Отражения, или Шерлок, послушай! (джен)

Афганистан, полевой госпиталь

Военный доктор пришел в себя. Человек, чьи глаза полковник еще вчера мог бы назвать мертвыми, снова был жив — и телом, и душой. Джон Хэмиш Ватсон был лучшим в его дивизионе, — и полковник не желал его терять.

Рваные раны от осколочной гранаты, гнойник на месте попавшей в рану земли и вырезанные куски мяса — полевые условия. Уродливые швы на груди и спине, пробитое насквозь бедро, когда истекающий кровью доктор тащил выживших бойцов из-под пуль.

И там, где еще вчера были холодные, стеклянные синие глаза, теперь плескались два живых аквамариновых озера, глубоких и таинственных.

— Значит, Шерлок Холмс, — сказал док и усмехнулся. Предвкушающе скалился, можно сказать!

Джон Хэмиш Ватсон, человек, едва не погубивший душу на войне, вдруг понял, что ему делать дальше. Ведь там, в лондонском университете его юности, в лаборатории, кропя над микроскопом, его будет ждать его судьба. Его вторая половина, его тень — или его свет. Тот, ради кого стоит жить. Шерлок Холмс. Уильям Шерлок Скотт Холмс…

Джону было наплевать, знает ли так же о нём Шерлок, как и сам Джон, но одно было точно ему известно.

То, что он с нетерпением будет ждать сакрального вопроса, опираясь на трость и гордо распрямив плечи перед своей судьбой.

«Афганистан или Ирак?»

* * *

Госпиталь, отделение реанимации, Лондон.

Майкрофт нервно ходил из угла в угол в коридоре перед палатой. Майкрофт Холмс — он, конечно, был всемогущ, в пределах Британии, но… Но он не мог спасти своего младшего брата. Шерлок уже три дня лежал в коме.

Шерлок был умным ребенком, гениальным сыном гениальных родителей и был братом гения, также ставший гением. Шерлок был удивителен, очарователен в своих фобиях и -патиях — как он сам называл себя, он был высокоактивным социопатом. Вот только ничто из вышеперечисленного — ни хорошая физическая форма, ни поистине гениальный мозг не спасали Шерлока от такого. От издевательств. От избиения. От грани жизни и смерти.

И когда медсестра вскрикнула, Майкрофт ворвался в палату, только чтобы застать своего брата, сидящего на больничной койке с вытянутой вперед рукой, с шалыми, как будто блестящими от слёз глазами и… Майкрофт не мог поверить своим глазам. Шерлок улыбался!

— Шерлок?

— Его зовут Джон. Джон Хэмиш Ватсон…. И он — мой, — залихватски ухмыльнулся Шерлок.

Двадцатидвухлетний гений знал, что больше его жизнь не будет пуста и напрасна. Что он не загнётся от скуки, не утонет в рутине, не зачерствеет, и его мозг никогда не будет простаивать. У него появилась цель. Цель, загадка, смысл жизни и отвратительная черта — Джон Хэмиш Ватсон, и пусть он где-то там, далеко, но рано или поздно Инь-Ян встанет на место. Он — часть друг друга, и теперь Шерлок знал, что нужно только дождаться… И застолбить за собой ту лабораторию в Университете. Просто, чтобы задать тот самый вопрос, ответ на который он знал и так.

«Афганистан или Ирак?»

* * *

Шерлок, пожалуйста, выключи этот звук.

Он раздражает, выводит меня из себя.

Шерлок, пожалуйста, — слышен негромкий стук -

Шерлок, ты можешь хоть раз послушать меня?

Хватит смотреть. как будто тут все понятно.

Шерлок, пойми, что мне ни черта неясно!

Может, я глуп, но объясни все внятно.

Шерлок, послушай... О боже, да все напрасно.

Шерлок, постой, не стоит туда идти.

Ладно, тогда... тогда я пойду с тобой.

Ты можешь сказать хоть однажды мне «извини»?

Шерлок, забудь... может быть, раз в другой.

Шерлок, не смей... не смей говорить «прощай».

Ты гениален, слышишь, а я вот глуп.

Может, расскажешь (я заварю нам чай)?

Я тебя видел сегодня.

Шерлок, я видел твой труп.