Десять лет победы (джен)

В ателье мадам Малкин Джинни знала каждую вешалку и каждый манекен, особенно ей запомнился тот, что всегда поворачивался спиной — отделка там была особенно хороша. Мантию на нём так никто и не купил за все те годы, что она регулярно наведывалась за одеждой для себя и Гарри, которому было всё некогда самому забежать снять мерки или выбрать ткань. Конечно, как и полагается хорошей жене, Джинни делала это сама: несколько повседневных, пара парадных, штаны, опять же, новые, чтобы не ходил самый молодой глава Аврората в обносках... Гарри бы, наверное, одевался в наволочки, как домовой эльф, если бы мадам Малкин не знала его мерки слишком хорошо, чтобы ошибиться.

Было очень душно, как будто помещение не проветривали несколько дней. Джинни чувствовала, как её начинает подташнивать, и только старательнее обмахивалась предусмотрительно оставленными на столике листами с образцами тканей. Анджелина весело щебетала то про фасоны, то про ткани, закидывала её вопросами, с подвохом и не очень, и Джинни не могла найти в себе силы ответить ей или хотя бы выслушать вопрос целиком, а не только несколько первых слов. Анджелине было всё равно — мадам Малкин с радостью поддакивала ей, подсовывая всё новые и новые предложения. А она точно знала, чем порадовать любую, даже самую притязательную, невесту.

Джинни смотрела в окно, за которым мелькали нечастые прохожие. Вот мимо неторопливо прошла молодая пара, держащаяся за руки, как когда-то они с Гарри на свиданиях, ещё до того, как успели пожениться и родились мальчишки. Вот проплыла степенная леди, наверное, Джинни тоже когда-нибудь такой станет, и будет неторопливо двигаться по переулку, а не бежать, как это всегда получалось, если живот не мешал. Вот промчался, оставив за собой только след из взметнувшейся пыли, невысокий волшебник, наверное, опаздывает на какое-то важное совещание или встречу с партнёрами. Она вздохнула. Гарри вот так же: всё время куда-то спешит, торопится, что-то должен сделать... только никогда не рассказывает, что именно.

Ей было тревожно. Она не понимала, что происходит и как с этим может быть связана она сама. Иначе зачем бы на неё нападать? Простые грабители не носят маски Пожирателей Смерти, значит, её ждали — и ждали с какой-то определённой целью. Или не её? Она, жена главы Аврората, в итоге знала не больше, чем обычные волшебники, которых газеты кормили какой-то наскоро состряпанной ерундой в надежде, что такие подачки хотя бы ненадолго смогут успокоить тревогу в магической Британии. Джинни нервничала. Гарри явно дал понять, что чувствует себя виноватым в случившемся, но так и не рассказал, почему именно.

Она мельком подумала, что случилось бы, если бы тогда, в том переулке, её всё-таки прикончили. Если бы не выглянул Рон или она сама не смогла справиться с палочкой, навыки ведь забываются, ржавеют... Лили бы погибла вместе с ней, она ещё слишком мала, чтобы выкарабкаться, мальчишки остались бы на попечении отца, но в основном ими бы занималась бабушка, потому что Гарри с головой ушёл бы в работу, братья... Наверное, горевали бы, но через какое-то время нашли в себе силы идти дальше. У каждого из них были семьи и дети, нуждающиеся в их трезвом рассудке, не затуманенном горем по погибшим сестре и племяннице.

Ей стало ещё хуже, когда она подумала про свои похороны. Про большой гранитный камень, про памятник, про портрет...

— Джинни! — услышала она голос Анджелины сквозь пелену собственных мыслей. — Обрати на меня внимание, пожалуйста.

Джинни вздрогнула, точно просыпаясь, и посмотрела на невестку: та выглядела недовольной, в каждой руке у неё было по отрезу ткани разных оттенков. Мадам Малкин вполне заинтересованно следила за каждым движением Джинни, и она поторопилась стряхнуть с себя остатки жутких мыслей и липкой духоты и вернуться, наконец, к делу. Они ведь за этим сюда и пришли.

— Как тебе вот эта? — спросила Андж, прикладывая к груди отрез розового цвета. Джинни сморщила нос.

— Ни в коем случае. Смотри белое или голубое.

— Мадам Малкин? — бодро позвала Анджелина и приложила на место прошлого отреза новый, заботливо переданный ей хозяйкой магазина.

— Шампань! — отрапортовала мадам Малкин с нескрываемой гордостью. Джинни чуть склонила голову к плечу, разглядывая Анджелину и ткань.

— Возможно. Приложи ещё вон то, — она кивнула в сторону оттенка слоновой кости, и Анджелина с готовностью примерила и его.

Они рассматривали ткань ещё добрых полчаса, за это время Джинни даже стало лучше — или просто не было времени думать о том, как кружится от духоты голова. Анджелина была жутко не уверена во всём, в чём было только можно: длина платья, фасон, вырез, рукав, цвет... Она требовала от Джинни совета, но тут же отказывалась ему следовать, и она, сцепив зубы, раз за разом отвечала сдержанно, корректно, почти весело. Сама Джинни прекрасно знала, как важно для невесты хорошо выбранное свадебное платье, поэтому старалась дать правильный совет. Честно говоря, роскошное платье, подчёркивающее фигуру и скрывающее недостатки, было единственным, что удержало Джинни от нервного срыва прямо перед зеркалом в день собственной свадьбы.

В итоге они остановились на цвете слоновой кости и договорились, что с фасоном придут определяться в следующий раз. Анджелине необходимо было обдумать свой образ ещё раз, а Джинни — подобрать достойные аргументы, почему да или почему нет. К тому же, где-то дома у неё были пара набросков, которые могли понравиться и Андж: она нарисовала для своей свадьбы столько вариантов, что просто не могла не сохранить их для будущих поколений. Братьев у неё было шесть, а женатых на тот момент — только один. Рон позвал Гермиону замуж прямо на их с Гарри свадьбе, не сдержавшись во время свадебного тоста, и Джинни даже не обижалась на него за то, как он ловко перетянул одеяло всеобщего внимания на себя. Чарли жениться даже не думал: по его собственным словам, в заповеднике, куда он вернулся после войны, хорошим девушкам не место, а плохих мама не одобрит. Перси познакомился со своей Одри в год, когда родился Альбус, и поспешил сделать ей предложение быстрее, чем она заподозрит его в неисправимом занудстве, ну а Джордж тянул с предложением для Анджелины почти семь лет, прикидывая, стоит им жить под одной фамилией или достаточно в мире ячеек общества из бывших членов гриффиндорской сборной. Анджелине надо было отдать должное: она ждала достаточно терпеливо и в итоге была вознаграждена.

— Ты какая-то рассеянная сегодня, — почти укоризненно заметила Анджелина, подхватывая Джинни под руку. Она только слабо улыбнулась. Мысли действительно всё время пытались уплыть куда-нибудь подальше от происходящего здесь и сейчас, и она ничего не могла с этим поделать.

— Если нездоровится, можем пойти домой, — предложила она, но Джинни заверила её, что всё хорошо и они могут продолжить шествие по Косому переулку. В конце концов, у Анджелины почти не было подруг, и присутствие Джинни, она точно знала, было полезно. Они никогда не были особенно близки, ни в школе, ни после выпуска, но Джинни была первой, кто узнал о грядущем большом событии, и ей же выпала честь помогать невесте со сборами. Школьные подруги Анджелины были, в основном, заняты каждая своей жизнью: Алисия играла в британской квиддичной сборной и частенько моталась на сборы и матчи за рубеж, а Кэти совсем пропала. Джинни ничего не знала о ней, только что она вышла замуж за Оливера Вуда и постоянно нигде не работала.

— Тогда зайдём к Примпернель, хочу посмотреть кое-что из косметических зелий, — решительно заявила Анджелина и взяла курс на нужную лавочку. Джинни последовала за ней, стараясь не отставать. Ей бы тоже не помешало посмотреть что-нибудь новое для свадьбы и просто для себя. Когда она в последний раз покупала что-то просто потому, что захотелось себя порадовать?

Анджелина о чём-то щебетала, и Джинни слушала её вполуха, изредка кивая и поддакивая, чтобы снова не слыть невнимательной и витающей в облаках. Погода устанавливалась лучше, чем была прежде, и июль имел все шансы быть приятнее июня с его постоянными дождями и холодным ветром. Джинни надеялась на тепло: ей хотелось провести немного времени на солнце, прежде чем небо снова затянут тучи и снова придётся прятаться дома, выпуская мальчишек только под куполом заклинаний на заднем дворе.

От ателье Малкин до лавочки мадам Примпернель было несколько минут ходу, и Джинни одёрнула Анджелину — всё-таки не могла держать темп с такими отягчающими обстоятельствами. Взгляд её уткнулся в яркие пятна чьих-то мантий, маячащих впереди. Она прищурилась, разглядывая их: волшебники с плакатами, моргающими всеми цветами радуги, бодро скандировали громкие лозунги на пороге одной из лавочек. О чём говорят? Не слышно. Он бросила взгляд на Анджелину и отметила, что та заметно напряглась и тоже пыталась поймать обрывки фраз.

— Оборотни, — наконец, произнесла Анджелина. — Пойдём поскорее.

Джинни пригляделась, и точно: нарисованные на плакатах волки были печальнее, чем коты, которых Альбус всё время рисовал грустными. Темноволосая крепкосложенная женщина обращалась к проходящим мимо волшебникам, ускоряющим шаг: неужели вы не видите, как сильно нас притесняют? Неужели вам не кажется несправедливым такое отношение к таким же волшебникам, как и вы? Неужели нормально лишать оборотней возможности колдовать и ломать их палочки? До каких пор нас будут притеснять и лишать права на нормальную жизнь в обществе?

Джинни почувствовала, как начинают дрожать руки и как перестают слушаться ноги. Она остановилась, давая себе минутку передохнуть. Анджелина обеспокоенно заглянула ей в глаза и спросила, не стоит ли им аппарировать в Мунго, точно ли всё в порядке. Нет-нет, мне и аппарировать не рекомендуют пока, да и нужно всего минутку постоять, дыхание перехватило. Джинни с благодарностью оперлась на предложенную руку и внимательно посмотрела на сбор протестующих. Анджелина оглядывалась — нервно, точно опасалась, что кто-то из яркой толпы может кинуться на них.

На противоположном конце переулка, поигрывая палочками, стояло несколько мужчин в мантиях хит-визардов, Джинни их не сразу заметила. Они о чём-то переговаривались между собой и, кажется, даже посмеивались, но их не было слышно за громкими призывами темноволосой женщины. Само их присутствие немного напрягало, но, подумав, Джинни решила: они здесь для того, чтобы следить за порядком, простая министерская формальность. Место для митинга, правда, совсем неудачное, явно выбирали в Министерстве, ведь в будний день народу в Косом было мало, а вот следить и, если что, дождаться подкрепления здесь было проще простого. Впрочем, зачем им может понадобиться подкрепление? Оборотни ведь только хотят призвать внимание общественности к собственным невзгодам.

Она бы тоже с радостью подписалась, где нужно, но Анджелина потянула её дальше, и Джинни послушно шла. Взглядом она не переставала цепляться за тёмные волосы лидера группы, за яркие плакаты, мелькающие прямо перед ней. Громкие крики людей отдавались в ушах, и голова начинала понемногу раскалываться, но она не обращала на это внимания. Они уже почти свернули в нужную лавочку, когда краем глаза она уловила резкое движение и обернулась, не в силах заставить себя идти дальше.

Вскрик вырвался из её груди, когда хит-визард повалил худощавого оборотня на землю парализующим заклинанием. Послышались чьи-то сдавленные хрипы, и Джинни увидела вспышки боевых заклинаний. Она инстинктивно сжала палочку и кулаки, чувствуя, как к горлу подкатывает ярость.

— Джинни! — окрик Анджелины удержал её от шага в сторону происходящего. — Пойдём, пойдём скорее. Джинни, хватит, пойдём!

Она смотрела на неё обеспокоенно, с нотками жалости во взгляде, и Джинни вдруг почувствовала себя провинившимся ребёнком, которого мама отговаривает от опасной авантюры. Она не могла пойти и вступиться за этих людей, она была беременна и ей нужно было думать о своей семье, а не о чужой. Её собственное будущее, которое, возможно, тоже было под угрозой, должно было быть ей важнее, чем будущее оборотней, которых хит-визарды сейчас разгоняли без особых на то причин. Потому что никто не хотел давать оборотням свободу слова.

Испуганный взгляд Анджелины вернул Джинни в реальность. Это всё теперь не про неё: справедливость, защита обездоленных, борьба за мир во всём мире. Для этого есть Гарри и его Аврорат, для этого есть хит-визарды, а она... Она всего лишь мать троих детей, которая должна думать об их благополучии в первую очередь.

Она только кивнула и, сжав протянутую ладонь Анджелины, шагнула под крышу, оттуда — за дверь лавки мадам Примпернель. Испуганные молодые продавщицы выглядывали в витрину и тут же наперебой кинулись рассказывать, как они рады, что, наконец, оборотней разгоняют, что они уже два часа тут стоят и что хит-визарды не могли ничего с ними сделать, пока они не проявят агрессию.

— Агрессию? — как в полусне, переспросила Джинни, но её тут же снесло новой лавиной подробностей оборотнического пикета, и вскоре она совсем потеряла нить разговора. Очень скоро оборотней в переулке совсем не осталось, только два связанных мужчины у ног хит-визардов, да мечущаяся вокруг темноволосая предводительница.