Десять дюймов с четвертью (джен)

Безмятежность умытого неба обманчиво расслабляла, а сумасшедшие летние песни птиц наполняли округу беззаботностью, хотя на самом деле для студентов школы Хогвартс наступала самая горячая пора.

Лили, Мэри, Пандора и остальные девочки штудировали конспекты, повторяли пройденное и гадали, что из этого может попасться на экзаменах. Мальчишки, конечно, не ходили в полуобморочном состоянии, но тоже по вечерам сидели в гостиных своих факультетов за учебниками.

Накануне первого экзамена у пятикурсников по Защите от Тёмных искусств в школе Хогвартс появился невысокий кругленький волшебник с блестящей лысиной в обрамлении пушка светлых волос на затылке. Очки в тяжёлой оправе делали его похожим на водителя авто начала века, разве что вместо кожаной униформы на нём был синий рабочий комбинезон.

— Это, наверное, член Волшебной экзаменационной комиссии, — прошептала Мэри и схватила Лили за руку.

Они как раз вышли из Большого зала.

— Нет, — негромко ответила Лили. — Комиссия прибудет завтра, профессор МакГонагалл говорила Люпину, я слышала. И их там несколько. А этот один…

Они сделали вид, что заняты застёжками на своих сумках, чтобы посмотреть, куда пойдёт незнакомец. Вдруг ему нужна помощь. То, что это может быть опасный человек, было исключено: ворота Хогвартса никогда не пропустили бы никого на территорию без разрешения директора. И точно, сам Альбус Дамблдор уже спускался по Большой лестнице, распахнув в приветствии объятия:

— О, Сол! Ты уже прибыл? Я ожидал тебя чуть позже, прости, что не встретил.

— Не стоит беспокоиться, Альбус. Твой лесничий с замечательным колчаном со стрелами встретил меня со всей любезностью. Пришлось показывать моё удостоверение Невыразимца.

Дамблдор радушно улыбнулся и неопределённо пожал плечами, мол, что поделаешь, безопасность прежде всего.

— Это Сол Крокер, он работает в Отделе тайн, занимается исследованием времени, — услышали девушки за своей спиной, пока мистер Крокер поднимался с Альбусом Дамблдором по лестнице.

Лили обернулась. Джеймс Поттер стоял, привалившись к дверному косяку и засунув руки в карманы. Он пристально смотрел на Лили, но она взгляд не отвела, разве что чуточку покраснела. В последнее время Поттер часто заставлял её краснеть. Проклятая кожа! Хорошо тем, кто смуглый от рождения — они даже в моменты сильного потрясения не бледнеют и не краснеют.

— А ты откуда знаешь? — излишне резко спросила Лили.

Вообще-то, она не хотела быть грубой, но и показывать, что её волнуют разговоры с ним, она не собиралась. Вот ещё!

— Мистер Крокер часто приходит к отцу по работе, — пожал плечами Джеймс.

Лили знала, что отец Джеймса помимо зельеварения преуспел в артефакторике. Что ж, с такой профессией наверняка в круг знакомых входят парочка Невыразимцев из самых секретных отделов и отряд гоблинов из Лютного переулка.

Лили хотела сказать что-нибудь остроумное. Или важное. Как назло, все уместные слова почему-то приходили задним числом, когда она уже лежала в кровати и обдумывала ту или иную ситуацию. Лили никак не могла разобраться в себе, что же она чувствует, когда Джеймс вот так на неё смотрит? Он её ужасно бесил и раздражал. Своим взглядом, нарочно взлохмаченными вихрами, загадочными улыбками. Почему вот только сердце сладко замирало, а улыбку на лице едва удавалось сдерживать, чтобы не выдать себя?

Мэри потянула застывшую Лили к лестнице. Дверь Большого зала распахнулась и хорошенько наподдала Джеймсу, всё ещё подпирающему косяк.

— Сохатый, вот ты где! — протянул ему руку Сириус. — А мы тебя обыскались.

Теперь остановилась Мэри. Она робко улыбнулась Сириусу, но тот этого не заметил.

— Интересно, кто войдёт в экзаменационную комиссию? — толкнула Лили Мэри в бок. — Может, этот Сол Крокер тоже будет принимать Защиту?

Нет, Сол Крокер прибыл вовсе не для того, чтобы принимать у старшекурсников экзамены. Альбус Дамблдор настоятельно просил его выкроить время для конфиденциального разговора, и Сол понимал, что просто так Альбус его беспокоить не стал бы.

В кабинете Дамблдора они перекинулись парой ничего не значащих фраз, а потом Сол Крокер спросил напрямую:

— Альбус, я слишком хорошо тебя знаю. Ты даже не предлагаешь мне сыграть партию в шахматы. Что случилось?

Дамблдор бросил на него свой фирменный взгляд: будто просканировал от пыльных ботинок до резинки, стягивающей дужки очков.

— Скажи, Сол, — подбирая слова, начал Дамблдор. — Твои маховики времени настроены только на путешествие в прошлое?

— Ну, они не мои в широком понимании этого слова, — хмыкнул Сол Крокер. — Почему ты задаёшь такой странный вопрос? Разве это не очевидно? С помощью маховика времени, даже самого сверхмощного или сверхсекретного, можно оказаться только в прошлом, ведь эти события уже случились.

— А можно ли заглянуть в будущее? — прямо спросил Дамблдор.

Сол Крокер что-то хотел возразить, потом задумался.

— Это же не просто праздное любопытство, верно?

— Определённо.

— Альбус, во что ты вляпался на этот раз?

— Я не могу тебе всего рассказать…

— Кто бы сомневался!

— Но я доверяю тебе. Иначе бы я не обратился к тебе за помощью. Я знаю, что в Невыразимцы не берут болтунов.

— Приятно это слышать.

— Хорошо, я попробую тебе объяснить.

Дамблдор встал, задумчиво прошёлся по кабинету. Серебряный чайничек брякнул крышкой, и Дамблдор рассеянно кивнул. Чайничек принялся разливать дымящийся чай по чашкам, Дамблдор подошёл к Фоуксу, провёл пальцем по клюву.

— У меня есть воспоминания человека, которого я знаю. Но дело не в этом. Эти воспоминания хранят страницы памяти тех событий, которые ещё не произошли, не случились. Воспоминания из будущего…

Сол Крокер подался вперёд, отмахнулся от чайной ложки, мешавшей сахар в чашке у самого его носа.

— Продолжай…

— Я много думал. С тех пор, как это бесценное сокровище попало в мои руки. Я даже не буду пытаться понять, каким образом эти воспоминания оказались у меня. Я хочу лишь одного: узнать, можно ли изменить будущее или оно уже заранее определено?

— Ты сторонник фатализма?⁽¹⁾

— Не в этом случае. На кону стоят не только жизни людей.

— Тебе известны законы временного пространства?

— Конечно! Благодаря тебе мне удалось пару раз пользоваться маховиком времени, я помню первое правило путешественника во времени.

— Именно. Никаких изменений. Иначе последствия могут быть просто катастрофичными. Вспомни Элоиз Минтамбл.

— Прости мне мой старческий маразм, я позабыл эту историю.

— Просто ты не сталкиваешься с экспериментаторами времени каждый день, как я. Отчаянные головы! И всем кажется, что уж у них точно-точно всё выгорит. Элоиз Минтамбл жила почти восемьдесят лет назад. Она была Невыразимцем и возглавляла Отдел времени. Её команда работала над усовершенствованием маховика — они пытались увеличить конечное время, на которое можно было перемещаться назад.

— Больше пяти часов?

— Да. Всё закончилось трагедией. Элоиз Минтамбл оказалась в ловушке в прошлом, в пятнадцатом веке. А после возвращения её тело состарилось на пять веков, и вскоре она умерла в Мунго. Но это ещё не всё.

— Что-то припоминаю, — покивал Дамблдор. — История о том, что вторник после её возвращения длился двое с половиной суток, а четверг пролетел за четыре часа.

— А двадцать пять потомков людей, которых встретила мадам Минтамбл в прошлом, просто исчезли из настоящего.

— Что приводит нас к утверждению, что нарушать законы времени не следует.

— Человеческий мозг не может постичь время так же, как он не может постичь и вред при легкомысленном вмешательстве в его законы.

— И всё же… Гипотетически.

— Что ты хочешь от меня услышать?

— В случае с мадам Минтамбл существовала одна реальность, в которой были эти двадцать пять человек. После её вмешательства реальность изменилась. Тех людей будто не существовало, но ведь как-то это всё логически объяснялось, так? Я хочу понять, существует ли вероятность, что даже предопределённое будущее можно повернуть в другое русло?

— Ты задаёшь вопросы, которые волнуют экспериментаторов во времени уже многие столетия. Если с прошлым мы условно хоть как-то можем договориться, то будущее сокрыто от нас плотным туманом неопределённости. Есть, конечно, провидцы, пророчества и всё такое, но беда в том, что среди них много шарлатанов, поэтому вычленить крупицы истинных предсказателей весьма сложно.

— Да, про Пророчество это ты в точку… — пробормотал Дамблдор себе под нос.

— Что ты сказал?

— Да так, ничего. Не обращай внимания.

— Ты говоришь загадками. Могу я посмотреть на эти воспоминания?

— Боюсь, что нет.

— Я так и думал!

— Извини.

— Альбус, я не вчера родился. И я прекрасно знаю тебя. Ты никогда не хранишь свои тайны в одной корзине. Прости, если не смог тебе помочь. Но вот что я тебе скажу. Человека определяют не заложенные в нём качества, а его выбор. Даже если десять Пророчеств будут наводить тумана и предрекать скорую кончину, можно не обращать на них внимания и идти своей дорогой. Если одна песчинка упадёт на другую чашу — это вряд ли что изменит. Но если за этой песчинкой последуют другие, они способны переломить исход. Временной поток может потечь по другому руслу.

— Человека определяют не заложенные в нём качества, а его выбор… Хорошо сказано! Пожалуй, я запомню эту фразу. Что ж, не смею тебя задерживать! Босси!

Хлоп! Перед столом появился старый домовик в накидке с эмблемой Хогвартса.

— Босси, проводи, пожалуйста, нашего гостя в кабинет госпожи МакГонагалл и передай ей, что её камин подключен к сети Летучего пороха. Разрешение получено. Мистеру Крокеру будет так быстрее.

Когда за Солом Крокером закрылась дверь, Дамблдор сел в кресло и надолго ушёл в себя. Его длинные пальцы по обыкновению были сплетены в замок, а взгляд устремлён за окно. Синее-синее небо отражалось в его глазах, а лёгкая печаль была не тенью от облачков, а следом глубокой задумчивости.

То, что набирающий силу Волдеморт создал крестраж, его не удивило. Более того, о чём-то таком он догадывался, поэтому и изъял из школьной библиотеки том Годелота «Волхование всех презлейшее». Там, в этом будущем, у Тёмного Лорда — как называл себя Том Риддл — было несколько крестражей. Их количество Дамблдору было пока не ясно, но не это являлось главной проблемой на данном этапе.

Итак, что известно?

Тёмный Лорд был достаточно силён, чтобы провернуть операцию по завоеванию волшебного мира, подчинить его себе. Но в Пророчестве, которое, кстати, должен услышать именно он, Альбус Дамблдор, через несколько лет, будет сказано, что грядёт тот, кто способен победить самого сильного мага столетия. Волдеморт выберет Гарри Поттера — ребёнка Лили Эванс и Джеймса Поттера, — но не сможет его убить. Смертельное заклятие отскочит от малыша и поразит нападающего. Волдеморт не умрёт, так как его крестражи сторожат частички его ущербной души. И ещё один крестраж непроизвольно возникнет в тот момент, когда он поднимет палочку на беззащитного ребёнка.

Сложно. Но время есть, чтобы понять, подготовиться. Разобраться в том, что должно исполниться из предначертанного, а что можно исправить. Это самое важное.

Дамблдор прикрыл глаза. Тут же перед внутренним взором замелькали картинки воспоминаний Северуса Снейпа. С первой — о самом тяжёлом воспоминании — до последней, когда Снейп оказался с Волдемортом в Визжащей хижине.

Что-то не давало покоя Дамблдору, но он никак не мог понять, что именно? Где-то в этих обрывочных картинках была ошибка. Но где? Дамблдор чувствовал, что эта ошибка — ключ ко всему. Та песчинка, которая способна свернуть мощный поток на светлую сторону.

Пусть будет Пророчество. Пусть. Пусть будет угроза жизни Поттерам — Волдеморт не должен почувствовать, что о его планах знают. Пусть будет предательство Питера Питтегрю… Так надо, чтобы всё шло по плану.

На этом моменте Дамблдор не выдержал и хмыкнул. Что за бред! Как вообще можно было поверить в то, что Сириус Блэк предал Джеймса Поттера? Да эти двое как братья! Сириус, скорее, сам бы бросился под смертельное заклятие, чем выдал место нахождения Джеймса с семьёй.

Это тоже было ошибкой воспоминаний, но не первой. Корни росли не оттуда.

Думай… Думай!

Дамблдор подскочил, хлопнул в ладоши, концентрируя внимание. Достал Омут памяти, посмотрел, как рябь переливается по поверхности чаши, будто прошёл ветер.

Снова безобразная сцена у озера. Подростковые гормоны делают из некоторых настоящих оленей! Обида, ссора с Лили. Кажется, между ними и до этого были довольно натянутые отношения, но выскочившее слово «грязнокровка» разрубило последний канат их дружбы.

Шестой и седьмой курс промелькнули тусклыми однообразными кадрами: Снейп всё больше отдалялся от одноклассников, всё чаще прислушивался к Мальсиберу, Эйвери и Лестрейнджам, с которыми встречался в Хогсмиде. Много занимался, с головой ушёл в исследование некоторых зелий, пробовал их усовершенствовать.

Представление Тёмному Лорду, вступление в ряды Пожирателей. Подслушанное Пророчество, весть хозяину… Кровавый Хэллоуин, поступление на работу в Хогвартс. Двойной агент…

Всё логично, всё правдоподобно. Где же то, что нужно найти?

Дамблдор вынырнул из воспоминаний, взвихрил их так, чтобы попасть сразу на несколько лет вперёд, ближе к развязке. Про травлю бедного мальчика Гарри ему смотреть было не интересно. Нарлу⁽²⁾ было понятно, что Снейп не смог отпустить свои детские обиды, вот и отыгрывался на ребёнке.

Шестой курс Гарри Поттера. Год его, Альбуса Дамблдора, смерти. Надо будет не забыть, когда раздобудет кольцо Марволо Мракса, про эти эпизоды.

Астрономическая башня. Падение… Битва членов Ордена Феникса с Пожирателями. Гарри Поттер бежит за Северусом Снейпом и пытается его атаковать.

И, наконец…

— Нет, Поттер! — завопил Снейп.

Послышалось громовое «БА-БАХ!», и Гарри спиной подлетел в воздух и с силой ударился о землю, на этот раз палочка выскочила из его руки.

— Ты посмел использовать против меня мои же заклинания, Поттер? Это я изобрёл их — я, Принц-полукровка! А ты обратил мои изобретения против меня, совсем как твой гнусный отец, не так ли?

Дамблдор рывком вынырнул из воспоминаний. Перекошенное яростью лицо Снейпа всё ещё стояло перед его взором.

Вот оно… Тот, кто подстроил эти воспоминания, кто так убедительно исказил реальность, просчитался. Хронология была нарушена, а значит, все эти воспоминания из будущего — ложные! Значит, историю можно повернуть по другим рельсам, можно!

— Босси!

Домовик материализовался мгновенно и ткнулся носом-рыльцем в стол в поклоне.

— Да, господин директор! Мистер Крокер отбыл через камин госпожи МакГонагалл.

— Отлично. Спасибо, Босси. Приведи мне студента пятого курса факультета Слизерин Северуса Снейпа.

Что ж, оставалось задать Северусу Снейпу пару вопросов в приватной беседе и убедиться, что учебник Либациуса Бораго за шестой курс, подписанный как собственность Принца-полукровки, ещё не появился в школе Хогвартс. Возможно, Снейп привезёт его в следующем году. И однажды запишет на полях формулу и слова для произношения собственного придуманного невербального заклинания.

Левикорпус.

Оно будет придумано в следующем году.

А это значит, что завтра, после экзамена по СОВ по Защите от Тёмных искусств, Джеймс Поттер никаким образом не сможет его использовать и применить к Северусу Снейпу, заставив того перевернуться вверх тормашками на глазах у всей школы.

— Вы можете идти, мистер Снейп, — с улыбкой сказал Дамблдор. — И желаю вам успехов на завтрашнем экзамене. У вас, несомненно, есть все задатки для этого.

Северус Снейп, если и был озадачен странным вызовом, вида не подал, поблагодарил директора и вышел.

Никогда ещё обнаруженная ошибка так не радовала Дамблдора. Что ж, впереди ещё было много работы.

1) Мистическая вера в неотвратимую судьбу, в то, что всё в мире якобы заранее предопределено таинственной силой, роком.

Вернуться к тексту

2) Нарл — волшебное животное, похожее на ежа.

Вернуться к тексту