Луч во тьме (гет)

«Ну же, давай, ты сможешь».

Питер дрожащей рукой наставил палочку на маленького паучка, ползущего по стене. Петтигрю сглотнул и закрыл глаза.

«Если ты не можешь даже это, куда уж пытаться осуществить дело, которое ты задумал. Там будет в тысячу раз сложнее».

Он встряхнул головой.

— Авада… Авада Кедавра! — из горла вырвался визгливый хрип. Паучок продолжал прокладывать свой путь, приближаясь к потолку.

По лбу Петтигрю пробежала струйка пота.

«Я… я не смогу это сделать. В упор убить живое. Невозможно. Просто духа не хватит».

Хотелось плакать от бессилия. Питер стиснул зубы и снова вскинул палочку.

— Авада Кедавра!

Паучка пронзила зелёная вспышка, он резко дёрнул лапками и бесшумно скатился на пол. Больше он уже не двигался.

Питер выронил палочку из рук, пятясь назад. Нога упёрлась в кресло, колени подогнулись, Петтигрю рухнул на сиденье. Ледяные мурашки порхнули за шиворот, и парень спрятал лицо в коленях, зарываясь руками в волосах. Из глаз струились слёзы.

«Я должен. Она догадалась обо всём. Если я этого не сделаю, она расскажет больше. Лорд узнает, что я его подвёл».

Неожиданно Питер выпрямился в кресле, улыбаясь. По лицу пошли уродливые красные пятна, а на щеках сквозь размазанные мокрые дорожки проглядывали ямочки.

«Я просто сотру ей память. Она забудет обо всём, что видела».

Петтигрю даже сдавленно рассмеялся, но ещё на обрыве смешка его улыбка померкла. Лоб сморщился, нахмуривая светлые брови.

«Нет. А если я ошибусь? А если она всё вспомнит? А если у неё останется ощущение от ушедших воспоминаний, и она сможет их восстановить? А если это случится опять? А если она кому-нибудь расскажет, какую именно ночь она забыла? — рой сомнений острыми иголками пронзил голову. — Это не вариант. Нужно убить. Пока она жива, я не смогу быть полностью уверенным, что всё обошлось».

Питер протёр лицо ладонями, а затем поднялся с кресла и медленно приблизился к месту, куда упал паучок.

«Ты еле смог справиться с насекомым, куда тебе до человека? — Петтигрю заклинанием приподнял паучка над полом и испепелил одной вспышкой. — Это война. И если я достоин лояльности Господина, если достоин жить, то я должен это сделать. Он выбрал меня не просто так».

Позади хлопнула дверь.

— У тебя всё в порядке? — спросил Сириус. — Я никак не могу заснуть. Такое чувство, что ответ у нас под носом, но я упускаю самое очевидное.

Питер почти не вздрогнул, только слегка повёл плечами, но повернулся к другу на несколько мгновений позже, чем обычно.

— Как думаешь, Бродяга, паука может убить паучий яд? — тихо проговорил Петтигрю.

Блэк нахмурился.

— Разве что яд другого паука. Он же вырабатывает его внутри самого себя. А к чему ты это спрашиваешь?

Питер зачем-то шаркнул ногой по полу, а затем отмахнулся от Сириуса.

— Не знаю. Почему-то в голову взбрело. Слишком много мыслей крутится, вот и лезет всякая чушь.

Блэк понимающе кивнул.

— Ты не задумывался, почему Колючка трансфигурировала именно перо? Может, это тоже неспроста?

Питер вообще не размышлял о письме. Для него было очевидно другое, но Сириусу об этом знать не следовало.

— Совиное перо есть в доме у каждого волшебника. Мне кажется, так она просто хотела нас запутать.

Сириус усмехнулся.

— У меня уже совсем паранойя. Я пойду ещё пороюсь в книгах, вдруг найдётся что-нибудь наводящее на мысль. Ложись спать, а то совсем убитый видок у тебя. У меня вроде были остатки зелья Сна без сновидений. Рем как-то присылал. Хочешь, пороюсь?

— Спасибо, не надо. На ближайшие несколько дней нам понадобится ясный ум.

Питер вернулся обратно в кресло. Ночь обещала быть нелёгкой.

* * *

Под утро его накрыла тяжёлая дремота. Он снова летел в воду, только в этот раз не потерял сознание, а чувствовал, как погружается в ледяной мрак. Откуда-то сверху доносился смех Сириуса, тихий голос Ремуса, в какое-то мгновение Питеру даже почудилось, что он слышит Джеймса, напевающего какую-то глупую песенку. От этого ужас обрушился на Петтигрю с новой силой. Он грёб руками из-за всех сил, но никак не мог до них добраться, даже приблизиться к кромке воды. «Друзья!» — крик застыл в заледеневшем горле. «Пожалуйста!». Но губы даже разомкнулись с трудом. Время вокруг замедлилось, сгущаясь в единую вязкую кашу.

Прямо перед его лицом возникли разгневанные блестящие глаза с абсолютно чёрными радужками.

Сон резко оборвался. Питер резко вскочил с кровати, тяжело дыша.

«Я же теперь каждую ночь буду их видеть».

Из окна сквозь занавески в комнату пробирались солнечные лучи. Петтигрю натянул рубашку и штаны и спустился вниз.

В гостиной уже оживлённо болтали Ремус и Сириус. Последний как раз заканчивал какую-то тираду.

— …если ты ещё раз спросишь у меня, чем я думал, то я скажу тебе: вот тем же самым местом, что и ты сегодня, — Блэк с видом победителя перекинул ногу на ногу, а затем, прежде чем Люпин успел съязвить в ответ, воскликнул:

— О, Хвост проснулся! Присоединяйся, соня-засоня, мы тут как раз обсуждаем одно почти эротическое событие из жизни нашего пушистого друга.

Ремус обиженно пихнул Сириуса локтем.

— Между прочим, не обсуждаем, а…

— Именно обсуждаем! Перемываем косточки, так сказать.

Питер напряжённо застыл напротив друзей. Судя по лицу Рема, он так и не догадался. Неужели она не сказала ему сама? «Впрочем, — подумал Петтигрю. — Элайн тогда бы пришлось рассказать и о том, кто она на самом деле. Выходит, своим поступком я помогу и Ремусу тоже. Путь он и никогда этого не узнает».

— Я пойду, подышу свежим воздухом. С тех пор как окунулся, всё никак не могу надышаться, — рассеянно рассмеялся Питер.

— Тебе составить компанию? — с улыбкой предложил Ремус. — Я тоже уже скоро уходить собирался.

«Ты даже не представляешь, куда ты сейчас предложил со мной отправиться».

— Нет, я хочу побыть один.

Рем нахмурился. Подозревает? Вряд ли. Скорее беспокоится.

— Ты же на нас не в обиде? — уточнил Люпин. — Мне и самому неловко, что я предполагал, что содержание этого письма — правда.

Питер горько улыбнулся. Совесть буквально разъедала сердце.

— Разумеется, нет. Все мы ошибаемся. Пойду, обновлю у себя охранные заклинания, а то у меня вчера было слишком много гостей.

Он закрыл за собой дверь, оставляя друзей позади. Дальше всё было уже спланировано за ночь. После того, как обнаружат тело, мракоборцы будут искать следы аппарации и проверять камин, но волшебникам даже в голову не придёт, что убийца мог приехать на обыкновенном маггловском автобусе.

Питер стоял у окна, наблюдая за мелькающими домами. На очередной остановке двери снова распахнулись, и внутрь, расталкивая друг друга вбежала орава школьников. Напротив Петтигрю сидела миловидная старушка в аккуратном пальто, а рядом с ней девушка с котом, выглядывающим из сумки-переноски.

«Интересно, приходило ли им когда-нибудь в голову, что рядом с ними может ехать такой, как я? Обычные люди спешат по своим обыденным целям, в ветеринарную клинику или проведать давнюю подругу, и даже не подозревают, что рядом с ними стоит человек, который собирается на дело».

Перед светофором автобус резко затормозил и стоящая рядом с Питером женщина пошатнулась. Петтигрю успел подхватить её за руку, помогая устоять на месте.

— Благодарю, — улыбнулась женщина.

«Если бы ты знала», — подумал Питер, запоздало осознавая, что скривил лицо вместо того, чтобы ответить дежурную фразу. Он хотел было исправиться, но понял, что момент уже упущен.

Он вышел на остановку раньше, растягивая время, и неторопливо побрёл к дому Эл. «А если она мне не откроет? Или позовёт на помощь?». Слишком много «а если» за последние сутки.

Защитные заклинания Питер мог легко обойти, но вот убивать кого-то ещё он не хотел. Или там, за чертой, уже будет легче?

Он потянул на себя тяжелую дверь парадной, а затем медленно поднялся по лестнице. «Ещё не поздно развернуться и уйти». На втором пролёте Питер резко остановился и неуверенно спустился на несколько ступенек вниз, а потом и вовсе побежал. Сердце бешено колотилось, чувствуя близость свободы. Но нижняя дверь снова открылась. Совсем рядом зазвучали голоса людей. «Они не должны меня видеть. Мракоборцы точно будут опрашивать соседей, и они сразу меня выдадут». Казалось, сама судьба толкала его наверх, к двери.

Питер уже торопливо поспешил наверх и замер только у самой квартиры Эл. На ней висела обломанная сверху табличка «…и Элайн Б. Флитвик».

«Кто же там ещё жил?» — подумал Питер, осознавая, что, скорее всего, об этом уже никто никогда не узнает.

Он тихо постучал в дверь и замер в ожидании. «Может, она уже ушла? Собрала вещи и спряталась».

Но нет. В коридоре послышались мягкие шаги. Дверь открылась сразу же. С лица Элайн медленно уползала тень радостной улыбки. Опытным глазом Питер заметил, что она прячет за спиной палочку.

Эл восстановила на лице приветливое выражение, только в этот раз оно представляло собой урезанную копию той улыбки, последние мгновения которой успел уловить Петтигрю.

— Питер? — спросила она, удивлённо приподнимая брови. — Ты что-то хотел?

Парень коротко шагнул вперёд.

— Может, впустишь? — усмехнулся он, неловко пожимая плечами. — Не хотелось бы говорить при полном подъезде слушателей.

Взгляд Элайн на секунду скользнул в сторону.

— Да, конечно, входи, — всё-таки ответила она.

Питер прошёл ещё на пару шагов вглубь в квартиры и остановился.

— Эл, — он прикусил губу. — Я знаю о письме.

Элайн на мгновение сморщила лоб, а затем тихонько рассмеялась.

— Значит, — протянула она, — Рем всё рассказал, да? Он догадался?

Питер помотал головой.

— Нет. Никто ничего не понял, кроме меня.

В эту секунду в глазах Эл мелькнуло непонимание.

— Но я же отправила перо и… впрочем, ладно. А что хочешь ты?

Петтигрю скрестил руки на груди. Пальцы уже нащупали в рукаве палочку.

— Для начала узнать всю правду. Значит, ты всё-таки тоже работаешь сразу на две стороны?

Элайн вздохнула, протирая лицо руками. Питер отметил, что её палочка, видимо, осталась закреплена за поясом сзади.

— Я бы могла соврать, согласившись с тобой. Но не буду этого делать. Некоторые… мои старые знакомые не имеют возможности открыто лечить ранения нанесённые в бою, в больнице Святого Мунго. А их более сильные соратники не пытаются их поддержать. Поэтому, иногда раненые… Пожиратели Смерти, мои однокурсники, приходят ко мне домой, чтобы получить помощь, которую им больше никто не может дать, — Эл немного помедлила. — Тебя принесли Уилкис с Берроузом. Они мне ничего не говорили, но я сразу поняла, что они бы не стали вытаскивать тебя из воды, если бы не боялись за самих себя. А раз твоя жизнь так важна их Лорду, то вывод напрашивался сам собой.

Питер не мог смотреть на Элайн, терзающую дрожащие пальцы.

— Выходит, что мы с тобой оба не нашли свою сторону, — протянул Петтигрю. Ему как никогда хотелось уйти, но именно после этого ответа он уже не мог этого сделать.

— Ты думаешь, что их всего две, — с усмешкой произнесла Эл. — Но это не так. Есть ещё такие, как я. Люди, которые просто хотят мира. Я за то, чтобы одни мои друзья перестали убивать близких мне людей из-за того, что они выбрали себе другого лидера, которые, по сути своей, мне одинаково отвратительны в своём беспринципном стремлении к власти. Убей их обоих, и война сразу завершится, потому что простые пешки не хотят сражаться. Они воюют ради мира. Что может быть глупее? Но моё желание самое невероятное, поэтому под моими стягами не собирается толпа единомышленников.

Петтигрю не мог понять последних слов. Что, значит, одновременно желать смерти сразу двух полководцев? А кто же тогда будет править? За кем тогда идти людям? Кому подчиняться? Может, Эл просто вздумала его запутать? Не получится.

— Эл, ты чудесная девушка. И я, все мы, очень рады были с тобой познакомиться. И мне очень жаль, что в сложившихся обстоятельствах я просто не могу поступить иначе.

Петтигрю медленно оторвал взгляд от пола. Мышцы лица свело спазмом, искривляя их в каком-то полубезумном выражении. С приливом ледяной волны решимости дрожь ушла пальцев. Он выхватил палочку из рукава.

— Питер?.. — пробормотала Элайн. Испуганные серые глаза не блестели чёрным. Они не понимали, не хотели верить. Эл судорожно рылась за спиной, пытаясь нашарить оружие. «Ты же звала Рема как раз потому, что боялась. Почему удивлена? Не думала, что это буду именно я? Я тоже не предполагал такого развития событий».

Петтигрю уже набрал воздуха для главных слов, но в ту же секунду прямо у него за спиной раздался страшный грохот. Дверь разнесло в щепки, и Питеру пришлось рефлекторно пригнуться. Его плечо жестко сжала чья-то рука.

— Предатель! — послышался рык, нет даже рёв возмездия. На долю секунды Питер поверил, что не него обрушился карающий рок.

Но силы вернулись сразу же, как только он увидел, что это всего лишь Сириус, который, видимо, слышал весь их разговор, раз вцепился именно в него, а не в Эл, которую вечно выставлял козлом отпущения.

Дальше всё произошло мгновенно.

— Стилио Вененум*! — воскликнул Петтигрю, направляя ярко-розовый луч заклинания в Элайн. Она успела выкрикнуть что-то, опоздав всего лишь на одно слово. Но это было не «Протего», а…

— …Патронум!

Ярко-белый луч ослепил Петтигрю, но он тут же сообразил, что Сириус ослабил хватку, рефлекторно пытаясь прикрыть глаза. Это был шанс! Петтигрю тут же сиганул в обход Эл в соседнюю комнату, захлопывая за собой дверь. Зажмурившись, он аппарировал, краем уха успевая услышать топот шагов Сириуса.

Петтигрю рухнул на старый ковёр, лежащий на полу в старом доме. Не в силах встать на ноги, он поднял голову. Зазвенели осколки разбившегося рядом стакана. Она, наверное, выронила его из рук.

— Мама, — прошептал Питер. — Я дома.

В горле встал тяжёлый ком, от которого почему дышалось прерывисто.

Она подбежала к нему, падая рядом на колени с Петтигрю, чтобы прижать к себе.

— Сынок… — встревоженный взгляд голубых глаз начал расплываться. Щекам стало мокро.

— Мама, — говорить получалось с трудом. Тряска во всём теле не давала мыслям собраться воедино. — Мама, что бы сделала, если бы узнала, что я совершил что-то очень плохое?

Тёплые пальцы гладили его волосам, успокаивая.

— Почему ты это спрашиваешь, Питер? Я всегда буду любить своего мальчика. Ты опять играл с теми хулиганами? Я так и знала, что дружба с этим Блэком и Поттером до добра не доведёт. Что вы устроили?

Питер тихонько взвыл. Нужно было собраться. Он отстранил от себя мать и перевёл взгляд на кисточки на старых занавесках.

— Если сюда придёт Сириус, пожалуйста, не говори ему, что я здесь был. Ты меня не видела, хорошо?

Петтигрю не видел её, но чувствовал, что напугал ещё больше.

— Хорошо. Я тебя не выдам. Особенно этому. Мне стоило вообще запретить тебе с ними разговаривать. Но ведь ты был такой счастливый…

Питер, пошатываясь, поднялся на ноги.

— Я должен идти, мама. И я на тебя надеюсь.

Она сжала руки на груди.

— Но ты же ещё зайдёшь? Хотя бы напиши, что у тебя всё в порядке. У меня сердце не на месте.

Петтигрю торопился как можно быстрее уйти. Сириус мог уже отследить след аппарации и вот-вот ворваться в гостиную.

— Я напишу. Обязательно. А сейчас я очень спешу, — Питер неловко поцеловал её в щеку и выбежал во внутренний двор.

Переметнувшись в крысу, чтобы остаться незамеченным, Петтигрю забежал за угол, а затем аппарировал к Лорду. Он обязан был ему обо всём рассказать. Только Господин может ему помочь.

— Проводи меня к Лорду. Срочно, — приказал он эльфу. Тот поспешно перенёс Петтигрю прямо в кабинет. Позади Питера хлопнула дверь. Видимо, Волдеморт только закончил аудиенцию с кем-то ещё.

Мужчина сидел за столом, с хмурым интересом разглядывая парня. Питер шагнул назад.

— Мой Лорд, меня раскусили. Девушка, Элайн Флитвик, она всё рассказала, после того как увидела меня вместе с остальными. Я убил её, но меня заметил… заметили. Что мне делать?

Волдеморт медленно поднялся с кресла и, шелестя мантией, двинулся в обход стола. В руках он задумчиво покручивал палочку. Оказавшись прямо напротив Петтигрю, он прищурился.

— Что делать? А как я должен поступить со шпионом, который не справился со своей ролью? Скажи мне, Питер, что обычно происходит с людьми, которые неожиданно становятся бесполезными, но знают слишком много?

Ужас не давал даже полностью осознать смысл последней фразы Господина. Питер ошарашенно распахнул глаза.

— Но ещё же можно что-то исправить!

Волдеморт удивлённо приподнял бровь.

— Можно? Ты уже попытался исправить свою ошибку, но только раскрылся ещё больше. Боюсь, что ещё одного шанса тебе давать не следует.

Петтигрю попятился, терзая края куртки.

— Прошу, не надо! — отчаянно прокричал он. — Я ещё могу быть полезным! Я знаю, что сегодня годовщина смерти родителей Лили. Мы договаривались провести её на кладбище и последить за Гарри, пока её нет. Но… сейчас Сириус слишком занят поисками меня, чтобы об этом вспомнить, а Ремус забудет об этом, как только Сириус ему обо всём расскажет. А Лили… она упрямая… и когда она нас не дождётся, она пойдёт сама, вместе с Гарри. И тогда…

Он осёкся на середине фразы, осознавая, что только произнёс.

Волдеморт насмешливо улыбался.

— Спасибо, Питер.

— Нет!

— Но теперь ты мне точно уже больше не нужен, — Лорд вскинул палочку. — Авада Кедавра!

Питер принял зелёный луч неподвижно, даже не попытавшись защититься.

* * *

А в это время...

В подъезде прозвучал очередной хлопок аппарации. В коридор забежал растрёпанный Ремус. Увидев мертвенно-бледную Эл, повисшую на руках у Блэка, Люпин ошарашенно распахнул рот.

— Сириус, как ты мог?

*Авторское заклинание. Про действие будет подробно рассказано в следующей главе. Фактически заторможенная Авада.