Грязный Гарри и Узники Азкабана (джен)

— «И главное, что вас никто не должен видеть»! — передразнил Гойл, громко зевнув.

— Там семеро охранников перед кабинетом, по одному на каждого. Иначе бы мы вас не разбудили. Нам вдвоем с Гарри не справиться, — оправдывалась Гермиона.

— Ага, это после того, как Гарри один вырубил сто дементоров? Рассказывай сказки...

— Лучше поторопись, Грег, — сказал Гарри.

— Да ладно, встаю... Оцени мой подвиг! Неблагодарный ты гриффиндорец, Снейп: то вчера по твоей милости легли спать в три часа ночи, а теперь ты нас будишь — в полвосьмого утра!

— Утешайся тем, что мы с Гермионой встали в шесть.

... Полчаса — на кражу самых сильных Бодрящих и Укрепляющих зелий из неприкосновенного запаса Помфри, полчаса — на то, чтобы они подействовали.

Полчаса на разведку перед кабинетом Флитвика и на составление плана побега.

Полчаса на подъем дружной компании, которая совсем не хотела просыпаться — тем более, узнав, ради чего их подняли!

— Я согласен, Грейнджер. С одним условием: когда мы выполним свою часть плана, ты дашь нам хроноворот и заведешь примерно на сутки... Чтобы мы могли сутки отоспаться, и ни одна зараза не мешала! — заявил Малфой и вздохнул, глядя на разъяренное лицо Гермионы:

— Да шучу я, шучу...

— Сейчас все по моей команде применят Делюмос. Напоминаю, что когда захотите стать видимыми, скажете Иллюмос, но это подождет до конца операции, — вместо ответа объявила Гермиона, глядя на часы. — У нас час до девяти. Накладывайте Бесшумность на обувь и идемте к кабинету. Там рассредотачиваемся, каждый выбирает своего охранника и вырубает. По моему сигналу, все одновременно. После этого взламываем дверь и выпускаем заключенных. Всё понятно?

— Грейнджер, что ты делаешь на Гриффиндоре? Тебе бы в Академию спецназа, — зевнул Гойл.

— И помните, что вы нас здесь не видели.

— Конечно, не видели. Потому что нас самих здесь нет! На самом деле мы сейчас спокойно спим в своей спальне, и горе тому, кто в этом усомнится, — усмехнулся Нотт.

... Стоя над семью оглушенными охранниками в пустом утреннем коридоре, Рон Уизли завороженно пробормотал:

— Я не мог этого сделать. Это не я. Я вырубил аврора!

— А я мечтал это сделать всю свою жизнь, — осклабился Кребб и пнул «своего» охранника ногой.

— Кребб, без самодеятельности! Так, всем отойти, сейчас пальнем в замок. Дальше мы вчетвером заходим, а Рон, Малфой и Нотт остаются на часах.

— А эти, которые внутри, хоть знают, что мы их спасаем?

— Рон, за кого ты нас принимаешь?! Конечно, знают. Я послала им Патронуса с сообщением еще в семь утра.

— А мы в семь утра спали... Последние золотые минутки сна. А потом завтрак и полный рабочий день, — пожаловался Кребб. — Спать хочу.

— Да отоспишься до конца года! Сам подумай: Полеты и ЗОТИ накрылись, сколько свободных уроков теперь будет!

— Малфой, ты дурак, — сказала Гермиона. — Палочки на дверь, начали!

... Неожиданные трудности возникли внутри.

Дело было в профессоре Люпине: он решительно не давал себя спасать. Он твердил, что с радостью посмотрит, как друзья убегают, но сам останется ждать Поцелуя дементора, потому что он заслужил.

Люпин повторял, что правы были все, кто запрещал ему работать в школе, что он чуть не стал убийцей и согласен понести наказание.

Если бы не то, что свое покаяние он подгадал не к месту и не ко времени, его бы послушали с удовольствием, но увы — сейчас ни времени, ни желания заниматься Люпиным у слушателей не было.

Поэтому, когда профессор в третий раз извинялся перед Гарри за ночное происшествие, Джеймс Поттер тихо и деликатно подошел сзади и «отключил» его профессиональным спортивным приемом. Так последнее препятствие к спасению было устранено.

Поэтому, пять минут спустя в розовое предрассветное небо над Хогвартсом поднимались три крайне недовольных пузатых воздушных шарика, и Грег Гойл улюлюкал им вслед.

Грязный Гарри смотрел, как шарики уплывают вдаль, навстречу гаснущей Утренней звезде.

— Пусть у них всё будет в порядке, — прошептала Гермиона.

— Пусть, — согласился Гарри.

Он считал, что с талантами Мародеров вляпаться в историю пожелание Гермионы просто невыполнимо... Но он надеялся, что хотя бы первые полчаса побега Мародеры не наделают глупостей. А дальше, когда они будут за пределами Хогвартса, то пусть хоть на квиддич-турнир дементоров вызывают, ему уже плевать!

И забегая вперед, скажу, что Гарри весь день ждал, что Мародеров всё-таки поймают. И только к вечеру, когда сам Министр признался публично в своем провале, он поверил, что Мародеры действительно сбежали.

— Мы это сделали, — выдохнула Гермиона.

— Грейнджер, там один аврор пошевелился, пришлось ему добавить, — доложил из-за двери Нотт.

— Ты молодец. Так... Теперь очищаем территорию, восстанавливаем дверь, будим охрану и расходимся по спальням.

— Отпечатки палочек, главное, не забудь стереть, — сказал Гойл.

— Грег, не беспокойся. Я знаю это заклинание.

— Охрану я сам разбужу, им надо память подправить, — заметил Гарри. — Я сам это сделаю.

Способности Гарри к влезанию в чужие мозги и управлению чужой памятью ему передались от отца, который считался в этом великим специалистом. И многие, кому довелось столкнуться с Гарри, подтверждали это — как тот же Джеймс Поттер. Подтверждали бы — если бы помнили...

— Гарри, и речи быть не может. Ты очень много сил потратил сегодня, не перенапрягайся. Мы и без тебя прекрасно справимся, — отрезала Гермиона.

— Грейнджер, я хочу с тобой ограбить банк, — сонно объявил Малфой.

В четверть девятого стерильно вычищенный кабинет Флитвика был заперт и пуст, и его бдительно охраняли бравые авроры.

Рон Уизли храпел в гриффиндорской спальне, Малфой и его друзья — в слизеринской.

А Гарри и Гермиона, невидимые, влетели в открытую палату Больничного крыла — ровно в тот момент, когда мадам Помфри приказала:

— Вы все, очистите палату! Больной нуждается в покое!

И заперла за ними дверь.

...

— Наконец-то они... то есть мы... убрались.

— Наконец-то?

— Гарри, не издевайся! Я была просто ужасна, я болтала без перерыва. Я думала, это никогда не кончится! И как ты всё это терпел, да еще больной... Ты просто ангел.

Гарри хмыкнул. Оказывается, Гермионе очень полезно было взглянуть на себя со стороны.

— Ложись, пока можно.

— Да в девять опять вставать.

— Ложись и спи! Я не дам тебя беспокоить. Или тебе что-то принести?

Ответить Гарри не успел.

За запертой дверью палаты затопали и подергали ручку.

— Да, я вижу, что вы закрыли мальчика, и очень правильно сделали, — прогудел голос министра.

— Кажется, я единственная, кто еще помнит, как поступать правильно! — рыкнула Помфри.

— Я распоряжусь выставить у палаты охрану. Теперь, когда эти ужасные злодеи опять сбежали, мальчику грозит опасность...

— Мальчику постоянно грозит опасность, и что самое интересное, так это, что когда на него всё-таки нападают, ваша охрана всегда спит глубоким сном! — отрезала медсестра.

— Мадам, мы принимаем все меры...

— Над вашими мерами моя кошка смеется! Целый год терпели мы этих жутких дементоров, и что? Блэк преспокойно ошивался в Хогвартсе! И где они были, когда негодяй запер мальчика?

— Мы поймаем бандитов до захода солнца!

— Вы их поймаете! Да вы никогда не могли их поймать. О чем я думала — полагаться на дементоров, когда эти Мародеры уже сбегали от них! И теперь сбежали. В который раз.

— Мадам, мы подняли на ноги все силы. Школа с этого дня будет находиться под усиленной охраной...

— Раньше я молчала, но теперь не буду. Раз ваши дурацкие Мародеры сбежали из Хогвартса, извольте немедленно снять охрану и катиться отсюда на все четыре стороны! — заявила Помфри. — Дементоры ни минуты больше в школе не останутся — и директор Дамблдор вам это подтвердит! Да кому они нужны, собственно — только и могли, что детей пугать. Уберите их — в интересах того же Гарри Снейпа! Без дементоров его выздоровление пойдет гораздо быстрее.

— И ты хотела, чтобы я проспал такой чудный разговор? — спросил Гарри Гермиону.

Помфри щелкнула ключом и заглянула в палату:

— Мистер Снейп, если вы чувствуете себя в силах, я разрешаю вам спуститься к завтраку. Вам будет полезно поесть — и чем сытнее, тем лучше!

Завтрак, по мнению Гарри, удался.

Ни Рон, ни четверка слизеринцев завтракать не вышли — даже Кребб и Гойл, что случилось с ними впервые за три прошедших года.

Зато все, кто заставил себя проснуться, были морально вознаграждены приказом Министра о снятии поста дементоров с Хогвартса. Министр подписал приказ прямо за накрытым столом.

Рядом с ним сидел давно искомый мистер Крауч, доставивший ночью Министерству столько неприятностей; по мнению Гарри, выглядел он очень бледно и странно, словно зомби.

Крауч только что нашелся — то есть, наконец-то ответил на призывы Фаджа. Как он объяснил, у него ночью случился обморок, и он до утра не приходил в сознание.

Гарри это объяснение показалось ничего не объясняющим, но Крауч другого не давал.

За завтраком бесед было только о побеге Мародеров.

— Мерлин мой, что теперь будет! Это ужасно! — повторяла Парвати Патил. — Ведь профессор Трелони это и предсказала вчера! Если ее пророчество сбудется...

— Не, только не оно! — ахнула поклонница Трелони с Когтеврана. — Возрождение Темного Лорда, это ужасно!

Гарри заставил свой мозг включиться. При словах «Темный Лорд» даже дремлющая за столом Гермиона подняла голову.

— Возрождение Темного Лорда? Кто это сказал?

— Это предсказала профессор Трелони! Вчера, мы все свидетели! — сказала Парвати.

— Что она предсказала?

Парвати наморщила лоб.

— Что верный слуга сбежит, и Темный лорд возродится... Как-то так...

— Кто-нибудь помнит точно?

— Я помню! — крикнул на весь зал Колин Криви. Он лучился от счастья. — Я всё записал!

Он поднялся со стула — все взоры обратились к нему.

Колин торжественно водрузил на тарелку диктофон и щелкнул кнопку записи.

— Я потерял видеокамеру, но мне подарили диктофон на Новый год! — гордо сказал Колин и нажал на Пуск.

По залу поплыл утробный, низкий, монотонный голос, в котором с трудом угадывалось авторство Сивиллы Трелони:

— Темный Лорд одинок и брошен друзьями, покинут последователями. Его слуга провел в заточении двенадцать лет. Сегодня вечером, до наступления полуночи, слуга обретет свободу и выйдет в путь, чтобы воссоединиться с господином. С поддержкой верного слуги Темный Лорд воспрянет вновь, еще более великим и ужасным, чем когда-либо доселе. Вечером... до полуночи... слуга... отправится... на воссоединение... с господином...

Настала долгая пауза.

Замерли вилки даже за учительским столом.

— Вчера днем мы зашли к профессору Трелони, спросить о домашнем задании, — негромко рассказала Парвати. — Мы нашли ее в обмороке на полу... вернее, в каком-то странном припадке... Как будто ей овладевал высший дух, какой-то экстаз... Мы побежали обратно и позвали на помощь. Естественно, сбежалась целая толпа, но Помфри выгнала всех посторонних. Удивительно, как Колин ухитрился остаться!

— Действительно. Колин, как ты попал к Трелони, ты же не третьекурсник? — спросила Лаванда.

— Этот папарацци всюду пролезет! — прошипела когтевранка.

Колин пережил час своей славы — ему не удалось заснять дементора и сфотографировать василиска, но он записал важное пророчество! Его запись скопировал сам министр.

Только профессор Трелони терла рукой лоб, потому что она действительно была не в себе и абсолютно не помнила, что напророчила.

— Неужели я сказала, что Сами-Знаете-Кто возродится? Я не могла! Это ужасно! — твердила она.

— Будем надеяться, Сивилла, что этого не случится, — вздохнул Дамблдор.

Гарри тоже потер лоб, где красовался знаменитый шрам в виде молнии.

— Это случится. Я знаю, — сказал он.