслить, Гермиона собиралась с этим навязчивым чувством разобраться.

— Я… мне, знаете, мне жаль, что там, на улице я… — собственный голос показался ей чужим, хриплым.

— Что вы бормочете? — Снейп свел брови к переносице и пристально посмотрел на нее.

— Я хочу сказать, что мне жаль. Я своими действиями, кажется, разозлила вас и…

— Вы понимаете, за что пытаетесь извиниться? — мрачно спросил Снейп, убирая руку с ее груди. Его глаза, глядящие в упор, сузились, весь вид сделался каким-то настороженным, словно он собирался отражать нападение.

— Ох, хороший вопрос, — сморщилась Гермиона, потому что она совершенно не понимала, в чем крылась ее вина и почему из-за Левикорпуса он вдруг вспыхнул, как факел. Может быть, он неправильно истолковал ее намерения? Или… Ну конечно! Это ведь было его заклинание. И Снейпа, как создателя, могло оскорбить столь необдуманное с ее стороны действо.

— Ясно, — кивнул Снейп, словно подводя итог ее раздумьям.

И даже сомневаться не приходилось, что вся ее мыслительная деятельность нашла отражение на лице, и он без труда, как открытую книгу, прочитал ее. Вообще, так было даже легче, потому что обличить надуманное в слова она сил в себе не находила.

— Вы все сделали правильно. И винить себя не стоит. Скорее, мне нужно извиниться, если я напугал вас своей реакцией. Поверьте, с вами лично это никак не связано.

— Это из-за того, что я ваше же заклинание применила против вас? — неуверенно спросила Гермиона.

— Не совсем, — мотнул головой Снейп, отступая на шаг. По инерции ли, но Гермиона качнулась следом за ним, и Снейпу не оставалось ничего другого, как придержать ее за локоть. — Повторюсь, вы все сделали правильно. Во время схватки перед вами стояла только одна задача — с помощью любых средств одержать победу с минимальными потерями для себя. Вы так и делали. На этом предлагаю закрыть тему.

— Значит, мир? — улыбнулась Гермиона.

— Да, мисс Грейнджер.

Очередное официальное обращение несколько покоробило, но Гермиона вдруг почувствовала в себе смелость разрешить и этот вопрос. Называть его, как раньше, профессором было нелогично, хотя несколько раз это звание и мелькало в ее речи, по одной фамилии — слишком сухо, а даже мысленное обращение «мистер Снейп» отчего-то вызывало неловкую улыбку. Так и ходил он в сэрах в последнее время.

— Может, нам стоит отбросить эти формальности? Как считаете? Недавно вы назвали меня по имени, и, насколько могу судить, ваш язык не отсох.

— Очень тонкое наблюдение, — саркастично усмехнулся он и подтолкнул Гермиону к дивану. — Вижу, вы в порядке. Садитесь.

Он наложил на нее высушивающие чары — и как она сама не додумалась, ведь зуб на зуб не попадал, — и отошел к буфету, где за стеклянными створками таился мини-бар. Запасы в нем были небогатые — всего несколько бутылок, скорее всего, коллекционного алкоголя. Гермиона за все время пребывания в этом доме ни разу не видела, чтобы Снейп прикасался к ним. Но сейчас он достал одну бутылку и два стакана.

— Что со мной было? — обратилась к нему Гермиона, имея в виду свое недавнее состояние. И, не удержавшись, медленно, словно пробуя имя на вкус, добавила: — Северус?

Он как раз откупоривал бутылку и замер всего на секунду с пробкой в руках. Но не повернулся, никак не среагировал на ее дерзость.

— Думаю, вы переоценили свои силы. Как, впрочем, и я. Адреналин помешал сразу заметить, что ваш организм еще не готов к таким энергетическим и магическим затратам, — Снейп говорил это, разливая напиток темно-золотистого цвета. Из своего стакана тут же сделал небольшой глоток, второй подал ей. Гермиона, сунув нос и учуяв резкий колючий запах, скривилась и помотала головой.

— Я не пью виски. Не люблю чувствовать на языке вкус болота, в котором кто-то умер, — она передернула плечами и отставила стакан от себя подальше.

— Что же за дрянь вы пробовали? Выпейте, так быстрее согреетесь, — показывая хороший пример, Снейп отсалютовал ей стаканом и осушил его до дна.

— Не знаю. Что-то из бара в Министерстве во время празднования пятилетия победы.

— Что ж, тогда не удивительно, — хмыкнул Снейп, снова отворачиваясь к буфету. — Продегустируйте этот. Уверяю, ваше мнение изменится. В каждом глотке — вечер у костра где-то на берегу моря, дым, печеный чернослив… кхм.

Снейп вдруг замолчал. Он все еще стоял спиной, и Гермиона ничего не могла увидеть, хотя желание посмотреть в его лицо прямо сейчас распирало. Она лишь догадывалась, что он пришел в замешательство от собственной речи.

— Он на меня дурно влияет, — вдруг призналась Гермиона и сразу об этом пожалела, опасаясь встречных вопросов.

В ее памяти тут же всплыли смазанные образы двух людей в нише банкетного зала, куда почти не доходил свет тысячи зажженных свечей. И оттого темная кожа министра казалась угольно-черной, а ее красное бархатное платье — цвета спелого граната. И оттого не был заметен стыдливый жар на ее щеках, когда Кингсли быстро, будто она вот-вот передумает, спускал бретельки платья с ее плеч, когда возбужденно водил приоткрытыми пухлыми губами от ключицы до виска, еще не целуя, но оставляя влажные отметины на ее коже, когда вел своей прохладной ладонью по ее бедру, впиваясь ногтями и задирая подол все выше и выше. И оттого она не смогла разглядеть выражение его глаз, когда оттолкнула, бормоча извинения вперемешку с оправданиями, когда нервно одернула подол и выбежала из ниши, едва не наступив на осколки бокала и разлитый на полу виски.

Гермиона зажмурилась и тряхнула головой, отгоняя непрошеное воспоминание. Снейп ее короткой заминки, казалось, не заметил. И интересоваться, как же влияет на нее алкоголь, тоже не стал. За что Гермиона мысленно его поблагодарила.

Она все-таки взяла оставленный ранее стакан. Не стала пить, просто сжимала его в руках, надеясь на продолжение разговора. В таком ключе общаться с бывшим профессором — Северусом — было необычно. Подсознательно она все еще ждала какой-то колкости, язвительно брошенной фразы, но ничего подобного не было. Гермиона все еще чувствовала боль в руке и на лбу и успела рассмотреть ссадины на лице Снейпа, но прекращать эту пустую, казалось бы, беседу и заниматься ранами не хотелось совершенно.

— Не знала, что вы такой ценитель виски, — сказала она в надежде, что он вернется к своей откровенности.

Но он ничего не ответил, и Гермиона разочарованно выдохнула. Она услышала тихий плеск и бульканье — Снейп снова налил себе в стакан виски на два пальца. Повернулся к ней, опираясь бедром на буфет, и принялся перекатывать стакан между ладонями, согревая. Только в этот момент она обратила внимание на его правую, опухшую до невозможности, словно он недавно вытащил ее из улья с разъяренными пчелами, ладонь.

— Я попала в вашу руку? — из-за волнения голос ее дрогнул.

— Довольно метко, — кивнул Снейп. Наверняка распухшая рука причиняла ему если не боль, то ощутимый дискомфорт. Но ни взглядом, ни словом он себя не выдал.

— Нужно снять отек и зуд. У вас есть мазь? И обработать царапины.

Стаканы они отставили одновременно. Но когда Гермиона приподнялась с дивана, Снейп отрицательно мотнул головой и быстро прошел к каминной полке. На ней стояло несколько склянок из темного стекла и лежали бинты. Видимо, он озаботился этим еще до ее прихода со двора, но полуобморочное состояние Гермионы спутало его планы.

— Сами справитесь? — спросил Северус, выставляя на столике перед ней бутыльки с укрепляющим раствором, обезболивающим зельем, экстрактом бадьяна и баночку с гелем из корня арники.

— Справлюсь. А вы?

На вопрос он уже предсказуемо не ответил, лишь приподнял бровь. Весь его вид демонстрировал, что спрашивает Гермиона о каких-то несусветных глупостях. Ей только осталось покачать головой и приняться за обработку своих ран, а Северус так же молча скрылся за дверями лаборатории.

Отсутствовал он достаточно долго. Гермиона успела довольно сносно обработать все видимые царапины и даже накинуть на плечи кардиган, потому что толком согреться так и не удалось. Не хватало еще разболеться.

— Лэнки?

Эльф мигом явился на ее зов и, увидев стройный ряд склянок на столе, протяжно выдохнул. Уши его взволнованно затрепетали, да с такой силой и скоростью, будто он намеревался взлететь, как маленький Дамбо.

— Мисс Гермиона больна? Мисс нужна помощь?

— Все в порядке, Лэнки, не переживай, — она улыбнулась и погладила домовика по голове, стараясь успокоить. — Но от помощи не откажусь. Не мог бы ты принести горячего чая? О, и еще, — Гермиона закусила губу, раздумывая, стоит ли просить об этом и как отреагирует Северус, но все же продолжила с заговорщицким видом: — Приготовь, пожалуйста, печеный чернослив.

Как только Лэнки ушел исполнять указания, Гермиона в нерешительности оглянулась на дверь лаборатории. За ней царила тишина, и ничего не говорило о том, что Снейп вот-вот появится. Ей осталось осмотреть только свою ногу, но идти в ванную или подниматься в свою комнату сил не было. Так что Гермиона просто скинула свои ботинки, режущим заклинанием аккуратно отсекла штанину выше колена и, извернувшись под невероятным углом, попыталась рассмотреть свою ногу. Боль пульсировала в подколенной ямке, и Гермиона, видит Мерлин, не отказалась бы сейчас от пары глаз на затылке.

Конечно же, Снейп появился в тот самый момент, когда она изображала из себя неповоротливую каракатицу. Гермионе даже показалось, что она услышала его смешок. Глупость какая!

— Справляетесь? — в его привычном тоне признаков веселья Гермионой обнаружено не было.

— Как видите, — фыркнула она, выпрямляясь и сдувая со лба выбившиеся из хвоста пряди.

Она тут же собрала волосы и перевязала их в пучок, по дурацкой привычке закрепляя его волшебной палочкой. И взглянула на Снейпа. Он явно справился быстрее и лучше нее: ни тебе ссадин на лице, ни царапин на руке. И ладонь его приняла свои естественные размеры. Поняв, что пялится на его руку непозволительно долго, она снова склонилась к ноге.

— Держите. Бодроперцовое, — он протянул ей фиал с зельем и усмехнулся. — Раз уж виски вам не подходит… по многим причинам.

Ах, нет, все колкости на месте. И о чем это она думала всего пару минут назад?

— Язык мой — враг мой, — буркнула Гермиона, но зелье приняла и даже благодарно кивнула.

Опустошив склянку, она вернулась к своей ноге. Рана там кровила. Неужели на сук какой налетела?

— Ложитесь-ка на живот, — вдруг скомандовал Северус, присаживаясь на край дивана.

Она смутилась, но быстро постаралась отогнать от себя это чувство, вспомнив, что он уже лечил ее, пока она была в беспамятстве, и видел ее в самом непрезентабельном виде. Да и искать в его желании помочь какой-то иной подтекст сейчас представлялось настоящим вздором. Скованность и напряжение никуда не ушли, но изображать из себя недотрогу Гермионе расхотелось. Так что она быстро улеглась, устроив голову на подушке и вытянув ноги. От легкого прикосновения тут же вздрогнула — такими горячими были его пальцы, сжавшиеся вокруг ее голени. Снейп вздрогнул тоже? Наверное, ее кожа была слишком холодной.

Она зажмурилась, пытаясь сосредоточиться только на звуках и ощущениях.

Его еле слышный шепот. Шорох ткани. Скрип пробки. Звяканье склянки. Тихое шипение сквозь зубы. Треск рвущейся ткани.

Осторожное касание. Влага. Снова шепот и холодок, вызывающий ноющее ощущение под ложечкой: и щекотно, и странно, и приятно. Легкое поглаживание словно успокаивало, расслабляло, убаюкивало сознание.

Действия Снейпа размывали мысли. И ей казалось, будто скованность, сжимающая ее тело, к которой она так привыкла, что только сейчас поняла, насколько крепко та держала ее в своих холодных объятиях, начала постепенно улетучиваться, растворяясь в мягких касаниях. Гермиона задышала быстрее, чувствуя, как щеки пылают багровым заревом. Только бы не услышал. Только бы не увидел. В попытке замедлить дыхание она мысленно начала считать до десяти.

— Если я скажу вам: «Надежда затихнет, как луч вечерней зари», то?..

— Я отвечу: «Ты поникнешь под тяжестью бремени, но обретешь себя средь развеянных снов», — на автомате ответила Гермиона и в полном недоумении приподняла голову, отвлекаясь от своих мыслей.

— Если я скажу вам: «Ты судьбой обречен помочь ей в пути»?.. — тихим голосом продолжил Снейп.

— Я отвечу: «Лишь после этого ты свой дом найдешь, и радость и покой в нем ты обретешь».

— Я закончил с вашей ногой.

— Спасибо.

Снейп не поднялся с дивана, только отодвинулся подальше, откидываясь на спинку и призывая оставленный на буфете стакан с виски.

— И что это было? — требовательно спросила Гермиона, усаживаясь удобнее и будто забывая о неловкости, которую только что испытывала.

— Слова эти, — делая глоток и смакуя на языке напиток, ответил Снейп, — часть пророчеств, любезно озвученных Фионой. Но вот почему вы их помните — загадка.

— Слова сами пришли в голову. Думаете, это может быть чем-то опасным для меня, для памяти?

— Хм. Я бы предположил, что во время последнего сеанса мог оставить клочок воспоминания. Но эти два пророчества были сделаны в разные дни.

— Можем устроить еще один сеанс? — с сомнением спросила Гермиона.

Давать кому-то копаться у себя в голове не хотелось, но ведь это был Северус Снейп. Еще недавно такой аргумент показался бы ей смехотворным, но не теперь. Во-первых, он был ее спасителем, как бы пафосно это не звучало в ее голове. Во-вторых, хотя это и было непривычным, она чувствовала его поддержку и протянутую руку помощи больше не хотела отталкивать, не боялась, что он может осудить или воспользоваться ее слабостью. Назвать то, что она чувствует к Снейпу, доверием в полной мере Гермиона пока не могла, но рядом с ним действительно ощущала себя в безопасности, с каждым днем все больше убеждаясь в сказанных им ранее словах о благих намерениях. Она верила ему, не ожидая подспудно какой-нибудь пакости.

— Пока в этом нет необходимости. Сейчас у нас с вами другие задачи. Просто понаблюдаем. Если что-то вспомните из того периода, когда были Фионой, скажите сразу.

Она не успела ничего ответить, потому что в комнате появился Лэнки с чайным набором. На подносе кроме чашек стояла тарелка с закусками: чернослив, запеченный с сыром, чернослив в беконе, чернослив с творогом, чернослив, запеченный с яблоками и имбирем.

— Лэнки! — пораженно ахнула Гермиона. — Как ты успел все это наготовить? Я ведь просила только…

Она осеклась, замолчала, взглянула исподлобья на Северуса, не зная, чего от него ожидать. Он смотрел на нее в ответ чуть насмешливо, с любопытством и каким-то небывалым интересом. Под его внимательным взглядом, который, против ожиданий, совсем не таил в себе неодобрения, она стушевалась, словно была поймана на нарушении правил, и нервно заправила кудряшку за ухо.

— Значит, чернослив, Гермиона? — протянул Снейп шелковым голосом.

О, он определенно получал сейчас удовольствие, смущая ее, вгоняя в краску. Веселился на полную, пока она лихорадочно соображала, как бы остроумнее ответить. И снова Лэнки спас ее от этой необходимости. Он в своей руке-веточке протянул Снейпу тонкий конверт.

— Чей-то дурной филин принес, хозяин. Невоспитанная птица! Нагадила прямо на подоконник.

Северус забрал у эльфа письмо и отошел к камину, чтобы прочесть. Гермиона поняла, что вести дурные, по тому, как он нахмурился и неосознанно принялся подергивать себя за бороду, неотрывно глядя на написанное.

— Что там? — она не выдержала неизвестности, подскакивая с дивана и направляясь к нему.

Северус почти незаметно дернулся. Сперва Гермионе подумалось, что ее голос стал причиной, но нет. Он уже вытаскивал из заднего кармана джинсов раскаленный галлеон, шипя, обжигая пальцы. И так же хмуро, как секунду назад смотрел на пергамент, уставился на ребро монеты.

Когда Гермиона подошла ближе, он уже протягивал ей письмо. Схватив его, Гермиона впилась глазами в выведенные каллиграфическим почерком строчки. Герб Малфоев сужал круг возможных адресантов, но это послание точно было от Драко.

Сегодня за организацию нападений на сотрудников Министерства был задержан Рональд Уизли. Нашли доказательства.

ДМ

— Быть не может, — одними губами проговорила Гермиона, поднимая встревоженный, растерянный взгляд на Снейпа. А он уже протягивал ей монету с посланием от Гарри.

— Поттер, шифровальщик чертов, хочет встретиться там, где покоится волшебное око. Есть идеи?