Не та книга (джен)

— Я ожидаю от вас честной и красивой игры! — решительно произнесла мадам Хуч. — От каждого из вас! По мётлам!

Сразу же после стартового свистка игроки порскнули в разные стороны: охотники — за выброшенным арбитром квоффлом, загонщики — в другой конец поля за отлетевшими бладжерами, а ловцы — просто вверх. Все эти злые кони полны нерастраченных сил и незакрытых обид, так что в начальные четверть часа ловцам ниже двадцати ярдов лучше не соваться.

— И первым до квоффла дотягивается Гриффиндор! В лице несравненной Анджелины Джонсон! Настоящая королева охотников и сногсшибательная девчонка…

— Джордан!

В раздевалке Гарри сопровождали хмурые и пессимистичные взгляды. По итогам десятидневных «спортивных сборов» гриффиндорская команда не слишком верила в нового ловца. И они были правы: Гарри не собирался завоёвывать себе вечную позицию мальчика-на-побегушках-за-мячиком. Даст команде размять кости и показать игру, после этого дождётся обнаружения снитча ловцом-конкурентом и изобразит неуклюжую погоню. Поймает — хорошо, нет — ещё лучше.

Сам же снитч Гарри чувствовал прекрасно. После загонных бит его молотящие воздух лопасти были, пожалуй, самыми громкими объектами в воздушном эфире. Случайно ли это? Разве любой прирождённый летун не должен иметь сродство с воздухом и чувствовать то же, что и Гарри?

— Дальний пас на Кэти Белл! Кэти — настоящая находка капитана Вуда, она… Проклятье, квоффл нагло отжали! В цепких лапках Флинта мяч преодолевает половину поля… Пикирует ястребом, выход на вратаря и!.. Ха! Выкусили, слизни!

— Джордан!

После футбола квиддич мог разочаровать в стратегическом плане. Здесь было слишком мало игроков, чтобы выстроить хоть какие-то комбинации на поле. Клубок из шестерых охотников, перелетающий от одних ворот к другим — вот то, что увидел бы неискушённый болельщик на протяжении всей игры. Вокруг этого клубка вьётся редкое облако из четырёх загонщиков, двух чугунных шаров и нескончаемого звона бешеной кузницы. Изредка один из охотников позволяет себе отлететь и занять позицию заранее. Изредка, потому что двое против трёх — плохое преимущество в битве за мяч.

Мячом удаётся завладеть, в основном выхватывая его из рук соперника, а потому охотничий клубок — весьма плотный. Людской каше добавляют хаоса мётловые палки в два раза длиннее самих тел. Но каким-то образом всё это не скатывается в свалку с общим падением на землю: квиддичные правила выучены обеими командами назубок и вбиты на инстинктах. Именно они обеспечивают уравновешивающую «расталкивающую» силу для этих «молекул».

И потому, понаблюдав внимательно за такой игрой некоторое время, начинаешь понимать, что тактика и стратегия тут тоже есть. Просто её нужно видеть. Шестеро охотников роятся не просто так, загонщики колотят по бладжерам не на авось. Все десять летунов плетут общий конкурентный танец, заканчивающийся броском у одних из шести воротных колец.

— Мяч у Гриффиндора. Кэти обходит Флинта, пас Алисии и… Твари! Бладжером по загривку — больно, наверное? Хотя чего ещё ожидать от Слизерина!

— Джордан!

Противоречивые чувства вызывали размеры игрового поля. Да, оно здесь по-футбольному большое, но ведь и летают тут не ногами, а быстрыми мётлами. Спортивные болиды никогда не успевают разогнаться: им хотя бы километр нужен для простора, а не сто пятьдесят на пятьдесят метров! Но километровая сцена неприемлема для зрителей, а потому увы, все толкутся в компактной овальной «яме» внутри зрительских трибун.

Нужно признать, что для сценария «мечущийся между воротами клубок» такие размеры поля — вполне подходящие. Но Гарри окончательно убедился, что «максимальная скорость метлы» — величина столь же бесполезная, как и цвет фирменного шильдика. Любому игроку необходимо умение быстро и ловко поворачивать, а не разгоняться до двухсот. Зрители хотят смотреть не на твой молниеносный и далёкий полёт, а чтобы ты извивался ужом на тесной сковородке, никуда не уходя из их комфортного поля зрения.

— Слизерин с мячом! Пьюси ныряет и топит к воротам из глубин, но ему наперерез уже выходит… Получи ответку! Чугуний по хребту от Фроджей и потерянный мяч на сдачу — как вам такое, ползуны?

— Джордан, я сейчас посажу вместо вас Драко Малфоя!

Гарри вздохнул и поправил муляж за ухом. «А ещё мозгошмыги шепчут, будто этими выходными модно выгуливать простые палочки из обычной древесины», — так между делом написала Луна в послании накануне. «Там особо думать не надо: надо защищать». Первую половину фразы Гарри, почесав затылок, исполнил сменой палочки на муляж, а вторую… так и не понял. Нужно защищать кого-то муляжом?

Помимо палочки за ухом, на Гарри сейчас был надет квиддичный защитный комплект: наколенники, налокотники, наголенники, наручи и наплечники. На этом настояла МакГонагалл, и мальчик подозревал, что это её собственный старый комплект времён школьного детства.

Остальные гриффиндорцы были облачены не только в защиту, но и в единую бордовую игровую форму, и с этим был связан ещё один не вполне понятный момент. Хоть никто не заявлял этого открыто, Гарри заподозрил, что форму игроки должны были покупать себе сами. Гарри попросил Лавгудов сориентировать его по ценам и неприятно удивился: заказ такой одежды выходил от трети стоимости мётел соответствующего одежде класса. Причём «от трети» — это безо всякого зачарования! Воистину, современный спорт — это понты, без которых даже на пробежку выйти стыдно… Разумеется, Гарри ничего покупать не стал и единственный из команды щеголял сейчас в магловских спортивных брюках и свитере под курткой.

— Уши порви этому кролику! — зло заорал Фред где-то внизу.

Команды постоянно перекрикивались эмоциональными указаниями, но конкретно это — с кроличьими ушами — предназначалось Гарри и сообщало ему, что Фред обнаружил рядом с собой снитч.

Снитч танцевал уже отнюдь не около рыжего загонщика, но отреагировать Гарри был обязан. Мальчик неспешно изменил патрулирующий маршрут, после чего начал ускоряться — умеренно, чтобы не насторожить Хиггса из конкурирующего лагеря. Быть может, он даже постарается поймать золотой мячик уже в этот раз: обнаружил-то его всё равно не он, так что условия имитации полуслепой посредственности будут соблюдены.

Гарри преодолел уже две трети расстояния до снитча, когда метлу внезапно дёрнуло и повело в сторону. Полёт резко замедлился, древко вздыбилось и попыталось перевернуться. Гарри коротко ругнулся: пришло время марлезонского балета. Дамблдору квиддич не нужен. Так же, как нормальное образование или безопасная школа.

Метлу тряхнуло и попыталось вывернуть винтом. Гарри покрепче ухватился за древко всеми конечностями и приготовился к ответным контрмерам. Призрачные руки без труда нащупали чужое воздействие и придавили волей, стабилизируя движение. Издали опять дёрнули и… снаряд опасно затрещал, а дерево сильно нагрелось. Да, дерево! Нагрелось, будто металл.

Гарри поспешно отпустил удерживающее воздействие, и метла вновь завиляла хвостом. К сожалению, первоначальный план не сработал: чужая магия поддавалась блокировке, но метла так долго не выдержит. Гарри совершенно не улыбалось страдать головной болью из-за развалившегося «Чистомёта», который ему же и поставят в вину. Денежный долг вряд ли вменят, но уж нервов потреплют и новых обязательств понавешивают… Придётся терпеть. Мальчик в который раз похвалил себя за то, что не взял «Нимбус»: таких ломовых рывков не выдержал бы даже он. Как Квиррелл может быть настолько силён? Или это не он?

Метлу дёрнуло особенно сильно, и Гарри выкинул из головы отвлечённые рассуждения, сосредоточившись на удержании своего тела на древке. Намертво обхватив веник коленями, а древко — руками, Гарри превратил себя в одно целое с мечущимся снарядом. Оторвать его в таком виде было невозможно, но можно утомить рывками. Не укачать — укачать Гарри ещё никому не удавалось, — но если вас постоянно и сильно дёргают, это просто вредно для организма.

Расчёт был на то, что его мучения рано или поздно заметят и остановят игру. Это грубое нарушение правил, если ловцу не дают играть, в конце концов! Но минута шла за минутой, а реакции арбитра не было. Забили очередной гол, дважды назначали штрафной, МакГонагалл у микрофона окорачивала Джордана не переставая… Они что, не видят? Но Гаррины книжные друзья же увидели! Гарри перед игрой взял с Гермионы твёрдое обещание не подозревать Снейпа, что бы ни случилось, вот она и не жжёт ему мантию, но остальные-то? Ваш ловец не может играть, уважаемые гриффиндорцы! Неужели это настолько малозаметный факт?

Прошло пять минут. Не особенно скрываясь, Гарри мотало уже по доброй половине поля. Ладони горели, бёдра ныли, из глаз летели искры. Мальчик понял, что на сегодня хватит, когда невидимый мерзавец отбросил осторожность и решил перейти в вертикальную плоскость: стряхнуть упёртую козявку будто ртуть в градуснике. Гарри вытерпел два гигантских маха и, не дожидаясь, когда его догадаются приложить о землю, в верхней точке нового замаха отпустил метлу.

Тело контролируемо полетело вниз. Мимо пронеслась чья-то невидимая сеть, но Гарри раздражённо отклонил «спасение», справедливо подозревая «доброхота» в желании довершить начатое. Около самой земли мальчик замедлил падение, намеренно поднял тучу пыли и изобразил неуклюжее приземление ничком.

Некоторое время Гарри пролежал неподвижно, давая передышку отбитым во время тряски внутренностям, потом осторожно поднялся, пошатался и посмотрел наверх.

Ноль на массу. Игра шла своим чередом. Мяч у Гриффиндора, слизни фолят, комментаторы неистовствуют. Воистину, обоих ловцов можно телепортировать в Сахару — и пропажу заметят, только когда у зрителей желудки от голода подводить начнут.

Самое время покинуть спорт по-английски.

Мальчик сжал челюсти, развернулся и побрёл прочь со стадиона. Рядом упала осиротевшая метла.

Было бы весело, если бы ловца хватились лишь к вечеру, но увы: прозвучал короткий свисток, и усиленный голос потребовал от кого-то вернуться на метлу. Гарри и ухом не повёл.

Повторный свисток был длиннее и злее.

— Поттер, стоять! — рявкнули сверху судейским окриком.

Гарри вздохнул и подчинился: незачем делать своей команде ещё хуже. Хуч спустилась к нему на метле. Трибуны зашумели. Проснулись…

— Ваша метла в другой стороне! — раздражённая Хуч указала белой перчаткой на нужную точку. — Живо вернитесь в игру, вы всех задерживаете!

— Ловец Гриффиндора упал, расшибся и не может продолжать играть, — покачал головой Гарри.

— Что за вздор! Вы прекрасно и самостоятельно стоите на ногах! Возвращайтесь к игре!

Гарри лишь повторил свой жест: отрицательно покачал головой.

— Ловец упал и унесён в больничное крыло.

— Вы…

— Роланда, что у тебя? — рядом из серой тени выросла запыхавшаяся МакГонагалл. Сверху спускался взмыленный капитан Вуд.

— Поттер! Замены в квиддиче не предусмотрены, — игнорируя «заступников», продолжила давить Хуч. — Если уж вы впряглись в игру, будучи от горшка два вершка, извольте тянуть ярмо до конца! Немедленно!

— Роланда! — возмутилась формулировкам родной декан. — Поттер, да в чём дело?

— Мою метлу проклинали с трибун, — пояснил мальчик. — Пять минут! Целых пять минут меня мотало как щепку, а вы…

— Чушь! — рявкнула Хуч, почуявшая намёк на обвинения и начавшая терять терпение. — Не умеете летать — не беритесь! Вы сами выбрали себе этот хлам, извольте жрать собственный выбор молча, пока не прозвучит финальный свисток! Вернитесь к игре, или я оштрафую Гриффиндор на двести очков!

— Роланда! — взвыла МакГонагалл, а Вуд глянул на Гарри совсем уж недобро. — Поттер, возьмите себя в руки! Сядьте на метлу и вернитесь в игру!

— А смысл? — не выдержав, крикнул ей Гарри. — Этот маньяк продолжает сидеть на трибунах! — его рука безошибочно ткнула в преподавательский сектор. — Зачем вам ловец, если ему физически не дают летать, а?

— Пятьсот очков! — прошипела вконец разъярённая Хуч. Шутка ли — ей намекали, что у неё тут злостный непорядок в организации матча.

Да хоть пятьсот миллиардов, мысленно ответил ей Гарри. Дамблдор дорисует триллион, ему нетрудно. Но, не желая усугублять и без того незавидную участь гриффиндорской стороны, он лишь ответил бесстрастно и чётко:

— Ловец Гриффиндора упал и не может продолжать игру.

После этого развернулся и пошёл прочь с поля, не прислушиваясь к тому, что происходило за спиной.

Да, квиддич — спорт контактный и жёсткий. Да, здесь нужно проявлять недюжинную выдержку, чтобы продолжать играть не только в бурю и ледяной дождь, но и под бесконечными ударами противника, который кровно заинтересован покалечить конкурентов хотя бы до конца матча.

Но если тебя расстреливают с трибун резиновыми пулями — это уже не спорт. Это — однозначный повод немедленно остановить игру и навести порядок с привлечением уголовной полиции. За такое в нормальных ассоциациях наказывают парой матчей без болельщиков за свой счёт, а упорствующие бандустаны просто исключают из цивилизованных турниров. Дикарям среди людей не место.

Ну а Гарри не по пути с дикарями.

А он-то, дурак, не поверил книжке: что можно вот так просто мотать ловца как льдинку в шейкере, а никто из сотен присутствующих и бровью не поведёт. Но нет — всем реально было плевать! Всему преподавательскому коллективу на трибунах, который весело наблюдал и не чесался. Наблюдал, потому что не заметить такое невозможно!

Пожалуй, это был тот единственный раз, когда книжная Грэйнджер не хулиганила. Подпалить на матче профессорскую мантию — это не хулиганство, а отчаяние. Защитить своего друга, которого оказалось больше некому защищать; заставить этих надутых индюков хоть как-то зашевелиться и сделать свою работу в тот момент, когда ученика убивают прямо на их весёлых и бесстыжих глазах! Жаль, что выбрала она именно того единственного, кто был на её стороне и пытался сделать то же, что и она сама.

Гарри вернулся в пустующую гостиную, аккуратно снял защитное снаряжение и завалился на кровать. Он ни о чём не думал, просто смотрел в потолок и отходил от центрифуги обезумевших астронавтов. Здесь спустя час его и нашёл Перси.

— Поттер, к МакГонагалл в кабинет!

Мальчик поднялся, поморщился от набухающих кровью синяков, подхватил пакет со снаряжением и последовал прочь из недружелюбной гостиной. На пути к лестнице ему повстречалась возвращающаяся в общежитие гриффиндорская команда: грязная, усталая и злая.

Это было последнее на свету, что помнил Гарри в тот день.

* * *

Холод. Апатия. Темнота. Знакомая стужа вновь наполняла вселенную, снаружи и внутри. Сердце билось медленно и через раз, дыхание не работало. Однако кто-то жестокий стянул невидимыми ремнями избитые живот и грудь. Ремни периодически сокращались, беспощадно давя на внутренности и заставляя втолкнуть-вытолкнуть воздух через открытый рот.

— … целых шесть минут. Мы обнаружили через думосброс. Альбус, прости, я просто не доглядела. Я не понимаю, как я…

— Не вини себя. Он же сидел на этом старом хламе…

— Его «Чистомёт» в идеальном состоянии, Фил проверил. Они с завода не выходят такими, как…

Гарри размышлял. Не о личных обидах или притеснениях — в могиле не бывает дутья и обид. О вещах более нужных и важных. О том, на что смотрят, приподнявшись над рутиной, и на что никогда не хватает времени и желания среди бурной и цветущей жизни.

Почему Квиррелл оказался настолько силён? Как далеко до него было с учётом превышения? Сто метров, сто пятьдесят? Без жестов, без слов, не шевеля даже бровями, прямо посреди других преподавателей, максимум — удерживая палочку в рукаве… Как он наводился ею из рукава? Вы думаете, сто метров — это пустяк? Отойдите сами на стометровку и просто посмотрите, что из себя представляет человек на таком расстоянии!

И вот на такой дистанции он влёгкую борол магический двигатель, который носит шестьсот фунтов на скорости под двести! Одними глазами!

Да как так-то?! Что же это за монстр такой?

— … вторые сутки в коме, самостоятельно не дышит. Мне впервые пригодился реанимационный артефакт. Диагностические чары показывают нереальную ерунду. Альбус, вы можете мне сказать, что с ним произошло? Мне нужна зацепка, как его вытаскивать с того света!

— Кхм… Мы пока сами пытаемся разобраться. Как только расследование даст какие-то результаты…

Если Квиррелл настолько силён, зачем он вообще пошёл на поклон к Волдеморту? Такие монстры не дрожат, не прячутся и не прозябают в жалких преподавателях Магловедения — они открывают пинками любые двери и берут то, что им нужно, не встречая серьёзного сопротивления.

А может, силён не Квиррелл, а Волдеморт? Тогда зачем он унижается на затылке у заики и почему вообще скрывается с такой-то силой? Бери, выбивай двери ногами и забирай всё, что хочешь! Ведь если он на стометровке вращает мётлы одними глазами, что же творится у него на расстоянии вытянутой руки?

— Тогда его нужно переправить в Мунго. Я бессильна, я ничего не понимаю.

— Не нужно в Мунго, я уверен, ты справишься. Гарри — сильный мальчик, он выкарабкается.

Почему Волдеморт, прибыв в Англию, не связался с кем-либо из Пожирателей и не запросил помощи? Уж Люциус-то своему Лорду точно не отказал бы — вон какой счастливый стоял на кладбище Литтл-Хэнглтона! А может, Волдеморт подозревал, что Люциус «перекрасился»? Чушь! Малфои покоряются силе. Если ты вращаешь мётлы взглядом, не имея даже своей собственной палочки, то уж одному конкретному денежному мешку по любому сможешь напомнить актуальную политику партии! Как на кладбище и произошло, кстати говоря. Целая толпа сильнейших магов стояла навытяжку перед суповой соплёй и ни словом поперёк не дышала!

Или вот: почему Волдеморт, будучи «слаб и беззащитен», пошёл не к Малфою, а в единственное место в мире, где Дамблдор сильнее и информированнее всего? В Хогвартс! Старый паук никогда не покидал замок надолго, он даже дома в Годриковой Лощине не живёт — только в школе! От министерского кресла отказался, про комедию с МКМ лучше вообще не вспоминать — всё ради волшебной школы с галдящими сопляками, где старик безвылазно заседает с начала века. Сильнейший маг со столетним опытом и тот единственный, которого боялся Волдеморт даже на пике своей силы — в хогвартсовском средоточии своей власти! И вот сюда, за один с ним обеденный стол на целый год поступает жалкая тень Тёмного лорда, который даже собственного тела не имеет и единорожьей кровью перебиваться вынужден!

Никакой Философский камень не стоит такого риска. Если ты настолько не боишься Дамблдора, ты и Малфоя опасаться не будешь! Волдеморту нужно было идти на кладбище и готовить ритуал. С Люциусом связываться и лабораторию для гомункулуса требовать!

— … А что значит «нереальная ерунда»?

— В нём магии меньше, чем в магловских трупах! И это здесь, в наших-то стенах!

— Кхм… И что же, совсем ничего нельзя сделать?

— Ты вообще слышишь, о чём я тебе говорю? Альбус, ты умеешь делать магов из маглов?

Почему Волдеморт решил напасть на Гарри в настолько нелепый момент: сидя на глазах у сотен свидетелей, посреди всего преподавательского состава и даже рукой шевельнуть будучи не в состоянии? Не проще ли было подкараулить Поттера в тихом коридоре и метнуть ему в затылок что-нибудь остро-тяжёлое? Сбросить с лестницы? Оторвать голову секущим заклинанием? Ведь абсолютно все первогодки как на заказ вынуждены ходить именно что самыми пыльными и тёмными тропами, потому что иных путей из учебного корпуса в спальни, видите ли, не предусмотрено!

Квиррелл в школе ради Философского камня? Тогда почему он сидит на матче, а не прорывается к камню именно тогда, когда Дамблдора нет в замке, а абсолютно весь преподавательский состав не только веселится на стадионе, но ещё и пребывает в надёжной полумиле от Запретного коридора? Ведь на трибунах — даже Хагрид и Филч со своей кошкой!

Подозрительный Снейп? Снейп не сможет уйти со стадиона: играет его команда!

Пушок? Одной рутинной Авады, посланной от двери, будет достаточно, чтобы во мгновение ока разобраться с этой «крутой дамблдорской охраной». Только конченный клоун потащит на дело волшебный патефон вместо палочки! Никто не сможет противостоять Аваде: ни дракон, ни цербер, ни василиск! Ты можешь уклониться или бросить какую-нибудь преграду, но у огромного цербера, на цепи да в тесной комнате не останется никаких шансов.

Почему Волдеморт ударил по Гарри в настолько нелепый момент и настолько нерезультативным способом? Ведь не доведённое до конца покушение — хуже его отсутствия, ибо настораживает и мобилизует жертву.

Почему, в конце концов, Квиррелл «не помнит» разговора с Гарри в Дырявом котле? Почему ведёт себя так, будто никогда не встречался с Гарри ранее?

— Альбус, это зашло слишком далеко. Они…

— Они будут наказаны.

— К Мордреду твои наказания! Ты понимаешь, что это невозвратное преступление? Что за такой чертой они теперь и любого…

— Минни!

— Не смей закрывать глаза хотя бы на это! «По неосторожности» в нашем случае…

— Минни, пожалуйста, потише! Мы только что потеряли одного прекрасного мага. Ты хочешь, чтобы с ним мы лишились ещё двоих? Я обещаю: они БУДУТ наказаны!

Почему тандем Квиррелла и Волдеморта столь нереально силён эпизодически, но при этом совершенно бездеятелен и нелеп? Почему заботится не об эффективности собственного воскрешения, а о том, чтобы это происходило на глазах у Гарри? Сколько безответных вопросов, сколько необъяснимых нелепиц!

К сожалению, есть только один вариант, который хорошо всё объясняет. Вообще всё. Жуткий и жестокий в своей простоте, но если отбросить всё менее удачное, остаётся только это. Идеальная бритва Оккама.

— Вы с ума сошли! Он же не дышит самостоятельно!

— Сожалею, Поппи. Он ведь теперь магл, ты сама сказала. Или нет?

— В Мунго бы его… Альбус, ну нельзя же так! Это его убьёт!

— Маглам в Хогвартсе не место, даже таким славным, как Гарри. Потому что одни маглы всегда могут привести с собой других маглов. Это вопрос нашего выживания. Пожалеем одного — умрут все. Отключай его и готовь к отчислению.

Не было никакого Волдеморта в Хогвартсе на первом курсе. Ни в школе, ни в самой Британии. Волдеморт не мог бы поверить настолько примитивной игре, которой даже дети не верят.

Был забитый и слабый преподаватель Магловедения, взятый Дамблдором под внушение где-то в августе, после Гарриного дня рождения и до начала учебного года. «Империо», напрочь отбившее у Квиррелла всю былую память и заставившее его вести себя так, как нужно директору. А директор просто не проверил, с кем там встречался Квиррелл в Дырявом котле и насколько хорошо Гарри помнит эти детали.

Гринготтс мог «ограбить» кто угодно. Хагрида по башке отоварила непричастная шпана — уж больно громко тот болтает о секретных секретах. Спектакли с чесноком и троллем игрались под внушением: в Дырявом котле никаким чесноком от Квиррелла не пахло, хотя к тому времени с «вампиром» он уже якобы успел повстречаться!

А вот на стадионе вместо Квиррелла сидел Дамблдор. Под иллюзией, невидимостью или оборотным зельем. Потому что вращать метлу одними глазами — задача как раз для Бузинной палочки. Сам Квиррелл при помощи «Империо» был временно усыплён у себя в покоях, а Дамблдор именно в этот день «отсутствовал». Комбинация, хорошо знакомая по Тремудрому турниру: там в обеспечение всех этих опереточных переодеваний тоже кое-кто периодически «отбывал из Хогвартса».

— Ну вот, а Поппи говорила, что он дышать не сможет. Паникёрная клуша, как и всегда. Ты его сундук принесла?

— У него только это. Я открыть не могу.

— Кхм… Да и Моргана с ним, он теперь и сам его открыть не сможет. Оставь ему, у нас склады не резиновые. Остаток сложи в школьную сумку — и туда же: родную сумку положить вроде можно…

А зачем же Дамблдору понадобилось устраивать «покушение» на Гарри? Очень просто: чтобы мобилизовать на борьбу.

Книжный Гарри до матча был простым счастливым школьником. Да, у него кто-то когда-то убил папу и маму, и да, этот злодей вроде бы даже собирался откуда-то вернуться в неопределённом будущем. Но всё это было весьма абстрактно и детского счастья нарушить не могло.

Гарри после матча до печёнок осознал: его тоже будут убивать. Вот прямо сейчас, сию минуту и в любой последующий момент. Конкретно невзлюбивший его Снейп, верный и подлый слуга своего господина, чёрную натуру которого не замечает никто кроме Гарри. И мальчик больше не может уклоняться от борьбы и делегировать её взрослым: всё нужно брать в свои руки. Да, эта мысль появилась у него именно после матча. С нелепым и неудавшимся покушением, весьма эффектным, но совершенно не эффективным.

Как же всё оказывается просто, если отбросить всего один «всем очевидный» постулат!

— Так, ну и последний вопрос. Его палочка у тебя?

— Да, вот она.

— Давай, я сам верну её Ол… Погоди, ты что мне дала? Это не его палочка!

— Он всегда пользовался только ею!

— Уверена?

— Абсолютно! Она приметная и белая, безвылазно торчала у него за ухом.

— Проклятье! Даже это умудрился просрать…

— Что, прости?

— Не бери в голову. Бардак кругом, как и всегда… Кхм… Там вроде Рональд хотел себе эту палочку?

— Альбус!

— Отдай ему, не пропадать же добру. Будет хоть какая-то память…

В книге Дамблдор дважды «отсутствовал» в Хогвартсе, хорошенько об этом растрезвонив. Квиррелл дважды начинал вести себя активно именно в эти дни. Весь прочий год он играл роль пассивного бревна, о котором и на отдельное предложение текста не набиралось. У директора хватало забот и помимо поддержания креативного «Империо».

Плохо. Это означает, что «финальный бой» в Запретном коридоре Гарри предстоит вести с переодетым Дамблдором. Хотя… о чём это он? Ведь история теперь пошла по другому пути, не так ли?

— Ну вот и всё, мальчик мой. Если бы ты знал, как мне жаль. Но в этот раз для тебя… Кхм. Он точно в коме?

— Альбус!

— Хорошо, хорошо. Кхм… Unum annum Obliviate! *Ты попал под машину и потерял немного памяти. Всё остальное — только твои яркие детские сны. Будь хорошим мальчиком и расти приличным маглом*.

Безжалостный поток стирающей магии равнодушно прошёл сквозь вселенский покой Гарриной души, не найдя для себя ничего интересного. Словно по заказу накатившая из Леса тёплая волна растопила остатки многодневного холода, и измученное сознание стало проваливаться в спасительный сон. Лишь одна мысль продолжала биться на границе рассудочной яви.

Что же такое новое он там освоил? Ну не обидно ли: так рискнуть и пройти по грани, но банально забыть о сути достигнутого результата?