Лис (гет)

Реальность словно мощная пощёчина.

Д. Киз

Все уже были на своих местах: в самой большой комнате, которая только была. Здесь держали пленных, правда, с ними уже успели расправиться — по первоначальному приказу, они должны были пожить ещё немного, личности всё же не самые обычные, но Пожиратели об этом будто забыли. Не хватало только Марка. На самом деле, она уже успела привязаться к нему, хоть и ни разу не разговаривала с ним с глазу на глаз. Просто он казался ей человеком, которому можно было доверять. Зря, что ему всё же пришлось участвовать в общей потасовке — он не был приспособлен к такого рода действиям. Он упал практически сразу и так и не поднялся. Но не было никакой рассеянности во взглядах его друзей, пустого незнания или сомнений, они точно понимали, что нужно было делать. Этой уверенностью Доркас и отличалась от всех остальных, а если быть точным, то полным её отсутствием. Она ни в чём не была уверена, но настойчиво делала вид, что на неё нахлынуло что-то тяжёлое и уж слишком невыносимое. От этих мыслей начинала кружиться голова, и До действительно почувствовала себя нехорошо. Хватило одного взгляда на ещё тёплые трупы, чтобы ощутить навязчивую тошноту, комом вставшую в горле. На Медоуз никто не обращал особого внимания, оттого неприятные мысли снова возникли в голове — в первую очередь, болезненное чувство вины.

Доркас чувствовала себя виноватой. И не из-за убийств, не из-за недостатка информации для Ордена Феникса, а из-за того, что она совсем позабыла о своих собственных родителях. Мысли о них не напоминали о себе уже очень давно, не было смысла лгать и о том, что эти воспоминания вгоняли в уныние. Нет. Сейчас она едва ли не первый раз за эту неделю вспомнила о своей матери, своём отце и брате, но не чувствовала ничего, лишь что-то колющее и мерзкое сдавливало сердце, отчего невозможно было вдохнуть. И это было причиной того, что Медоуз постепенно начинала себя ненавидеть. Она же обещала, в первую очередь самой себе, что обязательно найдёт убийцу и не позволит ему безнаказанно ходить по земле и проживать свою жалкую жизнь. Но даже этого она не выполнила. До начинала понимать, насколько она беспомощна в этом смысле, раз даже не могла самостоятельно найти информацию, втереться в доверие, а ведь это казалось таким простым делом. Она действительно думала, что справится с этим, а оказалось, что всё зря. Был ли смысл сдаваться?

Чья-то рука ловко подхватила Медоуз под локоть и повела куда-то в сторону. Доркас будто проснулась от минутной дрёмы. Стоило поднять голову и можно было увидеть чуть нервное лицо Кэрроу. Он всем своим видом: приподнятые брови, какое-то количество недовольство во взгляде, смешанное с щепоткой взволнованности — показывал своё недоумение. Если бы вокруг не было столько любопытных глаз, он, казалось, определённо высказал бы всё о бездействии Доркас. Он неосознанно стал её сообщником, а значит и сообщником Ордена Феникса. Это осознание пришло уже очень давно, но Кэрроу будто не чувствовал каких-либо движений со стороны здравого смысла.

— Прости, я задумалась. — Это предназначалось скорее Пожирателям смерти, сомневающимся в здравом уме До, нежели Амикусу. Он и так всё понимал, не стоило даже задумываться об этом.

Она продолжала смотреть ему прямо в глаза, а затем внутри возникло непреодолимое и совершенно необъяснимое чувство. Доркас не соображала, что вообще делала.

— Что случилось с моими родными, Амикус?

Кэрроу растерялся. Это был один из тех редких моментов, когда он не мог найти нужных слов, замер на месте, медленно выпуская её локоть. Этот вопрос обескуражил его, Пожиратель был просто не готов к нему.

— Я не думаю, что сейчас подходящий момент для того, чтобы...

— Момент самый подходящий. — Амикуса всегда жутко раздражало, когда его начинали перебивать, но сейчас, на удивление, в его голосе не появилось ни одной раздражённой нотки. — Кто убил их? Ты же знаешь, Амикус, прекрати скрывать от меня это. — Если какая-то, даже порой безумная, мысль закрадывалась в голову Доркас Медоуз, то никак заставить её молчать уже не получалось — До не успокаивалась, пока не совершала задуманное. Сейчас был один из таких моментов. Эта уверенность словно вгоняла Кэрроу в ещё большую растерянность.

— Я не могу, Доркас. Я не могу сказать тебе этого.

— Можешь, Кэрроу, можешь. — Медоуз перешла на еле слышный шёпот. Но даже если бы она закричала, никто бы не обратил внимания. — Пожалуйста, колючка.

Амикус поднял на неё тяжёлый взгляд, поджал губы и невольно выпрямился. Сделал глубокий вдох, а затем медленный выдох, словно собираясь с мыслями. Ей не нравилось это. Не нравилось это раскаяние и острое чувство вины в его голосе — он будто насквозь пропитался ими.

— В тот день, когда наши люди отправились в дом твоих родителей... Я был с ними. Я возглавлял их. Я придумал заманить тебя этим убийством в ряды Тёмного Лорда, я знал, что ты поддашься мести, но не знал, какой ценой. Не предусмотрел, что всё может пойти не так. Я... Я буду честным, ладно? Я самолично лишил их жизни. Собственными руками, Доркас, я до сих пор не могу спокойно смотреть на тебя. Я понимаю, что прощения мне не добиться. Мне оно и не нужно. Ты наконец знаешь всё, от этого мне легче. Просто попытайся простить меня, не ради меня, а ради себя. — Амикус будто сбросил с плеч тяжёлый груз, от которого ломались кости и рвались на части мышцы. Ему стало проще жить, а вместе с этим он стал ненавидеть себя ещё больше. И это разочарование в глазах Доркас резало больнее ножа. Ему хотелось отвернуться, чтобы не видеть этот её взгляд. Чёрт возьми, он еле удерживал себя от того, чтобы протянуть к ней руки. — Можешь ударить меня, убить — всё что угодно. Я не буду тебе препятствовать.

Вдох.

Выдох.

Вдох.

Ей хотелось наконец задохнуться, но воздух не заканчивался. К сожалению. Кислород, словно ржавые гвозди, царапал лёгкие изнутри, по голове будто ударили чем-то тяжёлым. Эта чёртова опустошённость, словно от неё оторвали кусок плоти, не давала До покоя. Она не могла ничего сказать. Ей так сильно хотелось ударить его, но руки просто не слушались, в голове не находилось подходящих слов для того, чтобы оскорбить наконец Амикуса Кэрроу, послать его к чёрту. Сил не было, а свечка теплоты внутри снова потухла. И опять холод сочился из-под кожи. Как же она его ненавидела, но при этом ничего не могла поделать с тем, что её безумной силой притягивало к нему.

Она хотела сбежать. Прямо сейчас. Больше ей делать здесь было нечего, да и в рядах Пожирателей смерти она конкретно задержалась — они договаривались на наименьший срок, но Доркас играла с огнём дольше, чем следовало. После возвращения в змеиную нору До уйдёт, она уже точно решила. Медоуз покачала головой и отшатнулась от Кэрроу, словно от огня. Кто-то коснулся её плеча, и всё вокруг завертелось в водовороте трансгрессии.

Большая часть всей группы уже медленно разбредалась по своим комнатам, Руди, как и Кэрроу, ещё не было. До успела лишь оглядеться.

Её припёр к стенке один из Пожирателей. Она не видела этого человека раньше, возможно, он был вовсе не отсюда. Но под взглядом его чёрных глаз мурашки пробежались по коже. Был абсолютно неподходящий момент для того, чтобы его рассматривать. Доркас чуть опустила взгляд, наконец увидела и ощутила волшебную палочку, приставленную к горлу. Хлопок трансгрессии где-то в стороне.

— Леди и джентльмены! — громко и отчётливо воскликнул он. По его произношению точно можно было понять, что было в этом парне какое-то смешение национальностей. Но при этом дикция его была идеальной — он определённо не был в последних рядах. — Спешу показать вам истинное лицо нашей новоприбывшей. — Когда все снова собрались на громкие восклицания, парень сжал челюсти, кожа на его лице будто натянулась. Внутри нарастала паника, Доркас попыталась дёрнуться, но острые пальцы болезненно сжали её плечо.

— Джордан, — предостерегающе окликнул его появившейся пару минут назад Лестрейндж, но тот даже не обратил на него внимания. А это было высшей степенью наглости, и спокойное отношение Рудольфа к такому обращению удивило Медоуз ещё больше. Ей показалось, или он просто не смел помешать ему?

Джордан Крейн. Медоуз слышала о нём из разговоров, но видела его впервые. Как она помнила, он руководил большой группой Пожирателей смерти, но в другой стране.

— Нет, вы только взгляните. — Крейн резким и грубоватым движением схватился за рукав её мантии, поднял его до локтя, выставляя всем на обозрение чистую кожу предплечья. Доркас Чёрную метку так и не наколдовала.

Гробовое молчание установилось в комнате, и только Лестрейндж растерянно выдохнул, не зная, куда себя деть. Медоуз поймала на себе взгляд Амикуса. Он непрерывно смотрел на неё, и До физически ощущала его боль. Она не желала смотреть на него, но не могла отвернуться. Последнее, что Доркас увидела, как Кэрроу покачал головой и чуть заметно, лишь уголками губ, улыбнулся ей. Затем тьма, больше Медоуз абсолютно ничего не помнила.