Где мой дом? (гет)

Инвернесс и Дартмур, где Поттер назначил встречу, разделяло более шестисот миль. Северус не был уверен, что после нескольких стаканов виски сможет аппарировать на такое расстояние без последствий, да и те места он знал довольно посредственно. Так что пришлось сделать несколько прыжков с остановкой в предместьях Лондона. Теперь он петлял по лесу в национальном парке, периодически сверяясь с нарисованной Грейнджер картой. Правда, чтобы получить ее, Северусу пришлось выстоять еще одну, на этот раз словесную, перестрелку.

После полученного известия у Грейнджер не получилось сохранить холодный рассудок. Никакая встреча с Поттером ее при этом не волновала. Она собиралась ворваться в Министерство, открыв дверь с ноги, разумеется, и освободить своего рыжего, несправедливо обвиненного друга. Она уперлась, как строптивый дромарог, и не желала слушать ни слова против своего решения.

К своему удивлению, Северус не почувствовал ни грана раздражения из-за такой ее импульсивности. Лишь желание усмирить ведьму, дабы она не наделала глупостей. Часы назад он сам едва не совершил опрометчивый поступок, ведомый отозвавшимся вдруг в душе отголоском прошлого. То, что, как он думал, давно похоронено, снова вылезло наружу в самый неподходящий момент. Гнев его был такой силы, что Грейнджер точно не поздоровилось бы. Но то, что Северус увидел в ее глазах там, в лесу и позже в доме, убедило его в напрасности подобных переживаний. Грейнджер ничего не знала о позорном эпизоде, когда он висел вверх тормашками на глазах у всей школы, а если бы и знала, то никогда не стала бы использовать это против него.

После столь показательного утра потребность защитить ее возросла в несколько раз, так что Северус смог убедить упрямую ведьму, и та, ворча, согласилась не предпринимать необдуманных шагов. Что стало решающим фактором успеха в споре, Северус не знал, но предпочитал думать, что проявленные им чудеса красноречия. В какой-то момент, кажется, тогда он говорил что-то о важности ее безопасности, в голове Грейнджер словно щелкнул тумблер, и она просто замолчала, кивнув. А после, насколько смогла, подробно объяснила, где было место стоянки их троицы после памятной вылазки в Министерство магии за медальоном Слизерина, и где мог Гарри упокоить магический протез Грюма, вырванный из двери кабинета Амбридж. Загвоздка состояла в том, что Грейнджер забыла — все-таки больше десяти лет прошло — точное место захоронения. Единственным ориентиром Северуса стало куцее описание: старое узловатое дерево, отмеченное крестом на коре.

Прогалину, где когда-то стояла их палатка, Северус нашел довольно быстро и, чувствуя себя полным идиотом из-за конспиративных наклонностей Поттера, минут десять обходил кругом каждый встречный кедр и вековой дуб. Когда ему подобное развлечение осточертело, Северус замер между двумя массивными стволами деревьев, которые, причудливо изгибаясь, соединялись кронами высоко над головой. С этого места обзор на поляну был превосходным. С помощью Гоменум ревелио он еще раз убедился, что пока один здесь. Если, конечно, не считать мелкого зверья — от дерева к дереву витиеватыми узорами тянулись трапециевидные следы белок, легкие следочки лесных мышей и птиц.

Внезапно среди деревьев по другую сторону от Северуса раздался хлопок, похожий на звук расколовшейся ореховой скорлупы. Поттер, по всей видимости, снова прятался под мантией-невидимкой. Для человека, ставшего болезненно подозрительным, взявшим за основу памятный завет Грюма о постоянной бдительности, Поттер несколько легкомысленно оставлял отпечатки ботинок на припорошенной снегом земле. Когда он двинулся в противоположную сторону, Северус позвал его тихо, чтобы гулкое лесное эхо не подхватило его голос и не разнесло по всей округе. Через секунду Поттер уже стоял перед ним, стягивая с головы капюшон, но не снимая мантию полностью. Он растерянно оглядывался по сторонам.

— А Гермиона?.. — спросил с разочарованными нотками Поттер. Наверняка он собирался предпринять еще одну попытку извиниться перед подругой.

— Мы посчитали, что ей безопаснее не приходить, — объяснил Северус, внимательнее разглядывая ненавистного когда-то волшебника напротив.

Поттер выглядел еще плачевнее, чем в прошлый раз. Кажущиеся огромными за линзами очков зеленые глаза, которые больше не вызывали в Северусе глупых сентиментальных порывов, смотрели тускло и устало. Заметно отросшая стрижка, неопрятная щетина, бледное, с заострившимися, словно от болезни, чертами лицо, сжатые губы: все выдавало в Поттере абсолютную разбитость и переутомление.

— Да, да, верно вы решили, — пробормотал Поттер. — Особенно после случившегося сегодня. Рона задержали.

— Что случилось? — поинтересовался Северус ровным, почти равнодушным голосом, не собираясь пока, а может быть, и вообще показывать свою осведомленность.

Поттер закопошился под мантией и через некоторое время, отогнув ее полу, вытащил на свет несколько снимков. Чем-то, возможно, цветопередачей, они отличались от обычных магловских, но и на колдографии из-за своей неподвижности не походили. Северус взял протянутые карточки.

— Откуда это?

— Из Омута памяти, — ответил Поттер, поправляя очки. — Знаете, у маглов есть электронное устройство — компьютер. Это такая машина…

— Я прекрасно знаю, что это такое! — раздраженно бросил Северус, вновь возвращаясь взором к карточкам. Как они связаны с пресловутым компьютером, он, конечно, понятия не имел.

— Что, правда? — недоверчиво протянул Поттер. От изумления в его голосе у Северуса скулы свело. — Ну, в таком случае, объяснять, что такое принтер, вам не нужно. Компания моего шурина, как вы знаете, занимается разработкой разных приспособлений для нужд Министерства. Вот благодаря одному из них мы можем извлекать из Омута определенные моменты из воспоминаний на, так сказать, физический носитель. Первый снимок из воспоминания Джеймса Карпентера, который вы мне передали. А второй — из воспоминания Магды Джонс, маглорожденной волшебницы, на которую напали.

Северус внимательно рассмотрел изображения. На кадре из дома Шафика темная фигура в балахоне с огромным капюшоном держала в вытянутой руке отличающуюся особой кривизной волшебную палочку. На второй фотографии, сделанной на вечерней Косой аллее рядом с магазинчиком Олливандера, была уже знакомая темная фигура, рядом с которой стоял еще один волшебник в плаще. По сравнению с первым, достаточно высоким, этот выглядел коренастым. Теперь уже в его руке была та волшебная палочка, направленная прямо в кадр.

Ни лиц, ни других опознавательных знаков, по которым можно было бы легко понять, кем являлись нападавшие, Северус не заметил. Поэтому, вопросительно вздернув бровь, впился взглядом в Поттера. Главный мракоборец смотрел в ответ неотрывно-выжидающе, пытаясь прочесть что-то по его лицу. И раздосадованно выдохнул, еще больше распахивая мантию, чтобы дотянуться до головы и нервно взъерошить волосы.

— Ничего не замечаете?

— Мистер Поттер, — шикнул в ответ Северус, которому игра в ребусы порядком надоела. — Говорите уже.

— На этих фото нападавшие держат в руках волшебную палочку Питера Петтигрю.

Северус озабоченно нахмурился и еще раз взглянул на картинки. С Хвостом после его переезда из Паучьего тупика в Малфой-мэнор он пересекался всего несколько раз на общих сборищах. Но, конечно, ему не было никакого дела до волшебной палочки этой мерзкой крысы. Он попросту не обращал на нее внимания, поэтому и не узнал в воспоминании. Зато оставленная на клочке пергамента фраза Ксэнтуса о кривом древке обрела смысл. Он, как мог, описал своего пленителя.

— Так какое отношение имеет палочка Хвоста к делу?

— Вы же не знаете, сэр! — воскликнул Поттер. — Тогда, в девяносто восьмом, мы скитались с Роном и Гермионой по лесам. И в один из дней нас поймали егеря и доставили в логово Пожирателей. Пока суд да дело, своих палочек мы лишились, но, сбегая, прихватили несколько вражеских. Мне досталась палочка Малфоя, Драко, Гермионе — Беллатрикс Лестрейндж, а Рону — Петтигрю.

— И что? Он продолжал ей пользоваться?

— Я свою палочку…

— Поттер, — одернул его Северус. — Я не о вас спрашиваю.

— Любая деталь может быть важной, — огрызнулся Гарри, но, не желая повышать градус, примирительно кивнул. — После войны они с Гермионой купили новые палочки, но куда дели старые, я не знаю. Не интересовался.

— А сам мистер Уизли что говорит? — удивляясь бестолковости Поттера, спросил Северус. И, теряя терпение, добавил: — Может, перестанем ходить вокруг да около, и вы, мистер Поттер, найдете в себе силы рассказать все обстоятельно?

Гарри снова кивнул и осмотрел пространство вокруг, будто примеряясь. В следующие несколько минут Северус наблюдал, как Поттер описывал своей палочкой большой круг, накладывая защитные заклинания, как трансфигурировал из шишек туристические кресла и разжигал костер. Закончив дело, он приглашающе махнул рукой, и Северус с кривоватой усмешкой занял свое место.

— Ну теперь-то, в такой теплой дружественной атмосфере вы сможете говорить? — Северус не смог сдержать сарказма в голосе.

— Теперь, да, — согласился Гарри, опускаясь на стул и с облегчением вытягивая ноги.

Мантию он так и не снял, поэтому выглядел достаточно комично — лишь голова с буйной черной шевелюрой да пятки в армейских ботинках были видны. Он запрокинул голову, устремляя взгляд вверх — туда, где над могучими кронами тихо сияло лунное небо с рассыпанными по нему первыми звездами, — и, изнуренно вздохнув, заговорил.

— Дело было так. Сразу после нашей встречи в Холихеде я получил известие от целителя Сепсиса. Он закончил очередное обследование мисс Джонс и позволил извлечь нужные нам воспоминания. Оформление соответствующих разрешений, подготовка к процедуре: все заняло несколько дней. И я… Черт возьми! — прошипел Поттер, от души ударяя кулаком по подлокотнику, отчего и так хлипкое кресло покачнулось под его весом. Пытаясь удержать равновесие, он наклонился вперед, опираясь локтями на колени и опуская лоб на сжатые кулаки. Из-за такой позы голос его зазвучал глухо, и Северусу пришлось тоже податься вперед. — Я снова ошибся. Я замотался, выдохся. Я… Если бы я сразу, понимаете, сразу посмотрел это ваше воспоминание, может быть, смог бы не допустить, отсрочить, что-нибудь придумать. А теперь я не знаю, что делать! Меня просто отстранили, потому что Рон — мой родственник. Он сидит в камере, как преступник, а я бессилен! Джинни засыпала меня гневными сообщениями. Артур целый день провел в приемной. А я… Я не знаю, что им говорить! По итогу — оба моих лучших друга меня чуть ли не ненавидят. Скоро к этому списку присоединится жена и все остальные. Я просто хочу… Я… Да будь оно все проклято!

Голос его сорвался, и он замолчал, по-прежнему не поднимая головы. Не надо было быть знатоком человеческих душ, чтобы понять, насколько Поттер потерян и одинок. Ведь то, что замышлялось как сухое изложение фактов, на деле превратилось чуть ли не в исповедь. Очевидно, что в отсутствии Гермионы, в условиях сохранения тайны ее смерти и безопасности своих близких, он просто ни с кем не мог обсудить эмоциональную подоплеку всей ситуации и вынужден был вариться в котле из своих сомнений, беспокойств, переживаний и подозрений в одиночку.

Польщенным из-за того, что именно ему выпала честь постоять рядом с этим бурлящим котлом, Северус себя не чувствовал. Да, он сейчас не входил в список ненавистников Поттера, если таковой вообще существовал, но и никаких теплых чувств к нему не испытывал. Хотя без доли понимания его состояния тоже обойтись не мог. Но это определенно не значило, что он готов был ободрить, проявить сочувствие или, не дай Салазар, утешить совсем расклеившегося волшебника напротив. Даже надышавшись волшебной пыльцой, он бы не дошел до такой стадии сумасшествия. Поэтому Северус, призвав все свое терпение, лишь откинулся на спинку кресла и, переведя взгляд с Поттера на яркие языки пламени, которые обнимались, покачивались, заигрывали друг с другом, посылая мириады оранжевых искр кверху, принялся ждать окончания затянувшегося безмолвия.

Но порой и молчанием можно многое сделать. Для Поттера эта короткая передышка стала целительным бальзамом на рану. Просидев в своей застывшей позе минут десять, он поднял голову и пристально всмотрелся в Северуса. Он ничего не сказал, но во взгляде этом Снейп увидел признательность — за то ли, что никак не прокомментировал его срыв, за то ли, что просто выслушал. Неважно.

Поттер выдохнул.

— После извлечения воспоминания Магды я уже не мог ничего сделать. Существует определенная процедура изучения улик в составе группы. В нее в том числе был приглашен и мистер Олливандер, который ранее давал пояснения о волшебных палочках нападавших. В случае с Гермионой, когда один из моих мракоборцев их спугнул, использовались палочки иностранного производства. Идентифицировать их не удалось. Но эту — палочку Хвоста — Олливандер, да и я, узнали сразу. Ну а дальше — понятно. Он назвал всех владельцев. А как только в деле всплыла фамилия Уизли, Кингсли, не без доноса Хротгара, — это имя Поттер буквально выплюнул, сдобрив щедрой порцией презрения, — отстранил меня от расследования. Рона тут же задержали. Сначала для объяснения. Что уж он им там рассказал, я не знаю, но из допросной его отправили за решетку. Единственное, что мне пока известно — у Рона нет алиби. А случай, когда он сам пострадал от Адского пламени, извернули так, будто он пытался себя обелить.

— Вы, конечно, в это не верите? — отрешенно спросил Северус, снова совершенно неосознанно принявшись теребить свою бороду.

— Разумеется, нет! — пылко воскликнул Поттер. — Даже если бы Рон спятил и ни с того ни с сего сколотил преступную группировку, он бы никогда не навредил или даже не попытался навредить Гермионе. Он… он ее любит. Очень.

С этим Северус спорить бы не стал, ибо своими глазами видел его боль от потери. Но отчего-то именно сейчас слышать об этих… обстоятельствах было до противного тошно. А желание отправиться в Андорру вместе с Грейнджер, подальше и от Поттера, и от Уизли, и от всей магической братии, превратилось почти в наваждение, от которого Северус пришел в замешательство. Но он быстро овладел собой.

— По всему получается, Поттер, что не только от мисс Грейнджер кто-то хотел избавиться. Если брать за основу, что ни Уизли, ни вы не причастны к нападениям.

— Что вы хотите сказать, сэр?

— Первое, что приходит в голову. Ваше Золотое трио стало кому-то костью в горле. Посудите сами, — Северус поднялся с кресла и принялся ходить на небольшом пятачке перед костром, сложив руки в замок за спиной, — сначала убирают Грейнджер. Да, странным, я бы сказал, абсурдным способом, в котором и вы сыграли определенную роль.

На этих словах Поттер сморщился и спрятал лицо в ладонях, сдвигая пальцами очки себе на лоб. А Северус продолжил:

— Может быть, в этом и дело? Никто не собирался убивать ее, иначе для чего тянуть и устраивать пляски с зельем? Мисс Грейнджер все это время оставалась прекрасной мишенью — без памяти, без возможности себя защитить. Ее легко можно было убрать, пока вы со своей беспечностью полагались лишь на бумажки и отчетики, даже не помышляя о раскрытии вашего гениального плана по спасению.

— Да как я мог заподозрить? — крикнул Поттер, вскидывая голову. — Все отчеты были составлены по нашему внутреннему уставу. Зашифрованы. И только Адам мог…

— Кстати о нем. Что-то выяснили?

— Нет! — в голосе Поттера послышались злость и бессилие. — Ничего. Известно, что только я и погибший Шафик последними видели его.

Северусу очень захотелось добавить «живым», но он сдержался и просто кивнул, давая понять, что этого и ожидал.

— Итак, некто организует нападения на Грейнджер. Вы, в свою очередь, проводите «спасательную», — Северус нарисовал пальцами кавычки в воздухе, — операцию, чем, вероятно, сбиваете планы нападавших. Но каким-то образом, и причем в довольно сжатые сроки, они об этом узнают, меняют вашего человека на подставного, чтобы удерживать контроль над Грейнджер. Какой была их конечная цель в ее отношении, мне пока не ясно. Но теперь то, что они переиграли ситуацию и собирались подставить именно вас, сомнений практически не вызывает. Что получаем в сухом остатке: Грейнджер либо мертва, либо на пожизненном лечении в палате Януса Тики, Поттер отстранен, уволен, осужден — выбирайте сами — за организацию провальной операции и покушение на заместителя министра или ее убийство, Уизли занимает свою клетку в Азкабане. Как вам такая версия?

— Да кому это нужно? — простонал Поттер, вцепившись пальцами в волосы и с силой сжав их в кулаках.

— Ну, мистер Поттер, делать за вас все домашнее задание я не собираюсь, — почти ласково прошипел Северус, надеясь, что от его тона у Гарри по меньшей мере кровь застынет в жилах. Все-таки он подрастерял свои навыки запугивания, пока прохлаждался на небезызвестном курорте в Северном море. — Полагаю, что ответ где-то на поверхности, как это часто бывает. И если уж вы хотите получить совет от преступника, начните с вашей троицы. Составьте списки: кто, чем и почему занимался минимум за год до начала нападений, кто-то препятствовал вам в делах или вы кому-то мешали, были ли конфликты? Не мне вас учить в этом деле, я и так влез в него по самое не хочу.

— Сэр, не думайте, я вам очень благодарен и за подсказки, и за помощь с Гермионой, и… — затараторил Поттер, вскакивая с кресла.

— Довольно! — резко оборвал его Северус. — Можете засунуть свою благодарность в… куда захотите. Она мне не нужна. Если мы закончили, я пойду.

До жути захотелось развернуться, взмахнув полами мантии, как в старые добрые времена. Но Северус пришел на встречу в уже привычном магловском пальто, так что ограничился лишь насупленными бровями и строгим взглядом.

— Постойте! — Гарри принялся рыться в поясной сумке, которая все это время скрывалась под мантией-невидимкой. — Я вам принес несколько полезных вещиц для поездки. Это разработки Джорджа Уизли. Они будут функционировать даже в условиях ограничения магии. Там ко всему есть инструкции. Гермиона будет в восторге.

Он извлек на свет пузатый бумажный пакет и передал Северусу.

— Ваш человек готов нас встретить? В сложившихся обстоятельствах тянуть дальше нельзя.

— Согласен, — кивнул Поттер, потирая свой знаменитый шрам. — Но от провожатого все еще нет новостей.

— Значит, пойдем без него, — в задумчивости произнес Северус, обращаясь скорее к себе, нежели к Поттеру.

— Это может быть проблематично, сэр.

— Разберемся. Ну? Теперь все?

— Да, сэр. Спасибо, что пришли.

Снять защитные заклинания Поттера оказалось делом двух взмахов палочки. И когда Северус замахнулся в третий раз, чтобы аппарировать подальше отсюда, Поттер, словно преодолевая сопротивление воздуха, с трудом произнес:

— Передайте Гермионе, что я… Передайте ей привет.

• ─── ⫷⫸ ─── •

Северус возвращался в шотландский дом уже глубокой ночью, предвкушая, как вытянется на кровати и мигом провалится в блаженный сон. Но, едва преодолев защитный барьер, увидел светящееся теплым янтарем окно гостиной и растерянно замер, позабыв о недавних мыслях об отдыхе.

Она ждала его?

Коротала ли время за книгой? Или черкала в исписанном вдоль и поперек блокноте свои заметки о поездке? Или ходила из угла в угол, в волнении накручивая на палец локон, выбившийся из пучка, по странной привычке закрепленного карандашом?

Северус тут же опомнился, сурово одернул себя за недопустимые глупые размышления и снова зашагал к дому, неловко поправляя ворот пальто.

Наверняка это Лэнки забыл погасить лампу и задуть свечи.

Стараясь не шуметь, Северус разделся в прихожей, оставив пакет и карточки, которые так и не вернул Поттеру, на комоде. Мягкий свет из гостиной так и манил к себе, не давая шанса на сопротивление. И, чувствуя, что непременно разочаруется, если не обнаружит там Грейнджер, он, вместо того чтобы сразу подняться на второй этаж, к себе в спальню, шагнул в гостиную.

Она сидела в кресле, подогнув под себя ноги и, опираясь на согнутую в локте руку, спала. Уголки губ Северуса дернулись в едва заметной улыбке, когда он увидел на ее коленях и книгу, и блокнот, а на столике перед диваном — все те же закуски из чернослива, чашки с чаем и большую тарелку тыквенного крем-супа с шалфеем и тостами, накрытые Стазисом. От этих видов желудок сжался тугим узлом и требовательно заурчал, но Северус полностью проигнорировал его, наслаждаясь удивительным, непривычным спокойствием, которое разлилось в груди.

Даже не осознавая, что делает, он подошел ближе к Грейнджер и быстрым движением, но при этом максимально аккуратно вынул карандаш из ее пучка. Волнистым каскадом волосы рассыпались по ее плечам и, судя по всему, защекотали шею, отчего Гермиона повела головой назад и сморщила нос. Северус же сделал шаг назад и, взглянув на карандаш в своих руках так, будто тот обжег ему пальцы, прошептал тихое Эванеско, заставляя его исчезнуть. Досадливо качнув головой из-за своего ребячества, он развернулся, чтобы уйти.

— Северус?

Проснулась.

— Да. Я вернулся.

Она вскочила с кресла, слегка покачнувшись. Видимо, ноги затекли. И сколько она так просидела? Тут же с удивлением пробежалась пальцами по макушке, заправила топорщащиеся локоны за ухо и заозиралась — сто галлеонов на то, что в поисках чертова карандаша. Северус раздраженно выдохнул, ловя ее взгляд.

— Все в порядке? — несмело спросила она.

— Насколько это возможно, — кивнул Северус, вскидывая руку к бороде. — Завтра отправляемся, так что сейчас нам лучше отдохнуть. Вы и так уже спали, а я разбудил.

— Нет, пожалуйста, — практически взмолилась Гермиона, крепко хватаясь за его предплечье. — Расскажите хотя бы в общих чертах, зачем звал Гарри, что с Роном. И потом, — она махнула другой рукой, указывая себе за спину, — мы с Лэнки суп приготовили. Вы же целый день ничего не ели.

— Я не голоден! — хмуро бросил Северус, пытаясь понять, что же за скребущее чувство появилось на душе.

Настойчивое урчание в животе заставило и отвлечься от роя смутных мыслей, и пожалеть о только что сказанном, и заметить, как Гермиона закусывает губу, чтобы сдержать озорную улыбку.

Обреченный вздох вырвался у него против воли, когда она, потянув за руку, все-таки усадила его на диван и сама присела рядом.

— Только чай, — уточнил Северус, когда Гермиона потянулась за палочкой, чтобы снять Стазис.

В ответ она снова едва заметно улыбнулась, кивнула и подвинула к нему чашку, только потом взяв свою в руки.

Салазар, какая покорность! И все ради того, чтобы побыстрее узнать, как дела у ее дружков.

Чисто из принципа он пил чай мелкими глотками, смакуя на языке травяные ноты. Она же свою чашку вертела в руках, стараясь не смотреть на Северуса и не торопить его своими рассеянными нетерпеливыми взглядами.

— Спрашивайте уже! — бросил ей Северус, откидываясь на спинку дивана и призывая всю свою закоренелую выдержку, чтобы прямо здесь и сейчас позорно не уснуть.

Она только этого разрешения и ждала. Мигом отставила кружку, развернулась к Северусу лицом, подсаживаясь еще ближе и заглядывая в глаза.

— Почему задержали Рона? Почему решили, что он причастен к нападениям? Что говорит Гарри? Это он произвел арест? Где сейчас Рон? Что Гарри собирается делать с этой ситуацией?

… В гостиной догорали угли в камине, отдавая немного тепла. А страшно уставший Северус, которого безбожно клонило в сон, продолжал отвечать на вопросы Гермионы, пытаясь прибавить все подробности, полученные им от Поттера, и попутно прилагая усилия, чтобы не смежить веки. Из-за борьбы со своим утомлением он как-то упустил, что и Грейнджер выбилась из сил. С каждым следующим вопросом и комментарием голос её становился тише, а последний и вовсе был похож на невнятное бормотание. И только ощутив тяжесть ее головы на своем плече и ласковое прикосновение мягких, почти шелковистых кудряшек к щеке, он понял, что Гермиона первой унеслась в страну сновидений. Пару секунд он сидел неподвижно, раздумывая, как бы встать и не побеспокоить ее. Но, поняв, что сейчас не в силах даже пошевелиться, тоже прикрыл глаза, чтобы подремать всего лишь пять минут.