stalQueen (джен)

* * *

Если бы Кира была с собой до конца честной, она бы признала, что надеялась на счастливый финал этой истории.

Она надеялась, что Эйприл сделает шаг к примирению.

А причиной тому являлся воздух, который по никому неизвестным причинам был невыносимо тяжёлым. Казалось, что на потолок — если можно так выразиться — давит вес всего гигантского мегаполиса, расположенного над ним, и ещё чуть-чуть, и все машины, дороги, люди, небоскрёбы вместе со всеми акциями и биржами их населяющими повалятся на голову тем, кому не посчастливилось находиться в канализации.

Кира не могла пойти навстречу или, не дай Летающий Макаронный Монстр*, решиться на извинения. Это уже стало делом принципа. А кроме принципов, клятвой верности связанных с репутацией редкой суки, у неё была только пара ржавых центов в кармане толстовки.

Но вспомнив, что толстовка её была благополучно забыта дома, Кира, снимая шляпу перед великим Флинном Райдером, не смогла не признать, что фальшивая репутация — это буквально всё, чем она располагает в данный момент.

Если какая-то репутация и способна работать на человека, то уж точно не её.

Однако даже осознание этого прискорбного факта не смогло изменить её решение. Кира в одиннадцати случаях из десяти считала виноватой Эйприл. И вряд ли существовало нечто, способное внести хоть какую-то динамику в эту ситуацию.

Она сидела за столом, подперев щёку кулаком правой руки, пальцами левой в то время методично постукивая по столу. Чашка из-под кофе давно была отправлена в раковину, а через десять утомительных минут даже помыта, так что причин вставать из-за стола и совершать какие-либо действия у Киры не осталось.

Эйприл ушла из кухни ещё около получаса назад, но ожидаемого восторга это не принесло. Наоборот, заставило задавать себе неудобные вопросы и размышлять над собственным поведением. Одним словом, заниматься полной хренью.

Хотя Кире всё же пришлось признать, что инцидента можно было избежать. Как никак, суть проблемы не настолько важная и ключевая для этой Вселенной, каковой казалась изначально.

Ничего страшного ведь не случилось. И не случилось бы впредь, даже если бы Кира предпочла спокойный диалог бессмысленной ругани.

Она знала, что поступила не слишком разумно. Эмоции и разум в принципе не совместимы, как правило.

Однако вопросы доверия всегда слишком задевали Киру. Будучи ребёнком, она ненавидела, когда её соседи по песочнице секретничали между собой. Она, разумеется, выросла, но её отношение к тому, что кто-то, на кого ей не наплевать, сомневается в её верности, не изменилось. Кира по-прежнему чувствовала себя ужасно в таких ситуациях.

Стало быть, она не собирается брать всю вину на себя. Для неё виновный уже давно определён. Хоть Кира и не отрицает того, что здесь не обошлось без её косяков.

Сейчас же общемировая, по-настоящему социалистическая — другие сравнения подобрать весьма трудно — скорбь и апатия скорее раздражали, нежели реально помогали делу. Своей задумчивостью они только увеличивали процент содержания статичности и даже какой-то депрессивности в воздухе.

А Кира может вытерпеть всё что угодно. Буквально всё, кроме статичности. И, пожалуй, биологической смерти.

Не придумав ничего лучше, она отправилась в додзё. Может, у неё получится отвлечься от проблем хотя бы на время тренировки.

Кира негромко постучала. Ответа не последовало, однако девушка решила, что раз её визит был запланирован, то и стучаться в принципе было не обязательно.

Зайдя внутрь и закрыв за собой дверь, она, поворачиваясь, начала искать Сплинтера взглядом.

Всё случилось до того, как Кира успела понять, что что-то вообще было.

Заметив периферическим зрением неопознанный объект, на сверхзвуковых скоростях несущийся прямо ей в нос, она пригнулась. Нечто просвистело прямо у неё над головой, после, судя по звуку, встречаясь с поверхностью двери. Однако прежде, чем она услышала этот самый звук, другой объект — как позже выяснится, абсолютно аналогичного происхождения — врезался в её ноги и, оттолкнувшись, покатился в сторону.

Это были яблоки. Зелёные, не слишком крупные. Вероятно, недозрелые.

Кира подняла целое — то, что валялось справа от неё, и повертела в руках.

Удара таким фруктом по голове явно мало, чтобы убить или покалечить, однако вполне достаточно, чтобы отбить всякое желание пережить этот опыт ещё хоть раз. Одним словом, примитивное и, что важно, легальное орудие пыток.

Виновник яблочного инцидента, ожидаемо, стоял в самом конце тренировочного зала. Глядя на него (а впрочем, даже не совершая этого действия), Кира ловила себя на том, что совершенно не представляет, чего ожидать от этой тренировки. Как и от самой личности сэнсэя, в принципе.

— Неплохая реакция, — он сделал паузу, медленно шагая по направлению к Кире, — будь это не яблоки, а кунаи наёмников из клана Фут, у тебя бы был шанс выжить. Но, разумеется, всем нам есть к чему стремиться.

Он сел на колени посреди комнаты. Кире ничего не оставалось, кроме как последовать его примеру и сесть напротив.

— Сегодня я хочу посмотреть на твои навыки борьбы. Я знаю, что в целом они далеки от искусства ниндзюцу, однако необходимо знать, с чем предстоит работать в будущем.

Девушка кивнула. О том, насколько она в этот момент была похожа на загнанного в угол кролика, Кира предпочитала не думать.

Она не хотела вновь начинать круговорот самовнушений о том, что это пройдёт, что всё будет заебись. Только не сейчас.

Когда Кира уходит в себя, она может умудриться попасть под машину даже будучи в туалете своей квартиры. Какова вероятность, что ей удастся сосредоточиться на тренировке при таком уровне внутренней гармонии?

Сплинтер и Кира встали практически одновременно. Он сложил руки возле груди и сдержанно поклонился. Она повторила это нехитрое движение, шагая чуть в сторону и оказываясь точно напротив.

— Сейчас ты должна будешь попытаться меня ударить. Я не буду контратаковать. Только уклоняться. Хадзимэ. Это значит «начинай».

На осмысление его слов ушла пара секунд колебаний. Придя в себя, Кира побежала вперёд.

Похвастаться гениальным планом она не могла, однако в её голове всё выглядело более чем приемлемо: Кира подбегает к нему и замахивается правой рукой. Это должно было быть отвлекающим манёвром, чтобы у неё появилась возможность нанести удар снизу коленом правой ноги.

Сплинтер стоял на месте как каменное изваяние античных времён и всем своим видом показывал, что до известного в широких кругах дня недели совершенно свободен. Честно говоря, это сразу заставило её насторожиться. Настолько, что Кира чуть было не споткнулась о собственные ноги.

Удачно преодолев те три метра, что их разделяли, она стала действовать по намеченной траектории в своём привычном темпе.

Вот Кира, как и хотела, замахивается правой рукой, одновременно с этим резко вынося вверх правое колено.

Понять, что что-то пошло не так, она смогла только тогда, когда не ощутила перед собой ничего кроме лёгкого ветерка.

Кира собиралась удивиться способности Сплинтера применять телепортацию, однако вовремя поняла, что он, по большому счёту, никуда не исчез. Только стоял чуть в стороне. Буквально на полметра левее, чем до этого.

Может, она, задумавшись, просто промахнулась?

Бред. Кира могла поклясться своими любимыми цветными линзами, что он был прямо перед ней меньше секунды назад.

Не успев толком оценить ситуацию, Кира, сама от себя того не ожидая, наступает Сплинтеру на ногу, со всей возможной силой вдавливая её в пол. А затем толкает его назад двумя руками.

Это заставляет его отступить.

Кира не может отделаться от чувства, что всё вышло слишком просто. Хотя задаваться подобными вопросами было изначально бессмысленно.

Конечно, он сражался не в полную силу. И не нужно подавать даже самых незначительных признаков гениальности, чтобы прийти к этому.

Когда приходилось разжёвывать себе прописные истины вроде этой, Кира чувствовала себя непроходимой тупицей.

Она ожидаемо собирается напасть снова, однако Сплинтер останавливает её:

— Матэ. Стой.

Всё-таки спотыкаясь, Кира тормозит. Она молча наблюдает, как он складывает руки за спиной и отходит в сторону.

— Хорошо. Теперь атакую я. Не забывай: всё, что от тебя требуется — это уклонения.

Они вновь поклонились друг другу, после чего Сплинтер встал в боевую позицию.

Подбежав к ней, — хочется заметить, не слишком молниеносно — он подпрыгнул и проделал то ли поворот, то ли половину поворота, сбивая Киру с толку таким количеством разнообразных движений в единицу времени.

Она должна уклоняться?

Единственный известный ей способ защиты — это контратака. Всё остальное — равно как дремучий лес, покрывающий тёмную сторону Луны.

Девушка поняла, что попросту растерялась. Всё, что она успела сделать — это встать в боксёрскую стойку, которую зазубрила ещё в детстве, и спрятать голову за скрещенными руками.

Мелькнувшая перед глазами нога заставила её отлететь на полтора метра назад.

Удар пришёлся на левое плечо, поэтому больно почти не было. Поднявшись, она отряхнула коленки и посмотрела на Сплинтера, который, в свою очередь, стоял в совершенно естественной позе. Настолько естественной и спокойной, будто он только что побывал на чайной церемонии.

— Значит, твоя основная проблема в уклонениях…

Она едва заметно кивнула головой, поджав губы.

Её никогда не учили уходить от атак противника. Кира даже в теории слабо представляла, как осуществить нечто, отдалённо напоминающее то, что ей продемонстрировал сэнсэй минутами ранее.

— Что ж. Думаю, на сегодня достаточно. Я понял, в каком направлении тебе нужно развиваться.

— То есть, я могу идти?

Улыбнувшись как-то загадочно, он подал признаки жизни только тогда, когда Кира была уже у самых дверей:

— Вы с Эйприл немного повздорили, — Кира не удержалась от смешка при слове «немного». — Что случилось?

— У нас… возникли некоторые разногласия. Не столь важно.

Она питала надежду, что и сейчас до такой степени неопределённый и расплывчатый ответ в лучших традициях дипломатии проканает точно также, как было в тот раз. Однако её ожидания, к сожалению или к счастью, не окупились.

— Я думаю, что любые конфликты имеют значение. Так о каких именно разногласиях речь?

Помявшись пару секунд, Кира ответила с нескрываемой неохотой:

— Она не удосужилась сразу сообщить о том, что не верит мне. Считает, будто я полезла на рожон, чтобы втереться в доверие, — после непродолжительной паузы она добавила, но уже тише, — никогда не слышала ничего более глупого.

— Почему ты считаешь, что это глупо? Эйприл сказала тебе правду о своих подозрениях. Она поступила смело. Она не побоялась взять на себя ответственность за команду.

— Такое чувство, будто это Эйприл рисковала собой, а не я. Да она герой дня, цветы в студию, — Кира понимала, что постепенно забывает, с кем разговаривает, однако она всё ещё помнила, кто именно начал этот разговор.

Вновь погрузившись во внутренние метания, Кира начала расхаживать по залу туда-сюда.

— «Герой»? Ты имеешь в виду, что сама хотела бы быть героем?

Девушка резко остановилась.

Если она до сих пор в состоянии здраво оценивать реальность, то в голосе Сплинтера вновь промелькнула заинтересованность. Та самая, которую она заметила при первой встрече с ним.

Кире не нужно было думать. Вопрос был слишком простым.

— Конечно. А кто, по-вашему, не хочет?

Теперь, наблюдая за его сузившимися глазами, она была уверена, что Сплинтер просто смеётся над ней.

Неужели и правда столь комично слышать нечто подобное из уст такой, как она?

Слишком громкое заявление для никому не нужной среднестатистической девчонки, разумеется.

Иногда Кире казалось, будто всего, что она делала раньше, делает сейчас и, вероятно, сделает в будущем, всегда будет недостаточно, чтобы зваться героем или хотя бы смелым человеком. Всегда найдётся тот, кто будет смелее, храбрее, бесстрашнее и ещё тысяча и один синоним.

— Так ты хочешь быть героем или тебе скучно?

Что ж, по крайней мере, теперь она улавливает характер его иронии. И даже имеет возможность посмеяться над этим.

— Я думаю, всего понемногу.

Примечания:

*Пастафариа́нство (англ. Pastafarianism), или Це́рковь Лета́ющего Макаро́нного Мо́нстра (англ. Church of the Flying Spaghetti Monster), — пародийная религия, основанная физиком Бобби Хендерсоном, выпускником Университета штата Орегон, в 2005 году в знак протеста против решения департамента образования штата Канзас, требующего ввести в школьный курс концепцию «Разумного замысла» как альтернативу эволюционному учению. В открытом письме на своём веб-сайте Хендерсон возвещает веру в сверхъестественного создателя, похожего на макароны и тефтели — Летающего Макаронного Монстра (ЛММ), и призывает к изучению пастафарианства в школах наряду с другими религиями, тем самым используя аргумент доведение до абсурда.

Название основано на игре слов и ассоциируется с растафарианством и итальянским словом «паста» (итал. pasta), означающим макаронные изделия, а последователи называют себя пастафарианами.

(Здесь: авторская аллюзия на выражение "не дай Бог", где собственно Бог заменяется на Пастафарианское Божество).